Текст книги "Гори, но живи (СИ)"
Автор книги: Наталия Лебедева
Соавторы: Юрий Климонов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Это невозможно, – покачал головой Андропов.
– Почему? Кто владеет информацией, тот владеет миром! Так говорил Натан Ротшильд, чтоб ему пусто было!
– Как вы резко о нём, – усмехнулся генсек.
– Юрий Владимирович, я весь Бильдерберский клуб ненавижу до икоты! Всех! И каждого по отдельности! В 2038-м, 2044-м, 2053-м и 2066-м они такого наворотили, что чуть не привели к мировой бойне!
– Так что вы хотите дальше сделать? – вернул он тему разговора.
– Сэм Джонсон немного играет на их нескольких фондовых биржах. В рамках их повышения стоимости акции это малозаметно.
– Зачем?
– Мне нужны оборотные деньги для моей акции. Я просто не хотела обременять Советский Союз.
– И сколько валюты вам нужно?
– Два триллиона долларов.
– Ого… – мотнул головой Громыко. – И для чего такая сумма?
– Рассказываю… Как только в Америке настанет правовой коллапс…
– Не настанет, – мотнул головой Крючков.
– НАСТАНЕТ, – с нажимом произнесла Ира. – Через месяц с небольшим, 11 апреля, этот актёришка скажет фразу, приведшую всё мировое сообщество к моментальному шоку.
– Что за фраза? – мигом встрепенулся Андрей Андреевич.
– 11 августа 1984 года, президент Соединенных Штатов Рональд Рейган во время проверки голоса перед радиопередачей заметил: «Мои дорогие американцы, я рад сообщить вам сегодня, что я подписал закон, который навсегда объявит Россию вне закона. Мы начинаем бомбардировки через пять минут», – процитировала Шмелёва. – Сэм Джонсон сделает так, что эта фраза выйдет в эфир. Представляете, ЧТО произойдёт в США?
– А вы не предполагаете, что эта фраза начнёт Третью мировую? – Андропов смотрел на неё немигающим взглядом.
– Зная, что у Артёма Соколова есть все коды деактивации американской системы «Цербер» – аналога нашего «Периметра», никакой войны не будет. Давайте представим ситуацию, разворачивающуюся в Америке… Как только «Цербер» накроется медным тазом, произойдёт импичмент Рейгана. Сейчас с Россией у них несколько долгосрочных взаимовыгодных проектов, стоимостью в несколько миллиардов долларов. И всё это спустить в унитаз из-за глупого актёришки?
– Я понял вас, – кивнул Громыко. – И что дальше?
– Дальше через оффшорную зону мы обналичим эти два триллиона и в живом виде вбросим на территорию, например, Нью-Йорка. Представляете, какой настанет финансовый коллапс? Скупая даже одно продовольствие, подставные фирмы обрушат экономику столицы. Причём, на совершенно законных основаниях. Обнося подавляющее большинство магазинов, они спровоцируют голод и волнения. Дальше точно такое же действо произойдёт в других штатах страны. Экономика начнёт рушиться как карточный домик. А дальше в дело вступает Сэм Джонсон. Его уже облизывают общественные организации коммунистического толка. Мы поможем им, и поставим Сэма президентом США. А имея уже опробованную социальную политику, схожую с нашей, получаем полностью лояльное нам правительство Америки.
– А дальше? – усмехнулся генсек.
– Крах гегемона капитализма приведёт к ликвидации НАТО, умиротворению Ближнего Востока… ну и ряду более мелких политических и экономических итогов.
– Скажите, Ирина Сергеевна, у вас вообще какое образование? – поинтересовался Андрей Андреевич.
– Я в своём времени была магистром экономики. Доводилось создавать множество разных схем: как финансовых, так и политических. Да, они были не всегда легальные, но в этой ситуации алгоритм будет таким же – выбить финансовую устойчивость из-под ног визави, отправив его в полный коллапс.
– Однако… – мотнул головой он.
– Это для перехода сюда я изучала юриспруденцию Советского Союза, – улыбнулась Шмелёва. – Но опыт, как говорится, не пропьёшь.
– Юрий Владимирович, а я ранее говорил вам, что потомки ненавидят всё капиталистическое, – заметил Крюков. – До колик ненавидят.
– Ненавижу, – кивнула Ира. – А Бильдерберский клуб вдвойне! Даже втройне!
– Но, уйдя из Америки, этот клуб начнёт аккумулировать финансы в другом месте, – задумчиво произнёс Громыко.
– Это если мы начнём ловить «ха-ха», – усмехнулась Ира.
– А что вы предлагаете? – сразу оживился он.
– Я предлагаю контракт от «Феникс Индастриз» сговорчивой арабской фирме, которая найдёт способ распылить Зоман[36] в апартаментах сборища этих гадов. Через сутки этот газ уже ничем не обнаружить.
– Вы сейчас серьёзно? – нахмурился Андропов.
– Юрий Владимирович! Я возьму этот грех на душу! Ради всего человечества возьму! Достали эти Ротшильды, Дюпоны, Морганы и Рокфеллеры! Без них мир вздохнёт свободнее!
– Кардинально… – мотнул головой Крючков.
– И самое главное – вполне правдоподобно, – вздохнул генсек. – Что будем делать с молодой революционеркой?
– Официально нам ничего делать нельзя, – покачал головой Громыко. – Мы должны быть чистыми… чтобы нигде никак не запятнать себя… тогда это будет торжеством социализма. Мы победили, а они проиграли.
– То есть мы поддержим эту авантюру? – деланно удивился глава КГБ.
– А у вас есть другие варианты? – поднял брови домиком глава МИД. – В кои-то веки нам предложен реальный выход из положения… Это противостояние уже в печёнках сидит…
– Владимир Александрович, давай-ка озадачь СВР, – отдал распоряжение генсек. – Пусть напрягутся и найдут лояльных нам исламистов, способных осуществить такую операцию. До 11-го апреля ещё есть время. Ирина Сергеевна, какая сумма у вас есть в наличии?
– Уже около триллиона, – усмехнулась она.
– Но откуда?
– Так я же из потомков… зная определённое количество котировок из будущего, нетрудно сыграть на бирже… И Сэм понимает, что эти деньги нужны «Прометей инкорпорейтед» для какого-то глобального проекта. Мы же не собираемся ему открывать карты, поэтому используем американца втёмную.
– Жестоко, – снова мотнул головой Крючков.
– А чего ему ещё нужно? Счёт в банке у него уже хороший, потом доброжелательное общение и отношение от компаньонов… про уважение среди граждан в Огайо я вообще уже не говорю…
– Константин в курсе этой операции? – вдруг спросил Андропов.
– Нет. Международные отношения он отдал мне на откуп, типа я в них больше понимаю… Он же технарь, а я финансист. Вот и вся разница.
– Вы сумеете набрать нужную сумму или нам помочь?
– Нет. Вас нельзя привлекать к этой операции, – она решительно мотнула головой. – Тут Андрей Андреевич абсолютно прав. Я, в крайнем случае, возьму кредит. Отдавать же потом долларами? А с какой котировкой в договоре не будет обговорено – только фактическая сумма, плюс фиксированный процент. Возьмём триллион, а отдадим, скажем, десять тысяч по новой котировке, – усмехнулась она. – Но в целом по договору сумма сойдётся.
– А ведь она права… – после недолгого раздумья сказал Громыко. – И не подкопаешься, с точки зрения международной юриспруденции, ибо все финансовые риски берёт на себя банковская сфера. Да, товарищ Шмелёва, вы ещё та акула капитализма. Я бы тоже с удовольствием взял вас к себе на работу.
– Мне и в Рябиновске хорошо, – улыбнулась Шмелёва. – Андрей Андреевич, как бы устроить валютную интервенцию доллару?
– В каком смысле? – не понял тот.
– Как только настанет дефолт американского доллара, я хочу нивелировать проблемы у Сэма Джонсона. Вбросим ему нашу валюту… я тут подсчитала… нужно пятьдесят девять миллионов советских рублей. Желательно мелкими купюрами.
– Как собираетесь их транспортировать? – С серьёзным видом спросил Андропов.
– В рамках поставки очередных товаров, – усмехнулась она. – На американской таможне уже перестали просматривать грузы для «Феникс индастриз». А с Сэмом я сама поговорю.
– Рискованно… – мотнул головой Крючков.
– Джонсон уже только что не молится на меня. И будет просьба ко всем вам, – Ира слегка покраснела.
– Какая? – спросил генсек.
– Если всё произойдёт штатно, после операции я хочу взять долгосрочный отпуск.
– Для чего?
– Мы с мужем хотим иметь полноценную семью… чтобы детишки в доме играли-бегали.
– Ну, такому пожеланию мы всегда пойдём навстречу, – улыбнулся Андропов.
5 марта 1984 года. г. Москва. ГКТР. Три часа пополудни
Ксения Рокотова и Ольга Волкова приехали к зданию ГКТР на чёрной «Волге». Ещё в пятницу, после вброса информации о новых вакансиях в «Рябиновскфильме», сделанных Лапиным в кулуарах своего ведомства и сдобренных телефонными звонками по киностудиям и институтам кинематографии Москвы и Ленинграда, сделали своё дело. За выходные количество резюме, поданных Сергею Георгиевичу, уже исчислялось тысячами. Все мало-мальски опытные монтажёры, операторы и художники по костюмам уже спали и видели попасть на собеседование. Главы известных киностудий понимали, что их сейчас будут бессовестно обкрадывать, но магически значимая фамилия главы ГКТР спускала на нет все их возражения.
К моменту приезда гостей из Рябиновска ажиотаж достиг своего апогея. Даже сам Сергей Георгиевич вышел встречать дорогих гостей.
– С приездом! – Лапин галантно поцеловал поочерёдно ручку Ксении и Ольге. – Как доехали?
– Замечательно, – улыбнулась Рокотова. – Настроение, несмотря на долгую дорогу, бодрое. Думаю, первые кандидатуры рассмотрим сегодня. Сергей Георгиевич, у меня есть презент лично для вас.
– Презент? – удивился он. – Не ожидал…
Ксения аккуратно раскрыла свой чёрный лаковый ридикюль и извлекла оттуда белую коробочку.
– Это вам, товарищ Лапин, – Сергей Георгиевич не утерпел и, взяв коробочку в руки, открыл её.
– Что это, Ксения Юрьевна?
– Ваш персональный телефон. Насколько меня уведомили, работает даже с городской АТС… то есть вы сможете звонить любому абоненту Советского Союза… как и они вам, естественно, если будут знать номер.
– Это вообще… – мотнул он головой. – Такой подарок, что слов нет… не только удивили, но и ошеломили меня…
– Мы с вами команда? – деланно нахмурилась она.
– Конечно!
– Значит, люди в одной команде работают оперативно. У меня тоже есть такой, так что в любой экстренной ситуации вы сможете дозвониться и решить какой-то злободневный вопрос. Даже в выходной!
– О, как! – мотнул он головой. – Тогда я ещё подумаю, кому давать номер, а кто и перебьётся! – захохотал он.
– Всё в ваших руках, – кивнула Ксения.
– Тогда алаверды за мной – тут недалеко есть очень приличное кафе… хорошая кухня, а вы с дороги… давайте, не сопротивляйтесь! – подмигнул он.
Кухня в кафе была и вправду очень приличной. Заодно Рокотова и Лапин предварительно определились с теми, кто по мнению Сергея Георгиевича достоин пристального внимания со стороны рябиновцев. Ну и Ксения сразу сразила наповал тем, что принятые на работу сотрудники компании сразу обеспечиваются личными квартирами.
Уже выходя из кафе, Рокотова столкнулась с девушкой, чей профиль мельком напомнил подругу из МГУ, но не заострила на этом внимание и пошла было мимо, а вот та сразу её узнала.
– Ксюша! – Ксения удивлённо обернулась и радостно изумилась – перед ней действительно стояла Виктория Шумская.
– Вика! Сколько зим, сколько лет! Ты как здесь оказалась?
– Понимаешь… прошёл слух, что в «Рябиновскфильме» будут набирать художников по костюмам… А это моё, можно сказать, профессиональное хобби…
– Я помню, как ты занималась моделированием своих платьев, – кивнула Рокотова.
– Вот! Хоть кто-то помнит! Ну и решила взять с собой несколько эскизов… вдруг заинтересуются…
– А давай, прям сейчас и глянем?
– Давай…
Они вернулись за столик в кафе и разложили папку. Лапин последовал за ними, но всё время молчал, давая возможность Ксении самой определиться и понять, какие специалисты ей нужны в первую очередь.
Рокотова придирчиво оглядела один эскиз, потом второй.
– Вик! А если вот здесь сделать оборку и манжеты?
– Тогда это будет платье XIX века, – ответила та. – А зачем тебе?
– Это не мне, а телекомпании… Понимаешь, нам нужны реквизиты к разным эпохам.
– Так ты теперь работаешь в «Рябиновскфильме»? Серьёзно? А кем?
– Это так важно? – загадочно улыбнулась та. – И ты как смотришь на то, чтобы перейти к нам на работу?
– Я бы с удовольствием, но мне нужны гарантии, – вздохнула она. – А то уйти из МГУ будет большой ошибкой.
– Считай, что мы договорились, – кивнула Рокотова.
– Ксюнь! А кем ты там работаешь?
– Девушка, Ксения Юрьевна Рокотова – глава «Рябиновскфильма», – менторским голосом проговорил Лапин.
– Что⁇ М-мамочки… – кровь мгновенно прилила к щекам Виктории. – Ксения Юрьевна…
– Вика, а вот за это могу и обидеться… – покачала головой Рокотова. – Мы были подругами и вроде пока не за что разрывать нашу дружбу. Так?
– Т-так…
– Тогда первая вакансия занята, Сергей Георгиевич. Этого дизайнера-модельера я хорошо знаю, поэтому беру её сразу. Пошли, Вик…. поможешь нам с оргвопросами. Заодно познакомься с моим замом – Ольга Волкова.
– Ничего себе, – мотнула головой Шумская. – Сама Хильда Вульф.
– Это на норвежский манер, – усмехнулась та. – А так я Ольга.
– Очень приятно. Виктория Шумская.
Пока шли обратно к ГКТР, разговорились.
– Вика, ты как, замуж ещё не выскочила?
– Ещё не успела, но молодой человек уже есть. Он, кстати, тоже решил попытать счастья.
– Да? А кем?
– Монтажёром. Понимаешь, Илья любит из нескольких плёнок делать одну. Вырезает даже фигурки из одной плёнки и вставляет в другую. Иногда так классно получается…
– Обалде-э-эть, – мотнула головой Ксения. – Да его подучить кое-чему и готовый монтажёр!
– А во ВГИКе его хобби вообще не поняли… – грустно ответила Шумская. – Сказали, чтобы дальше этой лабудой не занимался.
– Этой лабудой? – Ксения даже остановилась. – Идиоты! Напыщенные индюки! В общем, срочно бери своего эМЧэ под руку и давай к нам. А через полгода он сам будет преподавателем у этих неучей. Зовут его как?
– Илья Смирнов.
– Оль, пометь у себя в списке. Сразу вызовем его к нам… посмотрим на материалы… и если всё как говорит Вика, то одним монтажёром мы уже разжились.
Илья Смирнов не ударил в грязь лицом. Более того, когда Ксения начала задавать вопросы о специфике его метода, тот охотно делился пояснениями и уже через четверть часа дал согласие на работу в кинокомпании.
А дальше началась «схватка» с теми, кто пришёл к ГКТР. Вызывали по одному, но Ксения впервые столкнулась с заносчивостью некоторых «экземпляров» от киноискусства. Приходилось отфутболивать снобов и людей с чувством собственного величия. Хорошо, что Сергей Георгиевич присутствовал и сразу включал свою строгость, действовавшую на соискателей отрезвляюще. За вечер удалось отобрать двух операторов, причём за одного из них ходатайствовал сам Лапин, представив молодого человека, как подающего надежды. Ну и ещё одну даму – художницу по костюмам. Причём Вика сразу обратила внимание на неё.
– Ксюш, я у неё тоже немного училась… Она раньше на «Мосфильме» работала, а потом её того… тю-тю…
– Людмила Викторовна, а почему вы ушли с «Мосфильма»?
– Потому что поддерживала Анатолия Серебрякова, – вздохнула та. – Знаю, что он пострадал… не брали его никуда… но потом где-то всё-таки устроился.
– Анатолий Серебряков работает у нас, – усмехнулась Рокотова. Так что вам предстоит увидеться с ним. Вы приняты на работу. У вас в Москве как с жильём?
– Комнату в коммуналке снимаю, – вздохнула женщина.
– Тогда сразу скажу, что решить вопрос с однокомнатной квартирой для меня не проблема. Покажете себя в деле, будете жить припеваючи.
– Это вообще что-то из области фантастики… хорошо, приложу максимум усилий.
– У вас родня есть? Это я к тому, что город у нас закрытый…
– Нет… муж и сын погибли в автокатастрофе, а больше родственников нет.
* * *
35 – Бреттон-Вудское соглашение (англ. Bretton Woods system) – международная система организации денежных отношений и торговых расчётов, установленная в результате Бреттон-Вудской конференции, проходившей с 1 по 22 июля 1944 года. Сменила финансовую систему, основанную на «золотом стандарте». Названа по имени курорта Бреттон-Вудс (англ. Bretton Woods) в штате Нью-Гэмпшир, США. Конференция положила начало таким организациям, как Международный банк реконструкции и развития (МБРР) и Международный валютный фонд (МВФ).
36 – фосфорорганическое вещество, бесцветная жидкость, имеющая, по разным данным, запах яблок, камфоры или слабый запах скошенного сена. Боевое отравляющее вещество нервно-паралитического действия. По многим свойствам очень похож на Зарин, однако токсичнее его более чем в 2,5 раза.
Глава 10
12 марта 1984 года. США. штат Огайо. г. Феникс. Два часа пополудни местного времени
На звонок Ирины Сергеевны Джонсон ответил оперативно.
– Доброго дня, мэм. Только что пришла новая партия груза. Занимаемся разгрузкой.
– Здравствуйте Сэм. Обращаю ваше внимание на ящики жёлтого цвета. Там не товар.
– А что?
– В первой декаде апреля произойдёт одна очень серьёзная неприятность… Для американского государства она станет серьёзным испытанием на прочность. Поэтому ваша задача с первого апреля выдавать заработную плату советской валютой из этих ящиков.
– Но мэм!.. меня не поймут!
– Поймут, Сэм. Ещё как поймут и даже одобрят.
– А не лучше ли сообщить эту информацию президенту? Ведь как-то можно же избежать этой неприятности?
– Нет… она, скажем, необратима… И ещё, Сэм… я готовлю вас на пост главы государства, поэтому…
– Это невозможно, мэм.
– Это ВОЗМОЖНО, мистер Джонсон, если вы доверитесь мне! Я же вас никогда не кидала в бизнесе?
– Нет, мэм, но…
– Тогда доверьтесь мне, Сэм. Будьте готовы выполнять мои поручения, какими бы невероятными они не казались. Я вам обещаю, что всё будет в рамках закона. Просто тот, кто владеет информацией – владеет миром.
– Это сказал Натан Ротшильд, – усмехнулся Джонсон. – Но откуда вам известны такие подробности в будущем?
– Пока это закрытая для всех информация. Просто поверьте мне на слово. Ваш президент-артист совершит роковую оплошность, которая приведёт страну к краю пропасти, а вы… именно вы и никто иной станет светом в конце тоннеля. И ещё… скажите, Анжела Дэвис к вам хотя бы раз обращалась?
– Дважды. Мы, в принципе, договорились с ней о некоем сотрудничестве и популяризации нашего варианта ведения экономики. Она и Хорхе Лачидо – её коллега, приезжали ко мне две недели назад. Весьма плодотворно поговорили.
– Вот! Продолжайте в том же духе! Ваша задача пока вести бизнес и выполнять все мои указания. Кстати, как продвигается дело с оптоволокном?
– Очень хорошо. Мы набрали двести четырнадцать филиалов по всей стране. Уже есть заинтересованность людей из Силиконовой долины – ко мне приезжал человек оттуда и предлагал организовать производство у них в штате. Я сказал, что отправлю этот вопрос на согласование в Москву. Расстались на мажорной ноте.
– Тяните время, Сэм. До 11-го апреля вы должны тянуть время сколько можно.
– А что будет 11-го апреля?
– Настанет ваш звёздный час, – усмехнулась Шмелёва. – Заодно обговорите со своими филиалами возможность неквалифицированной работы на несколько дней. Как грузчиков.
– Вы серьёзно? – опешил он.
– Да, и постарайтесь заказать либо трафареты с логотипом вашей фирмы, либо гарантированные наклейки.
– Хм, это возможно. Часть так, а часть трафаретами.
– И вот ещё что… Мне нужно, чтобы вы смогли договориться кое с кем из средств массовой информации о прямом канале трансляции выступления президента. Даже если это будет на грани фола… Пусть включаются в прямой эфир как только установят оборудование.
– Но ведь это нарушение этики?
– Поверьте, Сэм, сейчас на карту поставлено многое… Это нужно сделать обязательно.
– Я понял, мэм, и постараюсь сделать.
13 марта 1984 года. г. Рябиновск. Утро
Старков дождался конца планёрки и подошёл к Константину.
– Константин, тут такое дело… в общем, мне нужна помощь в одном заказе.
– Слушаю тебя.
– Экспедиция в Северную Корею проведена, а мне сейчас нужна помощь в типографском заказе карточек в подтверждение радиосвязей. Я не знаю, где в Калачеевске находится типография, да и качество там будет явно не международного уровня.
– Слушай, а давай мы попробуем это направление поднять? – Костя посмотрел на него с хитринкой.
– Что ты предлагаешь?
– Попроси Артёма Соколова подобрать тебе северокорейский ландшафт… возможно, в патриотическом тоне… ну, там… какой-то дворец… ещё что-то… а я дам команду на выпуск в экспериментальной лаборатории микрочипов для производства печатного устройства нового формата.
– Хорошо, я сегодня же обращусь к нему.
Соколова он нашёл где-то через час. Поняв, что от него хочет Старков, Артём почесал репу и пригласил того в кабинет информационных технологий. Где-то за час они смогли создать эскиз, а потом… попали впросак.
– Ё-моё… да этого типа бумаги ещё нет… – ворчал Соколов.
– Как нет? – опешил Виктор.
– Его ещё попросту не придумали. ГОСТ-9094–89 будет окончательно утверждён только в 1990-м году.
– И что теперь делать?
– Подключать товарища Филиппову, – усмехнулся Артём. – Она у нас главный химик, ей и карты в руки.
Ближе к обеду они попали на химзавод.
– Василиса Андреевна, а мы к вам, – поздоровавшись, Соколов сразу обозначил тему. – Понимаете, мы хотим…
Филиппова слушала и понимающе кивала.
– Знаете, мне бы тоже не помешал такой аппарат, – резюмировала она. – Столько бы проблем сразу решилось…
– Так мне только одну партию карточек напечатать, а больше он мне и не нужен, – ответил Старков.
– Это сейчас вы так говорите, но после выполнения заказа наверняка захотите что-то себе изготовить. На таком оборудовании не только открытки можно печатать, но и красочные буклеты. Представляете, каков будет новый вид руководства пользователя? Там ведь и фотографии вставлять можно.
– Василиса Андреевна, аппетит приходит во время еды, – усмехнулся Артём. – Беда в том, что здесь пока ещё о таком варианте печати никто не знает. А у нас нет технологии изготовления нужной бумаги. Мы бы хотели, чтобы вы стали пионером этого направления. Технику мы соберём, а вы бы нам помогли с бумагой, а?
– Хорошо. Сегодня закончу с типовым заказом, а завтра с утра переключусь на этот, – кивнула она.
15 марта 1984 года. г. Рябиновск. Три часа пополудни
Старков не сидел даром – за это время он не только проконтролировал выпуск экспериментальных чипов, но и изготовил монтажные платы под новое печатающее устройство. А дальше всё упиралось в основной каркас конструкции и бумагу. Но если каркас заказали оперативно и уже к обеду его отформовали на химзаводе, то по поводу бумаги он всё ещё оставался в неведении. Пока он сверялся с технологической схемой каркаса печатающего устройства, в кабинет зашла Филиппова. Старков на автомате поздоровался и выжидающе уставился на неё.
– Ну что могу сказать… ваш заказ выполнен, – улыбнулась она. – Осталось оформить патент и можно ставить на поток.
– Василиса Андреевна, а можно пока сделать это неофициально? А то меня сроки поджимают.
– Давайте так… я вам выдам пару листов для пробы… чтобы настроить подачу бумаги и саму печать. А уж потом мы начнём выполнять заказы на профессиональном уровне. И вот ещё что… я думаю, что таких аппаратов нужно минимум пять. Не только нам здесь, в Рябиновке, но и в столицу отправить. Так сказать, показать товар лицом и заодно обучить людей им пользоваться.
– Хм, а я заказал только один каркас… да и комплект электронных плат тоже только один… – Старков встал со стула. – Я сейчас дооформлю заказ у вас и мухой к себе на площадку – делать недостающие комплекты электронной начинки.
– Хорошо, а я тогда позабочусь о химических ингредиентах, – кивнула Филиппова.
21 марта 1984 года. г. Рябиновск. Ближе к обеду
С офсетной печатью всё получилось, лучше не придумаешь. Мало того, что Старкову помогли напечатать двадцать три тысячи карточек в подтверждении радиосвязей, так потом пришёл Константин и попросил распечатать несколько буклетов инструкции пользователя выпускаемой аппаратуры.
– Вот теперь солидно! – прокомментировал он, глядя на брошюру. – Тогда начинаем формировать документацию по всем направлениям нашей продукции.
– Боюсь, нам придётся настраивать целую линию для производства этого типа печатающих устройств, – покачал головой Зимин. – Как только руководство страны оценит ваше новое направление, тут такое начнётся…
Так оно и случилось. Первым оценил новинку министр электронной промышленности. Товарищ Шокин сразу дал команду главе Николаевского радиозавода на переоснащение одной из производственных линий. Практически в ультимативном приказе.
– Семён Михалыч, твой «Радар» начнёт выпускать новое оборудование, – объявил он на селекторе. – Будь готов перестроить одну из линий именно на этот тип продукции.
– На какую продукцию, Александр Иванович?
– Печатающие устройства полиграфического уровня.
– Не слышал о таких.
– Теперь знаешь. Возьмёшь пару-тройку головастых людей у себя и вместе ними едешь в командировку… в Рябиновск, на НПО «Прометей». Сам город закрытый, но я договорюсь, чтобы тебя туда пропустили. Поскольку есть указание руководства страны о начале выпуска такой продукции, тебе сделают исключение. Более того, захвати кого-то из соседствующего с вами химзавода, чтобы они могли поднять производство бумаги нового типа. И в Рябиновске вам помогут с чертежами новой техники. Там ведь не только сами устройства нужно собирать, но и бумагу соответствующую производить. Только не вздумай экономить на ингредиентах! А то знаю я вас! Будете делать так, как велят технические условия.
– Понял, Александр Иваныч. Тогда возьму троих толковых парней от себя и пару с химзавода, от Николаенко. По изменению плана что?
– Пока не освоите, говорить об этом рано. Но будь готов подвинуть его процентов на тридцать.
– Ого…
– Не «ого», Семён Михалыч, а, наверное, даже мало будет. Будешь выпускать продукцию мирового уровня, а значит, даже валюта появится. Как только линию наладишь, сразу дай знать – включу тебя в «красный» список. И ещё… Это касается всех. Где-то с середины мая наши заводы ждёт глобальное переоснащение. Будем переходить на новые типы продукции, поэтому определитесь, сколько производственных мощностей вы сможете задействовать без кардинальной реконструкции. К первому мая я должен получить списки от каждого завода.
23 марта 1984 года. г. Новосибирск. 15 часов 35 минут местного времени
Борт военного ИЛ-76 только что приземлился и вырулил к месту высадки пассажиров. К нему ринулись сразу три машины: два тентованных «Камаза» и «УАЗик». Из последнего почти на ходу, показывая молодецкую удаль, выскочил полковник в форме КГБ. Он подошёл к поданному трапу и уже через пару минут встречал гостей из самой столицы. Из салона самолёта вышла молодая пара его коллег. Увидев полковника, девушка улыбнулась и первой стала спускаться вниз.
– Капитан Невская, – представилась она, подойдя ближе.
– Капитан Невский, – добравшись до них, назвал себя Алексей.
– Полковник Данильченко. Как долетели?
– Нормально, товарищ полковник, – ответила Катя.
– Пафос оставим руководству, поэтому можете обращаться ко мне по имени-отчеству – Анатолий Михайлович.
– Хорошо, Анатолий Михайлович, – кивнула она. – Тогда я Катя.
– Не-не-не, – эмоционально мотнул головой тот. – Глава Семнадцатого управления[37] прибывает собственной персоной, а я тут панибратством заниматься буду!
– Хорошо. Тогда я – Екатерина Олеговна.
– Во-от! Другое дело! А вы, молодой человек? – повернулся он к Алексею.
– Алексей Владимирович.
– Пока мои люди перегружают технику в машины, давайте побеседуем о намечающихся изменениях в работе. А то «Второй» нагнал жути, а толком не объяснил, что к чему. Итак, собрание старших курсов НГУ организуем завтра. По оборудованию что?
– НПО «Совстрой» закончило обвязку оптоволоконной линии? – поинтересовался Алексей.
– Насколько знаю, с неделю как. Там для меня вообще тёмный лес, так что вас ждали с большим энтузиазмом.
– Анатолий Михайлович, важно набрать людей, которые потом войдут в состав моего управления и уже потом начнут выполнять поставленные задачи.
– Скажите, Екатерина Олеговна, а нельзя нам как-то договориться об одном фигуранте?
– Каком? – мигом посерьёзнела Катя.
– Сын у меня учится в НГУ… вычислительными машинами грезит на всю катушку. Нельзя ли как-то взять его к нам?
– Какой курс?
– Четвёртый. Понимаю, что немного рано, но, может быть, сделаем исключение?
– Хорошо, приглашайте и его.
– Замечательно! – расплылся в улыбке полковник. – Тогда мы сейчас довезём вас до гостиницы, а завтра с утра, с 8:00, вас у неё будет ждать машина.
24 марта 1984 года. г. Новосибирск. Два часа пополудни местного времени
Несмотря на субботний выходной день, коллоквиум для студентов старших курсов НГУ прошёл удачно – из собравшихся дюжины человек Катя отобрала целых восемь, одним из которых оказался четверокурсник Михаил Данильченко. И не по родительской протекции, а вполне заслуженно – багаж знаний приятно удивил Катю. После отбора всю группу перевезли в областной отдел КГБ, где и происходило обучение новоиспечённых сотрудников Комитета. Оставив на потом организационные вопросы – переложив их на плечи полковника, Катерина и Алексей занялись общеобразовательной рутиной. Хорошо, что уровень подготовки курсантов оказался ничуть не хуже столичных. Удалось не только предоставить дидактические материалы для самообразования, но и рассказать и показать работу оборудования на месте – вся группа включилась в монтаж и настройку. Двоих, в том числе и Михаила Данильченко, Катерина решила забрать с собой в Москву, чтобы уже там за декаду подтянуть их до уровня системных администраторов.
– Но как ты собираешься их подтягивать? – удивился полковник. – Ведь даже я понимаю, что между вами бездна различий.
– Анатолий Михайлович, в нашей системе есть уровни секретности, – усмехнулась Катя. – Так вот Сергей Пономарёв и ваш сын будут иметь уровень три нуля-бис. Поэтому то, что узнают они, вам доступно не будет. Вообще, приготовьтесь к тому, что в вашем отделе будет определённая иерархия по уровням секретности. И не на бумаге, а в реальности. Понимаете, Новосибирский узел будет вторым по значимости в СССР. На него будут завязаны все региональные управления азиатской части страны.
– Теперь понятно, почему вы привезли с собой такую гору оборудования и потребовали отдельное здание под эту контору, – вздохнул тот.
– Именно так, – кивнула она. – Пожалуйста, озаботьтесь условиями бесперебойного электропитания в том помещении. Потребуется, поставьте дизель-генератор. Если даже в Новосибирске пропадёт электричество, в этом помещении оно должно быть всегда. И ещё… – она выжидающе посмотрела на полковника. – Анатолий Михайлович, эти люди будут подчиняться мне и руководству КГБ напрямую. Приказы от нас будут важнее ваших. Они, по сути, станут служить семь дней в неделю и двадцать четыре часа в сутки. У них даже система связи с нами будет оперативнее.
11 апреля 1984 года. США. г. Нью-Йорк. 13 часов 35 минут местного времени
