Текст книги "Девушка хочет повеселиться"
Автор книги: Морин Мартелла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
27. ДОМ, ЧУДЕСНЫЙ ДОМ! ВОТ ТОЛЬКО…
По случаю моей удачи все сотрудники агентства дружно потребовали отгул. Они радовались почти так же, как я сама. Не могли дождаться, когда увидят дом. Джерри выходил из себя.
– Давайте смотаемся отсюда! – с жаром предложил Барни. – Закроем офис на полчаса и съездим. А, босс?
Джерри дал понять, что эта идея ему не нравится.
– Ступайте работать.
– Кончай, Джерри. Мир не рухнет, если мы на часок отлучимся, – сухо сказал Деклан, хотя он уже видел дом, когда забирал мои пожитки.
– Большинство голосует за! – хихикнула Сандра, подняв вверх руку.
Но хватило одного взгляда Джерри, чтобы она виновато опустила руку, а вместе с ней и глаза.
Я молчала. Нельзя сказать, что я больше не хотела видеть это место. Совсем нет. Просто я сходила с ума от радости. Утратила дар связной речи. Стояла и улыбалась, как дура.
Джерри посмотрел на меня и все понял. Об этом говорили его глаза.
– О'кей, уговорили. Ладно, едем.
Мы с Сандрой ехали в его машине. Два сыщика следовали за нами в новеньком «Хайэйсе», который Джерри поклялся использовать только для служебных дел.
Но я сказала Джерри, что обследование моих владений тоже можно считать служебным делом.
Большие ворота были заперты. Мне пришлось выйти и достать врученный поверенным ключ. Мой ключ. Я чувствовала себя владелицей поместья, которой предстоит произнести приветственную речь или разрезать красную ленточку. Во всяком случае, сделать что-нибудь торжественное.
«Хайэйс» остановился, и из него выпрыгнули сыщики.
– О боже! – восхищенно ахнул Барни. – Иисусе! Это же настоящий дворец!
Деклан молча зашагал по подъездной аллее. Этот человек не был склонен к пустой болтовне. Он никогда не был женат и не испытывал облагораживающего влияния женщин. Но зато был первоклассным сыщиком и, как говорил Джерри, должен был стать выдающимся юристом.
Однако сейчас Джерри не говорил ничего. Казалось, дом внушал ему такой же священный трепет, как и всем остальным, хотя он видел его уже много раз. Правда, тогда этот дом еще не был моим.
– Трудно поверить, что здесь жила только одна семья, – сказал Барни. – Тут можно было бы разместить целый батальон.
Я взяла Джерри под руку. Армейские ассоциации все еще были ему неприятны.
– Ты не видел главного, – весело сказала я. – Спальни здесь потрясающие. Правда, Джерри?
Он улыбнулся, и мы дружно двинулись к дому. Уф-ф-ф…
Без мебели комнаты выглядели еще более внушительно. Глядя на них, все охали и ахали.
– А где шторы? – Я вопросительно посмотрела на Джерри.
– Некоторые при переезде увозят с собой и шторы. Видимо, так и случилось. – Он пожал плечами. – Они забрали все, что могли.
– Но она не переехала. Она умерла. – Я тщательно осмотрела свои владения и искренне расстроилась, увидев, что с балкона миссис Бичем исчезли растения в горшках. Без них дом казался пустынным. Унылым и заброшенным. Я была бы рада сохранить этих японских карликов в память о ней.
– Зато живы ее родственники, – ответил Джерри. – Они цепляются за все, что считают своим. Это меня не удивляет. – На его лице было написано удовлетворение. Его отношение к представителям верхушки среднего класса не менялось.
– Черт побери, они даже лампочки вывернули! – воскликнул Барни, попытавшийся включить свет.
Улыбка Джерри стала шире.
– Вывернули? – эхом повторила Сандра.
– И выкопали половину садовых деревьев. Взгляните сами. – Деклан стоял на балконе и смотрел вниз. Его лицо было каменным.
Мы ринулись на балкон, чтобы полюбоваться последним подвигом ужасных Бичемов.
Я не могла узнать сад. Куда девалась беседка? И кусты бирючины, росшие вдоль дорожки к огороду? Они исчезли. Их выкопали.
На месте двух высоких золотистых кустов, росших под моим окном, красовались зияющие дыры. Эти кусты были моими любимцами. Глядя на них, я вспоминала одну картину, которую видела в детстве. Итальянская вилла, освещенная солнцем терраса и две каменные вазы с бирючиной, украшенные барельефами обнаженных мужчин. Эти кусты были первым, что я видела, когда каждое утро выходила на балкон.
«А она считает, что в них нет ничего особенного, – сказала мне Рози, когда я поделилась с ней своим восхищением. – Садовник посадил их в ее отсутствие».
Пусть в кустах не было ничего особенного, но их забрали. И даже не удосужились засыпать ямы.
– А где беседка? – С Джерри можно было писать портрет.
– Какая беседка? – Барни обвел взглядом сад.
– Вот именно.
– Тебя обокрали? – спросил Барни.
– Звони в полицию, – сказала Сандра.
– Опомнись. Ты забыла, что тут присутствуют три сыщика?
– Ну и что? – Сандра принимала нанесенный мне ущерб слишком близко к сердцу.
– Если мы побежим в полицию из-за какой-то пропавшей беседки, нас поднимут на смех.
– Хочешь сказать, что ее не украли?
– Ну, если как следует подумать, то вполне возможно, что эта беседка тебе не принадлежала.
– Конечно, принадлежала. Ты сказал, что она стояла в ее саду. Значит, и беседка ее.
– Не обязательно. Беседку могли увезти еще до того, как дом был завещан ей. Энни, поверенный что-нибудь говорил про беседку?
– Нет, – призналась я.
– Тогда давайте не будем гнать лошадей и составим перечень похищенного. О'кей? – Джерри поднял вверх палец.
– Думаю, ты прав. – Я начала мысленно составлять список пропавшего.
– Во-первых, бонсай, – подсказал Барни. – Энни, ты говорила про японские карликовые деревья.
– Во-вторых, бирючина. Ты говорила, что она росла вдоль всей дорожки, – вставил Деклан.
– Ничего себе! Даже чужие растения, и те украли. Все говорили одновременно.
– Прекратите! Прекратите сейчас же! – воскликнул Джерри. – Энни завещали дом, который стоит целое состояние, а вы поднимаете шум из-за каких-то кустов бирючины!
– Это ее бирючина! – злобно выкрикнула Сандра.
– Энни, ты будешь воевать с ними из-за нескольких цветочных горшков?
– Э-э… наверное, нет. Но беседку я любила. Джерри вздохнул.
– О'кей. Ты готова судиться из-за нее?
– Нет, – мрачно ответила я.
– То-то же. Эй, вы, хватит о растениях. Не портите Энни удовольствие. Вы еще не видели кухню.
– А ты уверен, что она еще там? Может быть, кухню тоже украли. Лично я не удивился бы.
– Хватит, Барни. Ты расстраиваешь Энни.
Но меня расстраивал вовсе не Барни, а мстительность Бичемов. Они не могли помешать мне вступить во владение домом, но зато обчистили сад. Они знали, как я любила этот сад. И как она любила этот сад. Как же было нужно ненавидеть ее и меня, чтобы изувечить его. Иначе зачем они это сделали? Едва ли им не хватало каких-то цветов в горшках. Я знала, что отец их хорошо обеспечил. По словам Рози, денег у них было больше, чем у английской королевы. Но даже если она преувеличила, едва ли они стали бы выкапывать растения, чтобы не умереть с голоду. Это было актом ненависти. Чистейшим вандализмом. Предпринятым с целью отомстить тому, кто не был членом их семейства.
Если бы они знали…
Я не ощущала чувства вины за то, что дом завещали мне. Джерри был прав: они всю жизнь катались как сыр в масле, а мои родители сбивались с ног, чтобы обеспечить мне достойное существование. Моя мать лишала себя самого необходимого, чтобы я могла учиться в хорошей школе.
К миссис Бичем каждую неделю приходили автомеханики, ухаживавшие за ее машинами.
А мой отец каждую субботу мыл подержанные автомобили, гордым обладателем которых он тогда был. Полировал их часами. Даже тогда, когда землю покрывал слой снега толщиной в десять сантиметров.
– Это повышает их цену, – повторял он, глядя на свои посиневшие от холода руки.
Нет, я не ощущала чувства вины за то, что получила дом Бичемов. До сих пор я не получала от них ничего, кроме головной боли.
– Похоже, ты была хорошей компаньонкой. – Барни попятился, чтобы еще раз посмотреть на дом. Я запирала дверь.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, не зря же тебе оставили такие палаты. Ты что, пичкала эту женщину наркотиками? Гипнотизировала ее? «Оставь мне свое добро! Я хочу этот дом!» – заунывно пропел он.
Остальные закатились так, словно ничего смешнее не слышали. Милая, добрая Энни гипнотизирует старуху, чтобы наложить лапу на ее собственность. Я не смеялась. Меня трясло при одной мысли, что кто-то может намекнуть, будто я получила этот дом с помощью интриг. Даже если это будет сказано в шутку.
Джерри открыл мне дверь машины.
– Она была матерью Энни, – негромко сказал он. Смех разом утих. Все застыли на месте. Открыли рты, как полудурки, и переводили взгляды с меня на дом и обратно.
– Твоей матерью? – Сандра не верила своим ушам.
– Но… разве твои родители не погибли в автомобильной катастрофе? – Барни был совершенно ошарашен.
– Да, погибли, – ответил за меня Джерри.
– Но ведь ты только что сказал, что ее матерью была миссис Бичем… – Глаза изумленного Деклана окончательно превратились в щелки.
– Вы сыщики. Догадайтесь сами. – Джерри подтолкнул меня в машину, затем гордо обошел ее и сел за руль.
Мы уехали, оставив остальных смотреть нам вслед. Их смущение было видно даже издалека.
– Джерри Даннинг, оказывается, ты можешь быть жестоким.
– Энни, жизнь вообще жестокая вещь. Если не согласна, то загляни в досье наших клиентов.
Было бы наивно рассчитывать, что коллеги оставят так это дело. Удовлетворятся фразой Джерри, что миссис Бичем была моей матерью, и не потребуют дальнейших объяснений. Они еще по дороге в агентство догадались, что миссис Бичем была моей родной матерью. Но это только подлило масла в огонь. Теперь им до смерти хотелось знать как можно больше.
Сандра желала этого, поскольку отчаянно надеялась на то, что в скучной жизни простых людей может случаться нечто романтичное и захватывающее. А сыщики – поскольку профессия научила их ненавидеть нераскрытые дела.
– Живо выкладывай подробности, – велела Сандра.
– Ты знаешь ровно столько же, сколько и я. Клянусь чем хочешь, – ответила я.
– Но как ты узнала, что она твоя мать? Я смотрела на нее и молчала.
– Джерри? – Сандра расплылась в улыбке.
– Джерри.
– Но тогда почему ты не дала ему выяснить остальное? Если кто-нибудь и мог бы сделать это, то только он. Джерри – лучший сыщик во всей Ирландии. Почему ты не попросила его раскопать, как тебя удочерили? Он мог бы поднять все официальные документы.
– В том-то и дело, что никаких официальных документов не было. Меня не удочеряли. Она просто… бросила меня.
– Что значит бросила? Как Венсана де Поля, что ли?
– Примерно так. Сандра была потрясена.
– Ах она, старая су… стерва! Бросила тебя? Вот так? – Она подкрепила свои слова жестом.
– Наверно. Но, честно говоря, это меня больше не волнует. У меня были хорошие родители. Самые лучшие.
– Они никогда не говорили тебе о ней?
– Нет. – Я любила Сандру, но не желала делиться с ней своими бедами. Некоторые вещи лучше держать при себе.
К счастью, начались телефонные звонки. Это означало, что все беседы на личные темы нужно прекратить. Здешнее правило гласило: бизнес всегда на первом месте.
Когда в шесть часов прибыл Барни, мы все еще составляли досье. Он был умытым, нарядным и выбритым так гладко, что мне пришлось потребовать у него удостоверение личности.
– Кто вы, сэр?
– Брось, Энни! – Он с трудом отдышался и стащил с себя галстук.
Всю вторую половину дня он провел в местном суде, дожидаясь возможности дать показания по делу об оскорблении действием. Ему было поручено заняться с женщиной, которая нуждалась в защите от буйного мужа. Они сидели в кафе, обсуждая, как Барни лучше защитить ее, когда ворвался муж и ударил ее по голове железным прутом. Барни сумел усмирить его только с помощью двух прохожих.
Все три детектива терпеть не могли ходить в суд. Они были солидарны в том, что бесконечное ожидание и презрение, с которым некоторые судьи относились к частным сыщикам, намного хуже ночного дежурства на берегу, по которому шныряют крысы. Но их особую ненависть вызывали так называемые домашние дела, где жертву мог в два счета запутать речистый адвокат, решивший во что бы то ни стало выиграть дело для своего клиента. На юридическом языке это называлось «злоумышленным использованием одной стороной процессуальных законов во вред противной стороне». С точки зрения закона, выступления адвокатов ответчика были средством обеспечения беспристрастности суда. А с точки зрения детективов – издевательством.
Барни налил себе кружку кофе и сел на край стола Сандры. Когда дел было невпроворот, сыщики ныли, что им вздохнуть некогда. Но в моменты передышки не могли дождаться, когда им дадут новое задание.
– Что новенького? Есть что-нибудь интересное? – спросил Барни, когда телефоны умолкли. – Никакой резни или взяточничества среди высших чинов? Никаких перестрелок в банках? Что происходит с нашим родным городом? Неужели его жители потеряли чувство юмора?
– Я говорила Энни, что Джерри может все выяснить про ее настоящую мать. – Сандра перестала печатать. – То есть почему она ее бросила.
– Я могу сказать это без всякого расследования, – вызвался Барни. – Какой тогда был год? Тысяча девятьсот семидесятый? И она жила в том огромном доме? Так-так. Она была молодой, незамужней и происходила из консервативной католической семьи. Ее дружок удрал, а она училась в университете или только начинала свою карьеру. Родители отказались помогать ей, если она оставит ребенка. И договорились с кем-то об усыновлении. Верно?
– Ни единого слова правды, – ответила я. – Она была не первой молодости. Имела мужа. Закончила университет за много лет до этого. И не делала карьеру. Была домохозяйкой.
– Тогда почему она тебя бросила? – У Барни глаза полезли на лоб.
– Именно это мы и хотим выяснить, – ответила Сандра.
– Только не я. С меня хватит, – возразила я. – С этим покончено. Все в прошлом.
– А что об этом думает Джерри?
– Он пытался что-то найти еще несколько месяцев назад, но зашел в тупик.
– Энни, ты не будешь возражать, если я подключусь к этому делу? – оживился Барни. – Постараюсь что-нибудь откопать.
– Сначала спроси Джерри, – предупредила Сандра. – Ты знаешь, какой он ревнивый. Терпеть не может, когда кто-то вторгается на его территорию.
Сандра только что получила маленькую роль в местной любительской постановке «Вестсайдской истории» и не могла полностью выйти из нее. Барни предложил назвать этот эпизод «Ивана Трамп знакомится с „Ракетами“.
28. ВСТРЕЧА С РОДСТВЕННИКАМИ. КАК, ОПЯТЬ?
Когда со мной связались Бичемы, я ничуть не удивилась. Конечно, это произошло через их поверенного. Именно этого и следовало ожидать. Я знала, чего они хотят. И Джерри тоже.
Он дал мне ценный профессиональный совет:
– Пошли их к чертовой матери.
Именно это я и собиралась сделать. Особенно когда вспоминала, что они сотворили с чудесным садом.
– Это еще цветочки. Они снесли бы и дом, если бы были уверены, что останутся безнаказанными. – Непримиримость Джерри возрастала с каждым днем.
– Нет, ты ошибаешься. Они по-настоящему любят его. И дело именно в этом.
Я думала, что им хватит наглости попросить встретиться в конторе их поверенного. Мне это было бы даже удобнее. Но что они о себе воображают? Думают, что я испугаюсь официальной обстановки и соглашусь передать дом им?
Похоже, Джерри тоже сомневался в моей стойкости.
– Я поеду с тобой, – сказал он.
– Нет. Я должна сделать это сама.
– Ты уверена, что сможешь выстоять против трех Бичемов и их поверенного? Забыла, сколько времени тебе потребовалось, чтобы получить доступ к их матери? Энни, они будут водить вокруг тебя хоровод. Делать из тебя фарш. – Я знала, что Джерри не собирался меня обидеть. Он просто хотел меня защитить.
Но защитники мне больше не требовались. Я могла и сама справиться с Бичемами. Все изменилось после завещания. Наконец-то она признала меня. Признала, завещав мне свой дом, этот огромный особняк. Теперь я сомневалась, что хотела получить его, но дело заключалось в другом.
Бичемы перестали быть для меня людьми другой породы, высшими существами с полученным свыше правом повелевать нами, простыми смертными. Я ничем не уступала им. Даже если они сами этого еще не знали.
Я представляла себе, что будет, когда я скажу им о нашей близкой родственной связи. Нет, я не гордилась этим родством. И все же… Мне надоело хранить тайну миссис Бичем. Слишком долго я это делала. А для чего?
Я согласилась встретиться с ними, но выставила одно условие. Наотрез отказалась встречаться с ними в конторе их поверенного.
Через некоторое время они сообщили, что выбор места остается за мной.
Выждав неделю, я согласилась встретиться с ними в холле гостиницы напротив агентства. Я не хотела, чтобы Джерри сопровождал меня, но не стала бы возражать, если бы он находился где-нибудь неподалеку на случай, если встреча с этими стервятниками пойдет не так, как задумано. (Правда, я скорее вырвала бы себе язык, чем призналась в этом.)
Сандра тщательно вычистила щеткой мой новый брючный костюм.
– Ты выглядишь на миллион долларов, – сказала она. – Я скопирую этот фасон.
Как будто она всерьез собиралась носить то, что прикрывает бедра… И все же я благодарно обняла ее.
– Спасибо, Сандра. Я сомневалась, что оделась правильно.
– Идеально.
Джерри следил за нами с недоумением.
— Какая разница, что ты наденешь на встречу с этими людьми? Ты же их терпеть не можешь.
– Именно поэтому! – Сандра закатила глаза. Ох уж эти мужчины! Святая простота…
– Разница есть, – сказала я.
– Я провожу тебя.
– Нет!
– Она должна сделать это сама. Неужели не понимаешь? – Сандра снова нетерпеливо вздохнула и в последний раз провела щеткой по плечам моего жакета.
Я увидела их сразу же, как только миновала вращающуюся стеклянную дверь. Это было нетрудно. Требовалось отыскать взглядом самую вызывающую шляпу. Она обнаружилась в середине холла и напоминала соусник, выведенный на околоземную орбиту. Скрывавшееся под ней лицо Пенелопы было бледным.
Когда я приблизилась, Джейми встал и вежливо подал мне руку.
Пенелопа тоже поднялась. Франческа осталась сидеть, развалившись на банкетке; ее лицо было кислым, как уксус. Было видно, что она нарядилась специально для такого случая. На ней были заляпанные грязью бриджи и сапоги для верховой езды, а волосы выглядели так, словно неделю не видели щетки.
– Привет, Энни. Спасибо, что пришли. – Джейми повторил те же слова, которые сказал в прошлый раз. У гроба миссис Бичем. И его рукопожатие не слишком отличалось от тогдашнего.
– Здравствуйте, Энни, – вежливо сказала Пенелопа, коснувшись холодными пальцами моей руки.
Франческа, которая еще не проглотила свой уксус, крепко прижала руки к бокам.
– Я… э-э… что вы будете пить? Хотите выпить? – Джейми был нервным и взвинченным. Куда девалась его всегдашняя учтивость? Казалось, он не знал, как приступить к делу. Его руки дрожали, как у истеричной женщины.
Я была готова пожалеть его, но вовремя вспомнила, что эти дрожащие руки держали лопату, когда выкапывали мои растения. В моем саду.
– Виски, пожалуйста. «Саузерн Комфорт». – Я пыталась говорить тоном Джерри, заказывавшего свой любимый напиток. Сделала паузу, перед тем как сесть, дав им возможность полюбоваться моим дорогим костюмом. Это была не та Энни, которую они знали прежде.
«Вы выглядите, как Джоан Кроуфорд», – сказала продавщица универмага «Дебенхэм», когда я его мерила. Лично я предпочла бы быть похожей на Элли Макбилnote 88
Персонаж американского сериала об адвокатах, с одноименным названием, Элли Макбил играет Калиста Флокхарт (очень худая актриса).
[Закрыть].
– Лед? Сода? – спросил меня официант.
– Чистый. – Именно так всегда говорил Джерри. У всех трех Бичемов округлились глаза. «Акулы», – напомнила я себе. Хотя, если быть честной, Джейми ничем не напоминал акулу. Теперь, когда мои глаза не туманило сладострастие, я видела в нем нечто женственное. Возможно, это объяснялось тем, что я проводила большую часть времени в компании мужественных сыщиков. Матерых самцов. Странно… Раньше я не замечала в Джейми ничего женственного.
Он перехватил мой взгляд и улыбнулся.
Заметив это, Франческа разозлилась.
– Нельзя ли поскорее покончить с этим делом? – бросила она.
– Энни, я уверена, что вы знаете, почему мы хотели с вами встретиться. – Пенелопа была холодна, но соблюдала правила этикета. Как всегда.
«Если бы она всегда соблюдала правила этикета, то не стала бы рыться в моем саду», – напомнила я себе.
– Отдайте наш дом! – прошипела Франческа. Пенелопа усмирила ее одним взглядом.
– Я уверена, что у мамы были свои причины… отдать вам…
– Наш дом! – Франческа подалась вперед на случай, если у меня неважно со слухом.
– Франческа! – прервал ее Джейми. – Помолчи!
– С какой стати я буду сидеть и любезничать с этой… с этим созданием, которое хитростью выманило у мамы дом, в котором мы родились?
– Я не верю, что Энни способна у кого-то что-то выманить. Во всяком случае, сознательно. – Он улыбнулся мне.
Нет, в нем определенно было что-то женственное.
– Откуда тебе знать? Ты живешь в воображаемом мире. Ты и твой cher Паскаль.
Официант принес мне виски. Я сделала большой глоток.
– Энни, мы предлагаем купить у вас этот дом за хорошую цену, – сказала Пенелопа. – Мы знаем про дополнительное условие завещания.
– Ах, вот оно что! – Наконец я поняла, в чем дело. Джерри просветил меня на этот счет, когда контора «Уиллиби и сыновья» прислала копию завещания. Конечно, мистер Уиллиби читал его мне, но я перестала слушать, когда поверенный сказал: «Она оставила вам дом». Джерри спросил, понимаю ли я, что означает это условие. Оно означало, что если я вступлю в права владения, то смогу продать дом лишь кому-то из родственников покойной.
Иными словами, если бы я была корыстной тварью, надеявшейся продать дом с молотка и нажить состояние, то меня бы ожидало разочарование. К счастью, корыстной тварью я не была. И разочарование меня не ожидало. Так что на дополнительное условие мне было наплевать.
– Могу себе представить, что условие продать дом только кому-то из Бичемов вызывает у вас досаду. – Пенелопа не сводила глаз с моего лица. – Вы не можете продать его никому другому, а для вас одной дом слишком велик.
– Вы хотите сказать, что мой предел – это двухкомнатная квартира?
– Конечно, нет. Я хочу сказать, что дом такого размера может оказаться жерновом на вашей шее. Вы молоды и одиноки. У вас все впереди. Зачем вам брать на себя такое бремя, как забота о собственности? В то время как мы готовы мириться с подобными неудобствами, поскольку нас с этим домом связывают теплые чувства. Вы имеете представление, сколько стоит содержать такой дом? Вы можете этого не знать, но ему настоятельно требуется ремонт. Мама не обращала на это внимания, однако ремонт нельзя откладывать надолго. Чтобы держать такой дом в порядке, требуются большие капиталовложения. Вы умная девушка и должны понимать это…
– О, ради бога, перестань ее умасливать, иначе меня стошнит! – прервала ее Франческа. – Почему мы вообще должны говорить с ней? Только посмотрите на нее! Сидит тут, довольная собой и тем, что сумела перехитрить маму. Ну ничего, посмотрим, что она запоет в суде. Ни один судья в этой стране не отдаст ей дом, который из поколения в поколение принадлежал семье Бичем!
– Франческа! – предупредил Джейми.
– Что «Франческа»? Эта тварь обманула маму! И, может быть, убила ее!
Все ахнули. Включая меня.
– Ну да! Мама хорошо себя чувствовала, пока она не бросила ее одну, позволив, чтобы на маму напали и ограбили. Это подорвало ее здоровье. Нужно было подать на эту… эту тварь в суд!
– Франческа, мы все виноваты в том, что оставляли маму одну. Постоянно. Ты могла бы жить с ней. Но ты предпочла лошадей.
– Они не могут позаботиться о себе. По-твоему, я должна была бросить их?
– Бросить лошадей? Боже упаси.
– Эй, вы, прекратите свою бесконечную свару! – сердито сказал Джейми. – Все мы знаем, что перед смертью мама долго болела. Франческа, едва ли можно обвинить Энни в том, что у мамы случился сердечный приступ.
– Зато я могу ее обвинить в том, что она украла наш дом! – Франческа едва не кричала.
Пенелопа поняла, что мы привлекаем к себе внимание, и попыталась урезонить сестру. Но доводы рассудка на Франческу не действовали. Она говорила все громче, пронзительнее и сыпала оскорблениями, вновь и вновь обвиняя меня в том, что я убила ее мать и присвоила их родовое гнездо.
Когда Франческа сделала паузу, чтобы отдышаться, я вполголоса сказала:
– Если вы сможете заставить ее замолчать хотя бы на секунду, я сообщу вам нечто важное. – Потом я откашлялась. – Ваша мать оставила мне фамильный особняк, потому что она была и моей матерью. Я ее дочь.
Мне показалось, что гостиница внезапно замерла. Все звуки смолкли. На меня в ужасе смотрели три пары глаз.
Впервые в жизни я пожалела, что не захватила с собой одну из маленьких скрытых камер Джерри. Реакция одной Франчески стоила пары «Полароидов». Ее лицо, покрытое слоем пудры, приобрело цвет овсянки.
Челюсть Пенелопы отвисла так, что чуть не стукнулась о стол.
Только Джейми не изменился в лице. Правда, у него всегда слегка ошеломленный вид, который казался мне поэтическим.
И только потом, когда у меня появилось время все хорошенько обдумать, я вспомнила, что никто из них не обвинил меня во лжи.
– У вас есть доказательства? – Первым оправился Джейми.
– Она оставила мне дом, верно? Какие еще доказательства вам требуются? – Я сделала глоток виски, надеясь, что они не заметят мои дрожащие руки. Неужели я наконец сказала это? Сказала им в лицо? Каждый раз, когда я пыталась сказать это миссис Бичем, слова застревали у меня в горле. Конечно, кроме последнего. Но тогда мне помогла злоба.
А сейчас не прошло и пяти минут беседы с Бичемами, как я все им выложила. Без всякой истерики. Без гнева. Без крика. Во всяком случае, с моей стороны. Джерри гордился бы мной.
– Она могла оставить вам дом по разным причинам. – Пенелопа вернула челюсть на место, но ее голос дрожал.
– Она была моей матерью, – спокойно повторила я.
– Думаете, мы поверим вам на слово? – Праведный гнев, от которого дрожала Франческа, бесследно исчез.
– Меня это не волнует. Я говорю вам правду. Теперь они смотрели друг на друга. Обменивались долгими испуганными взглядами.
– У меня есть свидетельство о рождении с ее именем. Если хотите, можете проверить. Но подозреваю, что ваши поверенные уже знают об этом. Иначе они посоветовали бы вам опротестовать завещание. Вы ведь хотели его опротестовать, правда? Не сомневаюсь. Но ваши адвокаты отсоветовали. Сказали, чтобы вы не поднимали шума, иначе выйдет большой скандал. А скандала вы не хотите, верно? Зачем порочить доброе имя Бичемов?
Франческа опустила глаза.
Я им не сочувствовала. Сандра значила для меня больше, чем эта троица вместе взятая. Сандра верила в справедливость и стремилась защищать ее. А для них имело значение только одно: принадлежность к клану Бичемов. Но они упустили главное: я была таким же членом этого клана, как и они сами.
Пенелопа отвернулась и уставилась в пространство; соусник на ее голове заметно дрожал.
– Держу пари, вам хотелось бы, чтобы я исчезла в клубах дыма, – сказала я.
– Нет. Я думаю, что все это очень печально.
– Печально? – Я была искренне сбита с толку.
– Я… мы понятия не имели, кто вы… Мама ни разу не намекнула на это. Мы знали только одно: перед смертью она заставила нас пообещать, что мы с уважением отнесемся к трудному решению, которое ей пришлось принять. Она так и не сказала, в чем заключалось это решение. Не упомянула про дом. Даже не намекнула, что оставила его… – Пенелопа не закончила фразу.
– Своей другой дочери?
Последовало неловкое молчание. Оно было очень долгим, и я засомневалась, что кто-нибудь из нас дерзнет открыть рот. Подумала, что я так и буду сидеть, как дура, в своем брючном костюме, который тут же начал жать в паху.
Наконец Джейми обрел дар речи:
– Как по-вашему, что нам делать?
– Почему это должно меня волновать? Дом принадлежит мне. – Виски начало действовать, и я преисполнилась нахальства. Я сделала еще глоток, а потом одернула брюки.
– Но мы родились в нем.
– Однако пока я жила в нем, вы появлялись там не так уж часто. И, честно говоря, считали посещения матери делом обременительным.
– Это неправда, – сказала Пенелопа. – Я навещала ее часто, как могла. Не так легко приезжать из Уиклоу, когда у тебя двое маленьких детей.
– Но вы без труда делали это, когда хотели, чтобы я посидела с ними.
– Энни, я была вам очень благодарна.
– Вот и отлично. Мне бы не хотелось думать по-другому. Вы хотите мне сообщить что-нибудь еще? Я должна вернуться в офис.
– Энни, что бы вы ни думали о нас, это дом нашей семьи. Его должны унаследовать мои дети. Его построил наш прадед. В нем не жил никто, кроме Бичемов.
– В таком случае вы должны радоваться, что она оставила его мне. Традиция продолжается. – Я не смогла бороться с искушением. Встала и бросила на столик банкноту. – Это за мое виски. Пенелопа, передайте от меня привет детям. Ах, да… – Они напряженно ждали, что я скажу. – И Пеппе. Не забудьте про Пеппу.
– Так и ушла? И больше ничего не сказала? – Сандра смотрела на меня с обожанием.
– А что еще я могла сказать? Кроме того, я боялась удариться в слезы. А мне хотелось уйти с гордо поднятой головой. Не потеряв достоинства.
– А они тебя не окликнули? Я бы непременно сделала это, если бы узнала, что у меня есть сестра.
Я покачала головой.
– Им на меня наплевать. Их интересует только дом.
– Жалко, что я не пошла с тобой. Я бы сказала им в лицо все, что думаю.
– О, я уверена, что мы еще встретимся. Но их нужно слегка помариновать. Они действительно любят этот дом. Все, – задумчиво добавила я, вспомнив ошеломленный взгляд Джейми.
– Ты что, хочешь отдать его им? – испугалась Сандра.
До сих пор это не приходило мне в голову. Но чем больше я об этом думала, тем больше мне казалось, что в этом есть смысл. Пенелопа была права, когда говорила, что этот дом может стать жерновом на моей шее. Разве я могу позволить себе содержать такую громадину? Тем более что дом мне вовсе не нравился. От него у меня мурашки бежали по коже. По-настоящему я любила только свою комнату и сад. Но самым важным было то, что миссис Бичем завещала его именно мне.
Забавно, что никто из них не назвал меня лгуньей. Даже Франческа, которая обвиняла меня во всех смертных грехах – от мошенничества до убийства. Может быть, они знали о прошлом матери больше, чем казалось на первый взгляд?
Я не была уверена, что хочу это выяснить. Теперь я сильнее, чем прежде, ощущала себя Энни Макхью. Но не прежней Энни. Новой, улучшенной Энни. Той же самой, но другой. Более сильной. Более могущественной.
Я гордилась тем, что была Энни Макхью. Девочкой, которую беззаветно любили родители. Интересно, мог сказать то же самое кто-нибудь из Бичемов? Я знала, что их чуть ли не с младенчества отдавали в закрытые частные школы. А мои родители боялись отпускать меня даже в магазин на углу. О'кей, может быть, они чересчур опекали меня. Но это лучше, чем полное равнодушие.
