Текст книги "Вера в чудеса (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 31 Ожидаемая неожиданность

Дина.

Мы вернулись домой. Матвей влип в меня и не захотел отпускать. Это и понятно, он соскучился. Я тоже соскучилась, безумно. И по нему, и по дочери. Еленка продемонстрировала бурную радость при моем возвращении, вяло поприветствовала Сергея и занялась своими делами, потому что начался новый учебный год. При этом ехидно передала мне привет от директора лицея. Но Гордеев теперь учится в университете, и поводов для тревоги у меня нет.

Сергей вернулся к работе и теперь занят целыми днями. Я, конечно, не рассчитывала, что он будет развлекать меня. И я понимаю, что деньги не падают с неба. И что, если у него крупный бизнес, то он требует больших временных затрат.

Но я не привыкла плевать в потолок. Сергей оставил меня без работы и спокойно занимается своей. Помимо воли во мне просыпается раздражение. Я и статус "светская львица" даже в моем сознании сочетаются плохо. Конечно, я – женщина и люблю заниматься собой, и тратить деньги я тоже люблю. Но деньги я всегда предпочитала тратить свои, чтобы не выслушивать глупые претензии. Сейчас меня взяли на полный пансион, выдали банковскую карту и, видимо, ожидают, что я буду стараться влиться в "высшее общество". Однако насколько все это нужно мне самой? Когда я только заикнулась о возможности возвращения в следственный комитет, от Сергея повеяло арктическим холодом. Он даже обсуждать со мной это не стал. А когда я попыталась развить тему, то просто прорычал короткое "нет". Диалога не вышло. С одной стороны, у меня неплохо получалось то, что я делала. Но с другой стороны, опасность для меня и моего окружения реально существовала. И я не стала настаивать. Вместо бесполезного спора я задумалась об организации небольшой юридической фирмы и хотела поговорить об этом с мужем.

В конце сентября меня почтила своим визитом Регина. Я хорошо запомнила все, что она думает обо мне. И нет, я не злопамятная. Просто у меня память хорошая. Я не против ее визитов к брату, не против их общения. Но необходимости налаживать отношения с новой родственницей не вижу. Потому что глубоко убеждена, что с такими ничего не наладишь. А когда живешь во дворце, да еще и с прислугой, вообще не понимаю, зачем меня втягивать в их взаимоотношения.

Но Регина пришла именно тогда, когда Сергея дома не было. Значит, пришла ко мне. Мы устраиваемся с ней в гостиной, она милостиво соглашается на кофе. Когда приносят напиток, то она берет чашечку двумя пальцами, бесшумно отпивает, беззвучно ставит ее на место, всем своим видом демонстрируя высокомерие. Я терпеливо жду, когда она приступит к цели своего визита, потому что мне сказать ей нечего.

Наконец, посчитав, что настало время для откровенной беседы, сестра мужа произносит:

– Я бы хотела избежать этого разговора. Но потом решила, что все же должна высказаться.

Меня одолевает недоумение, когда она успела мне что-то задолжать? Я пропустила этот момент.

Регина тем временем продолжает:

– Честно говоря, до последнего надеялась, что Сергей передумает жениться на тебе. Этого не произошло. Не знаю, на что будет похож ваш брак, если его единственной причиной является наличие ребенка.

Смотрю на эту женщину и не понимаю, что она хочет добиться. Обидеть меня? Так я не обидчивая. Спровоцировать меня на выяснение отношений с мужем? Только что мне с ним выяснять? Если он мне до сих пор прохода не дает.

Поэтому решаю использовать свое критическое мышление и спрашиваю:

– А на что должна быть похожа семья?

Регина удивленно поднимает идеальные брови:

– Семья? Ты действительно считаешь, что у вас может быть семья? Семья, милая моя, это общность интересов, равенство, поддержка, партнерство. Не думаю, что у вас все это есть.

Меня начинают царапать ее слова. Я напоминаю себе, что не должна смотреть на ситуацию с ее точки зрения.

Я окидываю ее с ног до головы изучающим взглядом. Мне кажется, или она имеет ввиду в первую очередь общность кошельков?! И если она хочет надавить на то, что у меня нет состояния, чтобы соответствовать Сергею, то тут ее ожидает сюрприз. Я не из тех идиоток, которые готовы до последнего изображать из себя "я не такая". У мужа есть деньги, много, и я буду без всякого зазрения совести ими пользоваться. Я не планирую разводить его на них, но и отказываться от того, что есть, тоже не буду.

– Регина, ты удивишься, насколько у нас с мужем много общих интересов и как крепко наше партнерство, – мои слова сопровождает сытая улыбка, потому что в этот момент я вспоминаю, как именно выглядели эти общие интересы минувшей ночью и сладкая дрожь возбуждения пробегает по моему позвоночнику.

И пусть Регина сколько угодно умеет держать лицо, и пусть по ней почти невозможно прочитать ее эмоции. Но ключевое слово – "почти". По каким– то неуловимым признакам я понимаю, что у нее нет мужчины. И если я как довольная кошка, то она как голодная мышь. И ей не нравится, что я ей об этом напоминаю. И да, я злорадствую. И мне не стыдно. Я ее не звала ни на кофе, ни для беседы.

Она отвечает вполне ожидаемо:

– Секс не главное в жизни.

– Конечно, не главное, – соглашаюсь с ней, – Когда он есть, а вот когда его нет…

И многозначительно смотрю на Регину.

Она презрительно кривит губы:

– О чем еще может думать такая, как ты?

Золовка, по-моему, уже засиделась у меня в гостях.

– Какая "такая"? Удовлетворенная? – делаю невинное лицо.

Она резко встает:

– На какой помойке он тебя подобрал? – цедит сквозь зубы и вылетает прочь.

Вот и поговорили.

Сергей приезжает поздно вечером. Я уложила Матвея и легла спать. Но уснуть не успела.

– Не спишь? – он садится в кресло, – Я хотел поговорить.

Я сажусь на кровати. Мне кажется, что разговор будет неприятным.

– Мне звонила Регина и жаловалась на тебя.

Перебиваю:

– Кофе был невкусным?

– Нет, она сказала, что ты обсуждала с ней интимные подробности нашей жизни. Еще она сказала, что ты ее не уважаешь и грубишь ей.

Все было немного не так, но меня сейчас волнует, нужна ли мужа правда.

– И что ты ей ответил?

– Я сказал, что поговорю с тобой. Мне бы хотелось, чтобы ты не провоцировала мою сестру.

Вот так просто. Я оказалась виноватой. Может, Регина была права и никакой семьи у меня нет?

– Я ее не провоцировала. Извини, но я не нравлюсь твоей сестре. Не принцесса. Я не люблю навязываться, Сережа. И если ей неприятно мое общество, то я не помню, чтобы я ее сегодня приглашала. Она может со мной просто не общаться. Я не очень расстроюсь.

Он хмурится:

– Ты сейчас пытаешься выяснить для себя, сможешь ли мною манипулировать?

Я почти физически ощущаю, что он начинает заводиться. Ругаться с ним я не хочу. А еще совсем некстати я чувствую, как от желудка поднимается тошнота, которая комом застревает в горле. Я пытаюсь что-то сказать в ответ, но понимаю, что меня сейчас вырвет. Резко вскакиваю с кровати, зажимаю рот рукой и бегу в туалет. А потом меня выворачивает наизнанку, да так, что подавить позывы к рвоте мне удается только минут через десять, полностью опорожнив желудок. Меня трясет мелкой противной дрожью. Становится холодно. Тело наливается слабостью.

Сзади маячит Сергей. Я сажусь на пол туалета. Не могу встать. Он понимает, что со мной что-то не так.

Спрашивает:

– Тошнит?

Я киваю. Он поднимает меня с пола и ведет к кровати:

– Ложись. Что с тобой?

А потом он озвучивает то, что даже мне самой еще не пришло в голову:

– Ты беременна?

Я с изумлением смотрю на него. И понимаю, что это действительно может быть так. Я не помню, когда у меня были последние месячные. Да и задержки у меня бывают.

– Я… я не знаю.

Мне все еще плохо. Меня мутит. Мне холодно. Я под одеялом сворачиваюсь на кровати в позу эмбриона, но это помогает слабо.

– Сереж, накрой меня еще чем-нибудь, – прошу мужа.

Он достает плед из шкафа, накрывает меня поверх одеяла, а сам уходит в душ. Слышу, как льется вода, и стараюсь унять дрожь. Наконец мне чуть удается справится с разбушевавшимся организмом, и хотя бы зубы перестают выбивать чечетку.

Тем временем Сергей выходит из душа и спрашивает:

– Ты как?

Если отвечать честно, то я не знаю, как я. Но мне не хочется, чтобы меня тормошили и чего-то добивались. Поэтому вру:

– Лучше.

Я не открываю глаз, не вижу, что он делает, но матрас прогибается под тяжестью его тела.

Он забирается ко мне под одеяло и привычно притягивает меня к себе:

– Завтра поедем в клинику, – выдыхает мне в волосы то ли распоряжение, то ли план на завтра.

– Ладно, – не думаю, что ему нужно мое согласие, но на всякий случай соглашаюсь.

Утром, проснувшись, я надеюсь на то, что вчерашнее недомогание мне показалось. Как бы не так! Открыв глаза, я тут же чувствую тошноту. И она усиливается. Мне приходится снова обниматься с унитазом, а так как еды в моем желудке не водится уже давно, то меня рвет какой-то слизью. Постепенно спазмы стихают, и остается только опустошение – и физическое, и моральное. Споласкиваю руки и лицо прохладной водой, выползаю из ванны. Ехать никуда не хочется. Незаправленная постель сейчас – это самое заманчивое место.

Но забраться мне в нее не удается, потому что дверь в спальню открывается и на пороге появляется муж. Он оглядывает меня с сомнением и выносит вердикт:

– Как-то выглядишь ты…

Видимо, решает не заканчивать фразу нелицеприятной характеристикой и добавляет:

– Собирайся, я с тобой поеду.

Как бы плохо мне не было, но не удерживаюсь от шпильки:

– А работа?

На что Сергей невозмутимо отвечает:

– А работа – не волк, в лес не убежит. Завтракать будешь? Хотя нет, там же анализы нужно будет сдавать.

И зачем он про завтрак-то сказал?! Я вынуждена вернуться туда, откуда пришла, и провести там несколько неприятных минут.

Вернувшись, обнаруживаю, что Сергей уже достал мне джинсы и топ, а еще ветровку.

Мое зловредное "я" интересуется:

– А шерстяные носки ты мне приготовил?

Он смотрит насмешливо:

– Если хочешь, тебе достаточно только попросить.

Я решаю ничего не отвечать, одеваюсь. Мы спускаемся вниз. Еще рано и Матвей спит. Еленка на кухне завтракает. С интересом наблюдает за нашим появлением. Сергей направляется к двери, а я задерживаюсь, чтобы чмокнуть дочь в щеку и прошу Надежду Борисовну присмотреть за сыном, когда тот встанет.

Мы приезжаем в уже знакомую клинику, в которой я лежала с Матвеем, когда он заболел, отправляемся на прием к гинекологу. Очевидно, что Сергей против бесплатной медицины. Врач, миловидная женщина лет 35, предлагает сразу же сделать узи. В принципе это разумно. Единственное неудобство – на маленьком сроке беременности узи делают с полным мочевым пузырем. К счастью, тошнит меня уже не так сильно, поэтому прогуливаюсь по коридору напротив кабинета узи с бутылкой воды, дожидаясь нужного эффекта. Сергей сидит в кресле в том же коридоре и, наблюдая за моими перемещениями, что-то постоянно обсуждает по телефону. И по-моему, этот предмет уже раскалился до красна.

Не выдерживаю:

– Может, на работу поедешь?

Его ответ заставляет мою челюсть с громким стуком упасть на пол:

– А ты без меня на аборт запишешься?

Не придумываю ничего лучше, как выдохнуть:

– Дурак, что ли?

Нас прерывают, из кабинета узи показывается голова медсестры. Девушка спрашивает, готова ли я к процедуре. Пить мне уже надоело, ходить тоже, муж вообще на нервах несет какую-то дичь. Так что, да, я готова. Я захожу в кабинет, Сергей входит следом. Не доверяет?

Женщина-врач предлагает мне лечь на кушетку, я укладываюсь и чувствую, как в животе булькает вода. Я задираю топ и приспускаю джинсы и трусы, на живот мне выдавливают какую-то липкую дрянь, а потом начинают водить прибором, время от времени надавливая, отчего в туалет хочется все сильнее.

Наконец врач говорит:

– Поздравляю, Вы беременны. Срок 5 недель. Можете пройти в туалет.

Я пользуюсь полученным разрешением и иду в уборную, делаю свои дела и прислушиваюсь к своим ощущениям. Это странно, но я испытываю растерянность, не глобальную радость, не восторг, а растерянность. Не понимаю, рада ли я. Когда возвращаюсь и обращаю внимание на мужа, то вижу на его лице выражение триумфа. Но при этом он ничего мне не говорит. Нас направляют с результатами узи в кабинет гинеколога.

Там назначают кучу анализов, сообщают рекомендации и, после сдачи анализов, отпускают. Сергей от клиники уезжает на работу, а я с водителем и машиной охраны возвращаюсь домой.

Глава 32 Мечты сбываются

Сергей.

От состояния эйфории, которое я испытал, когда узнал, что Динка беременна, за следующие полтора месяца не осталось и следа. На смену пришло глухое недовольство происходящим. Первой причиной было то, что сексом заниматься с ней теперь было нельзя. Врач поставила угрозу прерывания беременности. И вместо состояния обожравшегося сметаной кота пришло вечное неудовлетворение, от которого ломило яйца. Второй причиной было то, что видеть человека, которого постоянно тошнит, надоедает. Да и как-то меня не особо возбуждают женские особи с зеленым цветом лица. Дина почти ничего не ела, воду пила только одного вида, и либо лежала, либо спала. Плюсом шли звуки из туалета, когда ее рвало. Она очень сильно похудела. А я стал задумываться, зачем мне это собственно надо было. А еще жена стала меня невероятно раздражать. Я особо не сдерживался и мог ляпнуть ей какую-нибудь гадость. Промучившись так недели три, я поехал в закрытый клуб и хорошо размялся с двумя телками: блондинкой и брюнеткой. Полегчало.

Да и собственно, с чего я должен становиться каким-то правильным ебла*ом? Я здоровый молодой мужик, которому нужен нормальный трах. А жена… Я ее ничем не обделяю. У нее все есть. Дочь ее содержу, сама не работает. Пусть скажет и за это спасибо. Может, я просто натрахался? И была права Регина, когда говорила, что нужно было просто забрать сына и жить в свое удовольствие? Не знаю. У меня по-прежнему на Динку встает, как по команде. Но оттого, что нельзя и от вида ее несчастного, где-то внутри разрастается гнев, который все время ищет, кого можно накрыть. А виноватых нет.

Поэтому стараюсь реже появляться дома. Да и жена от меня уже шарахается, скоро в отдельную комнату переедет, наверное. И я решил, что хороший левак только укрепляет брак.

Сегодня вечером я завалился в стрип-клуб. Отдельный стол подальше от всяких дебилов, элитный алкоголь, Воропаев, маячивший за спиной, рыжая девка на сцене, извивавшаяся, так как будто ей уже вогнали во все три дупла разом. Да, хороша сучка! Пожалуй, пора переходить в випку.

– Слышь, Толь, позови эту, которая на сцене дрыгается, на приват.

Воропаев послушно исчез, я допил содержимое стакана и поднялся, собираясь в вип-комнату. В этот момент мобильный, лежавший на столе, завибрировал. На экране высветилось изображение и имя "Дина". Это странно, она мне никогда не звонила первой. Но поколебавшись, решительно сбросил звонок.

– Да пошла ты, – недовольно процедил сквозь зубы.

У меня сегодня другие планы, в которые жена не вписывается. Но она перезвонила еще раз. Я снова сбросил, а потом выключил телефон. И пошел туда, где меня ждали.

Зайдя в комнату, обнаружил рыжую в одном белье. Ну как белье, хотя зачем ей было такое белье? Из тонкого кружева с выбитыми черными цветами. Сквозь ткань просвечивали крупные розовые соски. Она сидела в кресле, широко разведя ноги, и насколько я мог судить, плоть там тоже была розовая. Я почувствовал, как начал наливаться член.

Девка улыбалась:

– Меня Рита зовут, – зачем-то сообщила она.

– Ну, что, Ритуль, покажи, что умеешь, – я усмехнулся.

Я уселся в кресло. Рыжая встала и поплыла ко мне. Да, двигаться она умеет. Подойдя, провела руками по своей груди, ущипнула себя за соски, нырнула руками за спину, а затем отшвырнула лифчик куда-то в сторону. Потом приблизилась вплотную ко мне и медленно опустилась на колени. Прямые длинные волосы отливали медью. Голубые глаза горели вызовом. Упругая грудь колыхалась в такт движениям хозяйки. В пупке торчал пирсинг. Это почему-то заводило еще сильнее. Ритуля принялась ловкими движениями расстегивать ремень и брюки и вот уже ее ладошка скользит по всей длине члена.

Не переставая улыбаться, она начинает целовать головку, а потом округляет губы буквой "о" и вбирает в себя его весь, утыкаясь носом мне в пах. Ощущения такие острые, что я рычу. Хватаю рыжую за волосы и начинаю трахать ее в рот. Когда чувствую приближение развязки, то она убирает мою руку из своих волос, а потом почти выпускает член изо рта и, рукой крепко сжимая ствол, помогает мне кончить, а сама в это время нежными движениями язычка слизывает сперму с головки.

Кайф-ф-ф!

Но мне мало.

– Снимай трусы, – командую партнерше.

Она медленно их стягивает. Я наблюдаю за ней. Она меня определенно заводит. Потом снимаю с себя одежду. Я не планирую отсюда уйти рано. Разворачиваю рыжулю к себе спиной, ставлю раком, одеваю презерватив. Потом смачно шлепаю ее по охрененной заднице.

– Ну, что погнали?

Врываюсь в нее сходу, понятно, что у нее там все разработано. Но как приятно долбить жаркое женское нутро! Я имею рыжую всю ночь, всеми известными способами.

Под утро она выдыхает восхищенно:

– Ты гигант!

Я не скуплюсь на бабки. Видя сумму, Ритуля едва не мурчит. Интересно, от чего она получила большее удовольствие: от моего члена или от моих бабок? Почему-то мне кажется, что все-таки от бабок.

Так как я еще и бухал всю ночь, на работу ехать смысла нет. Смысл есть добраться до дома, принять душ и лечь спать.

Время около семи утра, когда я и Воропаев оказываемся в гостиной особняка. Нас встречает Еленка, которая, видя меня, хлопает в ладоши, так что у меня режет слух, и выдает:

– Сергей Владимирович! Вы вернулись! Какое счастье! И даже подружек с собой не привели? Тогда… Новость первая – няня взяла выходной. Новость вторая – Надежда Борисовна взяла выходной. Новость третья – я учусь в лицее и иду в лицей. А Вы вспоминаете о том, что у Вас есть маленький сын и общаетесь с ребенком весь день!

От ее жизнерадостного тона у меня сводит скулы и начинает ломить зубы.

– А мать где?

Мелкая зараза подносит задумчиво пальчик к губам и тянет:

– Мать? Хм. Может, ее похитили марсиане? А может, она пошла по магазинам? А может… – она снижает голос до шепота, – она пошла по мужикам? Не Вам же одному должно быть весело! Короче, нет ее. А подрастающее поколение – вот оно, – и показывает рукой на лестницу, где стоит Матвей в пижаме, сонно хлопая глазками.

Еленка приветливо машет брату рукой. Бросает короткое:

– Я ушла, – нам с Воропаевым и бодро покидает дом.

Я понимаю только то, что ничего не понимаю. Но разбираться сейчас – нет не сил, ни желания.

– Толян, присмотри за Матвеем. Я – спать.

Я поднимаюсь по лестнице, быстро целую сына в макушку, иду в душ, а потом с наслаждением растягиваюсь на огромной кровати.

Все остальное – потом. Сейчас – спать.

***

Дина.

Особняк Давлатова. В то же время, когда Сергей развлекался с рыжей.

Все бабы – дуры, даже те, которые умные, – все равно дуры. Эту истину я примеряю на себя уже полтора месяца, шесть недель, сорок два дня, тысячу восемь часов и…минуты и секунды я тоже посчитала, но это все не важно. В какой миг я решила, что Давлатов сможет ко мне относится по-человечески? Наивная! Или проще… Дура!

Все мои силы отнимает беременность. Так плохо я себя ни с Леной, ни с Матвеем не чувствовала. Ужасный токсикоз, когда не можешь съесть ни кусочка, а то, что съедаешь, тут же оказывается в унитазе. Плюсом угроза выкидыша. Из-за этого мои руки выглядят так, как у наркомана со стажем. Все в жутких синяках от постоянных капельниц. И как оказалось, мое состояние – это только моя проблема. И в болезни, и в здравии – не слышали? Нет. Сергей злится на меня, говорит то, что меня расстраивает, и делает это специально, чтобы сделать мне больно.

Я вспоминаю свои мечты. Дурацкие мечты о счастье, о любви. Да, сейчас я могу признаться, что мечтала о том, что у меня с ним будет долго и счастливо. Долго может и будет, а счастливо… Не так давно он пришел с губной помадой на рубашке. Сам-то, наверное, и не заметил. А если и заметил, то меня можно, как стул, задвинуть в угол и вспоминать о нем только когда захочется посидеть.

В моей душе поселилось глубокое разочарование, а в теле – постоянное недомогание. Я уже готова на все, чтобы избавиться от этой боли. Но что я могу?

Сегодня я уснула рано. Проснулась около одиннадцати вечера. Мужа еще нет. Все как обычно. Я встаю с кровати и иду в туалет. Делаю несколько шагов, как меня скручивает сильнейший болевой спазм внизу живота. Боль такой силы, что я опускаюсь на колени. Я растерянно смотрю на себя и замечаю, как пижамные шорты окрашиваются красным. Кровь. Хочу подняться на ноги и… и не могу. Меня корежит так, что я сгибаюсь в три погибели на полу. Хочу крикнуть и позвать на помощь. И из горла вырывается лишь хрип. Снова оглядываю себя и с ужасом понимаю, что крови становится больше. Нужно что-то сделать, нужно как-то позвать на помощь. Замечаю мобильник на тумбочке. С трудом достаю его.

Кому нужно звонить? Не знаю, но набираю Сергея. Понимаю, что у меня и ребенка осталось мало времени. Возможно, очень мало. Слушаю гудки, которые резко прерываются. Он… он сбросил?! Перезваниваю еще раз, непослушными губами шепчу:

– Ну же, возьми трубку…

И в ответ на мой безмолвный крик о помощи вызов даже не сбрасывают. Мобильник просто отключают. А в трубке я слышу равнодушное к своей беде: " Абонент не может ответить Вам". Мобильник выскальзывает из моих слабеющих пальцев. И в моем затухающем сознании проносится: "Не может ответить… не может ответить… не может…. не может".

Я, уже почти теряя сознание, слышу:

– Мам, что… что такое? Мам, не молчи… Мама…

Еленка. Слава Богу! Есть то, что неизменно, есть те, кому ты не безразличен, есть те, кто подставят плечо, когда это нужно.

Еле слышно шепчу:

– Скорую…