Текст книги "Ложь (СИ)"

Автор книги: Надежда Борзакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

– Тема, что? Что с тобой? – я опустилась рядом.

Судорожно хватая ртом воздух, он одной рукой оттолкнулся от пола и попытался встать. Другой схватился за грудную клетку слева. Сердце!

– Нормально…

– Не вставай, – я чуть надавила на его плечи, потом коснулась рукой к щеке.

Под пальцами ощутила влагу. Пот буквально вмиг заструился по лицу мужчины. За спиной кто-то заверещал и умчался, цокая каблуками.

– Дыши, просто дыши, хорошо? – его рука сжала мою, не давая отнять ее от лица. Свободной я нащупала телефон в сумочке и вызвала скорую. Потом позвонила папе, попутно успев измерить пульс.

– Папа, у человека симптомы сердечного приступа, – проорала сразу, как услышала «алло» на том конце линии. – Мужчина, двадцать семь лет, пульс сто шестьдесят пять и растет. Возможная причина…Употребление кокаина. Я вызвала скорую. Что мне делать, папа?

Папин ответ звучал как сквозь вату, слов было практически не разобрать.

– Бес? Что случилось? – к нам подскочил Слава.

– Скорую встречай! – крикнула я. Ему хватило остатков разума, чтоб подчиниться. Но уже собрался «зрительный зал».

– Отвалите, дышать нечем… Тема, держись! Держись! – как заведенная повторяла я. Телефон, который я прижимала к уху плечом выскользнул и упал рядом.

– Папа, ты здесь?

– Как приедут дашь им трубку, ладно? – распорядился папа. И мягче добавил. – Не бойся, милая…

– Вика, слушай, это…, – Артем зашелся кашлем. Я повернула его на бок, на случай, если начнет тошнить.

– Ну где они, а? Где…, – бормотала я.

Пот градом стекал по спине, лицо Артема расплывалось перед глазами из-за застилавших их слез. Голоса вокруг сливались в единый тошнотворный гул. Ужас лишал самоконтроля. Артем то пытался отбросить мои руки, то наоборот цеплялся за меня как утопающий за спасательный круг.

– Приехали, – заорал Слава. За его спиной я увидела красные костюмы парамедиков.

– Отойдите, – распорядился один из них. Я послушалась, но рука Артема крепко сжимала мою, – Девушка, вы слышите меня? Не мешайте!

– Вот, поговорите, – я сунула ему телефон.

– Что… Да, здравствуйте Егор Владимирович. Я вас понял. Хорошо, – отрывисто бросил врач. Отдал мне телефон и приступил к оказанию помощи. А я стояла рядом на коленях не переставая держать Артема за руку.

Его уложили на носилки и понесли прочь из клуба. На трясущихся ногах я едва успевала за врачами. На улице было жарко почти как в полдень, а меня все равно бил озноб.

– Вы сами как? – осведомился врач, после того, как Артему ввели какие-то препараты и подключили к монитору кардиоритма.

– В смысле? – вместо ответа он впился взглядом в мое лицо, – Да я не употребляю ничего! – взвилась я.

– Разумеется.

Я отвела взгляд. Что именно подумал обо мне врач было глубоко безразлично. Главное, он сумел все же стабилизировать состояние Артема.

Наконец, мы прибыли в больницу. Папину. Он сам и еще пара докторов уже ожидали у приемного покоя.

– Вика, тебе дальше нельзя. О нем позаботятся, – спокойным и твердым тоном сказал папа, обхватив меня руками.

– Папа…пожалуйста, – пролепетала я и разрыдалась.

– Артему помогут. Саныч очень хороший врач. Закончит, зайдет и все расскажет. Идем, – и буквально понес меня к лифту. Мы поднялись на этаж хирургического отделения, зашли в кабинет заведующего.

Папа усадил меня на диван, потом плеснул в стакан воды и накапал капель. Подал мне и заставил выпить. Достал из шкафа плед, так часто выручавший его во время ночных дежурств и накинул мне на плечи. Сам сел рядом, обнял за плечи и привлек к груди. Ничего не говорил и ни о чем не спрашивал, дав возможность выплакаться.

В непрерывном назойливом звуке я не сразу узнала звонок своего телефона. Звонил Дмитрий.

– Дмитрий…

– Вика, слава богу. Что случилось?

– Ой, простите, пожалуйста, что вот так ушла, – сглотнув пару раз начала я. – Какому-то парню стало плохо, пришлось вызвать скорую. Ну и я поехала с ними… Извините, пожалуйста, что заставила волноваться.

– Да ничего страшного. Даже наоборот я горжусь тем, что у меня работают люди, которые не бросают других в беде. Ты молодец. Но у тебя точно все хорошо?

– Конечно. Я уже вызвала такси. Сейчас поеду домой.

– Отлично. Тогда до завтра.

– До свидания.

Я прервала соединение и положила телефон обратно в сумку, которую умудрилась не забыть.

– Я тоже горжусь тобой, милая, – проговорил папа пристально глядя на меня.

– Пап, ты же слышал, я была в клубе с боссом и его помощником. Мы отмечали контракт. Там же оказался и Артем. Ему стало плохо, не могла же я его оставить…

– Так я ничего и не говорю тебе, дочка, – он убрал с моего лица влажные прядки и завел за ухо. В дверь постучали и вошел Саныч.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Как он? – подскочила к нему я.

– Инфаркта нет. И это настоящее чудо, учитывая концентрацию кокаина и алкоголя в крови. А так же его анамнез…, – он осекся, глядя на папу.

– А что такое с его анамнезом? – ахнула я поочередно глядя на обоих мужчин. Те промолчали. – Ответьте мне!

– Саныч, как он сейчас?

– Папа!

– Стабилен, но ему нужно несколько дней побыть в стационаре. И бесспорно завязать с наркотой.

– Спасибо, – они пожали друг-другу руки, – А теперь дай я поговорю с дочкой.

Александр вышел. Плотно закрыв за ним дверь, папа подошел ко мне. Усадил на диван, а сам сел на небольшой столик напротив.

– Вика, несколько лет назад Артем попал в аварию, – отрывисто начал он, – Разбился на мотоцикле. Получил довольно серьезные повреждения. Сотрясение, травма позвоночника, переломы… К счастью, парень смог почти полностью восстановиться… Его оперировали здесь. В числе других и я….

– Когда?

– Девять лет назад, – выдохнул отвернувшись.

– И ты не сказал мне. Ты, мама… Вы знали и ни слова мне не сказали.

– А что бы это изменило, Вика?

Что изменило бы? Что изменило? Да я бы вернулась. В тот же день. Хоть пешком бы прибежала. Я была бы рядом, даже если б Артему это не было нужно. Я…Я бы… Если б только узнала…

– Ничего бы не изменило, пап. Спасибо, что помог ему. Снова.

– Вика, послушай…

– Мне можно к нему на минутку? Только одну, пожалуйста.

Не сказав больше ни слова, папа провел меня к одной из вип-палат. Попросил сестру выйти не на долго и сам тоже оставил нас.

Артем крепко спал под действием препаратов. Я тихонько приблизилась к койке. С минуту смотрела на такие родные вопреки случившимся событиям и пролетевшим годам черты, потом протянула руку и осторожно, едва касаясь, провела по коротким волосам на макушке, потом не удержавшись погладила тыльной стороной руки заросшую щетиной щеку. Артем чуть поморщился и шевельнулся. Одернув руку, я поспешно выскользнула из палаты.

Уточнив, что об Артеме позаботятся, папа повез меня домой. Всю дорогу мы молчали.

25 июня 2009

– О, привет! – Коля склонился ко мне и поцеловал в щеку, обдав приятным запахом парфюма. Я как раз заходила в клуб, а он выходил. Точнее выскакивал будто ошпаренный.

– Привет! Коль, Артем там?

– Маленьким девочкам нельзя одним бродить ночами, – он шагнул вплотную, преграждая путь.

Сквозь нарочитую веселость в голосе звучала ярость. Едва сдерживаемая и очень редкая для этого добродушного парня.

– Давай-ка я тебя домой отвезу…

– Что происходит? – я попыталась поймать его взгляд.

– Ничего не происходит, параноик ты маленький, – он коснулся руками моих предплечий, ненавязчиво удерживая. – Стопэ. У тебя ж выпускной завтра. Так какого ты тут делаешь вместо того, чтоб погрузиться в сон красоты? Хочешь, чтоб были мешки под глазами?

– Коля, посмотри на меня! Что случилось? – внутри закипала злость, смешанная с волнением.

Мозг принялся перебирать варианты. Артем очень странно вел себя несколько минувших дней. Так, будто я внезапно стала надоедливой мухой, которую не удавалось выгнать из комнаты и потому приходилось игнорировать. Сколько бы я не пыталась поговорить ничего не выходило. Он односложно и нехотя отвечал на вопросы, часто раздражался, даже грубил.

Впервые за год, что мы вместе. Я даже думала иногда… Вдруг он… Ну, вдруг после того, как у нас все случилось, я перестала быть ему интересной. Вдруг то, что я была девственницей было единственной привлекательной во мне чертой. Ведь я… Самая обычная внешне, так еще застенчивая и неопытная. Что, если ему не нравилось со мной… А потом я вспоминала, как он смотрел на меня. Как говорил, что любит и сколько раз доказывал это поступками. И мне становилось ужасно стыдно за свои сомнения. Ведь это же Артем. Мужчина, сравнить которого можно было разве что с папой. Самый смелый, сильный, даже властный. Зрелый не по годам. И при всем этом такой добрый и ранимый, пусть и глубоко внутри.

– Да ничего особенного. Бес перебрал чуток, – с нервным смешком соврал парень, – Так что давай вы завтра лучше встретитесь, а то он злющий. Расстроит еще тебя…

– Артем? Перебрал? Коль, что ты несешь, – Артем никогда в жизни не…

То есть при мне никогда не напивался. Я попыталась обойти Колю, но он удержал за руку.

– Вика, серьезно, не ходи туда! – чуть ли не с отчаянием попросил.

Вырвав руку я бросилась в клуб. Неясное предчувствие чего-то плохого противно щемило внутри.

– Да подожди ты!

Пробежав мимо толпы у входа я кивнула охранникам и под негодующие возгласы исчезла внутри. Ночь только началась и посетителей было еще не слишком много. Огибая танцующих, я направилась в вип-зону. Достала телефон из сумки. Позвонить Артему. Поскорее услышать его голос. И потом, когда мы встретимся…

Не успела додумать. Даже вдох сделать – не успела. А теперь уже просто не смогла бы.

Будто плашмя упала на пол и от удара весь воздух из легких выбило, а способность дышать почему-то не возвращается, хоть уже должна бы.

Он там. В нескольких шагах от меня. За нашим столиком. Раскинулся на черном кожаном диванчике в расслабленной небрежной позе. Словно лев или тигр, отдыхая после охоты. А добыча…. Вон она, совсем рядом. Точнее не просто рядом, а у него на коленях.

Они целовались. Руки – большие, сильные и такие нежные на ее теле. Шарили в вырезе короткого платья и под юбкой, до грубого страстно лаская. Она, Дарина, уже заметила меня. Не отрываясь от его губ насмешливо смотрела как я рассыпалась на осколки.

Будто в замедленной съемке Артем сбросил ее с колен и неуклюже поднялся. Потом, пошатываясь, приблизился. От него несло потом выпивкой и тяжелыми, слишком сладкими духами. Если предательство может иметь физическую форму, а сейчас мне именно так и казалось, то запах у него именно такой.

– Ар-тем! Ты…с…ней…А я?

– А что – ты? – слова будто яд.

Или нет. Его безразличие – вот самый настоящий яд. Он уже под кожей, уже в крови, несущейся к сердцу. Холодные пальцы металлом на запястье поверх браслета. Звенья впились в кожу. Больно? Едва ли.

Я спотыкалась. Чуть не падала, едва поспевая за Артемом, который неровной походкой продвигался к выходу и ташил меня за собой.

– Бес, пусти ее! – Коля. И Артем отпустил на миг, необходимый, чтоб врезать ему по лицу. Потом вновь схватил за руку и вытащил на улицу. За угол клуба, где никого.

– Как ты мог, Артем? – хватая ртом воздух, всхлипнула я, – Как мо-ог?

Отняв руку, закрыла обеими лицо и зарыдала. А жалкая часть меня умоляла, чтоб он подошел и обнял. Попросил прощенья… Но вместо нежности любимые руки подарили боль, грубо отдирая мои от лица.

– А ты что думала, девочка? У нас с тобой любовь до гроба, м? – глядя поверх моей головы, брызжа слюной, проорал.

Открыла рот чтоб ответить, но захлебнулась слезами.

– Как в долбанных сказках, в которых ты прячешься от своей жалкой жизни? – а это уже иначе. Медленно. Глумливо. Самодовольно.

– Решила, я всегда буду рядом с такой вот хорошей девочкой? Ой, уже не девочкой, – картинно расжав пальцы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Больно. Как же больно. Будто сердце вырвали и растоптали. А еще холодно. Вроде лето вдруг мигом зимой стало. Ноги не держали, и я упала на асфальт. Содрала до крови голые колени.

– Арте-ом…, – прорыдала или скорее завыла.

– Проваливай, – безразлично донеслось сверху.

Он ушел. Я слышала, как звук шагов все удалялся и удалялся, пока вскоре не исчез совсем. В наступившей тишине слышала лишь себя. Более того, кажется видела одинокую скрючившуюся фигурку, сотрясающуюся от рыданий. Как будто сознание отделилось от тела и наблюдало за ним со стороны. Так, наверно и должно быть. Без сердца не живут. Но почему тогда мое все еще билось? И почему так болело.

– Вика? Ви-ик, – другие руки. Они осторожно подняли с земли и привлекли к пахнущей кровью футболке. – Ну не плачь, пожалуйста. Не плачь.

Меня подняли на руки и куда-то понесли. Все равно куда. Совершенно все равно. Я зажмурилась, спрятала лицо на его груди. Спасительное тепло и темнота. А я так продрогла…

Машина. В ней легкий запах освежителя, но от него стало душно. Спустила ноги на асфальт, опять закрыла лицо руками.

Мечтала исчезнуть. Просто взять и исчезнуть навсегда. Перестать существовать.

Колени ужасно жгло.

– Потерпи, – попросил сидящий на корточках Коля. Смочив марлевую салфетку в перекиси, парень неловко обработал мои ссадины. В неярком свете заметила его припухшую разбитую губу.

– Коль, – не проговорила. Даже не прошептала. Хрипло прокаркала, – Тебе самому обработать надо…

– Я в порядке, – отбросил салфетку и закрутил крышку на флаконе, – Забирайся, домой отвезу.

И посмотрел. Как-то… С жалостью? Знал ведь все. Видел. Интересно, сколько же раз. Хотелось спросить, но я не смогла. Отступившая было боль вновь накатила. Как цунами. Как снежная лавина. Я задыхалась.

– Вика…

– Оставь меня! – выскочила из машины, но сразу же натолкнулась на Колю. Он заключил меня в объятия и подтолкнул обратно. Я вырывалась, колотила его по груди сжатыми кулаками, но парню хоть бы что.

Но внезапно он отпустил и сказал:

– Или садись в машину, или я позвоню твоему отцу и скажу, что ты в слезах таскаешься одна по городу. Выбирай.

Наши дни

Опять и опять я прокручивала в голове этот момент. Нарочно, в бесплотной попытке найти силы поступить иначе. И чувствовала себя полной идиоткой. Слабовольной, бесхарактерной тряпкой потому, что так и не смогла.

Я же сейчас не то что не лучше, я намного хуже Елены, примчавшейся по первому зову к мужчине, который ее предал. Меня ведь и не звал никто. Более того, Артем вел себя как мудак, чуть не набросился на меня и вообще… Однако ничто из вышеперечисленного, никакие «вообще» не помешали мне оказаться следующим вечером в больнице.

– … давай я подпишу какую хочешь бумажку, ок? Сдохну, никто по судам не затаскает, отвечаю.

– Артем Игоревич, вам необходимо лечение. Как вы не понимаете, – Саныч терял терпение.

– Добрый вечер, – за дверью палаты меня ожидал рассерженный добряк-доктор и мой взбешенный… и крайне взбешенный Артем.

– Здравствуй, Вика, – ответил Саныч и опять обернулся к Артему. – Мои коллеги вас когда-то с того света вытаскивали, молодой человек. И вытащили. Вот только видимо зря, потому, что жизнью своей вы не дорожите!

Артем промолчал в ответ, буравя меня взглядом, а врач вышел.

– У тебя едва инфаркт не случился, – проговорила я, приблизившись. – И угроза возможно все еще есть.

– Тебе-то что? – он навис надо мной как скала.

– Мне – ничего, – я вскинула голову. – А у отца ты теперь один-единственный остался. Хочешь, чтоб он и тебя потерял?

Он судорожно сглотнул. Отшатнулся и отвел взгляд.

– Покопалась в прошлом, значит?

– Случайно узнала, – я закусила губу. Боль помогла сдержать подступающие слезы. – Могилу на кладбище увидела.

Артем отвернулся. Сильно хромая подошел к окну и оперся о подоконник.

– Я знаю, что ты на мотоцикле разбился. Что тебя едва спасли…

– Жалко стало?

– Не представляешь, как, – выплюнула я. – Но не из-за аварии. А от того, кем ты стал.

Я подскочила к нему. Артем выпрямился и вновь впился глазами в мои. В его плескались боль и тоска, что отражалось в моих я не желала представлять и обдумывать.

– Ты выжил. Поправился. Хотя, уверяю, многие после таких травм навсегда инвалидами остаются. И эти люди каждый день, каждую минуту борются за то, чтоб вернуть частичку прежней жизни. А у тебя она целая. Но ты не способен этого оценить! Ты уничтожаешь себя этой дрянью…

Я уже почти кричала. Сдерживать эмоции, чтоб пытаться выбрать подходящую из заранее запланированных фраз становилось все сложнее.

– Прожигаешь жизнь, которой тебе повезло не лишиться. Этого хотел бы Серый? Этого хотел бы твой отец?

– Ты нихера не знаешь!

– Возможно это так. Но скорее всего я знаю достаточно. Даже будущее твое вижу. В лучшем случае ты сможешь прожить такой жизнью еще какое-то время. Игорь сильно сдал, да и в общем ему уже пятьдесят пять. Сколько еще он сможет управлять делами? Несколько лет… А знаешь, что будет потом? Ты развалишь бизнес, бабло закончится. Не за что будет купить дурь, нечем будет заплатить за бесконечные тусовки. И тогда все твои шлюшки и убогие дружки по интересам исчезнут. И ты останешься один. Если, конечно, не умрешь раньше. Намного раньше, Артем.

Осознание того, насколько вероятно такое будущее высасывало силы. Я пыталась вздохнуть, но вместо глубокого вздоха получали рваные всхлипы. Пара слезинок все же скатились по щекам, и я торопливо стерла их.

– Хотя, кому я это говорю… Тебе ведь плевать. Таким как ты на все и на всех плевать.

– Каким «таким»? – прохрипел он.

– Ты и сам прекрасно знаешь. И я теперь тоже. Наконец я полностью осознала – тот, кем ты есть и, скорее всего всегда был лишь жалкое подобие мужчины, которого я любила. Я тебя придумала. Как одну из сказок, в которых пряталась от своей жалкой жизни. Давай, вали. Может, дилера сразу набери, ведь ту дрянь скорее всего уже вывели из твоей крови.

Проорала, как самая настоящая истеричка и бросилась к двери.

– А ты любила? – едва слышный вопрос.

– Того, кем ты есть – никогда, – обернувшись на пороге, выпалила я. И выскочила из палаты громко хлопнув дверью.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌

Глава 9

Пару дней спустя папа в разговоре упомянул, что Артем остался в больнице. Облегчение от этого известия, вкупе с остальными чувствами, ураганом бушевавшими внутри с той ночи мне удалось успешно скрыть от окружающих. Скрыть и выглядеть как раньше. Спокойной. Невозмутимой. Выглядеть. Ключевое слово «выглядеть»…

В добавок ко всему прочему Дерек сделал пару крупных инвестиций, и надежда на то, что вскоре он свалит обратно в Польшу стала практически призрачной. Хотя, дома ситуация конкретно с ним воспринималась уже иначе. Ведь чужим здесь был он, а не я.

В какой момент я полностью осознала последнее, я не могла сказать. Да и не обдумывала особо, наслаждаясь ощущением, что я наконец-то дома.

Даже тоска по нему, когда мы улетели с Дмитрием и Петром в небольшую командировку в Вильнюс была приятной. Подписав очередной успешный договор, который, правда был заслугой Алексея, главного юриста все еще лечащегося от гриппа, мы отправились на афтепати.

Правда в ресторан, а не клуб. Однако и там меня ждала весьма занятная встреча ведь наши состоявшиеся партнеры пригласили «девушек для компании». Одной из них оказалась Марина.

Хоть девушка и узнала меня, она весь вечер изображала, что мы не знакомы. Я и не думала демонстрировать обратное. Не от того, кем она стала, но поскольку мы и правда с ней совсем чужие люди. Были и есть хоть последний школьный год, в который мы якобы дружили, закончился трагедией, по-настоящему сблизившей нас на какое-то время. А ночью, глядя из иллюминатора в темноту долго думала о том, стала ли бы она той, кем стала, сложись тогда все иначе.

18 февраля 2009

– Но это же твой ребенок, Марина. Часть тебя, – холодным зимним вечером мы сидели на скамейке давно опустевшей детской площадки в моем дворе.

Марина позвонила полчаса назад и умоляла поговорить с ней. А зайти ко мне отказалась. Новость, которую она мне сообщила буквально сбивала с ног.

– Часть меня, и что? Что это меняет?

– Вот, выпей, – я протянула девушке стаканчик с уже почти остывшим чаем, и она послушно сделала пару глотков.

– Это меняет все. Он ведь живой. Уже сейчас. Он жить хочет. И он будет любить тебя.

– Ага, один единственный на всем белом свете, – всхлипнула Марина, – Ведь предки из дому выгонят, а Слава сказал выбрать ребенок или он.

Я закрыла лицо руками. Будучи официально с Мариной Слава трахал все что движется, и я, конечно, не была об этом парне высокого мнения. Однако такого поступка все равно от него не ожидала.

– А я его люблю!

– Даже после того, как он поступил?

– Это же я залетела.

– Но с его участием, – я вздохнула. – Ты сама чего хочешь?

– Поскорее школу окончить. И со Славой быть.

– Он же изменяет тебе направо и налево.

– Все изменяют. Думаешь, Бес твой святой?

– Не зови его так. Ты лично что-то знаешь?

– Ничего. Но это не значит, что он весь этот год монахом живет. Или вы уже…

– Нет, – я покачала головой.

Червячок сомнений, который оживили ее слова удалось придушить вновь какой-то необъяснимой уверенностью. Хотя, нет – вполне объяснимой, вселяемой поступками Артема, а не чьими-то словами.

– Марин, речь не о нас с Артемом. Речь о тебе и твоем ребенке прежде всего.

Она покачала головой и вновь заплакала. Я обняла девушку за плечи и отчаянно попыталась не разрыдаться сама. Нужно придумать что-то. Нельзя же вот так… С другой стороны, имею ли я право распоряжаться чужой жизнью.

– Я уже была в клинике, – прохныкала она, – мне врач таблетки прописала. Я их купила, а выпить не смогла.

– Вот видишь. Выходит, ты не готова…

– Я не готова быть матерью-одиночкой в восемнадцать лет! У меня самой ведь ничего нет. За что его растить?

– Это все решить можно. Я не думаю, что твои родители от тебя отвернуться. Но даже если и так, есть мы с Артемом. Мы поможем тебе.

– Бес! Точно. Попроси его поговорить с Славой, повлиять на него. Он ведь может!

– Конечно, я позвоню ему прямо сейчас, – как же я сразу об этом не подумала? Артем точно сможет убедить Славу.

Парень ответил после первого гудка.

– Да, маленькая.

– Артем, привет….

– Что случилось? – перебил он. На заднем плане раздались голоса, но слов было не разобрать, – Ты в порядке?

– Я – да, а вот Марина нет, – хлопнула дверь. Потом я услышала топот, будто он сбегал по ступенькам. – Она… У нее ребенок будет. А Слава… Не хочет.

– Где вы? – уже спокойнее поинтересовался любимый.

– У меня во дворе.

– Я скоро буду.

Он приехал через пятнадцать минут. Выслушал и умчался опять, пообещав разобраться. А я уговорила Марину остаться у меня ночевать. Маме соврала, что она просто поругалась с парнем и ей нужна моя поддержка. С другой стороны, не такая уж это и ложь. Дав девушке выпить разрешенную в ее положении валерьянку, я постелила ей в раскладном кресле. И всего через несколько минут она уснула. Я тихонько вышла из своей комнаты. Привычно заглянула к Оле. Сестренка сладко спала, обняв плюшевого медведя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍О, пусть она никогда не окажется в такой ситуации, в какой оказалась Марина. Пусть Слава все же поступит как мужчина…

Включился телефон.

– Артем?

– Рапунцель, Рапунцель, скинь свои косы, – весело отозвалась трубка.

Я выбежала из квартиры и почти сразу оказалась в его объятиях.

– Я, кажется, просил раздетой не выходить, м?

– Артем, скажи, как…

– Он растерялся просто, Вика. Херово отреагировал, ясен пень. Короче, он мне слово дал, что как мужик поступит и женится на ней.

– Спасибо! Спасибо, ты у меня самый-самый лучший, – я поцеловала его в щеку.

– Нихера подобного, это ты самая лучшая. Я бы на твоем месте пальцем не пошевелил ради человека, который так ко мне относится.

– Но ведь это совсем другое, Тема, – он поморщился. – Артем. Разве могут быть какие-то подростковые глупости важнее чьей-то жизни? Ведь не только о ребенке речь, но и о самой Марине. Как бы она жила после такого?

– Не думай об этом. Ведь все будет хорошо. А теперь иди-ка спать. Маленьким девочкам завтра, то есть уже сегодня в школу, – он поцеловал меня в губы и прошептал. – Придет день, когда я сам буду укладывать тебя в кроватку и будить по утрам.

Но, конечно же, в школу мы пошли только «официально». Пока Марина со Славой объяснялись в его квартире, мы с Артемом ждали в кафе, напротив. Я неловко ковырялась ложечкой в уже растаявшем мороженном, когда у Артема зазвонил телефон. Широко улыбнувшись, он продемонстрировал мне Славин номер на экране.

– И че, папаня, когда свадьбу гуляем? – и вдруг улыбка сползла с его лица. – Да рядом мы, сейчас будем.

– Что…

– Не знаю… Ей плохо стало. Идем.

Когда поднялись на этаж, я услышала плачь. Дверь Славиной квартиры была открыта настежь. Первой я увидела Марину. Сжавшись в комочек девушка лежала на диване и рыдала. На ее светлых джинсах быстро растекалось кровавое пятно.

– Ты-ыы! Ты что сделал, – Артем ухватил мельтешащего рядом Славу за ворот рубашки и встряхнул так, что его голова беспомощно дернулась.

– Я не бил ее! Не бил, клянусь, – заскулил парень, – Пальцем не тронул! Мы только говорили! Марин, да скажи ты им…

– Вика, пожалуйста, помоги, – сиплый голос Марины отрезвил, вырвал из охватившей меня паники.

– Артем! Артем, отпусти его, – я буквально повисла на нем. – Ее надо отвезти в больницу. Идем.

Артем взял Марину на руки, занес в машину. Мы добрались в больницу быстро. Очень. И все равно было уже слишком поздно. Врачи не смогли спасти ребенка, но спасли его мать. Слава не солгал, по выводу докторов причиной выкидыша была не травма. По крайней мере не физическая.

Мы позвонили Мариной маме, и она сразу же приехала в больницу. Ее папы не было в городе, но он должен был вскоре вернуться.

– Почему же она мне ничего не сказала? – рыдала женщина, – Почему…

– Боялась, вы ее из дому выгоните, – без обиняков ответила я.

– Да как же… Да я бы никогда… Бедная моя девочка.

– Это не ваша вина, – я обняла ее за плечи. Тихо попросила Артема принести успокоительное, – Слышите? Вы не виноваты. И она тоже.

Я думала, что Слава все же приедет. Но вместо него появился Павел. Конечно, мама Марины не желала его слушать. Более того грозилась судебным иском, однако его никто не подал. Все со всеми разобрались. По сути ведь это и правда был несчастный случай. Трагическое последствие каких-то жестоких слов, сказанных вместо предложения выйти замуж или хоть обещания позаботится о Марине и их ребенке. Славу в качестве наказания отец отправит в армию – как раз на весенний призыв. А нам с Артемом было велено сохранить случившееся в секрете. Будто мы были похожи на тех, кто станет болтать. Впрочем, слухи все равно появились, но Марина веля себя как ни в чем не бывало и внешне блистала, как и прежде. Меня она избегала, но я на это не обижалась. Прекрасно понимала, что напоминаю о произошедшем.

– Вика, извини за этот игнор, – однажды подойдя ко мне в коридоре, сказала она.

– Я все понимаю.

– Мне просто неловко как-то, – будто не услышав продолжила она. – Не по себе. Но не из-за… Не из-за всего этого. Из-за прошлого. Я вела себя как сука, а потом приперлась просить помощи, и ты не отказала.

– Ты бы поступила так же.

– Не поступила бы, и мы обе это знаем, – грустно улыбнулась девушка, – В общем, я правда очень благодарна и очень сожалею о том, что обижала тебя. Уж кто, а ты точно не заслуживала такого отношения.

– Проехали, – отмахнулась я.

После этой истории мне стало казаться, что все «школьные» беды и проблемы остались в какой-то другой жизни. Впрочем, это в какой-то мере действительно так, ведь они были в детстве, а значительная его часть уже ушла тогда.

– Мне очень-очень жаль!

– Не парься, все нормально, – нервно перебила она, – Так даже лучше, честно. Я все равно не готова быть матерью. И вообще с тем, какой я была меня, а значит и ребенка вряд ли ждало бы что-то хорошее. Но урок усвоен.