Текст книги "Несовместимость (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)
– Ты согласишься на всё, – подал голос молчавший до этого Макар.
И встал.
– Ну что ж, будущие бывшие родственники, спасибо за новости. Дочь и внучку я забираю с собой. Тряпки собирать не надо, новое купим. Вы, – Макар показал пальцем на Гориных, по очереди ткнув в каждого, – о произошедшем молчите. Развод состоится в ближайшие два-три дня.
Горин-старший дёрнулся, но Талов его опередил.
– Сначала я проверю всё здесь сказанное. Да, Андрей Геннадьевич, а ты как хотел? Не шутка – такие обвинения. Но обещаю – если всё подтвердится, то у вас не будет никаких проблем.
Затем он ткнул пальцем в Леонида:
– Этот едет с нами.
– У меня жена и сын в Джубге, – пискнул тот. – Мне к семье надо!
– Подождут, – равнодушно бросил Талов. – Раньше надо было о них думать.
И дочери:
– Сопли вытерла, дочь на руки взяла – и за мной! Меланья, не шмыгай. Дома поговорим!
После чего он посмотрел на Андрея и поставил точку:
– Надолго не прощаюсь!
Римма сидела, словно громом поражённая. Но когда за сватом захлопнулась дверь, и стихли шаги, она очнулась и бросилась к мужу.
– Андрей, что теперь будет?! Что люди скажут? А-а-а-а!!!
– Что будет? Развод будет.
– Конечно, конечно! – закивала та. – Раз Олёна обманула, то ей в нашей семье не место!
– Уверена? – приподнял бровь Горин-старший. – Ты же в ней души не чаяла. Аньку изводила, и таки извела, лишь бы сына с Таловой свести.
– Откуда я знала, что она змея подколодная? Я думала, что внученька, кровиночка! Не везёт нашему сыну с жёнами – что она гулящая оказалась, что вторая. Ни стыда, ни совести!
– Все в тебя, да?
– Что?! – она оторопела и растерянно заморгала, пытаясь понять, что муж имеет в виду.
– Много лет назад ты сама такой номер провернула, так, может, это бумеранг к тебе вернулся?
– Андрюша, – потрясённо забормотала Римма. – Мы же договорились… Я же всё для тебя, Андрюша!
– Папа?! Мама?!
– Давно надо было разрубить этот узел, – Горин повернулся к Егору. – Сядь! Я женился на твоей матери только по одной причине – она забеременела. Через двенадцать лет выяснилось, что не от меня. Да, Егор, твоя мать та ещё дрянь! Надо было развестись сразу, как всё вскрылось, но я смалодушничал. Во-первых, не хотел скандала и потери репутации. Сам знаешь, как у нас смотрят на разведённых – карьере конец! Во-вторых, жена обещала родить ещё детей – уже родных. И, в-третьих, за эти годы я привязался к вам обоим. А тебя искренне считал сыном.
– А-андрю-у-ша! – провыла Римма.
– Заткнись, не с тобой разговариваю! – отрезал супруг. – Но ребёнка не случилось – у нас с твоей матерью обнаружилась несовместимость. Да и время ушло, я смирился, что ты так и останешься моим единственным ребёнком. Пусть не родным, но я тебя вырастил!
– Ты спал с Олёной! – взвизгнула Римма. – Егорушка, он наставлял тебе рога с твоей женой!
– Вот же баба – дура, – устало вздохнул Андрей.
– Мне всё равно, – отмахнулся Егор. – Даже если это правда…
– Это неправда.
– Это правда, сынок! Не слушай его, я видела, как он входил ночью в её спальню!
– Даже если это правда, – упрямо повторил Горин-младший, – меня никак не задевает. Я никогда не любил Олёну и даже рад, что она оказалась мне неверна. Что с нами… с мамой, будет дальше?
– Развод, – повторил тот. – Два развода. Ты освободишься от своей жены, я – от своей.
– Андрюша! Нет!!!
– Убери отсюда мать, – Горин-старший отодвинулся от Риммы. – Увези её в свою квартиру. Как понимаешь, дарёный на свадьбу особняк тебе надо будет тоже освободить – когда Талов убедится в правде, он заберёт не только дочь и внучку, но и все подарки.
Римма, раскачиваясь, тихо подвывала на полу.
– Увози её. Вещи соберут и доставят попозже, я сейчас отдам распоряжение.
– И… как мы дальше?
– Каждый сам по себе. Афишировать, что ты мне не родной, я не планирую. Жить тебе есть где, стартовый капитал выделю – развивайся, работай, крутись. И строй свою жизнь, как сам пожелаешь. Мать остается с тобой, ей ни копейки не оставлю. Надеюсь, прокормишь.
– А… ты?
– Не пропаду, – усмехнулся Андрей. – Может быть, я только теперь и начну жить.
– Я что хотел сказать… Я хочу вернуть Аню. Чёрт, па… Андрей Геннадьевич, Миша – мой сын. Я делал тест в Москве, он положительный!
– Не знаю, что там у тебя за тесты – вон, выяснилось, что мать с Олёной стряпали, какие хотели – но Дивина не проведёшь. За чужого пацана он бы и пальцем не пошевелил. Дивин ясно дал понять, что это его ребёнок, его женщина, и тебе лучше к ним не приближаться. Так и сказал, мол, климат Питера крайне вреден для здоровья Гориных.
Если не идиот, то прислушаешься. Забудь о них. Ты молод, здоров, ещё встретишь свою женщину. По-настоящему свою – любящую и верную. Она и родит тебе детей. Что до нас,– Горин-старший помолчал несколько секунд, потом продолжил, – от тебя я не отказываюсь, только от твоей матери. Но сократим общение до минимума, обращайся ко мне лишь в крайнем случае. А теперь забирай мать и уезжайте!
Через час дом опустел.
Андрей отпустил прислугу, плеснул в бокал коньяка, взял ломтик лимона, сел в кресло и…
И заплакал, расплескав напиток.
Всю жизнь карабкался наверх, кусался, подставлял, лгал, льстил, лавировал и зубами держался за должность. Проводил время не с теми, кто ему был близок и дорог, а с теми, кто мог быть полезен.
Со стороны посмотреть – жил в шоколаде: деньги, дом, достаток, уважение, власть.
Но сейчас, сидя в пустом доме, он вдруг отчётливо понял, что всё это мираж.
Уважение? Нет, ему просто льстили.
Любовь? Нет, это товарно-денежные отношения.
Власть? До определённой степени, да. Но власть связывает по рукам и ногам, надо постоянно следить не только за собой, но и за окружением. И глаз не спускать с вышестоящих. Каждый день стараться оправдать и не подвести. И опасаться подстав, потому что на его место зарились другие, не менее алчные и целеустремлённые. Которые только и ждали, когда Горин ошибётся или споткнётся.
Вот и вышло, что, имея власть, он жил не так, как ему хотелось, а как было надо.
Достаток? Да, но зачем ему два десятка машин, дома, счета и прочее? Зачем, если рядом нет никого, кто любил бы его самого, а не его деньги, власть и статус?
И впереди никакого просвета – только одинокая старость.
Любовниц завести не проблема, как и прислугу – ещё и очередь набежит. И будут они наперебой ему угождать, облизывать и стараться угодить.
Но это те же товарно-денежные отношения.
Увы, жизнь почти прошла, и прошла впустую…
По щекам каплями стекали скупые мужские слёзы, из наклоненного бокала тонкой струйкой вытекал благородный напиток, ломтик лимона сиротливо желтел на полу…
Звенящая тишина набитого антиквариатом и дорогой мебелью дома.
Дома, где никогда не было ни любви, ни счастья…
Глава 41
– Папочка, Горины врут! – Олёна, мелко перебирая ногами, семенила за отцом, стараясь не отставать. – Они меня ненавидят! То есть, нет – не меня – тебя! Да, да, Андрей… Геннадьевич давно мечтает отобрать у нас… всё!
– Дома поговорим, – бросил родитель. – Не зуди, голова болит.
И она замолчала.
Мать успокаивающе погладила дочь по руке и оглянулась на растерянную няню.
– Олька с дочкой и нянькой пусть в машине охраны едут, – на ходу распорядился Талов. – А ты ко мне садись. И одного из сопровождения к нам – рядом с водителем разместится.
Молча расселись, и автомобили покинули особняк Гориных.
По дороге останавливаться пришлось дважды – покормить Агату, самим размяться. Дура-нянька растерялась – смесь-то взяла, как и детские вещи, а вот про кипячёную воду не подумала. Благо на трассе не было недостатка в разных кафешках – справились.
Домой прибыли ночью, и Олёна сразу ушла к себе.
Отец ей так ни слова и не сказал – может, оно и к лучшему? В конце концов, ну что он ей сделает? Единственной-то дочери?
Ну, потопает ногами, ну, ограничит в тратах. Может, даже безлимитку отберёт. На время.
И всё!
«Ничего, прорвёмся!» – успокоила она себя.
Но сердце ныло – похоже, Егор для неё теперь навсегда потерян! Как неудачно всё сложилось… Принёс же чёрт сначала свекровь, а потом её братца!
Прежде чем уснуть, она поёрзала, повздыхала и помечтала, как через год или два они встретятся с Гориным-младшим – разумеется, совершенно случайно! Как тот сначала замрёт, ослеплённый её красотой, а затем бросится к ногам, умоляя простить и дать ему второй шанс.
И она, конечно, шанс ему даст, но не сразу. Помучает немного, а потом…
Утро добрым не оказалось.
К тому моменту, когда дочь проснулась, Макар уже отбыл по своим делам. Но порадоваться, что неприятный разговор откладывается минимум до вечера, она не успела – как выяснилось, отец запретил Олёне покидать комнату, а Меланье – её навещать. Так сказать, по примеру Горина изолировал от мира.
Да, да! – ровно также, как поступил и Андрей!
Олёна попыталась бунтовать, но быстро поняла – бесполезно. Прислуге на её вопли плевать, отец далеко, а маме… А мама, как сквозь зубы сообщил охранник, переехала ближе к детской – на первый этаж особняка. То есть не докричаться.
Пришлось смириться и ждать вечера.
Отец зашёл к ней буквально на минуту. Сухо сообщил, что утром её отвезут в какой-то медцентр, и что в интересах дочери держать рот на замке и медикам не препятствовать. После чего ушёл, хлопнув дверью.
И тогда до неё дошло – на этот раз она действительно попала!
«Но если я буду тиха и послушна, то рано или поздно папа сменит гнев на милость. Мне главное вырваться отсюда, – размышляла Олёна, – а потом разберёмся!»
На пятый день – она уже готова была на стены лезть – отец через прислугу передал, что зайдёт к ней через полчаса.
Молодая женщина заметалась по спальне, приводя себя в надлежащий вид.
Не наряжаясь, нет! Наоборот. Зачем упрощать родителю жизнь? Пусть видит, до чего довёл единственную дочь!
Она порадовалась, что два дня не мыла голову, и теперь пряди свисают неопрятными сосульками. Немного макияжа – добавить лицу бледности на контрасте с тёмными кругами под глазами.
Вот рубища у неё не было, увы! Пришлось нарядиться в ночную сорочку и, придав взгляду обречённость и скорбь, сесть на неряшливо разобранной кровати.
Отец вошёл, оглядел антураж, мазнул глазами по фигуре дочери и, вздохнув, придвинул к себе стул.
– Когда ты уже повзрослеешь? Видимо, не дождусь.
Олёна навострила уши.
– Итак, дочка, я признаю свою полную несостоятельность, как родителя, – продолжил Макар Гаврилович. – Вернее, как воспитателя. Изначально было большой ошибкой дать тебе слишком много воли и денег. Ты не справилась.
– Папа, я…
– Не перебивай! – повысил голос, и та невольно съёжилась.
– Я всё знаю, дочь! И про твои похождения, и про подставы с тестами ДНК, и про выкидыши Гориной. Одного не могу понять – чего тебе не хватало? Зачем всё это, Оля?!
– Я его люблю! – прошептала она. – Люблю, понимаешь? Егор должен был быть моим, но ему запудрила голову та дрянь! Что мне оставалось? Я ведь твоя дочка, а ты всегда говорил, что нельзя отступать, и своим ни с кем нельзя делиться. А Егор мой! Мой, слышишь? Я пять лет ждала, когда он прогонит свою… нищенку! Но любому терпению рано или поздно наступает конец.
– Говоришь, что любишь, но родила от левого мужика? Ещё и в койке отца Егора побывала. Этому я тебя никогда не учил!
– Зато говорил, мол, цель оправдывает средства! Я просто боролась за своё счастье – как умела. И ты не имеешь права запирать меня, словно я не твоя дочь, а какая-то преступница! Не имеешь права наказывать и обвинять! Я твоя наследница – причём, единственная! Поэтому, папочка, тебе лучше со мной дружить и во всём поддерживать. Если не хочешь, конечно, чтобы в старости тебе было некому стакан воды подать!
И она с вызовом посмотрела на родителя.
Хватит боятся! В конце концов, она нужна ему даже больше, чем он – ей!
Макар сокрушённо покачал головой.
– Ясно, ничего ты не поняла. Что ж, значит, я принял правильное решение, – отец прихлопнул ладонями по своим коленям и поднялся на ноги. – Сегодня ты уезжаешь, собирайся.
– Куда я поеду, говори, или с места не двинусь! – Олёна откинулась на подушки и сложила на груди руки. – Если думаешь, что я позволю сослать себя в какую-нибудь Тмутаракань…
– В Испанию, – ответил отец.
– Э-э-э… Туда согласна, – торопливо кивнула она. – А конкретнее? Во сколько мой рейс?
– Полетишь частным самолётом по маршруту Москва – Мадрид, – продолжил Макар Геннадьевич, – тебя встретят и на автомобиле довезут до нового дома. Я его купил, будешь там хозяйкой. Поживёшь, пока…
– Пока всё не уляжется? Думаешь, Горины допустят утечку? Им самим это не выгодно, – деловито произнесла успокоившаяся Олёна.
«Хм, дом в Испании! Неплохо. Вряд ли он собирался мне его дарить. Скорее, купил для себя, а сейчас резко передумал… Значит, пресловутый стакан воды – твой триггер, папа? Вот то, что заставит тебя всегда быть на моей стороне! Я запомню этот аргумент!», – сделала себе мысленную зарубку.
Понятное дело, отец сердится, но сердится только внешне. Чтобы дочка не думала, что он одобряет её поступки. Нет, всё, как и раньше – он защищает, бережёт и в очередной раз поможет выйти сухой из воды. Испания, вилла – это же отличные новости! Отдых ей не помешает. А потом… Потом видно будет. В любом случае Горины должны понести наказание!
– Да, поживёшь там, – подтвердил её догадки отец и добавил:
– Агата остаётся здесь.
– О, я не против! – мыслями она уже была в Европе. – Знаешь, папа, материнство – это не моё. Может быть, отдать её на удочерение? Нет, а что? Зачем нам девчонка, ещё и от левого мужика?
– Собирайся, вылет через три часа, – вместо ответа произнёс отец.
И вышел.
Но Олёну это не смутило. Наоборот – всё складывалось просто отлично! И от докуки в виде ненужной дочери избавилась, и от нотаций родителей.
Предвкушая, как она замечательно заживёт отдельно от родственников, как будет проводить время, разъезжая по фешенебельным курортам и европейским городам, она даже не сразу вспомнила, что самой вещи собирать ей совсем не обязательно.
Ведь есть прислуга! Вот пусть и отрабатывает жалованье. А ей, Олёне, нужно привести себя в порядок. На этот раз – по-настоящему.
Перелёт прошёл без приключений и очень комфортно. Олёна с удовольствием перекусила и остаток пятичасового полёта провела у иллюминатора. Смотрела на облака, пила ледяное шампанское, отмечая свою победу, и предвкушала грядущие удовольствия.
Она заслужила отдых!
Борьба за Егора вымотала, отняла силы и ни к чему хорошему не привела.
«Он ещё приползёт ко мне на коленях! – мстительно думала молодая женщина. – Папа так это не оставит – он непременно придумает, как покрепче их всех прижать. А потом и я подключусь. Через годок, когда Андрей расслабится. Но что, если за это время Егор кого-то себе найдёт? Кобель! Впрочем, плевать! Не стенка, подвинется. Или я её сама подвину!»
В аэропорту её встретили и препроводили в автомобиль. Волнения предыдущих дней и шампанское доконали измученный организм, Олёна уснула сразу, как только машина тронулась.
– Сеньора, просыпайтесь! Мы приехали.
Спросонья мало что понимая, молодая женщина выбралась из уютного салона и на автопилоте прошла в дом. Краем сознания отметила, что тот показался ей мал, но возможно, просто её провели через второй, не парадный, ход? На улице ночь, все спят – может быть, поэтому?
Мелькнула мысль – устроить им побудку, но Олёна её тут же отмела.
«Ваше счастье, что я слишком устала и слишком хочу спать. Ничего, утром мало никому не будет! Научу вас субординации и уважению! Не важно – ночь-полночь, а хозяйку должны были встретить, как полагается!»
Добравшись до спальни, она даже не стала принимать душ. Потом, всё утром!
Кое-как разделась и упала в кровать, провалившись в тяжёлый и вязкий сон без сновидений.
– Сеньора, ваш завтрак!
С трудом разлепив глаза, Олёна увидела, как какая-то женщина раздвигает занавеси, впуская в комнату яркое солнце.
– Пошла вон, я ещё сплю! – буркнула, накрываясь одеялом с головой.
– Вставайте, сеньора! – бесцеремонная прислуга не успокаивалась. – Вас ждут!
– Кто?! – от этой новости сон улетучился.
«Неужели отец?»
– Простите, не понимаю, – ответила испанка, и Олёна догадалась, что задала вопрос на русском.
–Who? – повторила уже на английском.
– Поверенный.
– Кто-о?
И её с кровати словно ветром сдуло.
«Какой ещё поверенный? Зачем? Что отец придумал?!» – от нехорошего предчувствия сдавило грудь.
Олёна быстро ополоснулась, с неудовольствием отметив, что ванная комната выглядит совсем не так, как должна – маленькая, никаких душа и джакузи, ещё и совмещённая с санузлом!
Да и спальня при дневном свете оставляла желать лучшего!
Что за хрень?!
Кипя от негодования, она вышла в крохотную… пусть будет, гостиную.
Поверенным оказался невысокий господин, лет пятидесяти пяти – шестидесяти на вид. Сухо, но достаточно вежливо поприветствовав женщину, он тут же приступил к делу.
И чем дольше он говорил, тем тоскливее становилось Олёне.
Отец её переиграл. Вчистую переиграл…
Вилла в Испании? Нет, всего лишь маленький домик в отдалённой горной провинции. По местным меркам, довольно благоустроенный, но по меркам Олёны – кошмар и ужас! Всего три комнаты, причём, довольно небольшие и скудно обставленные. Никакой выделенки, то есть скоростного интернета, а связь ловит лишь в одном месте. Мебель громоздкая, явно не новая, и той мало. В прислугах тётка неопределённого возраста, которая будет раз в день приезжать из соседней деревни, прибираться и готовить для жилички еду. Но что особенно пугало – никаких поездок на курорты, прогулок в соседние города или другие страны Европы ей, Олёне, не светило!
Размечталась – Европа, отдых, новые и старые знакомства…
Отец мало того, что засунул дочь в средневековье, так он ещё и денег её лишил! Вернее, средства-то были, но распоряжался ими мог только этот неприятный поверенный. То есть, если ей чего-то захочется, она должна сообщить ему – и тот сам купит и привезёт. Или не привезёт и не купит, если посчитает излишним или запрещённым.
И да, пешком отсюда не выбраться, а машины у неё нет и не будет.
Олёна рвала и метала, пока обескураженный реакцией женщины поверенный не зазвал её в закуток у северной стены дома и не вручил свой сотовый.
– Папа?! Что ты…
Больше ничего сказать не успела. Родитель грубо заткнул дочь и спокойно обрисовал перспективы.
Да, это ссылка. Да, в наказание и для того, чтобы неблагодарная девчонка не учудила что-нибудь ещё. Да, надолго. По крайней мере, пока она не образумится и не примет свою участь.
Что будет после? Возможно – не непременно, а только возможно! – он подберёт ей мужа, и тогда Олёна переедет в другое место.
Какого мужа? Такого, который сумеет держать её в ежовых рукавицах. Нет, он не шутит. И да, она не оставила ему выбора.
– Позорить нас с матерью и портить жизнь Агате я тебе не позволю. В доме есть всё необходимое для жизни, пусть и без излишеств. Ничего, привыкнешь. Слишком я тебя разбаловал, вот и выросла настоящая поганка.
– Папа, но я же твоя дочка, – поняв, что отец не шутит и не пугает, а говорит всерьёз, Олёна расплакалась. – Я же вас люблю! Я умру в одиночестве! И Агата… Зачем она вам? Я рожу вам нового внука, мальчика!
– Хватит врать и манипулировать, – усталым голосом ответил Макар. – Ты больше никого не родишь, у тебя удалена матка. Но даже будь это не так, ты – порченый росток. К сожалению, не без моей вины, поэтому я больше не пущу всё на самотёк и сам устрою твою жизнь так, как посчитаю правильным и безопасным для остальных. Мы с Меланьей вырастили бездушное и беспринципное чудовище, поэтому несём ответственность наравне с тобой. Поживи в одиночестве, без излишеств и роскоши, подумай о своих поступках и дальнейшей жизни. Три года, а дальше посмотрим…
– Три года?! Папа, ты сошёл с ума? Я тут ни за что не останусь!!! Я же с ума тут сойду – чем мне заниматься?!
– Не сойдёшь. Учи испанский, займись домом. К слову, на задах есть небольшой огородик – можешь попробовать себя в растениеводстве. Попроси Лусию, она подскажет – как. Что ещё? Вышивать попробуй или читай – в твоём багаже электронная книга, я приказал закачать в неё тысячи книг – от учебников до женских романов.
– Я тебе что – крестьянка? Помидоры сажать, капусту квасить и вышивать… Ни минуты тут не останусь! – возмутилась дочь.
– Автомобиля, документов и денег у тебя нет, а пешком ты только до ближайшего волка и дойдёшь. Так что…
– Тут есть волки?! – охнула Олёна, испуганно оглядываясь по сторонам.
– Конечно, это же горы! И волки, и медведи, поэтому дальше ограды не суйся. Внутри ты в полной безопасности.
– Ты бросаешь меня зверям на съедение? Папа!!! А… а как же Агата? Я мать, ты не можешь её у меня отнять!
– Мать… Вспомнила, не прошло и недели. Чему ты научишь девочку? Как врать, как подставлять и предавать?! Мы с Меланьей решили, что Агата остаётся у нас. Сами её вырастим – как-никак, единственная родная внучка! И да, дочь, я учёл все ошибки, допущенные с тобой, Агата будет воспитываться иначе. В любви и заботе, но без потакания и всепрощения. Я научу её нести ответственность за свои поступки. Научу делиться и думать не только о себе.
***
События понеслись с ужасающей скоростью.
Егор не успевал осознать одну новость, как девятым валом накатывала следующая.
Отец ему не отец, мать обманом женила Андрея Горина на себе. Подсунула тому чужого ребёнка.
В голове не укладывалось, но пришлось поверить.
И получается, отец больше двадцати лет об этом знал! Знал, но лживую жену из дома выставил только сейчас.
Почему он так долго терпел?
Мысли носились пчелиным роем, а тут ещё и мать истерики закатывала.
Егор не знал, за что хвататься.
И первым делом, когда немного пришёл в себя и разложил в голове всё по полочкам, дистанцировался от матери.
– Егорушка, ты меня тоже бросаешь? – рыдала Римма, хватаясь за сына. – Подожди, не уезжай! Я же всё для тебя делала, всё ради тебя!
– Не сочиняй, – он старался аккуратно отцепить от рубашки её пальцы, – ты всю жизнь думала только о себе. И, походя, переломала кучу жизней. Если бы не вмешивалась, я до сих пор был бы счастлив с Аней и Мишей. У меня есть сын, понимаешь это?! Был сын! Но из-за твоих интриг он будет звать отцом другого мужчину! Была семья, а теперь что? Пепелище! Аня никогда не простит, она больше мне не поверит…
– Она не подходила тебе! – взвизгнула мать. – Мне со стороны виднее, а тебе похоть глаза застила! И мальчишка у неё нагулянный, выброси его из головы! Какой мужик примет чужого ребёнка, как своего? А Дивин Мишку принял! Значит, он и есть…
– А как же отец? Твой бывший муж принял чужого ребёнка и растил его, как своего, – напомнил Егор. – Больше двадцати лет знал, но продолжал вести себя, как ни в чём не бывало. Он и дальше молчал бы, да ваши с Олёной каверзы вышли за все рамки. Всё тебе было мало, как той старухе из сказки Пушкина.
– Ты назвал меня старухой?! – возмутилась Римма Евгеньевна.
– Это единственное, что ты уловила из моей речи? – вздохнул Егор. – Ладно, мама, я понял – бессмысленно взывать к твоему разуму. Ты никогда не признаешь, что сама во всём виновата, а я больше не хочу тебя видеть.
– Егорушка, что ты такое говоришь?!
– Правду. Итак, мы переезжаем. Ты – в Москву, куда рвалась долгие годы. Ключи и документы на квартиру я оставил на столе – живи, сколько хочешь, мне она не нужна.
– В каком районе? Собственник кто? Ты? – оживилась мать, и Егор мысленно завёл глаза к потолку – она неисправима!
– Я. Обычная двушка, недалеко от Нагатинской.
– Жаль, что не трёшка и не… Надо срочно на меня переоформить!
– Не надо – нет времени, да и желания тоже. Живи, сколько хочешь, не потревожу. Только за коммуналку платить не забывай.
– Отложи свою поездку, сначала мать перевези и всё мне устрой! Кстати, а ты куда сам собрался? Надеюсь, не в Питер?
– Я… Ещё не придумал – куда. Главное, чтобы подальше от тебя. И нет, не в Питер.
– Но зачем тебе куда-то уезжать? – всхлипнула мать. – Ты мой сын, и твой долг в первую очередь заботиться о матери!
– В счёт моего долга ты отняла у меня отца, любимую женщину и сына. Больше я тебе ничего не должен, – твёрдо ответил Егор. – В общем, поступай, как знаешь, но отныне рассчитывай только на себя! Деньги, что дал оте… Андрей Геннадьевич, я поделил поровну. Если не станешь влезать в авантюры и пытаться вершить чужие судьбы, то на достойную жизнь тебе хватит. Можно вложиться в какое-нибудь дело, например, приобрести долю в небольшой кофейне или булочной – и польза, и голова будет занята. А если не желаешь напрягаться, то можешь просто жить на проценты с вклада.
– Ты предлагаешь мне перебиваться с хлеба на квас или идти работать?!
– Не драматизируй, у большинства людей нет в загашнике и четверти этой суммы. Всё, мама, – Егор вздохнул и решительно отодвинул её от себя, – мы по третьему кругу пошли. Мне пора. Прощай!
– Как – прощай?! Ты что… уезжаешь навсегда? А как же я? Егор, я запрещаю тебе!!!
Но сын даже на мгновение не задержался. Просто вышел и захлопнул дверь.
Какое-то время Римма стояла, не в силах поверить, что он на самом деле от неё отказался. А потом схватила телефон и принялась лихорадочно тыкать в дисплей пальцем.
«Абонент не абонент»
Ещё раз. И ещё.
Спустя несколько минут она отбросила в сторону бесполезный гаджет и завыла раненым зверем.
Все её бросили! Все – и Горин, и единственный сын, и даже брат бежал, как чёрт от ладана!
А в чём она виновата, в чём?! Хотела жить лучше, разве это преступление?!
– А-а-а-а!!! Сволочи! Гады! Предатели! Чтоб вы… Чтоб у вас… А-а-а-а!!! Не прощу! Отомщу! А-а-а-а!!!
