Текст книги "Брачный контракт"
Автор книги: Натали Май
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
– Я боюсь, Дэн… Всю жизнь мечтал присутствовать на свадьбе любимой дочки… но врачи не знают, сколько мне осталось. Если можно…
Вошла Бэрил. Она присела на край кровати и взяла отца за руку.
– Тебе вредно много разговаривать, – сказала она.
– Это моя последняя просьба, Дэн… Пожалуйста, как можно скорее… я хочу присутствовать на вашей свадьбе…
Бэрил умоляюще взглянула на Дэна. Она была близка к истерике.
– Ты не против, дорогая? – произнес старик.
– Дэн, пожалуйста… – прошептала Бэрил, – ему так мало осталось…
– Только попробуйте умереть, – наигранно бодрым тоном сказал он, подмигивая старику, – свадьба не состоится без шафера.
Стоун облегченно вздохнул и тихо засмеялся. Его смех прозвучал жутковато, от него побежали мурашки по коже. Бэрил заплакала и прижалась к Дэну. Он вывел ее в гостиную, дал выпить содовой воды и усадил на диван.
– Ты не пожалеешь? – мягко спросил он.
– О нет, я уверена… мы оба не пожалеем.
– Бэрил, если ты любишь кого-нибудь…
– Ничего, кроме страданий, любовь мне не дала, – ее губы дрогнули, – и не даст. Я больше не хочу ничего, кроме спокойной жизни и уважения. В двадцать лет это, наверно, звучит смешно… Но я себя знаю, Дэн. Ни с кем мне не будет так хорошо, как с тобой. Да и тебе… будет не так одиноко, поверь мне.
– Надеюсь, ты делаешь это не для того, чтобы только угодить отцу?
– Плохо же ты его знаешь, – улыбнулась сквозь слезы Бэрил, – скорее он сделает все, чтобы угодить мне.
Дэн смутно слышал о каком-то неудачном романе Бэрил, но не знал никаких подробностей. Может быть, ее отец обеспокоен отчасти из-за этого? Ему показалось, что Бэрил произнесла последнюю фразу странным тоном, но Дэн не задумался над этим, ему и так надо было подумать о слишком многом. Ее слова вылетели у него из головы.
Отец Дэна Филипп Лoy был недоволен поспешным бракосочетанием. Конечно, хорошо, что сын женится на дочери его старого друга, кроме того, красавице и единственной наследнице. Но им обоим по двадцать лет. Филипп считал, что с браком надо подождать минимум года два-три. Дэн еще не закончил учебу. Но позже, обдумав все хорошенько, Филипп был даже рад скорой свадьбе. Кто знает, что этой девчонке взбредет в голову за два года. Она запросто может передумать, и Дэн упустит такую партию. Да и сам он… до сих пор не пришел в себя после смерти другой девушки. Все это Филипп обсудил со стариком Стоуном весьма основательно.
– Даже хорошо, что они не влюблены друг в друга, – заметил Стоун, – такие браки более прочны. Я знаю свою дочь – для нее так лучше. И я буду спокоен за свое состояние, никакой аферист его к рукам не приберет.
– Через пару лет Дэн возглавит фирму, в юридической школе он один из лучших… – начал было Филипп Лoy, но Стоун перебил его:
– А знаешь, когда я понял, что могу полностью доверять твоему сыну? – вкрадчиво произнес старик. – Когда наши дети подросли и Дэн не сделал ни одной попытки ухаживать за Бэрил. Он никогда не флиртовал с ней, а возможностей была масса. Это лучше любых доказательств убедило меня в его бескорыстии. Он порядочный человек.
Филиппу Лоу было жаль, что его жена не одобряет этот брак. Первый раз за двадцать два года совместной жизни их мнения решительно разошлись.
– Пойми, Магда, – говорил Филипп, – у нашего сына есть шанс… какой выпадает один на тысячу.
– Шанс стать несчастным? Не такая уж завидная участь. Не нравится мне эта девушка, – твердо стояла на своем миссис Лоу.
Магда Лоу недолюбливала Бэрил до самой своей смерти. Она так и не смирилась с женитьбой сына на ней.
О сговоре отцов Дэн узнал после рождения Николь. Точнее, не узнал, а постепенно догадался. Отец Бэрил, который боялся не дотянуть до бракосочетания, спокойно дожил до рождения внучки и умер от сердечного приступа, вызванного сильным испугом – ему показалось, что в доме вспыхнул пожар. Дэн не мог понять до конца, был ли Стоун так болен тогда или притворился умирающим, чтобы ускорить свадьбу дочки. К сожалению, и его собственный отец в этой истории выглядел не лучшим образом. Это было Дэну особенно неприятно и охладило их прежние искренние отношения. Мудрее всех оказалась его мать, она одна поняла, что этот брак был ошибкой. Но никого, кроме себя, Дэн не обвинял. Он не должен был соглашаться. Но, глядя сейчас на Айрин, свое любимое дитя, Дэн не мог сожалеть. От одной мысли, что ее могло не быть, ему становилось страшно.
Дональд и Айрин избегали смотреть друг на друга, испытывая взаимное раздражение. Дэн почувствовал необходимость разрядить обстановку.
– Ты надолго задержишься в Нью-Йорке?
– На несколько дней, – ответила Айрин. – Извини, папа, но я не могу остановиться у тебя. Мы заказали два номера в отеле.
– Похоже, вы твердо решили докопаться до истины.
– Мы должны… я во всяком случае. – Она хмуро взглянула на Дональда.
– Это не только твое дело, – сердито возразил он.
Дэн понял состояние Дональда, который хотел сохранить в тайне, кто он, но случайно проговорился и теперь ломает голову, догадался ли Дэн. Дэн почувствовал сострадание к этому молодому человеку, честному и сильному, как его мать, и такому же ранимому. Наверняка он не поверил рассказу Дэна. Дэниел сомневался, поверил ли бы он сам, расскажи ему кто-нибудь эту странную историю. Слишком много совпадений и неясностей.
– А Николь тоже этим интересуется? – спросил Дэн.
– Немного… у нее есть предположения, с которыми я не согласна, – нехотя ответила Айрин.
– А именно?
– Пока мы ничего не узнаем, лучше об этом не говорить. – Айрин передернуло, когда она вспомнила, как они обсуждали всерьез, замешан ли отец в убийстве Фрэнка Грэхема. Подозревали Синтию. После того, что рассказал отец, она и мысли не допускала, что Синтия способна на это. Скорее, ее муж все-таки выстрелил в себя сам, как бы странно это в выясненных новых обстоятельствах ни выглядело.
«Отец прав, – подумала Айрин, – причина его смерти в чем-то другом. Это просто совпало со скандалом».
– А ваш клиент так и не объявился? – неожиданно спросил Дональд. – Тот, с которым у вас была назначена встреча в отеле в тот вечер, мистер Лоу.
– Зовите меня просто Дэн. – Он вздохнул. – Нет, в тот вечер я так растерялся, что, признаться, забыл обо всем… глупо с моей стороны, но я даже не взглянул на список постояльцев. А на другой день было не до этого. Скандал чуть не уничтожил репутацию нашей конторы…
– Но ваша юридическая фирма по-прежнему процветает.
– Только потому, что я сразу же подал в отставку, ведь виновником газетных сенсаций стал я, пусть даже по воле случая.
– Значит, к Синтии Грэхем тогда приезжала сестра и у них в тот же вечер была назначена встреча, – медленно произнесла Айрин.
– Да, это так… К чему ты клонишь?
– Дональд, а может быть, она что-нибудь знает? Вот еще одна зацепка для нас.
– Советую вам встретиться с ней, – заметил Дэн, – она, насколько я знаю, сейчас в Нью-Йорке.
– В самом деле? – воскликнула возбужденная Айрин.
– Вряд ли стоит это делать, – возразил Дональд и покраснел. – Она будет выгораживать свою сестру. Они души друг в друге не чают. Мне ее аргументы неинтересны, – отрезал он.
Дэниел решил оставить их одних на несколько минут и покинул гостиную, сказав Айрин, что хочет выпить коктейль.
– Тебе не кажется, что твое упрямство неуместно? – тут же взвилась она. – Твоя тетя здесь, мы должны с ней поговорить.
– Я не хочу обращаться к Гейл. Она и моя мать всегда были заодно, – упрямо повторил Дональд.
– Даже узнав правду, ты продолжаешь обвинять свою мать. Эго уж слишком!
– А что остается ее бывшему любовнику, как не выгораживать ее? Это просто жалкая попытка оправдаться самому и заодно оправдать ее. Согласись, Айрин, что твой отец – заинтересованное лицо.
– Ты прав. – Она немного помолчала. – Ну, а что плохого сделала тебе твоя тетя?
– Гейл? Ничего, но она последний человек, который будет с тобой откровенен, если дело коснулось ее любимой младшей сестры.
– Ну что ж… если они лгут – твоя мать, мой отец, Гейл… может, стоит их поймать на лжи?
– О чем это ты? – Дональд не мог догадаться, что она придумала.
– Надо всех выслушать и сопоставить их версии. Наверняка наищутся несоответствия. Ведь мой отец не общался с Гейл, – объяснила Айрин.
– Но моя мать общалась. Они вместе давно придумали что-нибудь в этом роде. А твой отец может по телефону обговорить все детали.
– Послушать тебя, так это какой-то международный заговор против Дональда Грэхема. Похоже на симптомы паранойи.
– Ты просто не знаешь мою мать.
– Дональд, а ты уверен, что сам ее знаешь? У меня такое впечатление, что ты и мой отец говорили о разных людях.
– И ты, конечно, склоняешься на сторону отца.
– Для меня важнее правда, а не собственные упрямые домыслы.
Они замолчали, сердито глядя друг на друга. Вошел Дэниел. Заметив напряженную атмосферу, он попробовал сменить тему и предложил Айрин и Дональду бренди с содовой.
– Мне лучше джин, папа… только со льдом.
Дональд согласился на бренди. Дэн принес из бара напитки и налил им по бокалу.
– Вы делаете как раз то, что я вам не советовал, – с едва заметной улыбкой сказал он.
– Что, папа? – Айрин удивленно взглянула на него.
– Поспешные выводы. Вы выслушали только меня. Слишком рано о чем-либо судить. Не стоит заранее ссориться. Вы сами потом поймете, как неприятно вспоминать сказанное сгоряча, если окажетесь не правы. Подождите – вот все, о чем я прошу. Я помогу вам.
– Как? – заинтересовалась Айрин.
– Выясню, где остановилась Гейл Риджентли, чтобы вы не теряли на это время. У нас с ней есть общие знакомые в Нью-Йорке.
– Прекрасно, – сказала Айрин, – если ты не хочешь, Дональд, я пойду к ней одна.
– Еще не хватало. Она все-таки моя… – он запнулся, мысленно желая себе проглотить язык, – моя знакомая.
Айрин с любопытством взглянула на отца. Дональд уже дважды выдал себя, интересно, догадался ли отец, кто он? «Пусть считают меня глупее, чем я есть, – подумал Дэн, сохраняя невозмутимость, – если они поймут, что я знаю, это только усилит взаимное недоверие и подозрительность».
– Ну что ж, сходим вместе к твоей знакомой. – Айрин не выдержала и рассмеялась.
Дональд метнул злобный взгляд в ее сторону, но не смог сдержать невольную улыбку. Он не испытывал никаких неприязненных чувств к человеку, сидящему напротив, как ни убеждал себя не поддаваться его обаянию и не верить ему. Отец Айрин не вписывался в ту картину, которую он всегда себе мысленно рисовал. Дональд ожидал оправданий, полных лицемерного пафоса и лжи, но Дэниел Лоу не оправдывался. Он говорил спокойно и просто, как человек, убежденный в своей правоте. Сомнения все больше проникали в душу Дональда, раненую и упрямую. Он чувствовал себя как никогда несчастным, но уже не таким одиноким. По крайней мере сейчас Айрин с ним. Она и не подозревает, как она ему нужна.
Дэн вышел из комнаты, чтобы позвонить знакомым, а Айрин вернулась к волнующей ее теме.
– Интересно, со своей знакомой… ну с той, к которой мы намереваемся отправиться, ты тоже не виделся все эти годы?
– Нет. У меня не было желания выслушивать адвокатов моей матери, а Гейл – одна из них. Она всегда на ее стороне.
– А как Гейл относилась к твоему отцу? – вкрадчиво спросила Айрин, у которой появилось смутное подозрение.
– Надо сказать, они друг друга терпеть не могли. Гейл к нам редко приезжала и никогда у нас не останавливалась. Избегала моего отца. Они и пяти минут не могли провести вместе, чтобы не поссориться.
– И этого ты ей не можешь простить? Того, что она недолюбливала твоего отца?
– Их отношения здесь ни при чем, – заявил Дональд, – к смерти отца Гейл не причастна. Но я уверен, что именно она настраивала мать против моего отца. Наверняка она одобряла ее связь с другим мужчиной. А Гейл имела на мою мать большое влияние, только к ее мнению она и прислушивалась.
– Посмотрим, что расскажет твоя тетя, – примирительно произнесла Айрин.
Появился Дэниел и протянул Айрин адрес отеля.
– Вы вовремя приехали, – заметил он, – завтра вы бы ее уже не застали. Если тебе что-нибудь нужно, Айрин, я…
– Конечно, я позвоню тебе, – пообещала Айрин.
– Желаю удачи.
– Спасибо, папа.
Они обнялись, и Айрин почувствовала, что никуда не хочет уходить. Она так соскучилась по отцу, что на миг забыла обо всем.
– Нам пора, Айрин. – Голос Дональда привел ее в прежнее состояние боевой готовности.
Дэн закрыл за ними дверь, зашел в свою спальню и сказал, обращаясь к портрету Синтии:
– Дорогая, я сделал все что мог.
3
– Ты уверен, что тетя тебя узнает? – спросила Айрин, сидя с Дональдом в такси, везущем их в отель «Уолдорф». – Все-таки прошло десять лет…
Дональд снова нахмурился.
– Не уверен, что этот визит нам что-нибудь даст, но если уж ты вобьешь себе в голову… Но, серьезно, неужели вы с тех пор ни разу не виделись?
– Да нет, она приезжала пару раз… но мы говорили только на общие темы – о ее работе, моей учебе…
– И даже о твоей матери не заикались? – не верила Айрин.
– Почти нет. Меня это не интересовало.
Айрин отвернулась к окну. Было уже совсем темно. Она подумала, удобно ли так поздно наведаться к Гейл. Конечно, она родственница Дональда, но у них не те отношения, чтобы появляться без звонка в десять вечера.
Портье проводил их к лифту. Перед этим он позвонил Гейл и назвал имена посетителей.
– Миссис Риджентли ждет вас, – сказал он бесстрастно, положив трубку.
– Она удивилась нашему приходу? – не выдержав, спросила Айрин.
– Немного. Но просила вас подняться.
Дональд слегка побледнел и заметно нервничал. Айрин заметила это, пока они поднимались в апартаменты его тети.
В первую минуту Айрин показалось, что Гейл совсем не похожа на свою сестру. Очень высокая, крупная и эффектная женщина лет сорока с небольшим. Она была даже чуть выше Дональда. Большие серые глаза навыкате, такие же проницательные, как у Синтии, но менее загадочные. Она сразу же показалась Айрин человеком очень открытым и твердым.
– Добрый вечер, Дональд. Честно говоря, не ожидала, но я очень рада. – Она поцеловала его в щеку.
– Извини, пожалуйста, Гейл, но мы боялись не застать тебя завтра…
– Это Айрин Лоу. Моя тетя, – представил он женщин друг другу. Они обменялись рукопожатием.
– Очень приятно, миссис Риджентли.
– Просто Гейл, дорогая… Время суток, не подходящее для официального тона, вы согласны?
– Ничего не имею против.
Гейл улыбнулась и жестом пригласила их сесть.
– Сейчас мы тебе все объясним, – сказал Дональд, – видишь ли, нам нужно задать тебе несколько вопросов. Это очень важно для нас в связи…
– Я слушаю. – Она сузила глаза и насторожилась.
– Разрешите мне, – мягко вмешалась Айрин. – Дело в том, что я дочь Дэниела Лоу. Вам о чем-нибудь говорит это имя?
– Вот как?.. Да, конечно.
Гейл с интересом взглянула на нее. Айрин инстинктивно чувствовала, что с Гейл лучше говорить откровенно, разного рода недомолвки только вызовут у нее раздражение.
– Не знаю, поймете ли вы меня, – продолжала Айрин, – но я хочу выяснить всю правду о том, что произошло десять лет назад. От меня всегда это скрывали. Мы с Дональдом познакомились недавно в круизе, не зная, каким образом наши семьи были связаны в прошлом. И я убедила его заняться чем-то вроде…
– Так-так… – Гейл посмотрела на одного, потом перевела взгляд на другого и все поняла, – чем-то вроде расследования? Вы это имели в виду?
– Совершенно верно, – ответила Айрин. – Как вы к этому относитесь?
– Не знаю, что и сказать… Вы меня удивили. Если я правильно поняла, официальная версия вас не устраивает?
– Скажем так… не убеждает.
Гейл помолчала несколько секунд, затем подняла голову. Ее глаза сияли, но в них застыли слезы.
– Ну наконец-то. Я знала, что этот день настанет.
Она подошла к Айрин и поцеловала ее в лоб.
– Я так благодарна вам, дорогая… за себя и за сестру тоже.
– Мне?! – изумилась Айрин.
– Вы не представляете, что для нас сделали. – Гейл кивнула головой в сторону племянника. – Мы уже и не надеялись. Понимаете меня?
Айрин поняла. Глядя сейчас на Гейл, она увидела, что та напоминает Синтию какой-то благородной прямотой. Ее манеры были несколько грубоваты, но это гармонировало с обликом Гейл.
– Значит, вы не откажетесь нам помочь?
– Не откажусь? Да я ждала этой минуты десять долгих лет. Я говорила Синтии: «Рано или поздно все встанет на свои места», а она: «Нет, для меня все кончено!» Я вам скажу то, что думаю, хотя Дональду, возможно, будет очень больно.
– Обо мне не беспокойся, – глухо уронил он, – мне уже не двенадцать лет.
– Я тебя очень люблю, Дональд, и знаю, каким кошмаром для ребенка, да еще для такого чувствительного и ранимого, как ты, должно быть случившееся. Синтии пришлось нелегко, но мы обе понимали, что тебе тяжелее. Знай, что она никогда на тебя не обижалась, ни капли. Она только очень переживала за тебя. С тех пор, как это случилось с Фрэнком, она только о тебе и думает, ты для нее все. Мы надеялись, что ты со временем поймешь, как она тебя любит, и придешь к ней. Синтия готова себя убить, если тебе от этого станет легче. Твое отношение к ней после случившегося для нее хуже смертной казни, Дональд. – Гейл произнесла этот монолог очень тихо и так проникновенно, что Айрин смахнула невольную слезу, а Дональд закрыл лицо руками и замер на месте.
Поняв состояние Дональда, а также неловкость ситуации, Айрин решила взять нить разговора в свои руки.
– Скажите, Гейл, как вы оцениваете то, что тогда произошло? – спросила она.
– Это была просто нелепость, от начала и до конца. Синтия не изменяла Фрэнку, она не такой человек… Она ненавидит ложь больше всего на свете.
– Как же объяснить то, что их застали вместе?
– Понятия не имею. У нас была назначена встреча, но кто-то перезвонил Синтии и изменил время и адрес от моего имени. Кто-то странно подшутил.
– Так это не вы ей звонили? – изумилась Айрин.
Дональд поднял на тетю полные страдания глаза.
– К этому я и веду, – продолжала Гейл, – никаких доказательств нет, но я уверена, что все это было подстроено.
– Но зачем?! – ахнула Айрин.
– У Синтии были враги… завистливые стервы из Голливуда… Многие ее ненавидели. Синтия не согласна со мной, но я уверена, что этот подстроенный скандал – дело рук одной из них. Все они такие ничтожные, им и в голову не пришло задуматься, что здесь замешаны и интересы ребенка, который ни в чем не виноват.
– Вы считаете, что все было именно так? – спросила Айрин. Ни она, ни Дональд ничего подобного не предполагали и совершенно растерялись от выдвинутой Гейл новой версии.
– Я уже говорила, что ничего не могу доказать и никого конкретно не подозреваю. Это лишь мое предположение. Знай я, кто это, оторвала бы голову этой стерве, – возмущенно фыркнула Гейл.
– А как вы объясните самоубийство Фрэнка Грэхема?
– Это как раз то, что меня сбивает с толку. Не понимаю. На Фрэнка это совсем не похоже.
– Значит, у вас нет никаких предположений о причине его самоубийства?
– Не знаю… возможно, скандал повлиял на его карьеру… Он рассчитывал получить главную роль в вечернем сериале… Для него это была последняя надежда прославиться. Может быть, в этом дело.
– Скажите, а вы никогда не предполагали, что это убийство? – спросила Айрин после глубокой паузы.
– Убийство? Не думаю. Кому было нужно убивать Фрэнка? Правда, полицейский эксперт сказал, что пистолет не мог сам таким образом выстрелить в его руках. Я не могу представить, что кому-то понадобилось убивать беднягу, разве что сумасшедшему. Да и полиция ничего такого не обнаружила, а уж они бы нашли, можете мне поверить. Нет, самоубийство Фрэнка сомнений не вызывает, разве что его причина неясна. Скорее всего тут дело в карьере.
– Вы его не очень любили? – спросила Айрин.
– О Фрэнке вам лучше поговорить с моей сестрой, – ответила она, – не мое это дело. А я Синтию предупреждала, когда она выходила за него замуж, что ничего из этого не выйдет. Пустая затея. Более неподходящей пары и представить нельзя. Жаль, что ваш отец не встретился ей раньше. Вот он как раз для нее.
Гейл улыбнулась Айрин.
– Я рада, что мы познакомились.
Айрин заверила ее в том же и поняла, что больше Гейл добавить нечего. О Фрэнке Грэхеме ей говорить не хотелось. Айрин оценила ее такт и, протянув ей руку на прощание, искренне поблагодарила.
На пороге Гейл окликнула Дональда.
– Как я понимаю, вы встретитесь с Синтией. Могу я позвонить и предупредить, чтобы она ждала тебя? Мне так хочется ее обрадовать… хоть немного.
Дональд едва заметно кивнул и вышел вслед за Айрин. Они медленно шли по тротуару, не говоря ни слова. Айрин понимала состояние Дональда и боялась начать разговор. Внезапно Дональд остановился и прошептал:
– Я больше не могу… я сойду с ума.
И прежде чем Айрин опомнилась, он повернулся и быстро исчез за углом. Айрин хотела побежать за ним, но передумала. Она поняла, что ему нужно побыть одному, и направилась в отель. Айрин очень устала и мечтала об одном – скорее уснуть.
Дональд брел по улицам ночного города куда глаза глядят. Он хотел зайти в ближайший бар и напиться, но впервые чувствовал, что это не поможет. Дональду часто бывало плохо, просто невыносимо тяжело, но он держался. Сейчас было что-то иное, как будто какая-то струна в нем вдруг лопнула. Он ухватился много лет назад за свою ненависть, как за спасательный круг, чтобы не утонуть в бездне отчаяния и страха. И понял это сейчас со всей отчетливостью. Он увидел как бы со стороны двенадцатилетнего мальчика, отпустившего свой круг и глядящего, как он уплывает по волнам все дальше и дальше. Мальчик хотел догнать его и вновь почувствовать себя уверенно, но не мог. Внутри была только ноющая пустота.
Дональд миновал Пятую авеню и свернул налево. Он не понимал, где находится и что делает. Наконец Дональд наткнулся на какой-то полупустой бар. Он заказал мартини и сел за столик у окна.
Тоненькая вялая блондинка в зеленом с блестками облегающем платье с глубоким вырезом вышла на небольшую сцену и затянула слезливую медленную песню под аккомпанемент рояля. Дональд отвернулся. Певичка действовала ему на нервы, как, впрочем, и другим посетителям, на лицах которых появилось выражение брезгливой скуки.
– Говорил я тебе, мне нужна девочка с огоньком, – ворчал хозяин бара, – а твоя сестра годится только для панихиды. Эта размазня разгонит всех моих клиентов.
– Она обещала покончить с порошком, босс, – уверял бармен. – Как понюхает, всегда такая. Завтра все будет о’кей.
Эта перепалка в двух шагах от Дональда внезапно насмешила его. Тем временем певица, жеманно сощурив накладные ресницы, спустилась вниз, тут же споткнулась и свалилась на пол. Парик отлетел в сторону и угодил на ближайший столик. Все вокруг прыснули, уставясь на незадачливую блондинку, которая оказалась рыжей.
– Все! Моему терпению пришел конец, – зашипел хозяин бара, схватив за ворот ее брата. – Скажи этой твари, чтобы ноги ее здесь не было. Вы уволены. Оба.
Происшествие так взбудоражило зал, что посетители, большинство из которых уже были сильно навеселе, просто валялись от хохота. Когда бармен, вне себя от злости, уволок свою сестру, которая была в полуобморочном состоянии и, ничего не понимая, хлопала огромными ресницами, атмосфера стала вновь как в сонном болоте. Посетители один за другим покидали бар, и вскоре Дональд остался один с начатым бокалом мартини.
Он испытывал странное ощущение подъема, которого сам не мог объяснить. Мыслей не было, только эта легкость, словно голова превратилась в воздушный шарик. Глупый эпизод удивительным образом повлиял на него. Приступ безудержного смеха, охвативший Дональда и окружающих, вдруг словно освободил его дух от тисков, позволил ему распрямиться и наконец спокойно расслабиться, как самое эффективное лекарство. Состояние его было подобно пробуждению после миновавшего кризиса, когда боль окончательно отступила и вернулась прежняя ясность и приятная слабость. Дональд и не знал, что смех так помогает очиститься от всего наносного, пустого и вымученного, отбросить комплексы и лелеемые обиды, как старую шелуху, и вернуть, казалось, навсегда утраченную легкость.
«Когда же со мной подобное было?» – подумал он и вспомнил. Ему семь лет, и они гуляют с мамой по пляжу. У него в руке связка разноцветных воздушных шариков. Дональд выпускает нити из пальцев, и шарики величаво поднимаются в голубое небо.
Только два шара, синий и белый, летят прямо на воду.
– Они утонут, – пугается мальчик.
– А ты попробуй спасти их, – предлагает мама.
– Я плохо плаваю, мама… я боюсь.
– Не бойся.
Дональд видит ее спокойную улыбку и ничего не боится. Он бежит с размаху в воду, работает руками и ногами, как учила мама, и… плывет. Получилось! В первый раз получилось.
Мама тоже входит в воду. Дональд сжимает в кулачке ниточки от шаров, он чувствует себя на седьмом небе.
– У меня получилось, мама!
Мама целует его в воде, у нее волшебная улыбка. Она развязывает шары, дает один Дональду, другой оставляет себе. Они кружатся по воде с шарами, поднимая брызги и заливаясь счастливым смехом.
Дональд сделал еще глоток. «Что же случилось с нами? Почему мы позволили, чтобы это случилось?»
Мама. Он даже нечетко помнит ее лицо. А ведь оно было самым чудесным, самым любимым. Вот сейчас всплыло воспоминание, которое он бессознательно подавлял, которого боялся. А сколько таких? Не счесть. В душе его умерла ненависть, и это случилось сегодня. Нельзя ненавидеть того, кого в сущности не знаешь, это глупее борьбы с ветряными мельницами. Он уверял себя, что любит отца, а что он знает о нем? «Самонадеянный жалкий глупец, ты так и не стал взрослым», – мысленно он ругал себя на чем свет стоит, а по лицу его блуждала грустная улыбка. «Ты вообразил себя жертвой, а, возможно, оказался палачом. И кого? Собственной матери. Что может быть страшнее?» Дональд почувствовал, что поток самообвинений иссяк, и залпом осушил второй бокал.
«Кажется, я сегодня праздную совершеннолетие, – подумал он. – Лучше поздно, чем никогда».
Дональд долго сидел, глядя в окно, и едва не задремал. Он чувствовал огромную усталость и боялся, что не сможет сделать ни шага. Но бар закрывался, и ему пришлось покинуть полутемный зал.
На тротуаре две проститутки зазывно улыбнулись Дональду. Он помахал им рукой и завернул за угол.
«Наверно, они решили, что я сумасшедший», – эта мысль развеселила его. Дональд без особой надежды искал глазами такси, но ему повезло. Назвав адрес отеля, он отключился. Шоферу пришлось будить Дональда, когда машина остановилась.
– Пить надо меньше, – буркнул он вслед молодому человеку.
Дональд заставил себя принять душ и упал в свежую постель, забыв обо всем.
Когда он открыл глаза, то онемел от неожиданности. Рядом стояла Айрин, явно вне себя от бешенства.
– Ну это уж слишком…
– Что-нибудь случилось? – ничего не поняв, спросил он.
– Случилось? Ты лучше поинтересуйся, сколько сейчас времени!
– А разве… наверно, полдень?
– Посмотри на часы, – ледяным тоном приказала Айрин. Дональд взглянул на будильник и застонал.
– Не может быть…
– Именно. Пять часов вечера. Ты проспал весь день.
– О Господи… мы же собирались…
– Придется задержаться здесь до завтра.
– Ты заплатила…
– Пришлось. Я не стала будить тебя, я же не знаю, когда ты вчера вернулся, – язвительно сказала Айрин.
– Не помню… кажется, около четырех утра, – пробормотал он.
– Ты много выпил?
– Кажется, не очень… не могу вспомнить.
– Голова не болит? – Айрин решила устроить настоящий допрос.
– Нет, – Дональд сделал несколько движений, – и тяжести нет. Я прекрасно себя чувствую.
– Знаешь, нам надо задержаться, чтобы все выяснить как следует. У нас два дела – Уиллогби и твоя мать. Может, ты хочешь сам к ней съездить?
– Да… так будет лучше, – спокойно ответил он.
– Прекрасно. А на сегодняшний вечер у меня есть предложение, – сказала Айрин. – Давай ненадолго забудем обо всей этой истории и поужинаем в уютном ресторане.
– Поужинаем? – Дональд засмеялся.
– Конечно, тебе придется заодно завтракать и обедать. У тебя есть аппетит после вчерашнего?
– Да, если мы пойдем в «Туте Шор». Если где-то можно вкусно поесть, так это там.
– Мне придется купить кое-что из одежды, – вздохнула она, – я не рассчитывала, что мы задержимся, и ничего с собой не взяла…
– Отлично. А я приму душ и оденусь.
– Вернусь через полчаса, – пообещала Айрин и пулей вылетела из комнаты.
Дональд, лениво потягиваясь, подошел к окну и увидел ее, направляющуюся к магазину напротив. В облегающих брюках и майке, тоненькая и стремительная, она напоминала непоседливую школьницу, сбежавшую с уроков.
Голова у Дональда окончательно прояснилась. Он проспал тринадцать часов, впервые без снотворного и не видя никаких снов. Он чувствовал себя заново родившимся. Приняв душ и надев синие брюки и белый пиджак, он ощутил необыкновенную свежесть и бодрость. Дверь в номере напротив хлопнула, это вернулась Айрин. Он подождал пятнадцать минут и постучал в ее дверь.
– Входи, – отозвалась она.
Дональд никогда не видел Айрин в вечернем платье. В первую минуту он не понял, кто перед ним. Незнакомая красавица, стоя перед зеркалом, приглаживала щеткой непослушные золотисто-каштановые кудри. В очень простом белом открытом спереди платье, обнажавшем изящную линию плеч и шеи и красивую высокую грудь, она показалась Дональду самым прекрасным существом на свете. У него перехватило дыхание, и комок подступил к горлу.
– Ну что ты застыл на пороге? Входи, не бойся, я не кусаюсь. – Она подмигнула Дональду.
– У тебя дар комкать любую торжественную минуту, – сказал он, окончательно приходя в себя.
– Терпеть не могу ничего торжественного. Идем?
Они спустились к такси. Открывая Айрин дверцу, Дональд поймал восхищенный взгляд шофера и представил, сколько еще подобных взглядов будет сегодняшним вечером обращено на его спутницу.
– Только одно условие – говорим о чем угодно, кроме наших родителей. Эта тема под запретом, – прошептала Айрин.
– Согласен. Я тоже хочу отдохнуть как следует.
Дональд сжал ее руку. Айрин замерла на месте и с усилием отвернулась к окну. Ее ладонь была немного влажной, и Дональд понял, что она нервничает, но старается это скрыть.
– Сегодняшний вечер принадлежит нам, – наконец сказала она мягче, чем обычно, все еще боясь смотреть на него.
Они заказали салаты, фирменное блюдо, напитки и молча сидели, разглядывая зал ресторана и посетителей. Когда они шли к своему столу, все мужчины не сводили глаз с Айрин, а женщины – с ее спутника. Официант, обслуживающий их столик, глядя на них, подумал, что давно такая красивая пара не появлялась здесь. А в «Туте Шор» была самая респектабельная светская публика.
– Айрин, дорогая! – Громкий возглас, раздавшийся совсем рядом, заставил обоих вздрогнуть.
Полная маленькая брюнетка с огромным бюстом, обвешанная драгоценностями, опирающаяся на руку франта вдвое моложе себя, вдруг возникла перед их столом.
