Текст книги "Стань моим монстром (СИ)"

Автор книги: Надежда Олешкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7  Страхи есть у всех

 – Ну здраствуй, – прошептал я одними губами, опускаясь каленом на земляной настил.

В темную пещеру с очень узким, надеюсь одним, проходом почти не проникал дневной свет. Только в двух точках в самом центре неровного вытянутого пустого пространства белые лучи разрезали мрак, поселившийся тут с незапамятных времен. С потолка часто капали остатки дождя, медленно стекающие сюда с поверхности. В воздухе чувствовалась затхлость, немного гнили и кислоты. Казалось, если можно было попробовать его на вкус, то лакомство непременно бы обожгло небо и гортань, оставляя при этом только горечь.

Сейчас мне больше следует полагаться на слух, чем на зрение. Хоть и можно было пересчитать все пылинку в том белом утреннем свете, попадающем сюда, он все равно не поможет полностью различить ночное существо, живущее тут долгими годами.

Вдруг я услышал, а потом увидел, как открытая пасть с четырьмя мелкими, но не менее острыми зумами со связывающей их длинной нитью слюны летит прямо в лицо, намереваясь откусить частичку меня. Чуть выше заметил два полностью черных глаза с серым сверкающим обрамлением, а завершалось малопривлекательное видение тремя широкими короткими рогами на голове. И все это стремительное приближение сопровождалось душераздирающим, громким писком, от которого не только поджилки затряслись, но и волосы на затылке начали ходить ходуном.

Акотр.

Я увернулся вправо, сразу же ударяя по мелкому зверю рукояткой кинжала. При этом послышался глухой звон, слабым эхом разлетающийся вокруг, и звук проехавшихся по земле лап.

Жаль, что можно использовать только кортик, иначе накинул бы сеть, свой плащ или обычную веревку, сковывая животное, не оставляя ему больше никаких шансов приблизиться.

Тот снова начал двигаться на меня. Первая картина повторилась не один раз – раскрытая пасть пыталась добраться до любой неприкрытой части тела, чтобы откусить от меня приличный ломтик. Но я слышал и видел. Каждое нападение замечал, уворачивался и откидывал животное в сторону, нанося рукояткой удары по непробиваемой броне акотра.

Ждать, пока он выдохнется не было никакого смысла – энергии у того хватит на несколько суток. Сделать режущий удар по панцирю или голове – не поможет. Единственным незащищенным местом оставалось брюхо, которое он никогда не раскроет. Только во время таких нападений я надеялся, что зверь приземлиться не на лапы, и я смогу в нужный момент кинуть в него кинжалом.

Зверь не переставал нападать, заставляя отстраняться, уходить вправо или влево, откидывать голову, иногда перекатываться по земле, но не вставать. Нельзя, ведь я намного выше, он начнет кусать ноги, а просто отпрыгнуть в сторону у меня не получится. Слишком быстр, опасен и целеустремлен.

Казалось, не сложно справляться с ним, но меня это начало настораживать. Слишком долго я вожусь, не имея возможности наконец прикончить. Наступить, догнать, убежать, неожиданно напасть не выйдет. Его рваные движения, резкие перемещения дезориентируют. Только во время прыжка зверь не так быстр, слегка предсказуем и чуть-чуть уязвим.

Не приходилось раньше встречаться с акотром, не слышал никогда этого раздражающего писка, словно животное раздирают изнутри, от чего звук получается настолько противным, что хочется или быстрее заткнуть ему пасть своим же кинжалом, или вообще ускользнуть в проход за спиной.

Голова начала слегка кружиться. Хоть глаза и улавливали движение, но реакция притупилась. Он достиг своей цели, добился необходимого результата, от чего смог почти добраться до руки, которую я в последний момент одернул.

Заканчивать, надо заканчивать.

Я сделал кувырок через голову, направляясь ближе к свету, сразу же избегая очередного нападения, и только там услышал множество шаркающих звуков. Акорт, оказывается, не один. Для этого он кричал так громко – звал своих, приглашая на завтрак, чтобы всем вместе полакомиться человеческим мясом.

– Не дождешься.

Махнул головой, восстанавливая зрение. При следующем прыжке, направленным теперь на мою шею, отпрыгнул назад и подставил кортик лезвием вверх, царапая брюхо животного. Пробить не получилось, но поранить удалось.

Теперь писк акорта стал другим, более гулким, мощным, отскакивающим от каждой каменной поверхности пещеры, увеличиваясь тем самым в разы. Он кричал, призывал своих, заставляя прикрывать свои уши и пригибаться к земле. Это был звук, который может взорвать перепонки, оставить глухим на всю оставшуюся жизнь. Почувствовал теплую струйку под своей ладонью, вытекающей из уха, из-за чего еще сильнее прижал руки к голове, только чтобы заглушить, выстоять, не поддаться.

Я ошибся. Надо было выше поднять кинжал, ведь теперь, от одной раны, акорт не сможет умереть, а приблизиться к нему, не отняв руку от уха у меня не выйдет. Это было больно, давило на мозг. Гул усиливался, глаза все сильнее щурились, а голова опускалась вниз. Я уловил мельтешение вдали.

Собратья. Теперь не получится выбраться. Только если…

Заметил камень под собой. Одним быстрым движением кинул его прямо в открытую пасть акотров, прыгнул на него сверху, ощутимо натыкаясь телом на рога, встал, прижимая к себе одной рукой и вспорол кинжалом брюхо, сразу же вырывая сердце зверя.

Времени не было, поэтому пришлось моментально убираться из этой пещеры, едва уворачиваясь от двух подоспевших акотра. Только в узком проходе, загородив выход большим камнем, приготовленным заранее, смог отдышаться.

В голове продолжал стоять гул. Вытер теплые струйки, текущие из ушей и одну из носа, пару раз махнул головой и пошел.

Не завидую парням, которые приходят сюда раз в месяц, чтобы сделать зачистку. Правда, они не по одному их ловят, а сразу несколько человек со всеми необходимыми приспособлениями и хорошей защитой. Эти маленькие твари очень живучие, да еще и плодятся с ошеломительной скоростью. Не убивай мы их периодически, то вновь бы повторилась ситуация с черлами, когда акотры прорыли много подземных ходов и утаскивали в свое логово любого попавшегося человека. Только благодаря защите снизу черши избежали подобного нападения.

А сейчас, при периодической зачистке, с должным удалением поселений от их логова, они перестали представлять былую опасность. Мерзкие твари.

Теперь понятно, почему именно акотр стал первым из списка для прохождения испытания. Ведь пройди мы его, для нас открывается возможность стать фулисами, и тогда пришлось бы ходить сюда, заменив предыдущих ребят. Хм, мы сменим всех.

Снова потряс головой, чтобы та перестала кружиться. На ощупь пошел по узкому проходу, вскоре увидев свет. Отдал еще теплое сердце животного и получил в ответ кивок от Охари.

Почему именно его надо принести? Нельзя просто убитое животное показать?

Тут уже находилось несколько ребят, слегка потрепанные, местами грязные, но в целом довольные собой. Возможно, им удалось без особых усилий выполнить поручение, поэтому и вышли раньше, эмоции были не такими смешанными, как у меня.

Казалось, что до сих пор течет кровь, но сколько бы не проводил пальцами – ничего не было. Хотелось сощуриться, потереть виски и помассировать область под ухом, но только слегка стиснул зубы и не подал вид, насколько сейчас плохо себя чувствую.

Вскоре начали показываться и остальные ребята. Кто-то сразу улыбался, другие долго стояли, упираясь руками о колени. Когда вышел Сивин, не последний и с сердцем в руках – пришлось вспомнить о Ней.

Девушка-пралукзи. Даже захотелось посмотреть на превращение Ее под полной луной в это немного странное создание. Ни разу не видел оборотней в такой момент. Слышал, что отличаются от привычных нам пралукзи: шерсть не разноцветная и не настолько длинная, рога на голове нет и глаза полностью красные, а не голубые. А в остальном очень похожи – собираются стаями, поклоняются вожаку, редко скитаются поодиночке и нападают на любое попавшееся живое существо. Но как бы не было велико желание посмотреть – опасно.

Как я и думал, Тэпин пришел – хотя это было больше похоже на вывалился – ни с чем. Он явно убегал от акотров, громко ругаясь при этом. Охари моментально среагировал, останавливая животных с помощью сети, сразу же закидывая тех в один из множества темных проемов.

Остальных можно было не дожидаться, ведь они смогут справиться с этими мелкими животными.

– Тэпин, – отвел его в сторону, понижая голос так, чтобы нас никто не услышал.

Тот посмотрел на меня как-то обреченно. Он понимал, что идет домой и вероятности остаться вообще нет.

– Проведи девушку до Кентрона, только без глупостей.

– С чего вдруг мне с ней таскаться? – и сплюнул вбок.

– Камфир сказал, что проверит. Это наш долг – защищать таких, как она, – сказал я и отошел, сразу же направляясь на выход.

Возможно, глупо просить его об этом. Но иначе кинул бы девушку сразу же на выходе, не удосужившись провести через самые опасные места. Он, возможно, будет грубо с Ней обращаться, но другого провожатого больше нет, а идти с нами в Туманные леса слишком опасно.

Потерпи, Цветочек. Всего пару дней.

Она ждала нас. Видно было, как оживилась, увидев каждого. Улыбалась, одним своим видом согревала и манила к себе.

Все-таки точно оборотень. Их самки вроде бы умеют привлекать противоположный пол. Не знаю в чем именно это заключается, но скорее всего в тех чувствах, которые меня так и переполняют после Ее прихода.

– Все молодцы. Тэпин домой, – вынес вердикт наш Охари.

 Девушка сначала удивилась, но потом отыскала меня глазами и задала немой вопрос – его ли имел ввиду сегодня ночью.

Я кивнул и не сдержался от улыбки. Та сама расплылась на лице, долго не желая уходить. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы губы пришли в исходное положение, не выражая никаких эмоций. Было приятно, что именно на меня посмотрела, спросила, выделила, словно у нас появилось что-то общее, то, о чем могли понять только мы и никто больше. Возможно, Она не это хотела спросить, но почему-то уверен, что растолковал правильно.

А потом Она ушла. Помахала на прощание сразу всем и вышла из этой сырой и холодной пещеры, сразу же попадая под солнечные лучи и удаляясь все дальше и дальше от меня.

Пока, Цветочек.

– Ты второй раз уже улыбнулся, – рядом со мной появился Герни.

Мар, ты следишь за мной? Больше не на что смотреть? Вот... Мне нельзя улыбнуться девушке?

Я ничего не ответил. Быстро собрал свои вещи и пошел вперед, вскоре догоняя двух Охари, которые давно отправились в путь.

 До самого вечера пытался избегать Герни, идти спереди или сзади, только чтобы тот не мог напомнить о том, что в присутствии этой девушки у меня не получается должным образом скрывать и подавлять эмоции. Это раздражало и настораживало одновременно, но больше не пугало. Именно после того, как понял кто Она – даже начало нравится бархатное тепло, наполняющее тело от одного Ее взгляда. Ведь если принять и не бороться, что удалось только теперь, я могу получать удовольствие, не поддаваясь Ее магическому влиянию и притяжению.

Я бы и сейчас не отказался понаблюдать за девушкой. С удовольствием занял бы место Тэпина, который так много времени проведет рядом. Он сможет поговорить, узнать, вдоволь налюбоваться. Но не будет этого делать. Главное, чтобы не вытворил глупость. Я ведь узнаю. Увижусь с ним, расспрошу, и вдруг что – выверну его наизнанку, заставлю просить прощения и целовать Ее ноги, пока девушка сама не захочет, чтобы я перестал.

В сумерках, собирая дрова для костра, не один раз обернулся, что начал проделывать еще в пути. Озирался в надежде, что Она выйдет из темноты, покажется, как в тот первый раз. Не хотел пропустить момента, когда вдруг передумает и развернется, чтобы убежать обратно, страшась чего-то. Знал, что находится сейчас с Тэпином, но все равно глупо желал Ее возвращения. Пытался поверить, что не увижу девушку больше, но в то же время противился своим же уговорам. Надоело уже противоречить самому себе, хотеть одно, а делать другое, мечтать и сразу же опускаться на землю.

– Ари, – позвал меня Герни, когда уже сидели у костра.

– Слушайте, его уже не дозваться, – вставил свое слово Рик.

– Оцени план пути, – сказал книгарий, как только я на него вопросительно посмотрел.

Ребята снова выбирали дорогу, по которой мы завтра будем двигаться. Есть три варианта, каждый из которых имел свои недостатки. Первый – слишком болотистая местность, второй – придется много подниматься в гору и потом преодолевать крутые спуски вместе с глубокими рвами, третий – на пути лежат самые густые леса из всех известных в Кловерке. И они выбрали второй, чтобы потратить больше времени в дороге, потом изможденными только к глубокой ночи пройти в глубь Туманного леса, делая тем самым огромную ошибку.

– Через заросли, – я ткнул палкой в то место, где они наложили много веток.

– Уверен? – засомневался Фелио.

– Сходи согласуй с Охари, – попросил того Герни. – Кстати, вы заметили, как они с Кирой похожи?

Я внимательно посмотрел на нашего книгария, пытаясь понять – обо мне сейчас говорит или нет.

– Скорее наоборот, не похожи, – покачал головой Рик.

– Тут смотря с какой стороны посмотреть, – приподнял он один палец. – Вот что ты там сейчас рисуешь?

– Ничего, – поднял я голову, сразу же проводя ногой по земле.

– Они одобрили, – вернулся к нам Фелио.

– Хм, – повел головой Герни. – Ладно, – и через пару секунд продолжил, обращаясь ко мне: – Разве в такой позе удобно сидеть?

– Да, – пожал плечами.

Что за допрос? Чем тебе не нравятся закинутая нога на ногу? Сам попробуй. Не я один так делаю.

– Вот знаете, Кира ведь тоже рисует, садится в такую же позу и вообще не разговаривает, как и Ари.

Ммм. И что?

– Ай, это не значит, что похожи, – отмахнулся Рик.

– Да? Ты замечал, что кто бы не пришел последним, всегда садятся напротив друг друга. Волосы видел как поправляют?

Что-то ты слишком разошелся.

– Они даже спят в одинаковых позах, – развел он руки в стороны.

– Ты следил за ними по ночам? – чуть удивился Сивин, расползаясь в улыбке.

– Может не только за ними? – стукнул того тыльной стороной ладони Рик. – А как я сплю? – и залился вместе с Сивином громким хохотом, заполняющим всю поляну.

– Храпишь громче всех вместе взятых, – не поддался книгарий общему веселью. – Ари с Кирой отличаются от остальных. Они…

– Герни, – я пристально посмотрел на того, еле заметно качая головой.

Книгарий понял. Он улыбнулся, поджал губы и кивнул, надолго забывая вообще эту тему.

Ближе к вечеру следующего дня мы приблизились к Туманным лесам. Деревья, тиррии, росли очень близко друг другу, переплетаясь своими пышными, легко гнущимися ветками. Пробраться через них оказалось не так-то просто, ведь приходилось идти вперед, совершенно не разбирая дороги, часто натыкаясь на очередной ствол и только слыша сопение остальных. Просунуться сквозь плотную темно-зеленую стену было бы не так трудно, не неси мы с собой столько вещей на спине и поясе. Наша группа долго шла на ощупь, ничего не видя, только раздвигая руками плотные заросли и чувствуя под ногами мягкость земли. Влага из нее не успевала испаряться, поэтому вскоре послышалось и причмокивание при каждом шаге, а воздух наполнился запахом мха и тины.

Еще со Сталиков местность тянулась скалистая. Туманный лес находился в низине, окруженный со всех сторон непрерывными волнами гор, острые гребни которых часто сменялись глубокими ущельями.

Название этот лес взял из-за тумана, как ни странно, который плотной завесой держался с раннего утра и чуть ли не до обеда. К вечеру он рассеивался, словно боясь чуть подогретого солнечными лучами воздуха, но потом снова вступал в свои права на эту территорию, не оставляя возможности что-либо рассмотреть перед собой.

Не хотелось тут останавливаться на ночь, поэтому мы пытались как можно быстрее пройти вперед, в ту часть, где деревья не так густо растут, воздух не такой влажный и можно дышать полной грудью.

Плащ постоянно пытался зацепиться за каждую возможную ветку, намекая, что стоит плотнее завернуться в него, спрятав шаловливые кончики подальше от кустов и деревьев, ближе к своему телу. Из-за этого руки не могли отодвинуть те или иные препятствия, которые так и норовили ударить по лицу, плечу, ноге – для одного только напоминания, что человеку здесь не место.

 – Стой, – пришлось мне крикнуть, сразу же хватаясь за плечо Глоя.

Тот сперва замер, но вскоре быстро обернулся, хмуро нависая надо мной.

– Смотри, – я осторожно отодвинул кинжалом мох, показывая шипы ландалума возле его руки.

– И что? – спросил он, отрывая один, рассматривая на свету и кидая потом на землю.

Идиот.

– Глой, пошли, – поторопил того Карм.

Действие этого растения не смертельно, но от большого количества можно и с ума сойти. Начинает проявлять себя через полчаса, может немного больше, но затуманивает разум надолго и основательно.

Присмотревшись, я заметил много скрытых шипов под мхом. Не каждый увидит, поэтому лучше набрать противоядия. Я наклонился, аккуратно раскопал землю, отрезая три вытянутые клубня, в которых скопился сок ландалума. Обвернул их в платок и положил в сумку.

Когда тиррии Туманного леса начали расти вперемешку с обычными лиственными деревьями Охари разделили нас на две подгруппы, чтобы повести в разные стороны.

– Глой, – снова пришлось обратиться к нему.

– Че тебе опять?

– Держи. Выпей его сок, если станет плохо, – и протянул один клубень ландалума.

– Не буду я ничего пить, – и с размаху ударил по нему, откидывая куда-то в траву.

– Вот майм, – тихо сказал, качая головой.

– Что ты сказал? – проревел Глой, делая пару быстрых шагов ко мне.

– Нет, ничего, – приподнял я руки, не желая зря ввязываться в драку.

Посмотрел на него пару секунд и пошел искать потерянное противоядие.

– Рик, – в последний момент успел окрикнуть того, ведь их часть группы уже собралась выдвигаться.

– А?

– На, – дал тому найденный клубень. – Если Глою станет плохо, влей ему в рот сок отсюда, – и похлопал того два раза по плечу, сразу же направляясь за своей подгруппой.

Большая часть пошла за о’Охари, а остальные за Камфиром. Теперь нас было всего четыре – Герни, Карм, Люмен и я. Это не считая Охари, который шел далеко впереди.

Никто не говорил, по большей части молчали, пока не нашли более-менее тихое, сухое и укромное место у горы, прикрывающее нас со всех сторон. Опасно было находиться тут, так близко от свирепых монстров – одних из самых страшных в Кловерке.

Костер специально не разводили, чтобы не привлекать внимание, перекусили всухомятку, оставили Карма на стороже и легли спать, пытаясь не прислушиваться к звукам, окружающим нас.

Обычно ночи тихие в начале лесов, возле поллов и полша. В поселениях после захода солнца люди не ходят по улицам, а если это происходит, то в полном молчании. Все эти меры предосторожности введены для того, чтобы с легкостью услышать момент нападения и быстрее устранить малейшую опасность для жителей.

Здесь же, в глухом лесу, где звери живут по своим правилам, давно обосновались и не ожидают прихода людей, они шумят, словно только сейчас настал день и самое время бодрствовать. Кто-то воет, стрекочет, лает, пищит, свистит и звенит, гудит. Так много звуков, таких непривычных, необычных, незнакомых и часто пугающих, что никто из нас не сомкнул глаза этой ночью.

Хоть и стояли на стороже по очереди, все равно лежали недалеко друг от друга, отчетливо слыша не только своего соседа, но и живых обитателей леса, со всех сторон окружающих нас.

Именно в эти долгие часы понимаешь насколько ты мелок и жалок по сравнению с ними. Те в любой момент могут просто собраться вместе и в раз стереть все остатки человеческой расы, которых насчитывается не так уж и много. Хоть и занимаем самую большую территорию, но по количеству скоро будем уступать нашим соседям, а те не упустят возможность в определенный момент напасть, заняв самое уютное местечко возле моря.

Мы пару раз видели чьи-то силуэты, пробегающие невдалеке. В такой момент задавался вопросом – правильно ли сделали, что разделились. Страх за себя и остальных закрадывался в душу, пытался там обосноваться, ужиться и завладеть затем всем телом. Он даже потянул свои ручонки к мыслям, направляя те в нужное только ему русло, заполняя внутренний взор самыми ужасными картинами, которые могут приключиться здесь и сейчас.

Мы долгие пять лет обучались, чтобы бороться с животными. Изучали все их сильные и слабые стороны, повадки, привычки, образ жизни и места обитания. Нас готовили именно к такому, не раз говорили, что это дело не для слабаков, предупреждали и часто отговаривали. Но только сейчас, в самом центре, среди множества этих тварей, эти слова доходили именно в ту часть сознания, к которой пытался долгое время пробиться Охари.

Нет, я не собираюсь отступать. И дальше буду проходить испытания, намереваясь стать Анахари. Но кто не боится, тот и не живет вообще. Страх – неотъемлемая часть каждого существа. Акотры вон не переносят свет, поэтому и обитают только в темных пещерах, нападают на поселения через подземные тоннели, которые предварительно прорывают. Герни боится замкнутого пространства, Карм – остаться одному, а Люмен – большого кострища. Каждый из них может на некоторое время побороть этот страх, но все равно стремится лишний раз обходить стороной неприятные предметы, места или быстрее ищут чье-то общество.

У меня тоже они есть. Я всегда боялся не дотянуться до чего-то: лежащего недалеко кинжала, когда надо мной нависает страшный зверь, намереваясь откусить голову; выступа на горе, из-за этого падая в пропасть, натыкаясь в конечном итоге на какой-то острый камень и разламываясь пополам; спасательную веревку; поданную руку; любой предмет, который сможет меня спасти. То есть я боюсь упустить последний шанс перед неминуемой гибелью, сделать роковую ошибку, жестоко поплатившись за это.

Мне часто сниться сон, где я падаю спиной вниз, тянусь рукой к кому-то, но не нахожу в этом человеке спасения. Каждый раз просыпаюсь в испарине и долго пытаюсь унять дрожь в руках, которые только что почти дотянулись до спасительной ладони. Но в этом кошмаре я умираю. Приземление всегда разное, но конечный итог одинаков.

И это очень странно. Ведь жизнь я никогда не ценил. Умирают у нас часто, и меня вскоре постигнет эта участь. Но боюсь именно последнего мига, который и приведет к этой самой смерти.

Возможно, она придет ко мне уже утром, когда придется сражаться с очередным монстром, одним из опаснейших из ныне известных. Или нет.