Текст книги "Моя идеальная (СИ)"

Автор книги: Настя Мирная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 40 страниц)

– Я люблю тебя, моя девочка.

Мы постоянно говорим эти слова, но каждый раз они влетают прямо в сердце, переполняя его сверх края.

Кладу руку ему на бедро, когда заводит мотор и выезжает вслед за БМВ Егора и Лексусом Антона. Северов накрывает мои пальцы ладонью, но даже сквозь гипс просачивается его тепло.

Пока едем, не произносим ни звука. Нам обоим необходимо привести в порядок и упорядочить наши мысли и чувства.

Я всё пытаюсь понять смысл тех странных снов, которые я видела, пока была в коме. Сны ли это были? Я никогда не верила в душу как в физическое явление, скорее как часть человеческой сущности, но сейчас всерьёз задумываюсь над тем, что пока моё тело валялось, обмотанное проводами, на больничной койке, моя душа всё это время была с любимым человеком. А если это так, то неужели он всерьёз собирался покончить с собой?

Нет. Нет! НЕТ! Не может этого быть.

Наверняка мой воспалённый мозг генерировал в картинки мои самые большие страхи, потому что сама я не смогла бы жить, если бы потеряла Артёма. А смог бы он?

Сгребаю пальцы в кулаки и с шумом выпускаю углекислый газ, что не остаётся незамеченным Севером. Он бросает на меня короткий взгляд, а потом клацает поворотником и съезжает на обочину.

– Что с тобой, родная? – выбивает хрипом, ловя мой потерянный и перепуганный взгляд.

Я знаю, что этого не могло быть. Понимаю, что всё это было нереальным, но не справляюсь с паникой и болью за любимого человека, поэтому вырываю из себя слова, на которые так боюсь услышать ответ:

– Ты собирался покончить с собой?

Из глаз текут слёзы. Соль иссушивает и без того обезвоженную кожу. Я читаю ответ в глубине его зрачков. Я вижу его в сердце, которое не хотело биться.

– Да.

– Неееет! – вою, падая ему на грудь.

Это неправда. Ложь! Всё это было просто сном и не более того.

Мужские руки гладят мою спину и плечи. Пальцы перебирают спутавшиеся пряди. Дыхание обжигает щёку.

– Извини, маленькая, за то, что я оказался таким слабым. Я не мог жить без тебя. Просто не мог, Насть. Я хотел оборвать пустое существование, но ты не дала мне этого сделать.

Даже сквозь рыдания отчётливо слышу каждое слово и, скрипя зубами, вынуждаю посмотреть в любимые бирюзовые глаза.

– Как? – всё, что удаётся из себя выжать.

Сама не знаю, что хочу этим спросить. Как он собирался убить себя? Или как я его остановила?

Не могу смотреть на него, поэтому утыкаюсь лоб в лоб и позволяю векам упасть вниз. Слишком больно. Изнутри на ошмётки полосует это осознание.

Тишина затягивается, но я не готова нарушить её и узнать правду.

Перед глазами снова всплывает страшная картинка: ночь, Артём, пистолет, палец на курке. В глазах отчаяние и такая боль, что я натуральным образом скулю.

Северов сильнее сжимает мои плечи и шепчет:

– Ты была рядом, родная. Всегда рядом. И в ту ночь... – я хочу заткнуть руками уши, чтобы не слышать этого. – Я сдался. Я снова достал ствол, но ты просила меня держаться.

Снова…

Просила держаться…

Я помню это. Господи… Это было на самом деле. Но как? Как?! Разве такое возможно?!

Я не просто плачу. Я реву. Рыдаю. Захлёбываюсь слезами и всхлипами. Я давлюсь звериным воем. Я агонизирую от боли и понимания, что пока я валялась в отключке, мой любимый мужчина не хотел жить. Сколько же ужасного ему пришлось пережить. Сколько страданий и боли. А если бы он сделал это? Что если бы я пришла в себя, а его уже не было бы на этом свете? Я бы отправилась следом за ним. Пока я изо всех сил боролась за жизнь, чтобы вернуться к нему, он собирался оборвать свою.

Все ревущие внутри меня чувства мгновенно перекрывает злость. Вырываюсь из рук Артёма и с такой силой отпускаю ему пощёчину, что из губы снова начинает течь кровь, а хлёсткий звук заполняет всё пространство машины.

Север прикладывает ладонь к щеке и вытирает кровь. Наблюдаю за его действиями, бесконечно хватая ртом горький кислород, который вылетает вместе с животным воем, не усваиваясь в лёгких. Сердце не просто ломает кости, а превращает их в пыль.

Мы ошарашенно смотрим друг на друга, но не предпринимаем никаких действий. Время идёт. Телефон Артёма разрывается звонком, но мы даже не вздрагиваем, убивая друг друга в этом контакте.

А потом…

Потом мы бросаемся навстречу друг другу, не просто целуясь, а вгрызаясь в мягкую плоть. Дико и животно сплетаемся языками. Шарим руками по телам без какой-либо нежности. Мы сгораем в неистовом желании убедиться, что мы живы.

Артём накрывает ладонью мою грудь, сжимая с такой силой, что причиняет боль, но стону я не от боли, а от удовольствия. Ловит двумя пальцами сосок и перекатывает между ними, оттягивает. Разрывает поцелуй и сквозь ткань втягивает его в рот. Выгибаю спину, давая ему лучший доступ. Рукой скользит по внутренней части бедра, размазывая смазку, которой не просто много, у меня между ног целый потоп. Жёстко растирает клитор, но вразрез с общей дикостью, слишком медленно и нежно вводит в меня палец.

Всего один, блядь, палец, а чувство такое, что он разрывает меня на части.

Его движения быстрые и резкие.

Накрываю ладонью его член и с нажимом провожу вниз-вверх, пока не вырываю из его горла стон.

Я хочу почувствовать его внутри. Его жар. Его твёрдость. Его жизнь.

Мне необходимо понять, что мы оба всё ещё живём.

Предпринимаю попытку расстегнуть его джинсы и переползти к нему колени, но Северов осторожно, но твёрдо удерживает меня на месте.

– Я хочу тебя, Тёма. – хнычу, продолжая ласкать его плоть и насаживаться на пальцы.

– Не сейчас, родная. – хрипит парень, вколачивая в меня уже три пальца и растирая большим клитор.

– Поче…му? – выбиваю смазанные, растянутые стонами звуки.

Ответа на следует, но он мне и не нужен, потому что уже через секунды меня накрывает штормовой волной мощнейшего оргазма. Всё тело горит и трясётся. Мандраж по конечностям летит. Я кричу от боли и удовольствия. Я вгоняю зубы в мужское плечо. Неосознанно с такой силой сжимаю член, продолжая водить по нему рукой, что следом за мной и Артём разбивается звериным рычанием, кончая.

Носом отодвигаю ткань его свитера и прижимаюсь губами к месту укуса, а потом утыкаюсь в него лицом. Тёма роняет голову мне на макушку. Мы оба дышим так тяжело и громко, что перекрываем шум машин с улицы.

– Потому, Насть, что ты ранена, а я не способен сейчас не только себя контролировать, но и мыслить адекватно. – влетает в заложенные уши хрипящий, задыхающийся голос любимого человека. Глухо выдыхаю, понимая, что он прав. – И, любимая, – по затянувшейся паузе понимаю, что он ждёт, пока я подниму на него глаза. С огромным трудом, но мне удаётся это сделать. Устанавливаем контакт, и он тихо продолжает, – я не трону тебя, пока не буду уверен, что тебе это не навредит.

Какой бы зависимой от него нимфоманкой я ни была, понимаю, что Северов прав. Я и сама не до конца осознала, какие последствия может иметь физическая активность. Только сейчас, отойдя от шока, страха, злости, возбуждения и оргазма, тело начинает болеть так, что приходится сжимать зубы и не стонать уже от боли.

Тёма осторожно толкает меня на место и, открыв бардачок, что-то ищет.

– Блядь, где они? – рычит, продолжая копаться в куче мелочей. – Выпей. – командует, вручая мне блистер таблеток и бутылку воды.

Он всё так же чувствует меня и интуитивно понимает, что мне больно.

– Спасибо, Тём. – благодарю не только за таблетки, но он и это понимает.

Откидываюсь на спинку сидения и закрываю глаза. Несмотря на девятидневный сон, мой организм ещё не восстановился до конца и не восполнил жизненно необходимые силы.

– Ты как? – сипит парень, выезжая на дорогу.

Отвечаю, не разлепляя век:

– Жить буду.

Улыбка сама расползается по лицу.

– И я буду, Насть. Я почти совершил ужасную ошибку, но больше этого не повторится. Я не шутил, когда говорил, что ты спасла меня. Ты была там. И до этого тоже. Ты указала направление, в котором надо было тебя искать. И всё это время я чувствовал твоё присутствие. Не знаю, как объяснить. Я думал, что свихнулся на хрен, но…

Его слова пробиваются сквозь толщу физической боли.

Это не было сном. Это было по-настоящему.

Открываю глаза и цепляю пальцами лежащую на руле руку.

– Ты не сошёл с ума, Артём. Я была там. Ну, или мы оба сошли с ума.

Он снова останавливает машину, включая аварийку, и поворачивается ко мне.

– Ты хочешь сказать, что… Блядь! Я даже не знаю, как это назвать. Ты же не была там физически. Тогда как?

Если бы я знала… Я и сама ничего не понимаю, поэтому прижимаюсь к нему ближе и шепчу:

– Понимаю, что это невозможно, но… Если всё же это было на самом деле, то я сказала тебе, что никогда не умру ради тебя.

Любимый шумно выдыхает и продолжает:

– Я буду ради тебя жить.

Глава 37

Начать сначала

– Артём, хватит меня на руках таскать. Я не калека. – смеюсь, когда Северов вытаскивает меня из машины и несёт в подъезд.

– Знаю, – бурчит парень, – но это не у меня артерия штопаная.

Понимаю же, что он прав, но не могу смириться с тем, что и ему не слабо досталось, а о себе любимый вообще не думает.

– Тём, пожалуйста. – выбиваю жестче, когда Егор открывает дверь подъезда.

Северов опускает на меня взгляд, тяжело выдыхает, но на ноги меня ставит только в лифте. Продолжает крепко прижимать к торсу, снимая упор с левой ноги, которая неприятно ноет и то и дело простреливается болезненными импульсами, будто кто-то автоматную очередь по нервным окончаниям запускает, хотя я и не перестаю делать вид, что со мной всё в порядке, чтобы Артём не зацикливался на моём состоянии ещё больше.

Не хочу, чтобы он винил себя в том, что со мной произошло. В памяти свежи слова Антона о том, что Тёма решил меня от всего защищать. Сейчас же понимаю, что он будет вешать всех собак на себя, потому что не смог этого сделать.

– Чувствуйте себя как дома. – выбивает Северов младший, открывая дверь квартиры и жестом приглашая нас внутрь.

Когда дверь за нами закрывается, Егор уходит, указав направление кухни, и возвращается уже с аптечкой.

– Братиш, давай я тебя заштопаю пока. – режет, глядя на Артёма.

– Чёрта с два я тебя к себе подпущу. – обрубает он, занимая стул и паркуя меня к себе на колени.

Вот почему он такой упёртый?

Цепляю его пальцы и занимаю более выгодное положение, чтобы иметь возможность установить зрительный контакт.

Сердце замирает в груди, когда снова вижу его избитое, уставшее, осунувшееся и хмурое лицо, на котором нет и тени улыбки. И пусть кровь он смыл, когда мы останавливались в последний раз, она всё равно продолжает сочиться из раны над бровью.

Поднимаю руку и осторожно обвожу вокруг этой раны пальцами.

– Родной, прошу тебя, пусть Егор зашьёт её. Ради меня.

Наверное, это единственный аргумент, который он готов принять, потому что ради себя он никогда этого не сделает.

Он отпускает глухой выдох и прижимает мою ладонь к своей щеке, легко касаясь губами.

– А ты не боишься, что мой брат сделает из меня Франкенштейна?

Не могу не улыбнуться на его замечание, и любимый отзеркаливает мою улыбку.

– Вообще-то я третий год на медицинском и с такой пустяковой раной справлюсь за пару минут. – бурчит Егор, копаясь в аптечке.

– Окей. Но если ты, блядь, накосячишь, то я тебе руки повыдёргиваю.

– Тёмыч, не выёбывайся, ладно? – рычит молчавший до этого Антон.

После того, как Артём ушёл с отцом, попросив Арипова остаться со мной, мы перекинулись буквально парой фраз. Вообще не помню, чтобы когда-то видела его таким серьёзным и сдержанным.

– Блядь, Тоха, и ты туда же? – бросает Тёма, прожигая его тяжёлым взглядом.

– Мы все туда же, – отбивает он, – потому что ты упёртый до тупости. Вспомни, к чему это привело в прошлый раз.

На кухню опускается гробовая тишина, потому что всем, кроме Северова младшего, есть что вспоминать. Если бы Артём в день Х сказал мне правду, куда и зачем он едет, или хотя бы ответил на звонок, то всё могло быть иначе.

Нет, я не виню его в том, через что мне пришлось пройти, но хватает и того, что любимый сам это делает.

Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов, успокаивая разбушевавшееся сердце, и обвожу глазами всех находящихся за столом.

Артём выглядит мрачнее тучи. На скулах ходят желваки. Руки сжаты в кулаки с такой силой, что на них снова проступают бордовые капли.

Егор замер над набором для зашивания ран и тоже бегает взглядом от Тёмы на Антона, потом на меня и так по кругу.

Антон поджимает губы и отводит взгляд в сторону, явно понимая, что упоминание об этом было самой большой его ошибкой.

Знаю, что кто-то должен хоть что-то сказать, но никто этого делать явно не собирается, поэтому сгребаю всю свою решимость и спокойствие и выпаливаю:

– Егор, а где у тебя ванна? Я бы хотела помыться и, если можно, дай что-нибудь переодеться. Меня уже тошнит от этого маскарадного костюма.

Сжимаю пальцами ткань сорочки и выпячиваю её вперёд, чтобы все поняли, о чём я говорю. Нет, они, конечно, и так догадались, но мне необходимо привлечь всё внимание к себе, поэтому ещё и брезгливо кривлю лицо, давая понять, что тошнота – не шутка.

– Ванна справа по коридору. Полотенца на стиралке. Шмотки какие-нибудь накопаю. – выходит из оцепенения парень, так похожий на моего любимого мужчину, но в то же время совсем другой. – Только там замок сломан, так что не закрывайся, иначе дверь придётся выламывать. И если нужна помощь, – растягивает рот в улыбке, указывая на моё загипсованное запястье, – то я к твоим услугам.

Тёма напрягается, но вразрез с окаменевшим телом его тон ровный и спокойный:

– Потом, братик, к твоим услугам будет травматолог.

– Тёма! – буркаю, легко стукнув его по плечу.

– Да я же просто пошутил. – бубнит Егор, выставляя ладони перед собой и строя оскорблённую невинность, чем вызывает улыбку не только у меня, но и у хмурых Артёма и Антона.

– Ой, зря ты так шутишь, Егорыч. – высекает Арипов. – Тёмыч на Настюхе помешан, так что не советую так делать. Мне один раз чуть глаза не вырвал за то, что я на неё не так посмотрел. А уж когда увидел, как мы обнимаемся… – бросает многозначительный взгляд на друга.

– Не настолько всё плохо. – сипит любимый пристыженно, явно вспомнив момент, когда я, не зная о том, что пришёл Тоха, выперлась к ним в халате, который даже задницу не прикрывает. И о сцене ревности, которую устроил нам за дружеские объятия.

Они ещё о чём-то спорят и переговариваются, но я уже не слушаю. Быстро целую Артёма и иду в сторону ванной. Уже у двери он меня перехватывает, поймав руками за талию. Прижимаюсь всем телом и откидываю голову ему на плечо, зацепив встревоженный взгляд.

– Ты чего, Тём?

– Точно справишься сама, маленькая? – хрипит тихо, опуская ладонь на гипс. – Помощь не нужна?

Даже сквозь него ощущаю жар кожи. По всему телу мурашки летят, когда представляю себе его «помощь». Мы оба знаем, чем это закончится, если окажемся в ванне вдвоём и без одежды, а я пока не готова к такому.

Да, в машине мне снесло крышу от его близости, но теперь в душе зарождаются страхи, а я ещё не понимаю, как с ними бороться, поэтому уверенно обрубаю:

– Справлюсь.

Правда, пока сама не знаю как. Мыться одной рукой наверняка то ещё испытание, но выбора нет. К тому же мне надо настроиться и выбрать тактику поведения, прежде чем рассказать обо всём произошедшем со мной не только Артёму, но и Антону с Егором. Не уверена, что смогу повторить свой рассказ ещё хоть раз. Слишком страшно проходить через это снова, но выбора нет. Я не хочу мучать любимого неизвестностью чрезмерно долго, поэтому принимаю решение покончить с этим сегодня же.

Не могу видеть его потухшие глаза и горькие улыбки. Не могу… Это намного хуже того, что я пережила. Тысячекратно хуже, когда страдаешь не ты, а человек, ради которого живёшь.

Поворачиваюсь в его руках и обнимаю за шею, поднимаясь на носочки. Точнее, перебрасывая весь упор на правую ногу, висну на Северове и шепчу ему в рот:

– Сколько раз принятие душа ограничивалось только мытьём? – Тёма опускает веки и гулко выдыхает, скользя ладонями по моей спине. Глотаю выпущенный им воздух вместе с любимым запахом и прижимаюсь к губам. – Я справлюсь, родной. Пока не знаю как, но что-нибудь придумаю. Пообщайся пока с братом. – по нейронным сетям пробегает несколько десятков вопросов, но я задвигаю их на дальний план. Для этого ещё будет время. – Я быстро.

– Если что, зови. – режет сипом и, поцеловав, разворачивается и возвращается на кухню.

Благо, у Егора ванная, а не душевая кабина. Заткнув пробку, настраиваю воду на приемлемый кипяток, не только потому, что мне холодно, но и для того, чтобы смыть с себя все воспоминания о прикосновениях Должанского.

При мысли о нём со стуком стягиваю челюсти и сгребаю пальцы на здоровой руке в кулак.

Неужели ему удалось сломать меня? Почему от одного его имени или фамилии меня прошибает ознобом, а на коже выступает то испарина, то холодный пот? В ту ночь мне пришлось быть сильной. А сейчас? Могу ли я позволить себе слабость или это меня убьёт?

Стоило только увидеть кровь на своих руках и у меня случилась истерика.

Справлюсь ли я с этим? Смогу ли побороть свои кошмары?

Присев на край ванны, стягиваю с себя больничную одежду и развязываю бинт на бедре. Задеваю взглядом не очень длинный, но широкий, кривой, красный шрам и схлопываю веки. Дыхание учащается, а сердечная мышца срывается в галоп.

Я снова чувствую, как ногу разрезает острой болью, как холодный металл входит в кожу, пробивает мышцы и будто обжигает. Прикладываю ладонь к тому месту и ощущаю, как между пальцев сочится горячая влага.

Меня начинает колотить. Зубы стучат друг об друга. Руки дрожат. Уши забивает ватой, а горло сжимает спазмом, отчего воздух кажется вязким и дышать становится чертовски сложно. Хватаю его непослушными губами, но он с хрипами вырывается обратно.

Я задыхаюсь.

Я, мать вашу, снова умираю.

Перед глазами темнота. Внутри паника и отчаяние.

Соскальзываю на пол, но больно не от удара об кафель, а от того, что тяжёлые ботинки Должанского ломают мне рёбра.

– Настя! – кричит Артём, подрывая меня с пола и несколько раз встряхивая. – Что случилось?! Настя?!

В этот раз из погружения в Ад мне удаётся выбраться гораздо быстрее. Всего через пару минут я фокусирую взгляд и вижу перепуганные глаза любимого.

Выдавить ничего не удаётся, поэтому толкаюсь ему навстречу и утыкаюсь носом в плечо, прячась в крепких надёжных объятиях.

Я плачу. Опять, блядь, реву и никак не могу успокоиться. Меня всё ещё трусит и крупно потряхивает.

Цепляюсь дрожащими пальцами в футболку и просто позволяю Артёму успокаивать меня. Сама я не справляюсь с паникой, но его тихий, но сильный, дрожащий, но твёрдый голос помогает прийти в чувство. Так же, как и горячие ладони, гладящие напряжённую спину.

– Мне лучше, Тём. – шуршу хрипло, когда возвращается возможность говорить.

Парень отстраняется и заглядывает мне в глаза. В его зрачках такой испуг читается, что, несмотря на собственное нестабильное психическое состояние, во мне разгорается желание успокоить его.

Сжимаю ладонями его лицо и целую. В этот раз в поцелуй вкладываю не любовь и желание, а нужду в нём. Я действительно нуждаюсь в Артёме, как никогда раньше. Только благодаря любимому человеку я смогу справиться с прошлым.

Он отвечает на мой поцелуй, но слишком неуверенно, что придаёт ему горький привкус.

– Что случилось, любимая? – шепчет Тёма, сжимая руками мои плечи и отодвигая от себя. – Что это было?

Вдох-выдох.

Если бы я знала… Если бы хоть что-то понимала, то расписала бы своё состояние профессиональными терминами, но я не могу разобраться даже в себе, не говоря уже обо всём остальном.

Цепляюсь в его пальцы и перехватываю тяжёлый взгляд.

Нельзя сдаваться. Я не имею права сломаться.

Вдох-выдох.

– Не знаю, Артём. – говорю неуверенно, глядя в глаза. – Наверное, что-то вроде твоего приступа на кухне.

Он забивает лёгкие кислородом до треска и выбивает сквозь сжатые челюсти:

– Как мне тебе помочь, родная? Что сделать? Как исправить?..

Его голос срывается и глохнет на середине фразы. У меня и самой в груди такое запредельное давление, что даже дышать не выходит нормально, не говоря уже о необходимости ответить.

Я не могу позволить ему винить себя в моём состоянии. Он не виноват. И я не виновна. Только человек, который сделал это.

Вдох-выдох.

Вынуждаю лёгкие функционировать в аварийном режиме.

Вдох-выдох.

Все резервы на работу сердца.

Вдох-выдох.

Спокойствие в глаза.

Вдох-выдох.

Уверенность в голос.

– Будь рядом, Артём. Просто будь со мной, потому что без тебя я не справлюсь с этим. А пока, – вдох-выдох, – можешь всё-таки помочь мне искупаться.

Выжимаю из себя слабую улыбку и подцепляю край его футболки, таща её вверх, пока Север не отстраняется, позволяя стащить её через голову.

Дыхание снова стопорится, когда скольжу взглядом по его обнажённому торсу. Облизываю пересохшие губы и провожу пальцами по грудным мышцам.

– Даже не думай об этом. – хрипит парень, беря меня на руки и осторожно опуская в ванную.

Я и не думала... Нет, правда не думала о том, чтобы заняться с ним сексом, пока он не поднялся, выставляя на обозрение крепкий стояк. Тяжело сглатываю и отворачиваюсь.

– Я и не думала, – бурчу тихо, – просто…

– Что "просто", Насть? – сипит Север, опускаясь на колени рядом с ванной и, сжимая пальцами мой подбородок, вынуждает посмотреть на него.

– Просто я скучала, Артём. – отбиваю едва слышно.

Не знаю, как можно скучать по человеку, находясь в коме, но чувство такое, что каждая секунда, когда его не было рядом, растянулась на года.

– Я тоже, маленькая. – шепчет так же тихо, опуская ладонь мне на шею и подтягивая к себе, сам подаётся навстречу, пока наши губы не соприкасаются. – Я был уверен, что потерял тебя навсегда. Когда позвонил этот уёбок и сказал, что сначала, – тяжело сглатывает, на секунды отводя взгляд, – изнасиловал тебя, а потом убил, я просто…

Запечатываю его губы своими, потому что не могу слышать боль и отчаяние в дрожащем голосе.

Ему звонил Должанский? Когда? Зачем? Господи… Вашу мать! Значит, всё это время у Артёма были причины думать, что я умерла, а перед этим ещё и… Пиздец, блядь!!! Через что же ему пришлось пройти? Мои мучения закончились в ту же ночь и возобновились только вчера, а мой любимый девять дней жил с этим дерьмом.

Цепляюсь пальцами в его плечо и толкаю назад, пока не встречаемся глазами.

– Мне жаль, Тёма, что я заставила тебя пройти через всё это, но, – прикладываю ладонь к его губам, когда собирается что-то сказать. – я уже говорила, что он не сделал ничего такого, с чем нельзя было бы жить. Я всё расскажу тебе, как только закончу мыться и собираться с мыслями. Дай мне ещё полчаса, и ты всё поймёшь.

Вот бы мне ещё быть самой в этом уверенной. Я убеждаю Севера со спокойствием, которого во мне нет и грамма. Но я понимаю, что иначе не смогу не только успокоить любимого, но и саму себя.

– Если не готова, Насть…

– Ты столько лет носил в себе свою боль, Артём, а я так не могу. Я понимаю, что пока ты не узнаешь всей истории, то не сможешь принять то, что изнасилования не было. Поэтому дай мне закончить купание.

Он молча кивает и берёт с полки гель для душа, наливая его на ладонь.

– Тёма, может я лучше сама? – выбиваю сипло, когда скользит рукой от шеи и плеч к груди.

– Расслабься, родная. – отсекает хрипом, вынуждая меня встать в ванне и продолжая намыливать моё тело.

Я бы и не против это сделать, вот только бугор в его штанах и узел в животе не дают этого сделать.

Когда начинает втирать гель во внутреннюю сторону бёдер, резко подаюсь назад. Упираясь спиной в кафель, тяжело гоняю воздух. Взгляд в его потемневшие глаза, и мы оба сжимаем зубы.

– Хватит. – бросаю дрожью.

– Сама дальше справишься? – цедит сквозь челюсти, сползая взглядом от груди и треугольнику между ног, а я чувствую себя настолько неловко из-за того, что уже десять дней не делала эпиляцию.

Выдыхает так тяжело, что его дыхание задевает соски и разгонятся мурашками по коже. – Блядь. – рычит, отводя глаза в сторону, и тут же повторяет. – Блядь!

Понимаю, что он только сейчас заметил красный рубец, но ничего не говорю. Вечно прятать его всё равно не удастся.

Север проводит пальцами над шрамом, и я слышу, как скрипят его зубы. Перехватываю запястье и шепчу:

– Всё нормально, Артём. Затянется.

Он отрывает отяжелевший взгляд от раны и переводит на лицо.

– Я убью его, Насть. Ты же понимаешь, что этого я ему никогда не прощу? Даже если загремлю за решётку, так просто не оставлю.

Я понимаю. Прекрасно сознаю, что он сейчас чувствует, но спокойно обрубаю:

– Не убьёшь, Артём. – ловлю ещё один хмурый взгляд. – Потому что я сама это сделаю. За себя. За тебя. За нас. За всё, через что нам пришлось пройти и пережить, его жизнь я оборву своими руками.

Парень шумно вздыхает, и я уже готовлюсь к спору, но он только качает головой и, подаваясь вперёд, прижимает меня к обнажённому торсу. Кожа к коже, и я захлёбываюсь от счастья. Это непередаваемые ощущения.

По моему телу скатываются капли воды, намочив не только его грудную клетку и рельефный пресс, но и штаны, но, кажется, его это совсем не волнует.

– Вместе. – всё, что выдаёт, а потом молча выходит за дверь.

И как это, мать вашу, понимать? Что мы вместе убьём его? Будем по очереди втыкать в него нож? Бред.

Я, конечно, не собираюсь искать Должанского, но если он ещё раз появится в нашей жизни, то без раздумий всажу в него не только нож, но и единственную пулю, просто потому, что не смогу спокойно жить, пока не буду уверена в том, что мы не дышим с ним одним воздухом. Как я буду ходить по улицам, не выискивая в каждом лице свой ночной кошмар и не оборачиваясь, ожидая увидеть, как он идёт за мной по пятам?

Я даже не понимаю, чего боюсь больше: Должанского или того, что Артём не будет просто сидеть и ждать, пока тот объявится, а сам займётся поисками? Понимаю же, что он не сдастся, пока не отомстит за меня. Северову хватило всего одного укуса и нескольких синяков, чтобы у него появилась причина убить, а сейчас…

Блядь, даже думать об этом боюсь.

После того, как он увидел не только шрам, но и расплывшиеся по левой стороне грудины и рёбер чёрно-жёлтые пятна, такие же, как и на лице, то сейчас Тёма едва держится, чтобы не сорваться. Я должна что-то придумать, чтобы не дать ему этого сделать, иначе навсегда потеряю любимого человека.

С трудом, но достаточно быстро заканчиваю купание и выползаю из ванны, заматываясь в полотенце.

Одежду мне так и не дали, а натягивать обратно больничную сорочку никак не тянет, поэтому сильнее стягиваю узел и выхожу в коридор.

– Сейчас не время, Ди. Потом поговорим. – долетает голос Егора вместе со сквозняком из распахнутой входной двери.

Не успеваю остановиться, когда ловлю на себе одновременно растерянный и злобный взгляд брюнетки, стоящей в дверном проёме.

– Привет. – здороваюсь с улыбкой, но вместо ответа мне, прилетает Северову младшему. Пощечина.

– Ненавижу тебя, мудак! – кричит девушка и убегает.

– Блядь! – рычит Егор, опуская голову.

И тут до меня доходит, что я только что натворила. Настолько погрузилась в себя, что выперлась в полотенце в коридор и поздоровалась, судя по всему, с его девушкой, как ни в чём не бывало. Что она должна была подумать, увидев меня в квартире брата Артёма, да ещё и в таком виде?

Упс…

– Твоя девушка? – уточняю на всякий случай.

– Вроде того. – бурчит зло.

– Извини. Давай я ей всё объясню.

– Не надо. Одежда в гостевой спальне. Скоро вернусь. – выбивает, вылетая за дверь.

Знать бы ещё, где она находится.

Прихрамывая и морщась от боли, прохожусь по комнатам, пока не замечаю на постели футболку и штаны. Одеваюсь, думая о том, что пол жизни сейчас отдала бы за трусы. Одно дело дома расхаживать в таком виде, а совсем другое по улицам и в чужой квартире.

Антон с Артёмом что-то тихо обсуждают, но замолкают, как только я вхожу на кухню. Замираю на полушаге и встречаю встревоженные взгляды, направленные на меня.

– Мне стоит спрашивать? – выталкиваю обеспокоенно, потому что понимаю, о чём бы они не разговаривали, связано это с мной.

– Не стоит. – бросает Север и тянет мне руку. – Иди ко мне, Насть.

Вместо этого только на секунду сжимаю его ладонь и занимаю соседний стул.

Дышу на надрыв, собирая все резервные силы.

– Люблю тебя. – говорю одними губами, ловя бирюзовые глаза, и в них же читаю безмолвный ответ.

Пододвигаю стул ближе к Артёму и переплетаю наши пальцы. Все молчат. Не знаю, что творится в головах у парней, а я жду Егора. Опускаю голову на плечо любимому и обречённо выдыхаю, когда тот, наконец появляется.

– У тебя есть выпить что-то покрепче? – спрашиваю хрипло, принимая ровное положение.

Северов младший кивает, и через минуту на стол опускается бутылка виски и четыре стакана.

Опрокидываю в горло свою порцию и тут же закашливаюсь. Что ни говори, но к крепкому алкоголю я всё ещё не привыкла.

Вдох-выдох.

Сердце по рёбрам до хруста.

Воздух в лёгкие до отказа.

– Я не знаю с чего начать, поэтому расскажу всё с самого начала.