Текст книги "Брачный контракт"

Автор книги: Натали Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Переодевшись к ужину, Бэрил спускалась по лестнице и застыла на нижней ступеньке.

Перед ней стоял греческий бог и приветливо улыбался. Он тоже не мог отвести от нее восторженных глаз. Бэрил порадовалась, она надела свое самое эффектное черное с блестками платье, в котором ее темные глаза сияли, как две звезды, подчеркивая ослепительную белизну распущенных волос.

– Кажется, я пришел слишком рано, – тихо сказал он, – но…

– Фрэнк! – послышался пронзительный голос Магды. – Наконец-то, дорогой! Позволь представить тебе мою кузину миссис Лоу.

– Очень рад. – Он взял ее руку и вместо пожатия поднес к губам. – Откуда вы, миссис Лоу? – спросил Фрэнк.

– Что ты имеешь в виду, дорогой? – проворковала Магда.

– Твоя кузина прямиком с Олимпа?

Бэрил засмеялась.

– Нет, всего лишь из Лос-Анджелеса.

– Так я и поверил. Богини не живут в Калифорнии.

Магда подозрительно покосилась на них и пригласила к столу, начиная жалеть о том, что позвала Бэрил. Ситуация стала выходить из-под контроля. Когда они ужинали и болтали о пустяках, Магда невольно оценивала со стороны Фрэнка и Бэрил, и сердце у нее тревожно екнуло. Они были потрясающей парой.

Раздался телефонный звонок, и Магда была вынуждена отлучиться.

– Когда я вас снова увижу? – быстро проговорил Фрэнк, когда они остались одни.

– Зачем? – Бэрил вдруг испугалась. То, что с ней творилось сейчас, было совсем непохоже на ее прежние увлечения. Ее засасывало в бездонное болото, и она пыталась еще барахтаться, зная, что все бесполезно.

В глазах Фрэнка Бэрил прочла понимание. Больше он ничего не сказал и молчал весь вечер.

Прощаясь, Фрэнк под каким-то предлогом улизнул от Магды, намеревавшейся после ужина поехать к нему в отель, и покинул дом, даже не взглянув на Бэрил.

– Фрэнк в Нью-Йорке уже два месяца, – сообщила Магда после его ухода, – он снимается в рекламе и надеется заключить контракт с одной крупной телестудией.

– Он актер? – поинтересовалась Бэрил, стараясь не выдать своего волнения.

– Да. Но в последние годы Фрэнку не везет, вот он и путается с женами и любовницами нужных людей. Некоторые считают, что это самый верный путь поправить свои дела.

Магда была отнюдь не глупа. Она мгновенно уловила нотку интереса в голосе кузины и сделала все, чтобы уничтожить Фрэнка в глазах Бэрил. Она не любила делиться своей собственностью ни с кем, даже с родственницами.

– В Лос-Анджелесе у него жена и сын лет восьми. Он муж Синтии Грэхем.

– Что?! – Бэрил опешила. Меньше всего она ожидала встретиться с мужем суперзвезды таким образом. Муж Синтии Грэхем – один из многочисленных любовников ее стареющей кузины?

– О, у них самый что ни на есть современный брак, – продолжала Магда. – У каждого своя жизнь. Мне трудно понять, почему жена его не бросает. Фрэнк хорош в постели, но больше ни на что не годен. Он неудачник. Думает, что у меня есть какие-то связи, дурачок.

Бэрил стала понимать, почему так потянулась к этому человеку. Она впервые в жизни почувствовала родственную душу. Бэрил показалось, что он, как и она сама, страдает от своей красоты, которая делает его уязвимым и превращает в манекен и игрушку для других людей.

Перед сном, выйдя в сад, она почувствовала, что не сможет сегодня заснуть. Новые незнакомые ощущения переполняли ее.

Кто-то бесшумно возник из-за кустов, подхватил ее и унес в машину, зажав рот. Когда испуганная до полусмерти Бэрил открыла глаза, она увидела Фрэнка, который несся на бешеной скорости в неизвестном направлении. Он не смотрел на нее, только гнал что есть силы.

Вскоре машина остановилась. Было совсем темно, и некоторое время они сидели, избегая смотреть друг на друга.

– Ты нужна мне, – сказал наконец Фрэнк. В его глазах стояли слезы. Эта была минута наивысшей искренности в его жизни.

Бэрил не шевелилась, боясь, что ей это снится. Она ждала именно этих слов всю жизнь, сама того не подозревая.

– Ты даже не знаешь, как меня зовут. – Она счастливо улыбалась.

– Это неважно.

– Да, действительно.

Фрэнк выскочил из машины и повел ее в загородный мотель, напротив которого они остановились, он боялся, что не выдержит и бросится к ней прямо в машине. Везти ее в свой отель было рискованно, они могли встретить знакомых.

Лифт поднимался бесконечно долго. Фрэнк уже не владел собой. Такого с ним никогда не было. Он обнял ее и нащупал наконец потрясающую грудь, которая сводила его с ума весь вечер. У Бэрил была просто роскошная грудь. Он спустил бретельки ее черного платья, и Бэрил прижала голову Фрэнка к обнажившейся груди. Она безумно боялась, что лифт в любую секунду остановится на каком-нибудь этаже и их могут увидеть. К ужасу Бэрил, Фрэнк снял с нее платье, несмотря на ее испуганные протесты. Когда лифт остановился, на ней не было уже ничего, кроме туфель. Увидев, что никого в коридоре нет, она облегченно вздохнула.

Фрэнк, войдя в номер с обнаженной Бэрил на руках, кинул ее одежду в кресло. Он запер дверь и, не зажигая свет, опустил ее на ковер на полу спальни. В темноте Бэрил увидела, как Фрэнк лихорадочно освобождается от одежды. Через несколько секунд он уже был рядом, судорожно сжав ее в объятиях. Все произошло очень быстро.

– Ты всегда действуешь так стремительно? – спросила Бэрил.

Фрэнк, обессиленный, спрятавший голову у нее на плече, показался ей трогательным, как ребенок.

– Нет, это какое-то безумие, – прошептал он.

– В самом деле? – Бэрил хотелось хохотать, так она была счастлива.

– Сегодняшний вечер был для меня пыткой, – признался Фрэнк.

– Но завершился он совсем неплохо, – заметила она.

Фрэнк сжал в ладонях ее лицо.

– Ты хочешь уйти? – Он был испуган, как маленький мальчик и отчаянно цеплялся за нее.

– Ты делаешь мне больно, – пробормотала Бэрил.

– Скажи, что ты меня не бросишь. Не уходи.

– Нет. – Бэрил поцеловала его в лоб. Фрэнк вызывал у нее материнский инстинкт, даже более властный, чем Николь. – Теперь ты от меня не отделаешься.

Чем более беззащитным казался Фрэнк, тем увереннее она себя чувствовала. Эго новое упоительное ощущение собственной значимости захлестнуло Бэрил. Она была свободной, сильной, готовой и способной на все. И это дал ей он, любимый Фрэнк.

– Как же тебя все-таки зовут?

– Бэрил. Может, переберемся наконец в постель, Фрэнк?

Когда уже светало, они, пресыщенные любовью, задремали. Проснувшись днем, Фрэнк испуганно огляделся по сторонам. Когда из душа, завернувшись в полотенце, вышла Бэрил, он засмеялся.

– Значит, ты мне все-таки не приснилась.

Фрэнк никогда не отличался страстным темпераментом. Многих женщин вводила в заблуждение его внешность, но, вступив в связь с Фрэнком, они были разочарованы. Но в Бэрил было что-то такое, что свело его с ума. Фрэнк не узнавал себя. В нем проснулось нечто звериное, бешеное, отчаянное. В чувстве к Бэрил выплеснулась разом вся степень безумия, тайного и сладостного, до той поры спрятанная в его душе. А в натуре Фрэнка, насквозь мелочной, оказалось, нашлось место и для безумия, которое есть у каждого как тайная лазейка подсознания. Бэрил была нужна ему.

Это продолжалось четыре года. Время, когда они не видели друг друга, только усиливало взаимное притяжение. Бэрил и Фрэнк с головой окунулись в бездонный омут головокружительных ощущений. Они кружились в тесных объятиях на тончайшем льду, наслаждаясь своей безоглядностью.

Встречаясь на приемах и изображая равнодушие, они прятались в пустых комнатах хозяев и занимались любовью, приходя в восторг от мысли, что их в любой момент могут увидеть слуги или кое-кто из гостей. Риск доводил их до экстаза. Обоим казалось, что они испытали всю полноту жизни и впитали в себя всю гамму эмоций.

Встречи в неожиданных местах, ощущение, что все поставлено на карту, как ни что другое возбуждали их. Бэрил и Фрэнк поняли, что всегда были игроками по натуре. Им везло. Удивительно, но о тайном и бурном романе четыре года не знала ни одна живая душа. Даже подозрительная Магда поверила, когда Бэрил сказала ей, что в тот самый вечер переспала с Фрэнком, но больше его не видела. Бэрил знала свою кузину, и, чтобы та из мести не выдала ее Дэну, она представила дело так, будто Фрэнк бросил ее после первого же свидания. Бэрил даже чуть всплакнула и все-таки разжалобила Магду. Они остались подругами и часто плакались друг другу в жилетку. Магда не была злопамятна и простила свою единственную родственницу, без которой ее жизнь была бы пустой, так как некому было бы передавать все сплетни, накопившиеся к очередному приезду Бэрил раз в полгода.

По прошествии четырех лет страсть Бэрил только возросла, а Фрэнк обнаружил, что он чуточку устал. Он пресытился Бэрил. Расставаться ему с ней вовсе не хотелось, но он решил несколько ограничить свои встречи с ней, которые уже теряли прелесть новизны и становились привычными. Все эти годы он был только с ней, другие женщины перестали существовать для Фрэнка. Но теперь он решил немного разнообразить свою жизнь, чтобы вернуть неповторимую остроту их первых свиданий с Бэрил. Фрэнк был убежден, что сможет вернуть свежесть их отношениям, если встречи не будут такими частыми. Но Бэрил пришла в ярость. Она хотела все время быть с ним и безумно завидовала его жене, хотя Фрэнк повторял, что они много лет просто живут под одной крышей. Властный собственнический инстинкт подавил все остальные чувства. Бэрил хотела, чтобы Фрэнк принадлежал только ей.

Она так часто стала заговаривать о разводе и возможности их брака, что Фрэнк едва не решился на окончательный разрыв. Но Бэрил имела над ним непонятную власть, и Фрэнк не представлял себе жизни без их восхитительных свиданий раз в неделю. Он успокаивал ее невнятными обещаниями, как вдруг его осенило. Фрэнк придумал гениальный план. Если все получится, он обретет богатство и свободу. И Бэрил будет всегда под рукой. Но, главное, он избавится наконец от Синтии, жестоко сведя счеты с ней, Этого момента Фрэнк ждал восемь лет.

– Мой отец сам составлял для нас с Синтией брачный контракт за неделю до свадьбы, – делился он своим планом с Бэрил, – там есть один пункт, касающийся возможности расторжения брака.

– Какой? – заинтересовалась Бэрил.

– Речь идет о супружеской измене как поводе для развода. Если развод состоится по вине одного из супругов, другой получает львиную долю состояния. Если я просто разведусь с Синтией, получу жалкие крохи, да еще и буду платить алименты.

– Что же нам делать?

– Погоди, я кое-что придумал. И мне нужна твоя помощь. Ты ведь хочешь, чтобы мы могли пожениться?

– Конечно, Фрэнк.

– Я обвиню Синтию в супружеской неверности и получу таким образом огромное состояние.

– У твоей жены есть любовник? – с любопытством спросила Бэрил.

– В том-то и дело, что нет. Вот тут мне и нужна твоя помощь, Бэрил.

– Не понимаю.

– Сейчас объясню. У Синтии никого нет, я проверял. Даже потратился на детектива. Но я подумал, а что если… придумать для нее любовника? Мифическую фигуру для прессы и телевидения.

– То есть? – Бэрил никак не могла вникнуть в план любовника.

– Все очень просто. Стоит заманить Синтию и какого-нибудь мужчину, скажем, в отель, а детектив, которого я найму, сделает компрометирующие снимки.

– Ты думаешь, этот номер пройдет?

– Уверен, если мы тщательно все организуем. Необязательно в компрометирующей позе или что-нибудь в этом роде… Если устроить так, будто этот человек снял номер на всю ночь под вымышленным именем для себя и Синтии и оплатил его, одного их присутствия там в позднее время будет достаточно.

– Если тебе это удастся, Фрэнк, ты будешь свободен и богат? И мы сможем…

– Вот именно, дорогуша. Если Синтию признают виновной в измене, то, согласно условию брачного контракта, я получаю две трети совместно нажитого имущества. Более того, Дональда суд может отдать под мою опеку из-за безнравственности матери, и я буду избавлен от алиментов. Мальчишку отправлю к своим родителям, они в нем души не чают, и буду жить наконец в свое удовольствие.

– А твоя жена?

– Синтия? Все дело в том, что, когда был составлен наш брачный контракт, она была не кинозвездой, а никому не известной девчонкой из Кливленда. Теперь она богатейшая женщина, но ей придется отдать мне почти все. Когда я женился на ней, она чувствовала себя в доме сына мэра не в своей тарелке, была обыкновенной простушкой без гроша за душой.

– Но разве твои родители не богаты?

– Они, видишь ли, считают меня неудачником и собираются все оставить внуку. Так что тут ничего не выйдет. То, что я собираюсь провернуть, – единственный выход стать хозяином самому себе.

– Но как я могу помочь, Фрэнк? – недоумевала Бэрил.

– Ты на прошлой неделе рассказывала мне, что твой муж познакомился с Синтией у себя в конторе.

– Да. Он говорил как-то вскользь, что видел Синтию Грэхем.

– Послушай, детка. Твой муж – идеальная кандидатура.

– Ты хочешь сказать… для любовника твоей жены?!

– Сама подумай, разве это не гениально? Одним ударом убить двух зайцев. Ты также легко разведешься и получишь огромное состояние. Нам не составит труда заманить их в ловушку, и готов скандал сезона. Моя жена и твой муж.

– Надо подумать. – Бэрил даже испугалась, до чего заманчивой казалась перспектива на будущее. Никто их больше не разлучит. И они соединят два состояния, весь мир будет у их ног. Девочки уже могут отправляться в частную школу, а они с Фрэнком будут навещать их… При мысли, что Фрэнк будет ее мужем, Бэрил почувствовала счастливое головокружение. Бэрил решилась. Она поможет Фрэнку ради их будущего счастья, которое зависит от успеха задуманного Фрэнком плана.

Бэрил уговорила Дэна поехать отдохнуть во Флориду, зная, что туда должна отправиться через несколько дней Синтия Грэхем. Она также предупредила свою кузину Магду, которая в это время жила в своем доме в Палм-Бич и любила устраивать приемы, чтобы та не забыла пригласить Синтию. Магда питала слабость к знаменитостям и с готовностью согласилась. Все шло по плану. Нужно было свести Дэна и Синтию на глазах у многих людей и вообще сталкивать во Флориде как можно чаще. Сообщение об их мифическом романе спустя некоторое время не должно вызывать особого удивления, а Бэрил для этого удачно подготовила почву. И девочки не путались у нее под ногами, отправившись в Грецию.

Но Дэн спутал ее планы, внезапно прервав отдых и вернувшись в Лос-Анджелес. Приехавший во Флориду Фрэнк вышел из себя. Но им ничего не оставалось, кроме как сидеть еще неделю в Палм-Бич, делая вид, что они незнакомы.

Бэрил понимала, что нужно потерпеть, но испытывала муки ада, видя Фрэнка и не имея возможности обнять его. Боясь, как бы Бэрил не выкинула чего-нибудь, он перед самым ее отъездом в Лос-Анджелес решил встретиться с нею. Проведя с ней несколько часов на уединенном пляже в десяти милях от отеля, Фрэнк совершенно успокоился. Бэрил полностью подчинена его власти и сделает все как надо. Они оба были в приподнятом настроении и не подозревали, что в последний раз обнимают друг друга.

В Лос-Анджелесе все прошло гладко. Фрэнк позвонил, изменив голос, Дэниелу от имени его клиента, а Бэрил – Синтии от имени ее сестры. Уиллогби сделал снимки в отеле, передав материал в прессу и на телевидение. А Фрэнк предварительно зарегистрировал и оплатил номер на всю ночь под вымышленной фамилией. Обе оскорбленные стороны одновременно подали на развод и прошение об опеке над детьми. План удался.

Но Фрэнк не собирался жениться на Бэрил. Их отношения были особыми, волнующими и опасными. Сладкими, как запретный плод, и потому восхитительными. Женитьба бы все испортила, свела на нет. Он был уверен, что сумеет потом убедить Бэрил оставить все как есть.

Когда его замысел реализовался так успешно, Фрэнк чувствовал себя непревзойденным хитрецом. Это упоение собственной изобретательностью заставило Фрэнка отбросить осторожность и намекнуть Бэрил, что, вступив в брак, они только потеряют всю прелесть своего романа и ничего не приобретут.

Она запаниковала. Неужели Фрэнк собирается бросить ее? И это после всего, что она для него сделала? Совершенно обезумев, она потребовала свидания в его саду, позвонив Фрэнку из автомата, находящегося напротив его дома. Он насторожился, уловив новые нотки в ее голосе, и испугался, что Бэрил чего доброго устроит скандал и проболтается кому-нибудь о содеянном ими. Фрэнк захватил с собой пистолет, чтобы, если понадобится, припугнуть ее.

– Бэрил, уходи сейчас же. Тебя могут увидеть, – сказал он, найдя ее в беседке. – Только пикни, и я выстрелю. А потом скажу, что ты нарушила границы частного владения и я издалека принял тебя за вора. Мне ничего не будет.

С криком «Не бросай меня, Фрэнк!» она вцепилась в его руку, он дернулся, и раздался выстрел.

3

– Я не знаю, как это произошло, – шептала Бэрил, задыхаясь. – Он хотел испугать меня… чтобы я ушла. Боялся, что нас увидят вместе или того, что я могу от отчаяния выдать его и все пойдет прахом. А я так боялась его потерять. Я схватила его за руку… Фрэнк пытался оттолкнуть меня… он случайно задел пальцем курок, и тут… Я до сих пор не могу поверить. Просто не могу.

Она закрыла лицо руками. Айрин обняла мать, и Бэрил тихо застонала.

– Я не поняла, что произошло… Он лежал… В голове не укладывалось, что секунду назад Фрэнк был жив, а теперь его нет. Это так… так нелепо, дочка. Я не сумасшедшая, поверь мне. Просто я не могу без него жить.

– Ты ведь и не жила без него, верно?

– Значит, ты все поняла? – Бэрил печально улыбнулась. – Я внушила себе, что Фрэнк… его дух всего лишь покинул прежнее обиталище и нашел себе другое. Мы по-прежнему вместе. Только теперь мы оба живем в моем теле. Когда я принимала небольшую дозу, мне казалось, что Фрэнк отдаляется от меня, материализуется. Я видела его, слышала его голос, обнимала. Но беда в том, что постепенно я стала нуждаться все в большей дозе, чтобы погрузиться без остатка в наш мир, раствориться в нем. И мне остается или доконать себя в ближайшее время, или… начать лечиться.

– Но это тяжело, правда? – мягко спросила Айрин.

– Да. Потому что тогда мне нужно сказать себе, что Фрэнка нет, а это выше моих сил. Ты веришь мне? – Бэрил не сводила с нее умоляющих глаз. – Веришь, что выстрел был случайным? Да я бы скорее руки на себя наложила, чем…

– Я знаю, мама, знаю. Ты не виновна в его смерти, это несчастный случай. Объясни, как тебе удалось скрыться? Ведь полиция обыскивала сад очень тщательно… – Айрин, пользуясь моментом просветления в сознании Бэрил, решила уточнить некоторые детали.

– Ты не поверишь, но я осознала случившееся только через двадцать четыре часа, когда пришли утренние газеты с сообщением о смерти Фрэнка. Все решили, что это самоубийство. Только тогда, увидев написанное черным по белому, я поняла, что наделала. Тогда я ведь думала, что Фрэнк только ранен… Я услышала голоса и решила, что сейчас же сюда придут и вызовут врача. Так вот, услышав звуки чьих-то шагов, голоса… я скрылась через отверстие в ограде сада, которое показал мне когда-то Фрэнк, чтобы я могла проникать в дом незамеченной, когда его жена куда-нибудь уезжала.

Они долго молчали. Бэрил больше не плакала, она была необыкновенно спокойна, как человек, которому больше нечего терять и, значит, нечего и бояться.

– Знаешь, Айрин, ведь мне не раз хотелось покончить с собой. Я думала, что таким образом обрету Фрэнка. Но в то же время я не была уверена, что другой мир, потусторонний, действительно существует, и боялась убить нас обоих.

– Я это знаю.

Айрин мгновенно вспомнила одно из писем, так испугавшее ее и Николь.

– Со временем созрела мысль, – продолжала Бэрил, – что это я убила Фрэнка. Мне иногда казалось, что я спасла его, уничтожив его физическую оболочку… Звучит так, как будто я сумасшедшая, я знаю. Но я убедила себя в этом.

Бесконечные самооправдания и покаяния, пронизывающие дневник, стали понятны Айрин. Они с Николь перебрали множество вариантов, но им и в голову не приходило, что разгадка все это время была у них под носом.

– Не надо больше ничего говорить, мама. Тебе необходим отдых. – Айрин успокаивающе погладила мать по руке.

– У меня к тебе просьба, Айрин. Не говори Николь, что она не дочь Дэна, и ему самому тоже. Я не хочу, чтобы они страдали.

– Хорошо, мама. Не скажу, – пообещала она.

«Самое удивительное в этой истории, – подумала Айрин, – то, что мама и Фрэнк Грэхем разыграли весь спектакль, заставив других поверить, что у отца и Синтии роман. Но им даже в голову не пришло, что те двое действительно полюбили друг друга». Что ж, теперь у них нет причин считать себя виновными в чем-либо, и, возможно, они перестанут скрывать свои чувства, как делали это долгие годы. По крайней мере они могут быть счастливы так, как этого заслуживают.

Для Айрин эта история полностью завершилась. Она обрела покой, но потеряла надежду на счастье.

Дональд любит отца и не поверит истории, которую поведала Бэрил, и, уж конечно, не поверит в случайность его смерти. Для него Бэрил – коварная интриганка и убийца. Что бы ни говорила ее мать, он сочтет это грязными инсинуациями, направленными на одно – оправдать себя и свалить вину на того, кто мертв и потому беззащитен против любой самой чудовищной клеветы.

Позже, когда она сможет себе это позволить, она выплачет переполняющие ее слезы до конца, чтобы навсегда освободиться от пустых сожалений и вспоминать об их единственной ночи с Дональдом легко и радостно. Она знала, что сможет это сделать.

Айрин обнаружила в себе огромную внутреннюю силу, о которой и не подозревала раньше. Она знала, что теперь никогда не покинет мать. Айрин поняла, что спасти Бэрил от самой себя способна только она. Ни Джинни, ни Николь, ни врачи – никто не в состоянии понять Бэрил до конца и помочь ей выбраться из тупика, поверить в себя.

– Мама, скажи мне честно… почему ты решила признаться именно мне? – Айрин решила выяснить мучивший ее вопрос.

– Все-таки я немного знаю тебя, Айрин. Не очень хорошо, но достаточно, чтобы понять, что в тебе найдутся силы, чтобы перенести удар и великодушие, чтобы понять и, возможно, простить меня. И, может быть, во мне сработал животный инстинкт самосохранения, и я повисла на тебе, чтобы выжить. Теперь ты от меня не отделаешься. Когда я боюсь, я вцепляюсь в кого-нибудь мертвой хваткой.

– Не надо больше бояться, мама. Теперь все будет в порядке, – пообещала Айрин.

– Ради этих слов стоило все начинать. – Бэрил закрыла глаза и откинулась на подушки. Силы ее были на исходе. Начав дремать, она пробормотала сквозь надвигающийся сон: – Я люблю тебя, моя малышка.

Покидая эту комнату, Айрин еще не могла разобраться в своих чувствах. Смертельная усталость не оставляла в ней места ни мыслям, ни чувствам, ни эмоциям.

– Айрин! – услышала она голос Джинни. – Бэрил не спрашивала…

– О чем?

– Понимаешь… старая тетрадка… какие-то письма подруги… Года два назад Бэрил было плохо, вроде того, что сегодня ночью. Я прибежала, а она сунула мне в руки какие-то бумаги и повторяет, как в бреду, что это письма подруги и их надо получше спрятать. Я потом пошла зачем-то на чердак и спрятала там тетрадь. Вскоре хватилась, а ее там нет. Думала, Бэрил нашла и забрала опять. Сегодня вдруг она ни с того ни с сего стала спрашивать об этих письмах, а я не знаю, что и сказать. Я ведь была уверена, что она у Бэрил.

«Вот и ответ на последний вопрос, как дневник мамы оказался на чердаке, теперь все ясно».

– Не волнуйся, Джинни. Тетрадь нашлась.

Айрин пошла в свою комнату и вынула дневник Бэрил из стола. Она сделала то, о чем просила ее мать, – зажгла свечу и смотрела, как исчезают в ее пламени строчка за строчкой, листок за листком. Та же участь постигла и письмо Бэрил к Уиллогби. Теперь Бэрил может спать спокойно. Прошлое кануло в Лету.

Теперь она должна решить, что ей делать дальше? Первым делом Айрин села за письмо к Дональду. Он имеет право знать все.

Она подробно изложила случившееся, не упустив ни одной детали. В конце своего послания Айрин попрощалась с ним навсегда, выразив надежду, что он не будет вспоминать о ней с горечью.

Она запечатала конверт не без тайной мысли, от которой трудно было бы удержаться, что таким образом предоставляет и Дональду право выбора. Айрин хотела дать понять Дональду, что готова на все, даже на разлуку, лишь бы сохранить в памяти как драгоценный подарок ту чудесную ночь в нью-йоркской гостинице, не позволяя времени, боли и злости уничтожить ее. Она зафиксирует в памяти каждый миллиметр той комнаты, уголок прохладной простыни, ощущение шелковистых волос Дональда в пальцах своих рук, его нежный, почти детский профиль, запах блаженной усталости, разлитый в воздухе, прикосновения, подобные невидимым следам, которые оставляет на стене солнечный зайчик. Она сохранит свое сокровище в самом сокровенном уголке подсознания, извлекая реликвию в минуты отчаяния.

Айрин хотела опустить конверт в почтовый ящик, но передумала. Дональд наверняка скоро примчится сюда, требуя объяснений. Лучше, если письмо будет ждать его здесь.

Она передала конверт Джинни, приняв от нее заверения, что с Бэрил все будет в порядке и во время ее недолгого отсутствия не возникнет никаких осложнений.

Айрин заказала билет на ближайший рейс в Нью-Йорк. Уже светало, ночь была на исходе.

Ей не хотелось сейчас думать о том, что произойдет за два дня ее отсутствия. Завтра или даже сегодня днем Дональд прочтет ее письмо. Пока ее нет, он все обдумает и примет решение.

Николь сидела на берегу, равнодушно глядя на набегающие волны. Когда Боб видел ее в таком состоянии, а за последние дни это случалось очень часто, ему хотелось схватить земной шар и встряхнуть хорошенько, чтобы разом выветрилось все, что способно вызвать у Николь подобное выражение лица.

– Зачем ты привез меня сюда? – устало спросила она.

– Ты уже спрашивала.

– Думаешь, сидя здесь, я забуду о том, что моя мать наркоманка и сумасшедшая, отец не известен, сестра стала чужой, а отчим никогда не любил меня?.. Теперь хоть ясно, почему ему не было до меня никакого дела, чувствовал, наверное, чужую кровь. – Она была на грани истерики.

– Подслушивать иногда небезопасно. – Боб обнял ее, такую застывшую и напряженную. – А что если ты не так поняла…

– Я не глухая, – отрезала она, – я слышала каждое слово матери. Мой настоящий отец был каким-то авантюристом, о котором и говорить не стоит.

– И не надо. Этот биологический факт уже невозможно изменить. Какой смысл изводить себя?

– Тебе этого не понять, Боб. Я даже не знаю, кто я.

– Никки, перестань. Ты сама не понимаешь, что говоришь.

– Я забыла, что все понимаешь у нас только ты. Извини.

– Клянусь, если ты сейчас же не перестанешь, я тебя убью. – Боб сжал ее щеки. – Ты просто дурочка.

Николь растерянно застыла. Ее белокурые длинные волосы развевались на ветру. Боб смотрел на нее со смешанным выражением восторга и злости.

– Кто бы ни был твоим отцом, я благодарен ему. За то, что он дал тебе жизнь. И не смей говорить, что ты не знаешь, кто ты. Ты женщина, которую я люблю.

Николь заплакала и уткнулась лицом в его плечо.

– Не надо, Никки… пожалуйста, не надо. – Он целовал ее волосы, ухо, шею.

Она была избалована признаниями и комплиментами, но таких слов не слышала никогда. Ее это потрясло больше, чем подслушанное заявление матери о том, что Дэниел Лоу не ее отец. На миг Николь даже забыла о тайне своего рождения. Слова Боба, которого она привыкла не воспринимать всерьез, выбили ее из колеи.

Николь была не менее ранима, чем ее мать, но интуитивно она знала, как не сломаться, не допустить того, чтобы кто-то разрушил ее веру в себя. Ведь именно это произошло с Бэрил.

Обладая куда менее страстным темпераментом, чем ее мать, но большей наблюдательностью и трезвостью, Николь сразу же поняла, что это настоящее чувство. Что-то подсказывало ей, что такой любви она может больше и не встретить. Любви беспредельной, чуткой, бережной и нежной, начисто лишенной эгоизма и чувства собственности, до боли великодушной.

«Боже мой, а ведь он единственный человек, который любит меня по-настоящему», – с удивлением осознала Николь, перед мысленным взором которой промелькнула полусумасшедшая апатичная мать, отец, которого, как выяснилось, она никогда не видела, отдалившаяся от нее сестра, вечно плачущая в последние дни и не отходившая от Бэрил Джинни, вереница безликих мужчин, похожих друг на друга, смотрящих на нее пустыми влюбленными глазами и не забывающих при каждом удобном случае как бы ненароком коснуться ее бедра или колена.

Только сейчас, сидя у кромки воды и глядя на набегающие на песок волны, Николь поняла, как она одинока. Слова Боба звучали в висках, голове, отдавались в сердце и наполняли странным светом все ее существо. Перед Бобом сидела уже не капризная девчонка, а женщина с внезапно проснувшейся мудростью, с совершенно новым для Николь сосредоточенно-мягким выражением темных глаз.

– Ты сейчас была где-то за тысячу миль отсюда, – смущенно пробормотал он, коснувшись ее лба.

– Вот тут ты ошибаешься, Боб, – Николь неожиданно засмеялась новым, счастливым смехом. – Я была здесь, с тобой.

– Серьезно? – растерялся он.

– В жизни не была серьезнее. Скажи еще что-нибудь, – попросила Николь, не сводя с него сияющих глаз.

– Я люблю тебя.

– Продолжение еще лучше. Поцелуй меня.

Боб привлек ее к себе, и через минуту они уже лежали на песке, чувствуя дыхание ветерка, ласкающего их обнаженные тела.

Они занимались любовью далеко не в первый раз, но для Николь все было впервые, все чувства, до того дремавшие в ней, проснулись. Николь сама поразилась безудержной нежности, переполнявшей ее душу и сквозившей в каждом движении, взгляде ее полузакрытых лучистых глаз. Никогда она не была так счастлива. Сама того, не сознавая, Николь ощутила радость, не только беря, но и отдавая. Она была в этот миг богиней земли, жизни, природы и исполняла безмолвный гимн добра и чистоты.

– Николь, ты стала другой женщиной, – изумленным, счастливым голосом произнес Боб, откинувшись на песок и ощущая ликование в каждой клеточке своего тела.

– Вот как? – Прищурившись, Николь легонько сжала зубами его ухо.

– Что с тобой произошло, Николь? – Боб никак не мог прийти в себя от изумления.

– Я никуда не отпущу тебя. Никому не отдам.

Она обвила его руками и ногами, так что Бобу трудно было пошевелиться, но он хотел, чтобы это мгновение длилось вечно.

– Мне кажется, что мы поженились, Боб. Сейчас, сегодня, – взволнованно прошептала Николь.

– Я чувствую то же самое… Ты хочешь этого, Николь? – не веря своим ушам, спросил он.

– Скажи мне это еще раз. По всей форме.

– Николь Вивиан Лоу, ты хочешь стать моей женой? – торжественно спросил Боб.

– Я беру тебя в мужья, Роберт Болдуин Хэндл, – важно ответила сияющая Николь.