Текст книги "У хороших девочек нет клыков (ЛП)"
Автор книги: Молли Харпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
Дик глазел на меня какое-то время, прежде чем сказать:
– Ты…
– Джейн?
Я резко вскинула голову. Габриель в несколько шагов преодолел пятьдесят ярдов(≈45,7 м) до моей парадной двери. Он выглядел не слишком довольным. И держал в руках мой кошелек. Мои ноги мгновенно оказались на крыльце. Фитц поднял голову и залаял, но с места не сдвинулся. Дик остался сидеть в своей небрежной, расслабленной позе, самодовольная усмешка растеклась по его лицу словно патока.
– Ну, будь я проклят, если это не мой добрый друг Габриель. Как ты, сынок?
– А ты что здесь делаешь? – накинулся на него Габриель.
Дик фамильярным жестом сжал мое плечо.
– Мы пишем детскую книжку для вампиров, называется «Учись кусаться с Диком и Джейн»[15]. А ты что подумал?
Если бы взгляды могли убивать… ладно, Дик уже был мертв, так что ничего бы не произошло. Но Габриелю было не до шуток.
– Учись с Диком, – сказал Дик, указывая на свою грудь. После чего поднес руку непозволительно близко к моей, – и Джейн. Дик и Джейн. О, да ладно тебе, ты, унылый осел. Это же забавно.
– А что, все вампиры знают друг друга? – спросила я, снимая со своего колена как бы невзначай примостившуюся туда руку Дика. Совершенно очевидно, что это было разыграно им для Габриеля. Последнее, что мне сейчас было нужно, так это оказаться вовлеченной в какую-нибудь нелепую перебранку немертвых самцов.
– Только те, которые были лучшими друзьями с пеленок, – ответил Дик. – Но Габриелю нравится притворяться, что мы всегда были заклятыми врагами. А как вы двое познакомились? Ты же не продула в драке еще и ему, а?
Мой ответ не сделал бы чести ни одной благовоспитанной леди, что привело Дика просто в неописуемый восторг. Мгновение спустя он нахмурился и, наклонившись поближе, вдохнул запах моих волос.
– Так ты – ее Сир? – скривился Дик. – Я должен был догадаться. Но она же совершенно не твой тип, Гейб. Она может связать между собой больше двух слов. И не является воплощением зла.
– Спасибо, – отозвалась я, подальше отстраняя голову. Что не так с этими вампирами и обнюхиванием чужих волос? Это означало, что Габриель мог учуять запах моих? Как кошка? Пометка на память: Купить глубоко очищающий шампунь как можно скорее.
Габриель проигнорировал Дика и перевел внимание на меня.
– Джейн, где ты была прошлой ночью?
– Мне совершенно не нравится твой тон, – заявила я ему.
– Я буду говорить более любезным тоном, когда у меня будут более утешительные новости, – парировал он. – Так, где ты была прошлой ночью?
– В «Подвале».
Габриель пронзил Дика ледяным взглядом смерти.
– С кем?
– Со мной, – встрял Дик. – У нас случился незабываемый междусобойчик на автомобильной парковке.
– Это совсем не то, как прозвучало, – заверила я, толкнув Дика локтем под ребра.
– Джейн, ты участвовала в драке с вампиром по имени Уолтер?
Я уперла в него собственный кислый взгляд.
– Ты имеешь ввиду с ничтожным, избивающим стариков дерьмоедом по имени Уолтер? Да.
– Он мертв, – сказал Габриель.
Дик фыркнул.
– Да, он мертв. Ты мертв. Я мертв. Мы все мертвы. Я думал, ты уже в курсе.
В этот момент я подумала, что Габриель, должно быть, блокирует в своем сознании сам факт присутствия Дика при помощи какого-нибудь медитативного упражнения.
– Нет, Джейн, Уолтер мертв в общепринятом смысле этого слова. Он был заперт в багажнике своего автомобиля и подожжен.
– Он запросто мог сам это сделать! – воскликнула я.
Дик немного подумал и кивнул.
Лицо Габриеля приняло строгое выражение.
– Это не смешно.
Продемонстрировав крохотный зазор между сведенными вместе большим и указательным пальцами, я изобразила размер «доли» юмора.
– Это немножко забавно. Я думала, что мы превращаемся в пыль и пепел, когда мертвы в общепринятом смысле. Да чего ради кто-то вообще решил, что то, что лежит в багажнике, это Уолтер?
– Его бумажник и другие личные вещи были найдены при нем, – сказал Габриель. – Твой кошелек обнаружили неподалеку от машины.
– Я забыла его вчера вечером в баре! Что теперь будет? Полиция постучит в мою дверь?
– Подозрительные случаи смерти вампиров не расследуются человеческими властями, – сказал Габриель профессорским тоном, от которого мне захотелось припасть к мочке его уха и покусывать до потери сознания одного из нас.
Однако Габриель еще не закончил.
– Так или иначе, жертвы официально мертвы, так что люди решили не утруждать себя лишними хлопотами. Всякий раз, когда человек убивает вампира, человеческие правоохранительные органы расценивают это как самооборону – положение вещей, которое Всемирный Совет пытается исправить уже много лет. Как бы то ни было, но немертвым строго настрого запрещено убивать друг друга, не имея на то серьезных причин. Проигрыш кому-то в уличной драке не считается достаточным основанием для его поджога.
– Зачем я стала бы поджигать кого-то, кого едва знаю? И затем оставлять свой кошелек рядом с машиной, чтобы правоохранительные органы точно знали, кого искать? И я не проигрывала в уличной драке, я просто ее не выиграла, – сочла нужным уточнить я. Габриель смотрел на меня в упор. – Ладно, я ее проиграла. Но потом появился Дик и помог уладить разногласия. Уолтер ушел. Я отвела Андрэа к себе домой и легла спать … одна, – добавила я, вовремя заметив как Дик уже разинул было рот. – Дик может поручиться за тот факт, что, когда я покидала стоянку, Уолтер был все еще жив.
– Не думаю, что свидетельские показания Дика о твоем моральном облике пойдут тебе на пользу, – заметил Габриель.
Дик немного подумал и кивнул.
– Она ни в чем не виновата, Гейб, – вступился он. – Она лишь пыталась не дать покалечить Норма. Даже Совету придется это признать.
– Совету? – пискнула я. Но, раскалившись добела и «поигрывая мускулами» друг перед другом, ни один из них этого не заметил.
– Как твой Сир, я отвечаю за то, чтобы ты предстала перед местным Советом и ответила на некоторые вопросы, – сказал мне Габриель. – Я предложил бы тебе переодеться во что-то более подходящее.
Я перевела взгляд на свою одежду. Очевидно, пижамные штаны в «мелкий кексик» не соответствовали случаю.
Я заскочила в дом, чтобы переодеться в хакисы[16] и блузку поприличней, при этом с большой неохотой оставив Дика и Габриеля c глазу на глаз из опасения, что в мое отсутствие они могли бы обсуждать что-нибудь интересное. Но, когда я вернулась, создалось такое ощущение, что они не сказали друг другу ни слова. Габриель стоял прислонившись к крылечным перилам, скрестив руки на груди и не сводя прищуренных глаз со старого друга. Дик развалился на качелях, почесывая за ушами моего не в меру дружелюбного пса. Фитц приподнялся ровно настолько, чтобы занять сидячее положение и положить голову на колено Дика.
– Все будет хорошо, Оглобля, – подмигнув, уверил меня Дик. – Еще увидимся.
Габриель сверлил его тяжелым взглядом, открывая дверцу своего автомобиля, довольно прагматичного «Вольво-седана», при виде которого я испытала легкое разочарование, несмотря на преследующее меня, начиная с прошлой недели, полное крушение всех связанных с вампирами стереотипов. В салоне пахло старой кожей и больше ничем. Освежающая разница по сравнению с моей машиной, в которой стоял слабый запах чизбургеров с беконом.
Вплоть до самого нашего отбытия, Дик всем своим видом давал понять, что никуда не собирается. Он так и остался сидеть в своей вальяжной позе на качелях с головой моей собаки на своем колене. И даже послал мне воздушный поцелуй, когда мы отъезжали. Держу пари, это было рассчитано на то, чтобы заставить Габриеля гадать, собирается ли Дик остаться и поджидать моего возвращения. Я никак не могла определиться, испытывать раздражение или чувствовать себя польщенной из-за того, что Дик использовал меня, чтобы позлить Габриеля. В итоге решила выбрать раздражение.
Я понятия не имела, чего ждать на слушании Совета. После того, как схлынул первый, связанный с «Великим Выходом», хаос, Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых назначил своих представителей и создал комиссии на уровне отдельных штатов для расследования подозрительных случаев смерти вампиров и ведения переписи недавно обращенных. У этих «штатных» советов были свои представители «на местах», уполномоченные улаживать мелкие дрязги и определять, степень важности дел для передачи «наверх». Кроме того, их наделили полномочиями приводить в исполнение приговоры от имени Совета.
Габриель вел машину в звенящей тишине до самой окраины города. Но едва мы притормозили на Гейтс Стрит, он сжал пальцами руль и процедил сквозь зубы:
– Я чувствую его запах на тебе.
– Кого?
– Ты знаешь, кого, – огрызнулся он.
– Ты это о Дике? – все-таки спросила я.
У Габриеля вырвалось рычание.
Я скрестила руки на груди, создавая барьер между нашими телами и таким образом демонстрируя ему свое собственное недовольство.
– Так, значит о Дике.
И вовсе это не такое уж очевидное заключение, впрочем, разве с Габриелем когда-то было иначе?
Габриель дернул меня, развернув к себе, его лицо оказалось угрожающе близко к моему.
– Нам следует хорошенько прояснить кое-что. Я тебе не друг, Джейн. Я не Зеб. Я не могу находиться рядом с тобой, если ты будешь с кем-то еще.
– Я хочу, чтобы ты очень, очень внимательно меня выслушал, потому что говорю это со всей возможной искренностью, – прошептала я, сжав его руки в своих. – Ты – жутко мнительный тип.
– Не смей обращать все в шутку, – взвился он.
– А я и не шучу, – огрызнулась я. – И что, черт возьми, это значит – ты мне не друг? И я ни с кем не была, благодарю покорно. Да ты бы и сам это знал, если бы получше принюхивался. Слушай, вчера ночью Дик мне очень сильно помог. Вероятно, именно его вмешательство не позволило Уолтеру истолочь мой череп в мелкую крошку. И сегодня вечером он пришел, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке, – сказал я Габриелю. – Вот и все. Нечего не было. Я имею ввиду, он прикасался ко мне, но не так, как ты думаешь. И вряд ли обнюхивание меня, чтобы определить, кто находился рядом, соответствует прямому назначению вампирских способностей. Вообще-то, это даже как-то неприлично. Зеленый.
Габриель наконец-то заметил смену сигнала светофора и дал по газам. Какое-то время он молча распалялся, прежде чем брякнуть:
– А ты в курсе, что он проиграл свой семейный дом в карты?
– Он проиграл его тебе, – вздохнула я.
Да, Андрэа посвятила меня в эту любопытную и довольно пикантную историю. До своего обращения, Габриель и Дик проводили большую часть времени, курсируя от карточного стола (хобби Дика) к лошадиным торгам (хобби Габриеля) и обратно. Однажды ночью после нескольких партий покера и слишком обильных возлияний бренди, Дик поставил на кон свое родовое гнездо против призового жеребца Габриеля. Он был слишком пьян, чтобы понять, что держит в руках две восьмерки, семерку, валет, и двойку – то есть даже близко не стрит[17]. И хотя позднее Габриель пытался вернуть ему дом, Дик оказался слишком гордым, чтобы принять его. Так уж вышло, что дом пастора Чейни стал именно тем местом, куда бежал Габриель, когда собственные братья приговорили его к смерти в объятиях рассвета.
Чтобы не углубляться в детали, просто скажу, что где-то в перерыве между унизительным банкротством Дика и новым «исключительно ночным» образом жизни Габриеля, они перестали быть ЛДН (Лучшими Друзьями Навеки). Мелкие обиды и обмены колкостями накапливались до тех, пока они не перешли от неспособности выносить общество друг друга к открытой враждебности. Пристрастие Дика к похабным шуточкам и детским розыгрышам лишь подливало масло в огонь. В конце 1960-ых он начинил весь дом Габриеля серебряной крошкой. Габриель потом больше десятилетия не мог там ни на что сесть, не заработав при этом мелких ожогов на пятую точку.
Таким образом, несмотря на то, что они больше века проживали в радиусе десяти миль друг от друга, эти парни предпочитали не общаться между собой, если только в этом не было крайней необходимости. Между прочим, прежде чем вы начнете строить предположения, Дик не был обращен той же самой женщиной, которая инициировала Габриеля. Со слов Андрэа, Дика обратили через десять лет после Габриеля, в результате особенно неудачной игры в карты. Победитель – вампир из Нового Орлеана по кличке Скат – хотел быть уверен, что Дик заплатит свой долг, а несколько дополнительных сотен лет ему в этом помогут. Ну, просто эталон железной логики, вы не находите?
– Ты… тебе не стоит находиться рядом с Диком Чейни.
Я кивнула.
– Особенно, если у него в руках охотничья винтовка.
Он откинул голову назад, издал расстроенный рык из разряда «я всерьез пересматриваю свой «Нельзя бить девчонок» принцип».
– Полегчало? – спросила я.
– Нет! – воскликнул Габриель, поворачивая машину в сторону городской аллеи. Здесь сосредоточилась большая часть обширной сети ресторанов и деловых предприятий города вперемежку с торговыми лотками местных чудаковатых торговцев и покупателей, в душе не чаявших, зачем в магазинах введены правила возвратов, требующие предъявления чеков вместо того, чтобы просто доверять клиентам на слово. Неоновые знаки казались настолько яркими, что от одного только взгляда на них ломило глаза, а слепящие красные и зеленые блики от них просвечивали сквозь закрытые веки. Мы миновали забитую под завязку автомобильную парковку «Шенаниганс», и я лишний раз поразилась тому, насколько изменилась со времен своей последней поездки по этой дороге. Джейн, которая в том баре оплакивала потерянную работу и полу-заполненную личную жизнь, несмотря на свое жалкое существование, казалась мне теперь гораздо более счастливой, потому что ей не приходилось иметь дело с сердитыми Сирами, кровью и обвинением в убийстве.
– Насколько серьезно я вляпалась? – спросила я, наконец-то ломая тишину.
– Не знаю, – спокойно признался он. – Я никогда не слышал, чтобы один вампир убивал другого так скоро после своего восстания.
– Ты что, действительно думаешь, что я могла сделать что-то подобное? Зачем мне поджигать кого-то, кого я едва знаю?
– В противоположность кому-то, кого ты знаешь хорошо? – фыркнул он.
– Спасибо, я оценила твой сарказм, – сказал я ему. – Нет, правда, ты всерьез полагаешь, что я на такое способна?
Он выждал несколько томительных мгновений прежде, чем ответить:
– Нет.
– Тогда, зачем ты тащишь меня в суд? – возмутилась я, стыдясь плаксивых ноток, закравшихся в голос. – Я все время думала, что в вампирском обществе царит абсолютное беззаконие.
– Некоторые тоже так думают, – ответил он. – Но другие, вроде меня, считают, что, если ты намерен влиться в современный мир, то должен отвечать за свои поступки.
Вот теперь у меня задрожали поджилки.
Он уперся взглядом в парковочную стоянку прямо перед собой, не соизволив даже посмотреть в мою сторону.
– Просто будь почтительной. Не препирайся. Не углубляйся в детали. Не демонстрируй свое специфическое чувство юмора.
– Проще говоря, «не будь собой», – проворчала я. – Если бы я не была парализована ужасом, то почувствовала бы себя оскорбленной.
Сноски:
1. Дже́нна Дже́ймсон (англ. Jenna Jameson; урождённая Дженнифер Мари Массоли англ. Jennifer Marie Massoli) – американская порноактриса, фотомодель и предприниматель, провозглашённая как самая известная порноактриса, обладательница неофициального титула «Королева Порноиндустрии». На сегодняшний день Дженна получила более 20 наград за съёмки во взрослых фильмах, а также получила особое почётное членство в двух главенствующих порнографических организациях – X-Rated Critics Organization (XRCO) и Adult Video News (AVN)
2. Удушающий захват – боевой прием, имеет множество вариаций исполнения. Тот, что описывается в книге выглядел примерно так:
3. Выкручивание сосков (анг. purple nurple) – весьма болезненный прием, не разбирающий половой принадлежности жертвы.
4. «Рыцарь Дорог» (англ. Knight Rider) – научно-фантастический американский телесериал (1982-86 гг) о приключениях бывшего полицейского Майкла Найта (англ. Michael Knight) и его напарника, машины с искусственным интеллектом, называемой «КИТТ». Сериал был довольно популярен, и даже в настоящее время имеет множество поклонников во всём мире (В том числе и в России). В главной роли Дэвид Хассельхофф.
В 2008 г. канал NBC начал снимать продолжение. Но дальше одного сезона дело не пошло, да и тот был сокращен. В главной роли Джастин Броунинг, сыгравший Майкла Найта( в прошлом Майк Трейсер), сына главного героя из оригинального сериала, который служил в армии США во время войны в Ираке.
(никто не замечает фамильного сходства? )
5. Пиньята (исп. Piñata) – мексиканская по происхождению полая фигурка довольно крупных размеров в форме какого-нибудь животного (обычно лошади) или геометрической формы, изготовленная из папье-маше и начиненная игрушками и конфетами, которую детям надо разбить палкой.
6. Ричард Брюс «Дик» Чейни (англ. Richard Bruce «Dick» Cheney; 30 января 1941, Линкольн, Небраска) – американский политик, республиканец, работал в администрациях четырёх президентов США. В администрации Дж. Буша-старшего 1989—1993 министр обороны США. С января 2001 по январь 2009 занимал должность вице-президента США, в администрации Дж. Буша-младшего.
7. Оглобля – долговязый, неуклюжий человек (словарь Даля). В оригинале Дик поддразнивает Джейн за высокий рост, называя ее Stretch, что буквально можно перевести как дылда, каланча.
8. Автодом – разработчиком и самым крупным производителем этого чуда техники является фирма «Airstream Trailer Co», основателем которой является Уолли Бьям. От обычных жилых трейлеров отличается тем, что кабина водителя не отделима от жилого кузова. Несмотря на ограниченность пространства, обеспечен практически всем необходимом для относительно комфортного проживания.
9. Незаконная торговля фейерверками – Раны, связанные с фейерверком, особенно полученные детьми, в конечном счете препятствовали его неограниченному распространению. В результате во многих штатах США продажа фейерверка теперь ограничена согласно закону.
10. «Мэнсфилд-парк» (англ. Mansfield Park) – воспитательный роман Джейн Остин (1811-13), который принадлежит к зрелому периоду её творчества. Увидел свет в 1814 году.
По сюжету: Фанни Прайс – девочка из бедного портсмутского семейства. Её тётушка в своё время вышла замуж за состоятельного баронета Томаса Бертрама, который владеет поместьем Мэнсфилд-парк, и поселила на его территории свою сестру, гротескную миссис Норрис, чтобы та приглядывала за воспитанием её дочерей, Марии и Джулии. По благотворительным соображениям миссис Норрис и леди Бертрам пригласили жить к себе и бедную племянницу, Фанни Прайс. Фанни стала членом семьи Бертрамов, хотя и второго сорта: миссис Норрис всячески напоминала ей, что она не ровня кузенам-ровесникам из числа Бертрамов…
11. Касте́т (от фр. casse-tête, букв. «головолом», «ломающий голову») – контактное ударное и ударно-раздробляющее оружие из твёрдого материала, надеваемое на пальцы или зажимаемое между ними, с гладкой или шипованной боевой частью.
12. Уильям Катберт Фолкнер (англ. William Cuthbert Faulkner, 1897—1962), американский писатель, прозаик, лауреат Нобелевской премии по литературе (1949).
13. Джеймс Августин Алоизиус Джойс (англ. James Augustine Aloysius Joyce, ирл. Séamas Seoige; 2 февраля 1882 – 13 января 1941) – ирландский писатель и поэт, представитель модернизма.
14. «Школа обаяния» (амер. charm school) – курсы искусства одеваться к лицу, держаться в обществе и т. п., как правило готовят манекенщиц.
15. Дик и Джейн – герои популярных иллюстрированных книг для чтения, по которым юных американцев учили читать в 1930–1970-е годы.
16. В 1986 году известная джинсовая фирма «Ливай Страусс» начала производство новых брюк, создав для этого отдельную фирму под названием «Доккерс». Это были, казалось бы, обычные брюки, но изготовлялись они из более плотной ткани, их не требовалось гладить. Они не обтягивали бедра, человек чувствовал себя в них свободно и комфортно. Так появился новый вид одежды, названный «хакис». Доккерсы стерли грань между одеждой для отдыха и работы. Деловые люди, клерки, госслужащие стали носить хакис вместе с пиджаками и галстуками, а люди попроще – с куртками и майками. Сейчас доккерсы для мужчин и женщин продаются в 40 странах мира.
17. Стрит (стрейт) – в покере комбинация из пяти карт, идущих по старшинству друг за другом, не обязательно одной масти.
Глава 10
Всемирный Совет По Борьбе За Равноправие Немертвых был создан для защиты прав и интересов вампиров всех возрастов. Если вас вызвали к представителю совета, в ваших же интересах явиться к нему незамедлительно и честно ответить на все вопросы. Избегание встреч с советом лишь усугубит ваше положение.
Выдержка из « Руководства для только что восставших из мертвых»
Я ожидала, что местный Cовет окажется этакой смесью «Клуба Львов»[1] и синдиката а-ля Скорсезовских мафиози[2]. Каким образом мафиози могло занести в Кентукки… ну, в общем, я не продумала эту мысль как следует.
Кроме того, любой, обладающий чувством собственного достоинства мафиози в жизни бы не позволил себе быть замеченным в «Баррель Крекере»[3] в девять часов вечера буднего дня. Да, члены совета, великие блюстители правосудия и приличий среди вампиров 813-го округа[4], проводили свои тайные встречи прямо под старой металлической вывеской, рекламирующей мыло «Люкс»[5]. Вообще-то, вам не найти вампиров в хорошо освещенных местах, тем более в окружении неприятных запахов человеческой пищи и навязчиво домашней атмосферы. Габриель пояснил мне, что встреча на такой нейтральной, переполненной людьми территории была единственным способом гарантировать отсутствие «лишних ушей». Как правило, люди предельно сосредоточены, когда дело доходит до вкусно поесть. Вся честная компания заказала «Мамины Блинчики на Завтрак», после чего размазала еду по тарелкам. Они ничем не отличались от любых других клиентов, за исключением того, что оставляли щедрые чаевые.
Габриель обнаружил членов совета за их обычным столиком. В состав группы входили:
Питер Кроун – бледный, субтильный хандротик. Совершенно очевидно, что он не испытывал ко мне симпатии. Или к Габриелю, или к другим членам комиссии, или к людям, поедающим вафли с орехами пекан[6] за соседним столиком. Такое ощущение, что кто-то превратил его в вампира в качестве меры наказания. Вероятно, этот кто-то хотел, чтобы он киснул до скончания веков.
Вылитый близнец Полковника Сандерса[7] по имени Уэйко Маршан не сказал Габриелю ни слова, зато приложился учтивым поцелуем прямо к моему запястью. Остаток ночи моя рука пахла мятой и тоником для волос.
Светловолосая дама со слабым британским акцентом, представилась как Софи. Просто Софи. В масштабах Холлоу это должно было звучать практически как «Шер». Она была обращена уже после того, как разменяла пятый десяток. Лицо вампирши было гладким и без макияжа, выставляя на всеобщее обозрение пластмассовый блеск ее кожи, который одновременно и завораживал и вызывал чувство смутной тревоги. Она была достаточно уверена в себе, чтобы не заморачиваться какими бы то ни было аксессуарами к своему сногсшибательному черному брючному костюму.
Офелия Ламберт, гибкая брюнетка, одетая в джинсы, футболку и медальон, возраст которого мог бы исчислялся примерно тремя столетиями. Вполне возможно, что и самой Офелии было уже за триста, но выглядела она лет на шестнадцать. Безобидный, подростковый облик этой вампирши противоречили ее внушительному присутствию, как бы сообщая окружающим: «может быть я и выгляжу как читательница «Тайгер Бит»[8], но могу вырвать вам селезенку и глазом не моргнув». Она была почти столь же устрашающа, как некоторые девчонки из моей средней школы.
Членов совета назначали на их участки независимо от происхождения, таким образом присутствие Офелии в связке с «континентальными» корнями Софи не вызывали такого уж недоумения. Однако меня не покидало чувство, что я узнала в мистере Маршане лицо с мемориального памятника солдатам армии Конфедерации, что стоял в центре города.
Офелия, которая, очевидно, являлась главой группы, жестом велела нам присесть за испещренный каракулями круглый стол. Тут же рядом возникла официантка в коричневом переднике по имени Бетти, чтобы принять наш заказ – «Мамины Блинчики на Завтрак», как и у остальных – и на следующие сорок пять минут о ней можно было бы напрочь забыть.
Несмотря на всю серьезность ситуации, я не могла сосредоточить внимание на членах совета. Пребывание в переполненном людьми помещении стало настоящим испытанием для органов чувств. Обрывки фраз, долетающие с других столиков, кружились над головой, словно облако назойливых москитов. И бекон, который я так сильно любила при жизни, теперь пах для меня почти как детская отрыжка. Я сконцентрировалась на своих столовых приборах, кромсая бумажное кольцо для салфеток в тонюсенькие полосы и сворачивая их в длинные спирали.
– Вы знаете, почему вы здесь? – наконец спросила Офелия, при этом взгляд ее был столь же неподвижен и пуст, как у акулы.
Я слегка замешкалась. Если когда-то и должно было наступить удачное время, чтобы излечиться от моего хронического бормотания, так это прямо сейчас.
– Мне сказали, что у вас есть ко мне несколько вопросов.
Габриель слегка наклонил голову, словно давая понять, что я взяла хорошее начало. Мы договорились, что если меня понесет не в ту сторону или я начну бормотать, он стукнет меня ногой под столом. Кивок головы означал, что я сказала или сделала что-то правильное. Этот уговор был унизителен для моего чувства собственного достоинства, но я решила не зацикливаться на нем. Члены Совета не сводили с меня взгляд, очевидно ожидая более развернутого ответа.
– Мне сказали, что вчера вечером был убит вампир, – продолжила я.
– Вампир, на которого вы напали лишь за несколько часов до того, как он был заперт в багажнике своей машины и подожжен, – уточнила Софи.
– Я убеждена, что Уолтер мог сделать это самостоятельно.
Язвительная усмешка на губах Офелии стала единственной реакцией членов совета. Габриель пнул меня ногой под столом.
– Итак, с чего бы приличной молодой леди вроде вас ввязываться в драку с таким никчемным типом, как он? – спросил мистер Маршан, качая головой с отеческим порицанием.
– Я высказала возражения против того, чтобы он держал Норма, человеческого бармена, вверх тормашками и тряс его, словно копилку, – сказала я, с трудом сдерживая раздражение в голосе. – У нас с Уолтером возникли разногласия. Вмешался Дик Чейни. Уолтер ушел. Я поехала домой. Андрэа Бирн, которая, по моим соображениям, хорошо известна среди вампиров, осталась ночевать на моей кушетке, и … она не сможет очень уж много вам рассказать, потому что практически всю драку была в пьяной отключке.
– И еще мне нужно найти новый способ рассказывать истории, – ляпнула я невпопад.
– Предварительное обдумывание слов в голове перед их произнесением могло бы вам в этом помочь, – любезно посоветовала Софи. Она протянула ко мне руку. Я почувствовала себя обязанной ее взять. Как только я оказалась в радиусе ее досягаемости, она сжала мое запястье и подтянула к себе, вынудив налечь на стол.
– Эй…– проворчала я. Что-то было не так. Рука нещадно зудела. Пальцы Софи впивались в кожу. Я задыхалась, отчаянно пытаясь вырваться из ее хватки. Пальцы Габриеля, скользнув под столом, сжали другую мою руку. Он покачал головой. Очевидно, мне полагалось пройти через эту процедуру «без шума и пыли».
– Не вмешивайся, Габриель, – предупреждающе велела Офелия. Рука Габриеля покинула меня, бросая на произвол судьбы.
– Смотрите мне в глаза, – скомандовала Софи голосом, полностью лишенным очарования, которое она так щедро расточала лишь несколько секунд назад. Отчаянно надеясь, что, невзирая на боль, мой взгляд все еще способен передать всю степень владеющего мной негодования, я встретилась с ней глазами. Радужные оболочки ее глаз сверкнули черным, и в тот же миг меня накрыло ощущение резкого падения в бездонную пропасть. Голова казалась такой тяжелой – слишком тяжелой, чтобы ее можно было держать. Силуэты людей и столов бешено завращались вокруг размытыми пятнами.
– Что вы делаете? – пробормотала я, еле ворочая непослушным языком. Мой голос прозвучал как будто издалека. Я хотел открыть глаза, но веки не поддавались. Желудок совершал немыслимые кульбиты. О, пожалуйста, пожалуйста, Боженька, не дай мне стошнить прямо посреди «Баррель Крекера».
– Софи – та, кого вы могли бы назвать ходячим детектором лжи, – сказала Офелия веселым тоном. – Ее дар позволяет ей исследовать ваши мысли, и извлечь правду из того, в чем вы пытаетесь нас убедить. Если вы будете сопротивляться, процедура окажется весьма трудной и болезненной. А теперь, я хочу, что бы вы снова ответили на мой вопрос. Что случилось с Уолтером?
Жалящая хватка Софи была подобна огненному пламени, охватившему всю руку до самой груди. В горло словно вцепились горячие железные когти, буквально вырывая каждое слово. Не помню, что конкретно им говорила. Знаю лишь, что произносила это спокойно. В целом же, весь полученный опыт был сродни депульпированию зуба[9] без анестезии. Ну, все. Вот теперь свидания с Габриелем официально числятся худшими из всех, что у меня были.
Просто чудо, что мне хотя бы отчасти удавалось владеть языком, когда Софи ослабила хватку.
– Отпустите меня, – прохрипела я. Во рту стоял странный привкус, словно от ржавых гвоздей. Я облизнула пересохшие губы и сквозь злые щелочки глаз уставилась на своего Сира.
– О, только не надо устраивать сцен, – небрежно произнесла Софи. – Пока что я вас отпускаю. Вы прошли проверку.
Как бы мне хотелось суметь связать вместе достаточное количество слов, чтобы ответить с соответствующим презрением, но я предпочла демонстрировать свое отвращение молча. Габриель попытался приобнять меня за плечи, но я рыкнула на него. Если люди за соседним столиком и заметили, то даже взгляда не подняли от своих вафель.
Софи сказала:
– Она говорит правду, или, по крайней мере, считает это таковой. Она еще так молода. Иногда для них это одно и то же.
Кроун улыбнулся мне, однако это было скорее презрительной насмешкой, чем дружеским жестом. Это окончательно меня добило. Тем более, что я только сейчас вернула достаточно контроля над своими конечностями, чтобы отдернуть руку подальше от Софи.
– Это совсем не то, как люди ведут себя в «Баррель Крекере»! – прошипела я и разъяренно ощетинилась на своего Сира, который превратил слабое давление на мою ногу в костедробильное топтание пальцев.
– Мы же предупреждали вас, что процесс может быть неприятным, – сказала Софи со слабой извиняющейся улыбкой. – Все могло бы быть намного более болезненным.
