Текст книги "Прекрасная Беатрис"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 21, в которой Кларис вздохнула

– Какая же я дура! Ты давно с Дювалем?

– Вяу! Мяу! – орал из квартиры кот и скреб в дверь.

– Прекрати, Геркулес! Я уже здесь. – Я почему-то никак не могла попасть ключом в замочную скважину. – Все совсем не так, как ты думаешь.

– А как? Хочешь, я открою? У меня уже не трясутся руки.

– Я справлюсь. Я просто работаю на него. – Ключ повернулся в замке, замок щелкнул, ключ повернулся еще раз, и я открыла дверь. – Проходи.

Кот по-собачьи запрыгал вокруг меня, чуть ли не тявкая от избытка чувств. Я включила свет и взяла его на руки.

– Все, все, зверь. Я дома, я не собиралась бросать тебя.

– Работаешь? – Не сразу переспросила сестра, оглядывая квартиру. – Как же я давно здесь не была… Удивительно, ничего не изменилось!

– Слушай, Лала, я же понимаю, что ты примчалась среди ночи не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям. Что стряслось?

– И на кухне все так же. Даже занавески мои. – Кларис потрогала их рукой. – Мне когда-то очень нравились эти подсолнухи.

– Что случилось, Кларис?

Она вздохнула и опустилась в кресло.

– Сделаешь мне кофе?

– Сделаю. – Я опустила кота на пол и занялась кофе. Геркулес с громким мурчанием путался у меня под ногами. – Так что же произошло?

– Мне ужасно стыдно, Беа. Даже и не знаю, как сказать. – Она прокашлялась. – В общем, Гастон не явился ночевать. Впервые в жизни! Понимаешь, никогда не было такого!

– Может быть, он уже дома? Позвони.

– Я звонила Клементине полчаса назад. Я больше не хочу тревожить ее.

– Позвони ему в офис. Может быть, он просто задержался на работе?

– До пяти утра?

– А на мобильный?

– «Абонент временно недоступен. Перезвоните позже», – механическим голосом изрекла сестра и опять невесело вздохнула, почти простонала. – Я же чувствую, что у него опять другая женщина! И, похоже, все гораздо серьезнее, чем раньше. Он как будто все время хочет мне что-то сказать и не решается. Такого никогда, понимаешь, никогда не было!

Из кофеварки в кувшин потекла тоненькая кипящая струйка кофе, но у меня было полное ощущение, что точно такая же поползла по моей ледяной спине.

– И я… Ты прости меня, Беа! Я идиотка, я решила, что у него роман с тобой! – Сестра закрыла лицо руками и опять не то вздохнула, не то простонала. – Пожалуйста, прости, – навзрыд прошептала она, не отрывая от лица ладоней. – Какая же я дура!

Я хотела подойти, прижать. Кларис к себе, успокоить, но не могла ни вымолвить хоть слово, ни сдвинуться с места. Мои спина, щеки, ноги, руки похолодели. Зато Геркулес проявил большее сочувствие. Он запрыгнул на кресло рядом с Кларис – моя изящная сестрица занимает очень мало места, – оперся лапками на ее плечо и стал заботливо лизать ее ухо. От ласки зверя Кларис расплакалась в голос.

– Милое, доброе существо! – Она сгребла кота в охапку и, прежде чем положить себе на колени, потерлась о него щекой. – Такое же милое и доброе, как моя маленькая сестричка. Мой котеночек… – Она шумно втянула воздух носом. – А я… Как я, могла!

Одеревеневшей рукой я протянула сестре бумажное полотенце. Но издавать членораздельные звуки я по-прежнему была не в состоянии.

– Спасибо… Ты, пожалуйста, прости! – Кларис высморкалась и пару раз глубоко вздохнула, закрывая глаза. – Я же начала подозревать тебя с того самого дня, вернее ночи, когда Гастон поехал проводить тебя и дать денег. Он вернулся под утро, а вечером, когда я звонила тебе и у тебя был мужчина, помнишь, ты еще не могла со мной разговаривать, его опять допоздна не было дома. На следующий день ты не снимала трубку, и его тоже не было в офисе, а мобильник просил перезвонить позже… И вчера я тоже целый день пыталась дозвониться тебе… И ему… Мы даже поговорили с ним, он сказал, что завезет тебе зонт… Я чуть с ума не сошла… Я хотела приехать тоже, но твой телефон… И ночью…

– Успокойся! Пожалуйста, успокойся! – Я наконец-то овладела собой и присела рядом с сестрой на корточки. – Все хорошо, Лала, все хорошо… – И поймала себя на мыслях о том, что точно так же, как Алекса, обнимаю и глажу ее по спине, а зонт, зонт сейчас висит в прихожей, и она, наверняка, видела его, и ее муж доставил мне зонт не вчера, а позавчера… – Все хорошо, – тем не менее, повторила я и решительно солгала: – Все это время я была с Алексом, мы занимались сметой. – Хорошо хоть, что это не было ложью.

– Ночью? Сметой? – Кларис подняла на меня совершенно безумные глаза. – Вы занимались сексом!

Я хотела возразить, что у нас чисто деловые отношения, но вспомнила про залитый дождем и луной Дефанс и про поцелуй. Так что домофон, засигналив именно в этот момент, выручил меня очень вовремя. Геркулес тут же забыл о делах милосердия, спрыгнул с колен Кларис, чуть не опрокинув меня при этом, и с радостным индейским кличем помчался в прихожую.

– Это Алекс, – сказала я и пошла открывать.

– Ради Бога, Беа! – крикнула сестра мне вдогонку. – Не говори ему ничего!

– Не буду, – пообещала я, открывая домофонной кнопкой парадное. – Только что ты имеешь в виду?

– Ну вообще, – неопределенно ответила сестра. – Я наливаю всем кофе?

– Наливай. Ты знаешь, где сахар. А в холодильнике есть пирожные. – Кстати, из запасов твоего драгоценного Гастона, могла бы добавить я, но благоразумно воздержалась.

Я впустила Алекса. Кот тут же прямо с пола воспарил на его плечо и басовито замурчал в ухо.

– Ничего себе! – пошатнувшись, отреагировал Алекс, прислонился спиной к стене и принялся освобождаться от «гаучо». – Что же это такое?

– Чувства, – сказала я. – Искренние чувства животного. Пошли. Кофе остынет.

– Подожди. – Алекс взял меня за руку и, заглянув в глаза, шепотом спросил: – У вас все в порядке? Никто не умер?

– Вроде все живы, – громко ответила я. – Гастон пропал.

– Стоит обратиться в полицию, – хмыкнул Алекс. – Где тут у тебя электрическая розетка? – И вытащил из кармана зарядное устройство и мобильник.

– Не смешно! – возмутилась с кухни Кларис. – Совсем не смешно.

– Извини, я пошутил. Так где розетка?

– Вот. – Я шагнула в гостиную и щелкнула выключателем. – Вот. Возле дивана.

– А это что? – Алекс показал пальцем на лежащую в углу дивана дискету.

– Твоя смета. Первый вариант с тридцатью двумя процентами. Тебе не понравилось, я вчера и переделала.

– И ты не стерла этот?

– Я никогда не стираю промежуточные версии. Забыл? Ты же сам принес мне коробку с дискетами. Кстати, там еще много осталось. Они вместе с твоей распечаткой на кухне.

– Замечательно! – Он поправил кота на плече и воткнул зарядное устройство в розетку. – Значит, еще не все потеряно!

– Эй! – крикнула с кухни Кларис. – Вы собираетесь пить кофе?

– Уже идем, Лала! – отозвался Алекс, но не двинулся с места, одной рукой поглаживая кота на плече, а другой – собственные усы. Это напоминало игру на каком-то таинственном музыкальном инструменте.

– Ты что надумал? – заволновалась я. – Ты же решил больше не тягаться с Гастоном?

Алекс поморщился и переместил на диван недовольного этим самоуправством кота.

– Слушай, Беа. Сейчас, – он взглянул на часы, – без пяти пять, к шести вернемся в контору, если поторопимся и не слишком долго станем распивать кофе. В десять надо быть у Маршана на бульваре Клиши. Успеем до девяти подкорректировать смету? Ну, до четверти десятого, с распечаткой?

– Что? – У меня перехватило дыхание. – За три часа?

– Всю-то не надо переделывать, Беа. Достаточно только восстановить позиции про изготовление перекрытия вручную по исходной распечатке. А твоя керамика под камень и другие перспективные материалы пусть остаются. Не понравится Маршану – переделаем. Главное, мы теперь точно оставим старину Шанте с носом!

– Что это еще за заговор? – В дверях гостиной стояла Кларис. Над чашечкой в ее руке вился аромат кофе. – Заговор против моего мужа?!

– Да нет же! – Я опомнилась первой. – Ты все не так поняла! Я сейчас тебе все объясню!

– Уж, пожалуйста. – Кларис уселась на диван, демонстративно красивым движением изогнув ноги. – Вот уж никогда бы не подумала, что ты…

– Я или Беа? – Алекс иронично ухмыльнулся.

– Помолчи, – сказала ему я и присела к сестре на диван. – Кларис, выслушай меня, пожалуйста.

– Да я слушаю, я давно тебя слушаю! – Никакой растерянности и слез ни в ее глазах, ни в ее голосе. – Как, оказывается, вовремя я подоспела!

Алекс пригладил усы.

– Рассчитываешь войти в долю?

– Что ты сказал? – От возмущения Кларис чуть не расплескала кофе.

– Действительно, – поддержала ее я. – Ты в своем уме, Алекс?

– Хватит, Беа. Времени в обрез. Поехали!

– Но… – Я растерянно погладила кота. И когда он успел расположиться на моих коленях?

– Давай-давай, дорогуша, – незнакомым мне презрительным голосом проскрипела Кларис. – Вставай, делай под козырек и беги за своим хозяином. Только учтите, господа, я этого просто так…

В кухне зазвонил телефон.

– Кто это среди ночи?! – возмутился Алекс.

– …я этого просто так не оставлю. Имейте в виду, у меня большие связи в налоговом управлении и в Министерстве труда…

– Да-да, конечно, Кларис, – ответила я и сбежала с котом в кухню.

– А глава департамента по борьбе с незаконной миграцией – и вообще мой старинный приятель!

– Очень рад за тебя! – ответил ей Алекс.

– И что же ты будешь делать, дружок, без дармовой работы албанцев и марокканцев? А хочешь еще проверочку по линии профсоюзов? Как там у тебя со сверхурочными работами? А страхование? А техника безопасности?..

– Слушаю, – сказала я в трубку, закрывая кухонную дверь, чтобы не слышать ни мерзкого голоса Кларис, ни ее дурацких угроз. Кот дернул хвостом и удалился.

– Привет, – сказал Гастон. – Мне ужасно стыдно.

– Я думаю!

– Правда, стыдно, Беа. Я повел себя как мальчишка.

– А ты не хочешь извиниться перед Алексом?

– Конечно, хочу! Я потому и звоню тебе, что не знаю, где найти его. Его нет в конторе.

– А ты знаешь, который час?

Гастон повздыхал.

– Знаю. Он… Он у тебя?

– Пока еще у меня. Приезжай скорее!

– Я уже приехал.

Я выглянула в окно. Там светало, и стоял «мерседес» Гастона.

– Так что же ты не заходишь? Домофон вроде бы в порядке. Сейчас открою. Пока!

– Подожди! Не вешай трубку!

– Что еще?

– Он с тобой или с Кларис?

– Глупости какие! С чего ты взял?

– Я же сразу узнал ее машину. Понимаешь, мне бы не хотелось выглядеть окончательным идиотом, если… Если они, например, в постели!

– Ты свихнулся, дружок. Она была готова обратиться в полицию, потому что потеряла своего драгоценного супруга.

– Боже мой!

– Все, конец связи. Через три минуты я открою тебе парадное, чтобы ты не вздумал еще полчаса общаться со мной посредством домофона.

Я повесила трубку и пошла к входной двери, попутно заглянув в гостиную, из которой больше не доносилось раздраженных голосов моей сестрицы и моего все еще патрона. Я ведь не писала заявления об увольнении, впрочем, и о приеме на работу тоже не писала.

Кларис и Алекс действительно прекратили ссориться, потому что нашли более приятное занятие. Они страстно целовались на диване мадам Экри. Кажется, Гастон упомянул что-то такое про идиота…

– Идиоты! – громко сказала я. – Сейчас придет Гастон!

Подтверждением моих слов прозвучало кваканье домофона. Не снимая трубки во избежание дальнейших бесед, я нажала кнопку.

– Кошмар! – Кларис вскочила с дивана. Закрыла лицо руками и заходила по гостиной.

– Ладно, Беа. Глупости это все. – Алекс виновато кашлянул и почесал усы. – Ну извини. Так вышло…

– Идиоты, – повторила я и пошла открывать Гастону. Он уже звонил в дверь.

– Господа, я безумно виноват перед всеми вами! – обеими руками прижимая ноутбук к груди, прямо с порога покаялся Гастон. Из его кармана торчала бутылка шампанского.

Алекс вздохнул и закряхтел; Кларис тоже вздохнула и с интонацией моего кота произнесла:

– Ну и?..

Самого же Геркулеса нигде не было видно. В отличие от Алекса Гастон определенно не нравился ему, тут уж я ничего не могла поделать. А этот его дорогой Алекс только что целовался с Кларис после того, как пару часов назад удачно поцеловал меня на чердаке в Дефансе. Конечно, когда-то они были любовниками… Ну и что? Я тоже целовалась с Гастоном. Может быть, взять и рассказать ему, как они целовались, а сестре – про нас с Гастоном… Нет, нет! О чем это я? Как там говорил психоаналитик Жак? Цепная реакция?..

– Честно слово, Беа, старина Алекс, мне действительно стыдно! Я не должен был поступать так. Ужасно глупо, я как последний кретин утащил у вас компьютер. Вот. – Он протянул Алексу ноутбук. – Возьми.

Качая головой, Алекс взял.

– С ним все в порядке. Я легко извлек дисковод, и уже из него – дискету. – Теперь Гастон извлек ее уже из нагрудного кармана и тоже вручил Алексу. – Правда, я не знаю, что тогда на меня нашло, господа. Я был совершенно, категорически не прав!

Мы все молчали и наверняка с разными чувствами смотрели на него.

– Прав, ты был прав, – наконец сказал Алекс. – Во-первых, я действительно не потяну заказ Маршана, а во-вторых…

– Ты же только что пытался уговорить меня к девяти часам переделать смету. – Я ловко отомстила за поцелуи с Кларис! – Разве не так?

– Так, – не стал возражать Алекс. – Но это глупости, Шанте. Правда, глупости. Я тоже не знаю, что на меня нашло в последнюю минуту.

– Бывает, старина, со всеми бывает, – посочувствовал ему Гастон. – Знаешь, я, как только увидел эту смету тут, на кухне у Беа…

– Интересно, – наконец-то подала голос Кларис. – А что это ты делал на кухне у Беа? И вообще, зачем ты у нее оказался?

– Он привез мне зонт, Лала. – Так же ловко, как я отомстила Алексу, я перенесла визит Гастона на один день. – Ты же велела ему завезти мне зонт. Я могла бы и сама заскочить за ним. Я достаточно часто у вас бываю.

– Вот именно, зонт. – Гастон многозначительно повел бровью. – А вот что здесь делаешь ты?

– Разве я не имею права навестить родную сестру?

– Среди ночи? Бросив детей?

– Это ты бросаешь детей! Шляешься неизвестно где, а потом я встречаюсь с тобой у Беа! Зонт, между прочим, со вчерашнего дня на месте!

– Успокойся, а? Я приехал, чтобы вернуть Дювалю его компьютер. Ты что, скажешь, не видела?

– Господа, может быть, мы успокоимся все? И выпьем кофе? – предложила я, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Впрочем, неизвестно – из-под чьего контроля.

– С удовольствием, Беа, – в один голос поддержали меня Гастон и Алекс.

Но Кларис не унималась.

– Лично я уже попила кофе! Спасибо большое! – с вызовом сказала она. – Может быть, я все-таки имею право знать, где ты был все это время? Почему отключил мобильный?

– Святые Небеса! – взмолился Гастон и с театрально воздетыми руками пошел в кухню. Бутылка шампанского смешно оттягивала полу его дорогого пиджака. – Я был у Ледюка! Мы с ним изучали эту самую смету! Можешь позвонить ему прямо сейчас и проверить!

– Ну-ну. – Кларис ни на шаг не отставала от супруга. – У Ледюка! Знаю я вашу мужскую солидарность! Я сейчас не собираюсь будить никого, а вот завтра я поговорю не с ним, а с его женой! Хотя тоже может не сказать, та еще особа!

– Кстати, как там старина Ледюк? – заинтересовался Алекс. – Все еще трудится?

И мы все переместились в кухню.

– Трудится, – безмятежно изрек Гастон, плюхнулся в кресло и только тут вспомнил про бутылку. – Ледюк – молодчина. Седьмой десяток разменял, а голова светлая, как у студента-выпускника. – И водрузил шампанское на стол. – Давайте, дамы и господа, выпьем за всеобщий мир и разоружение.

– Я бы не сказал, что после выпускных у кого-то может быть светлая голова, – заметил Алекс и по-хозяйски достал из шкафчика бокалы.

– Не придирайся, дружище. Между прочим, Ледюк передавал привет и тебе, Дюваль, и реформатору сметы.

– Правда? – удивилась я.

– Так точно, капрал. – Гастон изобразил армейское приветствие. – Старый генерал от сметного дела очень высоко оценил предложенные младшим собратом по оружию временные дороги для тяжелого транспорта. Виват! – Хлопнула пробка. – Ноль целых тридцать две сотых удорожания настоящей сметы и солидная экономия грядущих расходов по восстановлению ландшафта!

Шампанское призывно заиграло в бокалах.

– Замечательно, – сказал Алекс и передал мне вино. – Поздравляю, Беа. Похвала самого Ледюка! За тебя!

Гастон в свою очередь вручил бокал Кларис.

– За первый успех подающего надежды маленького сметного капрала! – провозгласил он.

Я почувствовала на себе взгляд сестры и обернулась. Она вся кипела ревностью! Без косметики это особенно заметно.

– Спасибо, – торопливо сказала я. – Но мне бы больше хотелось выпить просто за встречу и за вашу встречу. Вы же все – давние друзья.

– Ну уж, – сказала Кларис. – Так прямо все и друзья?

– Уверена, что да. – Я, многозначительно взглянула на нее.

Сестра привычно вздохнула и старательно навесила на себя улыбку, наверное, с такой улыбочкой она очаровывает своих друзей из налоговой инспекции и Министерства труда.

– Замечательный тост, дорогая. За дружбу! – И залпом, как лекарство, выпила шампанское до дна.

– Ура!!! – Два других друга по-гвардейски выпучили глаза и не менее браво выпили. Алекс подбоченился, глядя на меня, и для большего сходства с гвардейцем подкрутил усы. Гастон переглянулся с Кларис и проделал то же самое для нее; но с мнимыми усами. И его жена определенно повеселела!

– Ура. – Я усмехнулась. Сделала пару глотков, а потом, совершенно случайно обнаружив, что страшно хочу пить, тоже до последней капли осушила бокал. И дерзко спросила: – Гастон, а почему твой генерал Ледюк категорически не хочет заменить современными облегченными материалами все эти натуральные камни? Неужели заказчику некуда девать деньги?

Гастон внимательно выслушал меня, удивленно склонив голову, хмыкнул, потянулся к бутылке – в ней еще оставалось немного шампанского – и с аптекарской точностью разлил его по нашим бокалам.

– Дело вовсе не в желаниях Ледюка, – наконец проговорил он. – Так в проекте. Так придумал архитектор. Маршан не возражает. Он любит пустить пыль в глаза.

– Тем более! – сказала я. – По внешнему виду их может различить только очень знающий специалист, а экономия, если вместо камня использовать керамику, очень даже ощутимая.

– Процентов десять, а то и все двенадцать, – добавил Алекс. – Принеси-ка ту дискету, Беа. Мы сейчас покажем ему, как это выглядит по каждой отдельной позиции.

– Значит… – Гастон сжал ладони и радостно перевел взгляд с Алекса на меня и обратно на Алекса. – Значит, мы снова работаем вместе, старина?

– Выходит, что так, – с некоторой заминкой согласился Алекс.

– И ты больше не в обиде на то, что я уволок компьютер?

– Да нет же, я тебе с самого начала сказал…

– А гнались вы за мной, как в каком-нибудь боевике!

– Ты и улизнул, как в боевике, за секунды до блокировки двери. Но лично я, не знаю как Беа, ни о чем не жалею.

– Я тоже не жалею, – призналась я. – С технического этажа вид на Дефанс просто фантастический! – И почувствовала, что заскучавшая при нашем профессиональном разговоре, Кларис теперь откровенно заинтригована.

– Вы опять вогнали меня в краску, господа, – сказал Гастон. – Это что же, из-за меня вы оказались отрезанными от мира и спускались с чердака по веревке?

– Примерно. – Я кивнула и, пока Алекс не начал сообщать подробности, предложила допить шампанское и приступать к делу. Мне не терпелось показать свой вариант сметы Гастону.

Своим бокалом Гастон потянулся к бокалу Алекса, глядя при этом на Кларис.

– Я так рад, дорогая, что малыш Дюваль возвращается! За тебя и твое возвращение, старина!

– Погоди, Шанте. – Алекс неожиданно поставил бокал на стол. – У меня теперь своя фирма. Я не собираюсь ликвидировать ее и работать в твоей компании.

– А что ты скажешь насчет компании «Шанте и Дюваль»? Или даже «Дюваль и Шанте», если так для тебя звучит приятнее?

– Ты?.. Ты… – Алекс вдруг часто задышал. – Ты это серьезно?

– Конечно, старина. Я давно мечтал об этом.

«Дзык-дзык-дзык-дзык» – далеко не хрустально прозвенели мои дешевые фужеры.

Мы выпили, и Гастон, все больше воодушевляясь, начал очень толково и подробно рассказывать о преимуществах и перспективах будущей, воссоединенной компании. Алекс кивал, приглаживал или чесал усы, задумчиво произносил: «Хмм», кое в чем спорил; Гастон соглашался или четко, буквально по пунктам, загибая пальцы, приводил более весомые аргументы. Два друга – теперь я хорошо видела, что это именно два друга, два очень близких человека, что бы там ни говорил мне про их разногласия Алекс, – раскрыли один для другого свои невидимые, отделяющие мир каждого человека от окружающего мира, эдакие условно-хрустальные оболочки и радостно-доверчиво впустили к себе друг друга. Друг – Друга.

И это был совсем другой – Другой – двойной мир. Очень похожий на тот, который бывает у влюбленных – друг в друга – мужчины и женщины. Но не интимно-эротический женско-мужской мир, а исключительно мужской, трезвый, материальный, лишенный всякой расплывчатости и эротики, очень конкретный и жестко-прочный, как надежная стальная опора, именно мужской мир. Ужасно притягательный и возбуждающий для женщины…

Гастон и Алекс существовали сейчас только друг для друга, как бы забыв о существовании остальной части планеты. Они смотрели глаза в глаза с братской, а порой и с отцовской заботой, нежностью, терпением, с гордостью, доверием и пониманием.

Я вдруг перехватила взгляд Кларис на Гастона. В ее взгляде, я уж не говорю о джокондовской улыбке, осветившей ее лицо, тоже сплеталось множество эмоций: гордость, восхищение, радость оттого, что такой человек есть, и оттого, что он рядом, нежность, ласка, желание и доверие… Настоящая гамма чувств! Как в музыке: до, ре, ми, фа, соль, ля, си… Это для ушей, а для глаз – радуга! Я вспомнила! Та самая многоцветная светящаяся дуга, которую я видела во сне, которая струилась из глаз моей сестры в глаза какого-то неведомого парня… Да мало ли что бывает во сне, главное, что наяву – сейчас! – это чудо реально существует! А я? Почему не умею смотреть так я? Почему из моих глаз никогда в жизни не вылетала радуга?

– Принеси, пожалуйста, ту дискету, Беа. Ты знаешь, где она лежит, – обернувшись ко мне, попросил Алекс. – Мне не хочется тревожить кота.

– Что? – переспросила я, плохо соображая, что происходит. Из глаз Алекса в мои определенно что-то хлынуло. Что-то совсем незнакомое, ослепительное и на удивление родное…

– Твой кот спит у меня на коленях. – Алекс ответил совершенно нормальным голосом, но взгляда не отвел. – Видишь?

– Кот? – Чтобы избавиться от наваждения, я зажмурилась на миг, встала, обошла стол – Алекс сидел напротив – и посмотрела на его колени. – Вижу. И давно он тут спит?

– Понятия не имею. Сначала не было, а потом чувствую – тяжесть, и мурчит. А теперь вот спит.

– Правда, спит, – сказала я и погладила кота; Алекс погладил мою руку.

– Разобрались с домашним животным? – из другого измерения спросил Гастон. – Давай дискету, Беа. Я включил компьютер.

– Не буду вам мешать. – Кларис встала из-за стола и посмотрела на часы. – О, я еще вполне успею привести себя в порядок! Счастливо, Алекс. Пока, дорогой. – Она легко чмокнула щеку Гастона, он с улыбкой ответил тем же. – Проводишь меня, Беа?

– Конечно.

– Я тебя умоляю, – зашептала она в прихожей, – не говори ничего Гастону! И не переживай сама. Честно, я не знаю, что на меня нашло! Все давно в прошлом.

– Ты о чем?

– Ну не дуйся, я же вижу, что Алекс тебе нравится…

– А как ты поведешь машину после шампанского? – перебила ее я, после радуги мне действительно не особенно хотелось вспоминать инцидент с поцелуями. Но и обсуждать какие-либо симпатии не было желания тоже.

– Пустяки! У меня полно жвачки. Стоп. А где моя сумочка?

– На диване или под, – все-таки по привычке съязвила я и вдруг неудержимо, до слез, зевнула.

Сестра пристально посмотрела на меня, шумно выдохнула, но оправдываться больше не стала. А я как нарочно зевнула еще раз! Кларис фыркнула и попыталась что-то сказать, но тоже широко зевнула!

Ее сумочка лежала на журнальном столике рядом с дискетой.

– Какая же ты зараза, Беа, из-за тебя я чуть не вывихнула челюсть!

– Почему из-за меня?

– Ладно. – И Кларис опять зевнула!

– Забудь, – сказала я. – Лично я все уже забыла.

– Постараюсь. Я тебе позвоню. Пока.

– Пока. – Я закрыла за ней дверь и с дискетой в руке пошла в кухню к мужчинам.

– Оказавшись в твоей шкуре, я сразу все понял, – говорил Гастону Алекс. – Все тебя ненавидят, ненавидят и лебезят, когда ты хозяин.

– Неправда, – возразил Гастон. – Перед моим отцом никто не лебезил и никто его не ненавидел. Все его уважали и любили.

– Думаешь, тебя все тоже любят и уважают? – хмыкнул Алекс. – Каждый день, с утра и до вечера?

– Во всяком случае, я на это надеюсь. И ты тоже, старина, что бы ты там ни говорил. Я все для этого делаю, как отец.

– Угу. Как будто я не делаю! А все равно, по их мнению, кретин или, в лучшем случае, Кот в сапогах!

Гастон усмехнулся.

– Мило. А я вот, по-прежнему, Шанте-сынок. Люди есть люди, старина.

– Сплошное жулье и бездельники! Невозможно положиться ни на кого!

– Да со львами легче! Те хоть в клетке!

– И не говори…

– Вот дискета, – сказала я, возвращая их от абстрактных рассуждений о несовершенстве рода людского к действительности. – Только давайте сначала кофе. У меня от шампанского глаза слипаются.

Они уставились на меня и в один голос спросили:

– Устала?

Вернее Гастон заговорил на секунду раньше, потому что ровно столько времени потребовалось Алексу, чтобы послать мне радугу, прежде чем спросить.

– Ничего. Вы же оплатите мне сверхурочные, господа патроны?

– Может, лучше дадим ей отгул, компаньон Дюваль?

– И премию, и за сверхурочные, компаньон Шанте.

– Мы разоримся, компаньон Дюваль!

– Это вряд ли, компаньон Шанте!