Текст книги "Особо опасные преступники: Преступления, которые потрясли мир"

Автор книги: Н. Глобус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

ПОЛЕТ БЕЗ ПРИЗЕМЛЕНИЯ

– Мэм, ваш багаж весит на четыре килограмма больше положенного, – сказал служащий багажного отделения аэропорта Денвера и снял два чемодана с больших весов. Привычным движением он поставил их на низкий барьер для приема багажа. Приятная пожилая дама в некоторой растерянности посмотрела на служащего. По ее реакции было видно, что она не знакома с правилами, действующими на авиатранспорте.

Служащий бросил быстрый взгляд на ярлык, висевший на чемодане, и пояснил:

– Миссис Кинг, ручная кладь пассажира не должна превышать шестидесяти фунтов, а ваши чемоданы весят почти семьдесят пять. Я буду вынужден взять с вас дополнительную плату за лишний вес. Для вас было бы лучше вынуть из чемодана что-нибудь из одежды и послать по почте. Еще есть время: самолет в Портленд отправляется только в 18.52.

Миссис Кинг пожала плечами и оглянулась, разыскивая кого-то взглядом в большом зале ожидания аэровокзала. Она надеялась, что сын, который вместе с женой привез ее сюда, поможет ей выйти из затруднения. В этот день, 1 ноября 1955 года, она впервые за свою шестидесятитрехлетнюю жизнь решила воспользоваться самолетом, да и то лишь потому, что иной возможности навестить дочь Риту, жившую на Аляске, у нее не было. Рита вышла замуж за офицера военно-воздушных сил, который уже четыре года служил в этой ледяной пустыне; молодые ожидали рождения первенца.

Перед автоматами страховых компаний, которые за несколько долларов «выплевывали» полисы страхования жизни – как сигареты, жевательную резинку или живые цветы, стояла длинная очередь. Воздушный транспорт считался самым современным и быстрым но отнюдь не самым надежным. Не было газеты, которая бы раз в неделю не сообщала о происшедшей где-нибудь авиакатастрофе. Поэтому каждый пассажир старался компенсировать неизбежный риск, застраховав свою жизнь. Это было прибыльным делом для американской индустрии страхования; она быстро автоматизировала этот процесс, чтобы выжать максимальные доходы.

Джек Грэхэм, 22-летний сын миссис Кинг от первого брака, тоже стоял в очереди к одному из таких автоматов, чтобы застраховать жизнь своей матери на сорок тысяч долларов. Дэйзи Кинг не смогла рассмотреть его в царившей сутолоке. Она повернулась к служащему авиакомпании:

– Ну, ладно, возьмите тогда доплату за лишний вес. Мой сын положил мне подарок для своей сестры ко дню рождения, и я не уверена, что почтой он придет вовремя.

– Как пожелаете, мэм. – Служащий выписал багажную квитанцию и поставил оба чемодана на электрокар, который отвез багаж на самолет ДС-6-В «Денвер – Портленд».

Этим он обрек на смерть сорок четыре человека. В коробке с подарком для дочери миссис Кинг была адская машина с часовым механизмом, установленным на девятнадцать часов.

Вскоре из громкоговорителей в зале ожидания прозвучало объявление: «Внимание! Пассажиры рейса 620 «Денвер-Портленд», вас просят собраться у входа № 3».

Тридцать девять пассажиров – двадцать восемь мужчин и одиннадцать женщин, – торопливо попрощавшись с провожающими, потянулись к взлетной полосе. Никто из них не подозревал, что это было прощание навсегда, что самолет ДС-6-В «Денвер – Портленд» никогда не прибудет в пункт назначения.

Командир самолета и его второй пилот были опытными летчиками. Оба уже налетали больше чем по миллиону километров без особых происшествий и аварий. Даже во время войны в зенитном огне над Рурской областью и Берлином они остались целы. А уж тем более теперь, когда стали «воздушными извозчиками», с ними ничего не могло случиться на такой современной машине, оснащенной по последнему слову авиационной техники.

Радист протянул пилотам по чашечке кофе взбодриться. Не заметив этого, командир толкнул его плечом – чашка упала на пол и со звоном разбилась.

– Посуда бьется к счастью, шеф, – засмеялся радист.

– А какого счастья нам еще надо, ведь мы не на войне. Что может случиться с этой колымагой?! – По широкому лицу командира расплылась добродушная улыбка. – Полет интересен только тогда, когда «устремляешься к звездам»!

Он посмотрел на небо, но вместо звезд увидел на секу-ритовом стекле лишь отражение освещенных приборов.

Со скучающим видом командир зевнул... В это время миссис Кинг в пассажирском салоне подозвала стюардессу. Она опрокинула на платье чашку с вишневым компотом. Девушка в летной форме принесла пятновыводитель, кусок полотна и склонилась над пожилой женщиной.

– Боже мой, – запричитала миссис Кинг, увидев, что усилия девушки не дают желаемого результата. – Я ведь не смогу в таком виде выйти в Портленде. Это ужасно!

Стюардесса с мягкой предупредительностью улыбнулась:

– Не волнуйтесь, мэм. Пятна скоро исчезнут. Вам только нужно на несколько минут запастись терпением...

Однако миссис Кинг оставалась безутешной. Она резко поднялась:

– Мне, наверное, лучше переодеться. Принесите, пожалуйста, мой чемодан!

Стюардесса отрицательно покачала головой, что означало вежливый, но твердый отказ. Отсек с багажом и другими грузами был закрыт снаружи и открывался из кабины пилотов только в аварийных случаях. Персоналу в целях безопасности строжайше запрещалось допускать пассажиров к багажу во время полета.

– К сожалению, это невозможно, мэм, – извиняющимся тоном проговорила стюардесса.

С недовольным видом миссис Кинг опустилась в кресло. Она сердито посмотрела на багровые пятна на своем платье, затем взглянула на ручные часы – они показывали ровно семь часов и шли на минуту вперед часового механизма адской машины в ее чемодане. Здесь секундная стрелка обежала еще круг, и тогда сработал детонатор взрывного устройства...

Известие об ужасной авиакатастрофе за несколько минут достигло Денвера. В девятнадцать тридцать радиостанция Денвера прервала концерт танцевальной музыки. Диктор кратко сообщил о падении самолета ДС-6-В и призвал людей, проживающих вблизи места катастрофы; оказать помощь в спасательных работах. Через полчаса и остальные радио– и телестанции Америки передали информацию о случившемся.

В первую очередь, разумеется, заволновались близкие и родственники людей, летевших в самолете, а также руководство и акционеры компании «Юнайтед Эйр-лайнз». Каждая такая катастрофа вызывала в последующие недели падение курса акций по крайней мере на двадцать пунктов; тому свидетельством – опыт печально знаменитой серии аварий британских самолетов «Комет». При ста тридцати миллионах акционерного капитала это означало потерю не меньше двадцати шести миллионов долларов! Для торгового баланса «Юнайтед Эйрлайнз» наступил черный день.

Поиски тел погибших и обломков самолета, а также выяснение причин катастрофы в тот же вечер начать не смогли. Их пришлось отложить на утро 2 ноября: пассажирам и экипажу помочь уже было нельзя, да и ночью такие поиски вряд ли дали бы какие-нибудь результаты. К тому же точного места падения еще не знали.

На следующее утро во дворе фермера Брубэйкера, сообщившего в полицию о катастрофе, появились инспектор местного отделения уголовной полиции, окружной прокурор, шериф и два господина в черном из авиакомпании. Мистер Брубэйкер, его жена, а затем и их дети вместе с подошедшими соседями подробно рассказали о похожем на полет метеорита падении самолета. Их показания были запротоколированы, но все это нисколько не объясняло причин катастрофы.

Стоит ли терять попусту время и выяснять, почему произошла катастрофа, размышляли члены следственной комиссии. Оставшихся в живых – только они могли бы дать нужные показания об этом – нет, самолет развалился на тысячи обломков. Но даже если после многодневных и весьма дорогостоящих поисков эти обломки соберут, разве можно будет узнать больше, чем уже и так известно, – что ДС-6-В взорвался, упал и сгорел? Возможно, эксперты и смогут определить, что взрыв вызвала какая-то неисправность бензопровода, короткое замыкание или еще что-нибудь в этом роде... Но кому это поможет? Ни погибшим, ни полиции, ни тем более авиакомпании. Уж ее-το представители совсем не были заинтересованы, чтобы подобные подробности стали предметом широкого обсуждения.

Итак, следственная комиссия ограничилась несколькими формальными допросами, и вся ее работа наверняка закончилась бы составлением ничего не говорящего протокола... если бы на этот день в Вашингтоне в комиссии Маккарти не было назначено слушание дела государственного чиновника Джека Керша, находившегося на борту самолета и погибшего в катастрофе.

Агент Кремля, который погиб в авиационной катастрофе буквально накануне разбирательства в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, был подозрителен вдвойне. Не видна ли тут «рука Москвы»? Может быть, это устранение сообщника, ставшего обременительным?

В тот же день сенатор Маккарти добился у федерального прокурора разрешения на участие ФБР в расследовании причин авиакатастрофы, поскольку, по американским законам, расследованием подобных инцидентов, будь то несчастный случай или преступление, занимаются местные власти, в данном случае – полиция и прокуратура штата Колорадо. Исключение могло быть только при подозрении на политический характер преступления. Для этого президент Трумэн 21 марта 1947 года издал указ, который позволял в любое время проверить политическую благонадежность каждого из двух миллионов государственных служащих. Этим занимался специальный отдел ФБР, агенты которого могли шпионить когда и за кем им вздумается, официально не возбуждая никакого дела.

Таким образом, ФБР приняло на себя дальнейшее расследование причин катастрофы ДС-6-В.

Для начала были мобилизованы две тысячи национальных гвардейцев, чтобы оцепить место падения самолета площадью около двух квадратных километров. Солдаты стали прочесывать эту территорию, подбирая все, что находилось на земле и могло иметь отношение к упавшему самолету: металлические обломки, остатки багажа, части исковерканных трупов...

Каждая находка снабжалась табличкой, а место ее обнаружения после тщательных замеров фиксировалось на карте района бедствия. Все обломки самолета были доставлены в Денвер и закреплены на специально изготовленной деревянной модели ДС-6-В в натуральную величину. Целыми днями инженеры-самолетостроители пытались собрать из тысяч обломков корпус взорвавшейся машины. Останки жертв катастрофы тоже подвергли «реконструкции». Девятерых удалось опознать довольно быстро с помощью родственников и по личным вещам. У остальных тридцати пяти трупов были сняты отпечатки пальцев и проверены по огромной дактилоскопической картотеке ФБР.

Через четыре дня в Денвере удалось почти полностью собрать фюзеляж самолета из подобранных обломков... за исключением одного-единственного фрагмента! Не могли найти той части корпуса, которая подходила бы к рваному отверстию в правом борту – там, где располагалось багажное отделение.

Специалисты ФБР провели в лаборатории испытания металлов, взрывчатых веществ, спектрально-аналитические исследования и установили, что металл в этом месте был деформирован с гораздо большей силой, чем в других частях самолета. В результате анализа мельчайших металлических осколков фюзеляжа на их внутренней стороне был обнаружен светло-серый пороховой налет, который мог образоваться только от воздействия взрывчатого вещества. Кроме того, нашли медный уголок от чемодана, глубоко впрессованный в поверхность контейнера из нержавеющей стали. Никакой удар при падении не смог бы так глубоко вогнать один металл в другой.

Все эти улики указывали на то, что причиной катастрофы самолета был взрыв в багажном отделении. Но поскольку в этой части машины не было ни топливных баков, ни бензопровода, трагедия, судя по всему, произошла или из-за случайного взрыва какого-то опасного груза, или в результате диверсии.

Капитан Рой Мур, который в официальном сообщении был представлен как руководитель следственной группы ФБР, 7 ноября 1955 года, через шесть дней после трагического происшествия, заявил в прессе, что причиной катастрофы является диверсионный акт. Он пообещал американцам в скором времени завершить расследование этого гнусного преступления и намекнул, что федеральная полиция уже вышла на след и будет действовать без промедления.

Содержание и тон этого заявления не оставляли сомнений в том, что преступление имеет политический характер... Все американские газеты в специальных выпусках опубликовали сообщение о предполагаемой подоплеке катастрофы и распространили по всей стране сведения, которые по сути дела являлись еще строго секретной информацией ФБР.

ФБР тем временем развернуло широкомасштабную операцию по розыску и аресту террористов и их вдохновителей. С предельной тщательностью несколько сотен агентов до мельчайших подробностей изучали жизнь пассажиров разбившегося самолета, его экипажа, работников наземных служб и всех отправителей грузов, которые перевозились этим рейсом. Без разбора производились обыски, конфискации, аресты...

Поиски диверсантов велись по всей стране. Во многих местах задерживали людей с прокоммунистическими взглядами, если они имели хоть какое-то отношение к разбившемуся самолету. Их допрашивали, им угрожали, иногда избивали... Поиски убийцы сорока четырех человек, летевших из Денвера в Портленд, вылились в одну из крупнейших политических акций в истории Америки. Но необходимых признаний не было...

Поэтому неудивительно, что объектом пристального внимания стали также родственники той безобидной пожилой дамы, которая первый раз в жизни села в самолет, чтобы помочь дочери на Аляске в уходе за ее первенцем. Эта дочь, жившая в «ледяной пустыне», и сын от первого брака, Джек Грэхэм, были ее единственными родственниками. Дочь сразу вычеркнули из списков подозреваемых, так как у нее не было никакой возможности подложить в самолет бомбу. Сыном занялись всерьез, и прежде всего потому, что у него была судимость за подделку документов и попытку мошенничества.

Когда сотрудники ФБР стали тщательно изучать прошлое Джека Грэхэма, то узнали о нескольких случаях манипуляций со страховками, не принесших, однако, желаемых результатов. Он, например, застраховал на большую сумму старый грузовик, который давно пора было сдать на металлолом, и однажды ночью оставил его на неогороженном железнодорожном переезде. По всей видимости, Грэхэм хотел «нагреть» страховую компанию на кругленькую сумму. Полиция в тот раз не смогла доказать наличие у него преступного замысла, и поэтому до судебного разбирательства дело не дошло. Через несколько месяцев в маленькой автомастерской Грэхэма, которую ему подарила мать, чтобы обеспечить его жизнь, взорвалась газовая плита. При этом, по его утверждению, сгорела шкатулка с пятью тысячами долларов. Когда страховая компания поставила условием выплаты страховки тщательное расследование несчастного случая, Грэхэм неожиданно отказался от своих претензий по страховым контрактам.

С каждой страницей дела Джека Грэхэма перед агентами ФБР все отчетливее вырисовывался портрет уже далеко зашедшего по кривой дорожке молодого человека, который никогда не хотел честно трудиться ₍и получал свои доходы, если только это не были деньги сердобольной матери, из довольно темных источников. Контрабанда алкогольных напитков, торговля наркотиками и махинации с тотализатором – это еще достаточно безобидные делишки Грэхэма. Когда ему однажды удалось устроиться на одну фабрику учетчиком, он при первой же возможности украл чековую книжку у владельца фабрики, подделал подпись и снял со счета в банке четыре тысячи двести долларов. За две тысячи он купил подержанный спортивный автомобиль, а остальное прокутил, устроив себе веселую жизнь. Когда у него в кармане не осталось ни цента, он сдался полиции. Ему дали два года тюрьмы, но отсидел он лишь два месяца, так как мать возместила ущерб и тюрьму заменили условным сроком. С тех пор Грэхэм больше не попадался в поле зрения полиции; выглядело все так, будто он взялся за ум. Он женился и устроился работать мойщиком машин в большом гараже.

20 января 1956 года Джека Грэхэма с молодой женой впервые вызвали в местное управление Федерального бюро расследований. Сотрудник сделал это ради «галочки» – ему нужно было закончить проверку всех причастных к делу лиц, и не хватало только протокола с допросом Грэхэмов.

Первым давал показания Джек Грэхэм. В ходе беседы сотрудник ФБР передал ему сумочку погибшей матери, которая была обнаружена среди обломков самолета почти неповрежденной. Чтобы Грэхэм мог подтвердить, какие предметы и документы были ему вручены, сотрудник открыл сумочку и выложил ее содержимое на письменный стол. На пол упал сложенный листок бумаги. Фэбээровец поднял его и развернул – это была квитанция за доплату, которую миссис Кинг получила перед полетом в багажном отделении. Скорее для порядка, чем подозревая что-то, сотрудник спросил:

– Что ж такое тяжелое взяла с собой ваша мать, раз ей пришлось доплачивать?

– Понятия не имею, чего она там напихала, – ответил Грэхэм. – Мать сама укладывала чемодан. Я только знаю, что она собиралась взять с собой несколько патронов для охотничьего ружья... хотела там поохотиться. И еще подарок для моей сестры.

Сотрудник удовлетворился этим объяснением, дал Грэхэму подписать протокол и отправил его из кабинета. Затем он вызвал жену Грэхэма Глорию.

Миссис Грэхэм подтвердила слова мужа о том, что Дэйзи Кинг взяла с собой охотничьи патроны и подарок для дочери. Только в одном их показания не совпадали. Глория Грэхэм сказала, будто Джек собственноручно упаковывал пакет с патронами в подвале дома. Сотрудник ФБР удивленно посмотрел на нее;

– А вы не ошибаетесь, миссис Грэхэм?

Молодая женщина покачала головой:

– Конечно, нет, мне еще пришлось спуститься в подвал, потому что это было так долго... Джек очень тщательно упаковал патроны, чтобы чего-нибудь не случилось.

Джека Грэхэма снова вызвали и указали на это противоречие. Проводивший допрос сотрудник в данном случае заботился лишь о том, чтобы согласовать между собой оба протокола. Вся эта история и так заняла у него слишком много времени.

И здесь у Грэхэма сдали нервы – он вдруг начал кричать на жену:

– Глория, что за чушь ты тут несешь?! Ведь мать сама уложила свой чемодан! Я и в руки не брал эти патроны!

Глорию Грэхэм, в свою очередь, разозлило такое упрямство мужа, и она сердито проговорила:

– Джек! Да ты что, ведь я сама видела, как ты в подвале обматывал патроны проводом и упаковывал в плотную бумагу. Я еще спросила тебя, для чего ты положил в пакет твои старые карманные часы. Они ведь лежали сверху, на патронах!

Тут наконец до фэбээровца дошло, что с чемоданом миссис Кинг не все в порядке.

Полчаса спустя полдюжины агентов ФБР уже обыскивали дом Грэхэмов от подвала до чердака. В спальне они нашли в комоде страховые полисы, которые Джеку Грэхэму выдал автомат в кассовом зале аэропорта, а в ящике для старого белья – коробку с подарком, купленным миссис Кинг для дочери. Наконец, в подвале сотрудники ФБР наткнулись на спрятанные в шкафчике для инструментов... охотничьи патроны. Здесь же, в углу, обнаружились еще более интересные вещи: пустая картонная коробка с надписью «Взрывоопасно – динамит!» и неполный моток провода, который используется в запальном устройстве динамитных зарядов.

Теперь уже вывод напрашивался сам собой: Джек Грэхэм смастерил в подвале адскую машину и незаметно положил ее в чемодан вместо упакованной матерью коробки с подарком.

Грэхэм с безучастным лицом наблюдал, как агенты ФБР раскладывали на столе в гостиной вещественные доказательства его ужасного преступления. Что происходило у него в душе в этот момент, понять было трудно. Лишь когда один из сотрудников спросил его: «Ну как, может, вы все-таки признаетесь, что взорвали самолет?» – он криво ухмыльнулся: «Это вам еще надо доказать!»

Хотя Грэхэм за свою двадцатидвухлетнюю жизнь уже не раз имел дело с полицией, однако с политическим отделом ему, видимо, сталкиваться не доводилось, иначе он такого бы не сказал. Qh не выдержал и двенадцати часов допроса третьей степени. Доведенный до предела беспощадным светом прожекторов и физическим воздействием, Грэхэм к полуночи прекратил бессмысленное запирательство. Его запекшиеся от жары губы почти не шевелились, когда он едва слышно проговорил: «Да, это я сделал. Только оставьте меня в покое!»

Прожекторы погасли, чья-то рука вытерла губкой его лицо, ему дали кока-колы, пододвинули сигареты, помазали губы освежающей мазью и обрызгали холодной водой.

Монотонным голосом Джек Грэхэм продиктовал в микрофон свое признание. Из двадцати пяти динамитных патронов, которые используются в горном деле, старых карманных часов и шестивольтной батарейки для карманного фонарика он смастерил бомбу с часовым механизмом. Необходимые для этого сведения почерпнул в мастерской, куда специально устроился и проработал там десять дней за восемьдесят центов почасовых. Мотив преступления: ему надоело постоянно клянчить деньги у^ матери, настолько, по его словам, мелочной, что он больше не мог этого выносить.

Грэхэм замолчал, и, когда его спросили, было ли это единственной причиной его злодеяния, он лишь молча кивнул. Ему осталось только подписать заготовленное заявление, которым подтверждалось, что свое признание он сделал добровольно, без принуждения и насилия. После этого его по распоряжению прокурора взяли под стражу.

Злая шутка судьбы заключалась в том, что денег по страховке Грэхэм все равно не получил бы. В волнении он забыл, что страховой полис надо было подписать его матери. Без ее подписи страховой контракт не имел силы.

Процесс над Джеком Грэхэмом начался уже через две недели в суде присяжных Денвера. Когда Грэхэм узнал, что его обвиняют не в диверсии – за это его могли приговорить всего лишь к десяти годам тюремного заключения, – а в убийстве сорока четырех человек, он отказался от своего признания и заявил, будто его пытками принудили взять на себя чужую вину. Однако доказательства, которые предъявил прокурор, были настолько убедительными, что присяжным заседателям потребовалось всего семьдесят две минуты, чтобы признать Грэхэма виновным. Судья Пауэлл, председательствовавший на процессе и определявший меру наказания, ни секунды не раздумывая, приговорил его к казни на электрическом стуле.

Приведение приговора в исполнение состоялось 9 февраля 1956 года. По пути из камеры смертников в помещение, предназначенное для казни, Грэхэм дважды падал в обморок, и каждый раз врач приводил его в чувство, поскольку закон определяет, что осужденный должен подвергаться казни в здравом, уме и доброй памяти, то есть психически и физически здоровым.

Казнь Джека Грэхэма продолжалась четыре минуты и тридцать семь секунд и была одной из самых длительных экзекуций на электрическом стуле. На следующий день американские газеты писали, что смерть убийцы была ужаснее, чем смерть его жертв...

(Гюнтер Продьоль. Криминальные сенсации. – Мн., 1994)