Текст книги "Стань моим монстром (СИ)"
Автор книги: Надежда Олешкевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10 Он ведь убъет
Стоя на горном выступе, видя, как огромная птица стрелой летит на меня свысока, выставляет когтистые передние лапы и издает боевой клич, я проклинал себя.
Все тело трясло, очень сильно, но не от страха. Хоть адреналин и поступал в кровь, но не с желаемой силой. Он не смог встряхнуть организм до состояния полной готовности к схватке. Я сам себе усложнил задачу, не сомкнув за целую ночь глаз. И все это продолжительное лунное время было пронизано бесконечным потоком мыслей, которые метались от одного когда-то произошедшего события к другому. Приходили воспоминания множества разных мгновений, от изменения хотя бы одного мог не лежать под этим звездным небом. Искал причины своих неудач и раз за разом возвращался к разговору у костра.
Прокручивались в голове каждые эмоции, желания, чувства, порывы, которые появились с Ее приходом. Они казались такими чуждыми, неправильными. Словно их влили в меня извне, заведомо не спросив разрешения.
Истинная пара. Да кому она вообще нужна? Не мне точно. Не сейчас, не в этой жизни, не с моими планами и стремлениями. Девушка пришла не ко мне, к любому другому из здесь присутствующих. Просто ребята заострили внимание на именах, а слегка похожее поведение и те ответы можно было запросто сопоставить с кем-нибудь другим.
Я так же думал по поводу Стражей и о том, с какой стати Герни упомянул их. Кровь этого гиганта определенно повлияла бы на целую расу и их потомство так же, как смог Марос изменить животных, всего лишь спаивая им уты из убитых людей. Но что именно передалось нам от этого могущественного существа? И на самом ли деле он повлиял людскую расу?
Пытался воссоздать в памяти каждую крупицу информации, когда-либо попавшуюся мне на глаза. Стражей изначально было четыре. Они не создатели этого мира, а неотъемлемая часть его. От тех историй, что читал, сложилось впечатление, что они сперва существовали в виде обычных разумных с очень неординарными способностями. Четыре самые сильные расы, живущие отдельно от остальных, не пересекались и не посягали на другие территории. В старинных записях те времена называли эпохой гармонии и ночного сияния.
Но с появлением нового вида животных, происхождение которого никто так и не смог объяснить, все изменилось. И то были не люди, кто-то иной, страшнее, больше похожий на зверя, с единственным желанием – разрушать. Ни один из ныне живущих в Калдиморе не подходит под описание тех существ – размером в пять домов бочковидное тело с семью длинными головами. Первые изменения стали заметны при наступлении темноты. Ночных огоньков больше не было, ведь все Фиатии вмиг пропали, не появлялись при восходе луны. Маленькие светящиеся пылинки, которых больше никто не видел, исчезли, став забытым прошлым и закончив тем самым эпоху ночного сияния. Гармония так же пропала, ведь огромные пасти на тех семи головах пожирали все подряд, разрушая и круша без разбора.
Стражирий – единственный день в году, когда у фонтанов в центре каждого поселения скапливаются люди и начинают петь песни в честь того сражения с семиголовым. Дасы нашли способ, как превратиться из целой расы в одно огромное существо. Они вчетвером дали отпор разрушителю. Именно благодаря истинным парам, которые могли сливаться воедино, у них получилось проделать подобное. Знаю только, что не за один день прошло полное соединение, много животных, рас и величественных сооружений уничтожилось. Но они все-таки преобразились из четырех рас в столько же Стражей: водного, древесного, каменного и туманного. Одного из них – лесного, предводителя зверей – через много-много столетий убили люди, желая получить небывалое могущество, но раскололи тем самым мир на два противоборствующих лагеря, став злейшими врагами для зверей и их защитника в лице Фичитхари. Остальные гиганты продолжают покоиться вечным сном, не пытаясь больше повлиять на происходящее в давно изменившемся Калдиморе.
Именно поэтому мне сейчас приходится стоять, держа в руке один лишь кортик, и смотреть на разбушевавшегося зверя. Ведь по глупости давно забытых предков, я пытаюсь стать защитником людей. Тем, кто без зазрения совести и страха в глазах, будет устранять угрозу.
А ведь я не нападал на птаоса. Появился в зоне видимости, скрыл плащом любые запахи. Присел, как всегда, на одно колено и поднял голову.
Только завидев меня, он взметнулся в небо и после третьего круга начал нестись вниз, сложив крылья. Сравнивать с гатагрией даже не приходится. Нет того страха от вида одних только глаз. Животное такое же огромнее, может летать, имеет острые шипы и широкие крылья. Но этот крик, бешеная скорость полета, выставленные когти, сложенные крылья почему-то вновь заставляли задуматься.
Почему он нападает?
В последний момент я резко ушел в сторону, из-за чего птаос сам ударился о землю и скалистую стену. Животное вовремя успело развернуться, не повредив голову, но потрепав крылья. Розово-фиолетовые перья как отметина остались на той вертикальной поверхности. Птица начала бить хвостом, при этом каждый раз крича то высоким, то низким голосом.
Приходилось отпрыгивать, взбираться на малейшие выступы, отбегать, уворачиваться, лишь бы этот длинный с синими торчащими перьями на конце хвост не задел. Сказывался многодневный недосып, из-за чего пару раз не заметил летящего сине-бордового длинного оружия животного, поплатившись за это болью в ноге и ободранной рукой.
Птаос снова взлетел, намереваясь повторить первую атаку, давая тем самым время передохнуть. С одной стороны от меня был обрыв, с другой вверх шла неровная скала. На этом выступе было гнездо птицы, выложенное из мелких сухих прутиков. Сверху спускались вьющиеся пожелтевшие растения, закрепленные на корнях дерева, подглядывающего за жизнью птаоса. Если бы не крик животного, то пропустил бы момент, когда он ко мне подлетел вновь.
От неожиданности упал, полоснув все-таки кинжалом по еще не поврежденному крылу. Не удалось до конца увернуться, из-за чего ощутимо получил по лицу хвостом.
Достал.
Запрыгнул на спину птаоса и отрезал ненужный кусок плоти. Был бы меч, то можно было бы справиться и одним рубящим ударом, а с кинжалом пришлось повозиться чуть дольше.
Животное начало биться о стену, задевая об нее то мою ногу, то плечо. Один раз не удержался и упал, сразу же откатываясь подальше от острых когтей. Птица теперь просто бесцельно крутилась на месте, издавая ужасные звуки, заставляя кривиться. В каждом новом вопле слышалась дикая боль.
Хватит.
Вдох. Выдох. Прокрутил в руке кортик. Отвел плечо назад, чувствуя в нем боль и начал атаку. Я подбежал к животному, уклоняясь от крыльев и пытаясь подобраться с передней части. Отклонился назад, чтобы шипы на его голове не задели, запрыгнул на птицу сверху и свернул шею одним резким движением вбок, после чего существо быстро осело, пошаталось еще немного и упало.
Выдох. Встряхнул головой и вырезал сердце, которое надо предоставить в качестве доказательства своей победы. Не знаю, почему именно этот орган, а не ту же голову, более подходящую для этого.
Радость победы заставляла губы растянуться в улыбке, которую не было желания скрывать. Оборачивался, смотря на темно-бордовый орган в своей руки, и хотел вскрикнуть что-нибудь, поднимая его вверх, но заметил девушку.
Выражение Ее лица быстро сменилось с заинтересованности на удивление, потом появилось непонимание и заметный испуг. Она пробежалась глазами по мне, птаосу, кинжалу, крови под ногами, надолго остановилась на сердце, а потом посмотрела на еще не потухшую улыбку. Рот Ее раскрылся, не издавая никаких звуков, а из глаз, начавших часто моргать, покатились слезы.
Из моих рук выпало все содержимое, после чего начал приближаться к Ней в желании просто выяснить причину такой реакции. Но Она начала оседать, голова с трудом удерживалась на шее, а глаза неотрывно смотрели на мои губы.
– Что с тобой? – начал трясти за плечи, пытаясь привести в чувства.
Но девушка пару раз медленно моргнула и упала в обморок.
– Кира, очнись! – я похлопал по Ее щекам. – Кира!
Держал в своих руках, опустился на одно колено, усаживая обмякшее тело на землю.
Передо мной первый раз падают в обморок. Видел, как ребята отключались, но чтоб вот так девушки делали – никогда.
Сейчас Она словно была моей, такой родной, близкой, единственной. И это чувство беспомощности, когда сознание покинуло человека, а все что ты можешь – выкрикивать имя и постоянно трясти, пытаясь вернуть в наш мир, вытянуть из темноты. Можешь только просить, не имея других способов воздействия. С собой не было никаких трав или ут, которые бы помогли. Не опасно, не критично, но все равно беспокойство за Нее, за Накиру, маленький оранжевый Цветочек появилось.
– Кира, – снова похлопал Ее по щеке.
А потом я увидел эти очаровательные глаза. Светло-карие с оранжевым обрамлением, которые с такой открытостью посмотрели на меня. Не получилось, да и не хотел, срыть улыбку, ведь стало намного спокойнее от того, что Кира в порядке. Придерживал Ее за шею, не устоял и погладил нежную щеку, чувствуя жар, проникающий в мое тело. Что-то в этом было такое нереальное, особенное. Казалось, что Она прошла сквозь возведенную стену и поселилась в моем логове. В один миг очутилась с этой стороны, не разрушила, а законно проникла, ничего не сломав. Словно нашла ранее несуществующую дверь и не забыла запереть ту изнутри.
Но это длилось всего лишь короткий миг. Ведь потом глаза Киры начали метаться из стороны в сторону. В Ее взгляде появился страх, отвращение, дикая неприязнь. Как от удара током, стала вырываться из моих рук и отползать назад.
Чего ты испугалась? Не видела никогда мертвого животного или я что-то сделал не так?
Начал медленно приближаться.
– Успокойся, все хорошо.
А спокойствия у меня самого не было, ведь сейчас Она разрывала своей реакцией ту незримую нить, которая с первого взгляда на Нее образовалась и теперь почти окрепла. Это раздражало и заставляло нервничать. Ведь человек, к которому тянулся всей душей, начал смотреть на меня как на монстра. Словно я на Ее глазах брата убил, вырезал последнего человека в черше и съел его органы.
Она тихо вскрикнула и понеслась со всех ног отсюда, чуть ли не падая на ходу. Убегала от меня, как от огня, потопа, цунами, как от целого выводка акотров, неожиданно выползших из-под земли. Совсем недавно думал, что получить по лицу хвостом птаоса больно. Но с тем, что ощутил сейчас, оказалось даже не сопоставимо. В горле пекло, в груди наливалось свинцом, шею сводило, а лопатки начали болеть. Только в этой области было неприятно. Ни голова, ничего ниже пояса не пострадало. Только там. Хотелось глотнуть, но во рту пересохло. Хотелось размять шею, но голова не двигалась. Надо было повести плечом, чтобы поправить лопатки, но то не поднималось. Стоило ударить себя в грудь – убрать оттуда лишний груз, но не находилось сил.
Как от енамара убегала.
Сразу же пришел в голову образ этого зверя: вздутые вены на белой морде без шерсти, два острых клыка среди остальных треугольных зубов, излучающие багряный свет глаза, скрюченное небольшое туловище с выступающими на горбатой спине шипами внушительного размера и длинные когти, с помощью которых те и перемещаются по стенам различных пещер. Неприятные создания. Ими пугают детей в Дутикане. Как раз рядом идут горные цепи, где те и живут.
Неужели настолько противен?
Мне до сих пор было плохо, физически чувствовал боль по всей области груди. Пытался хоть что-то сделать, но не проходило. Я оперся о скалистую стену, опустил голову и сжимал челюсти как мог, тер лицо ладонью и старался дышать глубже. Не помогало, все равно продолжало давить.
Не стоит долго тут оставаться, быстрее домой, наконец забыть дурацкий поход, выкинуть из памяти Ее и попросить у отца помощи. Пусть научит убирать эмоции полностью. У меня больше не получается справляться. Плевать на наши извечные ссоры. Вытерплю, переступлю через себя. Может ута есть какая?
Я подобрал свой кинжал, вытер и засунул в ножны. Орган же положил в мешок, закрепляя тот на поясе. И все это время не переставал чувствовать давящую боль. Там не пылает, не жжет, не печет, просто давит, неуютно, плохо. Спускаясь вниз заметил Ее, сидящую на песке, следящую за мной. Хотел было подойти, поговорить, но начало сдавливать теперь и легкие.
– Да что это такое? – постучал кулаком по груди, пытаясь убрать, но ничего не получилось.
Завернул в сторону лагеря, собираясь сразу же отправляться домой, не задерживаясь ни на минуту, не дожидаясь результатов остальных ребят. Потом узнаю, сейчас главное уйти, подальше, чтобы не надо было сдерживаться, скрывая всю ощущаемую боль от других.
– Как там Кира? – за выступом скалы неожиданно появился Люмен.
– Понятия не имею, – покачал головой и сразу пошел дальше, не собираясь с ним разговаривать.
И только отойдя понял, что больше не хочется беловолосого назвать другом. После чего именно это произошло? Откуда появилась эта неприязнь? Теперь и я к нему относился так же, как он поступил когда-то давно. Ничего не сделал, не сказал, не предал, но Люмен с другой стороны реки. И я не хочу, чтобы тот переходил ее, ступал на мою территорию, пусть просто остается там.
Обернулся, взглянул на ухмыляющееся лицо и утвердился в своем отношении к нему. Как, когда, почему? Не знаю. Но так есть. Можно выяснить, но нет желания. Особенно сейчас, когда еле получается не отражать на лице боль, что никак не проходит.
Отдал орган, получил от Камфира разрешение уйти, быстро собрал свои вещи и пошел, помахав ребятам на прощание.
– Ари, – окрикнул меня Герни.
Я остановился.
– Точно не хочешь с нами пойти в развалины Мароса?
Отрицательно покачал головой и выдвинулся в путь. Не до разговоров, слишком болит, челюсть разжать не могу.
Подходя ближе к пустыне, снова заметил Ее. Не знаю почему, но вскоре на легкие перестало так давить. Словно это девушка во всем виновата. Но такого не бывает, люди не обладают никакой магией и необычными способностями. Только звери.
Путь был не близкий, пару дней только до Кентрона, а там еще неделю на сарене ехать. Приходилось идти быстро, не смотря по сторонам и со всей силы сжимая челюсти. Разжимал, приоткрывал рот, чувствуя потом песок на зубах. Остановился только на повороте в лес. Стена высоких скал шла далеко вперед, но срезать через Малый лес намного проще, хоть немного и опаснее. Там хоть не так жарко, солнце не печет и воздух не такой сухой.
Хотелось спать, но я не позволил себе расслабиться и тратить дневное время на отдых. Ничего, будет еще время. Шел в гору, поднимался вверх, петлял по извилистым тропам и вскоре ступил на мягкую землю, ощутил запах свежести и бодрящей хвои. Вскоре попал в тень, чувствуя разницу палящего солнца внизу, на краю пустыря и легкий лесной холодок.
К закату ноги еле волочились. Слышал сзади иногда звуки, но не обращал на них внимание. Слишком сложно постоянно терпеть неугасающую боль, причина которой неизвестна. Может птаос ядовит? Или я задел какой-то куст?
Костер не разводил, нашел самое широкое дерево и вскарабкался, быстро засыпая в неудобной позе. На земле побоялся, ведь один, внимание полностью притупилось, а сил ни на что не хватит. Лучше так.
Резкий глубокий вздох. Я сел, сразу же просыпаясь. Именно от вздоха, словно мне наконец отрыли доступ к кислороду, убрали лежащий сверху камень, не дающий расширяться легким. Боль частично утихла, теперь не хотелось так сильно сжимать челюсть. Будто глотнул свежего воздуха, дыша перед этим только спертым.
Из-за затянувших небо облаков пришлось выдвигаться в путь. Кто знает как долго будет идти дождь. Чем быстрее дойду до полла, тем лучше.
Накинул на голову капюшон, совершенно не чувствуя влаги под своим плащом, и быстро пошел. Мне снова послышался шум сзади, как и вчера. Только вот состояние тогда не позволяло рассмотреть, а теперь ведь намного лучше. Замедлил шаг, аккуратно оборачивался, но никого и ничего не видел. Я знал, что за мной идут, предполагал кто, но не верил в это.
Дождь закончился быстро, но трава под ногами стала очень скользкой. А тем более я шел в гору, поэтому приходилось аккуратно петлять и часто хвататься за ветки, чтобы случайно не скатиться вниз. Заметил широкое поваленное дерево и решил сделать привал, но не чтобы перекусить. Это я могу и на ходу. Мне надо было увидеть моего преследователя. А тот и не заставил себя долго ждать.
Она… Почему я не удивлен?
Шла, заметила меня, после чего свернула, пытаясь обойти стороной. А вид девушки был просто ужасен. Одежда промокла, руками обхватывала себя, извечные порванные рубашка со штанами, волосы облепили лицо. Помог бы, нашел бы что теплое, согрел, развел костер. Но стоит ли предлагать, если тебя сторонятся?
А как идет… Под ноги смотри, скользко ведь!
Услышал вскрик, потом ветка за веткой начали ломаться, перед глазами промелькнуло падающее кубарем вниз тело, после все стихло.
Внизу была грязевая ловушка или нет? Обычно такие ставят в подобных местах. Но Она ведь позовет на помощь, если попадет.
Снова потер грудь, пытаясь унять надоевшую боль. Прислушивался к малейшим звукам, пытаясь определить сохранность девушки. Не знаю почему, но это было важно.
– Точно не из Кловерка, – покачал головой, когда послышалась парочка неубедительных вскриков.
Побежал туда, сам чуть ли не падая. Увидел голову и руки, единственно не затянувшиеся в грязь, и уже начал просто ехать по покатому скользкому склону. Так быстрее. Достал кинжал и остановился в самом конце, воткнув его в землю. Сразу же схватился за руку девушки и вытащил из слишком простой ловушки.
Не из Кловерка. Жила бы тут, знала бы как выбраться самой.
А она не поднималась, так и лежала лицом вниз, расставив ноги и руки, словно не хотела меня видеть. Потер еще раз грудь и ушел, не собираясь зря навязываться.
Дальнейший путь оказался проще. Чем дольше я шел, тем легче становилось. Боль утихала, становилась не первостепенной, не сковывающей, теперь можно было с легкостью терпеть, не обращать внимания.
Вдруг услышал крики впереди. Побежал туда и осмотрелся. На дереве сидела молодая женщина. Снизу стоял мужчина, прижимаясь спиной к стволу. Сперва подумал, что просто собираются на нем переночевать, и это были не крики, а просто они общаются слишком громко. Но поведение их все-таки настораживало, уж слишком напуганными смотрелись. Мужчина пару секунд так стоял, а после попытался вскарабкаться.
И тут-то я его увидел.
Из-за кустов выпрыгнул малитир, сразу же направляясь на эту парочку.
Я без промедления свистнул, обращая его внимание на себя.
– Уходите, быстро, – крикнул парочке и начал отступать, уводя животное за собой.
Они не медлили, довольно быстро скрылись в зарослях, оставляя после себя только шум.
Забавно. Испытание должно было закончится, но оно все равно продолжается. Вновь я напротив зверя, опять придется драться. С этим я не справлюсь с одним только кортиком. Да, хоть и получилось одолеть гатагрию, но малатир слишком быстр. Теперь не удастся уворачиваться от атак, подмечая слабые стороны, пытаясь выловить нужный момент. Сразу, надо действовать без промедления.
Длинное тело животного всегда двигается быстро и довольно ловко. Уклонись я, сразу же поменяет траекторию и обязательно заденет. Удар большой головы без проблем повалит дерево, а длинный извивающийся хвост никогда не останавливается. Топот его больших лап можно услышать издалека, хоть бегает довольно мягко. Но самое опасное – четыре глаза и широкая пасть с треугольными зубами. Малатир хорошо прыгает, четко улавливает звуки своими заостренными ушами, быстро перемещается, очень энергичен.
И сейчас бежит на меня.
Я начал отбегать назад, не теряя его из виду. Хотел приблизиться к деревьям, находиться не на такой открытой местности, чтобы были преграды, заставляющие петлять, помогающие хоть как-то укрыться и выждать подходящий момент. Но не успевал. Слишком далеко они и слишком близко он.
Что делать?
Хотел взять кортик, но мне подвернулась под ногу большая палка, которую сразу же поднял и с размаху ударил по приблизившемуся зверю. Та разломалась на две части и упала к моим ногам, оставляя только огрызки. Выкинул, достал кинжал и прокрутил пару раз в руке. Встал в стойку, готовясь вовремя уйти и хоть как-то отбиться.
Давай. Вдох. Выдох. Малатир почти приблизился, я отчетливо видел его пылающие оранжевым глаза и язык из слегка приоткрытой пасти. Зверь несся, пристально смотрел, почти не шевелил ноздрями, словно затаил дыхание. Он тоже сосредоточен, как и я. Раз, два…
– Нет, – услышал сзади и отвлекся.
Почувствовал сильный удар головой в живот. Полетел спиной через всю поляну. Ощутил пронзающую боль в пояснице, вскрикнув от неожиданности. Хотел вздохнуть, но воздух не набирался в грудь. Открыл глаза, замечая Ее. Крикнул бы, но слова застыли на губах.
Кира, убегай! Он убьет…
