Текст книги "Несовместимость (СИ)"
Автор книги: Натаэль Зика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
Глава 28
– Папа?! – ошарашено пробормотал Егор и с воодушевлением продолжил:
– Первая хорошая новость за прошедшие сутки – ты здесь! Мне не давали позвонить, представляешь? Как какого-то бомжа засунули в камеру… Как ты узнал? Впрочем, это подождёт. Идём отсюда скорее. Я же свободен, да?
Последнюю фразу он произнёс примерно через полминуты после предыдущей. Когда заметил, что родитель не двинулся с места, а дверь в камеру по-прежнему заперта.
– Сядь, сын, – ответил Андрей Горин, кивнув в сторону кровати.
– Спасибо, я постою. Насиделся уже, – огрызнулся тот, догадавшись, что просто не будет.
– Ну, как знаешь, – не стал настаивать старший. – Прежде чем ты отсюда выйдешь – если выйдешь, разумеется – нам надо кое-что обсудить.
«Агата! Конечно же, отец хочет гарантий, что мать не узнает про его измену… Или он до сих пор не подозревает, что я раскрыл их с Олёной постыдный секрет? Но тогда о чём он собирается поговорить?!» – про себя.
– Сначала ответь – как ты здесь очутился? – вслух.
– Здесь – это в твоей камере? Путём поочерёдного переставления нижних конечностей, – фыркнул Горин-старший. – Егор, кончай придуриваться! Разумеется, я за тобой присматривал. Не лично, а через верного человечка. Жалею, что только присматривал, понадеялся, что ты уже достаточно взрослый и не наделаешь новых глупостей. А надо было за помочи придержать! Идиот, что ты учудил, а? Чуть всё не испортил…
– Если присматривал, то как допустил, чтобы другой мужик женился на Анне?
– Баба с возу – кобыле легче, – снова фыркнул отец. – Ты разве ещё не понял, что твоя малахольная – лишнее звено? От неё так и так надо было избавляться, и отлично, что она больше не доставит нам проблем. Я навёл справки – Дивин тот ещё орешек, он своё не отдаст. А тебя ждёт Олёна.
– Папа, какая Олёна? Я Аню люблю! Потом, мама сказала, что Талова уехала в Европу.
– Как уехала, так и вернётся. Любит он… Был бы умный, мог и жену достойную получить, и нищенку свою сохранить, – хмыкнул Горин-старший. – Женился бы на Таловой, а Аньке своей купил квартиру, а ещё лучше – купил, а ей сказал, что квартирка съёмная, чтоб девка полностью от тебя зависела. И навещал бы два-три раза в неделю, как все нормальные мужики делают. Разве я был бы против? Но ты собрался снова на ней жениться! Слава богу, она вовремя сделала ноги, и мне не пришлось прибегать к радикальным мерам!
– Аня не подходящая, а Талова в самый раз? – взвился Егор. – Интересно, а мать в курсе, что Агата мне не дочь, а сестра? Ты вообще, как планировал – подсунуть мне в жёны свою подстилку и втихаря продолжать её жарить? Расписание установить: по чётным ты ей свёкор, а мне отец, по нечётным – любовник и снохач?
– Заткнись и слушай! – рявкнул Андрей Горин. – Узнал, значит… Что ж, это даже лучше – можно говорить прямо. Ты женишься на Олёне, и это не обсуждается. Агашу запишешь на себя, и относиться к девочке будешь, как к дочери. И учти – бунта я не потерплю! Матери не вздумай ничего рассказывать, она мозгами не блещет и за языком совсем не следит. А у нас с Макаром совместные планы и такие деньги вложены, что я любого закопаю, кто только попытается помешать или начнёт ставить палки в колёса. Любого, Гошка, слышишь? Скандала не допущу. Олёна у Талова единственный ребёнок, и дура, как все бабы. Поэтому Макар давно объявил, что всё достанется не ей, а внуку, сечёшь?
– Отец, но как же Мишка? – обескуражено пробормотал Горин-младший. – Он же мне сын родной!
– Если понадобится, то Олёна тебе другого родит, – отрезал старший. – Нет, можно, конечно, попытаться забрать Мишку у Анны, но подумай – зачем он нам? Один геморрой и никакой пользы. Забрать пацана с концами не выйдет, у его матери теперь и деньги есть, и жильё, и адвокаты лучшие будут. А от совместной опёки только лишняя головная боль. Сам посуди – мало того, что бывшая твоя постоянно будет приезжать и маячить перед твоими и Олёниными глазами, нервы вам трепать. Так к ней теперь ещё и Дивин прилагается. Я говорил уже – не простой он мужик. Поэтому лучше про мальчишку тебе забыть, понял?
– Я против! Не заставишь, нет, нет…
Егор заметался по камере.
– Сын, включи мозги уже, – устало вздохнул отец. – У тебя только два варианта: согласиться на мои условия, через неделю жениться на Таловой, признать Агату дочерью и жить, ни о чём не беспокоясь. Или встать в позу, всё потерять и пойти по этапу. Да, да, что так смотришь? Палец о палец не ударю, ещё и помогу, чтоб под ногами не путался. И посадят тебя за похищение ребёнка.
– Я его отец, это не похищение!
– А где это написано, что ты – отец? Сам же отказался от мальчишки, так что теперь ты ему никто. Лет двенадцать дадут – будет время подумать о своём поведении. А я далеко не стар, вполне могу Ольке ещё пару ребятишек заделать. Для всех сочиним сказку, что она поедет к тебе на свидание. Любовь у вас и всё такое. Поедет и привезёт оттуда нам с Риммой внука. Я учёл допущенные в твоём воспитании ошибки, и теперь выращу правильного наследника! Причём, наследника сразу двух семейств.
– Мать не позволит упечь меня за решётку!
– Зря надеешься, – фыркнул Горин-старший. – Я найду, чем её занять. Например, отправлю вместе с Агашей к Олёне в Испанию. Тепло, фрукты, море – самое то, что нужно для ребёнка.
Андрей переложил из руки в руку портфель и посмотрел на часы.
– Так что ты выбираешь?
– Я…, – Егор сглотнул.
Какова вероятность, что отец не блефует? Увы! – довольно велика…
Объединение бизнеса Гориных и Таловых сулит невиданные перспективы, отец ни за что не упустит такие возможности. А тут ещё молодая любовница и ребёнок. Всего лишь девчонка, но отец прав – он вполне успеет не только родить себе нового сына, но и воспитать его в нужном ключе.
Пойти на принцип и оказаться на задворках, потерять наследство, привычную жизнь?
Нет, невозможно!
Выходит, отец прав – выбор у него невелик…
«И что же, мне придётся жениться на шлюхе, делить её с собственным отцом и растить чужих детей, а Анька будет наслаждаться жизнью? – злостью полыхнуло в голове. – Если бы не её взбрык, если бы она не сбежала в Питер, то я не остался бы у разбитого корыта. Да, женился бы на Таловой, но Анна и Миша остались бы со мной. А так мою женщину будет ласкать другой, другой будет растить моего сына!»
– Я не требую от тебя невозможного, – произнёс Андрей Горин. – Вам придётся сохранять видимость семьи, но и только. То есть, обязательно совместное проживание, но комнаты у вас будут раздельные. Ты храпишь, Олёнушка не высыпается – это понятная для всех причина. Несколько раз в году станете появляться вдвоём. Например, сходите вместе на какой-нибудь приём, посетите пару-тройку ресторанов, заглянете к кому-нибудь из нашего круга в гости или на детский праздник, посетите бутики и ювелирный. Слетаете в Европу – в самолёте рядом, а дальше достаточно будет нескольких совместных фото, сам же отдых проведёте по отдельности.
В остальное время будешь вести привычный образ жизни, ни в чём себя не ограничивая. И сможешь завести себе хоть десять любовниц, главное, их не афишируй.
– Я согласен, – глухо произнёс Егор.
– Отлично! Подпиши, и мы, наконец, уйдём отсюда, – Горин-старший открыл портфель, вытащил из него папку и ручку.
Огляделся, поморщившись.
– Тут и положить некуда. Вот, на портфеле подписывай.
– Что это? – насторожился сын.
– Мои гарантии, – ответил отец, – что, стоит тебя вытащить, и ты тут же не возьмёшь свои слова обратно.
– Но…, – Егор открыл первый документ, затем второй и в изумлении поднял глаза. – Если я это подпишу, то стану нищим бомжом!
– Не совсем, – меланхолично заметил родитель. – Да, юридически все твои активы, недвижимость, счета и прочее имущество перейдут ко мне, но ты по-прежнему будешь всем этим пользоваться. Правда с небольшими ограничениями. Например, ты сможешь покупать драгоценности для своих женщин, но снять крупную сумму наличкой или перевести её на другой счёт у тебя не получится. Серьёзные траты будешь согласовывать со мной, и это для твоего же блага! Я не хочу, чтобы по глупости или из-за детских обид ты решил взять реванш, и окончательно испортил себе жизнь. Не будет у тебя свободных, неподотчётных денег – не будет и соблазна нарушить наш уговор. Подписывай!
И Егор, мысленно пожелав отцу гореть в аду, пообещал себе, что всё равно найдёт способ со всеми поквитаться. А потом стиснул зубы и поставил подписи.
Горин-старший внимательно проверил все документы, убедился, что сын ни одной подписи не пропустил, и аккуратно сложил бумаги обратно в папку.
– Так, всё верно. Переодевайся.
С этими словами он извлёк из второго отделения портфеля пакет с вещами и буквально всучил его Егору в руки.
– Зачем? – тот машинально ком схватил, но выполнять приказ не торопился.
– Затем, что я не собираюсь пускать тебя в свою машину в пропахших камерой тряпках, – ответил родитель. – Неизвестно, что ты мог здесь подцепить. Снимай всё до нитки и надевай чистое.
– Помыться бы для начала…
– Позже помоешься, – отрезал Горин-старший. – Сначала отвезу тебя в городскую квартиру, там примешь душ и ещё раз переоденешься – уже в нормальную одежду, а эту тоже на выброс. У нас дома младенец, если ты не забыл.
– Забудешь тут, – буркнул Егор, принимаясь за дело.
После переодевания минут двадцать ушло на улаживание формальностей, и наконец, он был свободен.
«Причём, в прямом и переносном смысле, – горько усмехнулся про себя Егор. – Теперь я ничем не связан. И даже эти штаны мне не принадлежат. Можно сказать – гол, как сокол!»
– В машину, – сердито понукнул его отец. – У меня много дел, но вместо того, чтобы ими заниматься, я вынужден подтирать тебе сопли.
Домой они добрались уже к обеду.
– Егорушка!
Мать выскочила им навстречу.
– Ребёнок с кем? – сердито одёрнул её отец.
– С няней, – ответила та. – Егорушка, Агата так подросла! Уже пытается переворачиваться! Да-да, я сама удивлена, но так и есть! Удивительная девочка! Ты, наверное, очень по ней соскучился? Идём, она сейчас как раз не спит.
– Погоди, мать, – остановил её Горин-старший. – Гошка только из поездки вернулся, с тяжёлых переговоров. Его надо в баньке попарить, потом накормить и спать уложить.
– В баньке? Что ж ты не сказал раньше, я бы давно приказала запустить сауну, – всплеснула руками Римма Евгеньевна. – Егорушка, хоть удачные переговоры были?
– Удачные, – буркнул тот и отстранился. – Мам, я правда очень устал. Извини, поем у себя.
Хотелось вывалить на неё всю правду, накричать на отца, разбить что-то… Хоть вон ту вазу. Или сорвать картину со стены и надеть её ему на голову.
Отец так гордится своей коллекцией! И хоть она, по меркам знатоков, невелика, зато в ней присутствуют только подлинники. А некоторые картины стоят целое состояние.
«Интересно, как он будет выглядеть с хомутом на шее из картины какого-нибудь..., – Егор покопался в памяти, выискивая имена художников, – Шагала? Если отнять у папаши одну из его дорогостоящих игрушек, он поймёт, как несправедливо поступил с родным сыном? Пожалеет, что сотворил с моей жизнью? И не просто пожалеет, а захочет ли всё исправить?»
И сам себе ответил – нет, только ещё больше разозлится. Со всеми из этого вытекающими…
Но если на какое-то время стать послушным, если убедить отца, что сын смирился, принял свою участь, то…
Появится шанс если не исправить, то хотя бы поквитаться!
Горин-младший послал матери кривую улыбку и поднялся в комнаты. Туда, где жил, пока не женился и не обзавёлся собственной недвижимостью.
Вошёл, огляделся – никаких перемен! – и, не раздеваясь, упал на кровать.
В этот день его больше никто не трогал.
Егор в полудрёме-полуяви представлял, как отвергает Талову, параллельно лишая отца всех активов. И сразу же перед глазами пронеслась другая сцена – как он бросает матери в лицо правду о «внучке», и та с ужасом шарахается от кроватки с младенцем.
А ещё ему представлялось, что Анне несладко замужем за Дивиным. И она очень жалеет, что ушла от него, Егора. Плачет и зовёт: «Приди, спаси, забери нас!»
И он поможет, конечно. Но сначала насладится её мольбой и раскаяньем. Так сказать, преподаст урок на будущее, чтобы Анютка и думать не смела своевольничать.
Утром вместе с солнцем в спальню вошёл Горин-старший.
– Вставай, лежебока! Есть новости. Но сначала приведи себя в порядок и спустись к завтраку. Да рожу поприветливее сделай, у нас дорогие гости.
«Мне только гостей и не хватало!» – мрачно подумал Егор.
Но опять же решил с отцом не спорить, а молча оделся и спустился в гостиную.
И на мгновение остолбенел – гость на самом деле оказался дорогим.
Причём в прямом смысле.
И не гость, а гостья.
– Что, Европа уже надоела? – вместо приветствия буркнул он.
– И тебе здравствуй! – Олёна картинно промокнула уголок глаза невесть откуда появившимся платочком. – Прости, но я поняла, что не могу жить вдали от дочери.
– Ты подписала отказ от ребёнка, – едко заметил Егор.
И мысленно себя одёрнул: «Какая теперь разница, девчонка-то не моя! Правда… растить её, похоже, всё равно придётся мне…»
– Осознала, что поторопилась, – Талова скромно потупила глаза. – В общем, Егорушка, я больше никуда не уеду.
Егор напрягся, стиснул кулаки и сделал шаг вперёд, но не успел ответить, как вмешался отец.
– И правильно! – перетягивая внимание на себя, громко произнёс Горин-старший. – Мы с Риммой Евгеньевной всецело тебя, Олёнушка, поддерживаем. Ребёнок должен расти с родной матерью и в полной семье! Как ты знаешь, Гоша уже свободен, недоразумение с твоим отказом от малышки я улажу. А на следующей неделе распишетесь.
И бросил предупреждающий взгляд на сына.
– Вечером твои родители, Олёна, приглашены к нам на ужин. Заодно и обсудим, как и где вам жить дальше. Егор, ну что ты стоишь, словно чужой? Подойди уже к невесте, поцелуй и проводи к столу. Или ты ей не рад?!
– Рад! – огрызнулся тот. – Мой восторг не передать словами! – бросил Горин-младший.
И хотел добавить что-нибудь едкое, но поймал предостерегающий взгляд родителя и, нацепив на лицо резиновую улыбку, молча протянул руку будущей жене.
– Да, да, садитесь! – засуетилась Римма Евгеньевна. – Светлана, подавайте!
– И давно ты вернулась в Россию? – помогая Олёне занять место за столом, поинтересовался Егор. – Кстати, почему к нам? Надо сказать, был удивлён, обнаружив тебя в нашей гостиной. Я бы не хотел…
– Я прилетела только два часа назад, – перебила та. – Мама и папа ещё не знают, что я самовольно прервала лечение. Собиралась снять номер, немного отдохнуть, а потом навестить мою крошку и поговорить с тобой об аннулировании нашего договора. С родителями планировала пообщаться попозже, это тоже будет непростой разговор, – Талова вздохнула и снова прикоснулась к уголку глаза носовым платочком. – Но перед отлётом я звонила Римме Евгеньевне, спрашивала, можно ли мне будет навестить Агату. И она сказала, чтобы я сразу ехала к… сюда. А Андрей Геннадьевич прислал за мной машину.
– Понятно. Что ж, девочку сможешь увидеть сразу после завтрака, а потом, полагаю, тебе следует отправиться по месту прописки. Для такого случая мой папа, – Егор бросил короткий взгляд на отца, – конечно же не поскупится и ещё раз предоставит матери своей… внучки шофёра и автомобиль. Или даже сам сядет за руль, чтобы с комфортом доставить тебя в родительский дом.
– Зачем ей куда-то ехать? – засуетилась мать. – Что вы гоняете её то туда, то сюда? Бедная девочка столько перенесла! Вам, мужчинам, не понять, через какие муки приходится проходить женщине, чтобы подарить миру новую жизнь! Нет-нет, Олёнушка остаётся у нас. Тем более что через несколько дней вы станете законными супругами, так зачем ей постоянно переезжать? Я уже и комнаты велела приготовить…
– Правильно, – поддержал Горин-старший, – никто никуда не едет. Ты нам не чужая! А с родителями пообщаешься вечером, во время и после ужина. Уверен, что в моём присутствии Макар не станет тебя слишком ругать. Приятного всем аппетита!
После завтрака Римма выразительно посмотрела на сына:
– Егорушка, проводи Олёнушку к Агаше.
– Я? – изумился тот. – Зачем? Она и сама найдёт дорогу к детской, тем более что отсюда слышно, где та находится. Достаточно идти на плач. А у меня есть более важ…
– Он проводит, – надавил голосом Горин-старший. – Нет ничего более важного, чем проведать своего ребёнка. А вот дела как раз подождут. Римма, ты мне будешь нужна, я хотел уточнить кое-что по поводу сегодняшнего ужина.
С последними словами отец, послав напоследок сыну красноречивый взгляд, утянул мать в сторону.
– По дочке она соскучилась, – Егор дождался, когда родители скроются за дверью, и развернулся к Олёне. – Можешь передо мной ничего такого не изображать – я знаю, от кого ты её родила!
– Неожиданно. И… кто ещё в курсе? – с вызовом произнесла Талова.
– Мать ни о чём не подозревает, иначе на порог тебя не пустила бы.
– Поняла, при ней мы – влюблённая парочка, воспитывающая общего ребёнка, – кивнула Олёна. – А наедине… Егор, неужели ты поверил, что я могла тебе предпочесть потрёпанного жизнью предпенсионера?! Да, он всё ещё привлекателен и отлично выглядит, но между нами двадцать пять лет разницы!
– Мой отец тебя изнасиловал?
– Нет, но…, – Талова заломила руки. – Пойми, у меня не было выхода!
– Не понимаю…
– Егорушка, я только тебя люблю! – Олёна громко всхлипнула. – С Андреем так получилось, но это для меня ничего не значит! Ребёнок… случайность, понимаешь? Подыграй мне! Мои родители должны поверить, что мы на самом деле жить друг без друга не можем, и тогда отец поможет тебе прибрать к рукам весь бизнес Андрея Геннадьевича. А дочка… это просто «первый блин». Я устрою так, что она почти всё время будет проводить у Риммы Евгеньевны. Мы должны стать одной командой, и тогда вот где все они будут у нас!
С последними словами Олёна вытянула вперёд руку и медленно сжала пальцы в кулак.
– Заглянем на минутку к этой плаксе, а потом уединимся в твоей спальне. Туда родители не сунутся, и мы сможем спокойно обо всём поговорить.
Глава 29
В голове крутился десяток вопросов, но задать их было некому – Дивин огорошил и ушёл.
«Авария… ты тогда не могла поступить иначе…» – эти слова не выходили из головы.
Но за стенкой над Мишенькой ворковали две няни, а в дверь спальни деликатно постучалась домоправительница.
– Анна Сергеевна, можно войти? Я привела к вам вашу горничную.
Пришлось брать себя в руки и вживаться в роль жены и хозяйки дома. Но зарубку в памяти она поставила – при первой же возможности расспросить Михаила.
Возвращаться к прошлому не хотелось, но расставить все точки им придётся.
– Я Надя, ваша горничная, – представилась Анне вошедшая вместе с Мариной Николаевной девушка. – В мои обязанности входит следить за вашей одеждой, чистотой хозяйских комнат и…
«Вот только посторонних глаз нам тут и не хватало! Как ни шифруйся, а прислуга быстро поймёт, что мы спим порознь. Но Миша сказал, что этого ни в коем случае нельзя допустить!» – промелькнуло в голове.
И Аня улыбнулась Надежде и Марине Николаевне.
– Очень приятно. Однако я намерена сама заботиться о своей семье, следить за своей и Михаила одеждой и лично поддерживать чистоту в наших с супругом комнатах.
– Но, – растерялась горничная и вопросительно повернулась к домоправительнице, – что тогда делать мне?
– Что ж, Анна Сергеевна, я вас понимаю и в некоторой мере поддерживаю, – подключилась Марина Николаевна. – Нет ничего более естественного, чем желание жены и матери проявлять заботу о любимых людях. Поступим так – Надежда остаётся в вашем распоряжении и будет всегда на подхвате – отнести грязные вещи и бельё в прачечную, вернуть обратно чистое и выглаженное, поддержать, помочь, сбегать по поручению и прочим надобностям. Мало ли что может вам понадобиться, так зачем тратить время и силы на мелочи, если есть помощники? Лучше проведите время с сыночком и супругом.
И Аня не могла с этим не согласиться.
Затем они с домоправительницей подробно обсудили обязанности прислуги и условия доступа в хозяйские комнаты. Потом Анна отпустила Надежду с Мариной Николаевной и перешла к знакомству с новой няней.
Вероника Степановна ей понравилась сразу – пожилая, но ещё достаточно бодрая и активная женщина выглядела опрятно и буквально излучала уверенность и доброту. А то, как ловко и аккуратно она обращалась с малышом, подтверждало наличие большого опыта.
Но полностью перекладывать заботу о сыне на руки наёмных служащих Анна не собиралась, поэтому и здесь пришлось обсудить обязанности обеих нянь и составить, так сказать, график.
День не прошёл – пролетел.
Михаил дважды звонил, извинялся, что ему пришлось срочно уехать. И спрашивал, всем ли она довольна.
– Я вернусь поздно, – сообщил он в девятом часу вечера. – Прости – дела! Ложись, не жди меня!
Но Аня решила во что бы то ни стало дождаться фиктивного мужа и получить ответы на волнующие её вопросы.
Однако не рассчитала свои силы – переживания минувших суток и накопившаяся усталость взяли своё. В первом часу ночи она переоделась в ночную сорочку, поверх неё накинула халат и прилегла «только на минутку».
А когда открыла глаза, часы показывали без десяти семь утра.
Аня с неудовольствием цыкнула и поднялась, отметив, что проснулась, как и легла – в халате. Но кто-то ночью укрыл её одеялом.
«Понятно – кто. Дивин, – мысленно вздохнула она и охнула. – Миша! Скоро его кормить!»
Но стоило ей сунуться в детскую, как её остановила Вероника Степановна.
– Полчаса назад Миша покушал, а сейчас сладко спит. И вы отдыхайте, куда в такую рань подскочили?
– Что покушал? – спросонья она не сразу вспомнила, что вчера нацедила аж две бутылочки.
– Молочко мамино, – терпеливо объяснила няня. – Взяла из холодильника и подогрела. Анна Сергеевна, Мишенька теперь около девяти проснётся, и я его сразу вам принесу. А вы лучше позавтракайте и отдыхайте.
Машинально кивнув, Аня на минутку приблизилась к кроватке, полюбовалась на сладко посапывающего сына и отправилась вниз, на кухню.
Уже на лестнице спохватилась, что, наверное, надо бы переодеться, но потом махнула рукой.
Халат на ночную сорочку и тапочки, конечно, далеко не парадная одежда, но кто её увидит-то? Дивин, поди, уже уехал, он как раз в семь на работе появляется, а кухарке или горничным не до обсуждения нарядов хозяйки. Тем более, раннее утро и она у себя дома.
Успокоив свою совесть, Аня спустилась на первый этаж и по вкусным ароматам, как по маяку, нашла кухню.
– Анна Сергеевна! – тут же подскочила к ней Марина Николаевна. – Доброе утро! Что-то случилось?
– Нет, просто хотела чашку чаю и что-нибудь перекусить.
– Боже, – всплеснула руками домоправительница, – Надо было послать Надю, зачем же вы сами утруждаетесь? Право, вы меня в краску вгоняете – что я за работник, если не могу обеспечить комфорт хозяйке?
– Бросьте, Марина Николаевна, я не инвалид и не беспомощная. Уж два лестничных пролёта в состоянии пройти, – отмахнулась Аня. – Зачем кого-то напрягать?
– Что хотите на завтрак? – подоспела кухарка. – Есть омлет, блинчики, творог, каши – рисовая и манная. Могу глазунью с беконом сделать или рагу разогреть. А через пару минут булочки поспеют.
– Просто чаю с молоком и булочку, – решила Аня. – Сейчас я только перекушу, а плотно поем через два часа, после кормления Миши.
– Хорошо, сейчас подам. Вам в столовую или в ваши комнаты?
Сидеть в одиночестве в столовой, тем более, в халате, не хотелось.
– А здесь, – она оглядела просторную кухню, – никак?
– Можно и тут, – неуверенно ответила Марина Николаевна. – Но уместнее…
– Зачем создавать дополнительные трудности? Поем тут, и никуда с подносом бегать не придётся. Составите мне компанию?
– Ой, спасибо, но не могу! – растерялась домоправительница. – Я бы с радостью, но мне сначала надо зайти в кабинет Михаила Васильевича, он буквально минуту назад вызывал. А потом…
«Михаил дома! Удобный случай поговорить!» – быстро сообразила Аня.
– Так, приготовьте чай с молоком, кофе, булочки и… и что ещё Михаил Васильевич любит на завтрак?
– Он только чёрный кофе пьёт, – робко произнесла кухарка.
– Значит, чай с молоком, кофе, две булочки и… И я сама всё отнесу, – заявила Анна.
Через пять минут она в сопровождении домоправительницы поднялась на второй этаж. Там забрала у Марины Николаевны поднос и попросила её:
– Пожалуйста, нас не беспокоить! Вернее, можно, но только если вопрос на самом деле неотложный и важный!
И пошла было в сторону кабинета Дивина, но потом передумала и свернула в спальню: сначала надо надеть что-нибудь более приличное, чем ночная сорочка и халат. Не хотелось бы, чтобы Михаил вообразил, будто она собирается его соблазнить или что-то в этом роде!
В гардеробе Анна сняла первое попавшееся домашнее платье, наскоро причесалась, бросила взгляд в зеркало – вполне приличный вид.
Затем поколебалась – через какую дверь войти в кабинет? Можно через ванную, которая отделяет кабинет от спальни. А можно выйти в коридор и зайти оттуда.
Но через вторую или мужскую ванную комнату, как её называла домоправительница, намного ближе.
Стараясь ничего не уронить и не споткнуться, Аня осторожно перешагнула через порог, дошла до двери в кабинет и…
И замерла, услышав, как незнакомый мужской голос произнёс её имя.
Дивин не один?! С кем это он там?
Аня прислонилась к стене и напрягла слух.
– Ушам своим не верю – ты снова умудрился вляпаться в ту же самую бабу? – продолжал неизвестный мужской голос. – Причём, на этот раз по полной… Как ты только додумался с ней расписаться, мало тебе было прошлого раза?!
– Папа, прости, но это не твоё дело, – твёрдо ответил Дивин. – Смею напомнить, что моё совершеннолетие случилось больше десяти лет назад, и я давно не обязан перед тобой отчитываться.
И Анна мысленно ахнула: «Вот с кем он заперся в кабинете – с папой!»
Зачем это ни свет ни заря в дом сына явился Василий Дивин? Вряд ли доброго утра пожелать…
Впрочем, ответ лежал на поверхности – они говорят о ней, значит, она и есть причина. Ну или одна из причин, если у мужчин есть ещё и другой повод для встречи.
Судя по услышанным фразам, отец Михаила от новоиспечённой невестки, мягко говоря, не в восторге.
Аня тряхнула головой и отступила к середине ванной.
Первый порыв – срочно вернуться в спальню и сделать вид, что её здесь не было – она отвергла.
Домоправительница и кухарка знают, что жена хозяина понесла ему кофе. Через некоторое время Михаил решит поинтересоваться, куда подевалась Марина Николаевна, и почему она до сих пор не поднялась к нему, как ей было велено?
Тогда домоправительница её сдаст, и новоиспеченная госпожа Дивина попадёт в щекотливое положение. Мужчины сразу догадаются, где она так долго пропадала – подслушивала, будто заправская шпионка.
Делать нечего, надо постучаться и войти.
Но как при этом удержать лицо, если спор за дверью не утихает? Она не сумеет сделать вид, что не в курсе предмета разговора…
– Возраст не всегда приходит вместе с мудростью, – фыркнул Дивин-старший. – Не моим это дело было, пока ты играл в рыцаря и пускал пыль в глаза. Я думал, что рано или поздно перебесишься, насытишься и возьмёшься за ум, поэтому не мешал. Но когда ты решил дать девчонке нашу фамилию и признать её ребёнка, я больше не мог оставаться в стороне! Как ты мог забыть, что пострадал по её милости? И сколько сил да денег ушло, чтобы замять скандал? Волосы на голове рвал, кровью харкал, а она в это время тебя даже не вспоминала! Быстро утешилась и выскочила замуж. Да не за слесаря Петю или водителя Гену, а за единственного сына весьма состоятельных родителей. Меркантильная дрянь, как большинство женщин!
– Отец, ты ничего не понимаешь!
– Как раз, как мужик я тебя, Миша, прекрасно понимаю. Бывает – запала девка в душу, не выдерешь, пока не насытишься. А у тебя незакрытый гештальт, вот и плющит. Так разве я против? Пользуй, пока не надоест, но в дом-то зачем было тащить? Про мальчишку даже не говорю – мы с матерью никогда его за внука и нашего наследника не признаем! Я навёл справки – она изменила мужу, и он выгнал её с нагулянным ребёнком!!!
И в этот момент Аня не выдержала.
Слова свёкра о её сыне подействовали, как удар бича.
Она не понимала, как по её милости мог пострадать Михаил, если именно она, униженная и брошенная, была вынуждена оставить институт и ехать, куда глаза глядят – без денег, без поддержки. Но обижать – даже косвенно – своего мальчика она никому не позволит!!!
Тем более что им с Мишенькой не нужны подачки, и навязываться в родственники она никому не собирается! И вообще, этот брак ненадолго.
Анна даже воздух в лёгкие набрала, собираясь подать голос. И осеклась, вспомнив слова Михаила: «Все, включая прислугу, охрану и моих родственников, должны быть уверены, что у нас самые нежные и полноценные отношения».
Что бы не было между ними в прошлом, сейчас он поступил благородно – помог, спас, защитил! Она обязана Мишу поддержать, стиснуть зубы, но выступить на одной с ним стороне!
Да, их брак не настоящий, но Василий Дивин об этом не узнает. По крайней мере, прямо сейчас и от неё.
И стучаться не нужно! Она у себя дома, идёт из спальни к мужу – к чему супругам церемонии?
Анна вздёрнула выше подбородок, поудобнее перехватила поднос и решительно толкнула дверь.
– Доброе утро! Дорогой, твой кофе. О, ты не один… Простите, я не знала, иначе захватила бы ещё одну чашку.
– Аня, – тепло произнёс Дивин-младший, – ты так рано. Мишутка не дал поспать?
Фиктивный муж аккуратно забрал у неё поднос и поставил его на стол, а потом приобнял её за талию и развернул в сторону Дивина-старшего.
–Познакомься – мой отец – Василий Романович.
Прежде чем ответить, она несколько секунд молча рассматривала свёкра, а потом слегка наклонила голову и улыбнулась.
– Очень приятно!
И к Михаилу:
– Миша, почему ты меня не предупредил? Разве так надо встречать дорогого гостя?? Проводи Василия Романовича в гостиную, а я отдам распоряжения прислуге, переоденусь и принесу малыша. Дедушка наверняка мечтает познакомиться с внуком!
– Благодарю, не стоит беспокоиться, – скрипнув зубами, бросил Дивин-старший. – Я заходил на минутку и уже ухожу.
– Но как же завтрак и… знакомство с внуком?
– В другой раз, – отрезал свёкор и обратился к сыну:
– Провожать не надо, дорогу найду. Мы не закончили…
И вышел, напоследок одарив Анну нечитаемым взглядом.
– А теперь, Дивин, – Аня стёрла с лица маску сладкой идиотки, – я хотела бы получить пояснение к словам твоего отца. Да, я кое-что успела услышать, и не успокоюсь, пока не узнаю правду. Тем более что ты и сам собирался что-то мне рассказать. По-моему, самое время расставить все точки над i.
