Текст книги "Жанна (СИ)"
Автор книги: Нариман Ибрагим
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Слишком рано для активных действий Жанны Дарк, к тому же, она пока что слишком юна для уготованной ей мясорубки.
Эпический путь не менее эпической героини традиционно лучше начинать с канализационных крыс, так заведено классически. А если поблизости нет крыс и канализации, то подойдут крысы лесные. Вот их-то они и собираются искать.
– Проверь ремешки, – распорядился Арким. – И тщательно смажь меня, а то что-то нынче сыровато…
Арким предстал перед Карлом Мартеллом в виде длинного меча-бастарда, коих знаменитый майордом не видывал вообще никогда. Возможно, что это и послужило в пользу его решения избавиться от странного, крайне футуристического, ещё и говорящего оружия. Кто бы что ни говорил, а говорящие мечи футуристического дизайна – это шок и сенсация. В восьмом веке жили люди простые, в мифологию верующие, но суеверные и по христианским канонам боящиеся нечистой силы, поэтому логику действий Карла Мартелла Арким понимал.
Так как меч-бастард – тяжеловат для четырнадцатилетней девочки, пусть и набравшей порядочно мышечной массы, Арким избавился от лишнего веса, а также от тридцати сантиметров лезвия, превратившись в современную скьявонеску, которая, к слову, только сейчас начала своё победное шествие по итальянским городам.
Скьявонеска отличается от классических мечей тем, что имеет загнутую S-образную гарду, которой, как неоднократно убеждался Арким, очень удобно цеплять разного рода сабли, что давало определённые преимущества в схватках со всякими неправедными турками. В переводе с итальянского «spada schiavonesca» означало «славянский меч». Арким прямо услышал малиновый звон колоколов, скрип снега, почувствовал запах ватрушек, борща, морозного воздуха… Нет, на самом деле, к восточным славянам этот тип меча никакого отношения не имел, имея непосредственное отношение к славянам южным, то есть сербам, албанцам и прочим далматинцам, кои имели «удовольствие» постоянно воевать с напирающими с востока турками, которые примечательны тем, что у них были кривые мечи. Кривые. Мечи.
Да, скьявонеска – это тоже полутораручный меч, но Арким уменьшил свою массу до восьмисот пятидесяти грамм, что позволяет Жанне относительно свободно орудовать им некоторое время.
«Мышцы нарастут», – с уверенностью подумал меч.
Они выехали в составе полузвена боевых монахов в направлении городка Шательро.
Жанна была облачена в латные доспехи, заказанные в Милане двадцать семь лет назад. Аркиму подумалось, что Таргус Виридиан, при звучании названия «Милан», захотел бы разбить кому-нибудь лицо. Он очень трепетно относился к своей стране, являясь патриотом республики до мозга костей. И исковерканные варварами названия известных ему городов родины должны были сильно ранить его.
Впрочем, современная Франция – это тоже его вроде как страна. У него не будет претензий только к каким-нибудь африканцам и то не всем, а также обитателям Океании и гражданам Китая. Остальные же, фактом своего нахождения на римских территориях и коверканья «исконных и правильных» названий, будут оскорблять его чувства.
Арким отчасти был рад, что Таргусу не пришлось переживать такого и он не узнает, как оно бывает в параллельных мирах…
Жанна ехала на коне уверенно, так как практическая подготовка включала также верховую езду и вольтижировку. Она сейчас чувствовала себя в седле увереннее иных рыцарей, так как подверглась системному обучению, лишённому некоторых недостатков «классической школы». Впрочем, с проведшим большую часть жизни на коне воином-кочевником она, конечно же, не сравнится. Лицо её было скрыто шарфом, так как Аркиму не нужно, чтобы о Жанне узнали раньше положенного.
Они приехали в Шательро ближе к вечеру.
Монахов, которые также отличались латными бронями, каждая из которых стоила по крепкой деревеньке на несколько сот душ, разместили в таверне «Пьяный сокол», где также разместилась Жанна, в отдельном номере.
Пить монахам Арким запретил, ибо завтра предстояла им утомительная работа.
– Что мы делаем здесь? – тихо спросила Жанна, укрывшись привезённым с собой шерстяным одеялом.
– Ищем приключения, разумеется, – усмехнулся Арким. – Спи, завтра сама всё узнаешь.
Ночь прошла тихо. С мрачными бородатыми дядьками никто из местных связываться не стал, ибо интуитивно чувствуется, что ничего хорошего из этого не выйдет.
Арким дождался утра и разбудил Жанну.
– Вставай, завтракай, а затем бери братьев Мартина, Кристофа, Роланда и Адриана, – дал ей меч указание. – Выдвигайтесь на главную площадь. На месте будут дальнейшие инструкции.
Жанна позавтракала ржаным хлебом, запила дистиллированной водой, а затем позвала с собой упомянутых братьев, с которым вышла на площадь.
Арким осмотрелся на небольшой площади, где было не слишком много людей, в основном торговцы, рассчитывающие расторговаться с утра пораньше.
Идёт война, поэтому особого разнообразия в товарах нет, чувствуется атмосфера напряжения. Никто не ждёт ничего хорошего от будущего.
«Иди в ратушу», – произнёс Арким. – «Шарф не опускай ни в коем случае, ничего не говори, говорить будет брат Адриан».
Стража не посмела останавливать вооружённых людей, но на второй этаж умчался какой-то из служащих, видимо, чтобы оповестить мэра городка.
Наверх их пропустили. В кабинете мэра сидел один упитанный мужчина с короткой бородкой. Одет он был в чёрно-красную котту, его обрюзгшая физиономия была напряжена, он явно не понимал, что сейчас происходит и чего хотят эти люди.
На бронях боевых монахов были белые сюрко с чёрно-белыми крестами, что относило их к ордену доминиканцев. Технически, никакого отношения к доминиканцам монастырь не имел, но брэнд с характерным крестом Арким «забил» раньше, чем они, даже есть соответствующая бумага соответствующей давности, свидетельствующая о том, что такой крест был у монастыря исповедника Терентия ещё в тысячном году, то есть за двести лет до появления доминиканцев.
Если кто-то считает, что это символ доминиканцев – то это их проблемы, а не Аркима.
– Чем могу… эм… помочь? – не очень уверенно спросил мэр городка.
– Меня зовут братом Адрианом, – представился высокорослый амбал, уже десять лет как принявший постриг в монахи. – Мы прибыли из монастыря исповедника Терентия. Нам сообщили, что недалеко от города появились разбойники.
– Да, разбойный люд нынче, да… – закивал мэр. – Меня зовут Ламмерт Кузен, я являюсь мэром этого города.
– Тогда слушай, мэр Ламмерт Кузен, и не говори потом, что не слышал: мы, братья монастыря исповедника Терентия, дали обет, что очистим Францию от разбойников! – заявил брат Адриан. – Скажи мне, где находятся эти разбойники и мы отправимся туда немедленно!
– Да, конечно, это было бы… – мэр замялся. – Они находятся в лесу Грюэ, что близ деревеньки Корсэ.
– Дай нам надёжного проводника, – потребовал брат Адриан.
Жанна внимательно слушала, наматывая на ус полезную информацию по методике обращения со всякими мэрами и прочим управляющим людом.
– Охотник Жан! – нашёлся мэр. – Он проведёт вас к лесу и покажет примерное место, где прячутся разбойники!
Охотника искали долго, братья с Жанной прождали минут двадцать, а потом брат Адриан потерял терпение.
– В каком направлении идти к лесу Грюэ? – выхватил он из собравшейся толпы случайного мальчугана.
– Вон туда! – испуганно ткнул замызганный мальчик куда-то в сторону юго-запада.
– Веди, – потребовал брат Адриан.
«На самом деле, к поиску жерт… хм, противников надо подходить несколько иначе, деликатнее, но брат Адриан очень прямолинейный человек и его этому, для справки, не учили», – прокомментировал Арким для Жанны. – «Тебе нужно будет действовать более ненавязчиво, спокойно выведывать о ходячих проблемах города, проводить незаметную подготовку и бить по этим ходячим проблемам внезапно, без предупреждения».
Жанна молча кивнула.
Мальчуган вывел их из города и они оказались в лесу. Лес явно был популярным местом для местных, тут всюду были видны следы активной жизнедеятельности: пеньки, мусор, оборванные ветки, многочисленные следы. С кормёжкой, из-за наступившего малого ледникового периода, последние столетия не очень хорошо, но люди уже адаптировались и получали калории отовсюду, где они только есть. Лес – хорошее место, чтобы найти чего-нибудь поесть.
Если до XIV века было относительно тепло, то теперь урожаи не такие обильные и иногда случается голод, что заставляет людей делать серьёзные запасы на случай «не дай бох». Но это плохо помогает, так как холод высасывает из человека энергию, а производство пищи сейчас не шибко продуктивно, следовательно, запасы не слишком великие, поэтому ему всегда хочется есть.
– Брат Адриан, вон там, близ ручья, крупное скопление следов, – указал Арким.
Боевые братья-монахи проследовали в указанном направлении и начали изучать следы.
– Обрати внимание, Жанна, – попросил меч. – В полуметре от тебя идёт неплохой след, по нему видно, что шёл человек гружённый, у того дерева он опускал свою ношу и ходил справить нужду к тому кусту. Это косвенный признак того, что он был как минимум не один, даже если бы ты не видела других следов, например, на каменистой местности: когда путешествуешь один, весь лес – отхожее место, а тут он постеснялся делать дела сразу где стоял. Судя по замятию снега грузом, он весил… Сколько?
Жанна подошла к месту, где относительно недавно лежал мешок и присмотрелась.
– Примерно килограмм двадцать, – предположила она.
– Верно! – усмехнулся Арким. – В мешке было что-то сыпучее, как я полагаю, скорее всего, крупа. Группа из двенадцати человек потащила что-то вглубь леса. Сдаётся мне, что это наши клиенты. Идём.
Глава четвертая. Жестокость и насилие
//Лес Грюэ, 3 января 1422 года//
– Вот они, голубчики… – прошептал Арким. – Тёпленькими возьмём…
Лагерь разбойников находился в глухой чаще, прикрытый с двух сторон заросшими кустарником холмами. Кусты сейчас, конечно же, были без листвы, но выполняли одну простую функцию: бесшумно через ломкие ветки пройти не удастся.
Удобных входов всего два, на одном из них стоят деревянные баррикады, способные защитить от внезапного кавалерийского наскока, сделав его не таким уж внезапным.
Виднелась дозорная башенка, на которой безбожно спал дозорный.
– Жанна, шлем, – приказал Арким.
Девочка надела на голову закрытый шлем с забралом типа «воробьиный клюв». Обзор не сахар, зато защищает на максимально доступном уровне, к тому же, сама Жанна вполне привыкла к нему за последние два года.
Пока что пришлось применять облегчённую версию, учитывающую не самые выдающиеся физические характеристики девочки, но в часовне хранятся нормальные миланские доспехи, которые ей предстоит носить через пять-шесть лет.
– Начинаем, братья! – громко провозгласил Арким.
Численность разбойников уже установлена, их всего около шестидесяти человек. Вооружены они всяким дерьмом, даже теоретически не способным пробить латную броню. Они не ждут нападения, поэтому их судьба предрешена.
– Жанна! Вперёд! – подстегнул Арким замешкавшуюся девочку. – Это душегубы, грабители! Всё плохое, что есть в человечестве! Вперёд!
Моральное внушение возымело эффект и Жанна побежала вслед за грамотно распределившимся боевыми монахами, которые уже вступили в бой с выскакивающими из землянок разбойниками.
Монахи были вооружены одноручными мечами и щитами, являлись мастерами их использования, поэтому у разбойников не так уж и много шансов.
Вторая группа боевых монахов обошла лагерь с другой стороны и, услышав приказ Аркима, также начала штурм. Таким образом можно было гарантировать, что не уйдёт никто.
Пролилась первая кровь, несколько разбойников, не разобравшихся в ситуации и кинувшихся на штурмующих, лишились конечностей и жизней. Предрассудков насчёт пролития лишней крови у боевого звена монахов нет и не было.
Начался форменный кровавый замес, а Жанна застыла в ступоре.
– Жанна! – окликнул её Арким. – Время действовать!
Так как вербальный метод не сработал, меч пожертвовал крупицей запасённой энергии и ударил её лёгким разрядом тока через рукоять.
Придя в себя, девочка тряхнула головой, но затем снова увидела, как монахи рубят пытающихся бежать разбойников.
– Да что ж такое-то?! – воскликнул Арким, увидев, как Жанна вновь впала в ступор. – Я готовил тебя к этому последние два года! Это люди, которые грабят крестьян! Не богатеев каких-нибудь, а крестьян, которые год через год голодают!
Слова на этот раз возымели эффект. Меч накручивал Жанну, зная, на что надо давить.
Девочка подняла оружие и решительно двинулась к отбивающемуся от двоих братьев разбойнику, вооружённому длинным боевым цепом. Арким слегка испугался, ведь боевой цеп – это оружие, которое, в отличие от дерьмовых фальшионов и топоров имеет определённую эффективность против бронированных противников.
Но Жанна не подвела его: она зашла за спину увлекшемуся здоровяку, оказавшемуся способным связать боем двоих профессиональных солдат, а затем метко кольнула его острием меча в район затылка. Один удар – один труп. Точно так, как Арким учил.
Позвоночник здоровяка был разомкнут ударом, потекла кровь, которая напугала Жанну. Оба боевых монаха коротко кивнули ей с благодарностью и продолжили бой.
Двусторонний удар не позволил разбойникам организоваться, поэтому они истаяли как снег в печи. Быстро.
Спустя полчаса ожесточённой бойни, на ногах остались только боевые монахи и Жанна.
Трупы разбойников сложили по центру лагеря, подсчитали, освободили от имущества, параллельно осмотрев всё вокруг.
Обнаружилась казна в небольшом сундучке, порядка семидесяти денье, что копейки на фоне приложенных усилий, но и они здесь совсем не ради денег. Из личных запасов разбойников удалось наскрести разного рода монет суммарно на пятьдесят три денье, а также разного рода награбленного ликвидного товара, который можно сбыть в городе.
Но главная находка – зинданы.
– Интересные тут порядки завелись… – Арким внимательно посмотрел на пленников, томящихся в ямах, прикрытых деревянными решётками. – Брат Адриан, поговори с ними.
– Кхм-кхм, – монах поднял забрало шлема и посмотрел на испуганных пленников, глядящих из темноты зиндана. – Вы кто такие?
– Я Адольф Груман, – представился тощий мужик в некогда приличной одежде. – Ехал в Пуатье с товарами, но напали эти душегубы, после чего поместили в эту яму. Со мной мои люди из каравана.
– Ваши страдания закончены, – сообщил ему брат Адриан. – Мы истребили всех разбойников и вам больше ничего не угрожает. Брат Доминик, брат Роланд, помогите им выбраться!
Пленников вытащили на свежий воздух, обнаружилось, что все они жутко воняют, так как провели в зинданах несколько недель безвылазно.
Собравшись и обрушив землянки, они направились обратно в Шательро.
Городок встретил их толпой жителей, которые собрались посмотреть на странную процессию с четырьмя телегами.
«Брат Адриан, займитесь продажей реквизированного у разбойников», – послал телепатическое сообщение старшему полузвена Арким. – «Жанна, идём в трактир, на сегодня достаточно приключений».
//Монастырь исповедника Терентия, 6 января 1422 года//
Ожидаемого эффекта начало пути не принесло. Жанна впала в сомнамбулическое состояние и лежала в своей келье, не проявляя ни к чему интереса.
Но Арким понимал, что по-другому никак. Он как никто другой знал, что нельзя спасти страну не пролив и капли крови. Всегда будут жертвы. Мир не чёрно-белый, где есть только враги и друзья.
Даже такая серия конфликтов, названная Столетней войной, не война французов против англичан. Скорее, это война французов против других французов с англичанами.
Есть арманьяки, которые за дофина Карла, а есть бургиньоны, которые за Филиппа III, герцога Бургундского. Последний заключил союз с англичанами и всячески их поддерживает в борьбе против той части Франции, которая под контролем арманьяков.
Но следует учитывать, что арманьяки и бургиньоны – это не какие-то монолитные формирования, а обычные военно-политические партии, которые хотят посадить на трон своего кандидата. Метания со стороны на сторону время от времени происходят: кого-то кто-то обидел, выказал недостаточно уважения, кому-то внезапно стало объективно выгоднее или безопаснее перейти на другую сторону – бац, новый бургиньон или арманьяк.
Из-за этой междоусобной политической грызни, англичане вновь развязали войну, пользуясь такой прекрасной возможностью, в ходе которой бургиньоны заключили с ними союз.
Аркиму эта ситуация напоминала Гражданскую войну в России, когда на фоне внутреннего противостояния была осуществлена иностранная военная интервенция целых четырнадцати стран. И в этой ситуации, если развивать метафору, «белыми» оказались бургиньоны, так как получали поддержку от интервентов ради своих шкурных интересов.
Меч очень скептически относился к сведениям, что Жанна Д’Арк в истории параллельного мира не убила ни одного человека. Так не бывает, когда возглавляешь армию и ведёшь своих людей в бой.
– Нельзя выиграть войну не замарав руки в крови, – философски произнёс Арким. – Жанна, это было неизбежно.
– Оно не стоило того… – прошептала девочка. – Не стоило…
– Поверь мне, некоторых людей стоит убить, – не согласился Арким. – Ради мира, ради справедливости. Ради чего-то большего, нежели банальное выживание.
– Стоит ли жить потом? После всего, что я сделаю ради спасения Франции? – задала очень волнующий её вопрос Жанна.
– Это уже тебе решать, – ответил Арким грустным голосом. – У меня вот нет выбора.
Повисла тяжёлая пауза.
– Я же могу не убивать никого лично, – зацепилась за возможность девочка.
– Отправляя подчинённых воинов в бой, ты разделяешь с ними смерти, – сказал на это Арким. – И чужие, и свои. По-другому никак, смерть – неотъемлемая часть войны. Кто-то обязательно умрёт.
Жанна ничего не ответила, отвернувшись к стене, а Арким остался стоять прислонённым к стене рядом с кроватью.
//Монастырь исповедника Терентия, 30 января 1422 года//
Арким дал Жанне почти месяц на то, чтобы оклематься и прийти в духовное равновесие.
В процессе этого он часто с ней беседовал, применив все свои психологические навыки, чтобы стабилизировать её состояние.
И вот, к концу января, Арким посчитал, что сейчас самое время повторить попытку, но на этот раз у него есть более жёсткий образчик для испытания, нежели жалкие разбойники.
В ближайшие десятилетия, на фоне нарастающей истерии из-за тяжёлых времён, начнётся масштабная охота на ведьм, которая идёт и сейчас, но в мелких масштабах. Скоро же станется так, что погибнет много совершенно левого народу совершенно ни за что, но… Это не значит, что не существует никаких ведьм и колдунов.
Вообще, что есть ведьма или колдун? Это человек, который считает, что с помощью неких ритуалов и жертвоприношений может получить какие-то сверхъестественные способности, коими можно творить всё, что заблагорассудится. Это не значит, что в абсолютно немагическом мире каким-то образом появляются люди со способностями, это значит, что в этом мире встречаются какие-то самонадеянные идиоты или психи, которые так считают.
И Арким выявил целый ковен таких в глухом лесу близ Ле Марти, что на юге Франции, в королевских землях.
– Сегодня мы выезжаем на дело, – сообщил девочке Арким. – Есть группа мужчин и женщин, считающих себя колдунами и ведьмами, расположившаяся в лесу далеко на юге. В окрестных сёлах пропадают дети, что я связываю с действиями этой группы. Надо как минимум разобраться, что они там делают, а потом уже принимать решения касательно их дальнейшей судьбы. И опционально необходимо найти детей, если они до сих пор живы. Ты готова?
Жанна ответила не сразу.
– Я не буду никого убивать, – решительно произнесла она.
– Как скажешь, – сказал на это Арким.
На этот раз они выехали в составе полной сотни, ещё одна сотня ждала их на месте.
Ехали они две недели, расстояние не близкое, асфальтированных автомагистралей и скоростных автомобилей нет и в ближайшие лет пятьсот не будет. Трассы, к тому же, петляют, большей частью не расчищены от снега, поэтому временами ехали они крайне медленно.
Всю дорогу Жанна накручивала себя психологически. Ей, в принципе, было не жалко того разбойника, ей было жаль, что она его убила. Это нанесло сокрушительный удар по её психике, психике доброго существа, которое никогда никого не убивало и не видело себя посреди кровавых битв. Впрочем, Арким уже видел такое и знал, как бороться с этим врождённым гуманизмом, встречающимся иногда среди людей.
Если верны сведения о том, кто именно засел среди покрытых густым лесом холмов, Жанна получит настоящую прививку от ложного гуманизма, когда увидит, на что способны некоторые люди…
Лангедок – любопытное место.
Давным-давно здесь возникло религиозное течение катаров. Ничего необычного, новые течения возникали довольно часто, религия ведь как театр, она должна развиваться. Но катары наступили на те же детские грабли, что и христианские секты в самом начале: они претендовали на единственность и аутентичность, заявив, что римская церковь существенно отклонилась от линии партии и не может считаться верным учением Христа. Такое мало кому понравится.
Катары отличались буквальным следованием первоначальным заповедям, проповедуя апостольский образ жизни, то есть нестяжательство, гуманизм, чистота помыслов и так далее. В этом они существенно отличались от римской церкви, которые были какими угодно, но не гуманными, бескорыстными и по-апостольски чистыми.
Новое религиозное течение называло римскую церковь не иначе, как «синагогой сатаны», что было отчасти верно, так как некоторые Папы занимались вещами, которые мало походили на праведные.
Естественно, случился крестовый поход, который назвали Альбигойским крестовым походом, который в течение двадцати лет уничтожал катаров. Рынок всегда стремится к монополии и устоявшиеся монополисты стремятся уничтожать новых игроков любой ценой. В данном случае римская церковь воспользовалась имеющимися ресурсами и уничтожила нового игрока в виде катарской церкви добрых христиан.
И они приехали в Лангедок, чтобы выяснить, что за дела у ковена «колдунов и ведьм», слухи про которых были донесены до монастыря исповедника Терентия проверенными людьми из купцов.
Укутанный снегом лес был обманчиво спокойным, но Арким был напряжён, настолько, насколько это возможно для говорящего меча.
Разведчики из высланных заранее боевых монахов уже локализовали местоположение ковена, но Арким предпочёл лично увидеть всё на месте, чтобы минимизировать шанс ошибки, одновременно с этим оказав помощь Жанне в преодолении психологических барьеров.
– Шлем, – распорядился Арким.
Жанна надела свой шлем, щёлкнув креплениями, соединившими его с горжетом.
Проехав по якобы звериной тропе, они оказались перед бревенчатыми воротами.
– Кто вы и что забыли здесь? – окрикнул их страж.
Он был облачён в бригантину и стальной шлем-шапель, а вооружён алебардой. Это недешёвое вооружение, которое не сочетается с окружающим антуражем тайного поселения в лесной глуши.
– Мы просто люди, ищущие пропавших детей, – честно ответил брат Адриан.
– Просто люди в дорогой латной броне? – усмехнулся страж. – Не друзья ли вы тех просто людей, которые ошиваются здесь последний месяц?
– Даже если так, – не стал спорить Адриан. – Впустите нас внутрь, мы должны удостовериться, что здесь нет пропавших детей.
– Мы не можем пропустить вас, – покачал головой страж.
– Тогда мирного исхода не будет, – сказал ему брат Адриан.
– Тревога!!! – заорал страж и скрылся из виду.
– Как я и думал, – изрёк Арким. – Начинайте!
Заблаговременно подготовленные бронзовые бомбарды были выдвинуты на позиции и открыли огонь по вратам небольшого форта.
Жанна, до этого не видевшая артиллерию в работе, испуганно присела.
– Не переживай, это всего лишь бомбарды, – произнёс Арким. – Они опасны только для тех, в кого из них стреляют. В основном.
Лёгкие каменные ядра врезались в деревянные ворота, вырывая из них куски. Два залпа – внутренний запор был разрушен и путь для штурмующих открыт.
Жанна без каких-либо особых указаний побежала вслед за боевыми монахами с тяжёлыми павезами.
Из-за частокола начали сыпаться стрелы и арбалетные болты, Арким насчитал минимум сорок стрелков.
Врата были раскрыты и штурмующих встретил строй одоспешенных алебардщиков. Меч не ожидал такого от ковена ведьм. От большого здания по центру поселения он почувствовал какие-то неправильные эманации энергии.
– Сука, не может быть… – прошептал он. – Усилить натиск! Убить здесь всех! Это реальные колдуны!!!
Возглас его возымел эффект на боевых монахов, которые врезались в строй алебардщиков и тут же пробили его.
Началась хаотическая схватка. Жанна уже не слишком сильно думала о жертвах, сразу же вступив в схватку со среднего роста мужичком, поднявшимся после удара щитом.
Парировав неловкий тычок алебарды заученным движением, она, поддавшись вбитым рефлексам, нанесла смертоносный удар в область шеи, на неё тут же брызнула светлая артериальная кровь жертвы, замаравшая белый сюрко, но она этого даже не заметила, переключившись на другую цель.
Интенсивность эманаций неправильной энергии из центрального здания, которое, скорее всего, было храмом, начала нарастать.
Арким, параллельно с отслеживанием возможных опасностей, размышлял о том, что же здесь происходит.
Существует четыре аспекта: Бездна, Хаос, Порядок, Смерть. Последняя самый мутный из аспектов, являющийся балансом между предыдущими тремя, но это к текущему действу отношения не имеет, так как Арким чувствует здесь не его.
Здесь буквально воняет Порядком.
Аспекты находятся в бесконечном противоборстве друг с другом за бесконечность миров. Иногда они «дружат против», а иногда их взаимоотношения ограничиваются войной всех против всех, в большинстве случаев случается последнее, особенно когда речь идёт о новых мирах.
Новые миры образуются из старых, при вмешательстве неких высших сил неизвестного порядка. То есть аспекты не могут создавать миры, но могут их захватывать.
Что есть Бездна? Бездна – это ничто. Там, где пустота – там Бездна. Если бы у неё был слоган, то он бы звучал следующим образом: «Всем есть место в Бездне». Методы работы довольно специфичны, но Бездна никогда, кроме случаев провалов, не принудит идти против себя. И она никогда не требует больше, чем может дать служащее ей существо. Карает она сурово, но и награждает выше всяких похвал. Правда, в основном тем, что поможет существу стать более эффективным исполнителем. Характерный цвет: багрово-красный.
Что есть Хаос? Хаос – это беспорядок. Броуновское движение. Хаос никому и ничем не обязан. Не каждый может стать адептом Хаоса, потому что его слоган, будь он у него: «Действие ради действия». Адепты готовы на всё, любой ценой, любыми средствами, потому что Хаос карает очень… случайно. Страшнейшим провалом у Хаоса считается бездействие или малая активность. Характерный цвет: ядовито-зелёный.
А что такое Порядок? Порядок – это самое плохое, что может случиться с каким-либо миром. Если в момент появления он обещает стабильность и покой, то в конце этот мир обречён впасть в стагнацию и зачахнуть. Чем он соблазнителен? Каждое живое и неживое существо стремится к покою и комфорту. Даже камень в итоге падает. Именно это стремление к покою позволяет Порядку теоретически проникнуть в любой из миров. Имейся у него слоган, он бы звучал как: «Порядок в простоте». Характерный цвет: небесно-голубой.
Смерть – это неподконтрольный никому аспект. Это не комфорт, не ничто, не беспорядок. Это абсолютная смерть, такая, которой удостаивается далеко не каждый. Если кто-то каким-то образом уничтожит Аркима, он окажется в чертогах Бездны, с адептами Порядка и Хаоса случится то же самое, только со своими чертогами. А вот Смерть… Смерть получает всех остальных. Характерный цвет: иссиня-чёрный.
В принципе кому-то хочется логического завершения этого долгого пути жизни и перерождения… Что же до Аркима? Аркима всё устраивает.
Двустворчатая дверь храма Порядка слетела с петель и упала на утоптанный снег.
На площадь перед ним выбежали облачённые в шерстяную сине-белую форму солдаты, вооружённые странным оружием, напоминающим огнестрел. На головах этих солдат были высокие шапки из медвежьего меха. Стилизованный череп на гарде меча Арким недоуменно прищурился.
Солдаты, в числе ста боевых единиц, выстроились в три ряда прямо посреди площади и замерли.
– En… joue!! – взмахнул саблей тип в явно офицерской форме и в кивере. – Feu!
Арким ожидал, что по ним шарахнут чем-то пороховым, но вместо выстрелов раздался звук стравливания воздуха и боевые монахи попадали вместе с убиваемыми ими алебардщиками.
– Пневматика, значит… – пробормотал Арким. – В атаку, братья! Вблизи они не так круты! Рассредоточиться!
Боевая выучка боевых монахов была на высоте, они прекрасно знали команду «Рассредоточиться», так как она актуальна и в Позднее Средневековье: обстрел из луков и арбалетов имеет куда меньшую эффективность по рассредоточенному построению.
И сейчас сказался эффект рассеивания. Было убито всего пять братьев-монахов, а остальные начали стремительный бег к новому неприятелю.
К тому же, пневматические мушкеты явно не оснащались нарезами, поэтому мощности их не хватало чтобы надёжно поражать закованных в латную броню боевых монахов.
Некоторые из недавно «убитых» поднимались на ноги и вновь бежали в сторону противника. Это было связано с ослабеванием давления в баллонах пневматических мушкетов. Первый залп уверенно пробил не самые высококачественные латы, а вот второй, третий и уж тем более четвёртый наносили только заброневой ущерб, к которому боевые монахи были уже привычны из-за многих сотен часов практики.
Очень скоро началась схватка в ближнем бою, где оснащённые трёхгранными штыками пневматические мушкеты явно пасовали перед мечами профессиональных убийц.
Тем не менее, слабые места есть в любой защитной экипировке, поэтому потери среди монахов росли.
Жанна тоже вступила в схватку, лихо орудуя Аркимом, для которого дерьмовая сталь мушкетов не являлась серьёзной преградой.
Несколько раз в неё попадали свинцовые пули из мушкетов, сбивая с ног, но она каждый раз поднималась и без колебаний убивала этих странных французов.
То, что это были французы, Арким понял ещё до того, как они начали ругаться в пылу схватки: на пряжках ремней этих анахроничных типов меч разглядел имперских орлов времён Наполеона. На кокардах их шапок были выгравированы знаки отличия и очередные имперские орлы. Только вот Арким не помнил, чтобы армия Наполеона, даже императорская гвардия, коя представлена здесь целой сотней гвардейских рыл, использовала пневматические мушкеты.
