Текст книги "Меч (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Комментарий к Глава 1000. Человек с золотым мечом 1 – Soft and gentle – мягко и нежно.

====== Глава 1001. Меч, который меня споил ======

“Беспонтовая бочка, кати другую! – забраковал меч очередную бочку под брагу. – Слишком много дырок, ещё и одна из досок пожрана термитом! Как вообще кто-то взялся делать бочку из этой гадости?! Эта тоже бракованная! И эта! А вот эта нормальная! Кати наружу!”

Прошло пять дней с момента их прихода в “деревню” Смолокурня. Староста сначала отнёсся к мутному пареньку и видной девке с настороженностью, даже с недоверием. Несколько дней Неп помогал селянам по хозяйству: подсобил Ирмогену с ремонтом ограды для овчарни, вместе с Милоной помог бабке Самиле собрать куцый урожай свеклы с микроогорода, а также, опять же совместно с Милоной, оказал посильную помощь жене старосты, Денеиссе, в очистке зерна для каши от камней и мусора.

Смоловары больше доверять им от этого не стали, но лёд тронулся. Милона отнеслась к делу укрепления репутации с пониманием, да и ничего концептуально нового ей делать не пришлось.

На третий день Нептаин получше узнал жителей: Ирмоген – смоловар, лет двадцать пять на вид, волосами шатен, глаза голубые, нос картошкой, глаза посажены относительно близко к носу, одевается как и все крестьяне – одежда носится до состояния трухи, женат на Бьянке, которая дочь старосты Сильмина, внешним видом непримечательна, волосы черные, глаза карие, нос тонкий, фигурой складная, но ничего необычного. У них есть четверо детей: Сильмин-младший – шести лет, Марук – пяти лет, Дедда – трёх лет, и родившаяся в этом году Ирма.

Сам Сильмин – староста и смоловар, черная бородища до груди, широкие плечи, на лице следы систематического отравления, что легко объясняется профессией. Жена его – Денеисса, про которую почему-то никто не делится информацией, что особо отметил меч. Имя, конечно же, вызвало настороженность у меча, так как в прошлом он знал несколько человек с такими именами и оба были знатными леди. Он не стал заострять на этом внимания Нептаина, так как две тысячи лет прошло – многое могло измениться, да и случайность тоже нельзя отметать. Вот только внешность говорит о многом: тонкая талия, черты лица точёные, симметричные – Арким не удивился бы, играй она в другом мире в голливудских фильмах. Волосы черные как вороное крыло, одевается, по крестьянским меркам, красиво и аккуратно. Но не это главное. При общении проскальзывает во взгляде некое непокорство судьбе, весьма нехарактерное для крестьянского рода. Интересная личность, к которой следует присматриваться в будущем. Ребенок у них всего один – Бьянка, имя которой тоже удивило меча, ибо было оно присуще “их благородиям” целых две тысячи лет назад. Но это тоже могло бы быть совпадением.

Старик Боэз – старый охотник, никогда не был женат. Лет ему где-то шестьдесят, что в нынешних условиях считается глубокой старостью. Бороду не носит, тщательно бреется опасной бритвой каждое утро, что у него, с учётом опыта, получается мастерски. Объясняет своё бритьё запахом. Ведь в бороде случается застревать хлебным крошкам, фрагментам еды и прочим вещам, способным издавать приметный аромат, который однозначно будет идентифицирован диким зверем, для которого в палитре ароматов леса нет ничего лишнего и все запахи он знает. Ещё, старик тщательно моется перед каждым выходом в лес с помощью моющего средства собственного производства. Как установил меч, в составе “секретной формулы” имеется зола и животные жиры, к которым старикан, в силу профессии, имел почти неограниченный доступ. Именно поэтому от старика ничем не пахло, что, вкупе с многолетней практики, делало его элитным охотником, который возвращался без добычи весьма редко, в основном такое случалось зимой, а остальные сезоны он кого-то, да убивал. В минувшие годы именно он спасал селение от голодной смерти. Его уважают, и почему-то опасаются.

Также в селении живёт кузнец Стабген с женой Икмой и шестью детьми. Ростом он вышел не очень – чуть выше Нептаина, зато шириной его природа не обделила, сформировав этакую тридцатилетнюю низкорослую бочку с диаметром в метр. Толстый, мускулистый, с опаленной черной бородой и коротким ёжиком из жестких черных волос на голове. Лицо почти прямоугольное, глаза маленькие, нос картошкой, взгляд постоянно задумчивый, но это не от величины ума, а потому что сложение лица такое.

Ещё в селе есть две молодые семьи, тоже смоловары, два брата – Боноген, с женой Пифой и Сумоген, с женой Алкой. Детей у них нет, у Алки и Сумогена был сын, но он умер от простуды в прошлом году.

Последней жительницей “деревни” Смолкурня была бабка Самила, которая овдовела пять лет назад и сейчас существовала сугубо за счёт собственного огорода и уборок в избе старосты. Бабуле было где-то лет семьдесят, болезни её потихоньку преодолевали, но она держалась. Нептаин легко завоевал её расположение, вызвавшись бесплатно помочь в огороде. Хоть ей около семидесяти, выглядит она на все сто, во многом из-за тяжелого труда в течение всей своей жизни. Набор старческих болезней, а также загноившаяся мозоль на ноге – без квалифицированной помощи скоро ей пришел бы конец. Нептаину нужна медицинская практика, поэтому Арким в качестве тренировки поручил ему оказать помощь. Помощь он оказал, хоть и морщился в процессе. Гной был вычищен, рана обеззаражена народными средствами, то есть, целебными травами, перевязана и пострадавшей был назначен покой на несколько дней. Ухаживать за бабулей Нептаин назначил Милону, а сам в процессе поработал в огороде.

На этом предварительный сбор информации Арким решил закончить, но некоторые из жителей достойны дальнейшей разработки, пусть и не прямо сейчас.

В общем-то, на четвертый день староста сжалился и пустил Нептаина с Милоной на постой в сени своей избы, где было довольно просторно, хоть и слегка стыло по утрам.

За еду платили, ведь у Нептаина было с собой некоторое количество монет, вырученных за убийство мелкого ночного кровососа из-за Изнанки. В общем, никакого финансового и психологического стеснения они у деревенских не вызывали, а наоборот – помогали по мере сил, из-за чего им позволяли существовать в Смолокурнях сколько угодно. Арким подозревал, что с наступлением зимы всё изменится и их выгонят от греха подальше, но сейчас осень – относительно сытное время, если селение зажиточное, конечно. В Собачьем, например, даже сейчас голодают, так как барон активно копит на что-то, из-за чего подати стали совсем нечеловеческими. И ситуация не улучшится в ближайшее время. Почему? А кто заставит барона снижать подати?

Как небезосновательно считал меч, селу Собачьему конец. Рано или поздно барон выживет их оттуда. Как бывало до, как будет после – селения время от времени вымирают, иногда полностью, иногда частично, по различным комплексам причин, а затем выжившие, если кто-то остаётся, основывают новые селения, потом они неопределенно долго существуют, вымирают, и так далее и так далее. Поэтому никто из крестьян особо и не помнит, с чего всё началось и почему всё продолжается именно так, а не иначе.

А меч помнит. Две тысячи лет назад в этих краях было довольно много свободных земледельцев. Нельзя сказать, чтобы раньше у них была как-то лучше жизнь, но прямого подчинения баронам или графам не было, налоги с них никто не собирал и они с Ксандином получали довольно серьезные гонорары от общин, если удавалось прихватить какой-нибудь контракт на устранение изнаночных тварей. Но уже тогда существовали кое-какие зачатки феодализма, в виде неуверенного осаждения некоторыми господами своих рабов на землю с мотивацией в виде процентного налога. Сейчас же феодализм, и он, если верить весьма ограниченным сведениям, цветёт и пахнет, в основном кровью.

“Славные деньки были раньше...” – раздалось в голове Нептаина. – “А сейчас, развели бардак...”

В настоящий момент Нептаин готовил рабочее место будущего самогонного завода. Староста поверил весьма убедительному спичу Нептаина, который, под диктовку Аркима, выдал неплохой бизнес-план и расписал на бересте предварительную смету. Сговорились на весьма грабительский процент с прибыли, но зато все материалы и помещение со старосты. Очень удачно удалось выпросить у старосты старый смолоперегонный аппарат, которые ему было жалко продавать по цене меди, так как он всё ещё надеялся на его починку. Починить его было можно, Арким даже знал, что именно сломалось и как это дешево заменить, но Нептаин убедил Сильмина, что ремонт обойдётся слишком дорого и проще инвестировать этот медный лом в перспективное дело.

Старосту пришлось уговаривать несколько часов, он даже был склонен отказаться, но его жена что-то в этом увидела и именно её мнение было решающим.

Из старых бочек они отобрали пять более-менее пригодных для хранения сверхценной жидкости, расчистили в пристройке к избе место под будущее производство и сейчас собирались переходить к сборке изделия.

– Значит, сейчас пойдёшь с вот этим улавливателем левых смол, который в нашем изделии не нужен, к кузнецу, надо будет переделать эту медную шляпу в полый цилиндр о двух отверстиях, а также сверстать две загнутые под прямым углом трубки. – инструктировал Нептаина меч. – Бери бересту, будем чертить и писать подробное разъяснение для Стабгена. Он похож на парня весьма среднего ума, поэтому где-то может не догнать. Итак, черти квадрат...

Через час напряженной работы, уже после обеда, чертеж был готов. Нептаин направился к кузнецу, который был в кузнице и перековывал подковы во что-то неведомое как для меча, так и для Нептаина.

Вопреки опасениям Аркима, кузнец понял всё правильно и, после завершения работы над, как выяснилось в итоге, малым серпом, он принялся изготавливать из принесенной меди необходимое изделие.

Кузнец был немногословен, работал споро и качественно. Изделие получилось герметичным и точно в соответствии с техническим заданием.

“В принципе, следовало ожидать, что кузнец сведущ в работе с медью, ведь смологонные аппараты имеют свойство ломаться...” – заключил меч мысленно.

Вернувшись в пристройку, Нептаин с недоумением уставился на изделие, вертя её так и сяк.

“Что это, Арким?” – спросил он после безуспешного мозгового штурма.

“Это... барботер!” – торжественно изрёк у него в голове меч. – “Наше ноу-хау, хайтек, конкурентное преимущество и далее по списку! Его ещё называют сухопарником, но я предпочитаю первое название. Сейчас присобачь его к установке и к холодильнику”.

Последние сутки Нептаин работал от рассвета до заката, песком надраивая внутреннюю поверхность перегонного куба, чтобы избавиться от слоя старой застывшей смолы. Аппарат в былые времена использовался по-другому: целью было испарить лишнюю жидкость и осадить чистую смолу на дне куба, одновременно уловив некий конденсат, уходящий с паром. По сути своей это был почти готовый самогонный аппарат, но Аркиму с Нептаином пришлось над ним усиленно поколдовать.

Сами смоловары принципа работы полностью не понимали, но догадывались. У них просто был эмпирический опыт десятков поколений, которые без полноценного понимания процесса всё же улучшали изделие неизвестного сумрачного гения, постепенно добиваясь всё лучшего результата. Без научного подхода, без специально продуманных экспериментов – останавливаемые принципом “не меняй, вдруг работать перестанет?”. Резоны в этом есть, ведь испортить механизм, принципов работы которого ты не понимаешь – не легко, а очень легко. Тем не менее, кузнецы делали новые детали, что-то неизбежно менялось, что-то лишнее отбрасывалось, что-то новое добавлялось, изготавливали новые аппараты по мере необходимости и технологический прогресс самым что ни на есть хаотическим образом, шёл. Медленно, иногда отступая на десятки шагов назад, но шёл.

Следующие два дня происходило усовершенствование нового аппарата, запаивание нештатных отверстий и подготовка ингредиентов для первого запуска. Монеты кончались, но серебро Милоны тратить не хотелось, поэтому Нептаин торопился.

Меч расстроил мальчика тем, что перед непосредственной перегонкой, необходимо поставить достаточное количество браги. Брагу решено было делать из свеклы, которую удалось полностью выкупить у бабки Самилы. Бабуля собиралась отдать её просто так, за помощь с ногой, но тут уж даже у Аркима взыграла совесть. Заплатили серебряную монету за три следующих урожая и проживание в течение трёх лет в её избе. Бабуля, если не ударится во все тяжкие, сможет прожить на монету ещё пару лет, поэтому сделка была для неё выгодной.

Брагу поставили в бочки с лично мечом поверенной герметичностью, вставив в специальное отверстие медный гидрозатвор. Гидрозатворов ни кузнец, ни остальные жители, не знали, поэтому сначала заморочился Арким, а затем и Нептаин, объясняя конструкцию изделия следующему в цепочке. В конце концов, изготовили затвор, приобрели в соседнем селе, где кое-кто промышлял изготовлением поганого пива, пивоваренные дрожжи, поставили и запаяли бочки, а затем начали ждать.

Две недели Арким лично следил за течением процесса брожения, который, несмотря на кустарные условия, протёк как надо и выдал необходимый и неотъемлемый ингредиент.

– Let’s cook! – произнес Арким непонятную Нептаину фразу перед началом процесса перегонки.

– Что это значит? – спросил мальчик.

– Это значит, что пора готовить! – ответил меч. – Поехали!

В перегонном кубе кипела брага, спирт в виде пара попадал в барботер, который был начинен мёдом, далее происходило перемещение пара из барботера в холодильник, представлявший из себя медный цилиндр с помещенным в него змеевиком, который находился в бочке с постоянно меняющейся ледяной водой из колодца.

Через определенное время пошли первые капли.

– Это “голова”, она нам нафиг не сдалась! – предупредил Арким. – Там всякие примеси, которые могут убить не хуже ножа в печень. Точнее, сначала они ударят в глаза, потом по органам, оставив после себя посиневший труп. Основной элемент в этих примесях – метиловый спирт. Это самый настоящий яд, который убивает наверняка. Но температура кипения примесей ниже, поэтому мы сейчас отрежем эту “голову”. Имей в виду, на определенном этапе перегонки появится “хвост”, там содержатся сивушные масла, которые портят вкус и качество продукта, поэтому мы их тоже отсечём. Можно, конечно, очистить и повторно перегнать хвост, но в нашей бедности это выйдет слишком ресурсоёмко и непрактично. Поэтому – отсекаем и выливаем.

Регулируя температуру при помощи “врождённого” термометра меча, процесс отсекания “голов и хвостов”, прошел успешно и без особых сложностей.

Ближе к вечеру того же дня Нептаин задумчиво смотрел на кувшин, полный чистого семидесятипроцентного спирта.

– И что мне с этим делать? – спросил он наконец.

– Как что? – деланно удивился меч. – Продавать! Целевая аудитория у нас есть, люди при деньгах, угорать от чистого спирта они не будут, а мы ещё и немного разбавим конечный продукт, так что выхлоп будет шикарным! Ты только понюхай! Мёдом как разит! Это шедевр!

Нептаин принюхался к кувшину. Действительно отчетливо пахло мёдом.

– Это из-за барботера? – предположил он.

– Конечно! – подтвердил меч. – Что в барботер положишь, тем и будет потом пахнуть конечный продукт. Можно делать напитки с огромной вариативностью вкусов и запахов. Ягоды, фрукты, мёд, да хоть застарелые портянки – каждый потребитель найдёт продукт по вкусу!

– Почём будем продавать? – поинтересовался Нептаин.

– Ввиду эксклюзивности товара, думаю, Сильмин будет толкать по пятьдесят бронзовых монет за литр. – назначил цену меч.

– Не дороговато? – с беспокойством спросил мальчик. – Мы ж на это ничего не потратили почти, не считая монеты на свеклу и проживание у бабки Самилы. Но это, сам знаешь...

– Знаю. – хмыкнул Арким. – Не могу смотреть, когда старых людей бросают на произвол судьбы. Это ладно, мы за два месяца отобьём стоимость аппарата, тут как нечего делать! Скажешь старосте, что будем продавать ему за двадцать бронзовых, но первой цифрой назови сорок. Поторгуемся, но если двадцать скажет, сразу подписывайся. Заработаем деньжат, справим тебе снаряжение по чину и пойдем дальше. Жизнь, она, природа её мать, налаживается! Оп, тихо... Кто-то идёт. Режим радиомолчания.

Через десяток секунд в подсобку постучали.

– Нептаин, айда на ужин. – позвал Сильмин. – Похлёбка стынет.

В избе за столом уже сидела Милона, задумчиво жующая краюху хлеба и Денеисса, накладывающая похлёбку в ещё одну миску.

– А это чевой у тебя в кувшине? – заметил кувшин в руках у Нептаина Сильмин. – Неужто?..

– Он самый, Сильмин. – кивнул Нептаин, ставя продукт на стол. – Есть куда налить?

– А я, того, не траванусь? – с опаской посмотрел сначала на жену, а затем на кувшин Сильмин.

– Чистейший продукт, тихнология! – прорекламировал Нептаин. – Крепкий, как батин подзатыльник!

– Ну, тогда ты первый. – Сильмин с возросшим недоверием посмотрел на мальчика.

– Мне нельзя, мал я ещё. – покачал головой тот. – Милоне вот можно.

Нептаин держал в голове слова Аркима: Никогда не употребляй собственный товар.

– А яй чего? Я же... дык... – отвлеклась от миски бывшая служанка.

– Верь мне, продукт чистый. Ну? – Нептаин взял со стола глиняную чашку и щедро отлил в неё спирта, через стол подвинув его к девице.

Милона с опаской поднесла чашку к лицу. Принюхалась.

– Мёдом пахнет! – удивлённо произнесла она.

– Да брешешь! – Сильмин взял вторую чашку, в которую предусмотрительный Нептаин уже налил чистого спирта. – Да ни может быти! Медком даёт! Жинка, на понюхай!

Пока недовольная Денеисса принимала от мужа чашку, смелая Милона успела хлебнуть напитка.

– Кха! Крепкий! – зажевала она горечь хлебом.

Сильмин выждал минут пять, видимо, проверяя быстродействие возможного яда, затем осторожно отхлебнул из чашки. Закашлявшись от крепости, он тоже зажевал горечь хлебом и уставился на Нептаина покрасневшими глазами.

Зашипев сквозь стиснутые зубы, он проговорил:

– Хо-р-рош!

– Обижаешь недоверием! – притворно обиделся Нептаин.

– Сколько можешь делать в седьмицу? – спросил староста.

– А есть куда сбывать? – задал встречный вопрос мальчик.

– Куда сбывать, то не твоего ума дело. – отрезал староста. – Сколько хочешь иметь с кувшина?

– Могу делать в седьмицу три-четыре таких кувшина. За каждый хочу по сорок бронзовых монет. – ответ Нептаина был заготовлен заранее.

– Двадцать! – выпалил староста.

– По рукам. – кивнул мальчик.

– Ах ты ж! – рассмеялся Сильмин. – Ладно, двадцать монет будет. Сколько сейчас есть?

– Два кувшина, если с этим считать. – ответил Нептаин.

– Один, значит... – задумался староста, с какой-то загадочной полуулыбкой глядя на кувшин в руках Нептаина. – Милона, родимая, сходи позови Боэза, будем договора договаривать, да бражку приговаривать.

– Деньги вперёд. – Нептаин не собирался просто так отдавать кувшин.

– Щас. – из кошеля старосты на стол было выложено ровно двадцать бронзовых монет.

“Одна из монет медная” – предупредил Арким. – “Вон та, слева, что с жирной мордой императора”.

– Ты ж сейчас случайно мне медную монету подсунул? – нахмурил брови Нептаин, вытаскивая из кучи монет указанную Аркимом.

– Чиво? – возмутился Сильмин. – Не медная она!

Арким отчётливо прочитал по мимике, что староста брешет.

“Брешет, как сивая кобыла” – произнес он в голове Нептаина.

– Если дел честно со мной не хочешь вести, так я продам тебе нынешний спирит и перестану гнать. – с угрозой произнес мальчик. – Думаешь, там насыпал, налил, дыхнул, щёлкнул и готово? Тихнология там! Я требую уважения к мастеру!

– Ладно, заменю монету. Не знал. – решил не идти на обострение конфликта и срыв сделки века Сильмин. Вместо обострения конфликта, он залпом выпил полную чашку спирта, кхекнул и тут же зажевал ложку похлёбки из овощей и куриного мяса.

Про тонкости и секреты изготовления качественной браги Сильмин знал, так как не раз пытался наладить производство, если верить словам Ирмогена. Но у него получался исключительно не питьевой продукт, которым можно было только мух травить.

– Так уж и мастер? – усмехнулась Денеисса, сидящая возле мужа.

– Мастер. – вместо Нептаина ответил Сильмин, сильно захмелевший. – Брага королевская, я разбираюсь. Сильная, но чистая. Да мы с тобой, Нептаин, озолотимся! Деревню большую отстроим, со стеной! В будущем городом будет!

Арким очень скептически отнесся к пьяным прожектам старосты, хотя было видно, что у него на душе давно зреют такие вот амбициозные планы.

“Спроси, как дела у графа” – попросил Арким Нептаина.

– А с графом как дела? – уточнил Нептаин у Сильмина.

– А что граф? – усмехнулся староста. – Граф занедужил, уже пять годков как не видели мы его. Мытари не приходят, герцогские приезжали пару лет назад, но мы всё попрятали, скотину в лес увели, благо предупредили нас, хех-хех. Герцогским мытарям показалось, что ради таких денег сюда ехать нету требы. Так что, считай свободные мы. И ты у нас поселяйся, оженишься, избу поставим, с такими делами может даже и каменную, чем злотварь не шутит, пока Добробог спит?

– Я подумаю. – не стал давать поспешного ответа Нептаин.

– Тогда покумекай до завтра. – решил не давить Сильмин. – Сколько надо времени, чтобы сделать пять таких кувшинов?

– До конца седьмицы сделаю. – ответил Нептаин.

– А ежели передумаешь оседать, то за сколько я могу у тебя секрет выкупить? – подобравшись после напоминающего тычка от жены, спросил вдруг Сильмин.

“Так-так-так...” – пробормотал задумчиво Арким. – “Денег много драть не будем. Скажи, что за пять золотых порешим”.

– Десять златых. – произнес Нептаин.

– Пять! – сбил цену староста.

– Договорились. – кивнул мальчик.

– По рукам. – довольно проговорил староста.

Ночь Нептаин спал беспокойным сном. Почему-то ему казалось, что староста обязательно захочет его обмануть и отобрать секрет силой.

Вопреки опасениям, утро выдалось спокойным. Сияющий довольной улыбкой Сильмин встретил его за столом, на котором его жена уже постелила чистую скатерть и выложила три куска пирога на отдельных тарелках. Удивлённая Милона тоже сидела за столом и бросала заинтересованные взгляды на свою тарелку.

Тарелки были глиняными, но весьма аккуратно сработанными, явно не для ежедневного пользования.

– Присаживайся, Нептаин, позавтракаем. – пригласил Сильмин мальчика.

“Что-то многовато чести для малолетнего”. – скептически произнес в голове Нептаина меч.

Нептаин сел за стол. Кое-каким манерам меч его научил, поэтому он не стал бросаться на ягодный пирог, хоть и едва сдерживался.

“Я понимаю, что перед тобой сейчас мечта всей своей жизни, но не теряй голову. Это всё затеяно не просто так”. – предупредил его Арким. – “Будь готов, сейчас окучивать начнёт. Опишет тебе прелести пасторальной жизни, может уже и девку какую нашел. Расчёт на то, чтобы ты обалдел и согласился на всё, что он скажет”.

По Нептаину было видно, что он уже едва соображает от умопомрачительного запаха ягодного пирога.

“Возьми себя в руки!” – прикрикнул у него в голове Арким. – “Они даже ещё не начали тебя окучивать, а ты уже поплыл!”

Раздраженный выкрик в голове слегка отрезвил поплывшего мальчика. Взгляд сфокусировался, он проглотил слюну и посмотрел на продолжающего довольно улыбаться Сильмина. Улыбка того слегка потеряла в люменах(1), но марку он держал.

– Я продаю тебе секрет медовой корчмы(2) которую ты пробовал вчера. – твёрдо заявил Нептаин.

– Хор... – широко улыбнулся староста.

– Но. – уверенно прервал его мальчик. – Если хочешь узнать, как делать его ещё лучше и крепче, придётся доплатить. Два золотых и ещё один секрет твой.

– Не, мы так не договаривались. – покачал головой Сильмин. – Пять злотых за всё.

– Это так мы не договаривались. – стоял на своём Нептаин. – Секрет медовой корчмы – пять золотых. Когда его узнаешь, сможешь варить корчму и в ус не дуть, но более крепким и чистым его делать – другой секрет. Давай вести дела как люди, а не зверьё какое.

Сильмин озадаченно переглянулся с насторожившейся женой. Повисла пауза.

– Резон есть. – произнес наконец Сильмин. – Семь злотых. Жена, неси половину. Вторую часть отдадим когда расскажешь секрет.

– Так дела не делаются. – покачал головой Нептаин. – Все деньги сразу и без обмана. Как только у меня будут деньги, сразу пойдем и буду учить. До ночи успею показать тихнологию. Пока не освоишь науку, не выйдем.

Сильмин пристально уставился в глаза мальчику, словно пытаясь различить подвох.

“Напоминает мне одного дельца, который смотрел так на подчиненных, пытаясь по глазам прочитать ложь”. – усмехнулся Арким. – “Интересно, что он рассчитывает увидеть?”

Молчаливая “проверка” Нептаином была пройдена. Сильмин дал знак жене, та вытащила из поясного кошеля ровно семь золотых монет.

“Всё по-честному, обычное золото поганой очистки, как и всякое, которое ты можешь встретить на своём праведном пути” – сделал экспертную оценку меч. – “Можно брать”.

– Пойдём в мастерскую, буду учить. – Нептаин положил золото в кошель и направился к выходу.

Меч проследил дрогнувшую мимику Сильмина, лицо которого выразило на мгновение неприязнь.

//POV. Арким, меч-самогонщик//

Сказать, что Сильмин тугодум – нельзя. Он схватывает правильные действия почти на лету, не требуя повторения, но вот понимания процесса, что необходимо истинному самогонщику, добиться от него невозможно.

Староста легко запомнил действия с барботером, с холодильником, запомнил как определять температуру в перегонном кубе по характеру и интенсивности свиста специального свистка-индикатора, что я лично рассчитал и составил соответствующую таблицу, которую Нептаин начертил гвоздём на стене возле куба. Но вот понятие давление он усвоить оказался не в состоянии, хотя и понимал, что если перегреть, то взорвётся мама не горюй. Концепцию с добавлением различных вкусовых добавок в барботер Сильмин усвоил полноценно, но вот как и что там происходит, усвоить не смог.

У меня сложилось впечатление, что он вообще не способен усваивать теорию, хотя, может быть и так, что он сейчас учился так, как его отец учил: максимальное запоминание и буквальное следование выработанному однажды техпроцессу.

Мне хотелось, за такие-то бешеные деньги, обучить мужика владеть аппаратом в совершенстве, но я не учёл, что это не надо было самому мужику. Ну, я не навязываюсь. Нептаин тоже.

– ... вот в эту висячую бочку заливаешь самогон. – продолжил инструктаж Нептаин. – Здесь уголь, который я жёг давеча на костре. Он собирает в себе всю вредность и грязь. Уголь надо менять каждые пять кувшинов. Нажечь его можно много, поэтому трудно не будет. Но теперь мы переходим ко второму секрету.

Нептаин наклонился и вытащил из-под стола рядом с аппаратом ещё одну небольшую бочку. Сильмин стоял и тщательно внимал. По морде видно, что осознаёт всю ценность секретов, вверяемых в его потные мозолистые ладошки.

– Я его почти доделал, новый фильтр, хотел и сам им пользоваться, но раз уж... – Нептаин водрузил бочонок на стол и снял крышку. – Здесь на самом дне тряпка льняная, уложена сплошняком. Затем идёт чистый, в котле калёный песок, слоем в три пальца толщиной, потом сплошная тряпка, а затем трёхпальцевый слой крошенного угля, сготовленного особым образом. Сверху наливаешь, снизу вытекает. В час капает половина кувшина. Таким образом очищаешь несколько раз, чтобы всё лишнее осталось в фильтре. Его тоже надо обновлять, но это тоже недорого.

– А особый уголь как делать? – задал уточняющий вопрос Сильмин.

– В котёл кладёшь плашки деревянные, закрываешь котёл, ставишь на огонь, ждёшь, пока всё не прогорит до конца. – перечислил действия Нептаин. – Уголь готовишь только когда надо менять его в бочонке. Совсем не обязательно всё делать в бочонке, можно чего поудобнее состроить из меди или дерева. Я-то от бедности в бочонке всё сверстал.

Сильмин понимающе кивнул. Но сдаётся мне, что если уж он и будет заниматься самогонкой, то фильтрация будет происходить в бочонках, сначала в старом, потом в новых. Есть у меня такое ощущение.

Настал очень важный момент. Сейчас решится судьба старосты. Если он даст волю жадности, то умрёт здесь и сейчас. Я читаю его как открытую книгу. Ну кто ему этот щуплый, пусть и долговязый парень? Но наличие меча заставляет колебаться, ведь меч кто попало не носит, так как он не только даёт права, но и кое-какую ответственность. Например, если кто-то пожелает проверить носителя меча на прочность.

Всё же, воли Сильмину не занимать, он решил поговорить.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил он.

– Хочу пойти в графский город при замке и сверстать себе воинское снаряжение. – честно ответил Неп. – Здесь мне особо делать нечего, поэтому я не задержусь.

– А Милона? – уточнил Сильмин.

– А что Милона? – удивился парень. – Со мной пойдёт.

– Не хочешь оставить её? Она тебе точно не сестра и не жена, так зачем тащить её дальше? – вкрадчиво задал серию вопросов староста. – Зачем тебе такая обуза?

– Она пойдёт со мной. – без колебаний ответил Нептаин. – С чего такой интерес?

– Справляюсь просто. – сдал назад староста. – Девица видная.

“Издалека. Хе-хе”. – добавил я.

– Ты же женат вроде. – Нептаин поставил фильтрационный бочонок на землю.

– Жена старая, кроме дочери никого не принесла. – спокойно объяснил ситуацию Сильмин. – Продашь?

– Чего?! – возмущенно вопросил Нептаин.

Староста отшатнулся. Рефлексы им вбивают с детства: вызвал недовольство вооруженного человека – отходи назад.

– Слышать ничего подобного не хочу. – предупредил его Нептаин.

– Как скажешь. За спрос не бьют. – пожал плечами Сильмин.

Нептаин молча вышел из подсобки и направился в избу.

– Милона, завтра выходим. – сообщил он бывшей служанке, видной издалека.

Задерживаться здесь действительно не стоит. Семь золотых – целое состояние, за которое можно не только убить, но и умереть. Это фактически неопределенно долгая умеренная жизнь в городке при замке, или несколько лет роскошной жизни там же.

Я прекрасно понимаю, что у Сильмина однозначно есть ещё, раз он так легко расстался с семью золотыми. Скорее всего, у этих двоих есть планы по устранению Нептаина и Милоны, чтобы сведения не ушли из деревни. Но это ладно. Меня больше интересует, почему эти двое хранят деньги в золоте. Золото – прерогатива правящих классов, так было всегда. Это не значит, что простолюдин совсем ничего не сможет с ним сделать, но определенные сложности при этом существуют. Обменять золото честно, особенно если это не стандартная старинная монета, будет довольно хлопотно, но не невозможно. Также, на золотовладельца всегда найдется несколько любителей “восстановить социально-экономическую справедливость”, но это частности. В целом, мне непонятно, какого черта эти двое держат золото дома. Может быть работают крупными партиями? Слышал я, что качественная смола стоит довольно дорого...