Текст книги "Москва зовёт (СИ)"

Автор книги: Наталия Лебедева

Соавторы: Юрий Климонов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Сэр, после первого удара о торос мы получили течь в рубке. Пока заделывали эту пробоину, наскочили на другой торос. По предварительной оценке ситуации мы прочно зацепились антенной мачтой. Не знаю, сэр, удастся ли спасти связь… – мотнул он головой.

– Дай, я сам попробую отцепиться… – тот молча уступил ему место.

Полчаса осторожных движений туда-сюда не принесли положительных результатов. Джордж очень не хотел остаться без связи, поэтому дал команду на погружение, решив таким способом освободить антенную мачту из ледяного плена. Вырвать-то он её вырвал, но радист диагностировал полный выход антенны из строя. Буркнув очередное морское ругательство, Спейси решил резко подняться и именно в этом участке произвести первый выход на поверхность, заодно проверив состояние антенны и по возможности устранив неполадки.

Немного резкий рывок почти от самого дна разбудил другое зло, мирно спавшее в этом участке Северного Ледовитого океана не один десяток лет. Таких мин ещё много осталось на дне Баренцева и Карского морей, а эта, видимо, была сброшена с ошибкой заглубления, поэтому осталась незамеченной. Но годы, проведённые в морской воде, сделали своё чёрное дело. Трос прогнил, и теперь сильного сотрясения, по сути – водоворота, хватило, чтобы он лопнул и потянул вверх замедленную смерть для любого судна.

Взрыв мины встряхнул всех на борту субмарины – заверещала сирена, забегали матросы и офицеры.

– Что это было? – снова нахмурился коммодор.

– Взрыв под днищем лодки, сэр! – козырнув, доложил вахтенный офицер. – По предварительной версии, сработала контактная мина времён Второй Мировой войны.

– Вы серьёзно, Джеймс? – брови командира взлетели домиком.

– Сэр, я читал исторические заметки, и могу сказать, что не все подарочки гитлеровской Германии удалось обезвредить…

В этот момент по внутренней связи прошёл доклад аварийной команды:

– Повреждение правого горизонтального руля! Высокий уровень сложности! Своими силами не отремонтировать!

– Сэр, нам ничего другого не остаётся, как всплывать! – вахтенный офицер пристально посмотрел на командира.

– Спешишь в руки коммунистов? – горько усмехнулся тот.

– Никак нет, СЭР! Но в таких ситуациях имеется чёткое указание в Наставлении – экстренное всплытие. Мы же сами ни до какого порта не сможем добраться…

– Обнаружена течь в правом балластном резервуаре! Вода быстро поступает! Мы не можем оперативно залатать пробоину! – снова ожил динамик.

Спейси скрипнул зубами и отдал так претившую его самолюбию команду:

– Говорит коммодор Спейси! Экстренное всплытие! Как только окажемся на поверхности, аварийную команду направить для восстановления антенны!

– Что вы решили, сэр? – напомнил о себе вахтенный офицер.

– А у нас есть выход? – вздохнул тот. – Придётся идти на международный скандал. Не оставлять же столько миллионов долларов морской пучине? За это по голове не погладят.

Через четверть часа «Морской дьявол» осторожно надломил молодой арктический лёд и со скрежетом показался на поверхности. Джордж Спейси, выслушав доклад о восстановлении антенны, снова вздохнул и приказал радисту перейти на международную аварийную частоту, а сам взял микрофон.

– Мэй-дэй! Мэй-дэй! Говорит американская подводная лодка SSN-664! При возникших технических неполадках мы сбились с курса и оказались в квадрате с координатами 79`82/65`09. Наскочили на мину Второй Мировой войны. Повреждены навигационные системы и горизонтальные рули. Не могу двигаться дальше. Прошу помощи! Мэй-дэй! Мэй-дэй!..

17 января 1983 года. Утро

Понедельник стал чёрным для всего «ЮэС Нэви» – застрявшая во льдах Арктики подводная лодка SSN-664 наделала много шума. Коммодор Спейси, помимо данного сигнала бедствия, сумел связаться и с одной из военно-морских баз США в Гренландии, куда доложил о принятом решении. А уже оттуда его доклад пошёл по инстанции наверх. В принципе, Джордж сделал всё по Наставлению, но политическая подоплёка вынужденного поступка разбудила такие дебаты в Конгрессе, что икалось далеко и долго всем участникам этой операции. Слетел глава Второго[21] Флота США, пошедший на поводу у Кейси. Его оправдания оказались тщетны – на кону стоял имидж Соединённых Штатов. Коммодору Спейси был передан приказ о неполном служебном соответствии, что автоматически означало крах его военной карьеры. Ну а Кейси… ему припомнили все, даже мелкие ошибки, по сути растоптав не только карьеру, но и припугнув местами не столь отдалёнными, если будет трепыхаться и оправдываться в прессе. Роберт Гейтс тоже не преминул вспомнить нездоровый пафос и упрямство босса, а потом подсуетился и предъявил Конгрессу четыре явно сфабрикованных задним числом донесения, намекающих на будущий провал намечавшейся операции. А поскольку выше головы не прыгнешь, конгрессмены посчитали его действия безошибочными. Боб также сумел подсунуть записку своего аналитика. С выкладками по каждому пункту предлагаемого плана экономических отношений с Советским Союзом. Да, спонтанные демарши некоторых конгрессменов были, даже с сотрясением воздуха и размашистыми негодованиями некоторых из них. Но их быстро осадили, представив экономический отчёт по убыткам крупных корпораций. Когда прибыль компаний выходит на отметку триста процентов, о политике, как правило, забывают, а новые патенты из Советов уже позволяли оптимизировать производство и вывести некоторые отрасли именно на эту отметку. Поэтому политиканам и популистам быстро заткнули рот и продолжили обсуждение в экономическом русле.

Разборки за закрытыми дверями в Конгрессе длились целых пять часов, после чего состоялась пресс-конференция. Именно на ней объявили о двух сенсационных решениях: снятии эмбарго с Советского Союза и просьбе к СССР оказать помощь в выводе американской подлодки из ледяного плена. Естественно, не бесплатно. Сумма предложенного русским контракта варьировалась в районе половины стоимости самой субмарины. Теперь весь мир замер, ожидая решения Советского Союза.

Тем временем. г. Москва. Кремль. Кабинет Андропова

Экстренное заседание Правительства СССР было посвящено сразу трём вопросам: два озвучили американцы, а третий явился дополнением к ним. Но сначала оперативную обстановку доложил министр Обороны.

– Оперативный штаб отследил движение вражеской подводной лодки. Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что была задумана провокация. Американцы решили нагадить нашей полярной экспедиции, для чего прошли к Земле Франца-Иосифа, как самой северной точке её маршрута. Однако в дело вмешалось благоприятное для нас стечение обстоятельств. Из-за надвигающегося аномального потепления экспедиция изменила свой маршрут, исключив из него Землю Франца-Иосифа. По сути – американцы остались бы с носом и зря ждали в точке движения полярников по старому маршруту.

– Как судьба их наказала за чёрное дело… – проронил Андропов. – Владимир Александрович, твои люди выдвинулись в сторону американской подлодки?

– Так точно. В ночь ушли два вертолёта, один из которых полностью загружен топливом. Оперативная группа уже доложила, что она на месте и работает с американцами. Никаких враждебных действий те не проявляют – наоборот, готовы оказать посильную помощь в скорейшем избавлении субмарины из ледяного плена.

– А что, их зажало? – опешил генсек.

– В эту ночь. Пошли подвижки льда, а потом и на рубке намёрзло достаточно. Мои люди выяснили фронт работ – помимо починки горизонтальных рулей, ещё нужно восстановить целостность обшивки на рубке. Как только контракт будет подписан, наших специалистов допустят в неё.

– Даже так? – снова удивился Андропов.

– Тут всё дело в командире «Морского дьявола» – по возвращении домой ему светит трибунал. И это несмотря на безукоризненное выполнение приказов и Наставления по флоту. Просто нужно на кого-то повесить всех собак. Он заявил моему сотруднику в приватной беседе, что ему совсем не улыбается провести остаток жизни в одной из закрытых военных тюрем.

– Мы не можем предоставить ему политическое убежище! – мигом встрял в разговор Громыко. – Сейчас у нас наступил режим политического благоприятствования – американцы открыто заявили о своём проигрыше в доктрине противостояния с нами, и упускать такой случай никак нельзя.

– А мы не станем делать это своими руками, – ответил ему Крючков. – Например, через «Штази». Пусть американец осядет в ГДР. Есть же один похожий пример с Дином Ридом,[22] а эмбарго против Восточной Германии мы как-нибудь переживём. Поможем коллегам тем, чем необходимо.

– Да они теперь и без Запада обойдутся, – небрежно махнул рукой Романов. – На крайний случай попросим «Прометей» помочь с недостающими технологиями.

– Юрий Владимирович, я уже в который раз слышу об этой загадочной организации в нашей стране, но мне ничего о ней неизвестно, – вздохнул Громыко. – Может быть мне всё-таки дадут информацию?

– Андрей Андреич, обязательно дадим, но чуть позже, – пообещал генсек. – Сейчас слишком велика цена утечки информации, а люди из твоего ведомства не всегда держат язык за зубами.

– Так я и не собираюсь извещать о ней своих подчинённых, – обиженно буркнул тот. – А работать вслепую тоже не комильфо.

– Скажем? – усмехнулся глава государства, оглядывая остальных посвящённых.

– Думаю, товарищ Громыко заслужил введение его в наш круг, – озвучил общее решение Крючков.

– Так что это за таинственная организация? – повторил свой вопрос глава МИДа.

– Это потомки, Андрей Андреич, – пристально посмотрев на него, произнёс Андропов.

– Кто, простите? – опешил Громыко, не веря в сказанное главой государства.

– Потомки из 2082-го года вышли с нами на контакт. Основали в нашем времени ряд научно-производственных объединений и вовсю работают над усовершенствованием технологий во всём спектре науки и техники.

– Но это же… их же нельзя так, по всей стране…

– А они практически не передвигаются по Советскому Союзу, понимая уровень секретности. Сидят в Рябиновске и через наших людей подают заявки на новые образцы техники. С ними работают только проверенные нами люди, – пояснил ему глава КГБ.

– Тогда мне понятны внезапные перестановки в ЦК и министерствах… это похоже на «бархатную революцию»…

– Совершенно верно, – кивнул Андропов. – У нас есть список по всем ведомствам и направлениям политической и экономической жизни СССР. Мы получили карт-бланш длиной в сто лет и сейчас эффективно начали его использовать. Меняется всё – от военной доктрины до идеологии в разных пластах общества. Есть даже идеологический эксперимент у молодёжи.

– Уже начавший показывать глубину различий между нынешними комсомольцами и молодёжью будущего, – дополнил его Соломенцев.

– И в чём разница? – Громыко недоверчиво посмотрел на него.

– В подходе к делу. Не лозунгами, а конкретными поступками, доказывающими эту разницу. По сути, это другая молодёжная организация. Не хуже или лучше, а другая – принципы восприятия действительности разные. Они, кстати, так и называют себя – другие. И не только сами потомки из молодёжи, но и наши парни и девушки приняли участие в этом глобальном для страны проекте.

– Очень фантастично звучит… трудно вот так, на слово, поверить, – мотнул головой глава МИДа.

– У потомков есть обучающая машина, через которую прошли мы все, – холодным тоном проинформировал его генсек. – А получив определённый багаж знаний, ужаснулись, к чему могли привести популистские идеи Миши Горбачёва и его соратников… стая шакалов вела страну к краху.

– Даже так? – снова опешил Громыко.

– Увы, это предполагаемые реалии той ветви жизни, которую удалось предотвратить. Андрей Андреич, в той истории СССР закончил своё существование в 1991-м году. Теперь ты понимаешь, почему мы сменили общую доктрину внешней политики?

– Понятно… – еле слышно проговорил он, поражённый открывшейся правдой. – Меня не так просто вывести из равновесия, но вам сегодня это удалось…

– Кстати, есть для твоего ведомства поручение, – Андропов скрестил пальцы рук на столе, внутренне довольный положительной реакцией дипломата.

– Какое? – встрепенулся тот, желая вырваться из потока новых ощущений.

– Сегодня от потомков пришла информация, что им очень пригодится один японский инженер. Он не занимает ключевую роль в какой-либо компании, а даже наоборот – выудили из него изобретение и выбросили на свалку. В свете дальнейшего развития технологий, этот человек, безусловно, станет полезным.

– В таком случае нет ничего проще. Подведём к нему одного из наших второстепенных сотрудников в Японии и уговорим попросить убежища в СССР.

– Судя по информации потомков, этот человек причастен к Компартии Японии. Его отец точно был её членом, – добавил Крючков.

– Тогда вообще не вижу проблем, – мотнул головой Громыко. – По такой кандидатуре в Японии никто не станет раздувать скандал. Юрий Владимирович, у меня встречная просьба… – по тону разговора, глава МИДа включил дипломатический стиль общения.

– Слушаю вас.

– А нельзя ли мне тоже приобщиться к истории нашего государства? Предупреждённый вооружён, сами знаете…

– Обучающая машина давно находится в Рябиновске. Сможете выкроить трое суток так, чтобы ваше отсутствие не нанесло проблем в намечающихся переговорах с американцами?

– Наверное, нет. Лучше утрясём все нюансы с ними, а уж потом можно пойти на переобучение, – сдержанно улыбнулся он. – Слишком жирный кусок замаячил на горизонте.

– Можно поподробнее? – Андропов снова скрестил пальцы рук на столе.

– Общую смету они уже просчитали сами… на основании мировых расценок. Выходит около пяти с половиной миллионов долларов. По нашим расценкам прибыль окажется в районе тридцати процентов от стоимости контракта. Ну и снятие эмбарго с СССР открывает такой широкий спектр коммерческого сотрудничества, что просто дух захватывает. Я потому и интересовался «Прометем», что несколько американских фирм уже выходило на нас, прося изыскать возможность сотрудничества. МинВнешЭконом их сразу отправил к нам, а мы положили их просьбу в долгий ящик. А сейчас они вновь зашевелятся и тогда…

– Что? – не понял Андропов.

– Боюсь, НПО «Прометей» станет долларовым мультимиллионером. Я смотрел пояснительную записку от Патоличева. Там контрактов на сто двадцать – сто восемьдесят миллионов долларов.

– «Прометей» становится флагманом технического прогресса в нашей стране, – резюмировал Романов.

– Григорий Васильевич, а что вы хотели? – усмехнулся Соломенцев. – Получить фору в сто лет – это, знаете, весомый аргумент. Но они не зазнались даже на единовременной сделке.

– Им вообще валюта не нужна, – загадочно проговорил Крючков.

– То есть как? – не понял Романов.

– Для чего они собрались взять японского инженера, знаете? – но ответом главе КГБ было молчание и заинтересованные взгляды. – Рассказываю… Товарищ Иванов решил не тратить валюту страны, чтобы купить отжившие своё манипуляторы для электронной промышленности и только потом начать производить свою продукцию. Он сразу планирует изготовление необходимых узлов для его производства. То есть сберечь народное достояние и дать возможность заработать смежным отраслям, заказав эти компоненты на наших заводах. Более того, по докладу одного из моих сотрудников, Патоличев без ума от сестры фигуранта в экономическом плане. Пытался переманить её к себе в ведомство, но та отказалась, мотивируя сплочённостью рядов людей НПО «Прометей». Однако её доктрина ведения деловых переговоров революционна, и вообще все её идеи заслуживают пристального внимания. Как в экономическом плане, так и в политическом. Она в приватной беседе с Патоличевым и моим сотрудником показала такую ненависть ко всему капиталистическому, что ни у кого из них не осталось малейшего сомнения в её искренности. Потомки ненавидят всё, что связано с капитализмом. До колик. Именно поэтому они предпочитают немного напрячься, но обойтись без товаров или услуг капиталистического мира. А вот продукцию стран СЭВ приобретают с большой охотой, даже обходя негласные запреты с таким уровнем изобретательности, что диву даёшься. Мы приобрели для них двадцать мотоциклов из ГДР, но чтобы другим было неповадно, Ирина Сергеевна предложила ценз для любого предприятия Советского Союза – выходишь на мировой рынок с конкурентоспособными товарами, значит, имеешь право покупать в странах СЭВ даже лимитированный на территории СССР товар.

– А с учётом того, что таких предприятий у нас раз-два и обчёлся… – понял его идею Громыко. – Да-а-а… умно, ничего не скажешь.

– У них там вообще дураков нет, – усмехнулся глава государства. – Они даже придумали как вернуть к жизни инвалидов, потерявших ноги до колен. Более того, сейчас идёт внедрение экспериментальных образцов в автомобилестроении. Бюджетный кабриолет, например. Когда это у нас были такие машины? А они договорились с одним из автогигантов и сейчас пробуют собрать опытные образцы. Потомки работают не спеша, но по всем направлениям.

– А наши люди? – сразу же задал вопрос Громыко.

– Один в поле не воин, Андрей Андреич. Там не только наши люди во всём помогают, там семьи образовались… между потомками и нашими гражданами. Даже был случай, когда потомок ценой собственной жизни спас нашего человека.

– Вот оно что… значит, советская идеология у потомков развита во всех сферах деятельности…

– Именно поэтому их варианту идеологического эксперимента дан зелёный свет, да и вообще полное одобрение их деятельности во всех сферах развития нашего общества, – добавил Соломенцев. – И про здоровье не забывают. У них медицина – это что-то вообще запредельное. Как только настанет тепло, в Рябиновск хлынет целый поток строительной техники. Достроим завод электронной промышленности, возведём несколько корпусов оздоровительного санатория и тогда… – дальше он лишь покачал головой, предоставляя главе МИДа самому представить открывающиеся перспективы.

– Я вас понял, товарищи. Что ж, в таком случае я тоже буду рад помочь людям из будущего, открывающим своей стране такие возможности. И естественно, понимаю о режиме секретности, – улыбнулся он краешками губ.

–

15 Полярная станция Мыс Желания – полярная станция на Северном острове архипелага Новая Земля, вблизи его крайней северной оконечности. В нашем мире действовала с 1931 по 1997 годы. Сейчас законсервирована.

16 76°57’N, 68°35’E

17 Полярная станция «Остров Рудольфа» – полярная станция на острове Рудольфа, архипелага Земля Франца-Иосифа. Располагается на мысе Столбовой, в бухте Теплиц. В нашем мире действовала с 1932 по 1995 годы, с перерывами.

18 Не забываем, что в это время года там царствует полярная ночь.

19 Полярная станция «Остров Голомянный» – гидрометеорологическая полярная станция на острове Голомянный, архипелага Северная Земля.

20 Паковый лёд – морской лёд толщиной не менее 3 метров, просуществовавший более 2 годовых циклов нарастания и таяния. В виде обширных ледяных полей наблюдается преимущественно в Арктическом бассейне. Более правильное название – многолетний лёд.

21 2-й флот США – действующий оперативный флот ВМС США. Зона ответственности: Северная Атлантика, прилегающая к Канаде и США, Мексиканский залив.

22 Американский певец, киноактёр, кинорежиссёр и общественный деятель, пользовавшийся огромной популярностью в СССР, странах Латинской Америки и Восточной Европы. Последние годы своей жизни официально проживал в ГДР.

Глава 5

18 января 1983 года. 12 часов 40 минут московского времени. Остров Визе

Экспедиция наконец-то добралась до полярной станции на этом арктическом острове. После чрезвычайного происшествия, связанного с потерей двух аэросаней и весомой частью оборудования самой экспедиции, возмутители спокойствия уже не помышляли о демарше по старому маршруту. Ни комплекта для связи, ни медикаментов, ни дополнительного запаса топлива – ничего этого не было, и даже Глушко молчал, когда Птахин включил динамик на радиостанции, чтобы было слышно голос начальника штаба экспедиции.

– В связи с потерей части оборудования экспедиции категорически запрещаю отклонение от изменившегося маршрута! Любой, кто захочет внести раздрай в планы, станет преступником! Теперь о погоде… Прогноз неутешительный, товарищи… Аномальный циклон, прорвавшийся в Арктику, уже наделал немало бед. Поэтому по вашей экспедиции принято решение о старте к острову Голомянный не через трое суток, а уже завтра. Понимаю, что тяжело, но это единственный выход в создавшемся положении. Подчёркиваю – единственный. И если бы не та часть оборудования для полярной станции на этом острове, я бы вообще запретил ваше дальнейшее движение. Дождались бы ледокола «Арктика» и уже на нём возвратились на Большую Землю.

– А что мешает нам так поступить? – дождавшись перехода на приём, спросил Птахин.

– Обстоятельства, Роман Владимирович. Дело в том, что… – начальник штаба поведал о несбывшейся провокации американской подлодки. – И пока ледокол выведет американцев из ледяного плена, пройдёт немало времени. Ну и нужно выполнить условия нового маршрута – политическую составляющую экспедиции тоже нельзя сбрасывать со счетов. Вы бы знали, что творится сейчас в мире… люди дежурят на ваших частотах круглые сутки, газеты даже капиталистических стран пытаются спрогнозировать итог, но без злобы и желчи… Я понимаю, что это связано с официальным снятием американского эмбарго, но мы должны показать всему миру, что советские полярники доведут начатое дело до конца. Товарищи! Это престиж нашего государства!

– Мы поняли, – ответил начальник экспедиции. – И приложим максимум усилий, чтобы до конца выполнить порученное задание.

Как только радиосеанс закончился, Птахин обвёл взглядом собравшихся товарищей.

– В изменившихся условиях устанавливаем военную дисциплину… Больше никаких демаршей и пафосных речей. Кто не согласен, остаётся здесь и ждёт ледокол… Может, через пару месяцев, может, вообще к лету, но тот придёт… А я не хочу слышать провокационные возгласы и нытьё во время дальнейшего движения экспедиции, поэтому завтра утром каждый из вас пообещает мне полное подчинение моим приказам. Всё ясно? – он пристально посмотрел на облажавшихся «идеалистов».

– Да… Понятно… Конечно… – нестройно ответили те.

Пятью часами позднее. Территория европейской части СССР

Вещание Центрального телевидения охватывало множество территорий союзных республик. Меломаны из глубинки давно взяли за моду записывать песни на свои магнитофоны через телевизоры – как-никак, а часть новинок музыкального творчества проходило по этому пути. И вот, в 16:45 на голубые экраны вышла новая передача молодой, но уже полюбившейся телепрограммы «До 16 и старше…» Помимо освещения новинок музыкального творчества советских групп, были и профессиональные комментарии ведущего. Начало выпуска он посвятил двум уже известным в Советском Союзе группам, а затем плавно перешёл к новому коллективу – «Алое пламя».

– Честно говоря, я об этой группе раньше не слышал. Да и мои коллеги мало что знают о творческом коллективе «Алое пламя», однако их песни не оставили равнодушными никого из нашего творческого коллектива. Нам удалось познакомиться с репертуаром этого ВИА… многогранного и очень динамичного… Их песни отражают решительность и патриотизм… их невозможно слушать равнодушным сознанием, а уж видеоклипы… да-да! Вы не ослышались! ВИА «Алое пламя» решило идти в ногу со временем и взяло на вооружение не только быстрый темп музыки, но и видеоряд, смонтированный из фрагментов художественных фильмов и документалистики, берущих за душу… Сегодня у нас бенефис ВИА «Алое пламя», состоящий из пяти видеороликов.

Начав со «Славян» трансляция не останавливалась на комментарии ведущего, выпуская в эфир один за другим шедевры советского рока. Лишь по завершении «Последнего дня», посвящённого Афганистану, ведущий подвёл итог программы.

– Если честно, я и сам сейчас нахожусь в небывалом душевном подъёме от просмотра этих видеороликов. Я знаю, что многие из вас смотрят в сторону западных групп, но скажите мне по совести… неужели вас оставило равнодушным выступление этой советской рок-группы? Неужели она хуже тех, кто поёт лишь бы набрать в рифму непонятно как связанные между собой слова? Может быть, это выступление поставит жирную точку в противостоянии западной культуры, основанной на религии, наркотиках и ещё чего-то похуже, с нашей – понятной и патриотичной… близкой нам по духу и не оставляющей равнодушными никого от мала до велика.

Через двадцать минут в редакцию музыкальных программ стали поступать звонки. Сначала от москвичей и ленинградцев, а потом подключились и люди из глубинки, прося повторить мгновенно полюбившиеся песни в одной из ближайших передач. К вечеру волна звонков достигла своего апогея – включились те зрители, для кого программа вышла в записи по другой вещательной сетке.

Велтистов ещё во время первого эфира – днём смотрел на телеэкран и понимал, что «попал в струю». Сразу по окончании телепередачи он поочерёдно набрал номера главы «Мелодии» и типографию, высказавшись собеседникам за увеличение тиража с 480 тысяч экземпляров до 600. Естественно, руководитель Всесоюзной студии звукозаписи поинтересовался такой внезапностью, но после продолжительной беседы с Евгением Серафимовичем попросил посодействовать с новыми музыкальными записями ВИА, стремительно ворвавшегося на музыкальный Олимп страны, непосредственно для фирмы «Мелодия». Велтистов согласился, сославшись на наличие в городе, где находится этот ансамбль, своего спецкора, через которого редакция в первую очередь узнает о новинках.

Ближе к вечеру в редакцию молодёжного журнала приехало сразу двое – главреды «Правды» и «Комсомольской правды». Но если первый оказался «бедным родственником», пытавшимся повернуть механизм системы в свою сторону, то второй явился лишь обсудить некоторые аспекты коллективного взаимодействия – по своим каналам он узнал о том, КТО там работает спецкором и кому ещё капает самая последняя информация. В результате товарищи Селезнёв и Велтистов договорились о посильной помощи друг другу в плане передачи свежего материала из Рябиновска, а Афанасьев сидел на стуле мрачнее тучи – его излишняя принципиальность сыграла с ним злую шутку.

Тем временем. г. Рябиновск. Здание горрайисполкома. Кабинет 12

Соломенцева только закончила прибираться в недавно отведённом ей кабинете – в этом вопросе посуетилась Шмелёва, выпросив у тётки один кабинет под нужды корреспондента двух известных советских изданий. Елена Михайловна с пониманием отнеслась к такому политическому вопросу и даже помогла выбить Ксении городской номер телефона с выходом на межгород. Сначала она колебалась между выбором обычного номера и полновесного – неизвестно, что может отчебучить молоденькая спецкор, а потом расхлёбывай за ней, но майор Рокотов заверил, что с десятого числа все междугородные звонки контролируются некой системой, которая при явной утечке какой-либо важной информации сразу блокирует разговор. Это стало возможным после установки нового модуля в общий охранный комплекс под управлением Анфисы.

Накатав первую свою заметку в «Комсомольскую правду», девушка оделась и стрелой рванула в ЦСБ, где находился майор Рокотов – её куратор и симпатичный молодой человек. Памятуя о разговоре с дедом, Ксения решила сразу прояснить для себя вопрос с возможным будущим замужеством. Раз по свободной любви, как она понимала, ей выйти замуж не светит, значит, кандидатуру будущего мужа нужно подбирать уже сейчас. Под предлогом знакомства с руководящим составом города и предприятий она выцыганила у того же Рокотова список всех доступных ей для интервью людей и принялась методично выискивать информацию о личных пристрастиях лиц мужского пола и конкретно – их семейное положение. Тоже, якобы, для исключения неловких моментов – вдруг жена или невеста ревнивая. Юрий усмехнулся, понимая такую подоплёку интересов девушки, но виду не подал. Проштудировав довольно большой список кандидатур, Ксения остановилась как раз на самом майоре. А что? В тридцать лет получить майора, да ещё КГБ… и сам симпатичный… нет, даже красивый… В общем, Ксения решила исподволь начать подбираться к нему.

В Центре управления безопасностью Соломенцевой удалось попасть только на первый этаж – дальше ей преградил дорогу молоденький сержант в алом берете. Узнав, кто она и зачем прибыла, Жора Нархов сразу доложил о гостье наверх. И через несколько минут к ней спустился майор Рокотов.

– Юрий Валентинович, а почему меня не пускают на второй этаж? – недовольно проговорила она.

– Ксения Юрьевна, несмотря на подписку, вам туда путь заказан. Нужно время, чтобы вы смогли профессионально отличать режимную информацию от обычной.

– Вот так всегда… на самом интригующем моменте… затравили и обломали…

– Давайте сменим тему. Вы что-то написали для газеты или журнала?

– Да, небольшую заметку для «Комсомольской Правды»… – она не успела больше ничего сказать, потому что на всём первом этаже заверещала сирена.

* * *

У Дарьи Беловой – курсанта Пятого звена, сегодня был выходной. Девушка прошлась по магазинам, потом проведала бабушку, живущую в другом районе города и сейчас, предвкушая тихий вечер за телевизором, она шла по одной из улиц города. Обычная тихая улочка с двухэтажными кирпичными домами экспериментальной постройки десятилетней давности. По мере продвижения, девушка заметила бегущих людей к одному из домов. Пригляделась и тихо ахнула – из окна второго этажа валил густой тёмный дым. Сходу взяв темп как на тренировках по бегу, она быстро добралась до этого дома.

После отчаянного женского крика «В квартире остались дети!» у Дарьи мгновенно включились профессиональные навыки – девушка, невысоко подпрыгнув, уцепилась за поручень последней ступеньки пожарной лестницы, подтянулась и через минуту уже карабкалась вверх к задымлённому окну. Другие женщины замерли, следя за её действиями. Вот Белова поравнялась с нужным окном, затем, вытянувшись почти во весь рост, удачно выбила ногой стекло из рамы и, сразу поднявшись на одну ступеньку вверх, спрыгнула на подоконник. Снизу раздался коллективный «ох» зрителей.

Внутри квартиры царил густой туман от догорающих занавесок и тлеющих обоев. Меньшая концентрация дыма внизу позволила с трудом, но разглядеть торчащие из-под кровати ноги, она нагнулась и решительно вытащила двоих – мальчика и девочку лет пяти-шести.

– Тётя, мы… – мальчик закашлялся, а Дарья его уже не слушала – просто взяла в охапку обоих. Да тяжеловато оказалось, но Белова понимала, что другого шанса спасти детей не было и уже не будет – через несколько минут из-за притока кислорода с улицы здесь настанет настоящий ад. Судьба оказалась благосклонной к Дарье, дав прорваться через разгорающийся пожар к разбитому окну. Девушка с трудом подняла на подоконник мальчишку и, встав туда же сама, притянула к себе девочку. Образовавшаяся трудность с переходом малышни на лестницу сразу решилась окриком одного из пожарных снизу: