Текст книги "Жанна (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Легат и приор-настоятель пришли к следующим соглашениям:
1. Аббатство будущего ордена будет подчиняться непосредственно Папе Римскому и никому больше.
2. При условии всестороннего участия боевых братьев в грядущем крестовом походе, аббатство будет базой для военно-религиозного ордена с максимальной штатной численностью до десяти тысяч боевиков.
3. Если всё-таки будут участвовать в крестовом походе, то аббату будет даровано право предлагать цель и обсуждать условия для начала следующего крестового похода.
4. Налоги с аббатства взиматься не будут, но будет единственный и весьма символический натуральный налог в виде поставки в Ватикан двадцати тонн алкогольной продукции ежегодно.
5. Взамен за дополнительную единовременную выплату шестисот тысяч турских ливров аббат и магистр ордена становится апостольским нунцием, то есть будет представлять интересы Папы во Франции, что вполне реально в текущих условиях, когда королевская власть крайне слаба и согласна на любую подачку.
6. Аббатство и орден навсегда отказываются от каких-либо политических притязаний за свою древность и участия в политической жизни Ватикана. То есть мухи отдельно, котлеты отдельно.
7. Содержание ордена полностью на плечах ордена, никто из Ватикана официально не помогает и не мешает.
8. Орден решили посвятить святому мученику Терентию, в честь местночтимого святого исповедника Терентия, который будет в ближайшее время реканонизирован и приведён к ряду общецерковного почитания в ипостаси раннехристианского святого мученика Терентия. Ребрендинг какой он есть.
Аркиму эти красивые слова как мёртвому припарка, потому что это пока что просто слова. Нельзя недооценивать Ватикан, там такие жуки сидят, что венецианским интриганам до них как до Китая раком. Деньги-то Папа возьмёт, а вот как оно дальше будет с исполнением обязательств – это другой вопрос. Биологический папа может и не кинет, а вот римский…
Арким с горечью подумал, что именно так разрушается плодотворное многовековое сотрудничество…
В честь закрепления сделки приор-настоятель выпил с папским легатом две бутылки креплёного вина, после чего отправился почивать.
Папского легата разместили в самых роскошных гостевых палатах. Арким сказал Жанне держаться поближе к его двери.
Из бесед кардинала Антония со своими замами, приехавшими вместе с ним, стало ясно, что ходом событий он доволен и успех Папы практически гарантирован. Ну, Папа тоже не дурак, отправлял кого надо. Антоний льёт елеем прямо в уши, приор-настоятель и шанса не имел в этом процессе относительно законного отъёма денег за весьма метафорические услуги.
Религиозных орденов-то навалом, одним больше, одним меньше, но мало таких, которые реально могут со временем собрать войско в десять тысяч братьев, надлежаще экипированных и подготовленных. И всё это будет в распоряжении Папы, а ему за это ещё и деньги заплатят.
Мастерская работа легата.
А потом факт о неслыханном богатстве ордена терентианцев станет общедоступным…
Арким уже прослеживал аллюзию на такой же орден, который тоже был очень богатым. И название его тоже начиналось на «Т».
Святой отец Франсуа своими действиями фактически поставил монастырь под угрозу существованию, просто пока ещё наивно считал, что Римскую Церковь всё ещё больше заботят вопросы веры, а не денег и власти.
Меч знал людей как никто другой, более того, он лучше всех понимал их. И прогнозы о будущем ордена, исходя из этих знаний, весьма неблагоприятны.
//Королевство Франция, монастырь исповедника Терентия, 19 августа 1427 года//
Бургундское войско не смело трогать папского легата, поэтому он, в компании пяти крепких повозок и отряда в четыре сотни боевых братьев, отправился в Рим.
Одноглазый Жан, командующий бургундцами, попросил переговоров.
Находящийся в тот день в благоприятном расположении духа приор-настоятель дал добро и встреча произошла прямо у ворот.
Этот фарс должен быть закончен, легат попросил как можно скорее избавиться от бургундцев, оставив в монастыре лист пергамента с пустыми строками для имён и папской печатью. Причиной необходимости скорого избавления от осады был тот факт, что в ближайшие месяцы прибудет несколько кардиналов для исполнения процедур по учреждению ордена.
Арким все эти дни был ворчлив и недоволен. У него отняли монастырь, приор-настоятель уже и забыл про какое-то там спасение Франции, его заботили перспективы стремительного карьерного взлёта от пусть и крайне могущественного, но приора-настоятеля, до магистра военно-религиозного ордена типа тамплиеров или госпитальеров. С надёжным источником дохода они могут переплюнуть эти два ордена вместе взятые в деле освобождения мира от магометанской угрозы.
«Совсем спёкся», – подумал Арким, наблюдая за едущим на белом коне пока ещё приором-настоятелем. – «Уже видит себя вершителем судеб мира»…
– Есть способ выйти из этого положения, – надменно поджав губу, произнёс отец Франсуа. – Все имеющиеся воины твоего воинства принимают постриг в монахи моего аббатства, а ты, маркграф Жан III, обязуешься передать всех своих сыновей, законных и незаконных, в обучение сюда же. Сам можешь возвращаться обратно в своё маркграфство. Каков размер твоего долга перед герцогом Бургундским?
Изнеможённый ранением и погаными условиями депрессивного осадного лагеря маркграф поднял недоуменный взгляд на священнослужителя.
– Семь с половиной тысяч турских ливров… – ответил он.
– Аббатство берёт этот долг на себя при условии исполнении тобой обязательств, – промолвил приор-настоятель.
– Но у меня нет законных детей… – не верящий, что можно отделаться так легко, маркграф вновь опустил голову.
– Бастарды? – уточнил отец Франсуа.
– Есть Филипп… – признался маркграф.
– Узаконь его, это одно из условий, – велел ему приор-настоятель.
Если бы Арким сейчас мог ухмыльнуться, он бы ухмыльнулся сейчас самой ядовитой из своих ухмылок.
Логика действий будущего аббата для знающего была видна невооружённым глазом: сын Жана III будет не в послушании в аббатстве, а на религиозном обучении, поэтому права на маркграфство формально будут за ним. Придёт нужный момент и лояльный аббатству маркграф Филипп какой-то там по счёту передаст маркграфство ордену, открыв тем самым его филиал прямо под боком у герцога Бургундского.
Ещё не став магистром, отец Франсуа уже начал брать быка за рога и строить далекоидущие планы по приращению территорий к ордену Святого Мученика Терентия.
К вечеру осада была снята, некоторые из бургундских солдат пытались бежать, но их отловили и заперли в казематах для перевоспитания очень строгим постом.
Будущий орден за время осады увеличил численность неофитов на две с половиной тысячи, среди которых было также сорок шесть благородных персон: мелких баронов и безземельных рыцарей.
После ужина Жанна зашла в кабинет приора-настоятеля, который с приближёнными братьями выбирал дизайн будущей формы ордена.
– А, Жанна, – заметил отец Франсуа посетительницу. – Как ты думаешь, какого цвета выбрать крест? Обсуждаются два варианта Андреевского креста: красный на чёрном фоне и красный на белом фоне.
– Красный на белом, – без раздумий ответила Жанна.
– Почему? – не понял приор-настоятель.
– Если предполагаются сражения за святую землю, то там будет очень жарко, – сказала Жанна. – Чёрная ткань хуже отражает свет, поэтому способствует её нагреванию. Под палящим солнцем ходить в чёрном – сущее мучение. А там и так будет множество сложностей и лишений, потому лучше красный на белом.
– Разумно, – после небольшой паузы на обдумывание ответил отец Франсуа. – Какова цель твоего визита?
– Она привела меня, – ответил за девочку Арким. – Думаю, больше нет смысла держать её взаперти в монастыре. С сегодняшнего дня объявляю начало операции по спасению Франции. Пришло время.
– Да-да, конечно, – без особого воодушевления ответил отец Франсуа, уже видящий себя побеждающим османов и на их плечах врывающимся в Иерусалим.
Глава двадцать третья. Дни Жанны
//Королевство Франция, монастырь исповедника Терентия, 25 августа 1427 года//
– Ох, а так ведь и кукухой поехать можно… – произнёс Арким. – Ух…
Он снова торчал за алтарём в часовне, куда его поместила Жанна.
Согласно давно уже установленному плану, она отправляется в Домреми, где у неё будет много времени на общение с родными и близкими. Примерно десять месяцев мирной жизни.
Впервые за долгое время она будет в отрыве от меча, без брони и оружия, ну, почти без оружия.
Она отправилась в путь два дня назад, в сопровождении двух десятков вооружённых братьев-монахов, которые и послужат в качестве незаметной постоянной охраны, обосновавшись в трактирах деревень Домреми и Грё.
А Арким скучал.
Длительный период активности избаловал его событиями и впечатлениями, поэтому монотонно тупое торчание в камне начинало потихоньку сводить с ума.
– Десять месяцев, это всего лишь десять месяцев… – подумал Арким. – А потом ещё год… Дерьмо…
//Королевство Франция, деревня Домреми, 30 августа 1427 года//
– Жанна! – радостно воскликнула мать, вышедшая из дома с какой-то деревянной бадьёй.
– Мама! – Жанна бросилась в объятия уже пожилой женщины.
– Ты так выросла и… окрепла… – мать отстранилась и осмотрела дочь внимательным и гордым взглядом. – Отец пошёл на рыбалку с сыновьями, будут к полудню. Заходи в дом! Ты же с дороги, проголодалась наверное…
Жанна дала знак монахам, чтобы они исчезли с горизонта, после чего те направились в ближайший трактир, чтобы надолго занять все доступные номера.
– Кушай… – мать наложила девочке полную тарелку каши и налила некоего супа в другую тарелку.
Не став отказываться, Жанна начала есть.
– Расскажешь, что произошло? Почему ты перестала приезжать? – начала задавать вопросы Изабелла де Вутон, также известная под семейным прозвищем Роме, то есть Римлянка.
– Были некоторые дела далеко отсюда, – пожала плечами Жанна. – Не могла приехать.
– С тобой всё в порядке? Ты не испытывала лишений за это время? – продолжала мать.
– Нет, всё было в порядке, – покачала головой Жанна, продолжая есть суп. – Что нового у вас?
– Да ничего такого, – улыбнулась ей мать. – На прошлой неделе Маргарита родила пятого сына, нарекли Жаком…
Выслушав полный перечень актуальных новостей деревни, Жанна доела предложенную снедь и положила на стол звякнувший содержимым мешочек.
– Это что? – спросила мать, прекрасно понявшая, что содержимое является деньгами, но не понявшая посыл.
– Это деньги, двадцать турских ливров, – ответила Жанна равнодушным тоном. – Нужно выправить хорошее боевое снаряжение Пьеру, Жану и Жакмену, а на остаток построить тайную кладовую под домом и наполнить её провиантом на тяжёлые времена.
– Но зачем? – удивилась её мать.
– Грядут очень тяжёлые времена, поэтому нужно обезопасить ваше будущее, – ответила Жанна. – А братьям через десять месяцев предстоит поехать со мной в Вокулер.
– А зачем тебе ехать в Вокулер? – продолжила задавать вопросы Изабелла. – Я подумала, что твоя миссия выполнена и ты сможешь наконец-таки вернуться к обычной жизни, выйти замуж, как положено.
– Я не собираюсь выходить замуж, – отрицательно покачала головой Жанна. – Моя работа ещё не закончена.
Снаружи раздались знакомые голоса.
– Это Жак с детьми! – опознала их мать. – Что-то они рановато сегодня…
//Королевство Франция, деревня Домреми, 1 апреля 1428 года//
Жанна, одетая в женское платье, вскочила на коня.
– Не делай этого, – в очередной раз попросил отец, Жак Дарк, держащий лошадь за уздечку. – Мне было видение, что это очень плохо закончится.
– Всё равно, – устав спорить, ответила Жанна. – Никто, кроме меня, не сможет помочь Франции. Ни король, ни Папа Римский, только я.
Эти месяцы в кругу семьи были омрачены постоянными отцовскими уговорами отступиться и продолжить жить прежней крестьянской жизнью.
Только вот Жанна так жить уже не могла. И дело даже не в длительном нахождении в компании меча Аркима. Дело в том, что навыки, качества и характер, обретённые ею в монастыре, не позволят больше склонить голову и вернуться к обработке земли. А ещё очень важным было наличие хорошо продуманного плана, который ждал воплощения.
Тем не менее, ей было приятно вернуться в родные пенаты и проводить много времени с родными. Она сильно изменилась за прошедшее время, братья её узнали не сразу, хотя внешне она сейчас была почти такой же, какой они видели её в прошлый раз.
Изменения характера, как выяснилось, сильно влияли на внешность.
Братья молча повскакивали на своих коней и приготовились к путешествию Вокулер.
– Я мог бы тебя заставить… – начал отец.
– Не мог, – прервала его Жанна. – Бог хочет, чтобы я отправилась в Вокулер.
Пришпорив коня, она поехала прочь из дома, а братья поехали вслед за ней.
До Вокулера ехать было недалеко, всего 17 километров, что должно занять чуть больше часа.
– А я правда увижу дофина? – спросил Жан, самый младший из братьев, но внешне выглядящий сейчас старше Жанны.
Родился он в 1409 году, календарно был на год младше сестры, но по жизненному и боевому опыту Жанна опережала всех троих братьев вместе взятых.
– Увидишь, – подтвердила она безэмоциональным тоном и припомнила словесный портрет дофина.
«Морда лица обрюзгшая, нос большой, как оно обычно и бывает у Валуа, уши будто приплюснуты к голове, губы толстоватые, глаза серые, волосы светло-каштановые, губы толстые, остальные черты лица, то есть скулы, подбородок и челюсть, тонкие», – практически прозвучало в голове Жанны описание дофина по версии Аркима. – «Видно, что бухает, по характеру ссыкло, в государстве всё решает маменька, Изабелла Баварская, которой ты обязательно не понравишься».
Жанна была готова к такому. Ещё она знала из исторической книги параллельного мира, что ей попытаются устроить проверку с подменой неудачливого короля, которую предстоит пройти. Так-то дофин Карл был провозглашён королём в 1422 году, но без коронации это не подкреплено и может быть оспорено. А короноваться он может только в Реймсе, куда Карл ехать пока что ссытся. Он нерешительно колеблется и ему нужен толчок со стороны.
И она даст его.
//Королевство Франция, город Вокулер, 1 апреля 1428 года//
– Пропустите меня к капитану, – потребовала Жанна у стражей. – У меня к нему дело.
Весомости её заявлению невербально добавляли три брата, облачённых в бригантины и шлемы-шапели.
– Не принимает, – ответил ей страж. – У него похм… у него неотложные дела.
– Я должна его увидеть, – покачала головой Жанна.
– Невозм… – начал страж.
Дверь кабинета капитана города отворилась и оттуда вышел чем-то сильно недовольный краснолицый мужик в домашнем одеянии.
– Кто это, Родрик? – остановился мужик, изучив лица неожиданных визитёров.
– Эта девица заявляет, что у неё к вам дело, – пожал плечами страж Родрик.
– Какое у тебя ко мне дело? – махнул рукой капитан города. – Только быстрее, у меня мало времени.
– Я Жанна Дарк, мне нужно на встречу с дофином в Шинон, – ответила Жанна.
– И чего тебе надо от самого дофина? – криво усмехнулся капитан.
– Я могу помочь ему освободить Францию от английского гнёта, – уверенно заявила Жанна. – Есть пророчество…
– Ха-ха! – рассмеялся капитан. – Не быть мне Робером де Бодрикуром, если я не слышал что-то подобное пару месяцев назад от какой-то проходимки!
– Дайте мне людей и я съезжу в Шинон, чтобы поговорить с дофином, – твёрдо произнесла Жанна. – И спасу Францию от поражения. Пророчество…
– Ха-ха-ха! – Робер де Бодрикур разразился новой порцией поддержанного стражами ржания.
– Это нужно для спасения Франции, – продолжила Жанна. – Если я не смогу…
– Не трать моё время, девочка, – презрительно поморщившись, отмахнулся капитан города.
Жанна знала, что так и будет. Об этом говорил Арким, об этом же было написано в исторической книге из параллельного мира.
– Что будем делать? – спросил её Пьер. – Почему нам не поехать в Шинон самостоятельно?
– Так надо, – покачала головой Жанна, выходя из ратуши.
В дверном проёме ей пришлось уступить дорогу некоей процессии горожан, целеустремлённо вошедшей в ратушу.
– Что за экстренное собрание? – вышел к ним капитан города.
– Мы пришли обсудить новое твоё назначение… – начал говорить упитанный горожанин в дорогой одежде.
Жанна не стала слушать дальше, а пошла в ближайший трактир.
– Здравствуйте. Комнату для меня и моих братьев, – положила она на стол несколько серебряных монет. – И столование по высшему разряду. Мы пробудем здесь день-два.
– Гастон! – заорал трактирщик. – Устрой уважаемых людей в наши лучшие комнаты!
Примчался молодой паренёк, который поклонился братьям и Жанне, после чего принял из рук Пьера сумку с вещами и побежал к лестнице.
Но они успели только устроиться в номерах, получить ключи и спуститься отобедать, как явился некий парень в средней паршивости одежде.
– Жанна Дарк? – спросил он, подойдя к обеденному столу.
– Да, – кивнула девочка. – Но с кем я говорю?
– Жан де Мец, оруженосец капитана города Робера де Бодрикура, – поклонился парень.
– С чем пожаловали? – спросила Жанна, перемешивая наваристую мясную похлёбку ложкой.
– Господин де Бодрикур просит вас явиться в ратушу, – ответил Жан де Мец. – Для разговора касательно вашей просьбы.
– Присоединяйтесь к обеду, – Жанна дала знак и Жакмен, сидевший с краю, подвинулся, освобождая место.
– Сочту за честь, – не стал отказываться де Мец.
Отведав местной похлёбки, они оплатили заказ и направились в ратушу.
Кабинет де Бодрикура был пуст, де Мец рассадил Жанну с братьями по стульям перед письменным столом и сказал:
– Капитан города сейчас обсуждает какие-то вещи с «лучшими людьми города», – произнёс оруженосец с сарказмом. – Но скоро закончит.
Далее они ждали. В кабинете повисла неловкая тишина, которую попытался прервать де Мец.
– Кто является вашим господином, Жанна? – спросил он.
– Бог, – ответила она.
Оруженосец де Бодрикура не нашёл что сказать.
– Слушай, а ты давно на капитана работаешь? – не выдержал ещё более неловкой паузы Пьер.
– Несколько лет, – пожал плечами де Мец.
– И что, какие уроки даёт? – продолжил опрос любопытный Пьер.
Дверь отворилась, вошёл де Бодрикур, красный от злости. Он молча прошёл к своему столу и уселся за него, шарахнув кулаками по столешнице.
– Итак! – произнёс он громко. – Жанна, да?
– Да, – кивнула Жанна.
– Ты что-то там говорила про то, что хочешь попасть к дофину, чтобы спасти Францию? – нервным движением достав из-под стола глиняную бутылку с абсентом.
Абсент был родом из местности Сент-Катрин-де-Фьербуа, где расположено аббатство Святого Терентия. Его «изобрёл» Арким, целевой аудиторией напитка предполагалась аристократия, но почему-то этот крепчайший напиток снискал популярность в среде горожан.
Маркетинговая компания времён короля Филиппа IV, прозванного Красивым, потерпела жесточайший провал, так как у феодальной знати широко разрекламированный напиток интереса не вызвал, более того, эти тонкие и ранимые натуры злостно раскритиковали это «адское пойло со вкусом полыни», поэтому Аркиму пришлось резко удешевлять производство, что вылилось в более дешёвую посуду и пониженное качество изготовления. Зато получившийся продукт, упав в цене, хорошо распробовали горожане, а также братья Тевтонского ордена, регулярно закупающие крупные партии абсента.
Де Бодрикур налил половину стакана, достал из шкафчика абсентную ложку, поджёг абсент лучиной, поместил на ложку кусок драгоценного сахара, поставляемого в ограниченном количестве в комплекте с бутылкой, обмакнул его в абсенте, налил воды из графина, дождался, пока напиток настоится, после чего выпил его залпом.
Жанна, дождавшаяся, пока капитан города закончит процедуру распития напитка, произнесла:
– Да, говорила.
Капитан скорчил гримасу неудовольствия, продержал её секунд двадцать, а затем расслабился.
– Я могу помочь тебе с твоим делом, – произнёс де Бодрикур. – Но будет условие.
Абсент поначалу не одобрялся Церковью, в основном из-за способов его употребления, поджигания, зеленоватого цвета, а также горького вкуса. Но спустя время острые края сгладились, так как стало ясно, что производят его мало, никаких видимых последствий он не несёт. Ну и «духовного вреда» от него никто так и не увидел, просто алкоголь, к которому Церковь вынуждена относиться терпимо. А ещё его нельзя выпить слишком много, ибо он слишком крепкий. На фоне бормотушного алкоголизма, когда европейские алкаши разных сословий хлещут всякое нечистое дерьмо, употребление абсента выглядит даже в некоторой степени умеренно и прилично.
Но осадочек у священнослужителей всё равно остался, поэтому в Риме абсент легально купить нельзя.
– Какое условие? – спросила Жанна, глядя на то, как капитан наливает дополнительную порцию абсента в стакан.
Арким говорил, что слишком частое употребление этого пойла может привести к расстройствам личности, а также наркотической зависимости. Судя по всему, де Бодрикур уже давно и плотно сидит на абсенте, раз не делает перерывов.
– Мне нужны доказательства того, что ты действительно дева из пророчества, – произнёс де Бодрикур. – Дашь какое-то убедительное свидетельство, с чем я смогу подойти к герцогу Анжуйскому, тогда и будет тебе верительная грамота, приём у короля, а также конь и меч.
– Истинно говорю: Орлеан будет осаждён двенадцатого октября этого года, – начала Жанна. – А двенадцатого февраля следующего года состоится сражение, которое впоследствии прозовут «Селёдочной битвой».
– Селёдочная битва? – скептически хмыкнул капитан.
– Англичане повезут из Парижа обоз, где будет находиться преимущественно селёдка, – объяснила Жанна. – Из-за несогласованности действий нашей армии эта битва, несмотря на наше численное превосходство, будет с треском проиграна.
– Это всё? – уточнил капитан, после чего кхекнул и залпом выпил второй стакан абсента.
– Пока что всё, – кивнула Жанна.
– Октябрь, значит… – произнёс де Бодрикур. – Хорошо… У вас есть средства, чтобы вернуться домой, а потом явиться обратно по первому вызову?
– Да, – подтвердила Жанна.
– Ы-хы-м, – глубокомысленно изрёк де Бодрикур. – Как только эти «пророчества», точнее ЕСЛИ эти «пророчества» исполнятся, я сразу же пошлю за вами своего оруженосца. Не хочу заглядывать слишком далеко, но если всё это правда, то… впрочем, рано говорить об этом. Кстати, ты ведь Пьер, Жаков сын? Из Домреми, ведь так?
– Да, господин, – ответил Пьер.
– Я видел тебя на ярмарке в прошлом году, да-да, – припомнил де Бодрикур. – Ты ещё сватался к Елене, дочери нашего тавернщика…
– Было дело, господин, – ответил Пьер, потупив взор.
– Ну ничего, повезёт в другой раз и с другой, – усмехнулся капитан. – Можете идти, а у меня дела городской важности.
//Королевство Франция, деревня Домреми, 3 апреля 1428 года//
В Вокулере они пробыли ещё два дня, нанимая каменщиков и плотников, покупая съестные припасы и необходимые стройматериалы.
Всё это встало в один турский ливр, что считалось небольшой переплатой за подобный объём услуг, но Жанна платила за срочность.
Помимо бытовых дел, она также отписала письмо дофину Карлу. В нём она описывала свою миссию, а также действия, которые собиралась совершить во благо Франции.
Обратно в родную деревню они прибыли сопровождая три тяжёлых телеги с грузами.
Жанна встретила на улице возле дома проходящего мимо брата Адриана, который кивнул ей в знак приветствия.
– Наконец-то! – отец встретил её во дворе их достойно смотрящегося на фоне остальных домов[22]22
Дом Жанны в Домреми – место рождения Жанны Дарк, сохранившееся до наших дней. Вот так он выглядит в настоящий момент: https://ru.wikipedia.org/wiki/Дом_Жанны_д’Арк_в_Донреми
[Закрыть]. – Что выездили? Всё отменяется?
Он колол дрова, но отложил топор сразу же, как увидел дочь с сыновьями.
– Ничего не отменяется, – ответила Жанна, обняв отца. – Просто появилась дополнительная пауза до февраля следующего года.
– Поедешь в монастырь? – недовольно спросил Жак Дарк.
– Мне там пока что делать нечего, – покачала головой Жанна. – К тому же, есть дела здесь.
– А что за грузы? – заинтересовался отец, увидев телеги с наёмными возничими.
– Будем улучшать дом и заготавливать припасы, – сказала Жанна. – Мама разве не говорила?
– Говорила, но я думал, что это случится как-нибудь потом, – произнёс отец обескураженно. – Тем более, что подпол уже сделали…
За это время, в течение трёх месяцев их совместными усилиями был вырыт подпол, который затем усилили каменной кладкой и оборудовали нужной мебелью: деревянными стеллажами для продуктов, а также специальным ледником.
Лёд предстояло накопить зимой, но перед этим, до наступления холодов, мастера должны будут расширить подвал на ещё одну комнату, где будет храниться оружие и экипировка.
Исходя из научного труда, который Жанна читала в параллельном мире, на Домреми в будущем будет совершён налёт, поэтому нужно было обезопасить родителей и братьев с сестрой.
А ещё каменщики и плотники соорудят на заднем дворе тренажёры для конных тренировок.
Братьев она за это время слегка натренировала. Поначалу они выёживались, считая, что девочка неспособна их чему-либо научить, но после серии показательных поединков, представляющих из себя избиение палкой троих сельских увальней, они были вынуждены внимать её урокам и старательно тренироваться.
И нет, она не уступала им в физической силе, более того, заметно превосходила, это буквально бросалось в глаза. Мастерство владения мечом и рукопашным боем – это не всё, что нужно для победы в поединке, физическая сила тоже имеет чуть ли не решающее значение и у Жанны с этим всё в полном порядке. Ибо тренировки, коим она подвергалась, имели под собой полноценную научную основу, с учётом её базовых показателей.
Арким как-то называл их монастырь монастырём культуриста Качкудрия. Жанна не до конца понимала вложенный в эти слова смысл, хотя догадывалась, что этот едкий меч таким образом шутил о чём-то ему одному понятном.
Братья, которым уже не стать мастерами меча, по крайней мере научились за это время держать меч правильно и правильно бить им по противнику. Впрочем, в современных битвах только это и требуется.
В целом, как могла заметить Жанна, аристократы не слишком заморачиваются с фехтованием, так как оно в строевом бою особо-то не нужно. При схождении двух противоборствующих масс надо бить почаще, посильнее да поточнее, этого достаточно для того, чтобы прослыть хорошим воином.
Фехтование, коему обучили Жанну монахи, нужно для индивидуальных схваток, которые во время больших битв практически не происходят. Это предопределило печальную участь фехтования как дисциплины, которую изучают в городах. Аристократы у себя в феодах обычно ограничиваются частым избиением манекенов тренировочными мечами, чтобы развить нужные рефлексы и накачать мышцы для продолжительной зарубы, а вот изящные способы по убиению противника хитрыми ударами изучают далеко не все.
Арким же дал Жанне настоящую мастерскую подготовку, поэтому нет в этом мире никого, кого она не сможет удивить ловким ударом. Хотя она давала себе отчёт, что без Аркима её способности куда хуже, чем с ним. Он мало того, что отличный по балансу меч, так ещё и острый как бритва. И прочнее любой из сталей.
– Разобрали мечи и встали на положенные места, – распорядилась Жанна, когда они разобрались с грузами и расплатились с возничими.
//Королевство Франция, деревня Домреми, 20 февраля 1429 года//
– Крепче щит держи! – выкрикнула Жанна, едущая на лошади с копьём на перевес.
Удар.
Пьер отлетел в заранее приготовленную солому, поэтому почти не пострадал.
Они отрабатывали методы противодействия противнику на лошади, что может случиться в пылу любой битвы.
Пьер отряхнулся от соломы и посмотрел на отчаянно бьющихся друг против друга Жана и Жакмена, облачённых в специальную защитную экипировку.
Экипировка представляла из себя заказанную у местного кузнеца тонкую медную кирасу, медный же шлем с решётчатым забралом, а также толстый поддоспешник.
В такой броне было жарко, тяжело, зато так быстрее сгонялся лишний жир, который они успели набрать за декабрь-январь.
Братья были неплохо подготовлены, ведь Жанна привлекала братьев-монахов для консультаций по их тренировкам. Монахам было особо нечего делать в этой деревне, поэтому они с большой охотой отозвались на её призыв о помощи. Также братья помогли собрать необходимые тренировочные снаряды, которые потом долго мучили её братьев.
Жанна спешилась и подошла к Пьеру.
– Да, что-то я прохлопал удар… – посетовал последний. – Давай ещё разок, кажется я понял, как надо…
– Жанна Дарк! – раздалось из-за высокой каменной ограды, возведённой прошлой осенью.
Жанна узнала голос. Жан де Мец.
В ворота постучали, Пьер сбегал к ним и отворил.
– Жанна, – учтиво поклонился де Мец. – Мой господин зовёт вас в Вокулер, ваши предсказания сбылись с точностью до дня!
