Текст книги "Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)"

Автор книги: Морис Леблан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Диалог этот мог длиться бесконечно. Но на двенадцатый день господин Жербуа получил от Арсена Люпена послание с пометкой «конфиденциально» и со все возрастающим удивлением прочитал:

«Мсье, публика развлекается за наш счет. Не полагаете ли вы, что пора отнестись к делу всерьез? Что до меня, то я полон решимости.

Ситуация ясна: у меня есть билет, получить по которому выигрыш я не имею права. У вас же есть право получить выигрыш, но билета нет. Следовательно, мы ничего не можем друг без друга.

Однако вы не соглашаетесь уступить мне ВАШЕ право, а я не соглашаюсь уступить вам МОЙ билет.

Что делать?

Я вижу только один выход – поделиться. Полмиллиона вам, полмиллиона мне. Разве это несправедливо? Разве это соломоново решение не будет соответствовать пониманию справедливости, которого мы придерживаемся?

Решение справедливое, но безотлагательное. Это не подарок, который вы с удовольствием можете обсуждать, но необходимость. И смириться с ней вас вынуждают обстоятельства. Даю вам три дня на раздумья. Хотелось бы верить, что в пятницу утром в разделе частных объявлений в «Эко де Франс» будет размещено простенькое сообщение, адресованное господину Арсену Люпену, в завуалированной форме содержащее ваше искреннее и ясное согласие заключить предлагаемый мной договор. В результате вы немедленно станете обладателем билета и получите миллион, хотя вам и придется передать пятьсот тысяч франков мне – тем способом, который я укажу вам позднее.

На случай отказа я принял меры, чтобы результат оказался тем же. Вот только помимо серьезных неприятностей, которые могут возникнуть из-за такого упрямства, вам придется еще смириться с потерей двадцати пяти тысяч франков на дополнительные расходы.

Примите, мсье, выражение моего глубочайшего почтения. Арсен Люпен»

В отчаянии господин Жербуа совершил величайшую ошибку, показав это письмо и позволив сделать его копию. Негодование толкало его на разные глупости.

– Ничего! Он не получит ничего! – кричал Жербуа перед сборищем репортеров. – Поделиться тем, что принадлежит мне? Никогда! Пусть он порвет свой билет, если ему вздумается!

– Однако пятьсот тысяч франков лучше, чем ничего.

– Речь не об этом, а о моем праве, и я это право буду оспаривать в суде.

– Вступить в схватку с Арсеном Люпеном? Это было бы глупо!

– Нет, с Земельным банком. Банк должен выдать мне миллион.

– В обмен на билет или, по крайней мере, в обмен на какое-то доказательство, что вы его купили.

– Доказательство существует, так как Арсен Люпен признает, что украл секретер.

– Будет ли достаточно слова Арсена Люпена в суде?

– Неважно, я подам иск.

Публика топала ногами. Заключались пари. Одни уверяли, что Люпен уничтожит мсье Жербуа, другие – что это всего лишь угрозы. Всех одолевали дурные предчувствия – настолько силы противников были неравны. Один свирепо наступал, а другой был растерян, как загнанный зверь.

В пятницу люди расхватывали «Эко де Франс» и лихорадочно изучали пятую страницу – раздел объявлений. Ни одной строчки не было адресовано господину Арсену Люпену. В ответ на его предписание господин Жербуа хранил молчание. Это было объявлением войны.

Вечером из газет стало известно о похищении мадемуазель Жербуа.

В том, что можно было бы назвать театром Арсена Люпена, нас забавляет невероятно комическая роль полиции. Все проходит мимо нее. Он говорит, пишет, предупреждает, командует, угрожает, приводит угрозы в исполнение, как будто нет ни начальника полиции, ни агентов, ни комиссаров – никого, кто мог бы помешать его замыслам. Все это – пустое и никчемное. Препятствий нет.

Однако полиция лезет из кожи вон! Как только речь заходит об Арсене Люпене, полицейские чины распаляются, кипят, пенятся от ярости. Это – враг, и враг, который смеется над вами, провоцирует, презирает вас или, что еще хуже, игнорирует.

Как бороться с подобным злом? Без двадцати десять, согласно свидетельству домработницы, Сюзанна уходила к себе. В десять часов пять минут, выходя из лицея, отец не увидел Сюзанну на тротуаре, где она обычно его дожидалась. Следовательно, все произошло во время краткой двадцатиминутной прогулки Сюзанны к лицею или по крайней мере где-то рядом с лицеем.

Два соседа утверждали, что столкнулись с ней в трехстах шагах от дома. Одна дама видела, как по улице шла молоденькая девушка, приметы которой совпадали с описанием. Что было после? О дальнейшем не знал никто.

Всюду шли обыски, опрашивали служащих на вокзалах и на таможнях. Они не заметили в тот день ничего такого, что могло быть связано с похищением девушки. Однако в Вилль д’Авре один бакалейщик сообщил, что продавал масло для закрытого автомобиля, приехавшего из Парижа. На водительском сиденье был какой-то шофер, а внутри автомобиля – белокурая дама (необычайно белокурая, как уточнил свидетель). Часом позже этот автомобиль возвращался из Версаля. Из-за затора на дороге автомобиль остановился, что позволило бакалейщику заметить рядом с уже виденной им белокурой дамой другую. И вот она-то была закутана шалями и шарфами. Никакого сомнения, что это была Сюзанна Жербуа.

Но тогда следовало полагать, что похищение случилось средь бела дня, на очень оживленной дороге, в самом центре города!

Как? В каком направлении они уехали? Ни одного крика не было слышно, ни одного подозрительного движения не было замечено.

Бакалейщик дал описание автомобиля: лимузин, 24 лошадиные силы, фирмы «Пежо», с темно-синим кузовом. На всякий случай расспросили владелицу большого гаража госпожу Боб-Вальтур, которая разбиралась в похищениях с помощью автомобилей. Действительно, в пятницу утром она сдала в аренду на день лимузин «пежо» белокурой даме, которую больше не видела.

– А шофер?

– Это был некто Эрнест, нанятый накануне на основании блестящих рекомендаций.

– Он здесь?

– Нет, он пригнал машину назад и больше не возвращался.

– Как нам выйти на его след?

– Наверное, через рекомендовавших его людей. Вот их имена.

Отправились к этим людям. Ни один из них не знал никакого Эрнеста.

Получалось, что по какому бы следу ни пытались выйти из тумана, оказывались во мраке и сталкивались с другими загадками.

Господин Жербуа был не в силах устоять в битве, начавшейся для него столь катастрофическим образом. Не находя себе утешения после исчезновения дочери, мучаясь от угрызений совести, он капитулировал.

Небольшое объявление, появившееся в «Эко де Франс», обсуждалось всеми и подтвердило его искреннее и безусловное, безо всяких задних мыслей, согласие.

Это была победа: война, завершившаяся за четыре дня.

Двумя днями позже господин Жербуа появился во дворе Земельного банка. Войдя к председателю, он протянул ему билет номер 514 серии 23. Председатель подскочил.

– О, так билет у вас? Он вернул его вам?

– Билет случайно затерялся, вот он, – ответил господин Жербуа.

– Однако… вы хотите сказать… речь шла о…

– Все это выдумки и небылицы.

– Тем не менее нам понадобится какой-то подтверждающий документ.

– Достаточно будет письма майора?

– Конечно.

– Вот оно.

– Отлично. Будьте так любезны оставить эти бумаги. У нас есть две недели для их проверки. Я извещу, когда вы сможете прийти в кассу. С этого момента, мсье, я считаю, что вы заинтересованы в том, чтобы хранить полное молчание и завершить это дело конфиденциально.

– Именно таково мое намерение.

Господин Жербуа не проронил больше ни слова, как и председатель. Но есть тайны, которые становятся явными, даже если их никто не разглашает. Неожиданно стало известно, что Арсен Люпен имел смелость отослать господину Жербуа билет номер 514 серии 23! Новость была встречена с изумлением и восхищением. Решительно, это был великолепный игрок – человек, бросивший на стол такую важную карту, драгоценный билет! Разумеется, он сознательно отдал билет взамен на ту карту, которая восстанавливала равновесие. А если бы девушка сбежала? Если бы удалось отнять заложницу, которую он удерживал?

Полиция нащупала слабую точку противника и удвоила усилия. Разоружившийся Арсен Люпен, ограбивший сам себя, зажатый в тиски собственных интриг, не получающий ни одного жалкого су из желанного миллиона… Насмешники внезапно переметнулись в другой лагерь.

Нужно было найти Сюзанну. Но ее никак не могли найти, и она не сбегала!

Ну ладно, думали окружающие, дело сделано: Арсен выиграл первую партию. Но самое трудное впереди! Мадемуазель Жербуа находится в его руках, это так, и он обменяет ее только на пятьсот тысяч франков. Но где и как будет производиться обмен? Чтобы этот обмен мог совершиться, должна состояться встреча. Что тогда помешает господину Жербуа предупредить полицию и, таким образом, вернуть дочь, оставив при себе деньги?

Этот вопрос задали учителю. Он был подавлен, ему хотелось побыть одному. Он замкнулся в себе.

– Мне нечего сказать, я жду.

– А мадемуазель Жербуа?

– Поиски продолжаются.

– Но Арсен Люпен написал вам?

– Нет.

– Вы это подтверждаете?

– Нет.

– Значит, да. Каковы его инструкции?

– Мне нечего сказать.

Осаждали и мэтра Дэтинана – тоже молчание.

– Господин Люпен – мой клиент, – отвечал он с аффектированной значительностью, – сами понимаете, я должен проявлять абсолютную сдержанность в высказываниях.

Все эти секреты раздражали публику. Явно, что строились какие-то тайные планы. Арсен Люпен держал в своих руках и соединял звенья цепи, тогда как полиция организовала круглосуточную слежку за господином Жербуа. Все рассматривали только три возможных исхода дела: арест, триумф или смешной и жалкий провал.

Но случилось так, что любопытство публики удовлетворили лишь частично. И именно на этих страницах впервые будет обнародована истинная правда.

Во вторник двенадцатого марта господин Жербуа получил в обычном с виду конверте извещение от Земельного банка.

В четверг в час дня он сел в поезд, следующий в Париж. В два часа дня ему была вручена тысяча купюр по тысяче франков каждая.

Пока он, дрожа, пересчитывал их (деньги – это же выкуп Сюзанны!), два человека сидели в автомобиле, остановившемся на некотором расстоянии от парадного входа. У одного из них были седеющие волосы и энергичное выражение лица, которое совсем не гармонировало с его одеждой и манерами мелкого служащего. Это был главный инспектор Ганимар, старина Ганимар, непримиримый враг Люпена. Ганимар сообщил бригадиру Фоланфану:

– Ждать осталось недолго… минут через пять мы снова увидим нашего голубчика. Ты готов?

– Само собой.

– Сколько у нас людей?

– Восемь, двое на велосипедах.

– И я один стóю троих. Достаточно, но все же не так много. Мы не должны допустить, чтобы Жербуа ушел… иначе пиши пропало: он встретится с Люпеном, как они, должно быть, договорились, обменяет девушку на полмиллиона, и дело с концом.

– А почему бы старику не пойти с нами? Это было бы проще всего! Включив нас в игру, он сохранил бы миллион.

– Да, но Жербуа боится. Если он попытается его обмануть, то не получит свою дочь.

– Кого «его»?

– Его.

Ганимар произнес это слово торжественным тоном, как будто говорил о сверхъестественном существе, прикосновение когтей которого уже ощутил.

– Довольно-таки странно, – рассудительно заметил бригадир Фоланфан, – что мы ограничиваемся защитой этого господина от него же самого.

– Из-за этого Люпена мир перевернулся! – вздохнул Ганимар.

Прошла минута.

– Внимание, – сказал Ганимар.

Появился господин Жербуа. В конце улицы Капуцинов он свернул на бульвар, на правую сторону, и медленно пошел вдоль магазинов, разглядывая витрины.

– Клиент слишком спокоен, – отметил Ганимар. – Человек, в кармане у которого миллион, не бывает таким спокойным.

– Что он может сделать?

– Что? Конечно же, ничего… Ладно, я начеку. Люпен – это Люпен.

В этот момент господин Жербуа подошел к киоску, взял газеты, получил сдачу, развернул одну газету и, держа ее в вытянутых руках, побрел дальше, читая на ходу. И вдруг запрыгнул в автомобиль, стоявший у тротуара с работающим двигателем. Автомобиль сорвался с места, обогнул церковь Мадлен и исчез.

– Проклятие, нет! – вскричал Ганимар. – Еще один его трюк!

Он бросился бежать, другие помчались вслед за ним.

Вдруг Ганимар рассмеялся. В начале бульвара Малерб из-за поломки автомобиль вынужден был остановиться, и господин Жербуа вышел из него.

– Скорее, Фоланфан… шофер… может быть, это тот самый Эрнест.

Фоланфан занялся шофером. Это был некто по имени Гастон, служащий в компании по аренде автомобилей. Десятью минутами ранее какой-то господин остановил его и попросил подождать, не глуша двигатель, около киоска, пока не придет второй человек.

– А второй клиент, – спросил Фоланфан, – какой адрес он назвал?

– Никакого адреса… Бульвар Малерб… авеню Мессин… двойные чаевые… Вот и все.

В это время господин Жербуа, не теряя ни минуты, вскочил в первый проезжавший мимо экипаж.

– Гони к метро «Конкорд»!

Он вышел из метро на площади Пале-Рояль, побежал к другому автомобилю и велел ехать к площади Бурс. Вторая поездка в метро, потом авеню Виллье, третья машина.

– Гони на улицу Клапейрон, двадцать пять.

Дом 25 по улице Клапейрон отделял от бульвара Батиньоль угловой дом. Господин Жербуа поднялся на второй этаж и позвонил. Открыл какой-то господин.

– Здесь живет мэтр Дэтинан?

– Это я. А вы, вероятно, господин Жербуа?

– Именно.

– Я ждал вас, мсье. Соблаговолите войти.

Когда господин Жербуа вошел в адвокатскую контору, часы на стене показывали три часа.

– Это время, которое он мне назначил. Он здесь?

– Пока нет.

Господин Жербуа сел, вытер лоб, посмотрел на часы, как будто не знал, который час, и снова тревожно спросил:

– Он придет?

Адвокат ответил:

– Мсье, вы спрашиваете меня о том, что я и сам больше всего на свете хотел бы знать. Никогда я не испытывал такого нетерпения. Во всяком случае, если он придет, то сильно рискует – этот дом более двух недель находится под наблюдением… я под подозрением.

– Я – тем более. И я не могу утверждать, что полицейские, следящие за мной, сбились со следа.

– Но…

– Это не по моей вине, – вскричал несчастный учитель, – меня не в чем упрекнуть! Что я обещал? Следовать его распоряжениям. Ну вот, я слепо следовал его приказам, в назначенный час получил деньги и явился к вам, как он и предписывал. Поскольку я виноват в беде, случившейся с моей дочерью, я честно выполнил свои обязательства. Теперь его черед выполнить свои. – И все тем же озабоченным голосом он добавил: – Он ведь вернет мне дочь, правда?

– Я надеюсь.

– Так… вы видели его?

– Я? Да нет же! Он просто попросил меня письмом принять вас обоих, выпроводив моих слуг за три часа до этого, и не позволять никому входить в мою контору между вашим появлением и его уходом. Если бы я не согласился на это предложение, он просил предупредить двумя строчками в «Эко де Франс». Но я так счастлив оказать услугу Арсену Люпену, что согласен на все.

Господин Жербуа вздохнул:

– Господи! Чем все это закончится?

Он достал из кармана банкноты и разложил их на столе в две стопки с одинаковым количеством купюр. Оба молчали. Время от времени господин Жербуа прислушивался… Не звонят ли?

С каждой минутой его тревога возрастала, и мэтр Дэтинан тоже испытывал мучительные ощущения.

В какой-то момент адвокат утратил все свое хладнокровие и вскочил на ноги.

– Мы не увидим его. А что вы хотели? Это было бы безумием с его стороны! Пусть он и доверяет нам – мы честные люди, не способные на предательство. Но опасность не только здесь.

Обессиленный господин Жербуа, положив руки на купюры, бормотал:

– Лишь бы только он пришел! Господи, лишь бы только он пришел! Я бы все отдал, чтобы вернуть Сюзанну.

Дверь открылась.

– Половины будет достаточно, господин Жербуа.

На пороге стоял элегантно одетый молодой человек, в котором господин Жербуа тотчас узнал человека, подошедшего к нему около лавки старьевщика в Версале. Учитель бросился к нему:

– Где Сюзанна? Где моя дочь?

Арсен Люпен аккуратно прикрыл дверь и, небрежно стягивая перчатки, сказал адвокату:

– Дорогой мэтр, не знаю, как отблагодарить вас за любезность, с которой вы согласились защищать мои права. Я этого не забуду.

Мэтр Дэтинан прошептал:

– Но вы не звонили… И я не слышал, как открылась дверь…

– Звонки и двери – это то, что должно работать совершенно бесшумно. Но я перед вами – и это главное.

– Моя дочь, Сюзанна… Что вы с ней сделали? – повторил преподаватель.

– Боже, – сказал Люпен, – мсье, как вы торопитесь! Ну же, успокойтесь, еще мгновение – и дочь будет в ваших объятиях.

Он прошелся по комнате и тоном вельможи, произносящего похвальную речь, сказал:

– Господин Жербуа, поздравляю вас за ловкость, с которой вы действовали. Если бы автомобиль не попал в эту дурацкую аварию, мы бы находились на площади де л’Этуаль и не досаждали бы мэтру Дэтинану нашим визитом… Но! Так было суждено… – Он заметил две стопки банкнот и вскричал: – О, отлично! Миллион здесь… не будем терять время. Вы позволите?

– Но, – возразил мэтр Дэтинан, вставая у стола, – мадемуазель Жербуа еще не появилась.

– И что?

– А разве ее присутствие не обязательно?

– Понимаю! Понимаю! Арсен Люпен не внушает полного доверия. Он прикарманивает полмиллиона и не отдает заложницу. Ах, дорогой мэтр, я в высшей степени не понятый никем человек! Потому что судьба заставляет меня совершать поступки немного… странного характера. В моем чистосердечии сомневаются, да… А ведь я человек щепетильный и деликатный! Кроме того, мой дорогой мэтр, если вы боитесь, то откройте окно и позовите на помощь. На улице по крайней мере около дюжины полицейских.

– Вы полагаете?

Арсен Люпен приподнял штору.

– Похоже, господин Жербуа оказался не в состоянии сбить со следа Ганимара… Что я вам говорил? Вот он, этот молодец!

– Возможно ли? – вскричал преподаватель – Но я клянусь вам…

– Что не предали меня? Я не сомневаюсь, но это ловкие ребята. Смотрите-ка, Фоланфан, я вижу его! И Греом! И Дьёзи! Все мои лучшие друзья, а как же иначе?!

Мэтр Дэтинан с удивлением смотрел на него. Какое спокойствие! Люпен смеялся счастливым смехом, как будто играл в какую-то детскую игру и никакая опасность ему не угрожала.

Эта беззаботность успокоила адвоката больше, чем вид полицейских. Он отошел от стола, на котором лежали банкноты.

Арсен Люпен взял одну, потом другую пачку, достал из каждой по двадцать пять банкнот и протянул эти пятьдесят банкнот мэтру Дэтинану:

– Часть гонорара от господина Жербуа, дорогой мэтр, а это от Арсена Люпена. Мы не хотим быть вам должны.

– Вы ничего мне не должны, – ответил мэтр Дэтинан.

– Как? А неприятности, что мы вам причинили?!

– А удовольствие, которые принесли мне эти неприятности?!

– Это значит, дорогой мэтр, что вы не хотите ничего принимать от Арсена Люпена. Вот что значит, – вздохнул он, – иметь плохую репутацию. – Он протянул пятьдесят тысяч франков учителю. – Мсье, в память о нашей встрече позвольте передать вам это: это будет моим подарком к свадьбе мадемуазель Жербуа.

Господин Жербуа поспешно принял банкноты, но возразил:

– Моя дочь не выходит замуж.

– Она не выходит замуж, поскольку вы отказываете ей в своем благословении. Но она мечтает выйти замуж.

– Откуда вы это знаете?

– Я знаю, что молодые девушки часто мечтают без разрешения своих отцов. К счастью, существуют добрые гении, именуемые Арсен Люпен, обнаруживающие тайны этих прелестных существ в глубине секретеров.

– Вы не обнаружили там ничего другого? – спросил мэтр Дэтинан. – Признаюсь, мне было бы любопытно узнать, почему этот предмет мебели стал причиной ваших хлопот.

– Историческая причина, дорогой мэтр. Хотя, вопреки мнению господина Жербуа, в секретере не было никакого иного сокровища, кроме лотерейного билета, о котором я не знал. Я очень хотел его найти и искал давно. Этот секретер из тиса и красного дерева, украшенный карнизом с акантовыми листьями, был найден в укромном домике в Булони, где жила Мария Валевская. И на одном из его ящичков есть надпись: «Наполеону I, французскому императору, от его верного слуги Мансиона». И ниже слова, выцарапанные ножом: «Тебе, Мария». Позже Наполеон позволил скопировать его для императрицы Жозефины. Поэтому секретер, которым любовались в Мальмезоне, всего лишь несовершенная копия того, что отныне составляет часть моей коллекции.

Господин Жербуа вздохнул:

– О! Если бы я знал тогда, у старьевщика, то не колеблясь уступил бы его вам!

Арсен Люпен ответил, смеясь:

– И тогда вы, помимо всего прочего, имели бы существенную возможность сохранить для себя одного билет номер 514 серии 23.

– И это не привело бы к похищению моей дочери, которое все изменило.

– Все?

– Это похищение…

– Но, дорогой мой, вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не похищали.

– Мою дочь не похищали?!

– Вовсе нет. Похищение предполагает насилие, а она добровольно стала заложницей.

– Добровольно?! – повторил сбитый с толку господин Жербуа.

– Можно сказать, сама попросила. А как иначе? Чтобы такая умная девушка, как мадемуазель Жербуа, к тому же тайно влюбленная, и отказалась получить свое приданое?! Клянусь, ей легко было объяснить, что другого способа победить ваше упорство не существует.

Мэтр Дэтинан развеселился и вмешался в разговор:

– Самым сложным, видимо, было с ней договориться. Невероятно, чтобы мадемуазель Жербуа позволила незнакомому человеку приблизиться к себе.

– Да нет, конечно же, договаривался не я! Я даже не имею чести быть с ней знакомым. Кое-кто из моих друзей согласился провести переговоры.

– Наверняка белокурая дама из автомобиля, – перебил его мэтр Дэтинан.

– Именно так. После первой же встречи у лицея все было улажено. Все это время мадемуазель Жербуа и ее новая подруга путешествовали по Бельгии и Голландии, проводя время самым приятным и поучительным для юной девушки образом. Все остальное она расскажет сама…

В дверь позвонили: три коротких звонка, потом еще раз и еще.

– Это она, – сказал Люпен. – Любезный мэтр, не могли бы вы…

Адвокат бросился к двери.

Вошли две женщины. Одна бросилась к господину Жербуа. Другая подошла к Люпену. Она была высокого роста, с хорошей фигурой и бледным лицом. Ее блестящие белокурые волосы были уложены свободными локонами и причесаны на прямой пробор. В черной одежде, из украшений – только колье из черной яшмы в пять рядов, но выглядела она изысканно элегантной.

Арсен Люпен сказал ей несколько слов и поприветствовал мадемуазель Жербуа:

– Прошу прощения, мадемуазель, за все эти неприятности, тем не менее, надеюсь, вы не очень тосковали…

– Тосковала?! Я была бы даже счастлива, если бы не мой бедный отец…

– Тогда все к лучшему. Обнимите же его наконец и воспользуйтесь случаем – отличным! – чтобы поговорить с ним о вашем кузене.

– О моем кузене? Что это значит? Я не понимаю…

– Да нет, понимаете. О вашем кузене Филиппе, об этом молодом человеке, чьи письма вы тщательно храните…

Сюзанна покраснела, смутилась и наконец бросилась в объятия отца.

Люпен растроганно смотрел на обоих.

«Как человек бывает вознагражден за добрые дела! Прекрасное зрелище! Счастливый отец! Счастливая дочь! И все это твоих рук дело, Люпен! Эти люди будут благословлять тебя… будут благоговейно передавать твое имя своим внукам… О семья, семья!»

Он подошел к окну.

– А старина Ганимар все еще здесь? Ему так бы хотелось присутствовать при этой трогательной встрече… Нет, его тут нет, никого нет, ни его, ни других… Черт возьми! Ситуация осложняется. Я не удивлюсь, если они уже у входа… Может быть, у консьержа… Или даже на лестнице!

Господин Жербуа вздрогнул. Теперь, когда ему вернули дочь, он обрел и чувство реальности. Арест противника – это полмиллиона для него самого. Инстинктивно он сделал шаг вперед. Люпен, как будто случайно, встал на его пути.

– Куда же вы, господин Жербуа? Хотите меня от них защитить? Не беспокойтесь. К тому же, клянусь, они должны больше переживать, чем я. – И он задумчиво продолжил: – Что, в сущности, они знают? Что вы находитесь здесь и мадемуазель Жербуа тоже, потому что они наверняка видели, как она прибыла с неизвестной дамой. А я? Они не сомневаются, что меня здесь нет. Как я могу проникнуть в дом, который они обыскали сегодня утром от подвала до чердака? Нет, скорее всего, они ждут меня, чтобы схватить… Бедняги! Возможно, они догадываются, что незнакомка послана мной, и предполагают, что ей поручено договориться об обмене… Они готовятся арестовать ее на выходе…

Зазвонил колокольчик.

Резким движением Люпен остановил господина Жербуа и жестким, властным голосом произнес:

– Ни с места, мсье, подумайте о своей дочери и будьте благоразумны, иначе… А вы, мэтр Дэтинан… Вы дали мне слово.

Господин Жербуа застыл на месте. Адвокат не пошевелился.

Не торопясь, Люпен взял шляпу. Она слегка запылилась, и он протер ее обшлагом рукава.

– Я к вашим услугам, дорогой мэтр, если когда-нибудь вам понадоблюсь… Мои наилучшие пожелания, мадемуазель Сюзанна, и привет от меня господину Филиппу. – Он достал из кармана тяжелые часы в двойном золотом футляре. – Господин Жербуа, сейчас три часа сорок две минуты, я разрешаю вам выйти из этого помещения… ни минутой раньше, чем в три сорок шесть, договорились?

– Но они выломают дверь, – только и смог сказать мэтр Дэтинан.

– Вы забываете о соблюдении закона, дорогой мэтр! Никогда Ганимар не осмелится ворваться в дом французского гражданина. Нам хватило бы времени на отличную партию в бридж. Но приношу свои извинения. Вы все выглядите несколько взволнованными, а я не хотел бы злоупотреблять…

Он положил часы на стол, открыл дверь гостиной и обратился к белокурой даме:

– Вы готовы, дорогая?

Он пропустил ее, еще раз почтительно попрощался с мадемуазель Жербуа, вышел и закрыл за собой дверь.

В вестибюле послышался его громкий голос:

– Здравствуйте, Ганимар, как поживаете? Передайте от меня привет мадам Ганимар, как-нибудь на днях я пригласил бы ее отобедать… Прощайте, Ганимар!

Раздался резкий, громкий звонок в дверь, несколько выстрелов и шум голосов на лестнице.

– Три часа сорок пять минут, – прошептал господин Жербуа.

Через несколько секунд он решительно вышел в вестибюль. Люпена и белокурой дамы там уже не было.

– Отец! Не надо! Подожди! – закричала Сюзанна.

– Подождать? Ты с ума сошла? Церемониться с этим прохвостом… А полмиллиона?

Он распахнул дверь.

Ворвался Ганимар.

– Дама… Где она? А Люпен?

– Он был здесь… Он здесь.

Ганимар торжествующе воскликнул:

– Он в наших руках! Дом окружен!

Мэтр Дэтинан поинтересовался:

– А черный ход?

– Черный ход ведет во двор. Вход только один – парадный, его охраняют десять человек.

– Но он не заходил через парадный вход… и через него не выйдет…

– Тогда откуда он выйдет? – спросил Ганимар. – По воздуху вылетит?

Он раздвинул шторы. Перед ним был длинный коридор, ведущий в кухню. Ганимар промчался по нему и убедился, что дверь черного хода закрыта ключом на два оборота.

Из окна он окликнул одного из полицейских:

– Ну что, никого?

– Никого.

– Тогда, – воскликнул он, – они в помещении! Они спрятались в одной из комнат! Они физически не могут ускользнуть… Ох, Люпен, ты смеялся надо мной, но на этот раз я отыграюсь.

В семь часов вечера господин Дюдуа, глава Сюрте, изумляясь тому, что не получает никаких новостей, сам приехал на улицу Клапейрон. Он опросил полицейских, охранявших помещение, и поднялся к господину Дэтинану, который провел его в свой кабинет. Там господин Дюдуа увидел какого-то человека, вернее, две ноги, топтавшиеся по ковру, тогда как туловище, которому они принадлежали, скрывалось в каминной трубе.

– Эй! Эй! – выкрикивал человек сдавленным голосом.

И далекий голос, раздававшийся откуда-то сверху, отвечал:

– Эй! Эй!

Господин Дюдуа, рассмеявшись, поинтересовался:

– Ну, Ганимар, и зачем вы изображаете из себя трубочиста?

Инспектор вылез из трубы. Он был неузнаваем: грязное лицо, одежда, покрытая сажей, и лихорадочный блеск глаз.

– Я ищу его, – проворчал он.

– Кого?

– Арсена Люпена… Арсена Люпена и его подружку.

– Ах вот оно что! Не воображаете ли вы, что они спрятались в дымоходе?

Ганимар встал, приложил к рукаву начальника пять пальцев угольного цвета и злым глухим голосом произнес:

– Шеф, а где вы хотели бы их найти? Где-то же они должны быть! Они такие же люди, как и мы с вами, из плоти и крови. Люди не могут растаять, как дым.

– Нет, тем не менее они как-то уходят.

– Как? Каким путем? Дом окружен! На крыше полицейские.

– А соседний дом?

– Туда прохода нет.

– Квартиры на других этажах?

– Я знаю всех жильцов: они никого не видели… и никого не слышали.

– Вы уверены, что знаете всех?

– Всех. Консьерж за них отвечает. К тому же, усилив меры предосторожности, я оставил человека в каждой из этих квартир.

– Пора бы уже арестовать их!

– Вот и я говорю, шеф, вот и я говорю. Надо, и мы это сделаем, потому что они здесь… Они не могут здесь не быть! Будьте спокойны, шеф, если не сегодня вечером, то завтра я их схвачу. Я тут заночую… Я тут заночую!

Он действительно заночевал там. Потом остался и завтра, а также и послезавтра.

Тем не менее по прошествии трех дней и трех ночей он не только не нашел неуловимого Люпена и его не менее неуловимую подругу, но и не напал ни на малейший след, позволявший выдвинуть хотя бы какое-то предположение.

Поэтому его первоначальное мнение не изменилось.

Раз нет ни единого следа их бегства, значит, они тут!

Возможно, в глубине души он уже не был так уверен. Но не хотел в этом признаваться. Нет, тысячу раз нет, мужчина и женщина не исчезают, как злые волшебники из детских сказок. Не теряя присутствия духа, он продолжал поиск, как если бы надеялся отыскать их, скрывшихся в каком-то невероятном убежище, вросших в камни дома.