Текст книги "Несовместимость (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
Глава 39
Римма услышала тихие шаги и подобралась – интуиция не подвела!
Мерзавка-невестка покинула свою спальню и отправилась на свидание к чужому мужу!
Не просто к чужому мужу – к свёкру!
С-самка собаки!
– Далеко намылилась?
– Ой! – Олёна охнула, отшатнулась и чувствительно приложилась о стену плечом. – Ри…имма Евгеньевна?
– Куда путь держишь, спрашиваю? – поинтересовалась та. – Или заблудилась – ваша-то с Егором спальня совсем в другой стороне? Сама ведь просила поселить вас от нас подальше.
И продолжила, подражая голосу и интонациям невестки:
– Не хотим вас беспокоить, мама. Сами понимаете, дело молодое, ночами не до сна, а я не умею тихо…
– Я Егора ищу, – пролепетала Олёна. – Ждала его, ждала и…
– Допустим. Но почему здесь? Тут только наши с Андреем Геннадьевичем комнаты. И детская. Или ты думаешь, что в это время Егор будет сидеть у родителей или у грудной дочери?
– Да, – невестка тут же ухватилась за невольную подсказку. – То есть, я к дочери. Вышла мужа искать, но сначала решила заглянуть к Агаше. Вдруг наш папа там?
– Во втором часу ночи ты решила заглянуть к ребёнку? – мать Егора вздёрнула бровь и насмешливо хмыкнула. – Так, иди-ка сюда.
Она схватила молодую женщину за руку и дёрнула за собой в дверь.
– А теперь поговорим, – бросила Римма Евгеньевна, захлопывая створку и включая свет.
Олёна мельком огляделась – где это они? А, типа свекровкин будуар…
– В глаза мне смотри, бесстыжая! – Римма снова её дёрнула за руку. – Ты что творишь, дрянь? Я о чём тебя предупреждала?
– Я Егора искала, – торопливо забормотала Талова-младшая. – И к Агаше хотела заглянуть. Честно-честно! Мы… Мы с мужем немного повздорили, и он ушёл. Я думала, что скоро остынет, но время идёт, а Гоша всё не возвращается.
– Не ври, я всё видела!
– Что вы могли такого увидеть? – пролепетала Олёна, умирая от страха.
Неужели она подсмотрела, как к ней заходил Леонид? Или, не дай бог, выходил?! И Андрей? Или… она засекла обоих мужчин?! Но как, ведь свекровь в это время оставалась в детской!
Или не оставалась?
О…
– Видела, как ты специально трясла девочку, хотя знала, что её только-только покормили. Добилась, чтобы бедняжка срыгнула – тебе был нужен повод, чтобы уйти!
– Я её не трясла, она сама дрыгалась. И срыгнула тоже сама, я-то при чём? Няня говорила, все дети так делают! Да, я ушла! – возмутилась Олёна. – Приняла душ и переоделась, или мне нужно было ходить в испачканном платье?
– Хорошо придумала, – кивнула Римма. – Только я знаю, что через полчаса к тебе присоединился Андрей. Вместе душ принимали? Бесстыдница, в моём доме, почти у меня на глазах!!! Говоришь, он тебя принудил? Сдаётся мне, это ты на него повесилась!
– Я, – у неё на мгновение перехватило дыхание – кто мог их увидеть?
Прислуга, больше некому. Только визит Андрея или… Ах, как нехорошо вышло!
– Я его не звала! – она взяла себя в руки и постаралась произнести это как можно увереннее. – Да, Андрей… Геннадьевич заходил ко мне. Но у нас ничего не было! Я уже переоделась, он просто хотел узнать, всё ли в порядке. И сразу ушёл.
– Допустим, ты права – Андрей провёл в твоей комнате минут десять, не больше, – согласилась Римма. – Но какого чёрта ты осталась у нас на ночь? Разве я не ясно выразила своё мнение – здесь тебе больше не рады! Посидела на семейном ужине – и досвидос! Ты мне что обещала?
– Я не могла уехать без Егора, – выкрутилась Олёна. – А он захотел переночевать в родительском доме.
– Ладно, пропустим. Что хотел от тебя Андрей?
– Интересовался здоровьем. И спрашивал, когда я уезжаю в Европу.
– Ясно. Возвращайся к себе, нечего по ночам бродить по дому! Чужому, заметь, дому! У нас гости, а ты ведёшь себя, как последняя распутница!
– Я уйду, но сначала зайду к дочери! – заупрямилась Олёна. – Имею право!
–Что ж, иди, – посторонилась свекровь. – Мать и жена года! Иди, но помни – я слежу за тобой! И за мужем тоже теперь приглядываю.
Выскочив за дверь, Олёна впопыхах свернула в противоположную от детской сторону. И опомнилась только, когда дошла до лестницы.
«Чёрт, не туда! Вернее, как раз туда – к бойлерной можно спуститься и здесь. Но девчонкина комната осталась за спиной. Пойти назад? А вдруг эта истеричка опять привяжется с вопросами?»
Но коридор пустовал, видимо, свекровь посчитала, что на сегодня невестке достаточно. И занялась чем-то другим.
Например, спать легла – всё-таки уже глубокая ночь!
«Боже, Леонид! – пронеслось у Олёны в голове. – Агата никуда не денется, а этот придурок может уйти. И устроить наутро мне весёлую жизнь. Если встречу кого-то ещё – ту же свекровку, например, то скажу, что переволновалась. И захотела пить. Да, я иду на кухню за соком!»
Отбросив колебания, молодая женщина спустилась вниз, пересекла холл и через несколько мгновений достигла двери в бойлерную.
– Я уж думал, что ты не придёшь, – буркнул Леонид.
– Я не одна тут живу, – огрызнулась Талова. – Прийти сюда так, чтобы никто не увидел, было непросто.
– Год назад ты была порасторопнее, – хмыкнул он и рывком придвинул её к стенке, жадно шаря руками по телу молодой женщины.
– Мне нельзя! – задушено пискнула она. – После операции ещё не восстановилась. Врачи запретили интимные отношения!
– Да мы потихоньку, – не слушая её, бормотал мужчина, с упоением жманькая женские прелести. – Такая сочная, такая упругая! Сладкая! Я весь год вспоминал, как мы с тобой… М-м-м, конфетка!
– Леонид… Лёня, стой!
– Что ты, ломаешься, словно девственница? Ну ладно, ладно! – мужчина нехотя отстранился. – Ротиком приласкай тогда, что ли? А как ты думала – завела, а теперь в кусты?
– Я не…
– Что, на губах тоже операция была? – недобро прищурился Леонид. – Или на языке? Смотри – если не хочешь со мной по-хорошему, то я могу и по-плохому. Например, намекнуть Гошке, чтобы он проверил, своего ли ребёнка растит.
– Ты не посмеешь, – задохнулась Олёна. – Агата от Егора!
– Я-то? Я посмею, можешь не сомневаться! Если она от Егора, то чего ты так задёргалась? Ну сделает тест, убедится, что его девка. Делов-то? А чтобы ему захотелось проверить, я поведаю, как ты на меня вешалась год назад. И сегодня сама пришла.
Он показал пальцем в сторону.
Олёна проследила за направлением и задохнулась – на подоконнике стоял телефон.
– Видеозапись, да, – довольно подтвердил её догадку Леонид.
Не помня себя от страха, молодая женщина рванула к гаджету, но сильные руки перехватили на полдороге.
– Куда?! Запись идёт сразу мне на почту. И так понимаю, там уже достаточно – и как ты сама пришла, и как мы тут миловались… Скажешь, поссорюсь с Риммкой и племяшом? Во-первых, я – мужик, а с бабы другой спрос. Слышала поговорку – сучка не схочет – кобель не вскочит? В-о-т! И, во-вторых, мы с Гошкой и Риммой родные – как поссорились, так и помиримся. А ты им чужая. Невестка. Невесть кто, значит. Кому они поверят – своей крови или тебе?
Олёну трясло, как в лихорадке.
«Боже, боже, что делать?»
– А если я… если минет, то ты…
– Уеду завтра утром, запись уничтожу, и целый год ты меня не увидишь, – ответил тот. – Ну, давай уже, быстро на колени и соси!
Она сглотнула, потом медленно опустилась и потянулась к его ширинке.
Леонид не стал её жалеть – позволил приступить, а потом сразу взял инициативу в свои руки.
Жёстко, до слёз и рвотных позывов, без малейшей нежности. Так унизительно, так грязно!
Олёна терпела и мысленно молилась, чтобы всё скорее закончилось.
«Боже, скорее! Боже, нечем дышать… Боже, за что?»
И когда Леонид наконец напрягся и задрожал, сливая ей в горло остатки своего удовольствия, позади Олёны громом с ясного неба раздался потрясённый возглас:
– Что, чёрт возьми, здесь происходит?!
Действуя на одних инстинктах, уже понимая, что вляпалась по уши, Олёна с силой оттолкнула Леонида.
Раздался пошлый чмокающий звук, и её рот освободился.
Пока никто из мужчин не опомнился, она как была – на коленях, размазывая по лицу слёзы и остальные жидкости, поползла навстречу свёкру.
– Ан-ндрей Ганнадь…евич, – непритворно задыхаясь и всхлипывая, – он меня принуди-ил! Затащил сюда и заставил… силой. Вызовите полицию!!!
– К-какую полицию? – отмер случайный любовник. – Андрюха, ты что, веришь этой шалаве?! Она сегодня, как и в прошлом году, сама меня сюда зазвала! Понимаю, что попадос. Перед тобой и племянником стыдоба, но ты ж мужик, ты меня поймёшь! Сложно устоять, когда баба сама в штаны лезет! Я прямо сейчас разбужу своих, и через полчаса и духу нашего тут не останется. Лады? А Гошке мы ничего не скажем, да? Зачем парню дополнительная головная боль?
– Он врёт, врёт! – взвизгнула Олёна. – Не сама я, это он заставил! Силком!
– Силком? – ровным голосом переспросил свёкор. – Под пистолетом, что ли?
– Нет, но он угрожал! Мне пришлось, – прошептала женщина.
– Чем таким, интересно, мог он угрожать, чтобы ты пошла на… это, – Андрей брезгливо оттолкнул попытавшиеся вцепиться в него женские руки. – Не трогай меня! Вижу я, как тебя принудили. Буквально волоком притащили, связали и пистолет к виску приставили.
– Андрей, Андрюша, прости! Не виноватая я! Он сам это, сам!!! –вскрикнула она.
– Заткнись, – рыкнул тот. – Сейчас весь дом перебудишь! Или ты хочешь, чтобы о твоём позоре узнало больше народу?
И Олёна, наткнувшись на разъярённый взгляд свёкра, оцепенела и сникла, тихо скуля, словно побитый щенок.
– Она зовёт тебя Андрюша?! – протянул Леонид и неспеша заправил в штаны главную улику и, одновременно, вещественное доказательство измены. – Я смотрю, весело тут у вас… Зять, ты это… сам дальше, ага? А я пойду собираться…
– Стой, – не отрывая взгляда от распластанной на полу Олёны, остановил шурина Горин-старший. – Что было в прошлом году? Быстро и коротко.
– Так это… Мы также на одну ночь останавливались у вас, помнишь? И эта… лядь… Зятёк, не серчай, я и в мыслях ничего такого не держал. Но она подкараулила меня в коридоре и позвала за собой. Мол, что-то случилось, надо срочно помочь. Я и пошёл – родня же! А она сюда завела и набросилась с поцелуями. Опомниться не успел, как девка уже растелешилась… Не устоял, каюсь. А кто б устоял, когда ему в лицо такие дыньки суют? Прости!
– Год назад? – деревянным голосом переспросил Андрей Геннадьевич.
– Да. Один раз было, клянусь!
– Что б через полчаса…
– Считай, что нас уже нет! – Леонид проскочил мимо лежащей ничком Олёны и уже схватился за ручку двери, но на мгновение затормозил.
– Риммке и Гошке не говори… Не ради этой дуры прошу, ради них же. Прости!
Хлопок. Быстрые, удаляющиеся шаги.
И вязкая, тяжёлая тишина.
Она звенела в ушах, неподъёмным грузом давила на плечи.
Но ведь ещё не всё потеряно? Андрей здесь, с ней! И если она постарается…
– Андрюша, – с надрывом, – неужели ты мне не веришь? Я ведь люблю тебя! Только тебя, Андрей! Ради этого даже замуж за твоего сына пошла, терплю твою жену, во всём ей угождаю, не перечу. Я любого могла выбрать, ты же знаешь! Ко мне Оконников сватался, Гозман, сын Мещерякова. А я тебя выбрала. И ребёнка тебе родила. Дочку, но следующим непременно был бы сын!
– Дочку, – эхом повторил Горин. – Иди к себе, Оля. Душ прими, зубы почисти…
– А…
– Сейчас я не в состоянии с тобой разговаривать. Утром уеду по делам, а вечером… пообщаемся.
И ушёл, аккуратно прикрыв дверь.
Она тут же вскочила и подкралась к входу, приоткрыла створку и прислушалась.
Никого.
«Боже, вот это я попала! И как он тут очутился, козёл старый?! Ладно, выкручусь, не впервой! Леонид сейчас уедет, можно не беспокоиться, что он мне навредит. Римма у себя, она ничего не узнает. Андрей не идиот, он не станет ничего жене рассказывать, ведь тогда ему придётся признаться, что он со мной спал. Гошка дрыхнет в кабинете, отец его просвещать также не станет, я тем более.
И остаётся один Андрей. Справлюсь!»
Кое-как привела себя в порядок – этот урод, дядька Егора, с ней не церемонился! – вытерла лицо краем халата, пригладила волосы, поправила одежду и выскользнула из бойлерной.
Мышью пронеслась по лестнице и выдохнула только тогда, когда очутилась в спальне.
А утром её поджидали новости. К сожалению, не все из них оказались хорошими…
Во-первых, все Горины – и мать, и отец, и сын – ни свет, ни заря покинули особняк. В принципе, это её только порадовало.
Ну не готова она с ними встречаться! С Андреем понятно, почему, с Риммой тоже. А с Егором… Как на глазах его родителей, которые узнали её маленькие секреты, ей изображать заботливую жену?
Во-вторых, Римма, мать её, Евгеньевна, и сама отбыла, и мелкую плаксу вместе с нянькой забрала.
Куда? А какая разница? Главное – ей, Олёне, не придётся играть роль любящей мамочки и слушать детский ор.
В-третьих, и это явилось неприятным сюрпризом – вся прислуга из дома испарилась. Но зато прибыла компаньонка.
Да, да, та самая Алла. Довольно неприятная личность, надо сказать.
Нет, она не грубила, наоборот, вела себя подчёркнуто вежливо, но так холодно, что аж зубы стыли.
Скрипя зубами, пришлось терпеть её присутствие на завтраке.
«Поем и уеду, только меня и видели!» – пообещала себе Олёна, торопливо закидывая в себя творог с ягодами.
Не хотела есть – пришлось.
Компаньонка гундела над душой, дескать, приказ Горина-старшего – накормить невестку и проводить обратно в комнаты.
Чтобы не портить себе настроение ещё больше, пришлось подчиниться. А потом в сопровождении Аллы Дмитриевны – у Олёны в голове промелькнуло – под конвоем – подняться к себе.
– Я вас не приглашаю, – с каким удовольствием она захлопнула дверь перед носом компаньонки!
И заметалась по спальне, собирая вещи.
«Ноги моей здесь не будет! – кипела она от злости. – Заеду домой, заберу загран и закажу билет на первый же рейс в Европу. Плевать, куда – на месте сориентируюсь. Папе уже оттуда позвоню, скажу, что решила улететь сейчас. Мол, перед тем, как лечь в клинику, хочу немного развеяться, пошопиться. А Андрей, поду-умаешь, обиделся! Ничего, недельку подуется, и опомнится, да поздно будет. Я уже тю-тю! Даже хорошо, что он нас застал – и этого идиота навсегда отвадил, и сам себя наказал: на полгода теперь останется без сладкого. И в следующий раз устраивать мне демарши уже не посмеет. Кто ему наследника-то родит, кроме меня? Вот то-то же!»
Вещей было полно, но зачем что-то тащить? Деньги есть, купит на месте. Уезжать лучше налегке!
Олёна схватила сумочку, проверила кредитки, ключи, телефон – всё на месте.
И шагнула за порог, прикидывая, куда бы отослать Аллу, чтобы под ногами не путалась и за рукав не цеплялась.
Но тут прилетела четвёртая новость. Очень, очень неприятная!
– Олёна Макаровна, простите, Андрей Геннадьевич запретил выпускать вас из комнаты, – дорогу ей заступил один из охранников. – Только один раз, утром – для приёма пищи, но вы уже позавтракали.
– Что?! Как ты смеешь!!! Да я сейчас…, – взвилась она.
– Простите, мне не хотелось бы применять силу, – мужчина продолжал стоять скалой, – Андрей Геннадьевич дал мне карт-бланш.
– В каком смысле? – взвизгнула Олёна.
– В прямом. Мне разрешено применить физическую силу, если вы не внемлете голосу разума и проигнорируете приказ. Иными словами, я обязан удержать вас в границах комнаты любым способом.
– Я сейчас позвоню Егору, и он…, – не веря, что всё это происходит не во сне, она вытащила сотовый.
И застонала – телефон показывал полное отсутствие связи. Интернета тоже не было.
– Но как же, почему? – потрясённо бормотала она, в отчаянии тыкая в гаджет пальцем.
– Глушилка, – невозмутимо пояснил бодигард.
Или тюремщик?
– Андрей Геннадьевич вернётся вечером. Возвращайтесь к себе, пожалуйста. Обед вам принесут в комнаты.
Говоря же, охранник теснил её, вынуждая отступить, пока она не перешагнула через порог.
После этого дверь захлопнулась, и Олёна услышала, как в замке поворачивается ключ.
Глава 40
Он не верил до последнего.
И когда в бойлерной перед ним предстала мерзкая картина, и когда слушал захлёбывающиеся оправдания Олёны. И когда отдавал распоряжения провести экспресс-анализ – не потому что сомневался, а чтобы отсечь сомнения у других.
Не верил!
С трудом сдержался, чтобы не размазать шурина по стене – не сомневался, что Олёна говорит правду.
Она не может его предать! Кто угодно, только не она, не его поздняя и, как он думал, настоящая и единственная любовь!
Всю жизнь прожил циником, к женщинам относился, как к расходному материалу – использовал и без сожаления расставался. А тут влюбился, как мальчишка.
Нет, не влюбился – всем сердцем полюбил!
Гошку он тоже любил, но иначе. Не до звёзд перед глазами, не до боли в сердце, когда от одного взгляда на любимую мотор начинает скакать сумасшедшим зайцем. И хочется для неё Луну с неба достать и весь мир бросить к ногам.
Даже когда узнал, что тот ему не родной, всё равно не смог окончательно вычеркнуть из сердца, хоть былого отношения уже не осталось.
Но Олёна…
Юная, свежая и такая искренняя!
Да, не устоял, но изначально инициатива сближения исходила от неё.
Если бы девочка не открылась ему, если бы не сделала первый шаг, он никогда не решился бы её присвоить…
И не был бы так оглушающе и глубоко счастлив!
Поначалу не поверил глазам, но нет, она на самом деле с ним флиртовала! Неумело, смущённо, этим и зацепила.
Надоели прожженные …ляди и стервы – алчные, загребущие, насквозь лживые!
А тут – сама чистота и невинность…
И когда Олёнушка, краснея и запинаясь, робко призналась ему в любви, Андрей словно заново воскрес – вот она, награда за все страдания и потери!
Увы, развестись с Риммой было невозможно – скандал сильно навредил бы его деловой и политической репутации. Да и Талов бы никогда не согласился отдать единственную дочь замуж за разведённого, ещё и своего ровесника.
Единственный выход предложила сама Олёнушка.
– Я выйду за Егора, – алея щеками, бормотала девушка, – и мы сможем встречаться в любое время. Никому в голову не придёт, что между нами что-то большее, чем общение свёкра и невестки. Твой сын меня не любит, я тоже к нему равнодушна. Прикажешь ему развестись и жениться на мне. Мол, этот брак ради слияния бизнеса. Пообещаешь, что мы с ним будем жить, не мешая друг другу. Римма Евгеньевна давно мечтает назвать меня невесткой, и папа на этот брак согласится. Егор совсем помешался на своей Аньке, но она ему даже родить не может – у них несовместимость! Того и гляди, догадается переспать с другим, чтобы повесить ребёнка на мужа. Она не может родить тебе родного внука, а я могу, но сын у меня будет только от любимого – от тебя!
И он сдался.
Последней каплей явились слова о детях. Олёна права – чтобы не потерять мужа и сытую жизнь, Анна вполне может пойти по пути Риммы.
Но он больше не позволит себя дурачить!
Всё получилось, как Оленька обещала. Единственно, вместо мальчика родилась девочка, правда это не стало таким уж большим разочарованием.
Андрей сам от себя не ожидал, что стоит ему взять ребёнка на руки, как тот полностью завладеет его сердцем.
Впервые в жизни он держал частичку себя самого! Единственного по-настоящему родного человечка.
И это было… необыкновенно!
А что с ним будет, когда Олёна родит ему сына?!
– Перепишу на детей активы и большую часть недвижимости. Открою вам счета, – в эйфории обещал он любовнице, – чтобы вы были полностью защищены и никогда ни в чём не нуждались!
– Но по документам Егор – отец Агаты. И он же будет записан отцом того малыша, который у нас с тобой непременно родится, – охладила его порыв Олёна. – А значит, мой муж сможет потребовать доступ к деньгам детей. Как их родитель, понимаешь? И если он узнает, что они ему не дети, а единокровные брат и сестра… Я глазом моргнуть не успею, как мы с ними лишимся всего. И даже ты ничего не сможешь сделать, ведь дарение невозможно отменить!
– Да, ты права, – задумался Андрей. – Тогда поступим иначе – я перепишу всё на тебя. Уж мать точно не оставит детей без куска хлеба, а ещё Макар планирует сделать внука своим наследником. Если со мной что-то произойдёт…
– Андрюша, даже в мыслях такое не произноси! – всхлипнула девушка. – Я без тебя не смогу! Мне ничего не нужно, только живи!
– Ну-ну, не плачь! Я пока никуда не собираюсь, – бормотал он, покрывая поцелуями лицо любовницы. – Это просто перестраховка.
А сердце трепетало от счастья – она его любит! Его самого, а не принадлежащие ему деньги.
«Не то, что Римма, – брезгливо пронеслось в голове. – Посмотрим, как ей понравится остаться ни с чем! Всю жизнь водила меня за нос, женила, считай, принудительно – по залёту… Подсунула чужого мальчишку и заставила поверить, что он от меня. А родного ребёнка так и не родила. Пришло время платить по счетам! Пусть теперь её Егор обеспечивает».
Экспресс-анализ делается 8 часов.
Всё это время Андрей Горин занимался текущими делами.
Для начала проследил, чтобы шурин вместе с семьёй убрался из дома, а потом отправился к себе в спальню.
Много лет они с Риммой жили отдельно друг от друга, и это было ему на руку. Жена непременно заметила бы, что супруг несколько не в своей тарелке. И могла насторожиться.
Рано! Месть – блюдо холодное. Вот родится внук, тогда можно будет и закрутить жене гайки. А пока – улыбаемся и машем.
Однако сон не шёл, и, прокрутившись до пяти утра, Андрей встал и поднял весь дом.
Весь, кроме любовницы. Её беспокоить он запретил.
Девочке и так досталось, пусть выспится, а вечером у них будет серьёзный разговор.
И чтобы этому разговору никто не помешал, он в приказном порядке отправил жену вместе с внучкой в одну из городских квартир. А чтобы Римма не кочевряжилась, пространно объяснил, что её брат крупно провинился, поэтому-то и покинул дом по-английски. И ей, Римме, лучше пока не отсвечивать, вести себя тише воды, ниже травы. Потом он, Андрей, ей всё расскажет, а сейчас видеть никого не хочет. Ему надо успокоиться и разгрести то, что натворил шурин. Агата едет с ней, потому что ею здесь некому будет заниматься. Олёна приболела, ей нужен покой, а он, Андрей, будет занят другими делами и не сможет контролировать няньку.
Перепуганная супруга не стала расспрашивать или перечить. Единственно – предложила вызвать компаньонку Олёны. Дескать, девочка не может остаться совсем без поддержки.
Компаньонку из особняка Егора доставили, и Горин с ней поговорил. Оказалась умная женщина – она мгновенно поняла, что должна и что не должна делать.
С лёгким сердцем он уехал на работу и с удовольствием навёл там шороху. Так сказать, спустил остаток пара. Ничего, что подчинённым пришлось изрядно побегать и основательно вспотеть – если начальство не в духе, прислуге тем более расслабляться не положено.
До получения результата он успел провести совещание, выслушать доклад финансового аналитика, проинспектировать один из строящихся объектов, на полчаса заглянуть к губернатору.
А стоило вернуться в свой кабинет, как телефон известил о входящем сообщении.
Андрей спокойно открыл его, прочитал и… И в первую минуту не осознал, что означает эта информация.
«Лицо, у которого был взят образец B – женского пола.
Отношение правдоподобия (Likelihood ratio) = 0;
Вероятность, что лицо Y (образец T) может быть биологическим отцом лица B (образец B), исключена».
Перечитал ещё раз.
Закололо сердце, молоточками застучало в виски…
Агата ему никто?
Совсем никто. Чужая девчонка.
А он-то, старый дурак, с рук её не спускал! Доченька, родная кровинка…
Выдохнув, Горин на несколько мгновений прикрыл глаза. Боль потихоньку утихала, ей на смену приходила злость.
Не злость даже – первоклассная ярость. До чёрных точек перед глазами, до дрожи и дикого, почти неконтролируемого желания рвать и метать.
Олёну, Егора, Леонида, Римму.
Всех, кто так или иначе его предал.
В тот день домой он не поехал, а компаньонка невестки, начбез и домоправительница получили новые инструкции.
Спустя двое суток Андрей Горин был готов к непростому разговору.
В четыре пополудни в особняк доставили насмерть перепуганного Леонида. Доставили и заперли, приставив к двери охрану.
В шесть вечера, также по приказу, домой вернулась Римма. С трудом скрывая обеспокоенность, она попыталась поговорить с мужем, потом попасть в комнату к Олёне, но один из безопасников ей вежливо, но твёрдо объяснил – нельзя.
– Римма, в семь у нас семейный совет, – сухо ответил на звонок Андрей. – До этого часа будь любезна, посидите с ребёнком у себя, мне пока не до общения.
В половине седьмого приехал Егор и также попытался прорваться к отцу. Но получил тот же ответ, что и мать – жди, тебя позовут.
Без четверти семь прибыли Таловы. Их сразу препроводили в гостиную, а через пять минут туда подошли Егор, Римма Евгеньевна и нянька с Агатой на руках.
Никто ничего не понимал, но хозяйка старалась показать, что всё в порядке – просто ещё один семейный ужин!
– Андрей такой затейник, – щебетала она, гадая, какая муха того укусила? Всё же было хорошо! – Очень любит устраивать сюрпризы!
Без пяти семь начбез положил на стол перед Андреем Геннадьевичем папку.
Тот бегло просмотрел её содержимое и встал из-за стола.
– Пригласите в гостиную Олёну Макаровну и Леонида Евгеньевича, – бросил начбезу. – После этого предупредите охрану – без моего личного распоряжения никого из особняка не выпускать.
И отправился вершить судьбу семьи.
– Андрей, – Талов встал и первым протянул Горину руку. – По какому поводу переполох?
– Скоро всё узнаем, – уклончиво ответил тот, отвечая на рукопожатие. – Присаживайся, Макар.
– Заинтриговал, – ответил Талов. – А Олёнка моя где?
– Вот её и ждём, – буркнул Андрей.
В этот момент дверь открылась, и в проёме показалась Олёна.
Римма поджала губы и отвернулась.
Андрей мысленно вздёрнул бровь – да ладно?
«Она же в невестке души не чаяла… Узнала про измену? Возможно, но почему тогда продолжает любоваться Агатой? Лично у меня все чувства к девчонке, как корова языком слизала. Впрочем, Риммке она не чужая – племянница».
– Дочушка! – защебетала Меланья Архиповна. – Иди к нам! Ты, часом, не заболела? Что-то выглядишь неважно…
– К ребёнку не подходи, – Римма вскочила наперерез, загородила няньку с Агатой и ткнула в противоположную сторону. – Ещё не хватало заразить мою ягодку! Сядь подальше…
– Здорова я, мама, – прошелестела Олёна. – Просто голова болит.
– Это на погоду. У меня, дочка, тоже в виски стреляет, – поддержала её та. – Присядь, совсем бледная. А то, может, тебе лучше прилечь? В другой день с нами посидишь, чай не в последний раз за одним столом семьёй собираемся.
– Ничего, развеется, – остановил порыв Андрей Геннадьевич. – Сядь, Олёна, не мельтеши.
Молодая женщина вздохнула и покорно опустилась на стул.
А хотелось затопать ногами, закричать, сбежать из ненавистного дома и уехать подальше.
«В Европу, – проносилось в голове. – И никогда больше сюда не возвращаться! Андрей решил меня уничтожить… Не выйдет! Папа не позволит… А Егор… Господи, скорее бы всё закончилось!»
Свёкор строго предупредил – без самодеятельности, иначе… Ещё бы знать, что он задумал…
В голову лезли самые худшие предположения.
– Сват, не тяни кота за хвост, колись, что за новости? Я всё бросил, пятьсот километров отмахал и скоро час сижу, жду конкретики, – прогудел Талов. – Олька, вон, с мигренью. Рассказывай скорее, да отпустим девку.
– Что ж, начнём, – кивнул Горин-старший и посмотрел на Егора. – Сын, ты как к жене относишься?
– Что? – опешил тот. – Нормально. А при чём тут это?
Таловы заметно подобрались.
– К тому, на что ты готов пойти ради неё?
– На что готов ради жены? – протянул Горин-младший. – Ну, пап, ты и вопросы задаёшь! Говори прямо – что случилось? Олёна?
Супруга опустила голову и тихо всхлипнула.
– Олёнушка? – встревожилась Меланья. – Андрей Геннадьевич, не пугайте нас!
– Для вас, полагаю, ничего такого не произошло, – с расстановкой продолжил Горин-старший. – А вот для нашей семьи…
Андрей обвёл взглядом притихших родственников и, подойдя к Егору, протянул ему лист бумаги. – Читай.
– Пап…, – через несколько секунд пробормотал тот. – Прочитал, дальше что?
– Тебя ничего не удивляет? – ответил Андрей и пояснил для остальных:
– Это результат теста ДНК на определение отцовства. Сейчас и вам дам посмотреть.
– Егор, – ахнула Меланья, – ты что же это, за спиной Олёнушки завёл любовницу, и та от тебя родила?!
Горин-младший криво усмехнулся, но его опередил Горин-старший.
– Увы, Меланья Архиповна, Гоша ни при чём! Я сделал тест, чтобы выяснить, является ли Агата его дочерью. И результат говорит сам за себя – Олёна родила не от Егора.
– Что? – ахнула Меланья. – Дочушка?!
Но та ничего не ответила, только ещё больше съёжилась.
– Не от Егора? – растерянно пробормотала Римма. – Но это невозможно, я тоже делала тест, и он показал, что я – бабушка Агаши. Андрей, тебя обманули, результаты подделали!
– Если не от Егора, то от кого моя внучка? – медленно произнёс Макар.
– Сейчас познакомлю, – хмыкнул Андрей и подошёл к двери. – Входи.
Бочком, чтобы не задеть хозяина дома, внутрь гостиной просочился Леонид.
– Здрасьте, – и замер, оглядывая присутствующих.
Олёна на мгновение подняла голову, увидела любовника и упала на пол, поползла к Егору, рыдая и заламывая руки.
– Егорушка, я не виновата! Он силком… Я сама не знала, думала – твоя! Прости, любимый! Я без тебя жить не буду-у!!!
– Угу, сама она думала, – фыркнул тот и брезгливо отодвинулся от жены. – Поэтому все тесты, что ты мне предъявляла, оказывались положительными? Мистика просто.
И повернулся к Андрею.
– Пап, ты спрашивал, как я отношусь к жене? Я могу дать ответ – никак. Теперь точно – никак. И подаю на развод.
– Андрей, Егор, – взвыла Римма, – это ложь! Подстава! Олёна, скажи же им! Лёня?!
– Прости, сестра, – развёл тот руками. – Бес попутал. Эта зараза сама ко мне прилипла, растелешилась, и я не смог устоять. Чего уж теперь.
Он повернулся к няньке и с интересом посмотрел на Агату.
– Значит, моя… Ну, раз так, то ребёнка не оставлю – алименты там. По мере возможности, разумеется. В цирк сводить, – и добавил, обращаясь к воющей Олёне. – Но Вальку не брошу, даже не думай! Они – семья, а ты так – случайность…
– Не внучка, – заторможенно произнесла Римма. – Но почему у меня всё сошлось? Андрей, я не верю!
– Потому что тебе она племянница, – пояснил сын, поднимаясь. – Полагаю, это все новости или ты, папа, приберёг что-то ещё?
– Пока все, – ответил тот. – А ты, я вижу, то ли не сильно удивлён, то ли... рад?
– Я женился под давлением обстоятельств, и никогда Олёну не любил, – ответил тот. – Разумеется, я рад, что больше не придётся изображать чувства, которых нет.
– Я не дам развод, – провыла жена. – Ребёнку года нет, нас не разведут!
