Текст книги "Будь счастлива, Алина"

Автор книги: Наталия Антонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

Проснувшись, Татьяна почувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Она переделала все те немногочисленные дела, что накопились за время её отсутствия. Запустила стиральную машинку, намыла до блеска полы. Оглядела свою уютную квартиру, которая и стала такой благодаря её трудолюбию и дизайнерской фантазии. Татьяна осталась довольна, нигде ни пылинки, всё буквально дышит чистотой. Наталья время от времени шутила:

– Вот есть охотники за привидениями, а ты охотница за пылью. И чего тебе сделала бедная пыль, – смеялась подруга, – лежит себе тихо, никому не мешает. Так нет же! Тебе обязательно нужно её извести!

– Я люблю, когда вокруг чисто, – без тени улыбки отвечала Татьяна. – В чистой квартире мне и дышится легко, и на душе наступает умиротворение.

– А как же «Вечный бой! Покой нам только снится»?

– Это у Александра Блока вечный бой и нет покоя. А у меня всё хорошо.

– Ты большая молодец, – вполне искренне отвечала Наталья.

Молодец-то она, конечно, молодец – Татьяна соглашалась мысленно с подругой. Но, с тех пор как дочка Олеся уехала вместе со своим молодым человеком учиться в Питер, она осталась одна в большой сталинке, доставшейся в наследство от тётки.

Вот и теперь, сидя на кухне с высокими потолками и попивая только что сваренный кофе, Татьяна заскучала.

– Позвоню-ка я Наталье, – решила она, – авось её Алекса дома ещё нет и подруга тоже скучает.

Однако, судя по голосу, которым та отозвалась на её звонок, либо Алекс был дома, либо подруга бродит в роще вдохновения в компании Аполлона и всех его муз, иными словами, работает.

– Тата, ты чего? – спросила Наталья слегка отстранённо.

– Решила позвонить тебе, узнать, не скучаешь ли.

– Броде нет, – лениво ответила Наталья.

– А я вот квартиру прибрала, полы вымыла, бельё выстирала, сама вымылась и довольная кофе пью.

– Не поздно ли для кофе? – спросила Наталья и, судя по всему, сладко зевнула,

– И это говорит мне творческая натура, – засмеялась Татьяна, – ты там спишь на ходу?

– Не совсем, я всё ещё не могу проснуться.

– Видишь, как полезен дачный воздух! – вдохновилась Татьяна.

– Скорее, чувствую, – рассмеялась в ответ Наталья.

Татьяна догадалась, что растормошила всё-таки подругу своим звонком. Поэтому, чтобы не упустить представившуюся возможность, предложила:

– Ната, может, нам снова поехать на дачу? Ведь там так здорово!

Наталья, к большому разочарованию Татьяны, нехотя отказалась, сославшись на то, что не хочет оставлять мужа в городе одного.

– Давай возьмём его с собой, – пригласила Татьяна, не раздумывая ни минуты, – ему тоже полезно пожить на свежем воздухе.

– Полезно-то полезно, – ответила Наталья. – Но он сейчас не может, заказ. Пропадает с утра до вечера в мастерской. Хорошо, если ночевать домой приходит.

Татьяна подумала и сказала:

– Ладно, подождём, пока твой муж дорисует портреты всех отцов города. А пока ты к нему в мастерскую ходи ночевать.

Подруга беззаботно рассмеялась и ответила, что ей лучше спится в собственной спальне.

– Конечно, ты ведь всё равно не одна спишь, – Татьяна имела в виду огромного дымчатого кота Маркиза. Именно он занимал треть широченной супружеской кровати, имея привычку разваливаться поперёк. Кот чувствовал себя в доме главным.

Наталья оценила намёк подруги и посоветовала:

– Ты тоже заведи себе кого-нибудь пушистого и ласкового.

– Непременно заведу, – необдуманно пообещала Татьяна, хотя на самом деле не собиралась. «Заведёшь эту четырёхлапую живность, – думала она, – а он тут же вообразит себя царём природы и начнёт помыкать тобой, как подданной его величества. Нет уж. Хочу остаться хозяйкой в своём доме. Если и заводить кого-то, то собаку. Пёс, по крайней мере, на шею не сядет. Как там сказал французский художник первой половины XIX века Никола – Туссен Шарле: «Лучшее, что есть у человека, – это собака». Вот придёт время, решу я окончательно переехать жить на дачу, тогда и заведу собаку. А всяких там Маркизов пусть ублажают другие».

Пока Татьяна занималась мысленной философией, решая, что лучше для человека, кошка или собака, за окном потемнело, и она решила лечь спать.

Но, увы, минута проходила за минутой, а сон не шёл к ней. «Дожила, – рассердилась Татьяна, – даже Морфей отказывает мне в своих объятиях. Наталье хорошо, – думала она, ворочаясь с боку на бок, – они с мужем одно целое, живут душа в душу и в ус своего кота не дуют. Он – хорошо зарабатывающий художник-портретист, пишущий при этом для души пейзажи, но, кажется, именно они его и прославят. Лёгкие, манящие, завораживающие, а не эти парадные портреты, выходящие из-под его кисти и обеспечивающие супругам безбедную жизнь».

Наталья живёт за мужем, как за каменной стеной. Она поэтесса. Пишет стихи, многие из которых положены на музыку и исполняются популярными артистами.

Сама Наталья виртуозно играет на рояле, но музыку не пишет и романсов на свои стихи не поёт. Любит слушать их в исполнении других.

Татьяна не завидовала подруге, тем более не осуждала её. Хотя и была уверена, что подруга за всю жизнь ничего, тяжелее шариковой ручки, не поднимала. «Хотя нет, – остужала свой пыл Татьяна, – она же своего кота постоянно на руках таскает. А это пушистое самоуверенное создание весит семь килограммов». Татьяна из любопытства сама его взвесила, а кот, рассердившись за подобное беспардонное обращение, стукнул её лапой по руке. Хорошо ещё, что когти не выпустил.

Наталья только смеялась, и её зелёные глаза переливались при этом всеми оттенками изумруда. Может быть, именно за этот лёгкий смех и сияние глаз Наталью любят мужчины.

Да что там мужчины. Разве она сама не тянется к ней? А всё почему? Потому что с Натальей легко и спокойно. Она чем-то похожа на море в хорошую погоду. А море Татьяна, кажется, любила больше всего на свете.

Хотя нет, больше всего на свете она всё-таки любила свою дочь Олесю, которую растила одна и буквально выпестовала.

А когда-то, как теперь кажется, давным-давно, у неё не было Олеси. И с Натальей она не была знакома. И жила не в этом большом беспокойном мегаполисе, в благоустроенной сталинке на пятом этаже. А в затерянном на просторах русской равнины селе.

Сёл таких на Руси и сейчас видимо-невидимо. Село, в котором родилась Татьяна, до сих пор представлялось ей сущей безделицей, созданной непревзойдённым мастером – самой природой. Лежало оно точно в шкатулке, стенами которой были дубравы, леса лиственные да хвойные, днище выстлано зелёной травой-муравой да духмяным разнотравьем. Лежит на дне том и неширокий извилистый пояс тихой речки. Сам пояс голубой, по краям расшит бархатом камышей и тростника, чуть дальше россыпями колышутся звёзды ослепительно белых водяных лилий. Зима всю эту красоту прячет под мехом из чистейшего снега. А весна снова выставляет на обозрение красоту, пуще прежнего расцветающую под лучами апрельского солнца. А там и до щедрот мая рукой подать. Крышей для чудесной шкатулки служит само небо.

Село называлось Кружевное. Милое, тихое, красивое, оно на самом деле казалось кружевным. Трудно было поверить, что все эти наличники и узоры на калитках и воротах вырезаны какими-то другими инструментами, а не сплетены коклюшами или вывязаны крючком Марьи-искусницы. В былые времена в селе Кружевном мастериц всевозможных и мастеров и впрямь было видимо-невидимо. Да только времена те давно миновали…

Можно было подумать, что по доброй воле никто из такого села уезжать не захочет. Так бы, наверное, и было. Вот только мужского пола в этом селе осталось кот наплакал. А из холостых мужчин так вообще один дед Антип. Дед всем хорош. Мастер на все руки, на гармони играет, частушки поёт – в общем, первый парень на деревне. Восемь девок, один я. Только старый.

Пока Татьяна и её подружка Инна Проскурина были маленькими и бегали по деревне всё лето босиком, их эта проблема не касалась. Да и в школьные годы они не сразу разглядели, что мальчиков в школе раз-два и обчёлся. Да и тех завидными женихами назвать было трудно. Это в сказке пастух Лель нарасхват только потому, что собой хорош и на свирели играет так, что заслушаешься. В деревне же на это поведутся только коровы да козы.

Те парни, что не без способностей, давно запланировали уехать в города учиться. Вася Орлов в лётное училище собрался. А Коля Кораблёв – в мореходку.

Инна Проскурина, услышав про это, тихо вздохнула, а потом сказала:

– Ну и пусть катится! Скатертью дорожка.

Татьяна не сразу сообразила, чего это подруга на Николая взъелась. А потом до неё дошло, и она спросила:

– Инна, тебе Коля нравится?

– Вот ещё, – повела плечами подруга, – нужен мне этот бумажный кораблик! Я себе настоящего морского волка найду!

Именно так она сказала. «Сказала и сказала», – подумала Татьяна и забыла. Только одного она не учла, что Инна Проскурина слов на ветер не бросала с малолетства.

Став старшеклассницами, подруги, несмотря на то, что жили в селе, учёбу не запускали, наоборот, грызли гранит наук со всем старанием не только по учебникам, но и по тем книгам, что их сельская библиотека из города выписывала. Два года пролетели, они и не заметили. Школу обе окончили с медалями. Одна – с золотой, другая – с серебряной. После их получения Инна сказала Татьяне:

– Только кому здесь нужны наши медали. Разве что нашему деревенскому' Казанове на шею их повесить за то, что один всех сельских коз обслуживает. Вон сколько коз готовятся принести приплод, – фыркнула Инна.

– Не ругай его, – заступилась за козла Татьяна, – он хороший.

– Я и не говорю, что плохой, – отмахнулась Инна.

– Без него в селе как без рук, – продолжала гнуть свою линию Татьяна.

– Хотела бы я видеть эти руки, – засмеялась Инна.

– Да ну тебя, – отмахнулась Татьяна.

– Что мы с тобой всё о козле, будто тем других для разговора нет.

– И то верно, – согласилась подруга.

О чём они тогда ещё говорили, из памяти Татьяны стёрлось. Зато хорошо помнила тот вечер, когда они с Инкой Проскуриной после выпускного бала сидели на завалинке и думали каждая о своём, но в целом об одном и том же.

– Чего делать-то будем? – не выдержав, первой спросила Инна.

– Ума не приложу, – ответила Татьяна.

Вдруг, можно сказать, среди ясного неба молния изогнулась огненной змеёй и гром прогремел чуть ли не под ухом у девчонок. Однако зарево вспыхнуло далеко от них, за околицей.

– Кажись, в сухое дерево молния попала, – сказала Татьяна.

– Кажись, – лениво согласилась подруга.

И тут Инку озарило!

– Танюха! – воскликнула она так громко, что Татьяна подпрыгнула на месте.

– Ты чего так кричишь?

Проскурина посмотрела на подругу горящими глазами и предложила:

– А давай в Находку двинем!

– Город расположен на полуострове Трудный, – растерявшись от неожиданного предложения подруги, проявила Татьяна познания в географии.

– Разве трудности могут остановить таких отважных девчонок, как мы? – уточнила Инна.

– Допустим, что нет, – без особого энтузиазма ответила Татьяна и спросила: – Чего мы там потеряли?

– Глупая, – рассмеялась Инна, – я же тебя не в Потеряшкино зову, а в Находку!

– Ну и что?!

– В Находке не теряют, а находят, – ответила Инна и многозначительно подмигнула подруге.

– И чего мы там искать будем? – удивилась Татьяна.

– Не тормози! Женихов, конечно!

– Но там же только льды, тюлени и моряки.

– Вот! Моряки! Их-то нам как раз и надо!

– Ты ничего не путаешь?

– В смысле?

– Вроде они оттуда перебазировались, – неуверенно проговорила Татьяна, – ещё в прошлом веке.

– А ведь точно! – Инна хлопнула себя ладонью по лбу. – В Мурманск нам надо ехать, вот куда! – решительно заявила она. – Там моряков завались! И военных, и с торговых кораблей.

– Думаешь, они ждут нас с распростёртыми объятиями, – недоверчиво усмехнулась Татьяна.

– Ещё как ждут! – уверенно проговорила Инна. – Слыхала, что Иваново – город невест. Так вот Мурманск – город женихов! Я сама в газете в прошлом году читала.

– А что, – немного подумав, ответила Татьяна. – Там и вправду парней, наверное, больше, чем девушек.

– Не наверное, а точно! – воскликнула Инна. – Решено! Поехали!

– Поехали! – радостным эхом отозвалась загоревшаяся идеей подруги Татьяна.

На следующий день с утра пораньше обе девушки огорошили принятым решением свою ни о чём не подозревающую родню.

Бабушки вздыхали, деды кряхтели, отцы ругались, матери голосили. Но девчонок было не остановить. Они рванули за красивой жизнью без оглядки на прошлое. А селу Кружевному только и оставалось, что помахать им вслед кружевным своим платочком.

Каждая из подруг надеялась заполучить своего морского волка. И, в общем-то, заполучили обе.

Только Инна до сих пор живёт со своим Сергеем. Она верно ждала мужа двадцать пять лет на берегу. А теперь живёт в своём домике в Индии. В Мурманск они с мужем ездят в отпуск. Ностальгия по родине всё-таки даёт о себе знать, не оставляя душу до конца в покое.

Странным было то, что подруг не тянуло на малую родину. Может быть, дело в том, что село Кружевное осталось в их памяти настолько сказочным местом, что они боялись по возвращении разочароваться. Вот и берегли в дальнем уголке памяти воспоминание о местах своего детства, как их прабабки берегли аккуратно перевязанные ленточкой старые письма и открытки от дорогих им людей.

Оба сына Инны и Сергея тоже стали моряками. Подруга грезила о внуках, но сыновья жениться не спешили, видно, не нашли ту единственную, которая будет ждать их так же терпеливо, как мать ждала отца.

Татьяна же не выдержала испытания холодом, полярными ночами и долгой разлукой с мужем. А начиналось всё так красиво!

Глава 3

Инна и Татьяна, приехав в город, не стали сидеть сложа руки, сразу же устроились на работу, получили общежитие. От двух других девушек, живших в одной комнате с ними, они узнали, что по выходным в клубе проходят красочные дискотеки. И особенно там отжигают молодые моряки, когда ненадолго сходят с кораблей на берег.

Инна и Татьяна переглянулись, а соседки, приняв их переглядывание за опасение попасть в неприятную историю, стали наперебой уверять, что выходящего за рамки приличий в клубе не случается, просто вечера проходят с задорным весельем.

– А мужа в этом клубе можно себе найти? – напрямик спросила Инна.

– Конечно, – заверили девчонки, – многие из нашего общежития уже сыграли свадьбы и переехали на квартиры своих мужей.

– Вот и на вашем месте, – сказала одна из соседок, – чуть больше года жили Катя и Света. Одна из Калуги, другая из Рязани. Света вышла за мичмана, а Кате вообще повезло, – картинно облизнулась девушка, – отхватила себе старпома с торгового корабля, сразу же залетела и родила ему сына.

– И как теперь старпом? – весело спросила Инна.

– Отлично, – ответила соседка, – бороздит океаны и по возвращении осыпает жену и сына подарками.

– Я тоже хочу старпома, – мечтательно проговорила Инна.

– А я хочу шубу из американской норки, – неожиданно заявила Татьяна.

И все рассмеялись.

В клуб подруги договорились отправиться в ближайшее воскресенье. Решение это они воплотили в реальность, замечательно провели время, не забывая оглядываться по сторонам и забрасывать сети. Но в тот вечер их сети оказались пустыми, хотя танцевать их приглашали несколько раз. Однако серьёзные отношения не завязались.

То же самое произошло и в два последующих воскресенья.

– Это потому, что большие корабли ещё не пришли в порт, – утешала неунывающая Инна подругу. – Нам же не нужна всякая мелочь пузатая. Мы дождёмся крупной рыбы.

Инна оказалась права, не прошло и двух месяцев, как обе девушки в один вечер познакомились со своими сужеными. Инна – с Сергеем Боровиком. А Татьяна – с Евгением Самсоновым.

Так получилось, что обе пары сразу заметили друг друга. Сначала обменивались взглядами. Инна умело стреляла глазками, и немудрено, что попала в цель, то есть в сердце Сергея. Татьяна же больше отводила взгляд, а если и смотрела на приглянувшегося ей парня, то украдкой. Однако и её потупленные взгляды справились со своей задачей. И едва заиграла музыка, оба парня направились в их сторону. Сергей пригласил Инну, а Евгений – Татьяну.

Татьяна не слышала, что говорил Инне во время танца партнёр. Всё её внимание было приковано к собственному кавалеру.

– Как вас зовут, прекрасная незнакомка? – спросил он, приобнимая её за талию.

– Таня, – тихо ответила она, чувствуя, как из-под его ладони тепло растекается по всему телу. Второй рукой он уверенно держал её руку и умело вёл девушку в танце.

– Итак, она звалась Татьяной! – сказал он и улыбнулся.

Его улыбка придала ей смелости, и она промолвила в ответ:

– А вы, конечно же, Евгений.

– Точно/ Евгений, – снова улыбнулся он и спросил: – Как вы угадали?

– Не знаю, само собой получилось. А вы на самом деле Евгений? Или разыгрываете меня? – в её голосе прозвучало сомнение.

– Зачем же мне разыгрывать вас. Я на самом деле Евгений, только не Онегин. Следовательно, для Татьян, даже таких очаровательных, как вы, абсолютно не опасен.

«Это ещё как сказать», – подумала она про себя. А вслух спросила:

– Только для Татьян?

Он весело рассмеялся, а потом отметил:

– Какая вы красивая. И очень нежная.

Его комплименты приятно ласкали слух.

– Вы давно приехали? – уточнил он. – Я вас раньше здесь не видел.

– Не очень, – ответила она. – А вы часто бываете в этом клубе?

– Как сказать, – повёл он широкими плечами. А потом всё-таки признался: – Время от времени по выходным, когда наш корабль стоит в Мурманске.

– Вы скоро снова уедете? – наивно спросила она.

– Уйдём, – с улыбкой поправил он и добавил: – Не очень скоро. По крайней мере, время на то, чтобы узнать друг друга поближе, у нас есть.

И тут неожиданно для Татьяны он поднёс её руку к своим губам, перевернул ладонью вверх и поцеловал.

Она едва не споткнулась, так как ноги её запутались одна за другую.

Он вовремя подхватил её и придержал.

– Извините.

– Вы чего? – шёпотом спросила она.

– Не знаю, не смог удержаться.

– И часто вы так пугаете девушек? – смущённо рассмеялась почти пришедшая в себя Татьяна.

Он пристально посмотрел ей в глаза и сознался:

– В первый раз.

– В таком случае я не знаю, что вам сказать, – ответила Татьяна.

– А говорить пока ничего и не нужно. Хотите пирожное?

– Нет, – покачала она головой, – я бы лучше мороженое съела.

– Так холодно же…

– Что вы! У меня в груди всё горит! – вырвалось у Татьяны. Но она тут же прикусила нижнюю губу.

– Какое совпадение, – отозвался Евгений, – я чувствую то же самое. – Он взял её за руку и куда-то потащил.

– Мы куда? – растерялась Татьяна, едва поспевая за ним. Он ничего не ответил, но вскоре она и сама увидела, что привёл её в буфет. Усадив девушку за свободный столик, Евгений ненадолго отлучился и вернулся с двумя вазочками мороженого и двумя же бокалами.

– Это коктейли, – ответил он на её немой вопрос.

– Я не пью! – решительно проговорила Татьяна.

– Совсем? – сделал он вид, что удивился. – Как же вы обходитесь без жидкости?

Она не оценила его шутку.

– Я не пью алкоголь, тем более в компании с незнакомым мужчиной.

– Какой же я незнакомый! – удивился он.

– Я даже фамилии вашей не знаю.

– Фамилия моя Самсонов. Полностью Евгений Кириллович Самсонов.

– А я Татьяна Владимировна Царёва, – ответила она.

– Вот теперь мы с вами надёжно знакомы, остаётся только выпить на брудершафт, чтобы благополучно перейти на ты.

– Алкоголь я всё равно пить не буду, – твёрдо ответила Татьяна.

– Коктейль безалкогольный, – заверил он. – Если не верите, можете спросить в буфете.

Она поднялась и уже сделала не менее двух шагов в направлении буфета, как вдруг пришло в голову, что со своей подозрительностью выглядит в его глазах нелепо. К тому же закралась мысль, что, пока она ходит, он вполне может найти себе девушку посговорчивее. А чего уж тут лукавить, Евгений ей нравился. Она села на прежнее место и засмеялась:

– Простите.

– Ничего. Мне нравятся такие принципиальные девушки.

И они выпили на брудершафт. Коктейль и впрямь оказался безалкогольным, а такого вкусного мороженого, как в тот вечер, она никогда больше не ела, ни до, ни после. Хотя, конечно, ей это могло только показаться. И пусть коктейль был безалкогольным, но присутствие Евгения пьянило сильнее любого самого крепкого вина.

– Расскажите мне о себе, – попросил он.

Она зачем-то поведала ему о селе Кружевное, о своей подруге Инне и деревенском козле Казанове. Когда речь зашла о последнем, Евгений хохотал до слёз и приговаривал:

– Давненько я так не смеялся.

Евгений же рассказал, что он коренной северянин. Очень любит Мурманск, не согласится поменять его ни на какой другой город.

– Никогда? – удивлённо распахнула глаза Татьяна.

– Никогда!

– Но здесь же так холодно… – вырвалось у неё.

– Холодно зимой, а летом тепло. И природа красивая. Опять же море.

– Море, – повторила она отстранённо. В представлении Татьяны море может называться морем, только если оно тёплое. А тут прошу любить и жаловать море за полярным кругом. Да, город Мурманск расположен на скалистом восточном побережье Кольского залива Баренцева моря.

Ито, что порт благодаря тёплому Северо-Атлантическому течению являлся единственным незамерзающим портом за полярным кругом, не прибавляло оптимизма. Но она напоминала себе, что приехала сюда не для того чтобы купаться в море и плавать наперегонки с дельфинами, а чтобы удачно выйти замуж.

Евгений, считавший Мурманск лучшим городом на свете, на первых порах не замечал, что любимую девушку мало радуют красоты местной природы.

Как-то раз у Татьяны вырвалось:

– У вас тут только ели и сосны.

– Неправда, – с жаром возразил Евгений, – у нас ещё берёзы! А в городе, смотри, какие красивые лиственницы! – восклицал он.

– Лиственницы, – покорным эхом повторила она, вспоминая сказочную природу своего села.

– Опять же липы, – проговорил он. – Ты любишь липы?

– Люблю. Особенно, когда они цветут и источают медовый запах. Вокруг кружатся пчёлы. А потом будет мёд! – она даже глаза закрыла от предвкушения.

Евгений рассмеялся, глядя на неё и думая с нежностью: «Мой милый Вини-Пух».

Вслух он этого, конечно, не сказал. Вместо этого продолжил перечислять растущие в городе деревья:

– Тополя! Клёны! Весной у нас сирень цветёт и черёмуха.

– Не верю, – тихо вздохнула Татьяна.

– А ты поверь! – попросил он проникновенно и пообещал: – Я тебе весной подарю.

– Посмотрим, – поджимала она капризно свои девичьи соблазнительные губки.

И он потянулся к ним, как к магниту, своими горячими жадными губами.

– А сколько рябин! – вырывалось из его груди, когда приходилось на время выпускать её из объятий. – Там, где ты родилась, есть рябины?

– Конечно, есть, – чуть ли не с обидой отзывалась она. И немного успокоившись, поясняла: – Мы с девчонками из них бусы делали, нанизывали на ниточки вместо кораллов. Красиво получалось.

Он обнимал её и шептал, жарко целуя;

– Я тебе, Танюша, подарю бусы из настоящих кораллов.

– Правда? – задохнувшись в его объятиях, понарошку отбивалась она.

– Конечно, подарю! – обещал он.

Потом на самом деле подарил. Не обманул.

Татьяне всё равно не хватало солнца. Ведь, несмотря на то, что трава в Мурманске зеленела с мая по октябрь, полярная ночь длилась сорок два дня: со второго декабря по десятое января. А затем белые ночи обычно до 21 мая. После них наступало время полярного дня, когда на улице светло 24 часа в сутки.

Инна ко всему этому привыкла быстро, а у Татьяны никак не получалось.

Евгений ей не просто нравился, она в него влюбилась настолько сильно, насколько может быть сильной первая девичья влюблённость. В Кружевном ей влюбляться было не в кого. А здесь Евгений. На других она уже и не смотрела.

Со свадьбой молодые тянуть не стали. Поженились весной, когда в городе запахло черёмухой и сиренью.

Евгений не поскупился, чуть ли не всю комнату, в которой прошла их первая брачная ночь, усыпал черёмуховыми соцветьями. Веточки черёмухи стояли на прикроватной тумбочке, на подоконнике, и даже в большом кувшине на полу в изголовье кровати.

Татьяне тогда показалось, что она насквозь на всю жизнь пропиталась этим тонким волнующим ароматом нежности и чистоты.

Девушка гордилась тем, что Евгений – её первый мужчина, и свою невинность преподнесла ему как самый дорогой подарок именно в первую брачную ночь.

Воспитанная в затерянном среди лесов и полей селе, она и представить не могла, что может быть иначе.

Жених же, интуитивно чувствуя её душевное состояние, проявил терпение, не пошёл напролом, а дождался, когда невеста сама раскрылась перед ним полностью, томимая неосознанным желанием отдать себя и принять его.

Из села Кружевное пришло поздравление и небольшая сумма денег. На свадьбу родители не приехали, сославшись на здоровье и ограниченность в денежных средствах. Тем более домашнее хозяйство не позволяло им покинуть родной дом и отправиться на край света. Зато звали дочь и зятя приезжать к ним в гости летом. На этом родственная переписка приостановилась.