Текст книги "Рыцарь моих снов"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Чудесно, – сказал Дюлен. – Но откуда они брали соль?

– В том-то все и дело, мсье. Жизнь была настолько тяжелая, а перспективы – устрашающими, что женщины все время плакали, пока рубили капусту. Она делалась соленой от слез… – Мне вдруг стало так невыносимо жаль этих несчастных средневековых женщин, что у меня у самой потекли слезы…

Часть третья,
в которой сны, коммерция и птица-фрегат

Это походило на бегство. Серебристый «ягуар» на третьей скорости промчался по центральной улице засыпающего Люанвиля. На трассе Люк выжал сцепление до отказа. Дорога была пустой, хоть что-то радовало.

Мальчишка, идиот, трус! – не переставая, ругал себя он. Почему ты не сделал этого? Чего ты испугался? Она ведь была в твоей полной власти! Ревела у тебя на груди, и ты мог хотя бы поцеловать ее мокрые щеки и дрожащие губы…

Почему ты не решился даже на поцелуй? Он машинально провел рукой по своим губам, заодно вытер пот со лба и поправил упавшую прядь. И вновь ощутил прикосновения ее пальцев к своим волосам, ее груди – к своей; то, как девушка буквально вжалась в него, как, охваченные желанием, тряслись ее спина и плечи. Да, она хотела его! Он ведь чувствовал, как под тонким платьем она содрогалась от желания! Да, да! Она даже приготовила все сама: расстелила на скамейке свои тряпки…

Внезапно перед глазами Люка выросло нечто огромное, увеличивающееся с каждой секундой, ревущее и слепящее огненными шарами. Его обдало жаром. Он резко затормозил, выворачивая руль в сторону: на повороте он вылетел на встречную полосу, и всего лишь с десяток метров отделяло серебристый «ягуар» от прогрохотавшего мимо тяжелого трейлера с изображением, кажется, коровьей физиономии на борту. Или это была голова дракона?

Ты совсем спятил, Люк, какие еще драконы, оборотни-принцессы, ходячие покойники-дворецкие? Скажи еще привидения. Что за чушь лезет тебе в голову? Чуть машину не угробил. Своего любимого серебряного зверя. Люк погладил руль, как кота. Года три назад он успешно продал недвижимость одного из владельцев марки «ягуар» – паршивую, прямо скажем, душную, но непомерно дорогую виллу на побережье, – и тот устроил ему автомобиль по цене изготовителя. Люк как раз собирался тогда строить яхту, но ведь было бы неразумно упускать такой случай? «Ягуар» верой и правдой служит ему три года; Люк нежно заботится о нем, и автомобиль выглядит так, словно вчера выехал впервые из заводских ворот.

– Извини, зверь, больше не буду, – повинился перед машиной Люк и медленно поехал дальше.

Сто километров – разве это скорость? И вообще-то, надо бы остановиться и где-нибудь поесть. Он не ел с самого утра! Вот всякая дурь в башку и лезет. Девушка, как девушка. Захотела его, как всякая другая нормальная девушка. А он… Ну почему он не сделал этого?

Ведь обычно стоило Люку заговорить с любой представительницей слабого пола, а той – увидеть его голубые честные глаза, мальчишескую прядь, спортивную фигуру, уверенные, но как бы скромно сдерживаемые движения воспитанного джентльмена, и в тот же вечер – да что там вечер! – иной раз через пару часов они оказывались в постели! Дамы были совершенно счастливы и ничего не требовали от него, ну, в крайнем случае, на третьем свидании они начинали высказывать долгосрочные идеи. Поэтому Люк выработал правило: «не отнимать» у женщин времени больше, чем на одну встречу. Зачем? Женщин так много, нерационально зацикливаться на одной, да и разумной женщине привязываться к одному мужчине тоже нерационально. Все равно что изо дня в день носить одну и ту же одежду, есть одну и ту же пищу…

Да, да, надо поесть, напомнил он себе. Напоить бензином машину. И вообще, куда он торопится? Вон мотель. Взять номер, принять душ, выспаться. Как ты считаешь, я прав, зверь? Лампочка на приборной доске согласно замигала. А точнее – на счетчике горючего. Предупреждая, что его критически мало.

Люк уснул сразу. И увидел сон. Потом проснулся, потер глаза, зевнул, откинул прядь и уставился на небо за окном. Кроме неба в номер любопытно заглядывали ветки какого-то дерева с молодыми листьями. Небо было голубым, листья – зелеными. Совсем как в его сне. Удивительно, подумал Люк.

Собственно говоря, сюжет сна был вполне банальным. Разве что Люк давно отвык от подобных видений. Обычно он проделывал это наяву, и такой сон мог бы потрясти его, ну, лет в тринадцать. Ничего особенного: Люк трудился над какой-то женщиной среди альпийского цветущего луга на фоне заснеженной швейцарской горы Матехорн. Лица женщины он не запомнил, но скорее всего это баронесса – из одежды на партнерше во сне не было ничего, кроме толстых вязаных носков разного цвета. Вот именно, цвета! И трава была зеленой, и небо голубым, и цветы всевозможных оттенков, и снег на Матехорн переливался всеми цветами радуги – как на рекламном плакате.

Сон был цветным! Никогда в жизни Люк не видел никаких иных снов, кроме черно-белых, и не очень-то верил, что у других людей они якобы бывают цветными. Выходит, он прожил целых тридцать лет и за все это время цветной сон был показан ему впервые! А другие в течение тех же самых тридцати лет наслаждались многокрасочными видениями? Да плюс к тому всевозможными приятными ароматами? Вопиющая несправедливость! Люк испытывал обиду. Конечно, другим – все, а ему, такому красивому, воспитанному, эрудированному, обладающему эстетическим вкусом и массой несомненных мужских достоинств, можно сказать – ничего! Просто насмешка – секс с этой особой в разномастных носках во сне!

Но ведь наяву ты не смог овладеть ею? – ехидно поддел он себя. Люк всегда максимально критично относился к собственной персоне.

Да я просто не захотел! – тем не менее возразил он. Она не в моем вкусе!

Да, да, не в твоем! Как же! Почему тогда ты с таким удовольствием имел ее во сне?

А может, это была вовсе не она?

Она, она, приятель!

Люк с силой зажмурил глаза, пытаясь восстановить образ девушки из сновидения. Нет… Бесполезно. Только разнокалиберные грубые носки… Дались мне эти носки вместе с их хозяйкой! Он энергично вскочил с постели и начал привычную утреннюю разминку, с удовольствием поглядывая в зеркало на свой натренированный торс и энергичное лицо.

Принял душ, яростно вычистил зубы, надел свежие трусы, носки, новую рубашку – из дорогого тонкого белого полотна в редкую голубоватую клеточку. Люк вообще любил все белое, а, вычитав однажды, что черный – цвет сомневающихся в себе людей, красный – цвет лидеров, голубой и зеленый – оптимистов, отказался от черного как такового, хотя, по общему мнению, черный очень шел к его светлым волосам и мужественному лицу. Конечно, чувствуя себя лидером, Люк с удовольствием носил бы красное. Но, увы, красный пиджак или даже спортивный свитер – вопиющий моветон для истинного денди. Поэтому красный у Люка лишь робко присутствовал даже в интерьере – кухонные занавески и коврик у порога. Жаль, но положение обязывает. Зато с голубым и синим проблем не было! Огромная удача, учитывая цвет глаз Люка. А вот с другим цветом оптимистов – зеленым – все обстояло сложнее.

Не только потому, что зеленые пиджаки так же неуместны, как красные, но главное – зеленый волновал Люка. Волновал с сексуальной точки зрения. Кого-то воспламеняет бордо или лиловый, но Люка – именно зелень. А у этой самой вчерашней «госпожи баронессы» были зеленые глаза… Даже в лунном свете, даже заплаканные, они светились как изумруды! Огромные изумруды, прямо из коллекции Булгари…

Беспокойство и обида не проходили. Люк надел вчерашние белые брюки, проверил карманы – мобильный, фляжка и носовой платок на месте, нет, носовой платок следует заменить на свежий, заменил, подумав, натянул вчерашний джемпер. В общем-то это не в его правилах – два дня подряд носить одно и то же, но… Будь честным, Люк! На этом джемпере невидимые следы ее лица, груди, рук и – этих, как их? – слез… Когда она, зарыдав, припала к его груди, он сначала испугался – потечет краска, загубит джемпер! Но на ее лице не было косметики. Сейчас он даже жалел об этом: хоть что-то бы реальное осталось.

Ну что ты разнюнился? Так нельзя – опускать руки из-за какой-то нетрахнутой бабешки. Вернись и возьми ее, Люк! И ты прекратишь думать об этом.

Она не бабешка! Она баронесса!

Да ладно, баба как баба. Все они одинаковые.

Люк вздохнул, сложил туалетные принадлежности, немного порадовав себя красивым кожаным несессером, убрал его в сумку, собрал в отдельный пакет грязное белье и рубашку, обвел взглядом опустевший номер, старательно подмигнул своему изображению в зеркале, дескать, проехали, приятель, куда ночь – туда и сон, баб полно, а тебя ждет красавица-яхта, вышел, запер номер на ключ и отправился завтракать.

– Мадемуазель Анабель! – Осторожный шепот, и громче: – Госпожа баронесса!

Я открыла глаза и невольно зажмурилась. Охотничью гостиную заливало утреннее солнце. Собаки и олени на выцветших гобеленах, из густой листвы выглядывает любопытный единорог…

– К вам некая мадемуазель Романи, – докладывал, склонившись ко мне, Герен. – Я предложил ей подождать вас в каминном зале. Ее люди – в экипажах во дворе.

– В экипажах?

Я опустила ноги с дивана и едва не свалила на пол гору пледов и старых шуб, послуживших мне замечательной постелью. От шуб деликатно пахло лавандой – может быть, благодаря этому баюкающему домашнему аромату я так хорошо выспалась без всяких грез и видений?

Проводив вчера вечером Дюлена, мы с дворецким, предусмотрительно восстановившим огонь в камине охотничьей гостиной, напились возле него кофе, и я решила ночевать здесь, а не в своей ледяной спальне. Вообще-то кофе был приготовлен для меня и Дюлена, но тот извинился за вторжение, добавив:

– Не смею больше обременять вас, госпожа баронесса. Вам нужно отдохнуть. Если позволите, напомню о себе через недельку. Тогда и потолкуем о делах. – И поспешно откланялся.

А что еще оставалось делать воспитанному человеку после того, как я полчаса прорыдала у него на груди? Там, на Капустной башне… До чего же не вовремя! Когда надо – так этих слез нет! А теперь торговец недвижимостью увидел меня с опухшим красным носом и заплывшими глазами. Тоже мне, госпожа баронесса! Которая не умеет держать себя в руках…

– В каких еще экипажах? Какие люди? – переспросила я, влезая в домашние туфли и потуже затягивая пояс ночного стеганого длиннополого халата.

– Вероятно, свита мадемуазель Романи. Надо бы нанять повара, я давно говорил и вам, и вашему батюшке. Приличные господа приезжают с челядью, а мы и покормить на кухне…

– Пожалуйста, Арман! – взмолилась я. – Приготовьте кофе для нас с мадемуазель Романи, а пока пригласите ее сюда.

– Госпожа баронесса не желает переодеться?

– Арман, эта мадемуазель – племянница нашего Брунара. Неужели вы не помните ее? Крошка Пати в розовых носочках!

Герен с недоверием посмотрел на меня, выразительно – на кучу пледов и шуб, распахнул двери в гербовый зал. Скажу честно, если бы я не знала, что эта элегантная юная гостья в английском костюме – бывшая крошка Пати, я бы ощутила робость, не меньшую, чем старик Герен: настоящая принцесса, которая просто немыслима без свиты! Блестящие дамы и фрейлины, кавалеры, рыцари в блестящих латах…

Боже мой! Как же я забыла самое главное: ведь ягуар – гравированные фигурки на серебряных латах персонажа из моего сна, ягуар на его щите, ягуаровая шуба, которой во сне про свадьбу хотел согреть меня мой папа, – ягуар материализовался! Забавным способом, но все же: этот торговец недвижимостью уехал вчера на спортивной машине серебристого цвета марки «ягуар»! Странная машина для торговца недвижимостью. А его белые одежды и выгоревшие на солнце волосы?

– У нас очень мало времени, Нана, уже полдевятого, жуть! – деловито затараторила крошка Пат. Стоило ей открыть рот, как от принцессы не осталось и следа. – Дядюшка сказал, что Дюлен собирается сегодня приехать к тебе на переговоры. Мы должны встретить его во всеоружии! Жаль, что к его появлению мы не успеем навести в замке порядок, но кое-что…

– Подожди, подожди, Пат! Сегодня он не приедет, он приезжал вчера. Вернее не сам, а его сын. Но это неважно. Теперь появится только через неделю.

– Замечательно! Мы успеем убраться и обновить сад!

– Не перебивай, Пат! Какой еще сад? Нет, ты не подумай, я люблю чистоту и порядок. В замке только в жилом корпусе больше сорока комнат! Огромные окна, картины, камины, ковры, посуда, статуи, гобелены! Как ты себе это представляешь?

– Это ты не перебивай! Не даешь сказать!

– Завтрак и кофе, госпожа баронесса! – провозгласил Герен, вкатывая в гостиную столик с бренчащим серебром.

– Давай перекусим, Пат, – миролюбиво предложила я.

– Потом! Давай сначала решим с уборкой и садом. Я пригласила бригаду мойщиков окон, химчистку, специалистов по мытью антикварной посуды, – она загибала пальцы, – пятерых садовников, трех газонщиков. Заказала из оранжереи цветы, дерн, рассаду. После обеда приедет реставратор рам, четверо швей – специалисток по гардинам. Гобеленщики, паркетчики, стекольщики…

– Мило, – сказала я, пригубив кофе. – А кто за это все будет платить? За стекольщиков и рассаду?

– Рассчитаешься с дядей, когда продашь замок. Это гроши! Ты выиграешь до десяти процентов стоимости, если интерьеры будут без пыли и цветники в образцовом состоянии! Конечно, отказавшись от патриотических идей Фонтана-Дюлена. Я тебе гарантирую, у меня есть нормальные покупатели! Пойдем, пойдем, расскажу потом. Сейчас нужно определить всем специалистам фронт работы, ты же не хочешь платить сверхурочные и за простой? Они уже засиделись в автобусах.

– Прикажете накормить людей мадемуазель Романи, госпожа баронесса? – радостно-озабоченно спросил Герен.

– У газонщиков есть своя повариха. – Патрисия махнула рукой. – Вы только отведите ее на кухню и скажите, где что. Она и на остальных сготовит. Идем, Нана. Допьешь свой кофе потом.

– Но я… Я в халате!

– Набрось сверху шубу. – Пат находчиво извлекла первую попавшуюся из кучи на диване. – Вот, замечательно. Настоящая баронесса в соболях. Ничего, не поднимай руку, никто и не увидит твою дыру под рукавом.

Во второй половине дня Люк был в Марселе. Странно, его малышка «Глория» покачивалась у причала напротив мастерской, но ведь как заказчик он должен осмотреть днище в сухом доке.

– Примите наши глубочайшие извинения, мсье Дюлен, – торопливо басил мэтр Жероньи, «Марсельская чайка». Сооружение, реконструкция и ремонт судов малого водоизмещения», наблюдая, как клиент неторопливо достает чековую книжку, отвинчивает колпачок золотоперой ручки от «Монблан», разглаживает книжку на столе, но вместо того, чтобы начинать писать, молча поднимает глаза. – Видите ли, обстоятельства сложились таким образом, что мы были вынуждены без вашего согласия, мсье, то есть не уведомив вас, как бы… некоторым образом… в целях, так сказать… Мы ждали вас вчера, но, если вы хотите, мы готовы вернуть яхту в док, чтобы вы самостоятельно, как бы традиционно…

– Нашелся более выгодный покупатель? Предложил вдвое? Втрое? – То ли от болтовни старика, то ли от атмосферы в мастерской у Люка начинала кружиться голова. – Так что же остановило?

– Мы готовы возместить, так сказать, моральный ущерб, мсье! – взвился Жероньи. – Лишив вас удовольствия от зрелища, в некотором роде… Три процента!

– Пять!

Собственно говоря, Люка даже устраивало, что яхта уже на воде. Торговался он просто по профессиональной привычке. Конечно, спуск со стапелей – замечательное зрелище… Но зато можно будет без задержки перегнать малышку в яхт-клуб. Сошлись на трех с половиной, и Люк выписал чек.

– Поздравляю, мсье Дюлен! – Жероньи ласково изучил чек, спрятал его в сейф и извлек из-под стола бутылку шампанского. – Жертвоприношение, так сказать, мсье Нептуну!

Люк кивнул и полез за бумажником.

– Подарок фирмы, мсье Дюлен!

– А у вас есть еще? – спросил Люк. – Я заплачу. И желательно бы похолоднее. Нет? Ладно. – Он потрогал вторую появившуюся из-под стола бутылку. – Выпьете со мной, мэтр Жероньи? Отлично. Идем.

– Позволю себе заметить, госпожа баронесса, просто душа радуется! Сколько людей в замке, и все созидают. Как при гран-бароне! – Дворецкий влюбленно смотрел на Патрисию.

Распределив работы, мы вернулись в охотничью гостиную – единственное место в замке, где пока еще не мылись окна, не чистился камин, не шумели пылесосы, не хозяйничали уборщицы, реставраторы, полотеры и вездесущий дизайнер не переставлял мебель.

– Приглядывайте за ними, – Герен, – посоветовала крошка Пат. – Нужно управиться к приезду Жозефины Бенорель.

– Кого? – спросила я.

– Когда она приедет? – спросил дворецкий.

– Послезавтра, – сказала Пат. – Великолепная Жозефина! Наш лучший потенциальный покупатель!

– Прямо-таки великолепная! – сказала я. – И чем же это она лучше других?

– Это телезвезда! Ты что, не знаешь? Канал «Мажестик»!

– Колдуны, маги, экстрасенсы, духи, инопланетяне – шоу, новости, сериалы, фильмы – все по этой тематике? Кажется, в аэропорту я видела интервью с ней, – припомнила я. – Такая неповоротливая блондинка? С длинным носом, как у цапли?

– Сама ты цапля, – отрезала Пат. – Она владелица канала! «Мажестик» – первый по всем рейтингам! Денег – горы! Ты сможешь назначить ей любую цену. Она заявляет, что родом из Эльзаса, а лучше вашего замка во всем Эльзасе не сыскать.

– Но в интервью она говорила, что родилась в Турени…

– Мадам Бенорель птица такого высокого полета, что может позволить себе родиться где угодно.

– Я, конечно, не специалист по телевидению, но, по-моему, эти ее колдуны и НЛО – безвкусная дешевка. Мне бы не…

– Нана! Ты сама сказала дяде, что тебе все равно, кому достанется замок. – Пат наклонила голову и с прищуром смотрела на меня. – Или он ослышался?

– Но разве, кроме Бенорель, нет других покупателей?

– Полно, но она лучшая!

– Расскажи мне про других. Ты давно обещала.

– Да сколько угодно! Но она лучшая! Герен, пожалуйста, подайте мне мою сумку.

Тот выполнил ее просьбу с таким почтением, что я ощутила весьма заметный укол ревности. Никому я тут не нужна! Замок вымораживает потусторонним холодом, рассчитанным только на меня – я дрожу даже в шубе поверх стеганого халата, – дворецкий пресмыкается перед этой ничтожной девчонкой, которая походя обозвала меня «цаплей»! А мой Санчо Панса даже не кашлянул в осуждение.

– Пожалуйста, Арман, идите и присматривайте за работниками, – сказала я. Пат тем временем раздвинула на столе посуду, пристроила на освободившемся месте свой ноутбук и включила его. Дворецкий следил за ее действиями как зачарованный. – Понадобитесь, я вас позову.

Герен ушел неохотно. Заинтересован, чтобы она поскорее продала замок, тогда он получит положенное ему по завещанию моего папы, подумала я и, к полному ужасу, почувствовала в глазах слезы. Они тут же мокро потекли по моим щекам…

– Вот платок. – Пат протянула мне указанный предмет. – Пожалуйста, сосредоточься, Нана, ты совсем меня не слушаешь. – И принялась увлеченно рассказывать про жену американского миллионера миссис Смит с агентом Вилли.

– Который, понятно, ее любовник, но беззастенчиво флиртует со всеми женщинами, – пояснила она. – Затем, у нас имеется японский миллионер с женой. Он обходится без агента, но обязательно прихватит молоденькую переводчицу Бриджит. Есть еще неплохой претендент – рок-певец Джок Пук. В интересах сыночка действует его мамаша, осматривая замки. Но меня предупредили, что визит старой дамы – мероприятие не для слабонервных. Она является в сопровождении кортежа его фанов-рокеров. Далее, представитель крупной туристической компании, замок нужен под отель, но он вряд ли заинтересуется, у тебя нет ни теннисного корта, ни бассейна, ни даже электричества во всех помещениях. Так, теперь, топ-модель, которая непременно притащит за собой референта сенатора от партии аграриев мсье Бландена, который собирается купить для нее замок на деньги из партийной кассы, – она «победила» за сенатора на выборах. Не советую связываться, Нана, хлопот с прессой не оберешься. Еще хочу предупредить насчет мсье Реми. Это известный парижский антиквар и букинист. Замков он не покупает, но явится обязательно. Просто бич для всех коллекционеров и владельцев старины. Ни в коем случае его нельзя оставлять одного, даже смотреть в сторону не рекомендуется! Он тащит все! Книги, кубки, манускрипты, картины. У самого Маршана на новоселье он спер холст Ватто! Сорок пять на шестьдесят, с рамой! Так что мадам Жозефина – лучшая, уверяю тебя, Нана. Ну хватит уже плакать! Все! Это не продуктивно. Давай лучше продумаем, в каком порядке будем показывать замок. Это нужно отработать, в твоих же интересах представить его поэффектнее. – Пат многозначительно потерла кончики пальцев, как бы считая деньги.

В моих интересах заниматься орнитологией, подумала я, но промолчала, а образовавшуюся паузу очень вовремя заполнил телефонный звонок.

– Слушаю. – Я с надеждой сняла допотопную трубку. Вдруг это мой брат и он уже придумал что-нибудь конструктивное?

– Привет, Нана. Как тебе наша крошка Пат? – с ходу поинтересовался Брунар. – Энергичная особа?

– Весьма, – согласилась я. – Просто удивительно, как она умудрилась за один вечер организовать целую армию уборщиков! А сколько подробностей из личной жизни покупателей замков я узнала! Невероятно.

– Э, дружочек? А что это у тебя с голосом? Ты все дни держалась молодцом, неужели плачешь?

– Насморк. Не обращай внимания.

– А что Фонтан-Дюлен? Звонил? Во сколько приедет? Может, я к тому времени сумею вырваться.

– Не приедет. Вчера был его сын.

– Сын? Ну да, старик как-то упоминал про своего наследника. Говорит, способный, только ленивый, как все красавчики. Правда, что ли, красивый? Или отцовские чувства?

– На любителя, – уклончиво ответила я. – Но, во всяком случае, некоторым следовало бы поучиться у него деликатности.

– Например?

– Например, оставить меня в покое на недельку! Я живой человек, мне тяжело, когда в моем доме хозяйничают чужие!

– Я тоже живой человек, дружочек. И мне тяжело видеть, как ты страдаешь. Мы с Пат хотим помочь тебе, поэтому готовы взять все твои проблемы на себя. И уборку в замке, и предостеречь от опасных покупателей. Нет, конечно, если тебе приятнее иметь дело с Дюленами, пожалуйста! Только тогда тебе следовало бы поставить меня в известность об этом вчера. Так и так, Эдуар, я принимаю условия Министерства культуры.

– Ничего я не принимаю! – не выдержала я. – Дюлен сам предложил мне более выгодного покупателя!

– Сикаруки-сан? – в один голос спросили Пат из-за стола и Брунар из трубки.

– Откуда вы знаете?

– Да вокруг этого Сикаруки-сан вьются все торговцы и все агенты со всей старушки-Европы! – сказал Брунар.

– Сикаруки-сан третий год подыскивает себе замок, – сказала Пат. – Все рвутся к нему в агенты!

– А по-моему, ничего и никогда он не купит, – добавил Брунар. – Япошка коллекционирует впечатления.

– Это просто предлог, чтобы переспать со своей переводчицей во всех европейских замках! – подытожила Пат.

У меня закружилась голова: они же не видят друг друга, а говорят так, словно оба находятся в одной со мной комнате!

– Вы сговорились? – спросила я.

– Кто, мы? – спросили они. – Мы хотим помочь тебе!

– Спасибо, – сказала я и приготовилась повесить трубку.

Все же легче общаться с одним собеседником, чем с двумя. Но Пат вырвала трубку у меня из рук.

– Не волнуйся, дядя, я все объясню ей. Анабель еще не понимает, как опасно иметь дело с Дюленами!

Трубка наконец вернулась на аппарат, адвокатская племянница облизнула губы, чтобы приступать к объяснениям, но телефон зазвонил снова.

– Добрый день, баронесса де Бельшют. – Вкрадчивый старческий голос. – Позвольте выразить вам свои соболезнования и представиться. Мсье Реми, антикварная торговля, экспертиза и консультации.

– Мсье Реми? – переспросила я, напряженно вспоминая, с чем для меня связано это имя, и посмотрела на Пат.

– Гони его в шею! – зашептала она и замахала руками. – Я же тебя только что предупреждала, что это проходимец и ворюга. Не разговаривай с ним!

– Полагаю, что могу оказаться вам полезен, – сладко продолжал Реми. – Вам ведь предстоит расстаться с… скажем так, с частью ваших коллекций. Совет опытного эксперта…

– Благодарю вас, мсье Реми. Но, видите ли, сейчас в замке генеральная уборка. Я смогу принимать посетителей не раньше чем через неделю!

– Ну что вы, баронесса! Уборка! Какие условности! Я уже подъехал к вашим воротам, звоню вам, так сказать…

– К нашим воротам?

Пат округлила глаза и решительно выпалила:

– Я его встречу! А ты не показывайся. Может, удастся не впустить его в замок.

Телефон зазвонил снова, стоило мне опустить трубку.

– Мадемуазель де Бельшют? Себастьен Гюве, агентство недвижимости «Сокровища Франции». Мы готовы сотрудничать с вами, поскольку ряд наших клиентов весьма заинтересовался вашим замком. Как, например, известная рок-звезда мировой сцены маэстро Джок Пук, а также мсье Бланден, сенатор, далее, господин Сикаруки-сан…

– Благодарю, мсье, но у меня уже есть агент…

– Однако позвольте заметить, мадемуазель де Бельшют, наше агентство в отличие от многих…

– Вешай трубку! – прошипела Пат и нажала на рычаги. – Не церемонься! И больше не подходи к телефону!

– Пат, представляешь, он назвал мне тех же покупателей, что и ты: сенатора, японца, рок-звезду… И вообще, откуда все они знают про Бельшют?

– Нана, недвижимость – такая сфера, где все всё знают! Тем более про замки. Купить замок не каждому по карману, поэтому и покупателей и продавцов мало. Замков вообще мало! Не смотри на меня так. Иди спрячься где-нибудь. А я пойду обезвреживать ворюгу Реми. Надеюсь, он еще не успел пробраться в замок, пока я тут твержу тебе прописные истины!

– Подожди, Пат. Два слова. Ничего он не украдет, у нас-то и красть особенно нечего, разве что латы из вестибюля. Подожди. Выходит, что и ты, и Брунар – вы знали, что тут начнется после того, как моего папы не станет? И заранее собрали информацию про покупателей, наняли этих всех садовников и полотеров?

– Ты такая наивная! Конечно, знали. И твой отец знал. Дядя сто раз советовал ему продать замок! А мсье барон ждали чуда! Дождались! Вот теперь все расхлебывать тебе. Только не начинай опять плакать, Нана! Мы с дядей тебя не бросим! И советую привести себя в порядок, сразу почувствуешь прилив уверенности. – Сунула мне пачку бумажных платков и ушла.

В охотничьей гостиной сделалось очень тихо. Только угольки потрескивали в камине. Я вытерла слезы. Высморкалась и бросила платок в огонь. Мокрая бумажка разгоралась лениво, наконец красиво вспыхнула и рассыпалась невесомым пеплом.

«Ленивый, как все красавчики», зачем-то мелькнуло в голове. Почему отец Дюлена считает его ленивым? По-моему, энергичный, спортивный парень и воспитанный, что большая редкость. Не то что наша крошка Пат! Ведь Дюлен тоже мог поучать и торопить меня, он ведь наверняка не меньше нее знает и про японского миллионера, и про рок-звезду с сенатором, и про Жозефину Бенорель. Но ведь не стал же! И не совал дурацких бумажных платков, а терпеливо жалел, пока я плакала. Да, именно жалел! Совершенно посторонний человек, которому я интересна только как владелица недвижимости, продав которую он получит свой гонорар.

Телефон ожил и потребовал внимания. Вообще-то Пат не велела мне снимать трубку…

– Что новенького, сеструха?

– Ален! – обрадовалась я. – Тут приехала племянница Брунара и развернула кипучую деятельность! Моют окна, чистят ковры, трясут гардины, в саду садовников целый полк!

– Ну-ну. А что сам Брунар?

– Звонил.

– Ты переговорила с ним насчет доверенности?

– Нет. Как-то выпало из головы.

– Хочешь сказать, передумала? Пингвины побоку?

– Нет, не в этом дело! Видишь ли, вчера приезжал Дюлен…

– Вчера? Но он вроде собирался сегодня? Я как раз освободился. Мог бы потолковать с ним вместе с тобой.

– Да, но он был вчера. Только вы уехали. Вернее не он сам, а его сын. Мы перенесли встречу на неделю позже.

– Сын? Министерство культуры передумало?

– Нет. Но… но могут же быть и другие покупатели! Пат набрала целую кучу!

– Да, конечно. Извини, Нана, тут ко мне пришли клиенты.

– Подожди, Ален! А ты сам пока ничего не придумал? Ну, новый кредит, чтобы не продавать замок!

– Слушай, мне уже некогда. И вообще, такие вещи не решаются с кондачка. Все. Пока. – Короткие гудки.

– Прошу прощения, госпожа баронесса. – В гостиной появился Герен и компания женщин с ведрами и тряпками. – Не соблаговолите перейти в другие покои?

В моих апартаментах тоже полным ходом шла уборка, мне и там не было места. Я проскользнула в гардеробную, взяла кое-какую одежду – надо же наконец-то сменить ночной халат, – а из ванной прихватила расческу, лосьон, полотенце и зубную щетку. Может, удастся умыться хотя бы в кухне?

Но и в кухне было полно народу, не считая осанистой поварихи, недовольно взглянувшей в мою сторону, когда я прихватила с собой бутылку вина и штопор. Как же я всем мешаю! Не было бы меня, они все – и эти женщины с ведрами, и мой брат со своими клиентами, и Герен, и Патрисия, и Брунар, и вороватый антиквар, и агентство «Сокровища Франции», и Министерство культуры – ну все могли бы заниматься своими делами, по мере необходимости интригуя и конкурируя между собой. А папа это знал! Может, потому взял и все бросил? Да, папочка, и меня в том числе! Ты прекрасно знал финансовое положение замка и то, что все как коршуны накинутся на меня, когда тебя не станет.

В саду, естественно, тоже было глупо искать уединения. В результате я оказалась на верху Капустной башни и предусмотрительно заложила вход на засов. Нечего им всем здесь делать! Тут нет ковров и стекол, которые надо пылесосить и мыть, цветников и клумб, которые нужно культивировать!

Свои вещи я сложила на лавку. Ее по-прежнему укрывали моя клетчатая юбка и вязаная кофта. Я уселась и довольно ловко извлекла штопором пробку из бутылки. Я точно сопьюсь в ближайшее время! Сделала глоток, другой и уставилась на небо и Рейн: ясное солнечное небо с аккуратными немецкими облачками, безмятежное течение реки. Им всем тоже нет до меня ровным счетом никакого дела!

Но как же мне было вчера хорошо сидеть здесь с Дюленом… Правда, хорошо! Он внимательно слушал, поил коньяком и вовсе не разозлился, как Пат, когда я заплакала.

Я еще отпила вина, оно мягко потекло по пищеводу, а по моим щекам – мгновенно появившиеся от воспоминания слезы. Плаксивая алкоголичка – вот кем я теперь стала… Вполне вероятно, что жалость и деликатность Дюлена – просто продуманное поведение опытного торговца. Ну и что? Мне же было хорошо плакать на его широкой горячей груди и чувствовать ласковое прикосновение его рук, когда он гладил меня по волосам и спине. Молча гладил! И не болтал всяких глупых сочувствий и поучений!