Текст книги "Альдана Четыре новых человека"

Автор книги: Надежда Кархалёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Глава 9 Удар

Стоя на пороге, Фредерик и Кеану оглядывали народ; старейшина – озабоченно, министр – удовлетворённо. Мортис крикнул: «Торес!», – и его синий дракон, похрапывающий у входа, резко встал. Саша подумал, что хозяин разбудил монстра нарочно, чтобы разогнать толпу, но Кеану всего лишь забрался к нему на спину, чтобы видеть всех собравшихся. Старейшина остался внизу, он что-то говорил своему гостю. Галдёж стоял невероятный, но Мортис не слишком-то вслушивался в то, что твердил ему Фредерик, и ждал наступления тишины, причём терпеливо, а не раздражённо, как тот человек, оглашавший вчера утром приказ и список чародеев. Когда большая часть голосов замолкла, а остальная – снизилась до шёпота, Кеану начал:

– Люди! Как я понимаю, вас интересует цель моего визита в вашу деревню? Вообще-то это дело касается только меня и старейшины, вам бы стал известен только исход. Однако, зная вашу манеру слишком агрессивно реагировать на все факты, перед которыми вас ставят внезапно, я объясню. Разработан новый закон, – (возмущённые возгласы в толпе), – который может быть принят только при особенных условиях: если его одобрят старейшины всех городов и деревень королевства, – (дружный вздох удивления; видимо, последние несколько веков правители никогда не церемонились с тем, чтобы при утверждении очередного закона искать поддержки у кого-либо). – Он таков: пойманных вампиров не убивать, а передавать особым отрядам, которые будут сопровождать их в Денаувер.

Раздался залп недоумённых возгласов, и среди них выделился строгий вопрос:

– Зачем вам это нужно? Зачем дарить им существование?

Одна женщина в отчаянии воскликнула:

– Вы прекрасно знаете, что в Денаувер ссылают и несправедливо осуждённых! Невиновных людей! Король хочет, чтобы и там их жизнь стала невыносимой? Из этого места и так почти никто не возвращается!

– Я предвидел, что к этому отнесутся именно так, – заговорил Кеану. – Представляю всю вашу ненависть к вампирам, далеко не беспричинную. Знаю, что у многих из вас друзья и родственники в Денаувере. Но в скольких из вас навеки поселилась боль, потому что ваших близких, ставших жертвами вампиров, передали в лапы правосудия? Ответьте мне, эти несчастные люди успевали превратиться в безжалостных кровопийц прежде, чем им втыкали серебряное лезвие в сердце?

– Не надо раздирать наши душевные раны, – нарочито чётко произнёс колдун, которого четвёрка студентов уже запомнила, мистер Цельсий. – Да, мы постоянно теряем кого-то, но кто забирает их у нас? Другие вампиры! На этих других закон ведь тоже распространяется!

– Вот тут есть весомая проблема. Вы можете вспомнить, чтобы хоть раз ловили тех вампиров, которые нападали на ваших родных? Нет, никто не отважится начать охоту на подобных тварей, слишком уж велик риск. Зато ничего не стоит схватить того, кто терпит жажду крови до тех пор, пока она не становится невыносимой и ни в коем случае не станет кидаться на людей ради развлечения. Вашу деревню из года в год терроризируют одни и те же вампиры, которых не могут схватить. Вряд ли в Денаувер попадёт кто-нибудь, кто способен накинуться на человека без особой нужды. Нет, там окажутся люди, ставшие вампирами физически, но сохранившие сердце. Да, нападения будут: когда голод становится невыносимым, всё человеческое меркнет. Но среди сосланных в Денаувер полно белых магов, если жертвы будут вовремя к ним обращаться, то не обзаведутся клыками.

Кеану привёл все доводы, которые у него были. Закон уже не выглядел таким сомнительным, но у многих присутствующих здесь имелись личные, а поэтому и несовместимые со здравым смыслом поводы относиться к вампирам столь враждебно. Все оставались на местах, ожидая ещё чего-то, и тихо переговаривались.

– В ночь перед вашим прибытием вампиры снова появлялись в деревне. Пострадавших двое, их обнаружили вчера и умертвили, – сказала Ларма.

– Мы не знали, – ошеломлённо пробормотала Дашка.

– Мне самой стало только что известно, – девушка уныло посмотрела на добродушного, но грустного мужчину в очках, его волосы были слегка тронуты сединой. – Мой сосед. Оказывается, это были его дети. Живём через дорогу, а я и понятия не имела, что у него такая беда. И ведь даже виду не подавал. Все привыкли. И жалеть друг друга устали.

– Кошмар! – ужаснулась Алина. – А старейшина нам рассказывал, что вампирам научились противостоять!

– Это в прошлом. Когда короли заботились о своём народе. В те времена создавались специальные организации по борьбе с вампирами, и они в своём деле преуспевали. А сейчас… Правителям всё равно, что творится за пределами их замка. В законе не указано, что люди должны платить налоги лишь в случае, если их защитят от вампиров, поэтому ни время, ни средства на то, чтобы разбираться с нежитью, современные короли не тратят. Собственную персону обезопасят – и всё, – развела руками Ларма.

– Вы можете расходиться! – крикнул Кеану. – Решение старейшина может принять сам, не опираясь на ваше мнение.

На Мортиса обрушилось всеобщее недовольство:

– Он не даст согласия!

– Старейшина всегда поддерживал нас, а не короля!

– Это не в его правилах – действовать вопреки нашим интересам!

– Вам не переубедить его!

Мортис, на которого гнев толпы не произвёл никакого впечатления, съехал по драконьему хвосту на землю, но на место Кеану поднялся Фредерик, и все притихли.

– Не спешите с выводами, – произнёс он. – Вопрос слишком серьёзный для того, чтобы доверять своим эмоциям. Всё, что сказал мистер Мортис, очевидно, только нужно время, чтобы осознать правильность его точки зрения. Предрассудки душат разум, и избавиться от них вряд ли можно, но ослабить узел стоит попытаться. Мне самому это предстоит. Если мистер Мортис потребует от меня немедленного ответа, я не смогу дать разрешение на этот закон. У меня есть неделя на размышления. Все старейшины уже высказали своё мнение, я последний. Число голосов «за» и против» равное, так что от меня зависит, примут закон или нет. Это великая ответственность, вы должны это понимать. Может поменяться ход истории. Думайте об этом.

Он спустился, и оба: Кеану и старейшина, – ушли в башню. Дракон с безразличием взирал на толпу, привалившись к стене. Все были в замешательстве. Собравшихся задело то, что этот закон обсуждается по всему королевству, а они узнали о нём только что. Из обрывков разговоров студенты уяснили: жители Фатоны славятся тем, что крайне враждебно настроены по отношению к Мартину и его людям, а они предпочитают лишний раз с обитателями деревушки не связываться. Эта политика нарушается лишь в случае, если народ надо уведомить о чём-то малоприятном. В принципе, видеть мистера Мортиса – счастье, так как он не берёт с собой вооружённую до зубов свиту, которая, не дожидаясь приказа, расправляется с любым, кто осмелится возмутиться; как правило, если король посылает кого в деревню, то снабжает его таковой.

– Идём отсюда, – скомандовал Дерик. – Не будем отвлекать старика. Не завидую я ему.

– Да, тяжело, – Дашка, когда компания резво шагала прочь, оглядывалась назад: у башни назревал скандал.

– Всё куда сложнее, чем вам кажется, – вздохнул Джейк. – Спор о правах вампиров давно идёт. Все вроде отдают себе отчёт в том, что лишь единицы этих существ – реальная угроза людям, но… Невозможно угадать, кто попадет в их число. Случается – пострадает от острых клыков кто-то, кого ты любишь, настигла его серебряная пуля, ты поплакал, сколько полагается, – а потом сам вампира встретил и, хоть и представляешь, что по нему тоже родные и друзья убиваться будут, всё равно не позволишь ему существовать. Некоторых людей стремление отомстить ослепляет, а ещё встречаются те, кто вообще вампиров не выносит как класс. Такой человек собственного отца или сына пристрелит, если узнает, что они ими стали.

Ругательства в толпе становились всё менее цензурными, и друзья ускорили темп.

– Так странно смотреть на это с другого ракурса, – бормотал Дерик. – Когда-то ведь не задумывались над тем, что вампиры далеко не всегда злые, их было так мало, что люди могли позволить себе уничтожать всех без разбору. Жестокое утверждение, правда? Почему человечность проклюнулась в нас только тогда, когда размах бедствия стал так велик?

– Да не изменилась проблема в размерах, – сердито протянула Дашка, – суть другая стала. Раньше беда в людях была, сейчас – в вампирах. Тех, которые действительно держат в ужасе королевство.

– Не оправдывай всех, – Джейк заговорил, не поднимая головы. – Сколько сотен людей по-прежнему держит вампиров за основной источник несчастий в королевстве и в этом невежестве становятся страшней тех, кого ненавидят?

– Дерик, ты вспоминал, что мистер Мортис какие-то там отряды в вашей деревне собирал, чтобы ловить эту нежить. Он сам всегда придерживался мнения, что вампирам есть место в королевстве? – вдруг спросил Дима.

– Речь шла об агрессивных тварях, распрощавшихся с жалостью к людям, – невнятно ответил Джейк. Кажется, ему не хотелось даже рта раскрывать, но приходилось.

– Тебе совестно за то, что в Мрачном Лесу из-за нас две вампирши погибли? – осенило Алину.

Джейк кивнул. Студентам становилось всё понятней и понятней.

К вечеру выяснилось, что компании всё-таки суждено работать у мистера Тейлора. У остальных не было возможности нанимать людей: или по средствам не могли себе позволить, или к ним уже успели устроиться те, кто оказался порасторопнее. Мысль о том, что скоро придётся выполнять жуткие поручения Патрика, не давала покоя не только Винсентам и их новым друзьям. В братьев то и дело вцеплялись с расспросами о том, каково было в Мрачном Лесу, явно не из праздного любопытства, а чтобы убедиться в том, что возвратиться с задания Тейлора не только живым, но ещё и здоровым реально.

Дома все были в сборе. В гостиной Анна вязала шарф, Теона помогала ей распутывать пряжу. Шаки с драконом устроились на подоконнике в коридоре второго этажа и смотрели, как по стеклу стекают капли дождя. Джессика пила чай на кухне.

Компания наскоро покончила с оставленным им ужином, и все ушли в гостиную, посидеть возле камина, только Дашка задержалась, решив тоже побаловать себя крепким горячим чаем. От недопитой чашки, которую оставила Джесс, исходил потрясающий аромат. Студентка плеснула в свою кружку заварки, долила кипятку и полезла в кухонный шкаф искать то, что придавало чаю такой запах. На полках хранилась уйма баночек, но в них вообще не было ничего душистого. В тот момент, когда Дашка впихивала одну из них, с чем-то сыпучим, обратно, на кухню вошла Джессика.

– Погоди, назад не ставь, – попросила она.

Дашка опустила банку на стол. Джессика достала из посудного шкафа ещё одну чашку, наполнила её водой насыпала туда из банки.

– На всякий случай запомни, – сказала девушка.

– Что? Зачем? – удивилась Дашка.

– Не торопись, сейчас всё узнаешь, – Джесс ложечкой размешала напиток, который сразу обзавёлся потрясающим запахом, не тем, которого хотела добиться Дашка, выскочила с ним за дверь, но скоро вернулась, уже без чашки.

– Моя сестра должна принимать это ежедневно.

– Лекарство, что ли? – Дашка вскинула брови.

– Не совсем. Это пыльца пещерного тюльпана, входит в состав многих сложных зелий, но практически никто не знает, что если её просто растворить в тёплой воде, получается зелье, из-за которого у женщины не могут появиться дети, – объяснила Джессика.

– Теона забывает его пить, и мне надо напоминать, если что?

– Забывает? – усмехнулась девушка. – Это было бы полбеды. Она считает, что принимать его глупо, так как не видит причин тому, чтобы дать зародиться новой жизни. Для неё одна мысль о том, что чья-то жизнь может быть лишней, ненужной – верх бессердечности. Моей сестре не объяснишь, что наша семья не потянет ещё одного ребёнка. Но Теона не догадывается, что этот напиток и обладает такими гадкими свойствами. Когда-то я её только предупредила, что ей надо употреблять что-либо подобное, она ужаснулась, и я с тех пор даю сестре это средство под видом зелья для усиления энергии белой магии, которой она обладает.

– И Теона верит? – усомнилась Дашка. – Ты постоянно демонстрируешь не самое тёплое отношение к ней, и с какой-то стати проявляешь такую заботу, это должно настораживать.

– Она не умеет подозревать людей ни в одном грехе, – с горечью произнесла Джессика.

– А как же Анна? Она же разбирается в зельях?

– Мать не знает. Ничего. Даже того, что с Теоной полдеревни развлекается, – и девушка притихла.

Проникнувшейся Дашке стало не по себе.

– Твой чай остывает, – заметила Джесс.

– Что? Ах, точно, – молодая женщина обеими руками взяла чашку, будто надеясь согреться остатками тепла, и уставилась на стену, занятую вьющимся растением.

– Тебя в сон не клонит ещё? – неожиданно поинтересовалась девушка. – Хочешь, покажу кое-что?

Дашка поставила нетронутый чай на стол.

Джессика сделала шаг к двери, приоткрыла её и развернулась:

– Это на улице.

– Пошли, – откликнулась гостья, и они поспешили прочь из дома, в парк на холме.

На вершине, возле самой большой и красивой беседки, которую обвивало светящееся растение, а под крышей её висел фонарь, Джессика остановилась. Она секунд десять вглядывалась в небо; очевидно, увидела то, что намеревалась, отдышалась, наконец, после быстрой ходьбы и опустилась на землю, разлеглась на траве, раскинув руки в стороны, не объясняя ничего. Дашке ничего не оставалось, как лечь рядом.

Она поняла, ради чего её сюда привели: звёзды над этим местом горели необычные, мало того, что такие же разноцветные, крупные и яркие, как те, из которых был сделан Портал, соединивший два мира, но и беспрестанно движущиеся и складывающиеся в различные изображения. То летящий пегас, то маленькая фея, то непонятная надпись из странных знаков, то чьи-то лица, злые и добрые, суровые и приветливые, юные и изрытые морщинами, то карта, на которой было множество стрелок и пунктирных линий. А потом эти звёзды сплотились и потекли вниз, словно они шлейфом тянулись за чем-то. Всё ниже, ниже – и лента красочных огней плыла над парком, задевая крыши беседок. Её переносил мощный воздушный поток, который расшевелил листья на деревьях, заколыхал траву и растрепал волосы наблюдательниц. Джессика вскочила на ноги, повернулась лицом к улетающим огням – Дашка подумала, что девушка хотела бы их догнать. Тут ей самой что-то приказало немедленно встать и посмотреть вслед этому течению маленьких звёзд.

Когда последний огонёк скрылся за горизонтом, Дашка изумилась:

– Что это было?

– Ветер Предостережения, – Джессика улыбалась.

– Великие Ветры? – расцвела Дашка, в голове у неё всё затуманивалось невесть откуда взявшимся счастьем. – Как вот что они из себя представляют!

– Нет, все они разные, – мечтательно вздохнув, возразила Джессика. – В Ветре Перемен кружатся лепестки, Ветер Надежды приносит серебристо-голубые искры, похоже на огни, которые мы сейчас видели, но только гораздо мельче, почти что пыль. Ветер Слёз – осенние листья, красные и оранжевые, и за каждым тянется жёлтый дымок; Ветер Смуты – бутоны цветов, на лету распускающиеся и сразу вспыхивающие зелёным пламенем, но из их пепла тут же возникают новые, снова сгорают, снова восстанавливаются.

– Я бы очень хотела это увидеть, – искренне сказала Дашка.

– Ты должна это увидеть, – решительно заверила её Джесс. – Тот, кто видел пять Великих Ветров, видел всё.

– А что, это не каждому удаётся?

– Ты успела подумать, что Ветры дуют не так уж редко, чтобы лишь немногие успевали насладиться великолепием этого явления? Ты не ошиблась. Пять великих воздушных течений находятся в вечном движении по известной замкнутой траектории, своей для каждого Ветра, который проходит её примерно за три дня. Два раза в неделю – столько у нас возможностей посмотреть на чудо. Согласись, не так уж и мало. Просто это никому не нужно. У любого из нас найдётся, чем заполнить время, в которое проносится где-то рядом Ветер. Есть люди, которые обещают себе в другой раз отложить все дела и сходить, полюбоваться на него, но труднейшая на свете задача – остановить свои обещания. Завтра. В конце этой недели. В начале следующей. Через месяц. Когда-нибудь… Эта лавина накрывает всё: планы, мечты, стремления, желания. Ты представить не можешь, сколько в королевстве людей за всю жизнь не видели ни одного Великого Ветра, – подвела печальный итог Джессика.

– Мы многого не замечаем, – рассуждала Дашка в ответ. – Если улавливаешь, что происходит что-то не то, то приходится над этим задумываться, переживать. У большинства разум служит лишь для констатации фактов, но не для осмысливания событий. Сейчас такое общество, в котором чувствовать вредно – пока ты что-то прочувствуешь, другой просчитает и обратит в то, что ему надо.

– Да уж, – фыркнула Джессика, – В современном мире сердце – совершенно ненужный орган. Чем быстрее отомрёт – тем меньше неудобств. Ну, домой?

– Пожалуй, да, – вздохнула Дашка, представив, какая сила должна быть в этой девушке, что ей не приелась красота волшебства, которое она знает с детства.

Вернувшись, поговорили ещё, заняв кресла в гостиной. К беседе присоединились Саша с Алиной и братья. Точнее, Винсенты обсуждали те знаки, которые подают людям Ветра. Изображения, которые Дашка и Джессика наблюдали на небе полчаса назад, появлялись не просто так. Они обозначали разные события, произошедшие ранее, и в ближайшем будущем должно случиться что-то похожее, впрочем, сходство может быть и символическим. Тонкость, как сказал Дерик, была в том, что далеко не все эти события известны по всему королевству, а вот то, что Ветры предсказывают, всегда является чем-то выдающимся.

– В этот раз огни показывали что-нибудь узнаваемое? – спросил Джейк.

– Среди портретов – Эван Локхарт, который свои самые мощные заклинания придумал, пребывая в Денаувере, – стала перечислять Джессика, – и Колин Стивенс, отбыл в ссылке тридцать лет, вернулся в родной город и сделался там старейшиной. Как обычно, надпись на языке фей и карта невесть чего.

– Им не надоело? – Джейк закатил глаза.

– Ты про что? – не поняла Алина, впрочем и остальные студенты тоже.

– В той надписи, несомненно, прямым текстом говорилось, какая напасть стрясётся, но – вот незадача! – язык фей невероятно трудный, и овладевают им единицы, причём освоить его дано только женщинам. В истории королевства прочитать текст на нем человек смог всего восемь раз, из них три – послания Ветров. В одном, которое Ветер Смуты принёс, было про то, что в Чёрных Гаванях поднимется восстание. От Ветра Надежды узнали, что в королевстве скоро будет править новый король. От Ветра Перемен – что разрушат деревню Фривелл. Между прочим, это было шесть лет назад, и никто не понимает, почему именно Ветер Перемен известил о трагедии, – парень задумался.

Поплыли мысли и в глазах Дерика и Джессики. Дашка догадывалась, почему всё, что связано с катастрофой, так беспокоит их, ведь Теона и Шаки оказались в семье после того жуткого события.

Первым вернулся к разговору Джейк:

– Так о чём я? А, про язык фей. Несмотря на то, что знающие его люди встречаются редко, бывает, несколько поколений друг друга сменяют прежде, чем появится та, которая сможет изучить этот язык, Ветры упорно приносят послания на нём. Иногда и вовсе, кроме такого текста, никаких знаков не подают.

– Представляю, какое это разочарование – увидеть в небе набор закорючек, когда ждали чёткого предсказания, – усмехнулась Алина.

– Не то слово, – согласился Джейк. – Но иногда Великие Ветры такие шифровки предлагают, что, будь они на языке фей, понятнее бы не стали.

Дерик подхватил:

– Королевство вовек не забудет, как из листьев, которые носятся в Ветре Слёз, сложилось число 73. Через час после того, как этот знак облетел всю Альдану, один чёрный маг с невесть откуда взявшейся армией решил захватить власть над страной. Война началась, и никто не знал, как справиться с ним: ежедневно на его сторону переходило немыслимое число людей, и все они появлялись из ниоткуда. Равно как и первоначальное его войско, с которым он пошёл на столицу. Поэтому-то армия его и была непобедимой, перебьёшь всю – наутро он с новыми солдатами. Каким-то непостижимым образом неприятеля одолели. А через несколько лет обнаружили, что в одной из книг о чёрной магии на семьдесят третьей странице есть заклинание о том, как любое животное превратить в человека. Стало ясно, о чём говорил Ветер. Тот колдун владел этим заклинанием в совершенстве, и армию свою таким образом создал и пополнял.

– А почему люди, сражавшиеся против него, не могли тоже прибегнуть к такой магии? – спросил Саша.

– Заклиная животное подобным образом, сложно получить полноценного человека. У созданных таким путём людей встречаются существенные недостатки: они плохо понимают человеческую речь, сами почти не могут разговаривать, часто бывают агрессивны по отношению друг к другу, но самое главное – им не хватает воли, чтобы бороться с инстинктами, поэтому эти люди почти неуправляемы, – охотно объяснял Дерик. – Мастеров, способных достичь значительно более высоких результатов, очень мало, и не все этим заклинанием пользуются. Слишком уж дешёвый заменитель реальному человеку – как ни старайся, а души у него не будет.

– Ничего себе! Слушайте, я хочу почитать книги по истории королевства! – заёрзала на пуфике Алина.

– Без проблем! – воскликнул Джейк. – В этом доме должны где-то валяться учебники.

– Наверное, разгадыванию тайн Великих Ветров мудрецы всю жизнь посвящают, – протянула Дашка.

– Да, а тот, кто достигает больших успехов в этом, обычно становится старейшиной, – произнесла Джессика.

– А Вивьен, случайно, язык фей не изучает? – с блеском в глазах спросила Алина.

– Это долг всех священниц, – ответил Дерик и, разглядев белеющий в полутьме циферблат настенных часов, протянул: – три часа ночи. Увлеклись мы.

– Но на правах безработных мы можем спать хоть до вечера, – хихикнул Джейк. – И если мы продлим посиделки ещё чуть-чуть, никто от этого не пострадает.

– Только не здесь! – Анна, развязывая фартук, прошла через комнату к компании. – Вам напомнить, что тут моя спальня? Марш отсюда.

– Тогда давайте у нас! – предложила Алина в коридоре, когда за компанией раздражённо захлопнули дверь.

Все прокрались наверх, где Винсенты продолжили повествование о знаменательных фактах из жизни их страны, да настолько интересных, что про столь необходимый организму здоровый сон вспомнили под утро.

Подремав час, Джессика вспомнила, что очередная тренировка Отряда Лесных Воительниц состоится через двадцать минут.

Дима сидел на кухне и лениво жевал сэндвич. К завтраку почему-то спустились всего четверо: он, Анна, Теона и Шаки. Мать наспех перекусила и убежала по делам, девочка вскоре тоже вышла из-за стола. Парень теперь не спускал глаз со старшей дочери, чувствуя, что его взгляд становится совсем уж неприличным. Теона на него не смотрела, и Дима, сам того не замечая, подавался вперёд, к ней. Он сообразил, что делает, только когда нагнулся через весь стол и её кудри защекотали ему нос.

Через пять секунд поцелуя на кухню влетела Джессика. Дима тут же дёрнулся назад.

– Теона, оставь нас, – приказала девушка.

Блондинка, нахмурившись и сердито вздохнув, исчезла за дверью.

– Я тебя предупреждала, – Джессика ядовито растягивала слова, – не вздумай пользоваться принципом моей сестры – счастье в том, чтобы подарить счастье другим. Она никогда не устоит перед тем, чтобы сделать то, что от неё хотят. Даже не пытайся ходить этой дорогой, иначе прибью тебя.

«Да ты, дорогуша, дура, – удовлетворённо отметил про себя Дима, – после такой подсказки надеяться, что я оставлю Теону в покое. А неожиданная страсть твоей сестрицы ко мне так просто объясняется, – сделал он второе заключение. – Что ж, мне только легче. Спасибо тебе, Джесс, сегодня-завтра эта девчонка будет моей полностью».

С этой мыслью он вышел из кухни. Теоны в доме уже не было, и Дима, прихватив немного денег, отправился разыскивать одного молодого колдуна, который занял ему энное количество золотых в тот день, когда Айрис Ави, назначив штраф Джессике, поставила под угрозу жизнь Дашки. Дима тогда с расстройства решил опрокинуть пару стаканов чего-нибудь алкогольного в таверне, но вспомнил, что у него нет денег, уже сделав заказ. Тот маг его и выручил, так как сам пребывал в прескверном настроении и нуждался в товарище по распитию спиртного, а Дима был отличной кандидатурой. После восьми убойных коктейлей на каждого они расстались хорошими приятелями, и началу крепкой мужской дружбы препятствовал только Димин долг.

Второй день подряд Дашка и Алина просыпались от злостного стука в дверь их спальни и раздражённого голоса Анны: «Вставайте, живо!». Алина невнятно проскрипела какую-то фразу, из которой Дашка разобрала только «Сейчас…», и перевернулась на другой бок. Единственное движение, которое смогла сделать Сотникова – разлепить веки. Резвившееся под потолком семейство летунчиков застыло в воздухе. Пятеро детёнышей, испуганно пискнув, метнулись за Роки, самого крупного зверька, и робко выглядывали из-за его спины, а он сердито зашипел, как показалось Дашке, защищая свой выводок.

«У меня что, выражение лица „Не влезай – убьёт“?» – подумала она, волоча ноги в уборную. Умывшись, посмотрела в зеркало над раковиной…

Оно не отражало Дашку.

В ужасе она поднесла руку ко рту – пальцы нащупали два длинных, острых клыка.