Текст книги "Несовместимость (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
Глава 38
Смотреть на этот спектакль – семейный ужин – без отвращения было невозможно.
Чтобы не ударить перед сватами в грязь лицом, Римма Евгеньевна расстаралась на славу – блюда такие и этакие, скользящая тенями прислуга, подарки каждому гостю… Ничего особенного, мелочь, пустяки, но пустяки недешёвые. И когда только успела, если идея пригласить семью невестки возникла буквально накануне?
«Или она это давно планировала? – подумала Олёна. – Надо держать ухо востро. Кажется, я несколько просчиталась, думая, что свекровка – женщина недалёкого ума. Ведь как-то она узнала, что я, что мы с Андреем…»
При воспоминании о ласках престарелого ловеласа Олёну передёрнуло.
И Римма Евгеньевна немедленно отреагировала.
– Олёнушка, ты озябла? Прибавить отопление? Или, может быть, соус не удался – кислит?
– Спасибо, мама, – натянув на лицо резиновую улыбку, ответила та. – Всё хорошо, ничего не надо. Я вздрогнула, потому что нечаянно язык прикусила. Всё такое вкусное!
И смущённо захлопала ресницами.
– Осторожнее, доченька! Не торопись, а то твои родители, чего доброго, подумают, что ты за день впервые до еды добралась, – проворковала Горина. – Как язычок – не болит? А то, может, врача?
«У, змеища!» – пронеслось в голове у Олёны.
Но вслух она произнесла совсем не то, что рвалось с языка:
– Нет, всё в порядке, мама, мне ничего не нужно! Разве что рецепт этого соуса. Вы же позволите вашей кухарке поделиться им с нашей?
И снова глаза в глаза. С улыбкой, да. Но если бы силой мысли можно было навредить, Римма Евгеньевна уже корчилась бы на полу.
– Конечно, доченька, о чём разговор? Завтра же Вероника приедет к вам и лично научит вашу… ммм… Галю?
– Алю. Спасибо!
– Что вы, Римма, – тут же подключилась Талова-старшая, – нам и в голову не придёт такое подумать! Мы с отцом видим, что наши дочь и внучка буквально купаются в любви и заботе! Кстати, где Агаша?
И перевела взгляд на Олёну.
«Господи, ну что вы ко мне пристали с этой девчонкой? – раздражённо подумала та. – Откуда мне знать, где эта плакса? Я что, обязана за этим следить?!»
– С няней она, – произнесла вслух.
И поспешила всунуть в рот ложку – увидев, что дочь жуёт, мама воздержится от дальнейших расспросов. По крайней мере, должна воздержаться – хорошие манеры и всё такое.
И угадала – мать переключилась на сватью.
– Я так соскучилась по внучке! В этом возрасте они на глазах меняются. Три дня ребёнка не видел, а тот уже не только подрос, но и чему-то новому научился. Может быть, Римма, пусть её принесут сюда? Хоть понянчу ягодку нашу…
– Ой, а вашей Агатке сколько? Три? Наш Ванька в этом возрасте вообще с моих рук не слезал, – бесцеремонно влезла жена Леонида. – Лёнь, помнишь?
Тот промычал под нос что-то нечленораздельное.
– Ни на минутку нельзя было оставить или передать другому – сразу начинал орать, – продолжала щебетать мама Ваньки, не замечая косых взглядов старой и новой родни. – Я даже в туалет не могла сходить, не то что в магазин сбегать. Ужас был. А ваша с няней остаётся – такая прелесть!
– Может, его колики мучили? – равнодушно бросила свекровь.
– Нет! Это характер. Ваня у нас весь в отца, – гостья обернулась на супруга и хихикнула, – такой же настырный и упёртый. Если Лёнечке что-то захотелось – нипочём не отступит, пока своего не добьётся!
Таловы переглянулись, и Макар Гаврилович хмыкнул вполголоса.
– После трапезы мужчины пойдут курить, – бросилась спасать положение Горина, – а мы навестим нашу красавицу, если вы, Меланья, не против.
– Конечно, не против! И Макар тоже пойдёт к внучке. Он же не курит, зачем ему дышать дымом? Правда, ты тоже скучаешь по Агаше?
– Угу, – буркнул отец, на мгновение подняв взгляд на жену.
Олёна мысленно завела глаза к потолку – господи, какой фарс!
Римма из кожи вон лезет, пытаясь создать видимость дружной семьи, а отцу на внучку в принципе плевать. Был бы внук – другое дело, а девочка… Эх, как же не повезло, что она родила дочь! Впрочем, спасибо, что хоть её родила, могло вообще ничего не получиться!
Егор морозился и на её прелести не клюнул. Пришлось подбивать макли к его отцу – не могла же она беременеть от чужака? Вдруг полезли бы проверять чёртов ДНК, а там ничего общего? Нет-нет, ребёнок нужен был родственной крови!
И Андрей клюнул – а кто бы на неё не клюнул, особенно если поставить её рядом с Риммой? Только потенциальный отец и дед оказался не только скорострелом, но и, похоже, заряжен был одними холостыми.
Зла не хватало – только ради беременности она к нему в трусы полезла, терпела стареющее тело, грубые ласки! Дни улетали, а завязь никак не образовывалась.
Олёна вспомнила, в каком отчаянии пребывала – из-за ерунды весь план летел вверх тормашками!
Столько сил, столько денег впустую! Только горничная Анны и Егора ежемесячно обходилась ей в круглую сумму. А ещё медсестра в клинике, лаборант…
Расходы, да, а что поделать, если надо было держать руку на пульсе?
И всё равно подлая Анька умудрилась дважды забеременеть. То ли горничная смухлевала и не все витамины в баночке хозяйки заменила на противозачаточные, то ли эта деревенская «аристократка», жена Егора, пропустила приём, но ей, Олёне, снова пришлось платить. И дополнительно инструктировать дуру-прислугу, объяснять, что, куда и сколько та должна подсыпать. Оба раза обошлось.
Но потом Егор взял и увёз жену на месяц, а заветные витамины остались дома…
Она ждала, что Анька залетит, и была готова применить проверенное средство, но идиотка-горничная всё испортила. Через несколько дней после возвращения четы Гориных, прислуга сообщила, мол, у хозяйки эти дни, она прокладки велела купить. И Антонина видела в мусорке использованные.
Раз эти дни, то с островов Горины никого не привезли. Поверив в это, Олёна решила лишний раз ничего в еду Анне не подливать. Каждый раз опасно – вдруг кто-то увидит?
Тем более что вскоре Анна почему-то радикально сократила популяцию прислуги.
Сказала, что им достаточно кухарки и одной горничной. Дескать, слишком много народа в доме…
Под увольнение попала и Антонина.
И какой же у неё, Олёны, был шок, когда прикормленная медсестра из лучшей клиники города, где наблюдались все номенклатурные жёны, однажды сообщила, что супруга Егора приходила на приём.
Эта же медсестра и подсмотрела карточку Гориной. Увы, худшие опасения подтвердились – Анька залетела. Но своего человека в доме Горина-младшего у Олёны больше не было!
Спасти ситуацию могла только её собственная беременность, но…
М-да…
По краю ходила, спас случай!
Молодая женщина промокнула губы уголком салфетки, слегка повернула голову и наткнулась на взгляд этого самого «случая».
Леонид смотрел жарко, обещающе – у неё даже внизу живота потеплело.
«Чёрт, давно никого не было, воображение разыгралось!»
Сморгнув, она поспешно отвернулась. Мало уже возникших проблем, так этот идиот явно намерен ей новых добавить. Сидит и нагло пялится, не понимая, что здесь куча свидетелей, не считая его курицы-жены. Впрочем, та здесь наименьшая угроза. А вот Римма… И Андрей! Тот ест и нет-нет бросает на невестку взгляд.
«Ничего, мне всего один вечер пережить. Не идиот же он приставать ко мне при жене и в чужом доме? Почти на глазах моего мужа, отца и свёкра? А на ночь мы с Егором уедем к себе, ни за что здесь ночевать не останусь! Утром же московские родственнички отправятся дальше, – подумала она.– А через год здесь всё будет моим, и тогда никакой Леонид даже вякнуть не посмеет! А посмеет – ему же хуже…»
Наконец ужин подошёл к концу. Женщины отправились в детскую, мужчины вслед за хозяином перешли в курительную.
Олёна вполуха слушала сюсюканье обеих матерей и жены Леонида. Пересилив себя, даже сама изобразила какие-то уси-пуси. И минут пять подержала на руках извивающуюся личинку.
Дочь заметно подросла, стала тяжелее и намного активнее, чем ещё месяц-полтора назад. Щёки ребёнка округлились, кожа посветлела – этакий фарфоровый херувимчик.
Но даже преображённая девочка по-прежнему не вызывала у матери никакого умиления. Нет, если бы дочка спала, то Олёна не преминула бы его изобразить и могла даже на пару-тройку секунд показательно зависнуть над кроваткой. Так сказать, продемонстрировать свекрови и прочим родственникам, что она хорошая мать.
Но Агату только что покормили, и пока она спать явно не собиралась. А восторгаться бодрствующим младенцем оказалось не в пример труднее.
Олёна держала ребёнка, выдавливая напоказ из себя радость, и не чаяла, когда это представление можно будет закончить. Но три родственницы никак не унимались и уходить не спешили.
«Господи, ну что может быть интересного в этом слюнявом существе?» – молодая мать держала девочку и подспудно ждала от неё неприятностей.
Опыт уже был, да.
В любой момент эта пигалица может что-нибудь отчебучить. Заорать, например. Или описаться, если не сказать чего хуже. Да, на ней памперс, но однажды дочь умудрилась испачкать ей платье и с ним.
Чисто граната без чеки – никогда не знаешь, когда и чем рванёт.
И угадала – покряхтев и поёрзав, Агата вдруг замерла, а потом срыгнула прямо на мать.
С трудом подавив рвотный позыв, Олёна сунула киндер-сюрприз в руки растерявшейся свекрови и бросилась вон из детской.
– Мне надо переодеться! Я не могу показаться мужу в таком виде!
«Боже, как противно! – едва не плача, она забежала в спальню и торопливо сдёрнула испорченное платье. – Ну почему реальные дети мало похожи на красивые картинки из Интернета? Там розовощёкие пупсы мило улыбаются и мирно играют, а в жизни они орут, гадят, причём, из всех отверстий. И постоянно орут. Впрочем, это я уже, кажется, отмечала. Боже, платье сняла, но от меня всё равно пахнет кислым!»
Олёна принюхалась и сморщила нос – буэ!
«Надо принять душ!»
После водных процедур стало легче.
Уже не спеша она вытерлась и как была – в чём мать родила – вышла в спальню.
– Я так и знал, что ты меня ждёшь!
Охнуть не успела, как её сграбастали жадные руки.
– Пусти…те! – инстинкты вопили – бежать! И орать, да погромче!
Но здравый смысл где-то на задворках сознания активно возражал – нельзя поднимать шум!
Да, Леонид явился незваным, и ситуация более чем компрометирующая, но что если этот идиот начнёт утверждать, что она сама его позвала?! Расскажет про события годичной давности, кто-нибудь из родственничков сопоставит их с датой рождения Агаты… Не дай бог!
– Пустите! – извернувшись, она брыкнула незваного кавалера и выскользнула из его рук. – Что вы себе позволяете? Я сейчас же позову Римму Евгеньевну и Егора! И Андрея Генн…
– Тю… Перехотела, что ли? – разочарованно присвистнул Леонид. – А чего тогда весь ужин на меня пялилась?
– Вы всё не так поняли, ни на кого я не пялилась, – Олёна рывком открыла шкаф, не глядя вытащила первое, что попало в руки – к счастью это оказался халат.
И принялась торопливо одеваться.
– Уйдите, пока кто-нибудь не увидел! Представляете, что будет, если вас застанут в нашей с Егором спальне? В доме полно народа – гости, прислуга, хозяева…
– В прошлый раз тебя это не остановило, – буркнул Леонид. – Сама на шею повесилась, сама в бойлерную затащила. Я ж сразу смекнул, что племяш тебя не удовлетворяет. Понятно почему – ты баба горячая, а племяш ещё сопляк сопляком. Тебе настоящего мужика надо, такого, как я, а не этого недопёска.
Олёна протестующе пискнула, пытаясь оттолкнуть жадно шарящие по телу мужские руки.
– Что я, не человек, что ли? – продолжал бормотать Леонид. – Понимаю твою нужду и не осуждаю. Наоборот, приветствую, что ты ко мне с ней кинулась, а не по чужим пошла. Жили б поближе, я б тебя с удовольствием радовал почаще, а так только дважды в год получается: когда мы на море и с моря. Моя, конечно, тебе не чета, но она меня вполне устраивает. Да и с роднёй ссориться не с руки, так что, дева, помогать тебе буду, но по возможности.
– Пустите! Уйдите! – выдохнула она ему в лицо. – Я закричу!!!
– Ладно, не кипишуй. Сам понимаю – не то место и не то время. Просто пощупаю, не ори. А ночью, как моя уснёт, буду ждать тебя внизу. Пошалим, как тогда.
Она открыла рот, собираясь отправить незадачливого ухажёра по известному адресу, но тут в дверь стукнули.
И почти сразу раздался голос свёкра.
– Олёнушка, вы там с Егором?
Она не успела ничего сказать, как брат свекрови шустро нырнул вглубь распахнутого шкафа и тут же затерялся за вешалками с одеждой.
– Я… Егора здесь нет!
– А с кем тогда ты разговаривала? – не дожидаясь приглашения, свёкор толкнул створку, вошёл внутрь и дверь за собой закрыл.
«Твою…ёпрст!!!»
– Я? Сама с собой, – затараторила насмерть перепуганная женщина. – Агаша на меня срыгнула, пришлось принимать душ и переодеваться. А Егор же с вами ушёл? Может быть, он в детской, вместе с Риммой Евгеньевной? Позвать?
– Помолчи, – Горин шагнул к ней и сгрёб в охапку, – дай хоть в руках тебя подержать, пока мы наедине. Соскучился, сил нет!
Олёна забыла, как дышать – в шкафу сидит Леонид, который точно ни слова не пропустит! И в любую минуту сюда может войти кто-нибудь ещё!
«Не дом, а проходной двор. Боже, помоги!»
– Как съехали, ты глаз не кажешь. Звоню – отвечаешь нехотя. Что случилось, Оль?
Пока любовница хлопала ресницами и лихорадочно искала выход из безвыходного положения, Горин не терял времени даром. Олёна не успела опомниться, как он развязал халат, и наглые руки свёкра принялись оглаживать и мять те места, которые совсем недавно оглаживали и мяли руки Леонида.
«Ыыыы!!!»
– Голенькая, как я люблю! – проурчал Андрей довольным голосом.
«Господи, он сошёл с ума! Ещё и тот… в шкафу…»
– Андрей… Геннадьевич, что вы делаете? – выдавила сквозь стиснутые зубы, пытаясь оттолкнуть рассиропившегося мужчину. – Мой муж… И ваша супруга в детской!
– Да, что-то я на самом деле увлёкся, – Горин аккуратными движениями расправил её халат и отступил на шаг. – Что говорят врачи – когда тебе уже будет можно? Больше трёх месяцев после родов прошло…
– Ещё не разрешили. А на следующей неделе я лечу в Германию, долечиваться, – Олёна изловчилась и захлопнула дверь гардероба.
После чего потянула любовника к выходу.
Пока ей везло – из коридора звуков шагов не доносилось, и шкаф, то есть Леонид, признаков жизни не подавал.
Но как долго продлится это везение?
– Андрей Геннадьевич, вам нужно идти! А мне переодеться и в детскую, к Агаше. Иначе Римма Евгеньевна…
– Что ты, как неродная? – буркнул Горин-старший. – Я понимаю – большее нам пока нельзя, но можно же отнестись ко мне поласковее? Тем более что опять уезжаешь. Надолго?
– На полгода.
– Вот! И по отчеству снова. Отвыкла, что ли? Или разлюбила?!
– Я…, – от абсурдности ситуации у неё даже слёзы на глаза навернулись. – Я не отвыкла и не… Я боюсь, что Римма Евгеньевна или Егор узнают. И тогда мы больше не сможем встречаться, я этого не переживу! Уходите скорее!
– Дурочка, – ласковым голосом произнёс Горин. – Нашла кого опасаться! Здесь я хозяин, как скажу – так и будет. Нет, я по-прежнему не планирую открывать наши отношения, по крайней мере до рождения у нас сына. Но и шарахаться от любой тени не собираюсь. Мало ли зачем я мог зайти к невестке? Ну всё-всё, не плачь! Ты же в среду летишь?
Глотая слёзы, она молча кивнула.
– Тогда в понедельник отправлю Егора на день в Загорск, а сам заеду к тебе. Поговорим нормально.
После этого Андрей поцеловал её в губы и вышел.
Олёна бросилась следом, выглянула в коридор – никого, кроме быстро удаляющегося свёкра.
И захлопнула створку, повернув в замке ключ.
– Выходите!
– Да, – Леонид не заставил себя звать дважды. – Вот это номер! Так ты не только со мной, но и… А-ха-ха! Однако! Неужели этот старик лучше Гошки ахается? И про какого сына он говорил? Который якобы у вас должен родиться? Ты что, снова тяжёлая?
– Уходите! – взвыла Олёна. – Я не тяжёлая! И вообще! Вы… вы ничего обо мне не знаете!
– В час в бойлерной, – припечатал Леонид. – И только попробуй не явиться!
Снова хлопнула дверь, Олёна накрыла лицо ладонями.
«Господи, за что мне всё это? Почему опять всё наперекосяк?»
И замерла – это ведь снова из-за Агаты! Если бы девчонка не срыгнула, то она, Олёна, не ушла бы из детской. Леонид не увидел бы, что она одна и не решился бы приставать к ней с неприличными предложениями. И тогда ей не пришлось бы терпеть его объятия, а потом трястись, что Андрей обнаружит в шкафу невестки неучтённое лицо. А ещё чёртов свекровкин братик не стал бы свидетелем визита Горина-старшего. И теперь она, по сути, у него в руках.
Всё из-за мелкой плаксы!
В любое другое время на предложение наглеца прогуляться ночью в бойлерную Олёна ответила бы встречным – отправила нежеланного кавалера в эротическое путешествие по всем известному адресу.
А сама, как планировала ранее, уехала бы ночевать в свой с Егором особняк.
Но теперь…
Что, если не дождавшись её ночью, Леонид устроит какую-нибудь подлянку?
Значит, придётся пойти…
«Если слова не помогут, разок дам ему, – решила про себя. – Хоть и противно, хоть опасно, но куда деваться? Утром они уедут, а через год… Через год я тут уже буду хозяйкой, и этих родственничков к дому даже на пушечный выстрел не подпущу. Никаких родственничков. Как они все меня достали!!! Сама по себе я им никому не нужна. Мальчика им подавай... Наследника двух состояний!»
Молодая женщина прислонилась спиной к стене и медленно стекла по ней вниз.
«Чем я папе не наследница? Чем я хуже мальчика? – сквозь пальцы Олёны градом текли слёзы. – И как признаться, что я больше… Что у меня… Столько денег отвалила врачам, чтобы запись об удалении у меня матки нигде не фигурировала! Пришлось, ведь стоит папе узнать, что я бесполезна…»
Пальцы сами собой сжались в кулачки.
Но в чём её вина? Это всё Агата! Из-за неё она пережила столько мук, да ещё и стала калекой!
Идея забеременеть и родить сначала показалась ей удачной. Знала бы, чем всё закончится, ни за что в это не ввязалась бы.
Глупая, решила одним выстрелом убить двух зайцев: и папе угодить, и любимого мужчину к рукам прибрать. Ну и о себе не забывала – за рождение внука – не внучки! – Талов-старший обещал переписать на дочь часть акций. Не контрольный пакет, конечно, а 5 процентов. Но в денежном эквиваленте это существенные деньги. Тем более что на 5% она останавливаться не собиралась.
Олёна давно поняла – чтобы мужчины считались с женщиной, та должна иметь свои собственные средства. В идеале – контрольный пакет или генеральную доверенность на весь бизнес. И тогда никто из представителей сильного пола не сможет управлять её жизнью.
Она хочет свободы! Жить, как сама решила. И делать то, что ей захотелось, а не то, что запланировали за неё другие!
Папа не просто грезил о внуке, он уже не раз намекал, что долго ждать не намерен.
«Я пошёл у тебя на поводу, позволил самой выбрать будущего мужа, но время идёт, а воз и ныне там. Егорша на тебя не смотрит, и со своей бесплодной разводиться не спешит. Жаль, конечно, из вас получилась бы отличная пара! В общем, дочь, давай-ка я сам подберу тебе жениха», – в одно не самое прекрасное утро заявил ей отец.
И тогда Олёна поняла, что времени у неё почти не осталось. А тут и новость о беременности Аньки подоспела. К счастью, она узнала об этом ещё до официального объявления.
И успела. Почти.
Для осуществления мечты ей был нужен ребёнок мужского пола. Казалось бы, любой мужчина априори согласен на одноразовый перепихон. Тем более когда перед ним такая женщина!
К слову – вот когда пригодились хорошие отношения с Риммой Евгеньевной! Та грезила, как бы избавиться от Анны и всячески Талову привечала. Благодаря этой «дружбе» Олёна была не только вхожа в дом Гориных, но и часто оставалась там на ночь.
К сожалению, Егор на её прелести не клюнул, как она ни старалась. Наврала, что навсегда уезжает в Европу и напоследок хочет подарить им незабываемую ночь. Одну-единственную!
И какой мужик от такого откажется?
Один нашёлся – Егор Горин.
А Андрей Горин всегда смотрел на неё масляно и обещающе.
В отчаянии она рассудила, что так даже лучше – ребёнок всё равно Горинской крови будет, любимый не сможет отвертеться, а свёкор будет у неё из рук есть.
Но и тут вместо триумфа прилетела птица обломинго.
Нет, Андрюша понял её посыл правильно и своего не упустил. Тем более что она ему полные уши лапши о внезапно вспыхнувших чувствах навешала. Купился, дурачок. Впрочем, все мужчины почему-то свято верят в свою неотразимость.
Как ни противно было, а терпела ласки престарелого ловеласа, изображала любовь и всё такое. И что в результате? Ноль!
Андрей Геннадьевич оказался пустоцветом.
Как утопающий за соломинку, схватилась за Леонида. Мнилось – вот оно, счастье! Всё получилось, случайный любовник уехал, она беременна. И дитя опять же Гориным не чужое.
Но увы! – Леонид оказался бракоделом. Он наградил её девчонкой!
Из-за этого ребёнка она стала неполноценной.
«Ненавижу! – прошептала, стиснув пальцы в кулачки. – Как я вас всех ненавижу! В угоду своим мечтам и планам вы принесли меня в жертву, но я не сдамся! Выносить не смогу – нечем. Но есть идея… Год – и будет вам мальчишка. За это вы отдадите мне всё, что вам дорого. А потом…»
Она вытерла слёзы и хихикнула, представляя сцену в картинах.
«А потом я покажу, где отныне ваше место!»
Успокоившись, Олёна переоделась и нанесла подходящий к случаю макияж.
Никто не должен заметить, что она плакала! Никто до последнего не должен заподозрить, что она ведёт с ними свою игру!
И вернулась к гостям.
Вечер прошёл тихо, по-домашнему, без новых сюрпризов.
Леонид если и бросал на неё взгляды, то делал это осторожно и не часто. Немного напрягало, что он подсел к Егору и завёл с ним пространный разговор о рыбалке, машинах, каких-то акциях – она толком не вникала. Лишь прислушивалась – не промелькнёт ли запретная тема или намёки на неё. Но брат Риммы держался безупречно.
Андрей Геннадьевич захватил внимание Макара Талова и на невестку вовсе не смотрел.
Мать со свекровью устроили соревнование – чей ребёнок с рождения проявлял больше ума, сообразительности и талантов. Разумеется, каждая говорила о своём, но обе соглашались, что лучшее от Егора и Олёны непременно досталось Агате.
А ей, Олёне, пришлось взять на себя жену Леонида. И битых два часа выслушивать восторги и планы московской родственницы.
Наконец бесконечный вечер подошёл к концу.
Родители уехали, свёкры отправились к себе. Леонида ещё раньше жена утянула в выделенную им комнату.
Олёна на ровном месте придралась к Егору и вывела его из себя.
– Истеричка! В кабинете посплю, – рявкнул муж и хлопнул дверью.
Выдохнув – этого ей и нужно! – молодая женщина мысленно зажала кулачки.
Обычно после таких сцен муж уходил в другую комнату и больше её не беспокоил. Пусть и на этот раз всё будет также!
Прислуга ушла восвояси ещё раньше, и Олёне никто не мешал тщательно подготовиться к неприятному свиданию.
Наконец часы пробили час, и Олёна отправилась в бойлерную.
