Текст книги "Позвольте ваше сердце (СИ)"
Автор книги: Натали Астель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 49
Перехватывает дыхание от того, как колотится его сердце, от того, какой идёт жар от его тела. Собственный пульс мгновенно перестраивается под этот ритм. И все мышцы сладостно сжимаются от желанной близости. Хочу его.
Нашла в отражениях взгляд Джеймса. В нём горело ответное желание.
Завела вперёд руку и, не притрагиваясь, прорисовала пальцем линию от его живота, по груди через шею. В воздухе, за сантиметр до кожи, но ощущение щекочущее, волшебное, словно смогла почувствовать его без прикосновений. Добралась до скулы и провела по ней нежную дорожку, видя, как он от удовольствия прикрыл глаза. Потрясающе красивый. Даже сложно поверить в реальность.
Погладив гладкую щёку, снова вернулась к шее и приласкала сгибом пальца пульсирующую голубую жилку. Приникла поцелуем с другой стороны шеи, жадно, щекоча языком, а затем покусывая.
– Нинэль… – прозвучало хрипло и умоляюще.
Спрятав в шее улыбку, подняла голову и посмотрела в отражение. Джеймс едва заметно дрожал – и это было так восхитительно. Положила обе ладони ему на грудь и с сильным нажимом довела до низа живота, чтобы оставить там длинные бордовые полосы от ногтей. Сама едва с ума не сошла от вида – глаза блестели, как огни воздушных станций. А он, он стонет, так низко, так до звёзд сексуально.
– Нравится?
Он мотает головой и, крепче вцепившись в цепи, выдавливает:
– Очевидно же.
Засмеявшись, убрала руки, так и не прикоснувшись к самому главному. Джеймс разочарованно повёл плечами. Но замер, стоило мне снова прикоснуться. Лёгкими кроткими поцелуями покрыла его спину. На вкус он – как крепкий кофе. Никогда не любила, а сейчас горло сушило от желания выпить.
Пытаясь выровнять дыхание, присела и ногтем указательного пальца царапнула его с внутренней стороны бедра до самого колена. Его дрожь усилилась, и он снова зазвенел цепями, приподнимаясь на носочки и возвращаясь в прежнее положение.
– Нинэль…
Зовущий голос пробирал до самого сердца. А как приятно к Джеймсу прикасаться. Ладони покалывало чувственными зарядами.
Поднялась и, погладив его по бокам, одну руку оставила на животе, кружа вокруг пупка, а второй – заставила запрокинуть назад голову. Захватила мочку уха, нежно посасывая, перемежая с болезненными укусами.
Не выдержав, Джеймс потёрся об меня спиной. Отпустила, позволяя повернуть голову, и с тихим стоном приникла к губам. А губы кисло-сладкие, как яблочно-клубничный нектар. Стук крови в ушах заглушил все звуки, когда наши языки переплелись. И мне мало, хотелось глубже, больше, жарче. Джеймс прикусил мою губу, и в ответ ладонью прикоснулась к его члену. Космос, так волнующе и приятно…
Медленно ласкала, наслаждаясь тем, как в мой рот прерывисто отдаёт его горячим дыханием. Джеймс целовал ещё неистовей, до самого головокружения.
Убрала руку и нетвёрдо отошла на шаг. Всё, что осталось в его глазах, – это жажда продолжения. Красный свет очерчивал каждый мускул его совершенного тела, а тьма вокруг шипела тёмным наслаждением.
Приподнялась на цыпочки и открыла замки, что с грохотом приземлились на пол. На движение среагировала хлопком ладони по плечу.
– Тебе кто-то разрешил опустить руки? Не слушай его. Здесь решаю только я. И разомкнувшиеся цепи не значат, что ты отпущен. Просто надобность в них отпала. Держи себя сам…
Нахмурился, но послушно взялся за звенья. Похвалила, ласково потёршись кончиком носа о его, и от поцелуя не уклонилась.
Со стоном оторвалась от искусных губ – Джеймс потянулся за мной. Упоительное мгновение.
Добравшись до шкафа, прислонилась к нему лбом, успокаивая добравшееся до горла сердце. Выдохнув, взяла кнут и вернулась к Джеймсу.
Остановилась сбоку, в нескольких метрах. Зафиксировав локоть, выбросила кисть вперёд, очерчивая круги.
Словно чёрная змея, кнут кольцами вился по полу, добрался до Джеймса и кончиком провёл по голеням, чтобы вернуться обратно.
Джеймс ухмыльнулся. Поняв намёк, отодвинул ногу в сторону.
Улыбнувшись, щёлкнула кнутом в воздухе за его спиной, обдавая порывом воздуха. Его проняло. Невольно выгнулся. Облизал губы, снова призывно ухмыляясь.
В зеркалах отразилось, как кнут за его спиной описал восьмёрку, а на спине остались два аккуратных пересекающихся крестом следа. Он, не издавая ни звука, закрыл глаза и склонил к груди голову. А затем тишину прорезал шумный выдох. Я покачнулась, когда он посмотрел на меня. Изумруды светили ярче золота. Я уже откровенно горела.
Щелчки звучали треском свечей, неровно, непредсказуемо и остро. Иногда просто в воздух, иногда оставляя новую полосу. Меня завораживали пластика Джеймса, его сдержанные реакции, пламенные взгляды. Но, почувствовав, что уже теряю голову от желания, выронила рукоять, останавливаясь.
Не замечая шагов, оказалась с ним рядом и провела ладонью по тёмным отметинам. Через несколько дней и следов не останется, я не причиняла увечий. Почувствовала, как сквозь кожу просачивается вибрация его тела. Прижалась и, обхватив ладонями лицо, поцеловала с переплетением страсти и нежности.
Он с жаром откликнулся. Подхватил за талию, сжимая и приподнимая. И я, сама не отдавая себе отчёта, обняла его ногами.
Поддерживая одной рукой под попу, второй он зарылся в мои волосы, вжимая в себя, углубляя поцелуй, насколько это возможно.
Сквозь немыслимые потоки наслаждения почувствовала спиной твёрдую поверхность стены и комода. Джеймс покрывал поцелуями мою шею. Откинув голову, заметила, как дрожат зеркала и световые сферы. Это было так чувственно. Всё вокруг то погружалось во мрак, то окрашивалось бордовым светом.
Помогла снять с меня майку и вскрикнула, стоило ему прикоснуться к обнажённой груди. Одно малейшее касание – а меня бьёт током. Что уж говорить об умелых ласках и поцелуях. А он с утончённым искусством доводил меня до пропасти. Мои руки уже давно стянули резинку и запутались в чёрных прядях. Я вся извивалась от неимоверного желания.
Наконец он избавил меня от пижамных брюк вместе с бельём. Провёл ладонями по ногам от стоп к бёдрам, раздвигая и устраиваясь между ними. Застонала с нетерпением, когда он потёрся членом, дрожа, но не входя. Погладил меня по спине, пощекотал нёбо языком. И я вдруг поняла, что даже сейчас, когда у меня всё в голове смешалось от страсти, он контролирует себя, ориентируясь на мои желания. Я едва не кончила от хлынувшей по телу нежности к этому мужчине.
– Хочу тебя, – хрипло выдавила и громко вскрикнула с его первым движением.
Ощущая его в себе. Глубоко. Остро. Горячо. Желанно. И его резкие движения сейчас, как самое необходимое лекарство. Прикусила его плечо и почувствовала такую же отметину у себя на шее. Это довело меня до грани, взрывая сознание таким наслаждением, что всё померкло, рассыпая реальность. Кажется, царапала его, но точно поймала момент, когда Джеймс со стоном кончил мне на живот.
Вокруг кромешная темнота. А может, у меня просто не открывались глаза. От эмоционального переизбытка могла лишь отстранённо гладить его по плечам.
И когда меня взяли на руки, пригревшись на груди, наконец заснула.
Глава 50
Проснувшись, присела на диване, но тут же поймала соскользнувшее с обнажённого тела одеяло. Сонно встряхнула головой. В комнате царил ранний полумрак, а за окном стучал дождь.
Подтянулась к спинке дивана. Волчица лениво подползла по матрасу и положила голову на колени. Запустила пальцы в мягкий мех.
Блаженная истома в теле не давала жалеть о случившемся. Но и разум не позволял заблуждаться. Всё только осложнилось. Прикоснулась ладонями к лицу в трусливом желании спрятаться от всех проблем и сразу же поднялась. Не в этой жизни.
Одевшись, под шум дождя направилась на кухню.
Со стаканом сока забралась с ногами на стул и включила голограмму канала Галактического союза.
«… искривление Вселенной до сих пор не позволяет нам преодолеть край мироздания. Кто знает? Возможно, тогда мы бы обнаружили, что не едины в космосе, что где-то за пределами Вечной Туманности существуют другие вселенные с другими расами. Возможно, похожими на нашу или кардинально отличающимися. Когда галактики смогут выйти на контакт? Научные центры обещают – скоро…»
Отпила терпкий напиток, терпеливо ожидая, когда закончится категория науки и культуры.
«…экстренные новости! Галактикон назначил дату заседания суда над АрДжи – оно состоится первого числа следующей триады. Каким будет наказание для потрясшей всю галактику пиратской группировки? Политика Галактического союза – компенсирующее воздаяние. Из чего следует, что пиратов самих следует отдать в рабство. Но как быть с антирабовладельческими законами пояса? Чем в итоге пренебрегут – человеколюбием или справедливостью?…»
Я хмыкнула. Человеколюбием. Я даже знаю, с подачи какого министра АрДжи приговорят к лишению всех прав и статусу собственности. И даже знаю, кто станет хозяином Джони. Точнее, хозяйкой. Цонер никогда не отличался мирностью намерений, и месть, на самом деле, всегда важнее морали.
«…до сих пор неизвестны. Почему Галактикон скрывает имена участников операции? Что за этим стоит? Безопасность? Так всех ли виновных выдали общественности? Или кого-то защищает броня власти? Когда станет известна вся правда?..»
Вся? А когда правда открывалась полностью? Она всегда припорошена чьим-то мнением. И сейчас с голограммы уверено вещал Филипп Патриц, возглавляющий Правый сектор, что преобладает количеством во всех галактических палатах:
«…Галактикона были согласованы с Управлением безопасности Галактики. Успех операции обеспечивали умелые действия объединённой команды специалистов. Все они будут по достоинству награждены, но до оглашения приговора останутся под грифом инкогнито по причине того, что часть виновных, скрытая шифрованием, всё ещё неизвестна. Без показаний некоторых галактиконцев многие сведения не смогут фигурировать в обвинениях. Остаётся надеяться, что посмертных наград не появится…».
За «награждены» мне явственно повеяло угрозой, даже холодок по спине пробежал. Согласованы? Как же… Надеется? Разве что на обратное… И с каких пор десяток консультантов – объединённая команда специалистов? Вот и припорошенная правда…
– Не припоминаю наличия в своей сети Союзных адаптеров.
Я повернула голову на голос Джеймса. Он стоял в дверном проёме, сложив на груди руки и прислонившись боком к арке. Ещё сонный и полуобнажённый в мягком сером свете пасмурного утра. Такой притягательный.
Пожала плечами, возвращаясь взором к мерцающему экрану.
«…Глава Магического клана Ночи Нейл Дорт всё ещё находится под следствием. По неподтверждённым сведениям, данные о его преступной деятельности продолжают поступать в Галактикон, обеспечивая долгое заключение. Реформирование Кланов на Лилии продолжается. На текущем этапе ветви власти распределены между кланом Лика, с его новым Главой Одри Морганом, и кланом Неба, что возглавляет Теннис Вайт. Кто займёт верховенствующую ячейку политического аппарата магического сообщества, покажет время…».
На секунду промелькнувшая голограмма отца взбудоражила душу давно забытыми переживаниями. Как давно он подался в политику? Об этом я не имела догадок.
«Я ведь говорила Вам, что это женщина», – вспомнилась странная фраза накирийки при первой встрече в Галактиконе. «Женщина» можно перевести и как «дочь». Посылая иск Руководству, «КосмоПро» наверняка получили ответом мои данные.
– Не имею склонности верить в совпадения, – заметил Джеймс своим глубоким, низким голосом и перевёл на меня непроницаемый взгляд.
Шум дождя усилился.
– А я только что поняла, что твоя мама непозволительно хитрая женщина. Оказывается, не способностями, а вторым именем я обязана предложению работы и защиты. Как давно «Морган» мелькает в межгалактической политике?
– Сложно определить однозначно, но, пожалуй, год как.
Год, который я провела в космосе с АрДжи. Теперь ясны и причины неведения. От осознания с моими чувствами творилось что-то непонятное. Сумбурные ощущения, но точно не радость.
– Клан Лика, – тем временем заговорил Джеймс, глядя на меня с интересом. – Ваш дар, должно быть, связан с перевоплощениями.
– Я Сирена, – ответила скорее машинально.
– Что скрывается под этим понятием?
В голосе слышалось какое-то тёплое любопытство, что заставило отвлечься от размышлений и посмотреть на мужчину. Ох уж эти чёткие контуры тренированных мышц – у него великолепное тело, так и тянет, тянет погладить, прикоснуться губами. Он наклонил в сторону голову и едва заметно улыбнулся, словно поймав меня за подглядыванием.
– Как-нибудь я покажу тебе, что за этим скрывается, – тихо пообещала, зная, что в голосе раскрылся букет оттенков, что принято называть томным и сексуальным. – Ты поймёшь, когда. Мой дар весьма незабываем. Раз ощутив его на себе, узнаешь, что значит очарование…
Джеймс выдал чуть более глубокий вдох. Кажется, я начинаю распознавать его персональные признаки возбуждения. Что это? Спишу на пресловутую интуицию доминантов к сабмиссивам. И я определённо хочу повтора игры с ним. А ведь надеялась, что после раза остыну…
В это время мужчина достал из холодильника банку какого-то синтезированного напитка и, немного замявшись, присел на соседний стул. Пришлось прятать от него улыбку. Это было так… нелепо. Сначала явно собирался уйти, потом решил сесть, но, уже дотронувшись до спинки табурета, снова что-то надумал, замирая на мгновение, чтобы потом с грубым шумом резко усесться. Представить не могу, что творится у него в голове. Но сердце почему-то замирает как раз в моменты таких характерных решений. Посмотрела на него и с заботой спросила:
– Сидеть не больно? Может, подушечку? И на пол?
Хорошо, что я предусмотрительно подождала, пока он глотнёт. Джеймс замер на вдохе, каменея телом, и взглянул на меня с застывшим в округлившихся глазах неверием. Жестяная банка в его руке жалобно застонала, и шипящая жидкость пролилась из смятой ёмкости через край на ладонь, на брюки, на пол. Уверена, что за секунду до того, как он пришёл в себя, увидела выступивший на скулах румянец смущения. Космос, меня мгновенно опалило пьянящее желание. Похоже, не я одна думала, что после раза остыну, и не я одна заблуждалась…
– Не больно. Не может, – между холодными отрывистыми фразами он стирал с руки и брюк пролившийся напиток, упорно меня не замечая.
Наклонилась к нему, переходя на шёпот:
– А на пол, значит, стоит?
Думала, сейчас огрызнётся, замкнётся, уйдёт, а получила открытый и вместе с тем предупреждающе-настороженный взгляд:
– Зависит от Вашей угоды.
Прикоснулась к щеке, стирая злую опаску.
– Так много зелёного оттенка в глазах. Это как-то связано с вашим «голодом»? Выходит, твой я утолила…
– Вероятно, я должен поблагодарить, – между словами появились знакомые мягкие паузы.
Когда он так говорит, во мне всё судорогой сводит от тёплых волн удовольствия.
– И что, поблагодаришь? – недоверчиво, с иронией.
Джеймс отвёл мою руку. Прикосновение к запястью отозвалось в теле лёгкой дрожью. Но он не остановился. Приблизился к моему лицу, приворожив горящими изумрудами в радужках. Провёл ладонью от плеча к шее, отчего сбилось дыхание. И поцеловал. Осторожно. Неторопливо. Безумно приятно.
Отстранился немного – я удержалась от того, чтобы следом податься, – и приласкал дыханием щёку:
– Достаточно благодарности?
– Если только под проценты, – в тон ответила, зная, что он усмехается – сама ведь улыбалась.
Как вдруг запястье отрезвило вспыхнувшей болью.
Зашипев, спрыгнула со стула, непреднамеренно опрокидывая. Но руку так пекло, что было плевать на шум и прочие факторы. Джеймс вскочил следом, сориентировавшись, обхватил меня со спины, не давая нанести себе увечий.
На запястье вспыхивали и гасли кровавые символы. Казалось, что их прижигают калёным железом. Откинула голову Джеймсу на плечо и сжала зубы, вытерпев секунд пятнадцать мучительной боли. И облегчённо обмякла на мужчине, стоило ей прекратиться. Бездна…
– Ты практиковала магию крови?
Невероятно, но он злился. Отпустил мои руки и сжал талию, давая понять, что ответить придётся. В магии, что основана на отнимающих человеческие жизни ритуалах, меня обвинили впервые.
– Нет, – и, медленно осознавая происходящее, хрипло продолжила: – Это разрыв клятвы. По причине смерти одной из сторон.
– Кто вторая сторона?
Я повернула к нему голову, озвучивая шокирующую истину:
– Дэйн Нэйтвэд. Капитан Галактикона. Он только что умер.
Глава 51
Последствия разрыва клятвы преследовали меня весь день, проявляясь во внезапном головокружении, постоянной жажде и апатии. В итоге пролежала до вечера на диване в тепле одеяла. Стук капель по стеклу вгонял в сонливость. И морально, и физически я отдыхала.
Что было действительно странно, Джеймс оставался рядом. Заняв половину дивана, он работал, окружив себя проекциями виртуальных окон. А когда я просыпалась, приносил воду. Забота стала приятной неожиданностью. Если только забыть о предшествующем ей допросе о причинах, побудивших связать себя с Дэйном клятвой. Можно подумать, есть более надёжный способ обеспечить неразглашение конфиденциальной информации! И чего Джеймс привязался?
– Что-то не так?
Из собранных стилетом волос теперь выбивались короткие пряди у лица, которые он часто пытался убрать от глаз. И каждый раз невольного движения я наслаждалась отсветом тёмно-фиолетового оттенка в прядях обсидианового цвета. Джеймс полусидел, прислонившись к спинке и расслабленно согнув одну ногу в колене. Вот интересно, он привык ходить по дому в одних брюках или дразнит меня? Не знаю, что и думать.
На его вопрос не отвечала, хоть и понимала, что вызван он моим пристальным вниманием. Приподнявшись на руке, я уже минут пять не спускала с него взгляда. Смотрела, как оценивают картину или статую, подмечая достоинства, не забывая недостатки.
– Вы смотрите с какой-то целью, или Вас тяготит безделье?
Меня забавляла его разговорчивость как реакция на собственное молчание. Непривычно, Джеймс? Напрягает, да? Буду показывать как не надо на примере реальности.
Выждав ещё минуту, вытянула руку и загадочно, без цели или причины провела пальцем по длинному следу, пересекающему его грудь. Ощущалась лёгкая неровность кожи. Но больше чувствовался жар. У него всегда повышенная температура. Дракон. Сейчас и пламя выдохнет.
Джеймс словил мою ладонь в свои резким броском. Я даже вздрогнула. Хлопок вспугнул. Что-то внутри дёрнулось от неожиданности.
Мужчина улыбнулся насмешливо. И, продолжая одной рукой удерживать мою, вернулся к работе. Я почувствовала лёгкое поглаживание с тыльной стороны ладони. Так ты играешься, лев… Вот ведь непредсказуемый. Забрала у него ладонь и переключила внимание на свой планшет. Мучить безразличием, так мучить.
– У Вас необычная реакция на смерть.
Ты это ещё на лайнере должен был заметить, не так ли? Виражи судьбы родили во мне ледяное спокойствие, и, если бы не разрыв клятвы, я бы рассуждала, а не переживала. Почему же Джеймс так в себе замыкается, не подпуская? Мысленно дала себе слово, что доберусь до правды. И начну, пожалуй, прямо сейчас. Только, как бы его плавно подвести к этой грани…
В почте поджидали несколько писем. Первым открыла от Алика. Вылетевшая голограмма какого-то старинного особняка с мириадами разноцветных мерцающих огней над крышей оказалась пригласительным на благотворительный вечер. Растерявшись, смотрела, как огоньки взрываются охапками искр.
– Соглашайтесь. Это обязательное мероприятие. И Вам необходимо явиться на него с парой, – прокомментировал Джеймс парад ярких красок.
Если это ревность, то очень странная. Я бы предпочла пойти с ним, но ведь не предлагает. Не реагируя на прозвучавшие слова, закрыла трёхмерную модель и занялась остальными письмами. Были среди них и спамовые буклеты, и вопросы от разработчиков, и даже сообщение от Аддерли. На нём выдержка Джеймса и сдала:
– Вы меня игнорируете из-за усталости, или я что-то предпринял, что Вам пришлось не по нраву?
Улыбнулась про себя, откладывая планшет. Попался…
Манипулятор. Не нравится льву, что его игнорируют. Всё должно быть в обратном порядке. Наглый хитрец. Поднялась с дивана и потянулась. Почувствовала его взгляд, теплом просачивающийся сквозь кожу. Поиграем.
– Давай выясним один момент, – обернулась к нему, чтобы видеть реакцию. – Проснувшись утром одна, я испытала неприятное чувство. Словно мною попользовались и отложили до следующей надобности. Ты эту цель и преследовал, когда решал, где меня укладывать?
Он смотрел с удивлением. Как застигнутый врасплох и не понимающий, что ответить.
– Мне позволено Вас в свою постель укладывать? – прозвучало совсем не то, что ожидала услышать.
В замешательстве нахмурилась, честно признаваясь:
– Не знала, что тебе нужно разрешение.
– Не знал, что Вы этого желаете.
Я усмехнулась, видя, что он собирается вернуться к работе.
– А чего ты желаешь?
Он поднял на меня взгляд. Закрыл все виртуальные окна. Убрал планшет. Скрестил на груди руки. Но всё ещё молчал. И как это понимать? Как его понимать?
– Джеймс… – протянула, начиная обходить диван, приближаясь. – Если ты не будешь отвечать мне, я не стану с тобой разговаривать.
Почему-то мне казалось, что подобная перспектива ему даже понравится. Но Джеймс недовольно выпятил челюсть. Отвернулся к окну и через мгновение выдал:
– Я не знаю.
Прозвучало… честно. Так честно, что я даже запнулась на шаге. Не знает? Не знает… Бездна, ты надо мной издеваешься? Он же убьёт своим арифметико-логическим устройством всю мою операционную систему!
– Прекрасно… И с твоим «не знаю» разбираться предстоит мне?
Он вскинулся – забывшись, задела гордость, а может, и воспоминания встревожила. Вон как взглядом замораживает, словно и не было вчера ничего, и мы снова спорим об искине в стенах офиса.
– Вас никто не…
– Т-ш-ш, – прервала холодную тираду, запечатав сжатые губы указательным пальцем. – Я услышала, что хотела. И мы ещё поговорим. Но не сейчас. Сейчас – сам решай, как пройдёт вечер. Можешь идти к себе работать, а можешь остаться со мной. Но придётся выходить за черту комфорта, Джеймс. Придётся слушаться.
Напряжение покинуло его мышцы. Похоже, Джеймса так сильно раздражают только разговоры. Ничего, аккуратно, исподволь, то, что мне нужно, я из него достану. Главное – не давить. До поры, разумеется. Сам он тоже ничем личным не поделится без пинка психологического. Космос, я точно с ума сойду от этой скачущей грани необходимого и допустимого. И ведь никогда нельзя быть уверенным, что понимаешь его. Ответственность. И большая.
Он думал. В такие мгновения глаза слегка стекленеют. Но прошло не больше десяти секунд, как Джеймс, бросив на меня потемневший янтарный взгляд, хищно перетёк в коленопреклонённую позу у моих ног. Как же сладко тянет низ живота от добровольной сдачи.
– Я Ваш, госпожа, – выдохнул с туманной поволокой, словно дым кальяна.
Ох, как, набрав высоту, рухнуть вниз – всё внутри дрожит, сжимается. Так волнующе. Страшно признаться, но мне нравится. Вот только передо мной лев, не домашняя зверушка. И ему другое надо.
Вытащила из его волос стилет и отложила на диван. Позволила себе намотать чёрную гриву на кулак, вынуждая запрокинуть голову. Он ухмыльнулся, встретившись со мной взглядом. В янтаре таились предвкушение, интерес, самоуверенность и лёгкая опаска. Пьянящий коктейль.
Мой голос ложился на его сознание интимным заклятьем:
– Никаких «госпожей». Я сразу представляю обезличенную массу женщин с тематическими девайсами. Но здесь только ты и я, Джеймс. Я не играю в кем-то придуманную игру, не следую устоям твоей планеты – я веду себя так, как мне нравится, как мне хочется. Как тебе хочется. И это никем не описанные правила. Так что нужно сказать? – мои губы ускользали от его, ослабляя бдительность, дразня и распаляя возможной наградой.
Джеймс потёрся о моё предплечье щекой, сбивая дыхание. И только удовлетворившись реакцией, произнёс с насмешкой в уголке губ:
– Я Ваш, Нинэль.
Космос, а как сердце стучит, задавая жаркий ритм всем клеточкам тела. Я улыбнулась, надменно и снисходительно, – ему понравилось. Член и без того натянул лёгкий шёлк ткани.
– Вчера были наказания, сегодня – может, воспитание? Ценить что-то начинаешь после потери, – задумчиво очертила дрогнувшие губы. – Испробуем на практике? – и с твёрдостью, которую мне ещё не приходилось применять в интонациях, приказала: – Ни слова, Джеймс. Стони, мурлычь, хоть рычи. Но права говорить, – склонилась к его шее, заканчивая с придыханием: – я тебя лишаю.
Его это нисколько не взволновало. Наивный. Я ведь доведу до этой самой грани отчаянного желания высказаться. Но, чтобы сделать ощущение острее, прикусила покрывшуюся мурашками кожу и добавила ещё одно обещание, скрывая улыбку:
– Слово без разрешения – и проведёшь всю ночь с кляпом, – шутка, конечно, но… он-то не знает.
