Текст книги "Будь счастлива, Алина"
Автор книги: Наталия Антонова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– Вот как, – потерянно обронил он.
Спутник Алины, догадавшись, что он при их объяснении лишний, проявил такт и отошёл к противоположному выходу из арки.
– У тебя с ним серьёзно? – спросил доктор, указав в сторону парня.
Алина вяло пожала плечами.
– Значит, ты сама не знаешь, – сделал заключение Туманов.
Она неожиданно рассердилась и спросила:
– Кто ты такой, чтобы задавать вопросы, касающиеся моей личной жизни?
– Ты права, – ответил он ей устало, – я тебе никто. И раз ты не хочешь меня видеть, не стану навязываться.
– Буду тебе за это премного благодарна! – отрезала она, круто развернулась и побежала к поджидающему её парню.
– Вот и всё, – сказал Олег и медленно побрёл куда глаза глядят.
Как оказался на одинокой скамейке, приютившейся почти в непроходимых зарослях старого парка, не помнил. На ней он и просидел до глубокой ночи, можно сказать, ни о чём не думая, просто выпал из времени.
Повезло, что не потерялся окончательно в захватившем его безвременье. Ему хватило сил прийти в себя. Доктор вырвался из дебрей в прямом и переносном смысле, почувствовал, что замёрз. Добравшись до своей машины, включил печку, хотя на улице было тепло.
Вернувшись домой, принял горячую ванну, а потом долго, почти до утра, пил кофе на кухне. Утром позвонил на работу и попросил ещё один отгул.
– Хорошо, Олег Игоревич, отдыхайте.
Он поблагодарил, отключился и лёг спать. Сон его был глубоким, без единого сновидения. Проспал доктор Туманов почти сутки, проснувшись только ранним утром следующего дня.
Он начал жизнь с чистого листа, запретив себе думать о том, что происходило последние два года. Олег был сильным человеком, и ему удалось справиться со своей любовью, по крайней мере, загнать чувство в такую глубину души, откуда в повседневной жизни ему не было слышно её жалоб и воздыханий. На помощь пришли любимая работа, общение с коллегами и друзьями. И по его лицу никто не смог бы догадаться, что совсем недавно он пережил сильнейшее потрясение от потери любви, которую позволял себе считать любовью всей своей жизни.
Глава 7
Алина, как ни странно, не сразу заметила отсутствие Туманова в своей жизни. Сначала она была сердита на него, что посмел разрушить идиллию, которую создала в своём воображении. Девушка никогда не интересовалась мнением Олега по поводу их отношений. Она совершенно забыла, что он взрослый мужчина, не брала во внимание чувства, которые может испытывать к ней. Они же на поверку оказались совсем не дружескими, даже не братскими. Это не только огорчило её, но и оскорбило до глубины души. Некоторое время не хотела его видеть. Совсем!
Обрадовалась, что он перестал звонить ей, напоминая о себе. И лишь спустя два месяца заметила пустоту, образовавшуюся из-за его отсутствия. Ей стало не хватать его. Алина ждала, но он так и не позвонил.
Перед самым Новым годом Солнцева сказала котy, подаренному Олегом, которого назвала в его честь Туманом:
– Кажется, Туманчик, доктор навсегда выпал из нашей жизни. Теперь придётся справляться без него.
Кот молча, согласился со своей хозяйкой.
Алине почему-то даже в голову не пришло, что сама может позвонить Олегу. Вероятно, подспудно понимала, что прежние отношения между ними невозможны, а к новым она не была готова.
Время бежало быстро. Алина окончила институт. Пришла работать на фирму отца. Почти каждый год отмечала карьерный рост и понимала, что продвигают её по службе вовсе не потому, что она дочка шефа. Ей приятно было сознавать свою профессиональную ценность. Алина много времени проводила на работе, потому что сама этого хотела, ей нравилось.
Однажды ей пришли на ум слова Конфуция: «Если ты найдёшь себе занятие по душе, то тебе никогда больше нс придётся работать». Она поняла, что полностью совпадает с этим мудрым изречением, и засмеялась от удовольствия.
С белокурым однокурсником она рассталась ещё на третьем курсе, заподозрив, что он любит в ней не столько девушку Алину, сколько дочь крупного бизнесмена. Парень пытался «зацементировать» их отношения, но у него ничего не вышло и он с достоинством принял проигрыш.
Позже в жизни Алины было несколько романов, но они оказались скоротечными. Со всеми своими кавалерами Солнцева расставалась без сожаления, а после их исчезновения не испытывала грусти.
Время примерило сапоги-скороходы и решило, что они пришлись ему впору Алина вспомнила, как в детстве жаловалась Маше, что дни тянутся слишком долго. Она уже давно прочувствовала правоту своей Мэри Поппинс, что стоит только вступить во взрослую жизнь, как дни начинают казаться короче воробьиного клюва. Часов в сутках постоянно не хватает. А ведь Алина ещё молода. На днях ей исполнилось двадцать восемь, но её уже называют Алиной Эдуардовной.
Благодаря успешной карьере и тому к чему лукавить, что она дочь владельца фирмы, у неё есть всё… Но нет любви.
Как-то раз, глядя на кота, она вспомнила о докторе Туманове. «Как он там», – промелькнула мысль. Алина жила без него уже почти девять лет. И так продолжалось бы дальше, если бы не довелось навестить их прежнего главного бухгалтера, угодившего в клинику глазной хирургии, после того как пенсионер на даче нечаянно наткнулся на ветку. В компании Солнцева узнали об этом совершенно случайно, одна из сотрудниц встретила жену бухгалтера в магазине, и та поведала, что муж в клинике.
Сотрудники решили навестить мужчину, который был их коллегой более пятнадцати лет.
Эдуард Константинович выделил денежную сумму и отправил курьера к жене пострадавшего. Алина же вызвалась повидать бывшего коллегу. Естественно, возражать никто не стал. Собрав пакет вкусностей, девушка позвонила в регистратуру, узнала, в какие часы можно посещать пациентов, и незамедлительно отправилась в клинику.
Вдоволь наговорившись с бывшим коллегой, находящимся на излечении, и пожелав ему скорейшего выздоровления, она решила пообщаться с лечащим врачом, чтобы представить полный отчёт сотрудникам, особенно отцу.
Постучав в ординаторскую, Алина приоткрыла дверь и вежливо спросила:
– Можно?
– Да, войдите, – ответили ей.
Она вошла и буквально застыла на месте. Приподнявшись из-за стола, на неё смотрел доктор Туманов.
– Вы? – изумлённо спросила Алина. Чуть ли не заикаясь, добавила: – Что вы здесь делаете?
– Я здесь работаю, – ответил он, дружелюбно улыбнувшись. – Точно, – обронила она, вспомнив, что он офтальмолог.
– А что здесь делаете вы? – поинтересовался доктор Туманов вежливо.
– Пришла навестить вашего пациента, – она назвала фамилию бывшего коллеги. – Он работал у нас долгое время. И вот узнали, что он попал к вам с травмой.
– Значит, вы посланница коллектива, – прокомментировал он.
– Что-то типа того, – улыбнулась пришедшая в себя Алина. – Я хотела поговорить о состоянии его здоровья с лечащим врачом. Это вы?
– Да, я, – подтвердил он. – И спешу успокоить вас, травма у вашего бывшего сослуживца пустяковая, он быстро идёт на поправку, скоро его выпишем.
– Спасибо, доктор, – искренне поблагодарила Солнцева.
– Не за что. Эго моя работа, – ответил он без лишней скромности.
– Да, я понимаю, – Алина переступила с ноги на ногу, осознавая, что нужно уходить, но почему-то не хотелось.
Он заметил её неловкость и поспешил на помощь, как это всегда делал раньше:
– Может быть, присядете на минутку?
– Если только на минутку, – ответила она и направилась к предложенному стулу.
– Как живёшь, Алина? – спросил Олег.
– Хороню, – ответила она. – А вы?
– Я тоже хорошо, – его голос ни разу не дрогнул.
– Вы почти не изменились, – обронила девушка.
– Ты тоже, – отозвался он.
Говорить было больше не о чем. Она поднялась со стула.
– Я, пожалуй, пойду.
– До свиданья, Алина. Было приятно увидеться с тобой.
– Мне тоже, доктор. До свиданья.
Она вышла в коридор н почувствовала, что ноги подгибаются.
– Что это со мной? – удивилась вслух. И не нашла ответа в тот момент. Покинула клинику и поехала домой.
На работу она вышла только на следующий день. Все сразу стали расспрашивать про здоровье бывшего коллеги. И она повторила слова доктора Туманова о его скором выздоровлении. Лица сотрудников посветлели. Все были искренне рады.
У Алины же возникло смутное беспокойство. Переживала она явно не о бывшем бухгалтере, а о чём-то совершенно ином…
И лишь когда это беспокойство выпало в осадок и она сумела прочувствовать его горечь, Алина поняла, что это осознание невозвратимой утраты. Она потеряла доктора Туманова. Не просто потеряла, а выбросила его из своей жизни собственными руками. Но была ли эта утрата невозвратной? Солнцева потрясла головой. Она может вернуть его в любую минуту! Надо только переступить через свою мнимую гордость, имя которой на самом деле гордыня. И позвонить ему первой. Как ни странно, до сих пор наизусть помнила номер его телефона. «Прошло столько лет, – пронеслась мысль, – он мог сто раз сменить его. Тогда придётся позвонить в ординаторскую». А пальцы тем временем уже скользили по цифрам, набирая тот самый номер, который хорошо помнила. К её удивлению и явному облегчению, номер оказался рабочим.
– Алло, – ответил ей показавшийся самым желанным и родным Олег Туманов. Так как голос его прозвучал через короткую паузу, Солнцева догадалась, что он рассматривает незнакомый номер. И это немудрено, Алина-то меняла свой номер за прошедшие годы несколько раз.
– Олег, здравствуй, – произнесла она, – это я, Алина.
– Здравствуй, Алина, – ответил он ровно. Хотя сердце всё-таки дрогнуло. И он признался себе, что узнал бы её среди тысячи других самых прекрасных женских голосов. Её голос был для него неповторимым и по-прежнему звучал как музыка любви. Однако дверь в прошлое была закрыта.
Так как она молчала, собираясь с духом, он спросил как можно спокойнее:
– Ты снова по поводу своего коллеги?
– Бывшего, – машинально поправила она.
– Да, я помню об этом. Хочу тебя порадовать, мы выписали его вчера утром.
– Здорово, – обронила она. – Спасибо.
– Пожалуйста.
– Я звоню тебе не из-за него.
– А из-за кого же? – проявил он интерес.
– Олег! Нам нужно поговорить.
– О чём?
– Не о чем, а о ком, – исправила она.
– О ком же? – повторил он.
– Могу сказать тебе об этом только при личной встрече.
– Ты назначаешь мне свидание? – удивился он.
Ей показалось, что он усмехнулся.
– Да! Назначаю, – ответила она решительно.
– Хорошо, – как-то уж слишком покорно вздохнул он. – Давай встретимся. Где?
– Помнишь клуб «Привет»?
– Помню, но только не там.
– Почему?
– Я не готов сегодня танцевать.
– А завтра?
– И завтра тоже. Выбери какое-нибудь тихое кафе.
– Тогда предлагай сам.
– Тебя устроит кафе на набережной под Полевым спуском?
– Вполне, – ответила Алина. – Когда мне подъехать?
– Я свободен после пяти.
– Хорошо. Давай встретимся в полшестого.
– Договорились, – он отключился первым.
Алина долго смотрела на пищащий в её руке смартфон, потом вздохнула и отложила его в сторону.
Целый день она ждала вечера, но планировать сам разговор не стала. У неё было много чего сказать ему. Но выплеснуть свои внезапно проснувшиеся чувства не решалась. Да и разумно ли это? Какой мужчина поверит, что после стольких лет разлуки девушка, отвергнувшая его, теперь влюбилась без памяти. Может, и поверит какой-нибудь самовлюблённый тип. Только не Туманов. С ним придётся начинать всё заново. Алина решила продвигаться осторожно.
Когда она приехала на место встречи, Олег уже был там. Для Солнцевой это стало приятной неожиданностью. Ведь сама прибыла раньше на двадцать минут. А он уже здесь. Выходит, ждал встречи с ней с таким нетерпением, что заявился заранее.
Она подошла к нему такая счастливая, её глаза сияли, как два солнца.
– Здравствуй, Олег!
– Здравствуй, Алина. Присядем?
Она молча кивнула, так как какое-то время не могла говорить от переполнявших чувств. А потом, вопреки договорённости с собой, выпалила:
– Олег! Я люблю тебя!
Он, казалось, нисколько не удивился. Только посмотрел на неё с грустью.
Она расценила этот взгляд по-своему, проговорила поспешно:
– Я знаю, что виновата перед тобой.
– Нет, ну что ты… – вырвалось у него неловко.
– Не перебивай меня! – попросила она жарко. – Понимаю, что сильно обидела тебя, была не права. Но я тогда не понимала своих чувств. Они, наверное, спали во мне.
– Или вообще отсутствовали, – подсказал Туманов.
– Может быть, ты и прав! Но теперь всё изменилось! – горячо заверила его Алина.
– Всё изменилось, – повторил он, но в его голосе она не расслышала ни энтузиазма, ни радости.
– Олег, – решила она сигануть в омут с головой, – женись на мне!
– Я не могу.
– Почему? – искренне удивилась Солнцева. И только тут, забеспокоившись, уточнила: – Ты больше не любишь меня?
– Люблю, – тихо ответил доктор. И добавил: – Но я люблю ещё и другого человечка.
– Какого другого человека? – не поняла она.
– Свою принцессу, – на этот раз он улыбнулся.
Алина не хотела верить своим ушам.
– И как же её зовут?
– Алина, – прозвучало в ответ.
– Ты шутишь? – её брови взмыли вверх.
– Нет. Это моя дочь. Через месяц я поведу её в первый класс.
– У тебя есть дочь?
– Да.
– Так ты женился? – спросила она с негодованием.
Он кивнул.
«Не дождался…» – промелькнула мысль.
– Покажи мне её фотографию, – попросила она слегка дрогнувшим голосом.
Олег достал смартфон и выполнил просьбу Солнцевой.
Увидев её, Алина замерла от изумления.
– Почему она так похожа на меня? – вырвалось у неё.
– Она похожа на свою маму, – ответил Туманов спокойно. Это спокойствие далось ему нелегко. Хладнокровие могло покинуть его в любую минуту. Но он сделал всё, чтобы не показать своего волнения. – Я встретил девушку, похожую на тебя, – объяснил он. – И женился на ней.
– Как имя твоей жены?
– Ольга.
– Её зовут Ольга? – переспросила Алина.
– Да, и она подарила мне дочь. Моя Алина, – подчеркнул он, – стала смыслом моей жизни.
Она приготовилась сказать, что его дочь может жить с ними. Но он не дал ей этого сделать, твёрдо заявив:
– Я никогда и ни при каких обстоятельствах не стану лишать свою принцессу матери. Ты должна понять меня. Принять это и простить.
– Мне не за что прощать тебя, – ответила Алина, поникнув. И зачем-то сказала: – Тебе привет от Тумана.
– От какого Тумана? – не понял он.
– От котёнка, которого ты мне подарил. Разве не помнишь? – в её голосе зазвенели нотки обиды.
– Помню. Значит, он ещё жив?
– Жив и здоров. Я хорошо о нём забочусь.
Доктор Туманов ничего не ответил.
Алина поднялась из-за столика, посмотрела на него, проговорив: – Прощай, доктор Туманов, – и ушла, ни разу не обернувшись. А он сидел и смотрел ей вслед, прежде чем произнести едва слышно:
– Прощай навсегда, Алина.
«Я должна каким-то образом жить без него, – уговаривала себя Алина, оставшись одна. – Ведь жила без него все эта годы». И сама себе возразила печально: «Тогда я не была в него влюблена». Немного погодя она снова принялась убеждать себя, что справится. И она честно старалась жить без него, как ни в чём не бывало.
Август пролетел незаметно, только хвостом напоследок вильнул, как зелёная ящерица под золотым дождём приблизившегося вплотную сентября.
Первого сентября, наплевав на всякое благоразумие, она отправилась на первый звонок Алины Тумановой. В какой именно школе будет учиться дочь доктора, она узнала всеми правдами и неправдами.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Солнцева высмотрела Туманова. Он держал за руку девочку с двумя огромными бантами в светлых шелковистых волосах. Рядом стояла молодая стройная женщина и улыбалась.
Алина вытащила из сумки бинокль и навела на девочку. Фотографии, которые показывал Туманов в кафе, не обманывали. Вот теперь, словно в зеркале прошлого, она увидела свою копию. Именно такой была в возрасте дочери Олега. Солнцева не понимала, как такое могло случиться. Медленно перевела бинокль на Ольгу. И облегчённо вздохнула: нет, эта женщина не была её копией. Если между ними и просматривалось какое-то сходство, то совсем небольшое. Пожалуй, только влюблённый мужчина, который ищет в каждой встречной черты возлюбленной, мог уловил, его. Не ошибся он в одном: эта женщина родила ему дочь, похожую на Алину.
Возможно, судьба смиловалась над ним и сделала такой щедрый подарок. А может, свершилось чудо – хранимый в памяти образ Алины и большая к ней любовь воплотились в жизнь. Так или иначе, но эта девочка навсегда разлучила их.
Тем не менее, в душе Солнцевой не было даже малейшей обиды на свою невольную соперницу, вытеснившую её из жизни Олега Туманова.
Алина спрятала бинокль, а то некоторые люди, стоявшие неподалёку, стали с подозрением коситься на неё, и медленно побрела прочь.
Пройдя несколько метров, остановилась и тихо прошептала:
– Будь счастлива, Алина! – мгновение спустя произнесла немного громче: – Я тоже буду счастлива! Обещаю тебе, Алина!
Прошёл месяц, в течение которого она каждый вечер сидела, обнявшись с котом. Туман не понимал, с чего так много нежности и внимания к его персоне. Но против объятий хозяйки возражений не имел. Ему это даже доставляло удовольствие.
Наступил октябрь. Как ни странно, тёплый и солнечный, мало отличающийся от сентября.
Алина решила, что это персональная подсказка со стороны природы, что всё может сложиться в её жизни хорошо. Она отыскала своего бывшего однокурсника. И была приятно удивлена, что он зря времени не терял, стал заместителем начальника успешно развивающейся фирмы.
Она назначила ему свиданье, и он пришёл. Алина отметила, что сокурсник изменился в лучшую сторону. Его былая красота перестала бросаться в глаза, стала зрелой, основательной, как и весь его внешний облик, стиль поведения. Он источал уверенность и доброжелательность.
– Я рад тебя видеть, – сказал он.
Интуиция подсказала ей, что он говорит правду.
– Я тоже, – проговорила она в ответ.
– А знаешь, – его взгляд стал задумчивым и немного печальным, – я ведь ухаживал тогда за тобой вовсе не потому, что твой папочка был владельцем фирмы.
– А почему? – уточнила она. Не сочтя нужным сообщать, что её отец по-прежнему возглавляет собственную фирму.
– Потому что ты мне очень нравилась. Я сильно переживал, когда ты дала мне от ворот поворот.
– Правда?
Он кивнул.
– Ты женат?
– Нет. А ты замужем?
– Тоже нет.
– Так, может быть, нам стоит всё начать сначала? – спросил он.
– Или продолжить, – улыбнулась она ему ласково. И тут Алина вспомнила о своём обещании быть счастливой. Теперь-то она выполнит его наверняка.
Счастливая гавань
Глава 1
Тёплая лунная ночь. Самое начало июня. То самое волшебное время, когда край плаща ушедшего мая ещё не скрылся за поворотом, а июнь едва успел поставить ногу на порог и замер на миг, охватывая взглядом оставленное ему на тридцать дней наследство брата.
Нежное кипение цветущих садов сливалось с прохладой лунного сияния, всё вокруг казалось ароматной пеной на поверхности опьяняющего напитка под названием – предлетье.
Всё это блаженство и красота лились через край. Где-то совсем рядом пели разом два соловья, точно соревнуясь друг с другом.
Две миловидные женщины бальзаковского возраста сидели на террасе дачного домика и наслаждались выпавшим на их долю счастьем.
Да, они обе были счастливы, им совсем не хотелось спать в эту чудесную ночь.
Иван Алексеевич Бунин в своей книге «Освобождение Толстого» написал, что Лев Николаевич в частном разговоре с ним сказал: «Счастья в жизни нет, есть только зарницы его – цените их, живите ими».
Кто ж станет спорить с гением…
Разве только тот, кому ближе слова о счастье, сказанные Феликсом Эдмундовичем Дзержинским: «Счастье – это не жизнь без забот и печалей, счастье – это состояние души».
Правы, наверное, оба. Так или иначе, обе женщины были просто счастливы.
– Как хорошо, – выдохнула Наталья.
– И не говори! – поддержала подругу Татьяна. – Просто благодать! – И тут же добавила с лёгким укором: – А ты ещё не хотела ехать со мной на дачу.
– Не хотела мужа одного оставлять, – призналась Наталья.
– Всего-то на одну ночь.
– Ну…
– Тем более, он у тебя не один, – с капелькой иронии в голосе проговорила Татьяна.
– А с кем? – лениво поинтересовалась Наталья.
– С котом! – ответила Татьяна.
И обе женщины рассмеялись.
– Тань, – обратилась Наталья.
– Чего?
– Мне кажется, что в июне замуж выходить не стоит.
– Это ещё почему? – искренне удивилась Татьяна.
– В июне ночи короткие!
– И что из этого? – не поняла Татьяна.
– Брачная ночь пролетит как одно мгновение! Прочувствовать ничего не успеешь, – с сожалением вздохнула Наталья.
– Вот ты о чём, – рассмеялась Татьяна, – так теперь у всех молодых первая брачная ночь случается задолго до наступления свадьбы.
– Вообще-то, ты права, – согласилась Наталья, – но всё-таки…
– Ната, а в каком платье ты выходила замуж?
– В смысле, в каком? – не поняла Наталья. – В белом. А ты?
– Я тоже в белом, – глаза Татьяны затуманились, – у меня было такое пышное платье, – она сделала плавный взмах обеими руками, – что, когда подул ветер, юбка не поднялась, но наполнилась ветром, как парус! И мне казалось, что я плыву над поверхностью земли, как корабль по волнам.
– Нет, – покачала головой Наталья, – у меня было длинное, но довольно узкое платье. Закройщица скроила его по модели из французского журнала. Оно казалось мне тогда таким необычным, – Наталья прикрыла глаза, точно переживая заново незабываемые моменты далёкой юности. – В юбку были вставлены настоящие кружева из белых плотных нитей, – вдруг она, вспомнив что-то, взмахнула ресницами и сказала: – А пышное платье было у моей свидетельницы. Знаешь, такое розовое-розовое! И она точно плыла в нём. Только не как корабль в море, а как облако по небу, окрашенное утренней зарёй.
– А я не помню, в каком платье была моя свидетельница, – поскучнела Татьяна.
– Почему?
– Не помню и всё! Теперь это вообще не важно.
– Что не важно? – не поняла Наталья.
– Во что одеты свидетельницы. Так как свидетелей теперь вообще не существует.
– Как это не существует? – не поверила Наталья.
– Их отменили ещё в 1991 году.
– Не может быть!
– Может.
– Как жаль! – с искренним сожалением вырвалось у Натальи.
Татьяна пожала плечами, давая понять, что её это нисколько не волнует.
– Думаю, – продолжала упорствовать Наталья, – если даже они теперь и не расписываются в качестве свидетелей, то всё равно на свадьбе присутствуют! Ведь такая красивая традиция!
Татьяна ничего не ответила, только снова молча пожала плечами. По опыту она знала, что спорить с Натальей себе дороже. Именно поэтому плавно перевела разговор со свадеб на фруктовые деревья.
– Ната, ты заметила, как дружно цвели в этом году яблони?
– Заметила, – отозвалась она.
– И груш тоже, скорее всего, уродится много.
– Здорово, – согласилась Наталья, – я люблю груши.
– Кто ж их не любит, – усмехнулась Татьяна.
– Бывают такие личности, – вспомнив о ком-то из своих знакомых, отозвалась Наталья.
– На моём пути, к счастью, такие чудики не встречались, – тихо рассмеялась Татьяна. А потом, сделав серьёзное, даже суровое лицо, заявила непререкаемым тоном: – Готовься варить варенье!
Татьяна знала, что подруга не любит заниматься заготовками, поэтому быстро добавила:
– Отговорки и возражения не принимаются! – она пристукнула по столешнице чайного столика своим упругим кулачком и покосилась на Наталью.
Та вместо ответа только рассмеялась.
«Опять варку варенья на мужа переложит, – подумала про себя Татьяна, – хотя у её Алекса варенье получается – пальчики оближешь».
– Тата, – услышала 7’атьяна голос подруги, – у меня что-то глаза слипаться начали. Мне кажется, что скоро светать начнёт. Давай немножко поспим на дорожку.
– Давай, – согласилась Татьяна, хотя спать ей совсем не хотелось. Да и спать особо было некогда, вот-вот утренняя зорька займётся, уже и птицы, ненадолго притихшие, снова пробуют голоса, распеваются, готовясь песнями рассвет встретить. Татьяна оглянулась, но подруги уже не было на террасе. «Наверное, прикорнула на старом скрипучем диване, оставшемся ещё от тётки». Заменить его у Татьяны руки не доходили, точнее сказать, не поднимались. Пока старый диван стоял в доме, Татьяне казалось, что и тётка где-то поблизости, на грядке с огурцами возится или розы из своей допотопной лейки поливает.
Подругу Татьяна и впрямь застала на диване в маленьком зале, который тётя когда-то гордо гостиной величала.
Наталья лежала, подложив под голову обе руки. На губах её блуждала улыбка, такая же загадочная, как лунный свет.
«Наверное, ей снится муж, – подумала Татьяна, – небось гуляет с ним под ручку но берегу реки или на качелях качается». А Татьяне если и снился какой-нибудь водоём, то непременно море. Тёплое море с зеленоватыми волнами, окаймлёнными жемчужной пеной. Она даже наяву часто слышала, как волны набегают на берег и, медленно шурша галькой, пятятся обратно. И ещё она чуяла залах моря! Запах водорослей и ещё чего-то непонятного, но такого желанного.
– Море, – вздохнула Татьяна, подняла с пола клетчатый плед, который Наталья, засыпая, спихнула с дивана. Она укрыла подругу пледом и ушла в угловую комнатку. Кровать разбирать не стала, легла поверх покрывала, решила слушать соловьёв, но, сама не заметив, заснула. Спала и видела во сне море. Проснулась она от шёпота… Нет, не волн.
Татьяна открыла глаза и прямо перед собой увидела лицо Натальи. Подруга сидела на корточках и шептала:
– Вставай, Таточка, на электричку опоздаем.
– Не опоздаем, – ответила Татьяна, спуская ноги с кровати. – Ты давно проснулась? – спросила она подругу.
– Нет, только что, – ответила Наталья, – но чайник уже успела поставить. Давай попьём чай с клубникой и поедем.
– Клубника ещё не поспела.
– А в теплице? – с надеждой уточнила Наталья.
– Ив теплице тоже, – Татьяна невольно улыбнулась, глядя на капризно поджатые губы подруги. «Как она сейчас похожа на ребёнка. Наверное, за это и любит её Алекс».
Чай попили с ванильными сухарями.
Татьяна подумала, что они проспали не более двух с половиной часов. Раненько разбудила её подруженька. Солнце только начинало подниматься. Делать нечего, не ложиться же после чая снова спать. Татьяна была не против пожить на даче несколько дней. Однако Наталья рвалась в город. А одной на даче Татьяне оставаться не хотелось. Тем более, ближние дома пустовали. Только за три дома от неё жил дед Ефим со своим горластым петухом Тишей. Судя по всему, Тишей свою птицу дед назвал в шутку, так как тишины от него не было ни днем, ни ночью.
Дальше на этой улице жила тётя Дуня, Авдотья Павловна Качалова. У неё, кроме пса Полкана, был курятник, в котором находилось не менее пятнадцати хохлаток. Соседи со всей улицы летом ходили к ней за яйцами. Но вот петуха в хозяйстве Авдотьи Павловны не было. Так что, может быть, неугомонный Тиша и беспокоился из-за того, что желал стать падишахом бесхозного гарема. Однако ни хозяин петуха дед Ефим, ни владелица курятника баба Дуня постоянно повторяемым просьбам петуха внимать не хотели. Делали они это, возможно, без злого умысла, просто не научили их в детстве петушиному языку. Такая вот незадача.
Остальные соседи на свои дачи переезжали обычно в конце июня, кто на постоянное проживание до начала осени, а кто наездами по выходным дням и отпускам, на всякие пикники и шашлыки.
Такая вот дачная история.
Наталья, видя нежелание подруги уезжать в город, спросила:
– Таточка, может, останешься?
– Одна? – удивилась Татьяна.
И подруга расслышала в её голосе тщательно скрываемую обиду.
– Не сердись, – попросила Наталья. – Я правда не могу остаться.
– С чего ты взяла, что я сержусь? Лучше поторапливайся. Если уж решили ехать, то нечего нюни распускать.
– И то верно, – улыбнулась Наталья.
Подруги вышли за насквозь просвечивающуюся решетчатую калитку, и Татьяна, встав на цыпочки, перекинула руку через верх калитки и опустила щеколду с той стороны.
– Живём как при коммунизме, – пошутила Наталья, – никаких замков.
– Было бы что запирать, – отозвалась Татьяна, – кому надо, тот и через забор перелезет. Жалко, конечно, если клубнику, толком ещё и не созревшую, в теплице соберут.
– Теплица-то у тебя закрыта.
– Ага. Замок на честном слове держится. Раньше-то, при тётке, здесь многие соседи жили с ранней весны до поздней осени.
– Так холодно же!
– Не скажи, почти в каждом доме печурка была.
– Тогда да, – согласилась Наталья.
– И народ в ту пору общительный был, дружный. Коллектив, одним словом. Это уже позже перетащили с Запада: «Мой дом – моя крепость». Вот и сидят каждый в своём закутке. И кому от этого легче стало?
– Западу, – обронила Наталья то ли в шутку, то ли всерьёз.
– Только разве, – отозвалась Татьяна серьёзно.
Подруги надолго замолчали. Так молча и дошли до станции, где сели на первую электричку. Поначалу любовались проплывающими мимо окон зелёными пейзажами, а потом закемарили.
В город подруги вернулись, когда утро только начинало перетекать в день. Если точнее, то до полудня оставалось ещё более двух с половиной часов. Оказавшись в своём подъезде, Татьяна и Наталья, не сговариваясь, разошлись по своим квартирам. И обе чуть ли не до трёх часов дня проспали после долгого вечера накануне и бессонной ночи, проведённых на свежем дачном воздухе в, казалось бы, заколдованном предлетнем саду. Как чудесно время от времени верить в эту, пусть и призрачную, силу и возможность волшебства. И неважно, волшебство это искусства, природы или любви.
