Текст книги "Жанна (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Глава девятая. Метрополия
//Атлантический океан, 1 июля 1860 года//
Флорентина продала свою аптеку практически за бесценок, за жалкие тысячу франков, как помещение.
Арким же конвертировал сто грамм золота в три с половиной тысячи франков. Как узнал он у Флорентины в ходе их долгих бесед во время этого не самого быстрого путешествия по Атлантике, раньше, до денежной реформы почти тридцатилетней давности, франк жерминаль, введённый Наполеоном I Бонапартом, содержал в себе 0,2903 грамм золота, с тех пор утекло много воды, деньги печатались бесконтрольно и столько золота для его обеспечения просто не было, поэтому после этой очень плохо сказавшейся на престиже страны реформы содержание золота во франке упало в сто раз.
Подходящее судно они нашли в Каракасе, куда пришлось добираться своим ходом, то есть Арким погрузил Жанну и Флорентину на спину и домчал их до места за сутки с лишним. Жанна даже успела поспать в ходе этого скоростного турне.
– Ногу на сантиметр назад, – поправил Арким Жанну.
Она занималась с мечом, купленным у одного испанского антиквара в Каракасе. Тот уверял Аркима, что меч принадлежал самому «аделантадо Франсиско Писарро», но короткое сканирование встроенными сенсорами показало, что изготовили этот меч, пусть и с отличным мастерством, примерно в середине восемнадцатого века.
Тем не менее, Аркиму он нужен был для тренировки Жанны. Он сбил цену до двухсот франков, указав на несколько несоответствий и один явный анахронизм.
Себе он взял меч самого «аделантадо Эрнандо де Сото», который «совершенно случайно» достался антиквару от неких «отчаянных искателей сокровищ». Этот меч тоже изготовили в середине восемнадцатого века, причём примерно в то же время, что и меч Писарро. С теми же огрехами.
Это точно мечи одного мастера, который всерьёз занимался не очень внимательной к деталям подделкой всяких легендарных и знаменитых мечей.
«Меч де Сото» обошёлся Аркиму в сто пятьдесят франков.
Дороговато для кусков металла, причём не самых лучших, которые он встречал в своей жизни, но зато они получили инструменты для оттачивания фехтовальных навыков Жанны.
Она и так неплохо владела мечом, обладая отточенными приёмами, которые поставят в тупик любого средневекового фехтовальщика, но совершенству нет предела. Аркиму нужен мастер меча, а не всего лишь профессионал.
Моряки из корабельной команды поначалу с интересом наблюдали за вознёй великана с девочкой в латных доспехах, но со временем такое зрелище надоедает.
Потренировав Жанну в течение трёх часов, Арким пошёл с ней в каюту, где они пообедали вместе с Флорентиной.
Остаток дня они изучали военную инженерию и фортификацию, в которой Жанна заметно продвинулась. Вырезанные Аркимом из дерева макеты типичных замков Франции были разложены на столе и девочка, оперируя ограниченным числом деревянных фигурок, должна была наиболее эффективно взять замок. Параллельно они изучали теорию баллистики, с чем у Жанны дело ладилось не слишком хорошо.
– Завтра к вечеру будем в Бордо, – сообщил Арким, когда они лежали на палубе парохода и смотрели в безоблачное ночное небо.
Жанна достигла определённых успехов в целой серии дисциплин, а также в стрельбе из нарезного мушкета. Тут известна пуля Минье, а также пуля Несслера, видимо, работа адептов Порядка.
Но увы для огнестрельного оружия, феноменальный успех пневматических многозарядных винтовок и личное расположение к ним «Покорителя Европы», как здесь иногда называют Наполеона I, определили ход оружейной мысли на десятилетия вперёд: у капитана парохода «Сан-Антуан» на вооружении пневматический пистолет, а команда вооружена исключительно пневматическими гладкоствольными мушкетами.
Логика в этом тоже есть: серийно производимые пневматические гладкоствольные мушкеты, снабжённые достаточно мощными баллонами, способны стрелять в полуавтоматическом режиме, что пока что недостижимо для огнестрельного оружия, которое, из-за того, что почти никто его не развивает, обречено на время уйти на второстепенный план. А если добавить к этому точность и низкую чувствительность к погодным условиям…
Порох был признан большей частью малоперспективным и не стоящим усилий. В первую очередь от него отказались охотники, которые, благодаря пневматике, оказались способны бесшумно убивать дичь, а потом и армия. Французская армия в настоящий момент вооружена исключительно пневматическими мушкетами, гладкоствольными и производимыми серийно. Точность изготовления поначалу хромала, но в настоящий момент они выправили положение и уверенно шли к перевооружению на нарезное пневматическое оружие.
Теоретически никаких пределов мощности пневматического оружия нет, но пороховое оружие, при должном качестве и точности обработки деталей, а также применении мощного бездымного пороха, позволяет достичь куда более впечатляющих результатов по дальности и точности боя на определённом научно-техническом этапе. Но чёрный порох, низкое качество и точность обработки, а также предубеждение перед огнестрелом и зримые примеры превосходства пневматики, пусть и весьма мнимые, стопорят развитие в этой области, хотя в земной истории вторая половина девятнадцатого века была ознаменована интенсификацией прогресса в производстве огнестрельного оружия.
В то же время пневматика не стояла на месте, а развивалась семимильными шагами. Мощность росла, промышленность освоила производство баллонов высокого давления, росла также и точность, поэтому огнестрел сильно отставал без необходимых исследований, словно на нём кто-то целенаправленно поставил крест.
Какие-то деятели, вероятно, не без помощи пришлых адептов Порядка, начали разрабатывать месторождения гелия в протекторате Персия, а конкретно в Южном Парсе. Гелий нужен много где, но в основном в аэростатостроении. А для аэростатов и дирижаблей нужна резина, причём хорошая. Франция потому и сидит в Латинской Америке так плотно. Гевея – наше всё.
Аркиму это местное увлечение пневматикой только на руку: его эндоскелет, изготовленный из броневого металла Бездны, даже самые мощные пороховые винтовки пробить не способны, а с пневматикой вообще некого опасаться.
Любопытно, что подразделения Старой гвардии уже давно укомплектованы стальными кирасами, которые эффективно защищают от пневматических пуль.
Пневматика неожиданно для всех вернула уже позабытую всеми личную броню. Один из матросов рассказывал Аркиму, что личная гвардия императора поголовна экипирована совершенными латными доспехами.
Это объясняло и то, что в целом бронированию Жанны люди удивились, но совсем уж фурора в Мюратвилле она не произвела.
Броня возвращалась и что-то подсказывало Аркиму, что рано или поздно именно она убьёт пневматику и проторит повторный путь для огнестрельного оружия. И всё вернётся на круги своя, как оно этого и заслуживает, только вот история за это время сильно изменится. Ещё сильнее, чем до этого.
//Французская империя, г. Бордо, 3 июля 1860 года//
– Сегодня пятнадцатый день мессидора шестьдесят восьмого года с первого дня Республики, – провозгласил Арким, спускаясь с трапа корабля. – И этот день символичен тем, что сегодня мы возобновляем Революцию…
Они втроём уверенно двинулись через портовой район.
Город Бордо является важнейшим портом Франции. Именно через этот город колонии торгуют с метрополией. Сюда стекаются товары, за счёт которых обеспечивается некоторая часть благополучия Французской империи.
Видно было, что часть поступающих денег оседает в городе: улицы мощённые, причём не сотни лет назад, а относительно недавно, грязи нет, коммунальные службы работают, множество приличного вида зданий, даже в порту, что, как правило, несвойственно большинству городов. Порт – это, с одной стороны, источник средств для города, а с другой, источник социальных проблем, то место, в развитие прилегающих территорий которого никто не вкладывается, поэтому вокруг него, на фоне высокой экономической активности, не менее высоко активничал разного рода криминал.
Бандитизм процветал: Арким «срисовал» по пути около двадцати карманников, а также несколько десятков грабителей, таившихся в тёмных переулках. А сканирование одного большого здания на окраине портового района выявило что-то вроде крупного наркопритона, где валялись на лежанках курильщики опиума.
Меч уже неоднократно слышал от разных людей, что главный торговец опиумом – Французская империя. Опиум из Французской Мьянмы, Французского Лаоса и Французского Таиланда поставляется по всему миру, но особенно в Китай, где его очень уважают и любят. Естественно, что часть товара импортируется в Европу, где он находит своего покупателя.
Ничего необычного в этой государственной наркоторговле нет: если не французы, то англичане. Британская империя, из одного параллельного мира, о котором Арким черпал сведения из снов, торговала опиумом вплоть до первой половины двадцатого века.
Вот и французы, в конкуренции с американцами из САСШ, активно торговали опиумом, который завозился в основном в Китай, где его употребляло около восьми миллионов китайцев. В параллельном мире, где доминировала Британская империя, торговля опиумом приносила государству около 20 % дохода казны. В этом мире французы получают что-то около 10 % дохода казны, но это были лишь приблизительные расчёты Аркима, который составил некоторое представление об экономике Французской империи из бесед с моряками и капитаном.
Арким огляделся в районе выезда из города и быстро нашёл взглядом стоянку дилижансов.
– В Париж, прямо сейчас, – обратился он к кучеру.
– Вас трое? Пятнадцать франков, – ответил хмурый мужик с длинными висячими усами.
– Сгодится, – кивнул Арким.
//Французская империя, г. Париж, 7 июля 1860 года//
Трое суток пути спустя они оказались в пригороде столицы.
Пригород был полон конструкциями стихийной застройки, то есть трущобами. Официальную часть города можно было определить по мощёным улицам, а трущобы отличались грунтовыми дорожками между домами. Что-то наподобие в XXI веке можно обнаружить в городах где-нибудь в Африке.
Канализациями трущобы не оснащались, куда девалось производимое жителями дерьмо было большой загадкой для Аркима. Хибары строились из доступных материалов, обитатели напоминали преимущественно бомжей из-под моста, ходили хмурые, никакой адекватной инфраструктуры здесь не было, зато в избытке имелись жандармы. Патрули вооружённых пневматическими мушкетами жандармов сновали тут и там, приглядывая за трущобами. Видимо, они уже давно создавали проблемы остальному городу, поэтому были приняты такие меры.
Городская промзона чадила дымом из высоких труб где-то в северной части города. Как догадывался Арким, в трущобах люди живут не просто так, иначе с ними бы давно разобрались совершенно недемократическими способами, а работая на промышленных предприятиях города, обеспечивая его частью необходимых товаров.
Также Арким с удивлением для себя увидел дирижабли, парящие над городом. Он насчитал целых пять штук, один из которых был объёмом около тридцати тысяч метров кубических. Не самый большой дирижабль из возможных, но насколько знал Арким, их в это время вообще быть не должно, тем более в таких количествах. Каркас жёсткий, перемещается в воздухе с помощью неизвестного двигателя, вероятно, парового. Паровой двигатель, предусматривающий нагрев и открытое пламя, исключает применение водорода, иначе это будет летающая бомба, способная вызвать пожар в любой случайной части города. Это значило, что он заполнен гелием, о производстве которого Аркиму уже известно.
Жанна смотрела на это выпученными глазами. Картина никак не укладывалась в её голове.
– Что это? – наконец спросила она у Аркима.
– Это дирижабль, – ответил Арким. – Воздушное судно легче воздуха. Я рассказывал тебе про самолёты, они, вероятно, появятся сильно в будущем, а это дирижабли, более лёгкие в изготовлении на текущем техническом уровне. Практический смысл в них есть только в случае отсутствия адекватной авиации тяжелее воздуха, что имеет место быть сейчас. Они будут доминировать в воздухе до того самого момента, как авиастроение научится делать достаточно мощные двигатели.
Жанна молча кивнула. Про самолёты она слышала из развлекательных рассказов меча, но считала, что он рассказывает ей какую-то сказку. Предпосылки она знала, также знала о принципиальной технической осуществимости создания самолёта, но всё равно не могла поверить, до этого дня. Ведь вот они, дирижабли, прямо перед её глазами, парят себе в небе.
– Остановимся в каком-нибудь приличном отеле, – сообщил им Арким. – А потом начнём искать нормальное жильё.
Пройдя ближе к центру, они обнаружили отель «Гранд-Империал». Сразу было видно, что это им не по карману: швейцары остановили Аркима сразу же, как только он попытался пройти внутрь. После путешествия одежда его выглядела не очень, поэтому его расценили как неплатежеспособного. Он пожал плечами и они пошли дальше.
Ещё несколько отелей были им не по чину, зато на самом краю центрального района они обнаружили небольшой отель «Фавёр Руаяль».
– Чего изволите, уважаемый? – без особого интереса спросил метрдотель. – Вакансий нет, работники не нужны.
– Номер на четверых, – произнёс Арким. – Самый лучший.
– Это обойдётся вам в двадцать франков в сутки, поэтому есть более дешёвые номер… – начал было метрдотель.
– Вот за первые сутки, – положил на стойку купюру Арким. – Ведите.
К стойке подскочил консьерж с биркой «Луи», поклонился и повёл в нужном направлении.
Лучшие номера в это время находятся на первых этажах, так как лифты в нынешнее время крайне небезопасны и не применяются для перевозки пассажиров, а при масштабных стройках высотных зданий работающие на лифтах строители получают двойную, а то и тройную ставку за риск. Уловители оборванных тросов ещё никто не изобрёл, поэтому первые этажи будут элитными ещё долгое время.
Арким прошёл в гостиничный номер, представляющий из себя три комнаты со спальней, гостиной, санузлом и второй спальней, поменьше.
Также имелся небольшой балкон с видом на Итальянскую площадь.
– Завтрак обед и ужин включены в стоимость, – сообщил консьерж Луи и ожидающе уставился на Аркима.
– А, точно, – кивнул ему Арким и протянул купюру в один франк.
Луи ушёл с не особо довольной физиономией.
– Рабочие получают по семь франков в месяц, а этот хлыщ недоволен тем, что я дал ему «всего лишь» один франк на чаевые, – возмущённо пробормотал Арким. – Лакеи. Чтобы ты знала, Жанночка, подобные этому Луи типы – самые приспособленные при текущем режиме власти. Думают только о деньгах, готовы ради них на всё, поддержат любого, даже самого конченого правителя, лишь бы он позволял им продолжать их привычную манеру существования. Держись от них подальше, они ненадёжны.
– Поняла, – ответила Жанна. – А кому можно доверять?
– Только тем, кого знаешь лично и хорошо, – Арким осмотрел помещение. – Опытному человеку сразу понятно, кто есть кто. Пока не наберёшься опыта, помогать тебе в этом буду я. А теперь, думаю, вам пора отдохнуть с дороги. Никуда не выходите, я буду к утру.
– А ты куда? – забеспокоилась Флорентина, раскладывающая вещи по шкафам.
– Прогуляюсь по городу, подышу воздухом, выясню кое-что, – развёл руками Арким. – Надо понять, с чем нам предстоит работать.
– Осторожнее там, – попросила его Флорентина, бывший аптекарь.
– Я буду вести себя хорошо, – пообещал Арким и направился на выход. – Спите, завтра будет очень много дел.
Первым делом он направился к портному.
Лавка нужного специалиста обнаружилась на той же улице, что и отель.
– Здравствуйте. Меня зовут Аркимом Эспадой и мне нужен костюм, – сообщил Арким щуплому мужичку, подслеповато щурящемуся и пытающемуся разглядеть его находящееся где-то на высоте лицо.
– Приветствую, – кивнул ему портной. – Я – Антонио Сантанджело. Будет вам костюм, но дорого.
– Я не постою за ценой, – усмехнулся Арким. – Прекрасно понимаю, что материала надо много.
– Тогда пройдёмте снимем мерки…
Спустя полчаса Арким вышел из лавки, оставив задаток в сто франков за четыре костюма. Портной пообещал справиться за два дня, поэтому мечу некоторое время придётся походить в «колониальном» костюме.
Впрочем, для того места, куда он собирался, текущий костюм подходил как никогда лучше.
//Французская империя, г. Париж, трущобы, 7 июля 1860 года//
– Где здесь работёнку найти, приятель? – Арким подсел за стойку в кабаке «Жак Лютый», положив на стол купюру в один франк.
– Я тебе не приятель, – покачал головой бармен, но купюру принял. – Спроси на проходных в заводах, там текучка всегда, обязательно что-то найдёшь.
– А чего текучка-то? – поинтересовался любопытный меч.
– Ты что, из Америки приплыл? – криво усмехнулся бармен.
– Прикинь, – заулыбался Арким и положил на стол пять франков. – И пива мне налей.
– А, ну тогда слушай, – бармен наполнил кружку пивом с пенкой и опёрся на стойку локтями. – Сейчас дела в стране совсем не сахар, сам понимаешь, раз бывал в колониях. На большей части заводов уже несколько раз повысили норму выработки, для некоторых это невыносимо, поэтому уходят куда глаза глядят. И это случается почти каждый день. Ребята изнывают, работать там действительно тяжело, но ты вон какой здоровый, значит, выдюжишь. Но если не хочешь горбатиться за копейки на производстве, то есть варианты поинтереснее…
– Это какие же? Криминал? – для прояснения спросил Арким.
– Знаю я одного шишку этого района, он как раз нуждается в крепких парнях для его дел, – ответил бармен. – Если ты не засланец фараонов, конечно же. Если всё-таки засланец, то не ходи, зарежут просто так.
– Не интересует меня криминал, – покачал головой Арким, после чего залпом выпил кружку. – Мне бы простую работу, чтобы честно работать и зарабатывать хоть какие-то деньги.
– Тогда на заводы только, – отрицательно покачал головой бармен. – Кстати, звать тебя как?
– Аркимом меня звать, – представился меч.
– Странное имечко, – хмыкнул бармен. – Я – Шарль, заведую этим кабаком.
– Приятно познакомиться, – пожал ему руку Арким. – Я буду захаживать время от времени.
– Если будешь только пить – добро пожаловать, – улыбнулся бармен.
Арким покинул кабак, который был полон разного рода работягами, после чего направился по их следам в сторону ближайшего завода.
Ему нужно было детальное понимание обстановки и контакты с рабочими.
Очень быстро он нашёл завод по производству стального проката «Шанс & сыновья», стоящий на границе промзоны с трущобами.
На проходной, что примечательно, его встретил отряд вооружённой дубинками охраны. Они как раз выходили из врат завода, дубинки были частью окровавлены, на некоторых из них даже были видны налипшие клочки волос и человеческой кожи. Видимо, били кого-то.
Арким молча пропустил их мимо, а затем прошёл в проходную.
– Эй ты! Чего здесь забыл? – заинтересовался тип в сером костюме и с защитной каской из пробки на голове.
– На работу хочу устроиться, – ответил Арким.
– Тогда заходи вон в ту будку, – указал этот мужик.
Меч проследовал в указанном направлении, открыл дверь будки и наткнулся на сидящего за столом мужика в таком же как у предыдущего сером костюме. Он заполнял какие-то бумаги и недовольно посмотрел на Аркима.
– На работу устроиться хочу, – произнёс последний.
Бюрократ за столом достал новый лист из общей кипы и уставился на Аркима:
– Имя, фамилия, опыт работы…
Спустя восемь минут и тридцать семь секунд Арким стал гордым сотрудником завода, можно сказать, членом большой и дружной семьи. Во всяком случае, бюрократ, который не счёл нужным представляться, в конце сказал именно так.
Исходя из комплекции, ожидавший снаружи будки мужик в пробковом шлеме повёл его непосредственно к прокатным станам.
– Работа требует высокой самоотдачи, – произнёс пробкошлемный, а затем начал инструктаж. – Вот этим захватом берёшь слиток, затем вставляешь в эту часть прокатного стана. Потом ещё раз и ещё раз. Должна получиться этакая длинная палка, которую уже другие люди разделят на куски и отправят на доведение. Твоя работа: взял слиток – вставил в прокатный стан. Мастер Андре будет помогать тебе несколько дней, а потом уже сам. Если после обучения не справишься самостоятельно – уволен. Понял?
– Понял, – кивнул Арким. – Работёнка нехитрая.
– Но тяжёлая, – вступил в разговор подошедший мужик в рабочей одежде. – Новенький, да? Господин Льеж, могу я забирать новичка?
– Забирай, – потерял интерес к Аркиму этот тип с говорящей фамилией[11]11
Фамилия пробкоголового – Льеж – (liege, фр.) – пробка.
[Закрыть].
С трудоустройством в нужное место вышло даже легче, чем он ожидал.
– Ну, пойдём, новичок… – позвал Аркима мастер Андре. – Покажу тебе, как делают лучшую сталь во всём Париже.
