Текст книги "Дочь моего врага"

Автор книги: Моника Маккарти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Артур оказался на месте менее чем через сутки. С позиции позади поросшего травой холма к востоку от приората у него был хороший обзор подхода к церкви.

Основанный Данканом Макдауэллом, лордом Аргайлла, примерно семьдесят пять лет назад, приорат Ардхаттан был одним из трех монастырей в Шотландии. Он не очень много знал об уставе этого нечасто встречающегося ордена, кроме того, что, по слухам, кодекс их образа жизни был суровым.

Расположенный всего в шести милях от Данстаффнэйджа на северном берегу озера Лох-Этайв, Ардхаттан был идеальным местом для того, чтобы отправлять из него гонцов. И Артур сосредоточил на нем внимание сразу по прибытии сюда месяц назад. Однако несмотря на то, что он постоянно не выпускал приорат из поля зрения, кроме одной-двух женщин из деревни, у монахов не бывало посетителей.

Теперь же, когда западня была расставлена, Артуру оставалось только ждать, и он надеялся, что в конце концов получит ответы на все свои вопросы. Эти ответы должны были приблизить его к завершению миссии, возложенной на него королем Робертом, и увидеть, как Джон из Лорна заплатит за то, что сделал с его отцом.

Четырнадцать лет – большой срок, но Артур помнил все так, будто это произошло вчера. В двенадцать лет ему отчаянно хотелось произвести впечатление на человека, которого он почитал, как короля. Он помнил даже, как солнце играло на доспехах его отца и вокруг него образовалось ceребряное сияние, когда Кэлен Мор, Великий Колин, собрал своих телохранителей во дворе замка Иннис-Хоннел, готовясь к битве.

Колин посмотрел сверху вниз на сына, которого по большей части не замечал.

– Он слишком мал. Его убьют, и дело с концом.

Артур попытался было что-то сказать в свою защиту, но Нил взглядом заставил его замолчать.

– Позволь ему быть с нами, отец. Он уже достаточно взрослый.

Под пристальным отцовским взглядом Артур старался не ерзать, и все же ни разу за все двенадцать лет своей жизни Он не чувствовал себя таким ущербным: низкорослый, тощий, слабый и вдобавок ко всему еще не умевший держаться естественно.

«Я вовсе не уродец», – думал он.

Но в глазах отца видел недоверие и разочарование.

– Да он даже не удержит в руках меча, – сказал отец.

И стыд за него, который Артур уловил в его тоне, резал, как нож. Он будто видел его мысли: «Как случилось, что у меня родился этот странный тощий недоносок?»

– Я присмотрю за ним, – сказал Нил, опуская руку на плечо Артура. – К тому же он может оказаться полезным.

Отец нахмурился, не одобряя напоминание о странных способностях Артура, но все-таки кивнул. И намек на возможность его помощи во взгляде отца вселил в Артура надежду.

– Позаботься только о том, чтобы он не путался под ногами.

Артур был слишком взволнован, чтобы вслушиваться в его речь и сдерживаться. Возможно, это был счастливый случай. Может, он наконец сможет доказать отцу, что его особые способности помогут, как сказал Нил.

Но в тот раз этого не произошло. Он слишком нервничал. Был перевозбужден. Слишком старался и слишком многого хотел и ждал. И вкладывал в это дело слишком много эмоций. И его чувства на этот раз не сработали, как обычно.

Они приблизились к границе, разделявшей владения Кемпбеллов и Макдугаллов, миновали восточный берег Лох-Авих и оказались возле караванного пути, проходившего по холмам на территории Лорна, старого пути гуртовщиков и пилигримов, направлявшихся на остров Иона. Он и Нил ехали верхом впереди с разведчиком, предвидя внезапное нападение врагов на узкой дороге.

Они вброд переправились через небольшой ручей и остановились возле Лох-на-Срейнге.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросил Нил.

Артур покачал головой, сердце его билось отчаянно, а по лбу струился пот. Ему предстояла его первая битва, и теперь, когда возбуждение слегка ослабло, накатили страх и беспокойство.

– Нет, ничего не чувствую.

И тут они услышали. За их спиной, не дальше чем в пятидесяти ярдах по другую сторону поросшего лесом склона долма раздались звуки приближающейся атаки.

Нил выругался и приказал Артуру укрыться за деревом.

– Стой здесь и не двигайся, пока я не приду за тобой.

К своему ужасу, Артур почувствовал, что глаза его наполнились слезами, и это только добавило отвращения к себе. Как он мог так оплошать? Почему его чутье подвело?

Все это произошло по его вине. Ему был предоставлен шанс показать себя, показать свои умения и навыки, а вместо этого он подвел людей, которые поверили в него.

– Я так сожалею, Нил.

Браг ободряюще улыбнулся:

– Твоей вины здесь нет, малый. Ведь это твой первый бой. В следующий раз будет лучше.

Казалось, прошли часы до того, как звуки битвы стаяли слабее, но Нил все еще не приходил за ним. Опасаясь, что что-то могло случиться с братом, Артур почувствовал, что больше не в силах ждать. Он осторожно направился к полю боя.

И тут вдруг остановился: его чувства снова обострились. Звон стали о сталь, как ему показалось, слышался со всех сторон, но слева от него раздался едва слышный звук. Артура охватила паника, и он бросился вперед. Его меч волочился по листьям и грязи, и он старался не споткнуться, огибая деревья и карабкаясь вверх по склону холма. Он нашел укромное место за большим валуном и спрятался.

И тут увидел их – двоих мужчин на некотором расстоянии от остальных, там, где дорога по холму была скрыта за поворотом. Они яростно дрались у устья небольшого водопада. Сражающимися были его отец и их враг Джон Макдугалл, лорд Лорн.

Артур затаил дыхание. Мужчины дрались яростно, но в конце концов победу начал одерживать отец Артура.

Когда Джон Макдугалл был почти повержен, отец Артура поднял меч, однако вместо того, чтобы опустить его на голову противника, приставил острие меча к его шее.

– Битва окончена, – сказал его отец. – Отзови своих людей. Сегодня выиграли Кемпбеллы.

Артур бросил взгляд на другую сторону холма, туда, где находился брод через ручей, и увидел, что слова отца справедливы. Тела врагов были рассеяны по траве на берегу ручья, а вода в ручье покраснела от крови.

– Сдавайся, – приказал отец, – и я подарю тебе жизнь.

Под забралом шлема Артур видел глаза Лорна. Его взгляд пылал ненавистью. Он долго молчал, но в конце концов кивнул и промолвил:

– Хорошо.

Кемпбеллы одержали победу!

Артур преисполнился гордости. Отец был самым великим воином из всех, кого он видел.

Великий Колин опустил меч и пошел прочь. Но в сердце Артура шевельнулось недоброе предчувствие, и все же его крик, предупреждающий об опасности, запоздал. Отец обернулся, и в это время Джон Лорн нанес ему кинжалом удар в живот.

Артур замер, оцепенев от ужаса. Отец зашатался, упал на колени и с устрашающей и мучительной медлительностью испустил последний вздох.

Когда воины Лорна бросились за Артуром, он успел убежать. Макдугал так и не узнал, кто из сыновей предупредил Колина об опасности.

Артур немногое помнил из того, что случилось потом. Почти неделю он прятался среди камней и деревьев, слишком испуганный, чтобы двинуться с места. Когда наконец он вернулся к замку, то был почти полумертвым.

Когда он немного поправился, то рассказал Нилу, как умер отец, но к тому времени было слишком поздно опровергать версию Макдугаллов, ведь они считали, что одержали победу, хотя никто не догадывался, что могущественный вождь Кемпбеллов был повержен предательским ударом.

Вскоре после этого Лорн осадил замок Иннис-Хоннел, Кемпбеллы были вынуждены сдаться. В тот день Артур дал себе клятву восстановить справедливость по отношению к отцу. Он поклялся уничтожить Макдугаллов за предательское убийство. Он поклялся, что чувства его никогда не возьмут верх над разумом. И четырнадцать лет он ждал своего часа и делал все, чтобы стать одним из самых сильных и великих воинов Северо-Шотландского нагорья, таким воином, каким бы смог гордиться его отец. И вот теперь ему представился счастливый случай. Он не мог допустить, чтобы что-нибудь могло помешать осуществить эту клятву. Он должен идти по избранному пути. Артур прислонился к стволу ближайшего дерева. До наступления темноты оставался еще час или около того, он мог расслабиться. После яростной скачки на север было приятно просто спокойно посидеть. Он всего лишь должен узнать, кто станет гонцом, и не вмешиваться, когда люди Брюса будут перехватывать посланцев и письма.

Однако Артур никак не мог расслабиться.

И не только западня, приготовленная для посланцев недруга, заставляла его мускулы завязаться тугим узлом, но и перспектива возвращения в замок.

Там ему предстояло снова увидеть ее, Анну…

Он не мог заставить себя не думать о ней. И было ясно, как день, что он тоскует по ней, что она проникла в самое его сердце.

Господи, какой же он болван! Ну почему он все время думает о ней?

Еще один месяц, уговаривал себя Артур. Побыть вдали от нее еще несколько недель, и с этим будет покончено. Как только он узнает, кто гонец, сразу поймет, в чем состоит план Макдугалла. А к тому времени, как начнется битва, его миссия будет завершена. Он уедет и никогда больше не вернется.

Осознав, что ничего не ел с утра, Артур вытащил из сумки кусок вяленой говядины и овсяную лепешку, съел их и запил водой из ручья, которую набрал в свою кожаную бутыль. С отсутствующим видом он оглядывал поросший травой холм. И вдруг его сердце сделало бешеный скачок. На мгновение он оцепенел. В душе возникло столь сильное томление, что ему стало даже трудно дышать. Как умирающий от голода смотрит на еду, он смотрел на девушку, о которой грезил всю прошлую неделю, будто она материализовалась из его снов. Хотя она была еще далеко и на ней был плащ с капюшоном, наброшенным поверх золотых волос, он ее узнал. И ощутил ее близость всем своим существом.

Нервы его были напряжены, пока он смотрел, как Анна выходит из лодочки и поднимается по травянистому склону от пристани к монастырю.

Он пытался разглядеть ее лицо в угасающем свете дня. Потребность ее видеть, уверял он себя, означала, что он хотел убедиться, что с ней все в порядке, и из-за этого он чуть было не забыл, где находится. Прежде чем осознать, что делает, он шагнул вперед.

И тотчас же с бранью спрятался за дерево, прежде чем кто-нибудь его заметил.

Что, черт возьми, она здесь делает?

При ней была ее обычная корзинка, и снова ее сопровождал всего один телохранитель. У Анны было удивительное свойство появляться не в то время и не в том месте. Точно так же, как возле церкви Эйр…

Он замер. Правда внезапно поразила его, как удар в лицо.

Нет, это невозможно!

Однако он не верил в совпадения. Или Анна Макдугалл обладала столь таинственным и опасным свойством появляться именно там, где не должна была быть, или она и была гонцом.

Она посланница Макдугалла!

И письма его были в ее корзинке под пирогами или где-то под ее одеждой.

Артур вспомнил, как она занервничала в деревне. Как сунула ему в руки младенца и унесла на кухню свою корзинку. Как побледнела, когда он упомянул, что аромат ее булочек напомнил ему о голоде.

И она же должна была взять серебро в церкви Эйра.

Все это время правда была совсем рядом, под самым носом. Как он мог быть так слеп?

Он сурово сжал губы. Теперь ему стало ясно, почему это произошло: он ее недооценивал. И это произошло дважды. Потому что она была хорошенькой, юной и невинной, потому что она казалась такой уязвимой и нежной, потому что она была девушкой, он так и не задался вопросом, почему она была там в ту ночь, даже после того, как понял, что она следит за ним.

Черт возьми, это было блестяще задумано! Использовать женщин в качестве курьеров. Он вспомнил о женщинах, сновавших к церкви. И ни разу не задумался о том, что Анна посредница.

Они ловко проскальзывали сквозь расставленную им сеть.

Он бы восхитился этим, если б его не потрясла более ужасная мысль. И кровь застыла у него в жилах, когда это пришло ему в голову, а по шее потекли струйки холодного пота.

Страсти Господни! Как отец мог ее использовать таким образом? Как он мог подвергать дочь такой опасности! Разве он не понимал, что могло произойти в ту ночь, когда только чудо спасло ее от смерти? Ведь ее сто раз могли убить! Сердце его яростно застучало, когда Анна приблизилась к двери. Он сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не броситься к ней из-за дерева, не перекинуть через плечо и не унести отсюда. Он испытывал первобытную потребность спрятать, укрыть ее в каком-нибудь безопасном месте, где он мог бы запереть ее и защитить.

«Это не твое дело, не твоя забота. Не твоя!»

На лбу Артура выступил холодный пот, когда он подумал об опасности, которой подвергается Анна. А поняв причину этого страха, содрогнулся.

Анна постучала в дверь. Минутой позже появился монах. Хотя Артур напрягал слух, он не мог расслышать, о чем они говорят, потому что они переговаривались тихо. Но, судя по смущенному и извиняющемуся выражению лица монаха, Артур понял, что тот сообщал ей, что у него ничего нет. Ему показалось, что ее плечи поникли. Они обменялись еще несколькими словами, и Анна поспешила вернуться к лодке и сесть в нее.

Артур смотрел, как она удаляется, и понимал, что теперь его задача многократно усложнилась.

Черт возьми, ну почему она?!

Все в нем противилось его задаче. Однако держаться теперь в стороне от Анны Макдугалл он не сможет. Он должен узнать о планах Макдугалла.

Скоро начнутся военные действия, и впервые Артур спрашивал себя, удастся ли ему остаться живым.

Глава 11

Войдя в солар отца, Анна откинула назад капюшон. Поставив на стол корзинку, она подошла к камину, в котором слабо потрескивал горящий торф. Даже летом от каменных стен замка веяло холодом, а внутри гуляли сквозняки.

Мать подняла глаза от нового шелкового знамени, которое вышивала, и хмуро посмотрела на дочь:

– Где ты была, Анни, любовь моя? Уже поздно.

Анна поцеловала ее.

– Относила пироги монахам в приорат.

Она встретила взгляд отца. Его лицо потемнело. Легкий наклон ее головы был ответом на незаданный вопрос.

– Ты наказала приготовить отвар из новой целебной травы, который порекомендовал мне отец Гилберт для лечения? – спросил отец, обращаясь к матери.

– Ох, совсем забыла! – воскликнула она и вскочила со своего кресла. – Сейчас же попрошу кухарку приготовить его.

Как только дверь за ней закрылась, отец повернулся к Анне:

– Король Эдуард не ответил?

Анна покачала головой:

– Иначе мы бы давно получили от него ответ.

Отец встал и принялся расхаживать по комнате, и с каждым шагом гнев его разгорался сильнее.

– Чертовы разбойники Брюса, должно быть, перехватили его письмо. Похоже, что больше половины наших писем не доходят до адресата, даже если нам помогают женщины. Но, раз мы не слышим ни слова о том, что солдаты уже на марше, думаю, можно считать, пока нам ничто не угрожает. Молодой Эдуард слишком занят, пытаясь спусти свою шкуру, и совершенно не думает о том, что нам нужна помощь.

После всего, что ее отец сделал для короля Эдуарда I, Анна не могла поверить, что новый король оставил его.

– Может, отправить еще одно послание?

– На это не остается времени, – раздраженно ответил отец. – Англичане действуют медленно. Они везут с собой весь свой скарб, включая посуду и мебель, и потому потратят недели на то, чтобы добраться до севера. Даже если бы Эдуард передумал, ему потребовалось бы время, чтобы поднять своих людей. Брюс и его свирепая банда мародеров будут здесь раньше, чем англичане погрузят свое добро на телеги.

Анна пыталась не принимать гнев отца на свой счет. У него были все основания для недовольства. Их враг насту пал на них, а на помощь им не спешил никто. Как и король Эдуард, граф Росс пока что не ответил на их мольбу о помощи и о том, чтобы объединить силы.

Становилось до боли ясно, что они один на один будут сражаться с Брюсом. И их будет восемьсот человек против трех тысяч.

От страха у Алны сдавило горло. Макдугаллы были отчаянными воинами, а ее отец одним из лучших полководцев в Шотландии, но смогут ли они победить врага при таком численном перевесе?

Их положение было мрачным, даже отчаянным. Но был способ, которым она могла хоть сколько-нибудь поправить дело.

Анна сжала складки плаща, будто цеплялась за канат, чтобы удержаться на ногах.

– А как насчет Росса? – спросила она тихо. – Еще есть время, чтобы он прибыл.

Отец бросил на нее пронизывающий взгляд.

– Да, но, как я уже сказал, он не появится.

Прочла ли она в его взгляде упрек? Сожалел ли он теперь, что предоставил ей право выбора?

Анна вздохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение. На ее коже выступили бисеринки холодного пота. Грудь ее так сильно сдавило, что ей стало трудно дышать. Все инстинкты восставали против того, что она собиралась предложить, но выбора не было. Муж был самой малой ценой за выживание клана. Если бы понадобилось, ради этого она вышла бы и за самого дьявола.

– Что, если я дам ему основание пересмотреть свои позиции?

Отец взглянул на нее. По задумчивому блеску его глаз она догадалась, что он и сам собирался предложить ей это.

– Может, мне лично обратиться к графу? – Анна помолчала, продолжая отчаянно сжимать край плаща, так, что кровь отхлынула от кончиков пальцев. В ушах у нее стучало. Она слышала бешеное биение своего сердца.

«Все будет хорошо. Я сделаю все, как надо».

Сэр Артур был высоким, мускулистым и по-своему мрачно-красивым, но возле него она не испытывала нервной дрожи. Возможно, она преодолела свою неприязнь к воинам.

Сэр Артур. Ее сердце сжалось. Перед глазами мелькнуло его лицо, но Анна постаралась изгнать этот образ. Он ничего для нее не значит. Если на мгновение при воспоминании о нем сердце ее затрепетало, то она могла его успокоить. Даже если бы все сложилось по-другому, сэр Артур довольно ясно сообщил ей о своих чувствах, точнее, об их отсутствии.

Но ей придется потратить всю жизнь на то, чтобы забыть его поцелуй.

Отец ждал, что она скажет дальше, однако слова не шли.

– Что, если… – Она замолчала и силой заставила свои губы разжаться: – Если сэр Хью все еще хочет жениться на мне, тогда я согласна принять его предложение. А в ответ, возможно, граф окажет нам милость и присоединится к нам.

С минуту отец ничего не говорил и только внимательно смотрел на нее. Под его взглядом она почувствовала беспокойство.

– Думаешь, он все еще захочет на тебе жениться? Его не обрадовал твой отказ.

Щеки Анны вспыхнули, потому что она не подумала о возможном осложнении. Отец был прав. Молодой рыцарь разозлился. Его гордость была уязвлена, когда она ему отказала.

– Не знаю, но стоит попытаться.

– Мать этого не одобрит, – ответил отец и бросил взгляд на дверь. – Сейчас, когда Брюс и его люди рыщут по дорогам, они стали небезопасны.

Анна уже подумала об этом.

– Если со мной будет Алан, беспокоиться не о чем. Мы возьмем с собой большую свиту телохранителей.

Отец кивнул и почесал подбородок.

– Хорошо, – сказал он наконец. – С Аланом ты будешь в безопасности.

Он улыбнулся, и Анна с трудом подавила разочарование. Какая-то часть ее надеялась, что он откажется от этой мысли. Отец наклонился и поцеловал ее в макушку.

– Ты добрая девочка, Анни, любовь моя.

Обычно Анна расцветала от его похвал, но сейчас испытала желание заплакать. Ее счастье не имело большой цены, и все-таки чего-то оно стоило.

Он приподнял ее лицо за подбородок и заставил ее посмотреть ему в глаза. Она моргала, стараясь видеть ясно сквозь застилавшую зрение жаркую влажную дымку.

– Ты знаешь, что я не стал бы просить об этом, если бы существовал другой способ.

По щеке Анны сползла одинокая слезинка, губы ее задрожали, но она заставила себя улыбнуться:

– Знаю.

Сейчас это было их единственной надеждой. И не важно, что ей этот ход казался неправильным. Она должна была это сделать. Потому что ничего другого не оставалось.

Когда Анна вышла из солара отца, сдерживаемые слезы хлынули из ее глаз бурным потоком. Эти слезы знаменовали утраченную надежду, надежду на то, чего она хотела, но не смогла осуществить…

Артур вернулся в замок поздним вечером и не видел леди Анну. Он хотел бы ее увидеть, но не знал, как пройдет их встреча, ведь после поцелуя в казарме они пока не говорили.

Артур не хотел подавать Анне несбыточных надежд. Он совершил ошибку, поцеловав ее, и (о Господи, что это была ша ошибка!) романтические отношения между ними невозможны.

Артур понимал, что ему придется нелегко. Возможно, Анна всю неделю думала об их поцелуе. И, Бог свидетель, он и сам не мог думать ни о чем другом. Но продолжения не будет.

Когда на следующее утро Анна вошла в большой зал, чувства Артура взыграли, как будто он увидел ее впервые. Они казались ярче, острее.

Он впитывал взглядом каждую мелочь в ее облике, начиная от золотистых прядей, выбившихся из-под бледно-голубой вуали и обрамлявших лоб и виски, до вышитого корсажа из тонкого шелка, облегавшего ее фигуру, полную соблазнительных изгибов.

«Не смей…»

Его взгляд спустился на ее грудь, и во рту у него пересохло. Он мог видеть (а возможно, только вообразил) слабо сметные очертания ее сосков под туго натянутой тканью. Воспоминания нахлынули на него, и жаркая кровь придала к его чреслам.

Он ощущал жар, возбуждение и телесный голод.

Как, черт возьми, он мог смотреть на нее и не вспоминать своих ощущений, когда прижимал ее тело к своему? Как не мог смотреть на ее чувственный розовый рот и не вспоминать сладостного вкуса и нежности ее губ?

Господи! Единственное, чего бы он хотел, – это бросить на постель и кануть в беспредельное забвение.

Иисусе! Он должен перестать думать об этом, он должен перестать терзать себя мыслями о невозможном. Артур чувствовал пристальный взгляд брата, но не мог отвести от Анны глаз. С каждым шагом, приближавшим ее нему, сердце его билось все отчаяннее, а каждый нерв вибрировал, пока он мысленно готовил себя к тому моменту, когда она его заметит, и старался сделаться нечувствительным к этому.

Но когда она приблизилась, он ощутил неловкость. Что-то было не так.

Она не улыбалась. Ее глаза не сверкали лукавством и радостью. А ее смех… этот светлый искрометный смех, который он готов был слушать часами, больше не был слышен. Он так привык к ее неиссякающей веселости, к неизменно хорошему настроению, к ее легкомысленному очарованию, которые, казалось, освещают весь зал, что в отсутствие всего этого в комнате будто потемнело.

Черт возьми, оказывается, он ранил ее гораздо больнее, чем полагал!

На мгновение ему показалось, что она просто пройдет мимо и не посмотрит на него. Но их глаза встретились.

Артур ждал ее реакции, ждал, что румянец вспыхнет на ее щеках, что она смутится.

Но вместо этого она замерла, будто окаменела.

Чувства и мысли леди Анны можно было прочесть у нее на лице. Именно это он находил пленительным и неотразимым. Детскую невинность и волнение, и эту бесценную ранимость. Но то, что раньше было открыто для него, теперь оказалось замкнутым и недоступным. Только на мгновение он почувствовал на себе ее холодный взгляд, потом она отвернулась. Будто он перестал существовать.

Он умел владеть своими чувствами. Умел сдерживаться и быть другим. И прежде у него не возникало подобных побуждений. Но хватило одного холодного взгляда Анны Макдугалл, и в нем пробудились первобытные инстинкты, варварские желания, бродившие в крови.

Он как будто достиг своей цели. Жестоко и грубо отверг ее, и это сработало. Но, как по иронии, теперь, когда он не хотел ее равнодушия, она охладела к нему.

– О! Здесь, по-моему, холодновато. Кажется, увлечение девушки прошло. Принимая во внимание то, как ты старался ее отвадить, ты должен быть счастлив, – сказал Дугалд.

Артур попытался изобразить беспечность, которой не чувствовал. Анна его уязвила, но будь он проклят, если признается в этом Дугалду.

– Она милая девушка, и ничего больше.

–И кажется еще милее, оттого что недосягаема для тебя.

Артур пожал плечами:

– Если я и хочу чего от нее, то вовсе не того, что может дать невинная молодая женщина высокого происхождения.

Дугалд хмыкнул и хлопнул брата по плечу.

– Я чувствую твою боль, братец. Мне и самому доводилось испытывать нечто подобное. Я знаю одну девицу, чей талантливый ротик может исцелить тебя. Я пришлю ее к тебе.

Взгляд Артура скользнул по возвышению, на котором сидела леди Анна.

Ни одна из женщин брата не интересовала его. Однако он приподнял уголок рта в кривой полуулыбке и спросил:

– Готов со мной поделиться, брат? Непохоже на тебя. Но в моем случае в этом нет надобности. Я сам могу найти для себя женщину.

Если бы он захотел, к его услугам было бы несколько женщин, из которых он мог бы выбирать. Сложность заключалась в том, что он этого не хотел.

Дугалд пожал плечами:

– Как угодно. – Он с ухмылкой подался вперед. – Но ты не знаешь, чего лишаешься!

Он вернулся.

Анна попыталась загнать подальше предательское томление в груди и заставила себя не смотреть в его сторону и е думать о нем.

Сэр Артур не для нее. Ее судьба предопределена. Она приняла решение. Отец рассчитывал на ее помощь. Для сожалений и раздумий не оставалось времени. Пусть даже появление сэра Артура вызвало в ней взрыв нежелательных чувств.

Гордый рыцарь с его мрачной красотой был привлекательнее всех остальных в этом зале. И вне всякого сомнения, он был самым сильным.

Щеки Анны запылали.

Он смотрел на нее с мрачной настойчивостью, и от этого ей хотелось бежать.

Нужно выдержать только один день. Завтра она уедет в замок Олдирн, королевскую твердыню на севере, удерживаемую графом Россом, а потом все изменится.

Где ее костюм?

Анна была готова забыть об утренней прохладе и отправиться в путь в любой одежде. Должно быть, служанка уже уложила костюм и плащ в дорожный сундук.

Анна откинула крышку деревянного сундука и с облегчением вздохнула, увидев сверху серо-сине-зеленый шерстяной костюм.

Набросив на плечи плащ, она взяла на руки Сквайра и поспешила вниз по лестнице.

Прежде чем выйти, она выглянула из-за двери, чтобы убедиться, что путь свободен и во дворе никого нет. Ей не хотелось столкнуться нос к носу с сэром Артуром. Она понимала, что ведет себя нелепо. Сэр Артур делал все возможное, чтобы избежать встречи с ней, но что-то в его взгляде вчера насторожило ее.

Анна пересекла двор и направилась к конюшне. Оказавшись в безопасности, она спустила с рук скулящую собачку и послала мальчика, обслуживавшего конюшни, за Робби.

Анна не знала, куда направится, когда окажется за стенами замка, но ей очень хотелось покинуть это массивное каменное сооружение с огромным двором.

Неожиданно отворилась дверь, и щенок разразился возбужденным лаем.

– Проклятие! – выругалась Анна.

Ей не нужно было даже смотреть на дверь, чтобы понять, кто вошел.

Анна закрыла глаза и прочитала молитву, моля Господа даровать ей стойкость. А открыв глаза, посмотрела на сэра Артура.

Их взгляды встретились.

–Вижу, вы вернулись, сэр Артур, – произнесла она холодно.

Но попытка царственного безразличия провалилась, потому что голос ее предательски дрожал. Одно дело было не обращать на сэра Артура внимания в заполненном людьми зале и совсем другое – в маленькой конюшне, где они оказались наедине.

Он смотрел на нее… внимательно и… сердито. Его лицо раскраснелось, и только линии вокруг рта побелели, да жилка на виске билась сильнее обычного.

Сердце Анны бешено заколотилось. Куда подевался Иен? Мальчик должен был уже вернуться.

Должно быть, Артур прочитал ее мысли. Его глаза потемнели, и это еще больше выбило ее из колеи. У него не было оснований гневаться на нее.

– Мальчик не придет. Я сказал, что провожу вас сам… куда пожелаете.

«О Господи! Нет!» Она не хотела никуда ехать в его обществе и вообще быть с ним рядом.

Анна вскинула подбородок, не желая показывать, что сэр Артур ее пугает.

– В этом нет необходимости.

Он сделал шаг к ней. Улыбка, зазмеившаяся на его губах, заставила Анну почувствовать себя мышью в когтях у кошки.

– Боюсь, вам требуется сопровождение. Если вы покинете замок, я поеду с вами. – Он окинул ее взглядом и произнес: – Думаю, вы кое-что забыли.

Совершенно сбитая с толку, она спросила, запинаясь:

– Ч-что?

– Вашу корзинку.

Она замерла. Глаза ее расширились. Едва ли он мог узнать…

Анна вздохнула чуть ли не с облегчением, когда он добавил:

– Еще ни разу не видел, чтобы вы покинули замок без этой корзинки.

Он очень наблюдательный.

Раздосадованная тем, что сэр Артур выбил ее своим вопросом из колеи, Анна постаралась поскорее успокоиться.

– Я собиралась только проехаться верхом, а вовсе не навещать кого-нибудь в деревне.

Артур бросил на нее внимательный взгляд, и снова Анне стало не по себе: неужели он что-то знает?

Возбужденное тявканье Сквайра отвлекло Артура, и он посмотрел на щенка, прыгающего у его ног.

– Сидеть, – сказал он голосом, не допускающим возражений.

Сквайр тотчас же сел и уставился на него взглядом, полным обожания.

– Вашего пса следует научить хорошим манерам.

Анна сжала губы.

– Сквайр любит вас, – промолвила она и тут же подумала: «Бог знает почему».

Артур прищурился:

– Обычно инстинкты животных безошибочны.

– Обычно, – согласилась Анна, стараясь, чтобы у него не осталось сомнений, что в этом случае все обстояло иначе.

В его глазах снова появился опасный блеск.

– А как насчет вас, Анна? Что говорят ваши инстинкты?

Бежать. Скрыться. Убежать от него как можно дальше, чтобы спастись от боли. Ей было больно даже смотреть на него, на его квадратный подбородок, на чувственные губы, темные, с янтарными вкраплениями глаза.

Она отвела взгляд, чувствуя, как к горлу подступает ком.

– Я не прислушиваюсь к своим инстинктам.

«По крайней мере больше не прислушиваюсь. Они лгут».

Она попыталась проскользнуть мимо сэра Артура, но наткнулась на беспощадную стену его груди, твердую, как щит.

– Так вы покончили со своей слежкой?

Анна окинула взглядом его лицо: так вот о чем он думал? Господи, какое значение это имеет?

Она с трудом отвела от него взгляд и посмотрела на дверь.

– Покончила, А теперь, надеюсь, вы меня извините, но я бы хотела уйти.

Она толкнула его рукой в грудь, но успех был такой же, как если бы она толкнула утес со множеством острых углов и краев.

– Я же сказал, что поеду с вами.

– Я больше не нуждаюсь в ваших услугах. И вообще я передумала и никуда не поеду.

По тому, как сверкнули его глаза, она могла бы сказать, что ему не понравились ее слова. Дело было совсем скверное, Он, похоже, назначил себя ее рыцарем.

Мускулы на его плечах напряглись, и она подумала, не слишком ли далеко зашла. Однако губы его искривились, он подчеркнуто поклонился и сделал шаг в сторону.

– Как пожелаете, миледи. Но если передумаете, вы знаете, где меня найти.

Она проскользнула мимо него, высоко вскинув подбородок.

– Не передумаю. У меня еще полно дел до отъезда.

Сэр Артур схватил ее за плечо.