Текст книги "Ручей Поцелуев"

Автор книги: Натали Патрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

К себе? То есть в ту постель, где уже устроились трое ребятишек? Она отвернулась.

– Ну, дай мне остаться здесь, Броди, – изобразила она сонное бормотание. – Почему мне нельзя поспать тут?

Матрас прогнулся, когда Броди придвинулся к ней поближе.

– Устроим, так сказать, вечеринку с ночевкой?

– Ммм… – Она зажмурилась так сильно, что защипало под веками.

– Ну, ладно. Почему бы и нет. Но только при одном условии.

Она оторвала щеку от голого матраса, но голову к Броди так и не повернула:

– Что за условие?

Он склонился еще ближе, так, что его губы защекотали ухо Миранды, и прошептал:

– Я буду сверху.

Миранда втянула полную грудь воздуха – даже голова закружилась. А затем медленно выдохнула, собираясь с силами для ответа.

– В смысле – на верхней постели?

Он провел пальцем по ее спине.

– Как скажешь, Рэнди.

Она старалась убедить себя, что в ней говорит усталость и что при других обстоятельствах она и не подумала бы сделать то, что собиралась сделать сейчас. А еще она говорила себе, что она отъявленная лгунья.

Миранда повернулась к нему и прикоснулась к его щеке. Ее пальцы запутались в светлых прядях, упавших ей на лицо, когда он склонился над ней.

– Я не знаю, что сказать, Броди.

– Тогда не будем говорить.

Он осторожно опустился на узкую постель, стараясь не придавить Миранду своим телом. Затем, притянув ее поближе, крепко обхватил одной ногой ноги жены.

Нервно облизнув губы, Миранда подумала, хватит ли ей сил сказать Броди, что эта его идея не из лучших. Его рот прильнул к ее губам.

Если в ней и оставались еще какие-то силы, то и они растаяли в теплой нежности этого поцелуя.

Все, что она так любила в Броди: аромат его кожи, его волосы, мощь его мускулистого тела, всегда такого нежного рядом с ее собственным, по-женски мягким, податливым, – охватило ее и окружило порабощающей чувственной волной.

Он раздвинул языком ее губы – пробуя на вкус, дразня, заставляя их отозваться на его ласку.

Ей хотелось чувствовать больше, делать больше, ощутить его обнаженным рядом с ней, на ней, внутри ее.

– Да! – простонала она. – Да, да!

Он покрыл легчайшими поцелуями ее умоляющие губы, линию подбородка, спустился к шее.

Дрогнувшими пальцами она вцепилась в футболку и вытащила ее из джинсов. Если не удастся стащить ее через голову, решила она, когда Броди приник губами к ямочке у нее на горле, то она просто-напросто разорвет эту проклятую штуковину пополам.

Их пальцы встретились у края футболки, и Броди откатился в сторону, чтобы дать ей возможность поднять руки.

Кровать с жалобным скрипом накренилась.

Броди весь напрягся, лишь глазами повел в сторону Миранды. Ни один из них не смел пошевелиться.

– Наверное, нам лучше… – прошептал он, как будто от громкого звука кровать могла рассыпаться. И кивком показал, что им бы лучше было встать.

Кровать накренилась еще сильнее.

– Ага, думаю, больше ничего не остается. – Миранда ждала, чтобы он начал первым.

Броди медленно сдвигался к краю, пока не опустил одну ногу на пол. Потом приподнял Миранду и помог ей перевернуться на бок. Наконец ее ноги тоже оказались на полу.

– На счет «три», – сказал он, – скатываемся отсюда.

Она кивнула. Кровать ответила угрожающей дрожью.

– Раз. – Темноту за окном внезапно осветила молния.

Миранда уперлась пяткой в пол.

– Два. – От раската грома вздрогнули стены и закряхтели все балки старого дома.

Миранда стиснула руку Броди, чтобы он смог высвободить ее из-под верхней части кровати, если такая необходимость все же возникнет.

– Три!

Миранда скатилась с кровати и упала прямиком в объятия Броди.

Деревянная конструкция позади них неуверенно закачалась наподобие комика в образе подвыпившего гуляки, когда тот, пошатываясь на полусогнутых ногах, оглашает округу скрипучими невнятными звуками. Однако несколько секунд спустя, поразмыслив, кровать все же затихла.

Миранда вздохнула и вырвалась из обхвативших ее сильных рук. Склонив голову, сосредоточенно уставилась на концы его ботинок – и сделала шаг назад.

– Похоже, у мебели здравого смысла больше, чем у нас. Если бы не эта кровать, мы бы ни за что сами не остановились.

Его пальцы сошлись на ее локте.

– Рэнди, нам и не нужно останавливаться. Нас ведь ждет огромная широченная кровать там, в…

Она вскинула голову.

– В которой спят трое ребятишек. Да, кстати, ты мне напомнил, нужно пойти взглянуть, как они там. Ты сможешь без меня закончить работу? Завтра я все тут уберу и наклею плакаты. – Не в силах взглянуть ему в глаза, она быстро повернулась к двери и прошептала: – Спокойной ночи, Броди.

Уже на полпути к своей спальне она услышала быстрый удар, резкий скрип – и наконец грохот рухнувших перекладин кровати, а следом и шлепок матраса.

– Чертова кровать, – процедил Броди.

Миранда грустно улыбнулась. В их совместной с Броди жизни крайне редко случалось, чтобы она точно знала, что испытывает ее муж. Но сейчас был как раз такой случай.

Глава восьмая

– Миранда Роббинс-Сайкс! Почему это вас не было на прошлой неделе на заседании организационного комитета воскресной школы? Все о вас спрашивали. И где вы вообще это время пропадали?

Как можно дальше от меня, безмолвно отозвался Броди, глядя, как очередная дама перехватила Миранду у белоснежного здания церкви. Он снова нахлобучил на голову свою неизменную черную шляпу, откинул полу пиджака и сунул руку в карман брюк. Он постоянно чувствовал себя лишним рядом с женой с момента их неожиданной и недолгой близости прошлой ночью, а потому поплелся прочь, подальше от обступивших Миранду дам-общественниц.

– Ну, а чего ж, значит, так тому и быть.

–  Кактому и быть? – переспросил он Хрустика, добравшись до тесного кружка из его троих малышей, повара и младшего брата.

– Ай, да ничего, не бери в голову, сынок. – Хрустик сощурился от яркого солнца, бьющего из-за спины Броди. – Это я так, учу детишек уму-разуму.

– Учишь, значит? Ну-ка, говори, что ты за кашу собираешься заварить? – Броди со скрытой угрозой навис над стариком.

– И не кашу, и не кашу вовсе, а бобы с салом! – Кэти дергала Броди за полу пиджака.

– Мм? – Он опустил глаза на круглолицую малышку.

– Мистер Хрустик обещал, что на ленч будут бобы с салом, – повторила она, забавно тряхнув кудряшками.

– Ах вот как? – Броди сморщил нос. Ему уже чудился довольно сомнительный запах этого блюда в исполнении доблестного кашевара.

– А еще кукурузные лепешки, – добавила Грейс с неистовым пылом.

– Боже, спаси и сохрани, – пробормотал Броди.

– Удивляюсь я на тебя, сынок. Место для молитвы ты, само собой, выбрал подходящее, только все равно просчитался. – Хрустик насупился. Так, во всяком случае, решил Броди, хотя по морщинистому лицу старика это невозможно было сказать наверняка. – Забыл, что ли? Сегодня твоя хорошенькая миссис готовит для всех воскресный домашний обед.

Джексон опустил руку на застывшие от напряжения плечи Броди.

– Так-то вот, братуха. Похоже, ты должен извиниться перед Хрустиком и пригласить своего любимого младшего братца на обед – за то, что он всю субботу нянчился с твоими детишками.

– Ага, конечно, как скажешь, Джексон. Извини, Хрустик, – буркнул он, сам не отдавая отчета, что говорит. В воздухе определенно что-то назревало. Он не мог бы сказать, что именно и какой стороной это «что-то» заденет лично его, но нутром ощущал приближение чего-то неизвестного.

Эта мысль грызла его и часом позже, заставляя болтаться на кухне, в то время как у него было полно других дел.

– В этом помещении слишком много народу. – Миранда сдула упавший на лоб завиток и коленом задвинула ящик кухонного стола. – Вам всем что, больше делать нечего?

– Я должен быть тут, миссис Сайкс, – ворчливо отозвался Хрустик и, проковыляв позади нее, достал из громадного холодильника тяжелый белый кувшин. – Мне, никак, тоже людям на стол подавать надо.

Грейс и Кэти прошмыгнули с обеих сторон от Миранды.

Джексон наклонился над булькающей кастрюлей, стоявшей на той части плиты, где готовили для домочадцев, эффектным жестом приподнял крышку, зачерпнул деревянной ложкой ароматную смесь и припал к ней губами.

– Не хватает соли, Миранда. И одной луковицы. Если хочешь, я бы мог запросто…

Она закрыла глаза и вскинула лицо к потолку.

– Так, теперь я понимаю, почему мама всегда настаивала на воскресных обедах в ресторане.

– Блюда Ух ты! Янг в «Огненном горшке»! – провозгласила Грейс.

– Блюда Уй ты Янь, – эхом отозвалась Кэти, с восторгом раскинув руки и едва не вышибив кувшин с пахтой из рук оказавшегося у нее на дороге Хрустика.

– Ух ты… что? – Броди сузил взгляд на малышек, выделывающих немыслимые импровизированные па посреди кухни. – Где это вы узнали об «Огненном горшке»?

– А нас дядя Джек туда водил. – Кэти выдала своего дядюшку с таким по-детски непосредственным простодушием, что Броди чуть не позабыл о том, что обязан рассердиться.

– Ты что, таскал моих детей в эту грязную забегаловку? – Фальшивое возмущение не произвело впечатления даже на него самого.

– Своди нас еще раз, – умоляюще заныла Грейс.

– Еще раз, – не замедлила повторить Кэти.

Грейс сложила руки и притиснула их к груди – ну точь-в-точь скряга, как зеницу ока лелеющий свое сокровище.

– Там нам давали красные пластмассовые чашечки в форме ковбойской туфли!

– Чашка-туфелька! – Кэти вскинула руку и изобразила полупьяного ковбоя, размахивающего пистолетом направо и налево.

– Ох, ч… – На этот раз Хрустик пролил-таки сливки.

Забавно, отметил Броди, все еще не сводя прищуренных глаз с этой картины. Широкий жест Кэти совершенно не задел Хрустика. Он был на приличном расстоянии. И тем не менее старик умудрился выплеснуть добрую порцию густой, с кислым запахом пахты прямо в кипевшую на плите кастрюлю. Причем Джексон определенно ему подыграл, уронив крышку, лишь когда неизбежное случилось и блюдо было загублено.

– Ну, вот, смотрите, что вышло! – заорал Джексон. Он снова схватил крышку и принялся отгонять ею пар, вдруг наполнивший кухню отвратительным запахом. И тут же добился своего: Миранда ринулась к плите.

– О Господи!

– Может, четой-то и спасем, миссис Сайкс, – предложил свою помощь Хрустик и, наклонившись над плитой, якобы случайно выплеснул в кастрюлю еще порцию пахты.

– О Боже! – в отчаянии простонала Миранда. Она приподняла кастрюлю и уставилась в нее, словно это был некий магический хрустальный шар. Потом вдохнула и скорчила физиономию, почти такую же кислую, как и испорченный соус. – Все пропало.

– Можно посмотреть на все с другой стороны, Миранда. У тебя же еще есть жареные куриные грудки и вареная брокколи, – утешил ее Джексон.

Вытянув как можно дальше руки, она понесла кастрюлю к раковине.

Едва она повернулась к нему спиной, как Джексон потянулся к ручкам плиты – и в момент повернул пламя в духовке и под дальней конфоркой с брокколи на полную мощность.

– Что ж это за воскресный обед будет! – Миранда неожиданно оглянулась, чуть было не поймав Джексона на диверсии.

– Ботинок! – истошным голосом выпалил Бубба, спрыгивая с высокого табурета у стойки бара, откуда он внимательно наблюдал за всем этим сумасшествием.

– Что? – переспросила Миранда.

– Да ковбойский ботинок это называется, Рэнди, а не туфля! – Он повернулся к Грейс и с истинно ковбойским возмущением ее ошибкой выпятил грудь. – Еду в «Огненном горшке» подают в пластмассовом ковбойском ботинке, а не в туфле!

– А-а. – Миранда кивнула, явно сбитая с толку, и продолжила путь с загубленным соусом к раковине.

Несколько мгновений Броди размышлял, не поинтересоваться ли ему у повара и брата, что все это означает.

– Хочу еду Ух ты! Янг в ботинке, – сказала Грейс. – Не хочу эту противную брокли и куриные ноги.

– Я жарю вовсе не ножки, – возразила Миранда, выскабливая остатки бурой кислятины в мусорное ведро.

Бубба взглянул на Джексона. Тот ответил кивком – продолжай, мол. Мальчуган распрямил плечи и заявил, как умудренный опытом бизнесмен, заключающий контракт:

– А мы едим только ножки – и больше ничего! Если нет ножек, то я хочу ботинок Ух ты! Янг.

– Уй ты Янь! – Кэти завертелась, хлопая в ладоши. – Уй ты Янь!

– Никаких Янгов, – цыкнула Миранда. И в подтверждение своей решимости с грохотом опустила кастрюлю в раковину.

– О чем речь, Миранда? – Джексон сдвинулся на шаг, чтобы заслонить от нее вовсю кипящую кастрюлю с брокколи. – Если они хотят пообедать в «Огненном горшке», я с удовольствием отвезу их.

Медленная улыбка растянула губы Броди. Его семейство, без сомнения, сегодня утром в церкви заметило, как Миранда ощетинивалась всякий раз, когда он оказывался рядом. И теперь эта бесталанная театральная труппа разыгрывала сложное представление, так сказать сводничая – чтобы дать ему и Рэнди время побыть вместе. Вот только с какой стати, недоумевал Броди, Джексону понадобилось угробить весь обед? Нет, он еще определенно не добрался до разгадки этой шарады.

– Спасибо, Джексон, не нужно. – Она покачала головой, и ее волосы упали на бретельки льняного сарафанчика. – Они и так вчера весь день провели с тобой.

– По-твоему, значит, я на них плохо влияю? – По лицу Джексона расплылась ухмылка Чеширского кота.

– Да нет, дело не в этом, просто… Джексон! – Миранда ткнула в него пальцем и ахнула, округлив от ужаса глаза.

– Что? – спросил он. Броди и не подозревал, что его брат способен изобразить подобную невинность.

– Или горят твои брюки, или что-то в духовке, – прорычал Броди, тоже вступая наконец в схватку.

– Мои?.. – Джексон оттолкнулся от дверцы духовки, откуда уже валил бело-сизый дым.

Миранда схватила с полки огромную кухонную рукавицу и рывком распахнула духовку. Дверца с противным скрипом упала, выставив на всеобщее обозрение противень, полный обуглившихся кусков того, что – если принять на веру слова Миранды – когда-то было цыплятами.

– Не так уж все и плохо, Миранда. – Джексон замахал руками, разгоняя дым. – В наше время многие становятся вегетарианцами, а у нас еще целая куча брокколи, хоть на базаре торгуй.

– Причем базарздесь самое главное слово. – Броди шагнул к плите, повернул ручки, которыми не так давно манипулировал Джексон, и приподнял крышку с кастрюли с брокколи. Со стуком отбросив крышку в сторону, он взял вилку и подцепил один весьма унылого вида и грязноватого оливкового оттенка побег брокколи. – Это что – овощ или вермишелина?

Малыши рассмеялись шутке, особенно заливисто хохотала Грейс, и на сердце у Броди потеплело.

– Наверное, придется все же отпустить Джексона с детьми пообедать. – Броди уронил побег обратно, откуда только что выловил.

Миранда ошеломленно смотрела на то, что еще недавно замышлялось как воскресный обед.

– Уверена, что кое-что я все же сумею спасти.

– И вовсе даже не о чем волноваться, миссис Сайкс, – нараспев прогнусавил Хрустик. – Детишки голодными не останутся, пока у вас работает Хрустик Холломан. Ну, малышня, угостить вас плошкой горяченьких бобов с салом?

Грейс покачала головой.

Бубба скривился.

Миранда закашлялась.

Кэти подбоченилась и обожгла старого повара гневным взглядом.

– Уж лучше я съем старый ковбойский ботинок!

– Кэти! – ахнула Миранда. – Как ты разговариваешь с мистером Хрустиком! Извинись перед ним, сию же минуту.

Кэти понуро опустила голову, два светлых завитка на макушке выпрямились, до смешного напомнив рожки дьяволенка.

– Мистер Хрустик… – ее голубые глазенки заблестели, – простите меня за то, что я лучше съем старый ковбойский ботинок, чем ваши бобы с салом.

Это стало последней каплей. Нараставшее на кухне напряжение взорвалось всеобщим смехом. Хохотали все. Кроме Миранды.

Она горестно ссутулилась и ткнула сгоревший противень обратно в духовку.

Броди потянулся к ней и опустил ладонь на ее плечо.

– Может, тебе станет легче, если мы устроим семейный воскресный выход в ресторан?

Она оглянулась.

– Понимаешь, мы всегда проводили воскресенья в кругу семьи…

Он слегка стиснул ее плечо, довольный, что Миранда не оттолкнула его, и донельзя счастливый, что она не возразила, когда он назвал их семьей.

– А я думаю, нужно снова отправиться на пикник, – сказала Грейс, неуверенно поглядывая то на Хрустика, то на Джексона. – Может, возьмем еды в «Огненном горшке» и поедем на Ручей Поцелуев?

Джексон с оглушительным треском хлопнул в ладоши, заставив Миранду вздрогнуть.

– Верно, решено. Мы с детьми едем в город, закупаем еды в «Огненном горшке». А вы укладываете покрывала, ну, еще, может, приемник, да и двигаете на Ручей. Там и встретимся.

– Кто и когда это решил, хотела бы я знать, – перекрикивая радостные возгласы ребятни, поинтересовалась Миранда.

– Да так ведь быстрее будет, – объяснил Джексон, уже подталкивая детей к двери. – Ну, ты представь – сначала нужно подготовить посуду для пикника и все такое, потом съездить в город, заказать ленч на всех, потом добраться до Ручья – в общем, до темноты не справимся.

– Н-но… – запнулась Миранда.

– Всем пока! – Джексон схватил шляпу, отсалютовал ею, нахлобучил на голову и попятился к двери, белозубо ухмыляясь. – Давай, братуха, двигай к Ручью. Вот будет здорово, совсем как когда мы были детьми. Слово братца-плохиша!

Слово братца-плохиша. Броди не слышал этой закодированной клятвы уже… с той самой ночи до свадьбы, когда украдкой сбежал на Ручей Поцелуев на свидание с Мирандой. Сердце его вдруг затрепетало от этих воспоминаний. Или от открывающихся возможностей? Ведь брат только что пообещал, что даст им с Мирандой столько времени наедине, сколько им потребуется, и что их никто не потревожит.

– Ну, где же они, черт возьми? – Миранда до боли вытянула шею, всматриваясь в заросший густой травой склон.

Потом оглянулась на Броди. В ответ тот лишь молча покачал головой.

Вздохнув, она снова устремила взгляд через поле, выискивая хоть какой-то знак приближения грузовичка Джексона. Ничего.

Она расправила широкую юбку сарафана. Прогретые солнцем травинки щекотали ей пальцы, пока она, ерзая и изображая спокойствие, дожидалась окончания вынужденного времяпрепровождения наедине с Броди.

– Может, пойдем их поищем? – наконец предложила она.

– Рэнди… – Броди откинул пронизанные солнечными лучами волосы, взглянул сначала на поле, потом на Ручей, – Рэнди, они не приедут.

– Почему это? Разумеется, приедут! – Она издала неуверенный короткий смешок. – Таков был их план.

– Нет. – Он облокотился на колено, все еще не отрывая взгляда от бурлящего недалеко внизу потока Ручья Поцелуев. – Их план был – заставить нас поехать сюда вдвоем и не мешать, чтобы мы могли пробыть здесь, сколько потребуется.

– Сколько потребуется для чего?

Он в ответ лишь вздохнул.

Миранда негодующе ахнула.

– Просто поверить не могу, Броди Сайкс, что ты дурачил меня подобным образом, да еще после всех своих обещаний измениться!

Он резко повернулся к ней.

– Эй, я тут ни при чем, Рэнди. Я просто вычислил их раньше, чем ты.

– И когда же это случилось, Броди? – Она сжала пальцы в кулак. – Когда же ты вычислил, что они задумали?

– Ну… – вспыхнул он. – Я… мм… – Он прокашлялся.

– Понятно. – Она схватила аккуратно сложенное второе покрывало, предназначенное для детей, и запихнула его в пустую корзинку для пикника.

Рука Броди упала с колена.

– Что ты делаешь, Рэнди?

– Складываю вещи, – ответила она и, дотянувшись до приемника, выключила слезливую любовную песенку в стиле кантри. – Раз дети не приедут, то и у нас нет никакого желания здесь оставаться. С какой стати, не так ли?

Глаза Броди потемнели, кожа на щеках словно натянулась, когда он хрипло выдавил:

– У меня есть такое желание.

В его голосе было столько сдерживаемых эмоций, что у Миранды мучительно сжалось сердце. Собрав все силы, чтобы тут же не сдаться и не раскрыть ему объятия, она опустила глаза на успокаивающую голубизну покрывала.

– Не нужно, Броди. Так быть не может.

– Не может? – Он двинулся к ней словно снежный барс, обнаруживший беззащитную жертву. – Только не говори мне, что вчера, когда мы целовались на детской кровати, ты не чувствовала того же, что и я.

Чувствовала. То же самое ощущение начало подниматься в ней и сейчас, с каждым шагом Броди, приближавшим его к ней. Сначала ее натянутые нервы ответили на приглушенный шорох подминаемой под его мощным телом травы. Затем неуловимое движение – и у нее в мыслях возник яркий образ ее и Броди как одного целого.

Его тепло окружило ее чувственным облаком родного запаха и растущего возбуждения. Кожа загорелась от предвкушения. Мышцы напряглись.

Его рука протянулась к ней.

Она вонзила зубы в нижнюю губу, чтобы удержать рвущийся из горла глухой стон желания.

Его пальцы прошлись по ее волосам, обласкали прозрачную кожу шеи.

Он ладонью приподнял ее лицо.

– Рэнди, я хочу остаться с тобой, и узнать, не найдем ли мы здесь того, что уже нашли однажды, того, что уловили в себе прошлой ночью.

– И что это докажет, Броди? Что это изменит?

– Все, – шепнул он, и его рот прильнул к ее губам.

Миранда не могла дышать. Не могла думать. Не могла противиться нахлынувшему урагану желания. Она отбросила все сомнения, помня лишь о неземном блаженстве, которое несла с собой близость с Броди.

Его ладонь легла ей на затылок, поддерживая голову, а его язык проскользнул сквозь дрожащее кольцо ее приоткрытых губ. Пустив его внутрь себя – хотя бы просто в поцелуе, – Миранда поняла, что рухнули последние барьеры, которые она возвела против него. К чертям все последствия. Она хочет снова любить своего мужа. И даже символично, что это произойдет здесь, у Ручья, где когда-то начинались их отношения. Может быть, это место принесет им счастье и они смогут все начать сначала.

Она откинулась на спину и потянула Броди за собой, не отрывая от него губ.

Казалось, нет ничего естественнее, чем лежать на этом берегу, чувствуя на себе тяжесть тела Броди, сливаясь с ним в поцелуе. И все же ощущения были какими-то удивительно новыми, волнующими, чуть ли не опасными. Миранде понравилась эта новизна. Но когда, приподнявшись на локте, Броди потянул за бретельку ее сарафана, она вдруг резко села и поспешно прижала к груди бретельку за миг до того, как та развязалась.

– Броди, нам нужно остановиться! Если мы этого не сделаем, нам же будет хуже…

– Слишком поздно. – Он вжался в нее бедрами и улыбнулся, опустив отяжелевшие от страсти веки.

Она закрыла глаза, облизала губы. Попыталась проигнорировать пульсирующую между ее бедрами напряженную плоть, но ее собственное тело, охваченное дрожью неутоленного желания, восстало против нее. Она провела дрожащими пальцами вдоль шеи, к щеке, откинула взмокшие волосы.

– Если мы это сделаем… Не знаю, как я тогда уйду.

– Вот и хорошо.

Он чуть сдвинулся, покрыл быстрыми поцелуями ее шею, ключицы.

– Нет. – Она оттолкнула Броди. – Ничего хорошего. Потому что рано или поздно мне, возможно, придется…

Он приложил палец к ее губам.

– Почему, Рэнди? Почему тебе нужно уходить?

– Ты знаешь почему.

Его пальцы слегка шевельнулись.

– Мне плевать, сможешь ты когда-нибудь иметь детей, Рэнди, или нет.

– Никакого «сможешь или нет» не существует, – с трудом выдавила она. И упрямо вскинула дрогнувший подбородок. – Мы не сможем идти вперед, если ты раз и навсегда не признаешь этот факт. И это не единственное препятствие между нами.

Его пальцы сжались в кулак, скомкав льняную ткань сарафана.

– Я его признал, Рэнди. Именно это я и пытался доказать тебе, выбрасывая те книги.

– Мне так хочется верить твоим словам, Броди.

– Поверь, Рэнди, так и есть. – Он взял ее ладонь и легко сжал.

Все чувства, на которые только она была способна, бушевали в ней весенним ливнем. Сначала она пыталась разобраться в них, но, отчаявшись, постаралась хотя бы выдержать борьбу, которую здравый смысл вел с сердцем. Она приложила ладонь к виску.

– Я хочу верить тебе. Правда, хочу. Но как же я могу доверять тебе, как мы можем вместе решать наши проблемы, если ты по-прежнему для меня закрыт?

– Черт возьми, Рэнди! Я не из особо чувствительных. – Он выпустил ее руку. – Никогда таким не был и уже вряд ли стану. Ты знала это, выходя за меня. Но с появлением детей я изменился. Помнишь, ты сказала, что сама это видела? И я обещал тебе попытаться всегда решать наши общие проблемы только вдвоем. Ну, чего ты еще хочешь?

Она вдохнула побольше воздуха и произнесла:

– Я хочу, чтобы между нами не было недомолвок, чтобы мы всегда говорили все друг другу открыто, честно и чтобы ты прислушивался к тому, что говорю я.

– Я прислушиваюсь. Еще что-нибудь?

Она покачала головой.

– Просто рассказывай мне, что ты чувствуешь.

– Я лучше покажу. – Он смахнул волосы с ее обнаженного плеча.

– Если мы займемся любовью, оставив так много недосказанного и нерешенного, Броди… – она протяжно выдохнула, – у меня не будет уверенности в том, что же свело нас – доверие и взаимное прощение или же просто-напросто страсть и обстоятельства.

– Знаешь что? – Он придвинулся еще ближе, так близко, что она кожей ощущала толчки его сердца. – Ты знаешь, что пройдет десять, двадцать, тридцать и даже пятьдесят лет, а я буду любить тебя так же, как любил в день нашей свадьбы?

Закусив губу, она мысленно проклинала слезы, катившиеся по ее щекам и выдававшие ее с головой. Что толку теперь отрицать свою любовь к нему? Да, она любит его. И неважно, что принесет с собой будущее, – эта любовь останется неизменной.

– Знаю, – шепнула Миранда так тихо, что сама скорее почувствовала, чем услышала эти слова. – Я знаю, что ты всегда будешь любить меня, Броди Сайкс.

Он обнял ее, снова опустил на покрывало и накрыл своим телом.

– Тогда разреши мне показать, как я тебя люблю.

Она закрыла глаза и постаралась проглотить комок ледяного страха и неуверенности, который застрял у нее в горле. А потом кивнула в ответ на его просьбу.

Броди медлил как мог, вбирая в себя каждый дюйм ее тела, обнажавшегося под его руками. Он осыпал поцелуями одну грудь, потом другую, проложил нежную дорожку от ямочки на ее горле до кружевного края шелковых трусиков, медленно сдвинул их вниз, по обнаженным ногам, не сводя с жены жаждущего взгляда, который воспламенял в ней каждую клеточку. А затем сорвал с себя рубашку и избавился от джинсов.

Миранда и забыла уже, каким было тело ее мужа и как сказочно они подходили друг другу.

Тут Броди приподнялся на руках и мощно вошел в нее, заполнив собою до края, а потом исчез, оставив внутри ее пустоту, – лишь затем, чтобы через миг окунуться в нее еще глубже. Она вскрикнула от восторга и выгнулась ему навстречу, предлагая всю себя – все, что только могла ему дать.

Волна дрожи пробежала по его телу.

Она закрыла глаза.

Ветерок обдавал их обнаженные тела прохладой, овевал летними ароматами трав. Позади них журчал и плескался среди камней Ручей Поцелуев.

Броди прижал ее к себе с такой силой, что она едва дышала. По его телу прокатывались волны наслаждения, и Миранда позволила им унести и ее к вершине сладостного блаженства. Восторг любви захлестнул их целиком. Тревоги, страхи, сомнения унеслись прочь, только любовь царила над их сплетенными телами.

А потом они вернулись к реальности.

Броди приподнялся, поцеловал ее щеку, ушко и, скатившись, лег на спину рядом с Мирандой. Потом он глубоко вздохнул и молча закрыл глаза.

Она украдкой взглянула на него. Казалось, он принял то, что между ними произошло, совершенно спокойно. Если бы она могла разделить с ним это спокойствие так же легко, как разделила физическую близость…

Миранда повернулась на бок, по-прежнему глядя на мужа, и сказала совсем тихо, чтобы даже он не услышал:

– Я очень люблю тебя, Броди Сайкс. Ну да поможет нам Бог, если из-за того, что только что случилось, мы оставим нерешенными наши проблемы.