355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Натали де Рамон » Рыцарь моих снов » Текст книги (страница 7)
Рыцарь моих снов
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 13:37

Текст книги "Рыцарь моих снов"


Автор книги: Натали де Рамон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Поэтому я, «находясь в здравом уме и трезвой памяти», хочу любви! Хочу совершенно осознанно и целенаправленно. Причем мои запросы весьма скромны, речь идет не о годах любви, а всего лишь об одном дне – «дне через неделю». О том, что произойдет потом, я так же мало волнуюсь, как и о том, что произошло бы со мной, сведи я вчера счеты с жизнью. Я не знаю, что там, в этом «потом», но что-то будет наверняка – я ведь жива! А каждый новый прожитый мной день – и не важно, солнечный он или пасмурный, – это еще один мой день, мои двадцать четыре чудесных часа, принадлежащие только мне, спасенные мною, вырванные мною у коварного отчаяния – посланника и рекрута смерти.

Отправляясь на башню, я прихватила с собой целую корзину провизии. Патрисия, растроганная моим запретом Герену звать меня к телефону, предложила мне свой мобильный, чтобы я могла поболтать с кем-нибудь, если заскучаю на башне. Я отказалась: я вовсе не собиралась скучать. Как можно скучать, предвкушая «день через неделю»? Конечно, можно было бы позвонить Моник, но я пока еще не выполнила ее просьбы – уговорить брата разрешить ей приехать взглянуть на мадам Бенорель. Брату же после вчерашней беседы мне не хотелось звонить первой. Позвоню вечером, если за это время он не объявится сам.

О возможном звонке брата я предупредила Пат, но, конечно, не о том, что он ищет новых кредиторов, которые в мгновение ока сведут на нет всю ее деятельность. Естественно, он позвонил. Пат продиктовала ему номер своего мобильного и примчалась ко мне на башню. Я открыла ей засов.

– С ума сойти, Нана! Ты тут голая! Ничего себе!

– Самый лучший майский загар. Забыла, как мы тут в детстве нежились на солнышке вместе? Бросай свою коммерцию и присоединяйся.

Пат не устояла. До самого заката мы провалялись на башне. Было очень смешно наблюдать, как юная бизнес-леди в костюме Евы отдает распоряжения по мобильному, а в промежутках, прихлебывая из бутылки, признается, что раньше ужасно завидовала мне – я старше на целых шесть лет, а не виделись мы лет восемь, – и переживала, что у нее никогда не вырастет грудь и волосы на лобке. Скажу по секрету, теперь там у крошки Пат очень симпатичные каштановые завиточки.

Только к вечеру Люк наконец-то вышел в море и только там – в целях хотя бы условно обследовать днище своего приобретения нырнул в еще по-весеннему прохладную воду – сумел избавиться от преследовавшего его тошнотворного запаха, запаха лавандового мыла «честной девушки».

Солнце садилось. Ветерок был легкий – то, что надо. Люк потихоньку подтравливал грот, поправлял руль, смотрел на закат, потягивал коньяк из бутылки – он не перелил его в серебряную фляжку вовсе не потому, что ее «обесчестил» Жероньи, просто под рукой не оказалось воронки, а проливать мимо драгоценный напиток не хотелось, – и практически до слез жалел себя. Все, просто абсолютно все было не так! Даже генуэзского изготовления паруса не радовали. Даже эксклюзивный сине-бело-голубой спинакер…

Может, позвонить отцу и узнать ее имя? Должно же быть у баронессы имя! Даже два или три, скорее всего. Но он-то, Люк, не знает ни одного… Зато знает, что ее брата зовут Ален. Ну почему он не спросил ее тогда? Ведь был такой удачный момент! Она спросила, есть ли у него сестры и братья. Люк назвал имена сестер, она – имя своего брата. Зачем ему имя ее брата?.. Нет, после вчерашней ссоры ничего узнавать у отца нельзя. Люк не вынесет его издевок, тем более что отец запретил ему появляться в Бельшюте.

А кто его за язык тянул предлагать баронессе японца? Глупо было надеяться, что отец не узнает об этом. Естественно, папаша позвонил ей и поинтересовался итогами его визита. Не мог же Люк просить ее не говорить папаше о японце? Она не сомневается, что он действовал с отцовского ведома, потому и рассказала. А что она рассказала еще? Действительно он произвел на нее впечатление? Наверное. Она ведь так доверчиво плакала у него на груди…

Люк выдохнул и помотал головой, прогоняя видение: его руки гладят ее дрожащую от рыданий спину. Такую гибкую, упругую и податливую одновременно… Нет, вряд ли. Она никому не станет рассказывать об этом. Произнесла какие-нибудь дежурные вежливые фразы. Отец и так не сомневался, что он «охмурит старую деву», затем и послал туда сынишку со «смазливой рожей»… Старый интриган!

Но ведь можно позвонить самой баронессе и спросить ее имя! А вдруг она не скажет сразу и примется расспрашивать, зачем ему это надо? Что он ответит? Что из-за нее он поимел шлюху? Что впервые в жизни против своих принципов спал с женщиной за деньги, потому что отец запретил ему появляться в Бельшюте?

Глупость: как можно запретить что-то взрослому человеку? Вот он возьмет и поедет в Бельшют. Да, но по какому поводу? Реализовывать отцовский проект, понятно, про японца уже не может быть и речи. А вдруг отец уже в замке и они уже подписывают бумаги? С отца станется, ради собственных амбиций он наймет частный самолет. Ну и? Является Люк: здравствуйте, госпожа баронесса! Здравствуйте, мсье Дюлен. А мы с вашим папенькой уже все подписали. Вам-то что надо? Я бы хотел узнать ваше имя. Зачем?

Вот именно: зачем? Нельзя же сказать впрямую: я хочу переспать с вами, баронесса! Просто сил нет, как хочу!

Но, чтобы переспать, вовсе не обязательно знать имя. Например, как зовут шлюху с дешевой бижутерией на шее? Как-то ведь обязательно зовут! Фу, гадость какая… Люку даже показалось, что откуда-то опять пахнуло той самой вонью.

– Извини, Гло, – сказал он яхте. – Темнеет, надо поворачивать к берегу. – И развернул ее против ветра, паруса заполоскали.

Закрепив грот-гик, бросился снимать спинакер и стаксель. Зачем он навесил столько парусов? В одиночку так тяжело управляться. Как попало покидал их в кубрик, выровнял лодку и под гротом вернулся к яхт-клубу. Убрал грот и бросил якорь подальше от берега. Видеть никого не хотелось.

За два дня «люди мадемуазель Романи» сотворили в замке настоящее чудо. Я уж не говорю про воскресшие из небытия ренессансные цветники и идеальные лужайки газонов. Просто невероятно, на что способны простые смертные! Если бы это происходило не на моих глазах, я бы не сомневалась, что здесь на совесть поработали сказочные гномы.

– Мадам Бенорель нечего ждать раньше четырех, – заявила Пат и с легким сердцем отправилась вместе со мной на башню. Понятно, что не без мобильника.

– Пообщайся с ней без меня, – попросила я. – Ты ведь хорошо ориентируешься в замке.

– Не обещаю. Замок – серьезная вещь. Это не то что продавать какую-нибудь студию. Тут нужна хозяйка.

– Да брось ты, Пат. Хозяйка понадобится только, когда дело дойдет до купчей. Не думаю, что твоя Жозефина сразу решит выкладывать денежки.

– А кто ее знает, Нана? И потом, ты все-таки как бы баронесса. Это придаст всей процедуре солидности.

– Процедуре торговли замком? Ладно, Пат, потрачу на твою Бенорель полчаса драгоценного баронского времени. – Зато весь остальной день, еще один замечательный день из «тех, которых могло не быть», принадлежит мне, усмехнувшись, подумала я.

– Не уверена, что получаса хватит. Это не простая тетка, это птица высокого полета!

– Да, да, про птицу ты уже говорила. Хочешь сыру? А молока? Вина? Нет, я не буду. Я не собираюсь напиваться с утра.

Люк проснулся оттого, что кто-то брызгал водой в его лицо и нахально раскачивал жесткую и влажную деревянную кровать, на которой не было ни матраса, ни белья в помине. Он открыл глаза. По низкому небу стремительно неслись облака всевозможных свинцово-серых оттенков, небрежно расплескивая по дороге ниточки дождя. Яхта ходила ходуном на гневно выгибавшихся волнах. Люк ничком лежал в кокпите. Рядом, вторя движениям яхты, перекатывались пустые бутылки из-под коньяка. Люк и представить себе не мог, что какие-то паршивые бутылки способны перекатываться с таким грохотом!

Фу ты, пропасть! Это же не бутылки, это в небе гремит гром! Идти к берегу или пережидать грозу здесь? А если банальная гроза перерастет в шторм? Разумнее оставить «Гло» на якоре подальше от берега, исключив вероятность разбиться во время шторма о пристань. Люк позвонил в яхт-клуб и попросил прислать за ним лодку.

– Не повезло вам с погодой, мсье, – сказал парень с моторки. – Получше задрайте люки, мсье. Циклон, дня три поштормит. А там, глядишь, и всю неделю.

Да, не повезло нам с тобой, Гло, размышлял Люк, наблюдая из окна ресторана яхт-клуба, как небо и море сливаются на горизонте в единую бушующую мглу и тонкие спицы мачт – такие неестественно хрупкие издали – восклицательными знаками выныривают из пенистых валов. И непонятно: то ли лодки радуются играм стихии, желая выдрать якоря из дна бухты и унестись прочь, то ли взывают о помощи бросивших их на произвол Нептуна хозяев.

В зале ресторана, кроме Люка, практически не было посетителей, да и те были ему незнакомы – рано, не сезон. Да еще этот шторм. Сидеть и ждать у моря погоды? А сели шторм не закончится за те пять дней, что еще остались в запасе у Люка? Да и вообще – что ему тут делать в одиночку? Пить? Спасибо большое, он и так уже два дня подряд надирается до беспамятства. Нет, конечно, не два дня. До беспамятства было только со шлюхой, а вчерашние события он прекрасно помнит. Как уснул на палубе под звездами, как увидел сон.

Сон! Опять тот же самый сон про секс среди альпийских лугов с той же самой партнершей в разных носках. Это все из-за нее! Из-за этой зеленоглазой баронессы! Да еще отец: «Не смей появляться в замке!» В груди Люка кипело раздражение. И обида – он не ребенок, которому можно запретить выходить со двора на улицу! Вот возьму и поеду туда прямо сейчас! Все равно в Марселе делать больше нечего.

Да, поеду! И завалю ее прямо в вестибюле! Прямо на глазах у этого ветхого привидения в белых перчатках!

Небо и море за окном продолжали вражду. Где там моя Гло? – поискал глазами Люк. Вроде бы вон, за тем большим катером. Или это не ее мачта? Неважно. Пока, Гло, все равно у нас с тобой не складывается. С самого начала все не так.

Люк расплатился, поднялся в номер. Шикарная двуспальная кровать, интерьер с намеком на близость моря. Идиот, надо было сразу предложить ей поехать вместе. Ясно же, что ей паршиво в замке. Она бы не отказалась!

Как же! Отказалась бы, конечно. Она – баронесса, не простая девушка. Ха, баронессы тоже люди и тоже ищут развлечений! Но тогда Люку бы пришлось выступить в роли развлечения. А так не годится. Он мужчина. Красивый, умный, элегантный, успешный мужчина. Люк посмотрел на себя в зеркало. Да, все так, даже после двухдневной пьянки. А приняв душ и побрившись, он будет еще лучше!

– Знаешь, Нана, я волнуюсь, – призналась Пат, когда солнце перевалило за полдень. – Может, все-таки пробежимся по замку, прорепетируем, прежде чем водить Бенорель?

– Репетируй. А мне дай, пожалуйста, яблоко. Корзина ближе к тебе.

– Не обижайся, Нана. Но, по-моему, ты не понимаешь. – Она встала на ноги, нагнулась за яблоком, протянула его мне и начала одеваться. – Или не хочешь понять.

– Я все поняла. Мадам Бенорель – птица высокого полета. Я орнитолог. Я про птиц все хорошо понимаю.

– Боже мой! – Пат вдруг замерла, просунув голову в вырез блузки, и на цыпочках приблизилась к амбразуре. – Едут! Одевайся, Нана! Хоть бы позвонили!

Я подошла к ней и выглянула из башни, попутно порадовавшись безупречному виду двора, сада и цветников. А к замковому мосту со стороны Люанвиля стремительно двигался кортеж машин: «мерседесы», «вольво», «форды», автобусы, микроавтобусы…

А что, если… – встав под душ, подумал Люк, что, если… Мысль была настолько невероятной, что ему даже захотелось сделать воду погорячее. Стать владельцем замка?.. Вот было бы здорово! Вся родня удавилась бы от зависти. Понятно, содержать замок – занятие не самое простое, но ведь справляются же другие! Люк-то тем более справится: школа экстремального туризма принесет доход в первый год своего функционирования.

Но нужен начальный капитал, да еще расплатиться с долгами. Двести тысяч… Много. Отец не даст. Тем более что ему совсем не нужно знать планы сына – «бездельника и мота». «Твоя спортивная машинка стоит дороже» – его слова! А что, если… Нет, расстаться с «ягуаром» Люк не сможет. Он дал себе слово, что никогда в жизни не пересядет ни на какой там «пежо» или «рено». Это для обывателей, но не для хозяина замка…

Люк вздохнул и выдавил пасту на зубную щетку. Замок! Разве он смел когда-нибудь даже мечтать о подобном? Нет, конечно, он реалист. Но сейчас-то замок – вовсе не мечта, а самая настоящая реальность. Нужно всего лишь жениться на баронессе, и замок – его!

Жениться… Какое омерзительное слово! Люк яростно тер зубы, словно они были виноваты в том, что не оставляли альтернативы: женитьба равняется замку. И все. Без вариантов!

Как известно, Галапагосские острова генетически абсолютно изолированы от всего света. Там водятся удивительные животные и птицы. Причем все галапагосские птицы ловят рыбу в море и питаются ею. Кроме фрегатов, у которых такой огромный размах крыльев, что они не могут взлететь с воды. Соответственно, они не в состоянии ловить рыбу, потому что не смогут подняться в небо со своей добычей. Но фрегатов это обстоятельство не смущает нимало – они просто отнимают всю добычу у других. Настоящие пираты.

«Птица высокого полета» явилась с мужем, детьми, няней, секретарем, референтом, телохранителями, парикмахерами, визажистами, архитектором, астрологом, специалистом по феншуй, поварами, горничными, съемочной группой – каждый ее шаг и вздох снимают для грядущих поколений, – тремя интригующими между собой риэлтерами и еще целой толпой народу. Во дворе замка образовалась выдающаяся экспозиция всевозможных автомобилей и автобусов.

Едва переступив порог, мадам Бенорель заявила:

– Надеюсь, недели-другой мне будет достаточно, чтобы почувствовать здешнее биополе. Не так ли, мадемуазель баронесса?

Пат умоляюще смотрела на меня. Герен – восторженно. Я лишь пожала плечами. Говорить я не могла – птица-фрегат приготовилась украсть две недели моей жизни! И самое страшное – мой «день через неделю», мой заветный день свидания с рыцарем моих снов!

– Проводите меня в мои апартаменты, мадемуазель баронесса. Распорядитесь, чтобы разместили моих сотрудников. Проконтролируйте, чтобы у моего повара были приемлемые условия для работы. Отследите, чтобы…

Она вела себя так, как если бы замок давно принадлежал ей, а я – всего лишь одна из спиц в колесе ее кареты! А не выставить ли мне тебя вместе с твоими сотрудниками и поварами? – подумала я, смерив птицу-фрегат взглядом.

– Можете питаться с моего стола, мадемуазель баронесса.

– Благодарю вас, мадам Бенорель. Но я не придерживаюсь столь строгой диеты.

Глаза толстухи Жозефины метнули молнии. По толпе ее сотрудников прошелестел шепоток, и в наступившей тишине стало слышно, как работает телекамера. Только бы не расхохотаться: предложение о совместной трапезе для птицы-фрегат – не просто учтивость, а настоящий подвиг!

– Может быть, провожая мадам Бенорель в гостевые апартаменты, мы начнем осмотр замка? – нарушила затянувшееся безмолвие Патрисия.

– Может быть, – сказала я, но не двинулась с места. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы рыцарские доспехи, расставленные вдоль стен вестибюля, превратились в настоящих рыцарей и выдворили отсюда птицу-фрегат и ее приспешников.

– Несомненно, – растерянно произнесла Бенорель, наверняка чувствуя мое настроение и наверняка же не понимая, почему какая-то продавщица замка не испытывает надлежащего восторга по поводу ее появления.

А что, если правда взять и выгнать ее? – дерзко раздумывала я, но решиться на это не позволил мой брат.

– Нана, – зашептал он мне в ухо. – Представь нас скорее!

Я вздрогнула и обернулась. И правда Ален!

– Я ваша самая преданная поклонница, мадам Бенорель! – не дожидаясь представления, подобострастно затараторила сияющая Моник в немыслимом платье не то красного, не то черного цвета. – Я так счастлива! Просто не верится! Вы – и вдруг у нас в гостях! – Она всплескивала руками, улыбалась, вертела глазами, двигала бровями, а если бы у нее был собачий хвост, она махала бы им с бешеной скоростью!

Радости Патрисии и Герена не было границ: я представила птице-фрегат брата и Моник и наконец-то предложила начать осмотр замка. Мы начали первыми подниматься по лестнице; вся толпа возбужденно повалила следом. А я чувствовала себя предательницей. И не только по отношению к замку, но даже к «людям мадемуазель Романи», которые двое суток приводили его в порядок. И к себе самой, допустившей, что птица-фрегат похитит кусок моей жизни. Пусть даже она купит замок! Все равно это воровство. Это моя жизнь! Деньги тут ни при чем. Разве мой «день через неделю» можно купить за деньги?

Оставалось надеяться, что птице-фрегат не подойдет «здешнее биополе». И она уберется сразу. Сегодня, завтра, или послезавтра, или хотя бы до конца недели!

– Мило. Мило. Очень мило. Мило, – повторяла Бенорель после осмотра каждого помещения. Этим же словом она оценила и гостевые апартаменты, а затем королевским кивком головы поблагодарила – поблагодарила! – за экскурсию, заметив, что на сегодня достаточно.

С меня тоже было достаточно. Пат и Герен занимались расселением остальных, Моник с моим братом уединились в его апартаментах, а я ушла на башню.

Сидела и смотрела на закат. Просто сидела и просто смотрела, как его стремительно занавешивают тучи. А потом мне показалось, что где-то вдалеке сверкнула молния. И через полминуты задумчиво прогрохотал гром. Прошло еще сколько-то мгновений – молния сверкнула отчетливее, гром отозвался быстрее. В воздухе запахло дождем. Я собрала с лавки шубу, остальные вещи и понесла к себе, стараясь не обращать внимания на сновавших по всем этажам и залам телевизионных людей.

Из покоев пронзительно орала музыка, по лестницам скакали бенорельские дети, их увещевали няньки, горничные бегали туда-сюда с охапками постельного белья, томного вида персонаж сомнамбулой двигался по замку с металлическим прутиком, время от времени занося в книжечку заметки, в гербовом зале на столе громоздилась аппаратура, какие-то люди возились с ней, громко обсуждая футбольный матч, из библиотеки доносились сладострастные вскрикивания…

Замок равняется женитьбе, женитьба равняется замку – формула настойчиво вертелась у Люка в голове, пока он брился, обтирался полотенцем насухо, расчесывал волосы, душился, одевался, – замок равняется женитьбе, женитьба равняется замку… И не только: женитьба равняется еженощному присутствию зеленоглазой баронессы в его постели. Он ведь хочет оказаться там с ней? Хочет, и еще как – Люк всегда был честным с собой. Но жениться!

А замок плюс баронесса? Они лежат на противоположной чаше весов и уравновешивают женитьбу. О-хо-хо… Нет, все-таки игра стоит свеч! Решено: Люк едет в замок, делает предложение и они тут же оказываются в постели. А если не оказываются? Если она вздумает ждать первой брачной ночи? Ну и ладно: замок-то все равно достанется ему!

Стоп, дружище. Не так все просто. Во-первых, в эту самую первую брачную ночь может выясниться, что она непригодна к постели. Например, холодная амеба или еще что-нибудь. И он обречен! Нет, конечно, можно потерпеть ради замка. Но, во-вторых, нужны деньги, эти самые двести тысяч!

От расстройства Люк плюхнулся в кресло и посмотрел за окно. Там бушевало. Гло, моя бедная, невезучая Гло, подумал он. Извини, лодка, нам придется расстаться…

– Позволю себе напомнить, госпожа баронесса, – в коридоре мне навстречу попался Герен, возбужденный, довольный, с штопором в руках, – мадам Бенорель ожидает вас к ужину. Устрицы в белом соусе! Вечерний туалет! По окончании – пресс-конференция!

– Арман, передайте, что я не приду.

– Гран-барон всегда ужинал со своими гостями! – И ушел, гордо обидевшись.

Предатель! Похоже, гость здесь – именно я! Мог бы хоть из вежливости предложить донести шубу, корзину и все остальное в мои апартаменты.

Там было тихо и чисто, как вчера. Это слегка утешало. Я свалила свою ношу прямо на пол. Единственная странность, что ключ не торчал в замке входной двери, а она была не заперта. Обычно, уходя, я поворачиваю ключ, но никогда не уношу его с собой. Впрочем, учитывая мое состояние, я вполне могла и забыть запереть дверь. К тому же мой ключ подходит еще к двери бильярдной. Не исключено, что Герен воспользовался им в этих целях, чтобы не спускаться за запасной связкой. Конечно, не стоило бросать дверь открытой – в замке полно посторонних. Не забыть бы напомнить ему об этом.

Я подошла к окну. Молния сверкнула почти над замком, выхватив из темноты пузо или щеку тучи, мгновенно отозвался громовой раскат, и на металлическую отмостку с внешней стороны подоконника с характерным стуком брякнулись первые дождевые капли. Теперь ненастье надолго. От безысходности я заплакала вместе с тучей.

– Я так счастлива, дорогой! – Голенькая Моник лежала поперек широченной старинной кровати с резными столбиками балдахина и перебирала в воздухе ножками.

Потрясающая женщина, любовался ею Ален. Он надевал к званому ужину смокинг. С ней я чувствую себя двадцатилетним! Я готов опять прыгнуть к ней в постель, до чего ж хороша! Просто звезда из эротического фильма про старину, настоящая хозяйка замка. За прошедшие после похорон барона два дня и три ночи Ален окончательно пришел к выводу, что замок стоит того, чтобы избавиться от сестры. Анабель не создана хозяйкой замка, а вот Моник – именно то, что нужно для этой миссии.

Только Моник! Тем более что она готова все сделать сама, а он увидит сестру уже остывшей. Какая разница, отчего она умерла? От чьей-то руки или по собственному почину? Ален ведь не будет присутствовать при том, когда Моник введет ей избыточную дозу наркотика. Два шприца со смертельным раствором, несколько пакетиков порошка и горсть таблеток – для отвода глаз подложить в косметичку Анабель вместе со вторым шприцем – Моник тоже раздобыла сама. В крайнем случае – нет, конечно же крайнего случая не будет! – подозрение может пасть на Моник, но никак не на него. Он останется чист! Моник мужественно готова взять на себя все.

Она случайно вошла, когда Анабель колола наркотик. Та попросила не болтать, потому Моник никому и не рассказала. Зачем же? Такое деликатное семейное дело. Нет, прежде она не знала, что мадемуазель де Бельшют употребляет наркотики. Но у нее такая необычная профессия – изучать пингвинов в Антарктиде. Может, там она и пристрастилась к наркотикам от одиночества. Конечно же Моник не могла и предположить, что произойдет передозировка. Ужасно, такая трагедия!

Убедительно? Вполне. Он не пожалеет денег на адвокатов.

– Я даже не мечтала, что когда-нибудь смогу заговорить с мадам Бенорель. А теперь! Теперь она ужинает с нами! Она у нас! В нашем замке! Фантастика! Сама Великолепная Жозефина!

– Ты бы одевалась, крошка, – поторопил Ален, сдерживая себя от потребности сжать ее теплое манящее тело.

– А ты уже оделся? Поцелуй меня! Видишь, как я правильно взяла с собой твой смокинг.

– Да, ты очень прозорлива, моя умница. – Он чмокнул ее плечо. – Одевайся, одевайся. Опаздывать неудобно.

– Ты, пожалуйста, веди себя с сестрой поласковей, как я. – Моник красиво изогнулась на кровати, натягивая колготки. – Все должны видеть, какие у нас сердечные отношения. Застегни мне бюстгальтер. Ну не надо, Котик! Потом! – Она шаловливо шлепнула его по носу и соскочила на пол. – Ну, какой ты! Я никогда не оденусь! Дай платье, не приставай! Застегни «молнию»! Запомнил, как ты должен вести себя? Повтори, Котик!

– Быть ласковым с сестрой, запомнил. Только, знаешь, мне кажется, не стоит делать этого сегодня, слишком много народу!

– И очень хорошо! Нам и нужно побольше свидетелей!

– Но не столько. Давай подождем, когда они уедут.

– Зачем? Самоубийство – это мистика! Мадам Бенорель любит мистику! Загадочная смерть в замке – то, что надо! И ты сам планируешь здесь аттракцион – уик-энды с убийством.

– Крошка, самоубийство и убийство – разные вещи. Я не хочу, чтобы ты рисковала излишне.

– Нет никакого риска!

– Детка. – Ален взял ее за руки и заглянул в глаза. До чего же хороша, вновь невольно подумал он. – Когда в замке, кроме нас и Анабель, только Герен, который спит как младенец, – это одно. Он не увидит, как ты ночью полезешь к ней через окно. Но я не гарантирую, что этого не заметит никто из такого количества людей. Давай рисковать не будем.

– Я не собираюсь лезть через окно. Я войду в дверь.

– А ключ? Она всегда запирается на ночь.

Моник лукаво смотрела на Алена и кончиком языка облизывала губки. Естественно, он поцеловал ее.

– Запасного ключа нет даже у Герена на связке. Он давно потерян, – после поцелуя продолжил Ален. – Не придумывай, Моник, предпринимать действия сегодня – полная глупость.

– Зануда. – Она потрепала его по щеке. – У меня есть ключ. Вот он! – Указанный предмет она извлекла из собственной туфельки. – И не хлопай глазами. Я вытащила ключ из ее двери. Учти, мы были вместе! А ты не заметил. И никто не заметит, когда я проберусь к ней ночью. Даже ты. Хочешь, поспорим?

– То есть? Как это не замечу?

– Так. Ты будешь спать. А спишь ты крепко. Уснешь и проснешься в моих объятиях. А она уже не проснется никогда.

И тут Ален покрылся холодным потом от предчувствия. Бог мой, как же я не подумал об этом раньше!

Итак, прощай, Гло… Люк позвонил Жероньи и совершенно ошеломил его своим предложением: искать покупателя на яхту. От счастья болтливый старикан даже не особенно долго утомлял Люка благодарностями за то, что мсье Дюлен именно его избрал своим доверенным.

Грустно, конечно, но Люк принял решение: вряд ли представится другая возможность обрести замок. И баронессу в придачу. Или замок в придачу к баронессе?

Люк ехал из Марселя на север. А следом, словно желая остановить и заставить передумать, ветер – посланец брошенной «Глории» – гнал тучи. Они сталкивались, как бестолковое стадо, и от этого происходил гром и сверкала молния. Или сначала молния, а потом гром?.. Кое-где в спешке тучи протекали, раздражая топотом дождя по кожаной крыше «ягуара». Люк не любил ездить в непогоду – влага совсем не идет коже на пользу.

Наконец уже ближе к вечеру он обогнал тучи. В Лионе можно было бы и пообедать, но он только подлил бензина в бак и поехал дальше, поглядывая в зеркало заднего обзора на тучи. Правильно, что не стал тратить время на еду, похвалил себя Люк, может, хоть дальше дождя не будет.

Серебристый «ягуар» во всю прыть – насколько позволял поток машин – побежал вперед, но тучи опять догоняли. Надоело, думал Люк, как же мне надоело убегать в последнее время! От собственной трусости тогда, в замке, от назойливого Жероньи, от шлюхи, от мыслей о баронессе, теперь вот – от Гло и дождя… Но от мыслей о баронессе можно уже не убегать – все, он принял решение! Решил жениться.

Смешно: он решил жениться! А если бы у нее не было замка? Нет, глупая мысль. Замок есть. Но при чем здесь замок? Просто я женюсь. Вот отец порадуется! Ха! А он запретил мне являться туда! «Вскормил конкурента»!

А хоть бы вскормил. Но не себе, а своему драгоценному Министерству культуры. Класс! Молодчина, Люк! Он посмотрел на себя в зеркало на лобовом стекле и остался доволен: все-таки сумел обойти отца. Старый скряга в жизни не придумал бы такого хода! Конечно, начнет подтрунивать: ради замка ты готов жениться на старой деве с пингвинами в голове! Может, у тебя самого, сынок, завелись пингвины? Точно, обязательно так скажет. Я его знаю. А я скажу, что нет у нее в голове никаких пингвинов! Нормальная, красивая, толковая девушка. И вообще, я хочу жениться не ради замка, а потому что так сложились обстоятельства.

Обстоятельства! – скажет отец. А она-то хоть согласится выйти за тебя замуж?

Согласится, я же хочу выплатить ее долги. Продам яхту, возьму ссуду в банке. Все по-честному, папа.

Ну-ну, скажет отец и пощелкает языком. Обязательно пощелкает, очень противный звук. И добавит: а что, если откажет? Очень нужно ей становиться мадам Дюлен!

А вдруг, правда, откажет? – испугался Люк. Да нет, не должна. Все девушки хотят замуж. Во всяком случае, таких, которые бы не хотели, ему не попадалось.

Но если она откажет, то не получится не только с замком, но и с постелью. Ф-фу… Люку стало жарко. Ладно уж, не было у него замка – как-нибудь и дальше переживет. Но он сойдет с ума, если не случится постели! Господи, что же мне делать?

«Безансон – 10 км» – известил дорожный указатель. И в тот же миг дождь забарабанил по крыше. Это точно знак, подумал Люк, включая «дворники» и попутно взглянув на часы: около одиннадцати. Ничего себе! Надо поужинать и собраться с мыслями. Это у меня от голода такое настроение.

В ресторанчике ближайшего мотеля Люк съел все, что там только могли предложить в позднее время. Но чем больше он ел, тем сильнее чувствовал голод и беспокойство. Причем беспокойство было двух сортов: нужно ли ему жениться и не откажет ли она? Не хватало еще схлопотать булимию, как у тетки, подумал он, незаметно под пуловером расстегивая на брюках верхнюю пуговицу.

Молния на мгновение выхватила из мрака двор замка, стены, строения, чудо-цветник, и колоколом – словно в память о загубленных потоками ливня цветах – пророкотал гром. И тут же, предварительно постучавшись, в дверь заглянул Герен.

– Мадемуазель Анабель, к вам посетители.

Боже мой! Гром, молния и сообщение дворецкого одновременно – это не может быть случайностью! Дюлен! Но он сказал «посетители»… Значит, отец и сын. Что ж, все равно хорошо: я его увижу! Но и они увидят толпу Бенорель в замке. Неудобно получается: я действую за их спиной. Ну и что? Это мой замок, я имею право продавать его кому угодно. Лучше бы, конечно, не продавать вовсе…

– Мадемуазель Анабель, вы примете их?

– Да, конечно! – опомнилась я. – Проводите их сюда.

– Полагаю, мадемуазель Анабель, – Герен замялся, – вам стоило бы самой спуститься вниз. Дело в том, что ваш брат изволят ссориться. При гостях. Гран-барон никогда бы…

– Что-то случилось, Арман? – Точно, это Дюлены, больше не сомневалась я: они застали тут конкурентов, и брат пытается замять дело. – Это связано с посетителями?

– Не хочу сплетничать, мадемуазель Анабель, но, по-моему, ваш брат собрались уезжать. Его спутница не желает.

– А при чем здесь посетители?

– Пойдемте, мадемуазель Анабель, вы разберетесь сами.

– Кстати, Арман, – вспомнила я уже в коридоре. – Вы не брали мой ключ? Нет? Странно, куда же он подевался? Знаете, мне не хочется уходить и бросать свои апартаменты открытыми.

Герен остался караулить до моего возвращения и сказал, что поищет ключ на полу: может быть, он выпал, а потом его куда-нибудь случайно отпихнули ногами «наши гости». Они, конечно, производят благоприятное впечатление, но на ночь мадемуазель Анабель следует запереться изнутри на задвижку. Кроме того, к замку подходит ключ от бильярдной, который, как известно, давно потерян, но он, Герен, знает, где его искать. Ну-ну, подумала я.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю