Текст книги "Дочь моего врага"
Автор книги: Моника Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9
Артур целовал ее так, будто собирался наказать за то, что она сделала с ним. За то, что искушала его. За то, что отвлекала от дела. За то, что была такой прелестной и восхитительной. Он хотел преподать ей урок.
Но при первом же прикосновении к ее губам Артур почувствовал, будто его ударили молотом в грудь. Весь гнев прошел, и его тело наполнилось томлением.
Иисусе! У нее был божественный вкус. Ее губы были такими нежными. Ее кожа была такой благоуханной. А ее волосы… Господи! Ее сверкающие волосы… Он пропустил пряди сквозь пальцы… Ощущение было неземным.
Она была ангелом, ниспосланным, чтобы мучить его.
Артур застонал и ослабил объятия. Его поцелуй обрел большую нежность. Теперь он целовал ее нежно и медленно, баюкая в объятиях и стараясь сделать так, чтобы она тоже захотела ответить на поцелуй.
В это было невозможно поверить. Это превосходило его фантазии и ожидания, если бы он посмел представить себе такое. С первого мгновения, как его взгляд упал на Анну Макдугалл, он желал ее, но не мог даже думать о том, что такое возможно.
Но, черт возьми, это оказалось возможным, хоть и неправильным. Их влечение опасно.
Они обречены. Он не должен делать этого. Но и заставить себя остановиться он тоже не мог.
Артур убеждал себя в том, что это всего лишь поцелуй. Он целовался много раз, и в этом не было ничего непреодолимого, с чем он не мог бы справиться. Но поцелуй Анны ничуть не походил на прежние.
Ощущение было совершенно другим. Обычно ничего подобного не случалось. Раньше для него поцелуй был средством приближения к вожделенному свершению, чем-то, чего ожидают перед главным действом, а не тем, что может принести наслаждение само по себе. Но целовать Анну доставляло ему наслаждение, слишком сильное наслаждение. С ним происходило что-то странное. Его тело вело себя не так, как должно было бы вести. Ведь это был всего лишь обычный поцелуй. Он был в огне. И почему сердце у него билось так бешено?
Похоть можно было обуздать. Он мог бы с ней справиться. Другие женщины возбуждали в нем желание, но он всегда Мог контролировать себя. Сейчас же он испытывал мучительное, болезненное желание. Никогда в жизни с ним не происходило ничего подобного.
Похоть по крайней мере была понятна и объяснима, но он не мог понять другого чувства, ширящегося в его груди до такой степени, что ему казалось – он сейчас взорвется. И это чувство приводило к желанию защитить Анну, лелеять ее и беречь, как сокровище.
Но этой девушке было не суждено принадлежать ему…
На одно мгновение Анна испугалась. Она попыталась оттолкнуть Артура, потому что ее испугало выражение его глаз. Он предстал перед ней таким, каким она никогда его не видела. Не отстраненным, сдержанным рыцарем, умеющим управлять своими чувствами, но диким, неприрученным воином. Человеком, гораздо более опасным, чем она предполагала.
Его яростный поцелуй потряс ее. Будто вся темная энергия, которая, как ей казалось, всего лишь теплится под поверхностью, взорвалась и выплеснулась наружу от одного только объятия. Она смогла почувствовать его гнев в яростной жесткости его рта, будто он хотел ее за что-то наказать.
Возможно, она и была испугана, но, если даже его и охватил гнев, она понимала, что он никогда не сделает ей больно. Анна не знала, откуда у нее такая уверенность, но это было так.
И тогда, прежде чем она успела подумать и принять меры, прежде чем потрясение прошло и прежде чем она осознала, как приятен ей этот поцелуй, все изменилось. Она услышала его стон, будто весь гнев по капле вышел из него. Поцелуй, который сначала она восприняла как желание наказать, теперь обрел другой смысл, будто он умолял ее.
И все это было… совершенством. Он сам был совершенством.
Прикосновение его губ к ее губам вызывало огненный смерч неизведанных ощущений.
Краткие поцелуи, которыми она обменивалась когда-то с Роджером, были ничто по сравнению с этим. Поцелуи Роджера не приносили ей ощущения, будто она оказалась в огненной печи. Они не вызывали трепета в тех частях ее тела, о существовании которых она обычно не думала. Они не вызывали замирания сердца, и от них не слабели колени. И уж, конечно, те поцелуи не вызывали желания сорвать с Роджера рубашку и распластать ладони по обнаженной коже.
Артур был таким большим и могучим, его мускулистое тело было таким твердым…
Все было будто во сне…
Неужели это все тот же мужчина? Тот непреклонный воин, взиравший на нее с таким безразличием? Неужели это он целует ее так нежно?
Но это не было ни сном, ни мечтой. В снах и мечтах Анна не чувствовала себя так необычно. Она не понимала, что с ней происходит. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Каждый нерв ее был возбужден. Казалось, будто тело ей больше не принадлежит. Наслаждение заменило все и не хотело ее отпускать. Все, о чем она могла сейчас думать, – это о том, как ей хорошо.
Артур пытался действовать медленнее, но слабые стоны, исходившие от Анны, сводили его с ума. Он все сильнее желал погрузиться в нее и доставить ей наслаждение. И вместо того, чтобы грубо пробуждать ее чувства, он успокаивал ее медленными прикосновениями губ.
И она на них отвечала.
Господи! Она ему отвечала. Сначала неуверенно, но потом все смелее.
Наконец со слабым стоном Анна обвила его шею руками и прильнула к нему еще ближе.
Рычание, вызванное удовлетворением, вырвалось у Артура совершенно естественно и инстинктивно. Его язык снова вторгся в ее рот и на этот раз оставался там гораздо дольше, давая Анне привыкнуть к новым ощущениям. И тут, почувствовав, что она расслабилась, он показал ей, чего хочет. Описывая языком круги у нее во рту, он продвигался все глубже и глубже.
Ее страстный ответ поверг его в смятение. Артур застонал, ощущая тяжесть в паху.
Трудно было поверить, что это реальность.
Боже! Какой нежной и покорной была Анна! С какой готовностью отвечала на его ласки…
Он не мог ею насытиться. И быстро приближался к точке не возврата. Ему хотелось заставить ее испытать пик наслаждения. Хотелось дотронуться до нее руками, наполнить собой до краев.
Он хотел видеть и чувствовать ее ослабевшей и влажной. Он хотел сделать ее своей.
Но за него все решил Сквайр. Щенок, по-видимому заскучав, принялся скулить. И этого оказалось достаточно, чтобы волшебство, окутавшее Артура и Анну, рассеялось.
Возвращение к реальности подействовало как ушат холодной воды. Мгновенно Артур осознал безумие происходящего. Он оторвался от Анны и оттолкнул ее грубее, чем собирался.
Изумленная, она шумно выдохнула. Мгновение они просто не сводили взглядов друг с друга в мерцании свечи. Их тяжелое дыхание было доказательством того, что только что с ними происходило.
Иисусе! Что, черт возьми, случилось? Никогда в жизни он не терял головы.
Этот поцелуй, черт бы его побрал! Это был всего лишь поцелуй, которым он надеялся преподать ей урок. Он ничего не значил.
Артур был потрясен гораздо больше, чем был согласен признать. То, что он прикоснулся к Анне, было ошибкой. О чем он, черт возьми, думал?
Или он не думал вообще? Он просто был разгневан. Измучен. Ее поддразнивания и кокетство лишили его разума.
Но даже признавая свою глупость, кляня себя при виде ее припухших губ и раскрасневшихся щек, он думал только о том, чтобы повторить все снова.
И это потрясло его еще сильнее.
– Надеюсь, вам этого достаточно? – спросил он с досадой. – Теперь вы удовлетворили ваше любопытство, миледи?
Смущенная Анна недоуменно заморгала.
– Ч-Ч-что вы хотите сказать?
Артур с трудом перевел дыхание и попытался дышать ровно и глубоко, стараясь успокоиться и умерить яростное сердцебиение.
– Я хочу сказать, что вам следует поблагодарить этого щенка за то, что вы можете уйти отсюда, сохранив свою добродетель. – Он выдержал ее взгляд, и глаза его при этом были жесткими. – Но могу заверить вас, что, если вы будете продолжать свои игры, в следующий раз вам так не повезет.
Анна отшатнулась, будто он ее ударил.
– Как вы можете так говорить? Как можете так меня целовать и одновременно делать вид, будто ничего не произошло? Если вы ничего не чувствовали…
– То, что я чувствовал, называется похотью. Не стоит заблуждаться и считать это проявлением чего-то другого.
Он не мог и не должен был считать это чем-то другим.
Анна сделала шаг назад. В глазах ее заблестели слезы.
– Почему вы так поступаете? Почему намеренно проявляете такую жестокость?
Артур сжал кулаки, чтобы подавить почти непреодолимое желание утешить ее. Но он поступал так ради ее блага, ради них обоих, чтобы защитить ее от невыносимой и невозможной ситуации.
– Я всего лишь сделал вам предупреждение. Ваша маленькая игра закончена. Что бы вы здесь ни делали, теперь этому пришел конец.
Анна молча смотрела на него, надеясь увидеть то, что увидеть было невозможно.
– Заберите свою собаку, – сказал Артур необычно хриплым голосом. – И уходите.
Не сказав больше ни слова, Анна схватила Сквайра в охапку и убежала.
Едва она покинула казарму, как из ее глаз хлынули слезы боли и унижения. Она не могла допустить, чтобы Артур увидел, как жестоко уязвил ее. Уничтоженная не только его поцелуем, но и тем, что за ним последовало, тем, как он жестоко отверг ее, Анна нашла прибежище в своей спальне.
Ей повезло, что все ушли на вечернюю трапезу. Сейчас она была не в состоянии кого-либо видеть.
Господи! А ведь Артур был прав. Она была на волосок от… от несчастья.
Его поцелуй. Господи! Это было слишком прекрасно. И ей не хотелось, чтобы это кончалось. Желание сбило ее с ног, а противостоять ему она не смогла из-за недостатка опыта. Инстинкт победил осторожность, наслаждение отняло разум, первобытное побуждение соединиться с ним утопило все остальное, будто этого остального и не было. Она хотела Артура. Хотела, чтобы он прикасался к ней, целовал. Она ощутила томление в груди, а еще чувствовала, что когда он целовал ее, таинственное место между ног увлажнилось.
Артур мог воспользоваться ее невинностью, но она едва ли стада бы возражать. Она была рада отдаться ему!
Из глаз Анны покатились слезы. Господи, Да она бы вообще не стала протестовать!
При осознании этой ужасной правды сердце ее сжалось. Она хотела Артура. Достаточно сильно для того, чтобы совершить что-то непоправимое, немыслимое, что уже никогда нельзя было бы изменить.
Но дело не только в похоти. По крайней мере для нее. Когда Артур держал ее в объятиях и целовал, Анна была во власти эмоций. То, что она чувствовала к нему, было сильным… мощным… и чем-то совсем иным.
И все же этот поцелуй, значивший для нее так много, для него оказался всего лишь жестоким уроком, способом охладить ее пыл и заставить перестать следить за ним.
Это обвинение было очень унизительным, но ведь Артур был прав. Она охотилась за ним, гонялась, причем не только по просьбе отца. Ее интерес к Артуру был сугубо личным.
Жестокий урок Артура сработал. На следующее утро, высушив слезы, если и не излечившись от боли, Анна пришла доложить отцу о своих изысканиях. Сэр Артур Кемпбелл был именно тем, кем казался: способным, честолюбивым рыцарем, все помыслы которого были обращены к грядущим битвам. И любые сомнения, касавшиеся его возможных тайн, она полностью отмела.
Удовлетворенный ее оценкой, отец дал ей приказ прекратить наблюдать за ним. Ее внимание к молодому рыцарю было замечено другими, и отец не хотел возбудить подозрения сэра Артура.
Анна не стала ему сообщать, что он несколько запоздал со своими указаниями.
Освобожденная от своих обязанностей, весь день она оставалась в своей комнате. Хотя больше всего Анна любила находиться в кругу своей семьи и в зале, полном членов клана, сегодня выдался редкий случай, когда она предпочла уединение. К тому же она опасалась, что ее плохое настроение привлечет нежелательное внимание матери и сестер. Более того, она все еще чувствовала себя уязвимой и опасалась столкнуться с Артуром после их поцелуев.
Возможно, с ее стороны это было трусостью, но она нуждалась в передышке, чтобы подумать обо всем. В уме она снова и снова проигрывала случившееся и все больше убеждалась в том, что не ошиблась. Артур не мог ее целовать так, если ничего к ней не чувствовал. Он хотел заставить ее думать, что за поцелуем ничего нет, кроме грубого желания, кроме похоти, но в сердце своем она знала, что он лгал.
Почему он хотел оттолкнуть ее? Его холодные и жестокие слова были намеренными и рассчитанными на определенную реакцию. Но он не был бесчувственным. Скорее наоборот.
Никогда прежде Анну не привлекали воины, но в случае с Артуром происходило нечто прямо противоположное. Его закаленное в боях тело олицетворяло то, что она ненавидела: мощь, силу, войну, разрушение. Но в его объятиях она чувствовала себя в безопасности и совсем забывала о войне и битвах.
А его рисунок? Это было самым удивительным. То, что рука, которая так ловко владела мечом и копьем, могла так прекрасно рисовать…
Артур Кемпбелл нетипичный воин. В нем есть нечто большее. Она почувствовала это с самого начала. Не то, что он скрывал, но какую-то необычную напряженность, какое-то беспокойство, бурлящее под внешней безмятежностью, все это выделяло его из других.
Возможно, этот намек на одиночество и печаль и привлекали ее к нему. Даже со своим братом и другими воинами он казался вполне удовлетворенным своей отчужденностью.
Но каждый в ком-нибудь нуждается. Никому не хочется быть одному.
Анна почувствовала слабый проблеск надежды в своей боли. Она обняла и прижала к груди щенка, свернувшегося клубочком у нее на коленях, и поцеловала его головку, покрытую мягкой шерстью.
Может, как и Сквайр, он всего лишь нуждался, чтобы кто-нибудь дал ему шанс. Кто-нибудь, способный дать ему немного тепла.
К следующему утру Анна почувствовала себя гораздо лучше, почти самой собой. За завтраком она села на привычное место на помосте рядом с братом Аланом.
Каждый раз, когда кто-нибудь входил в комнату, сердце ее делало скачок. Она очень хотела увидеть Артура. Ей не терпелось убедиться в своей правоте. Она должна понять, равнодушен ли он к ней или только хочет таким казаться.
По мере продолжения трапезы Анна все больше волновалась, потому что Артур не появлялся. Когда собрались его братья и остальные Кемпбеллы, ее сердце, яростно бившееся в груди, вдруг болезненно сжалось.
К несчастью, ее странное поведение не осталось незамеченным.
– Его здесь нет, – сказал Алан, положив ей руку на плечо.
Анна вздрогнула и отвела взгляд от двери.
– Кого нет?
Но жаркий румянец, заливший щеки, выдал ее.
Брат нежно сжал ее руку.
– Кемпбелла.
По-видимому, его догадка была правильной.
Анна изобразила бледную улыбку, не позаботившись притвориться равнодушной. Ее интерес к этому рыцарю не прошел незамеченным.
– Я только хотела попросить его оказать мне услугу. Сквайр все утро хандрил и скулил, и я думала уговорить сэра Артура взять пса с собой, когда он поедет сегодня верхом.
Алан посмотрел на нее так, что она поняла: ее неубедительное объяснение не обмануло его.
–Ты можешь найти для этой цели кого-нибудь другого.
Голос Анны дрогнул.
– Что ты хочешь сказать?
Она пыталась овладеть собой, но уже догадалась, что имел в виду Алан.
– Кемпбелл отбыл с Юэном патрулировать южные границы между замками Глассери и Дантрун. Отец подозревает, что Макдональды опять что-то замышляют. Возможно, его здесь не будет несколько дней, а вероятно, и недель.
Уехал. Он уехал. Как он мог уехать, не сказав ей ни слова, после всего, что они испытали вместе?
Сердце сжимало все сильнее и сильнее, так, что стало казаться, что оно вот-вот разорвется.
– Понимаю, – ответила Анна шепотом.
Господи, как же глупо она себя ведет!
Глаза Алана, устремленные на нее, прищурились.
– Что-то случилось? Он что-нибудь сделал?
Она яростно тряхнула головой.
– Ничего. Ничего не случилось. Ничего существенного.
Она высвободила руку из ладони брата. Ей хотелось свернуться клубочком или исчезнуть совсем. Но она не могла этого сделать.
– Что он для тебя, Анни, любовь моя? Ты к нему неравнодушна? Я полагал, что ты просто оказываешь услугу отцу.
Она и не знала, что Алану известно о ее необычном задании, но, впрочем, это открытие ее не особенно удивило. По мере того как старел их дед и хворал отец, Алан брал на себя все большую и большую ответственность. Она гадала о том, как много ему было известно. Она подозревала, что не все, а иначе он не был бы так спокоен.
– Я этим и занималась, – заверила она брата. – И он для меня ничего не значит, – сказала она, веря, что в этот момент так и думает.
Ее первое впечатление было правильным: Артур Кемпбелл – человек, всегда готовый удалиться. Она никогда не имела бы с ним спокойной жизни, о которой мечтала.
Глава 10
– Ты неважно выглядишь. Что с тобой творится?
Артур старался сдерживать раздражение и не показывать его, но Максорли обладал сверхъестественной способностью задеть самое чувствительное место. Да ничего с ним не творится, черт возьми!
Однако за те десять дней, что он провел вдали от замка Данстаффнэйдж, он не знал ни одной ночи покоя. В его сны постоянно вторгалась девушка с огромными синими глазами и золотистыми, как мед, волосами. Девушка, образ которой продолжал преследовать его.
Анна всегда казалась такой счастливой. И именно это в первую очередь и привлекло Артура в ней, Но он сделал ее печальной. Сказать по правде, когда он так жестоко остудил ее пыл, она выглядела сокрушенной. Он надеялся, что Анна больше не питает к нему нежных чувств. Потому что это было бы глупо. Очень глупо.
Артур стиснул зубы. Похоже, Анна вторгалась не только в его сны, но и в мысли. Она стала его наваждением.
Артур не понимал, почему не может перестать думать о ней. Он уехал, что делал всегда, как только замечал, что женщина начинала питать на его счет какие-то надежды, но на этот раз лекарство не сработало. И это держало его в постоянном раздражении.
– Приятно тебя видеть, Ястреб.
Артур внимательно оглядывал в лунном свете крупного островитянина, отмечая про себя на его лице под черными отметинами, нанесенными углем, морщины, следы усталости и напряжения. В дополнение к черненым латам и темному пледу воины Хайлендской гвардии имели обыкновение чернить углем лица, что помогало им ночью слиться с темнотой и бесшумно и незаметно двигаться среди теней.
– Не задать ли мне такой же вопрос тебе?
Человек, стоявший рядом с Эриком Ястребом Максорли, издал резкий звук, напоминающий смех, но в этом смехе скорее слышалось презрение, чем веселье.
–Жена Ястреба держит его за причиндалы. Она вот-вот должна родить, и теперь он подпрыгивает от каждого звука, думая, что это прибыл чертов гонец. – Лахлан Макруайри, известный среди Хайлендской гвардии под воинским прозвищем Аспид, с отвращением покачал головой: – Это чертовски умилительно!
Ястреб усмехнулся:
– Моя жена может делать с моими причиндалами все, что угодно, когда ей заблагорассудится. Посмотрим, что будет с тобой, когда ты женишься.
По лицу Макруайри пробежала тень, а его узкие, но пронзительные глаза засверкали в лунном свете, как у дикой кошки. И всем, как и Артуру, почудилось в этом что-то жуткое.
– Скорее в аду наступит холод, чем придет этот день. У меня уже была жена, и больше я никогда не женюсь.
Из всех воинов Хайлендской гвардии Макруайри был единственным, кого Артур не любил и кому не доверял.
Выходец из западной части Северо-Шотландского нагорья, потомок могущественного Сомерледа, короля островов, он обладал злым сердцем, гнусным характером и язвительным языком. Как змея с холодной кровью, за сходство с которой он и получил свое военное прозвище, Макруайри отличался также способностью молча, смертоносно и без промаха наносить удар.
С самого начала чувства Артура обострились и диктовали ему осмотрительность и недоверие. Но в то время, как не требовалось сверхъестественных способностей, чтобы почувствовать гнев Макруайри, нет, не гнев, а скорее ярость, Артура беспокоили неведение и сомнения, становившиеся все мрачнее с тех пор, как жена короля, его дочь, сестра и Белла Макдафф были захвачены в плен англичанами как раз в ночь дежурства Макруайри. И король думал только о том, как их вызволить из плена. Несколько месяцев он пытался освободить Беллу из ее клетки, висящей высоко над замком Берик, но эта задача оказалась невыполнимой даже для элитных воинов Хайлендской гвардии. Недавно ее освободили из этой ужасной тюрьмы, но никто не знал, где она.
Однако Макруайри был по-своему полезен. Не считая того, что он отлично владел двумя мечами, которые носил перекрещенными за спиной, он умел проникать куда угодно и также незаметно выскальзывать отовсюду. А отсутствие совести в некоторых не очень почтенных делах даже помогало. Выиграть эту войну и сохранить руки чистыми было невозможно, и потому все они запятнали их. Но Макруайри запятнал их больше остальных.
Макруайри держался особняком в Хайлендской гвардии, и большинство членов этого братства не доверяли ему, и это было правильно. Предводитель гвардии Тор Маклауд кое-как терпел его, и только Уильям Гордон и Максорли, похоже, искренне ему симпатизировали.
– Никогда не говори «никогда», братец, – сказал Максорли. – Твое несчастье в том, что ты женился не на той женщине. Когда-нибудь появится та, какую тебе надо, и все будет хорошо. – Он помолчал и бросил лукавый взгляд на Макруайри: – Если уже не появилась.
Артур заподозрил, что Максорли намекает на Беллу Макдафф, графиню Бьюкан. Она с первого взгляда невзлюбила Макруайри, и Артур думал, что эта антипатия взаимна.
– Не знаю, о чем ты болтаешь, черт тебя возьми! – злобно сказал Макруайри.
Максорли только ухмыльнулся:
– Тогда почему так злишься? Не попал ли я в самую точку, братец?
У Макруайри был такой вид, будто он готовился нанести удар.
– Меня тошнит от этих дурацких разговоров. Можешь лить свой яд, распространяясь о радостях брака, где-нибудь в другом месте. Меня это не интересует.
Широкая ухмылка Максорли, казалось, еще больше взбесила его родича.
Артур не мог поверить в то, что этот развязный морской волк всерьез превозносит преимущества брака и достоинства подходящей женщины. Личность Максорли, отличавшаяся безмерной широтой, большей, чем сама жизнь, и его неотразимое обаяние привлекали женщин почти так же, как красивое лицо Магрегора. Ястреб любил женщин, а они любили его. И трудно было поверить, что однажды он удовлетворится единственной. Если такая и существовала, то она должна была бы быть сногсшибательной.
У этого огромного викинга всегда было много женщин.
Зная по опыту, что Максорли не прекратит задевать своего родича до тех пор, пока не начнется драка, Артур попытался повернуть разговор в другое русло.
– Зачем тебе понадобилось меня видеть? Надеюсь, это что-то действительно важное, ради чего стоило рисковать.
Король принял серьезные меры, чтобы сохранить инкогнито Артура. Встречи устраивались, только если в этом возникала острая необходимость, – ему оставляли зашифрованные записки возле многочисленных каменных памятников, рассеянных по всей местности, вроде того круга из камней, где они собрались сегодня ночью.
Король Роберт дорожил связью с древним прошлым Шотландии, и камни, имевшие особый мистический смысл, казалось, напоминали его тайной гвардии о величайших воинах Шотландии.
Большей частью связь держали с помощью гонцов, и очень редко Артур рисковал, встречаясь со своими товарищами, членами Хайлендской гвардии. А после его внедрения в стан Макдугаллов принимать участие в этих встречах стало еще труднее. Он утратил значительную часть свободы передвижений, Которой пользовался, когда жил сам по себе.
Сегодня в полночь ему удалось ускользнуть из замка Дантрун, и он отчаянно надеялся, что никто не обнаружил его исчезновения.
Максорли произнес:
– Да, мы получили на прошлой неделе известие о том, что ты отправился на юг, и я рад, что ты не пропустил нашего послания.
Артур старался проверять памятники как можно чаще. Когда он увидел три камня, составленные в виде треугольника, понял, что это закодированное послание, призывающее его явиться как можно скорее. Такое же сообщение он оставил, когда покидал пещеру к северу от замка Данолли, прежде чем отправиться на юг. Пещера с выходом к морю была самым безопасным местом для целей, преследуемых людьми Брюса, и находилась она всего в несколько милях к югу от Данстаффнэйджа.
– Думаю, раз вы знали, где оставить послание, то получили и мое?
Максорли кивнул:
– Мы удивились, когда узнали, что ты покинул Данстаффнэйдж.
Артур научился сохранять бесстрастное выражение лица и не выдавать своих чувств, особенно чувства вины, отягчавшего его совесть. Он, черт возьми, не забывал о своей миссии. Просто ему было необходимо держаться подальше от замка.
– Этого невозможно было избежать, – сказал он, не утруждая себя более подробными объяснениями. – Лорн опасается, что Ангус что-то затевает. Я сопровождаю его сына Юэна, который пытается разведать, в чем дело.
– Мой кузен всегда что-нибудь затевает, – сказал Максорли, имея в виду могущественного вождя Макдональда. – Он созывает флот для битвы против Макдугаллов.
– Я так и думал.
Нападение на Макдугаллов с моря было не менее важным, чем нападение с суши. Брюс будет теснить Лорна из двух точек. Это была одна из причин, почему так ценились таланты Максорли и его сноровка моряка. Предполагалось, что он будет руководить нападением с моря.
– Лорн хорошо информирован, – сказал Макруайри.
Артур поморщился:
– Да, это так. Но я не смог узнать, как это ему удается. Поблизости не было ни одного не известного мне церковника. Да и гонцов я не видел.
Максорли улыбнулся:
– Потому-то мы и послали за тобой. Я перехватил одного из посланцев Эдуарда, когда он направлялся на север с письмом для Лорна. Лорн как раз его ожидает, хотя в нем совсем не те новости, на которые он надеется. – Он усмехнулся: – Король Эдуард отклонил просьбу Лорна послать дополнительные войска на север. И благодаря моему кузену мы теперь знаем, куда направлялся посланец.
Артуру не надо было спрашивать, как Макруайри заставил гонца заговорить. Макруайри всегда был убедителен, и ему это неизменно удавалось.
– В приорат Ардхаттан, – сообщил Макруайри.
Артур ощутил привычное волнение. Приорат находился по соседству с Данстаффнэйджем, прямо в сердце владений Лорна. Вот он, удобный случай, которого все ожидали.
– Значит, они используют клириков, – сказал Артур. Впрочем, он давно это подозревал.
– Похоже на то, – согласился Максорли. – Все, что тебе требуется, – это приглядывать за церковью и заметить, кто заберет послание. В качестве одного из рыцарей Лорна твое присутствие, даже если тебя увидят, не вызовет подозрений и дознания. Как скоро ты сможешь уехать обратно?
– Я отбываю завтра утром.
– Ты сумеешь объяснить столь внезапную необходимость вернуться в замок? – спросил Макруайри.
– Но ведь кто-то должен привезти Лорну. Я вызовусь это сделать.
Раз задача была Артуру ясна, он торопился отправиться обратно, однако ему пришлось потратить несколько минут на то, чтобы догнать остальных членов гвардии.
Максорли и Макруайри были единственными членами Хайлендской гвардии на западе, патрулировавшими море. Макей, Гордон и Магрегор находились на севере и следили за тем, чтобы дороги были свободны и не было беспорядков в графстве Росс.
Роберт Бойд по прозвищу Налетчик и его партнер Алекс Сетон, которого все называли Драконом, недавно возвратились в лагерь после успешно завершенного дела на юго-западе с сэром Джеймсом Дагласом и сэром Эдуардом Брюсом, единственным остававшимся в живых братом короля. Король Роберт потерял трех братьев в один год, и два из них пали от рук Макдауэлла, человека, присланного из Галлоуэя. Сетон тоже потерял брата.
– Налетчик и Дракон поняли наконец, что сражаются на одной стороне? – спросил Артур.
Неудачное объединение в одну упряжку Сетона, английского рыцаря, и Бойда, человека, ненавидевшего все английское, было одним из серьезных просчетов в первые дни существования Хайлендской гвардии.
– Нет, их вражда еще усугубилась, – хмуро ответил Максорли, и Артур понял, что это серьезно. – Дракон сильно изменился после смерти брата. Он обозлен, и злоба его направлена главным образом на Налетчика. – Но тотчас же его лицо озарилось улыбкой: – Однако есть и добрые новости, Догадайся, кого они привезли, захватив в плен возле замка Керлаверок в Галлоуэе?
– Кого? – спросил Артур.
– Моего старого приятеля сэра Томаса Рэндолфа.
Артур чертыхнулся, не скрывая своего удивления:
– И что сделал король?
Новость о том, что год назад юный племянник Брюса перешел на сторону англичан, явилась жестоким ударом для короля, пытавшегося вновь завоевать свое королевство.
Переход с одной стороны на другую был прискорбно частым явлением. И сам король Роберт много раз делал это в начале войны, но измена Рэндолфа случилась в особенно трудное для короля время. В момент, когда он терпел горчайшие поражения.
Максорли покачал головой, выражая свое отвращение:
– Король его простил. По-моему, он сделал это слишком легко. Особенно после того, как этот щенок имел наглость критиковать своего дядю за то, что тот сражается не как рыцарь, а как пират.
– По-видимому, Ястреб не смог его должным образом впечатлить, – сухо заметил Макруайри.
– Возможно, что и так, – сказал Максорли. – Но мне еще представится счастливый случай. Король поклялся прислать его снова ко мне, чтобы потренировать в боевых искусствах.
Артур поднял бровь:
– Почему у меня такое чувство, что в конце концов молодой рыцарь не избежит наказания?
Максорли с самым невинным видом пожал плечами:
– Я сделаю из этого парня настоящего горца. – Он бросил на Артура лукавый взгляд: – Надеюсь, ты еще не забыл моей науки, сэр Артур? Ты отлично выглядишь в рыцарской одежде.
Шутка была слишком похожа на правду.
– Отвяжись, Ястреб. Хочешь, чтобы я показал тебе?
Максорли хмыкнул:
– В другой раз. Моя жена будет очень недовольна, если от нее явится посланец, а меня не окажется на месте. И тебе пора обратно в замок Дантрун, пока они не обнаружили, что ты улизнул.
Они уже попрощались, когда Артур кое о чем вспомнил.
– Вот, – сказал он, вытаскивая и передавая карту, которую закончил несколько дней назад. – Для короля.
Максорли взял ее и стал рассматривать в лунном свете.
– Черт возьми! Отличная карта. Король будет доволен. Она ему понадобится во время марша на запад. Я сейчас же отправлю ее с гонцом.
Артур кивнул:
– Я пришлю весточку, как только смогу.
– Айрсон ан Леомхан! – сказал Максорли, что означало «За Льва!».
Это было боевым кличем Хайлендской гвардии и символом королевства Шотландия.
Артур повторил этот клич и скользнул в темноту, не зная, когда увидит товарищей снова и увидит ли вообще. На войне ни в чем нельзя было быть уверенным.
