Текст книги "Александр Попов"

Автор книги: Моисей Радовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Выступление Попова было освещено и в журнале «Железнодорожное дело», издававшемся МП отделом Русского технического общества. В отчете о докладе здесь отмечено, что на заседании присутствовали не только делегаты съезда, но и «посторонние лица, просившие разрешения присутствовать на сообщении докладчика». В заключение указывается, что «съезд выразил глубокую благодарность г. Попову за любезно выраженное согласие приехать из Петербурга в Одессу, чтобы ознакомить съезд с передачей на расстояние без проводов» [575]575
  Железнодорожное дело. 1898. № 38–39. С. 499.


[Закрыть].

По возвращении из Одессы Попова ждал в столице еще больший триумф. По инициативе Шестого (электротехнического) отдела Русского технического общества были организованы публичные выступления Попова с демонстрацией опытов передачи сигналов без проводов. Существовавший уже около двадцати лет Шестой отдел постоянно устраивал лекции и сообщения о важнейших завоеваниях электротехнической мысли, с которыми выступали люди, обогатившие прикладные науки новейшими достижениями. Среди них мы встречаем такие имена, как Яблочков, Лодыгин, Чиколев.

Организуя выступление Попова, отдел преследовал двоякую цель: привлечь к его изобретению внимание широких кругов как электротехников, так и представителей других отраслей прикладных знаний и дать возможность всем желающим получить сведения о новом средстве связи непосредственно из уст его изобретателя. Для этого Попова пригласили выступить и с публичной лекцией перед широкой аудиторией, и с сообщением перед членами Шестого и других отделов Русского технического общества.

Лекция Попова состоялась 19 октября 1897 года в помещении Электротехнического института. Она привлекла большое количество слушателей; кроме студентов института, готовившего тогда специалистов главным образом в области связи, присутствовали работники почтово-телеграфного ведомства во главе с начальником Главного управления и, как сказано в сообщении об этой лекции, много приглашенных лиц [576]576
  Электротехнический вестник. 1897. № 48. С. 497.


[Закрыть]. Лекция была застенографирована и вскоре отпечатана. К ней был проявлен большой интерес со стороны прессы [577]577
  Котлин. 1897. 25 дек.


[Закрыть].

До отдельного ее издания эта лекция Попова была опубликована в «Электротехническом вестнике»; ей предпослана редакционная статья под названием «По поводу изобретения А. С. Попова». Здесь уместно привести следующие строки из этой статьи: «Редакция счастлива, что обладает возможностью поместить в этом номере журнала статью, являющуюся стенографическим отчетом сообщения, сделанного автором изобретения в Электротехническом институте, и искренне желает, чтобы полный успех сопровождал дальнейшие труды А. С. Попова по разработке для практических целей этого столь важного изобретения и чтобы плодами его работ могла первая воспользоваться Россия» [578]578
  Электротехнический вестник. 1897. № 48. С. 498.


[Закрыть].

Это выступление Попова в Электротехническом институте представляет большой интерес во многих отношениях. В нем содержатся ценные сведения о ходе его трудов, очерчен путь, по которому шел исследователь, добиваясь разрешения поставленной задачи, сказано о непрекращающихся дальнейших интенсивных исследованиях. С упоминания о них Попов и начал свою речь. «Я являюсь перед вами, – говорил он, – посреди своей работы и занятого времени, так что все, что я сюда привез, было собрано наскоро и имеет скорее значение схематического опыта для разъяснения принципов, которые лежат в основе столь много теперь нашумевшего вопроса о телеграфировании без проводников» [579]579
  Электротехнический вестник. 1897. № 48. С. 499.


[Закрыть].

Перед Поповым стояла задача ознакомить широкую аудиторию, включавшую в себя и малоподготовленных слушателей, с основами, на которых зиждется новое средство связи. Лекция была понятна и доходчива для людей, впервые знакомившихся с электромагнитными колебаниями и возможностями их практического приложения. Вместе с тем она содержала сведения из истории науки, которые были известны далеко не всем даже специалистам-электрикам, присутствовавшим в зале. Попов демонстрировал перед слушателями свою схему и схему Маркони и, сравнивая их, сказал: «Схема опытов Маркони здесь начерчена, и вы видите полную тождественность составных частей с нашим прибором» [580]580
  Электротехнический вестник. 1897. № 48. С. 508. Попов признавал заслуги Маркони в деле практического применения нового средства связи. Так, выступая на Первом Всероссийском электротехническом съезде, Попов указывал: «Не подлежит сомнению, что первые практические результаты по телеграфированию на значительных расстояниях были достигнуты Маркони прежде других» ( Попов А. С.О беспроволочной телеграфии. С. 150–151). Через два года, когда Маркони приезжал в Россию (см.: Лукомская А. М., Шафрановский К. И.Встреча Попова с Маркони // Электричество. 1945. № 3. С. 45), С. О. Макаров заявил ему прямо, что изобретателем нового средства связи является Попов. Но Маркони никогда не упоминал имени русского ученого, когда говорил об истории изобретения беспроволочного телеграфа. Для примера приведем следующие строки из его речи при получении в 1909 году Нобелевской премии по физике, которую он разделил с Ф. Брауном: «Сообщая в кратких чертах о своей работе по радиотелеграфии, я должен указать, что никогда не занимался регулярно ни физикой, ни электротехникой, хотя еще мальчиком очень интересовался этими предметами. Я, однако, слушал курс физики у покойного профессора Роза в Ливорно и имею, пожалуй, право сказать, что был хорошо знаком с работами того времени, относящимися к достижениям Герца, Бранли и Риги. У себя дома близ Болоньи, в Италии, я стал в начале 1895 года производить исследования и опыты с целью выяснить, возможно ли посредством Герцовских волн передавать на расстояние телеграфные знаки и символы без посредства проводов. После нескольких предварительных опытов с Герцовскими волнами я вскоре убедился, что если эти или подобные волны могут надежно передаваться и приниматься на значительных расстояниях, то тем самым будет создана новая система сообщения, обладающая огромными преимуществами перед прожекторами и оптическими методами, которые в такой мере зависят в своей успешной работе от чистоты атмосферы» (Les prix Nobel en 1909. Stockholm, 1910).


[Закрыть].

Меньше чем через две недели после лекции в Электротехническом институте Попов сделал сообщение в Шестом отделе РТО на тему «О телеграфировании без проводников» [581]581
  Записки РТО. 1898. T. 32. № 1. С. 17.


[Закрыть]. Текст этого сообщения не сохранился; о нем имеются сведения в протоколе (журнале) заседания Шестого отдела [582]582
  Записки РТО. 1898. T. 32. № 1. С. 17.


[Закрыть]и в составленном Д. А. Лачиновым отчете, который напечатан в газете «Русский инвалид» [583]583
  Русский инвалид. 1897. 16 нояб.


[Закрыть], издававшейся его братом А. Лачиновым. Как писал Лачинов, выступление Попова было предпринято «с целью восстановить приоритет русского изобретателя» [584]584
  Александр Степанович Попов в характеристиках и воспоминаниях современников. С. 37.


[Закрыть]. Это сообщение Попова вызвало оживленное обсуждение, которое продолжалось и на следующем заседании Шестого отдела, состоявшемся 19 ноября 1897 года. Выступавшие в прениях не прошли мимо вопроса о правах Попова. Этот вопрос был поднят первым же оратором А. А. Троицким, который предложил возбудить ходатайство перед Министерством финансов, ведавшим патентным делом в России, чтобы Маркони не была выдана привилегия на беспроволочный телеграф, если он сделает на это заявку [585]585
  Записки РТО. 1898. Т. 32. № 2. С. 2.


[Закрыть].

В числе выступавших был и сам Лачинов, выдвинувший исключительно важную идею трансляции радиопередачи [586]586
  Эта идея получила свою справедливую оценку и была осуществлена с блестящим успехом лишь 40 лет спустя, когда была разработана техника коротких радиоволн.


[Закрыть]. Об этом предложении сохранилась лишь короткая протокольная запись. В ней сказано: «По обсуждению заявления Д. А. Лачинова по поводу доклада А. С. Попова о возможности сейчас же увеличить дальность передачи сигналов без помощи проводников применением трансляции, гг. непременные члены находят, что теоретически это вполне возможно. Практичность же этого способа не может быть решена без предварительных опытов. Кроме того, применением трансляции затрагивается экономическая сторона всего устройства» [587]587
  Записки РТО. 1898. Т. 32. № 2. С. 2–3.


[Закрыть].

О Попове и его изобретении заговорили в самых широких кругах, или, как тогда говорили, в широкой публике. Естественно, что теперь уже не физическое отделение, а Русское физико-химическое общество в целом пожелало ознакомиться с исключительными достижениями своего прославленного сочлена. Заметим, что до конца 1897 года Попов добился передачи только сигналов без проводов. В своем докладе 19 октября в Электротехническом институте он указал: «Здесь собран прибор для телеграфирования. Связной телеграммы мы не сумели послать, потому что у нас не было практики, все детали приборов нужно еще разработать» [588]588
  Попов А. С.О беспроволочной телеграфии… С. 104.


[Закрыть]. Но через два месяца Попов добился решения и этой задачи, и 18 декабря 1897 года он выступил на общем собрании Русского физико-химического общества, состоявшемся под председательством президента общества Ф. Ф. Петрушевского, и демонстрировал передачу уже не сигналов, а осмысленного текста на расстояние. В протоколе мы читаем: «А. С. Попов делает сообщение: „О телеграфировании без проводов помощью Герцевых электромагнитных волн“. Были демонстрированы приборы докладчика, при помощи которых было установлено телеграфное сообщение между химической лабораторией и физическим кабинетом С.-Петербургского университета» [589]589
  ЖРФХО. 1898. Т. 30. Вып. 1. С. XIV–XV.


[Закрыть].

На другой день в столичной газете «Петербургский листок» появилось сообщение под заголовком «Опыты телеграфирования без проводов». Здесь мы читаем: «Масса публики собралась вчера, 18 декабря, в заседание Русского физико-химического общества, чтобы присутствовать при новом торжестве науки… Вчера г. Попов произвел опыты телеграфирования без проводов. Благодаря богатству Физического кабинета С.-Петербургского университета, где происходило заседание, опыты оказалось возможным обставить прекрасно. Решено было передать без провода телеграмму из дома, где помещается Химическая лаборатория университета, в большую аудиторию, находящуюся в здании физического (в тексте ошибочно указано: химического. – М. Р.) кабинета, где состоялось заседание. Здание лаборатории находится приблизительно на расстоянии семи минут ходьбы от здания физического кабинета. На обоих пунктах были устроены аппараты и все необходимые приспособления. В зале заседания был установлен аппарат, снабженный звонком для сигнала. А. С. Попов предпослал опыту доклад о сущности нового изобретения, уже читанный им в нескольких местах. Затем ассистент г. Попова П. Н. Рыбкин отправился на станцию отправления, при чем было условлено, что ровно через 10 минут г. Рыбкин даст в течение одной минуты четыре сигнальных звонка, после чего передаст по телеграфу какое-либо слово. Прошло 10 минут, полных напряженного ожидания. Все затихло. В назначенный момент мерно раздались четыре условленных звонка. Аппарат был приведен в действие… и на ленте обычною телеграфною азбукою обозначилось слово „Герц“. Имя это, конечно, более всякого иного слова имело право появиться на ленте телеграфа без провода при первом его применении. Опыт был приветствован громом долго не смолкавших аплодисментов» [590]590
  Петербургский листок. 1897. 19 дек.


[Закрыть].

Об этом собрании писала и «Петербургская газета», добавив, что «среди представителей Русского физико-химического общества много толков вызвали вчерашние практические опыты А. С. Попова с телеграфированием без проволоки» и что «предположено испытать аппараты г. Попова в более широких размерах и на более значительное расстояние» [591]591
  Петербургская газета. 1897. 20 дек.


[Закрыть].

Это сообщение произвело большое впечатление на высшее морское начальство, и Попову было предложено повторно выступить в той же аудитории физического кабинета, где через пять дней, 23 декабря, собрались управляющий морским министерством П. П. Тыртов, начальник Главного морского штаба Ф. И. Авелан, начальник Главного морского кораблестроения и снабжения В. П. Верховский, председатель Морского технического комитета И. М. Диков и много других адмиралов. Из лиц не морского ведомства в аудитории присутствовали только ректор университета, академик П. В. Никитин, декан физико-математического факультета А. В. Советов и профессор астрономии С. П. Глазенап. В аудиторию были допущены кроме того гардемарины кадетского корпуса. «По окончании лекции, – сказано в отчете об этом собрании, – из нового здания химической лаборатории, находящейся на расстоянии около 110 сажен от аудитории, были удачно переданы приборами г. Попова четыре буквенных сигнала, выбранные г. управляющим Морского министерства» [592]592
  Котлин. 1897. 30 дек. Приведенные сообщения единогласно свидетельствуют о дате радиограммы, переданной Рыбкиным из химической лаборатории и принятой Поповым в физическом кабинете. Но через 30 лет участники собрания Русского физико-химического общества В. К. Лебединский, О. Д. Хвольсон и В. Скобельцын называли 1896 год датой первой радиограммы (Т и ТбП. 1926. № 3 (36). С. 247–249). Эта неточность прочно вошла в литературу; она вкралась в мемуары и других современников Попова. Так, в частности, писал потом и академик В. Ф. Миткевич, который в 1945 году по случаю пятидесятилетия радио поместил в журнале «Вестник связи» статью «Демонстрация первой радиотелеграфной установки. Воспоминания очевидца». Само собой разумеется, что в изложении событий, происходивших за полвека до того, ошибки вполне естественны. Явно ошибочным является упоминание Миткевича, «что памятное заседание происходило в воскресенье» – 12 марта был вторник. Все же имело место и воскресное выступление Попова, но это было 19 октября 1897 года в Электротехническом институте, о чем речь была выше. Нет сомнения в том, что Миткевич присутствовал на этом докладе, на котором присутствовали не только преподаватели и студенты института, но и много посторонней публики. (См.: Электротехнический вестник. 1897. № 48. С. 493). Надо сказать, что многие мемуаристы сами признают неточности и даже искажения, которые невольно вкрадываются в их записки (см. книгу академика А. Н. Баха «Записки народовольца». М., 1931).


[Закрыть].

Популярность Попова еще более возросла в следующем, 1898 году. Новое достижение русской научной мысли во всех случаях, когда это было возможно, горячо пропагандировал Д. А. Лачинов. В августе в Киеве собрался очередной Десятый съезд русских естествоиспытателей и врачей. На секции метеорологии Лачинов прочел доклад «О колебательных разрядах атмосферного электричества и о грозоотметчике А. С. Попова». Текст доклада не напечатан, опубликован лишь его конспект [593]593
  Дневник X съезда русских естествоиспытателей и врачей в Киеве. 1898. № 10. 30 авг. Вып. 1. Протокол заседания секции метеорологии. С. 371–372.


[Закрыть]; дополнительные сведения имеются в отчете съезда, помещенном в журнале «Метеорологический вестник» [594]594
  Метеорологический вестник. 1898. № 11. С. 515.


[Закрыть]. Эти материалы говорят о подлинном триумфе Попова, хотя сам он там не присутствовал (в это время, как обычно, он летом находился в Нижнем Новгороде).

В отчете мы читаем: «Указав на применимость этого прибора (грозоотметчика) к телеграфированию без проводов, Д. А. Лачинов указал на то, что последний успех электротехники должен считать своим отцом А. С. Попова, а не Маркони». А в конспекте доклада Лачинов писал: «Попов есть истинный изобретатель телеграфирования без проводов, в противоположность общему мнению публики, приписывающему это изобретение Маркони».

На этом съезде по поводу изобретения Попова выступал не один Лачинов. Профессор Н. Д. Пильчиков, взяв слово во время обсуждения доклада Лачинова, указал на новые возможности для метеорологии, таящиеся в предложении Попова. В дневнике съезда записано: «По поводу сообщения проф. Лачинова проф. Пильчиков указал на возможность изменения отметчика гроз А. С. Попова таким образом, чтобы он записывал не только присутствие электрических волн в атмосфере, но и их силу, при помощи хотя бы нескольких параллельно включенных со своими отметчиками трубок различной чувствительности… Проф. Пильчиков предложил выразить и записать в протокол секции метеорологии живейшую благодарность секции А. С. Попову» [595]595
  Дневник X съезда… С. 372.


[Закрыть].

Актом признания заслуг Попова со стороны русской научно-технической общественности явилось присуждение ему в следующем году премии Русского технического общества [596]596
  Записки РТО. 1899. Т. 33. № 2. С. 67.


[Закрыть], учрежденной в 1888 году и выдававшейся раз в три года «за лучшую работу или изобретение, сделанные русским техником и о которых сделан доклад в Русском техническом обществе» [597]597
  Записки РТО. 1899. Т. 33. № 2. С. 1.


[Закрыть]. 23 января 1898 года Кронштадтское отделение Русского технического общества приняло постановление ходатайствовать перед советом РТО о присуждении названной премии [598]598
  Параграф 4 положения (правил) о премии гласил: «В январе месяце каждого года, в который может быть выдана премия, т. е. 1892, 1895, 1898 и т. д., председатели всех отделов Центрального общества, а равно председатели провинциальных отделений общества в особых заседаниях своих непременных членов избирают одну наиболее заслуживающую поощрения работу, изобретение или же напечатанную статью в сфере действия своего отдела или отделения в течение трехлетнего периода. О такой работе, изобретении или печатном труде председатели представляют каждый по своему отделу или отделению мотивированный и подробный отзыв в совет общества. Все эти отзывы по всем отделам печатаются и рассылаются всем членам совета. В совете образуется комиссия из трех членов, по возможности не рекомендовавших никаких работ, которая разбирает все эти отзывы и представляет в совет на окончательное утверждение мнение свое, которому из одобренных отделами трудов или изобретений следует отдать преимущество, или присудить премию полную, или разделить ее на части» (Записки РТО. 1899. Т. 33. № 2. С. 1).


[Закрыть] «преподавателю Минного офицерского класса коллежскому советнику А. С. Попову за изобретение и за его труды по самостоятельному и всестороннему исследованию и изучению и применению способа телеграфирования без проводников». Ходатайство это мотивировалось еще тем, что «о способе этом изобретателем А. С. Поповым были своевременно сделаны доклады с опытами в различных обществах, равно и в Русском техническом в С.-Петербурге (в Шестом отделе. – М. Р.). Кроме того, способ этот в виде опыта применялся уже на некоторых судах русского флота, и как видно, обещает весьма существенные результаты» [599]599
  Записки РТО. 1898. Т. 32. № 4. С. 72.


[Закрыть].

Еще недели за две до постановления Кронштадтского отделения такое же решение вынес Шестой отдел РТО. 9 января 1898 года состоялось заседание непременных членов отдела; председательствовал Н. Г. Егоров, присутствовали: А. И. Смирнов, М. М. Боресков, Я. И. Ковальский, А. А. Кракау, М. М. Курбанов, Ч. К. Скржинский, В. А. Тюрин и H. H. Георгиевский. В протоколе записано: «После детального обсуждения работ, намеченных гг. непременными членами к представлению в настоящем году на премию Технического общества… собрание постановило представить на таковую от VI (Электротехнического) отдела работу товарища председателя Кронштадтского отделения Русского технического общества А. С. Попова „О телеграфировании без проводов“, доклад о которой был сделан в заседании отдела 31 октября 1897 г. При этом отдел просил председателя отдела Н. Г. Егорова, согласно Положению о премии, составить подробный мотивированный отзыв на эту работу для представления в совет общества» [600]600
  Записки РТО. 1899. Т. 33. № 5. С. 221.


[Закрыть]. Это поручение Н. Г. Егоров выполнил, и через две недели представленный им отзыв был единодушно утвержден и принято следующее постановление: «Высоко ценя идею, энергию и труд, затраченные А. С. Поповым в устройстве особого приемника электромагнитных колебаний и на практическое применение его к метеорологии и технике (телеграфирование без проводов), VI отдел Русского технического общества ходатайствует перед советом о присуждении А. С. Попову премии» [601]601
  Записки РТО. 1898. Т. 32. № 4. С. 65.


[Закрыть].

К этому постановлению приложен отзыв Н. Г. Егорова. Осветив историю вопроса о беспроволочной телеграфии, рецензент особое внимание уделил доле участия Попова в этом великом научно-техническом достижении и в заключение писал: «Осенью 1896 г. дошли из Англии газетные известия, что г. Маркони под руководством г. Приса произвел в Англии с помощью изобретенного им прибора опыты сигнализации посредством электромагнитных волн на расстояние 1½ миль (около 2,5 км). Убежденный в том, что в опытах Маркони и Приса были употреблены приборы, аналогичные с его приборами, А. С. Попов с марта 1897 г. снова принимается за опыты с приемником (1895), но увеличив значительно его чувствительность через замену железного порошка стальным бисером. При содействии морского министра А. С. Попов к началу кампании уже имел коллекцию приборов, вполне скомбинированную для опытов сигнализации, и, таким образом, в течение лета 1897 г., совершенно независимо от Маркони (описание приборов Маркони появилось только в июне), А. С. Попов организовал в Транзунде телеграфирование без проводов. Сигнализация с приборами Попова была совершенно правильной для расстояний до 5 верст, несмотря на то, что при опытах не пользовались ни зеркалами для параллельности электрических лучей, ни резонансом. Схемы опытов были демонстрированы А. С. Поповым последовательно в апреле [602]602
  31 марта ст. ст.


[Закрыть]1897 г. на публичной лекции в Кронштадтском морском собрании на тему „Телеграфирование без проводов“, в сентябре в Одессе, на Железнодорожном съезде инженеров путей сообщения, в ноябре в VI отделе Русского технического общества и, наконец, в декабре в общем собрании Физико-химического общества. Из всего изложенного видно, что приемник А. С. Попова представляет не только прибор, научно и технически разработанный, но уже и испытанный на практике, во-первых, как грозоотметчик и, во-вторых, как приемник электромагнитных волн, распространявшихся к нему с расстояния 5 верст, следовательно, пригодный для телеграфирования без проводов».

На основании этих ходатайств Попову была присуждена премия Технического общества. Кронштадтское отделение с гордостью отмечало в отчете о своей деятельности за 1898 год: «В доказательство успешности деятельности отделения можно привести тот факт, известный уже большему или меньшему числу его членов, что один из деятелей его, именно А. С. Попов, получил дань заслуженного почтения за внесенную им в книгу чудес новую богатую содержанием страницу» [603]603
  Котлин. 1899. 19 февр.; Морской сборник. 1899. T. CCXCIII. С 10.


[Закрыть].

В те годы как в России, так и за рубежом было опубликовано достаточно материалов, свидетельствовавших о неоспоримых правах Попова. Тем не менее в 1900 году на Первом всероссийском электротехническом съезде, состоявшемся в Петербурге, Попов в своем докладе должен был вернуться к вопросу о приоритете и еще раз заявить: «Был ли мой прибор известен Маркони или нет, что, пожалуй, вероятнее, но во всяком случае моя комбинация реле, трубки и электромагнитного молоточка послужила основой первой привилегии Маркони как новая комбинация уже известных приборов» [604]604
  Труды Первого Всеросс. электротехн. съезда 1899–1900 гг. в С.-Петербурге. Т. П. СПб., 1901. С. 303.


[Закрыть]. Эти слова Попова блестяще подтверждались сравнением предложенной им схемы с той, которую опубликовал Маркони.

Выступление перед электротехниками, съехавшимися со всей России, было апогеем той славы, которой Попов при жизни достиг в нашей стране. Председательствовавший на этом многолюдном собрании [605]605
  Это было объединенное собрание Шестого (электротехнического) отдела Русского технического общества и Первого Всероссийского электротехнического съезда.


[Закрыть]Н. Г. Егоров от всех присутствовавших поздравил изобретателя нового средства связи с его великой победой и выразил надежду, что он обогатит открытую им область техники новыми ценными трудами. В протоколе записано: «Н. Гр. Егоров указал как на редкое явление на то, что А. С. Попов, который свое открытие сделал ранее открытия Маркони, между тем как большая доля известности досталась этому последнему, не потерял спокойствия духа и, сохраняя полную самоуверенность, продолжает самостоятельно расширять область своих исследований и опытов, которые, как видно из прочитанного доклада, уже привели его к практическому пользованию телефонами. Несомненно, телефон позволит увеличить расстояние для телеграфирования без проводов, а упростив и удешевив манипуляции телеграфирования, он позволит и скромному коммерческому судну воспользоваться драгоценными качествами герцевских волн. А. С. Попов, сделавший крупный шаг в науке об атмосферном электричестве устройством регистрирующего грозоотметчика, не остановился перед трудностями для практического применения идеи грозоотметчика к телеграфированию без проводов. Выражая от имени присутствующих искреннюю благодарность А. С. Попову за интересный доклад, Н. Гр. Егоров поздравил его с достигнутыми им результатами и пожелал ему еще большего славного успеха в дальнейшей разработке одной из капитальных практических задач» [606]606
  Труды Первого Всеросс. электротехн. съезда 1899–1900 гг. в С.-Петербурге. Т. I. СПб., 1901. С. 289–290.


[Закрыть].

Слова эти произнесены были 29 декабря 1899 года. Всего за несколько дней до того был решен вопрос о срочном установлении беспроводной связи между островом Гогланд и Коткой по приказу Военно-морского министерства для окончания работ по освобождению из скал броненосца «Апраксин». Осуществление этой грандиозной по тому времени задачи в поистине нечеловеческих условиях явилось подлинным триумфом русской науки и русских специалистов.

Глава одиннадцатая
ГОГЛАНДСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

Осенью 1899 года броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин», выполнив программу летнего плавания, получил распоряжение перейти из Кронштадта в Либаву (ныне Лиепая). Броненосец едва оставил Кронштадт, как в Финском заливе, за Толбухиным маяком, началась снежная метель. Несмотря на шквалы, броненосец продолжал путь. Проходя мимо острова Гогланд, командир корабля, капитан первого ранга В. В. Линденстрем, принял огонь южного маяка острова за огонь проходящего судна и отклонился в сторону, чтобы разойтись с ним. Вследствие этой ошибки в четвертом часу ночи 13 ноября броненосец сел на камни у юго-восточной оконечности острова [607]607
  См.: Ларионов Л. В.Авария броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» 13 ноября 1899 г. // Эпрон. Сборник статей по судоподъему, водолазному и аварийно-спасательному делу. Л., 1935. С. 233–245.


[Закрыть]. В своих воспоминаниях [608]608
  Крылов А. Н.Воспоминания и очерки. М., 1956. С. 419–420.


[Закрыть]подробно об этом рассказывает академик А. Н. Крылов, командированный адмиралом С. О. Макаровым к месту аварии для изучения движения льдов.

Несмотря на важное стратегическое значение, остров Гогланд не имел телеграфной связи с материком. Вследствие этого в Главном морском штабе в Петербурге об аварии узнали лишь 14 ноября [609]609
  Ларионов Л. В.Указ. соч. С. 236.


[Закрыть]. Начались поиски способов спасения корабля [610]610
  Броненосец стоил 4,5 миллиона рублей (см.: МакаровС. О.«Ермак» во льдах. Описание постройки и плаваний ледокола «Ермак» и свод научных материалов, собранных в плавании. СПб., 1901. С. IV).


[Закрыть], которому угрожала гибель: залив стал замерзать, и если бы даже броненосец уцелел до наступления тепла, то весной он был бы разрушен движущимися льдами [611]611
  Вот что писал С. О. Макаров: «С наступлением тепла лед мог оттаять от берегов и начать двигаться. Такое обстоятельство угрожало броненосцу большой опасностью. Были завезены якоря для удержания броненосца на месте, но когда ветром начнет жать к берегу огромные поля, то якоря с их канатами окажутся ничтожным средством… По вскрытии льда броненосец оказался бы на морском берегу, совершенно открытом к востоку Все ветра, начиная от N через Е к S, своим волнением могли причинять вред корпусу, а в случае если ветер усилился бы до степени шторма, то могло произойти полное разрушение судна» (Там же. С. 332).


[Закрыть]. В адмиралтействе, однако, была проявлена обычная медлительность: вопрос об устройстве связи с побережьем возник лишь через месяц после того, как «Апраксин» наскочил на скалы Гогланда. Ввиду того, что залив уже замерзал, о телеграфном кабеле не могло быть и речи. Поэтому Морской технический комитет обратился к управляющему Морским министерством с предложением связать Гогланд с находящимся на северном берегу Финского залива городом Котка беспроволочным телеграфом. Первая докладная записка председателя Морского технического комитета вице-адмирала И. М. Дикова [612]612
  Диков Иван Михайлович(1833–1913) – адмирал. В чине гардемарина участвовал в Севастопольской обороне. В Русско-турецкую войну 1877–1878 годов командовал флотилией; впоследствии командовал Черноморской практической эскадрой. Пост председателя Морского технического комитета занимал с 1897 по 1900 год, состоя одновременно членом адмиралтейств-совета. После Русско-японской войны был назначен председателем комиссии по расследованию причин неудач морских боев на Дальнем Востоке. В 1907 году был назначен морским министром и занимал этот пост два года (Военная энциклопедия. Т. IX. СПб., 1912. С. 98–99).


[Закрыть]управляющему Морским министерством П. П. Тыртову датирована 10 декабря. «Если бы встретилась надобность, – писал Диков, – связать о. Гогланд телеграфным сообщением без проводов с материком, то при средствах, имеющихся в нашем распоряжении, это дело является вполне осуществимым» [613]613
  РГАВМФ. Ф. Морск. техн. ком. Минный отд. Д. 53. Ч. 21—1898. Л. 65.


[Закрыть].

В морском ведомстве действительно было уже достаточно сведений, не оставлявших сомнения в том, что Попов вполне способен справиться с задачей, о которой Диков писал Тыртову. Результаты выполненных Поповым исследований, указывал адмирал, позволяют устроить станции в Котке и на Гогланде при условии установки надлежащих антенн – мачт, высотой в 140–150 футов (около 50 метров). Это должно было обеспечить связь с «Апраксиным». Все же для большей уверенности было выдвинуто предложение устроить еще промежуточную станцию на острове Ранке, находящемся на расстоянии около 10 километров от Котки и 25 километров от Гогланда. Диков отметил, что для осуществления этих сооружений морское ведомство обладает всеми необходимыми средствами и приборы могут быть доставлены на Гогланд через Ревель (Таллин), а в Котку и на Ранке по железной дороге.

В распоряжении морского ведомства было тогда не только оборудование. Принимавший участие в опытах Попова персонал был подготовлен к сооружению и эксплуатации проектируемых станций. Диков это особенно подчеркнул в своей записке, отметив, что «личный состав для трех станций с полным его снабжением может быть доставлен Кронштадтом». Руководство сооружением станции он предлагал поручить Попову и его ассистенту П. Н. Рыбкину, практическое же осуществление возложить на опытного офицера, дав ему помощника из числа офицеров-электротехников.

Казалось бы, записка председателя Морского технического комитета, содержавшая конкретную программу действий, должна была побудить высшее начальство немедля взяться за осуществление радиосвязи, необходимой для спасения броненосца, но она не могла преодолеть нерешительность адмирала П. П. Тыртова. Последняя нашла характерное выражение в наложенной им на докладе Дикова резолюции: «Попытаться можно».

Все же Тыртов дал необходимые указания Главному морскому штабу и Главному управлению кораблестроения и снабжения. Помощник главного инспектора минного дела капитан второго ранга И. И. Залевский [614]614
  Залевский И. И. —воспитанник Минного офицерского класса (VII выпуск). В его отчете содержатся ценные материалы, относящиеся к постройке станции беспроволочного телеграфа на острове Гогланд (см.: Изобретение радио А. С. Поповым… С. 181 и сл.).


[Закрыть]был назначен начальником экспедиции, а его заместителем – лейтенант А. А. Реммерт [615]615
  Реммерт Александр Адольфович– воспитанник Минного офицерского класса (XVIII выпуск), ученик А. С. Попова. В рапортах Реммерта председателю Морского технического комитета (см.: Изобретение радио А. С. Поповым… С. 137, 138 и 142) содержатся подробные сведения, относящиеся к постройке станции беспроволочного телеграфа в районе города Котки. Реммерт написал воспоминания об этой совместной его работе с А. С. Поповым (см.: Александр Степанович Попов в характеристиках и воспоминаниях современников. С. 187 и сл.).


[Закрыть]. Руководство сооружаемыми станциями было возложено, как просил Диков, на Попова и Рыбкина. Уместно отметить, что на другой же день кронштадтская газета сообщила об этом: «Мы слышали, что Морское министерство решило соединить остров Гогланд с Коткою (расстояние около 30 верст) при помощи телеграфа без проводников, для чего будут посланы имеемые в Министерстве приборы и командирован их изобретатель А. С. Попов» [616]616
  Котлин. 1899. 11 дек.


[Закрыть].

Сначала было решено строить три станции. Необходимая для них аппаратура имелась в готовности в Минном офицерском классе. Участники разделились на две группы: одна морем, через Ревель, должна была отправиться на Гогланд, а другая по железной дороге – в Котку. Первую партию возглавил Залевский, а вторую – Реммерт. К Залевскому был прикомандирован Рыбкин, Попов же отправился в Котку. Когда 16 декабря Залевский приехал в Петербург, то выяснилось, что остров Кирккомансари, находящийся на таком же расстоянии от Котки, как и от Ранке, связан телеграфом с материком, так что идея промежуточной станции сама по себе отпала.

В Петербурге был утвержден состав экспедиции: на Гогланд вместе с Залевским и Рыбкиным отправились один минер (электротехник) и два телеграфиста Кронштадского военного телеграфа. Первыми русскими радистами во флоте были минный квартирмейстер [617]617
  Квартирмейстерами во флоте до 1907 года называли младший начальствующий состав.


[Закрыть]Семен Славнов, старший унтер-офицер Степан Славик и младший унтер-офицер Филипп Кулаков. В партию Реммерта вошли минный квартирмейстер Безденежных, минер Доброхотов, сигнальщики Штафетов, Соколов, Кикин, Петров. Были прикомандированы еще квартирмейстер Меньшиков, марсовой [618]618
  Матрос, обслуживающий марс – площадку судовой мачты.


[Закрыть]Головин, матросы 1-й статьи Павлов, Тихомиров, Козлов и Боргардт. Имена этих доблестных моряков не раз встречаются в рапортах, где их действия характеризуются как подлинно героические. Потом по завершении работ над сооружением радиостанции на острове Кутсало Безденежных был назначен ее начальником. Он участвовал в Русско-японской войне и геройски погиб в Цусимском бою [619]619
  См.: Реммерт А. А.Первая радиостанция, установленная А. С. Поповым в России // Александр Степанович Попов в характеристиках и воспоминаниях современников. С. 191.


[Закрыть]. Среди командированных на Гогланд и в Котку были моряки, принимавшие участие в опытах Попова на Балтийском и Черном морях.

Заведующий Кронштадтским крепостным телеграфом капитан Д. С. Троицкий [620]620
  Троицкий Дмитрий Степанович– один из первых военных радистов. Об его участии в открытии возможности приема на слух и вообще начальных работах по радиотелеграфии Попов писал: «С этого времени (1898 год. – M. P.) во всех моих работах по телеграфированию принимал участие и оказывал мне всякое содействие, предоставляя в мое распоряжение помещения телеграфа на фортах и личный состав телеграфистов этих станций, заведывающий Кронштадтским крепостным военным телеграфом капитан Троицкий, лично участвовавший почти во всех опытах, и как специалист хорошо ознакомился с делом. Весной 1899 г., работая вместе с ассистентом Минного офицерского класса П. Н. Рыбкиным, во время одного испытания приборов между фортом Константин и фортом Милютин, сделали первый опыт применения телефона к приему депеш беспроволочного телеграфа. Совместно с нами работа капитана Троицкого продолжалась в течение всего лета, в особенности по разработке телефонного приемника. В августе во время опытов на Черном море мы могли воспользоваться услугами двух нижних чинов – телеграфистов Кронштадтской крепости, весьма опытных и хорошо ознакомившихся с новыми приборами. Осенью 1899 г. мы продолжали опыты между Кронштадтским морским телеграфом и Ораниенбаумским берегом, где капитаном Троицким при помощи его команды была установлена небольшая мачта возле станции Военного телеграфа, и опять мы пользовались личным составом этой станции» (Изобретение радио А. С. Поповым… С. 211).


[Закрыть], с самого начала помогавший Попову в его исканиях, к осени 1899 года устроил станцию в Ораниенбауме (ныне город Ломоносов) и дал таким образом возможность продолжать работу зимой. Эту станцию Попов использовал для обучения личного состава экспедиции. В Кронштадте же была разработана подробная инструкция, которой должны были пользоваться на проектируемых станциях. Она сохранилась у П. Н. Рыбкина, опубликовавшего ее содержание в своих записках [621]621
  Рыбкин П. Н.Десять лет с изобретателем радио… С. 41–42.


[Закрыть].

Через неделю после утверждения состава экспедиции Реммерт был уже в Котке и приступил к работам по сооружению станции. Обследование местности убедило его, что остров Кутсало, находящийся неподалеку от Котки и связанный с ним телеграфной линией, является наилучшим пунктом для устройства станций. Гораздо хуже обстояло дело с отправкой партии на Гогланд. Из-за длительной проволочки она прибыла туда лишь через месяц – 14 января 1900 года.

Залевский выехал 19 декабря из Петербурга в Ревель, чтобы оттуда отправиться на Гогланд. В Ревеле он тотчас же приступил к постройке разборного домика для станции и изготовлению мачты для нее. Команда прибыла 7 января на ледоколе «Ермак», который должен был перевезти на Гогланд оборудование станции и другие грузы для «Апраксина». Погрузка «Ермака» потребовала больше времени, чем предполагалось, и ледокол покинул гавань лишь 13 января, а 14-го подошел к «Апраксину».

Неудачное начало не лишило, однако, начальника экспедиции уверенности в успехе начатого дела. В своем рапорте Залевский писал: «Судя по донесениям, Реммерт весьма обстоятельно устраивает дело в Котке, и, следовательно, вся задержка пока – за невозможностью попасть на Гогланд… Я не только твердо уверен в полном успехе сообщения Гогланда с Коткой, но имею некоторое основание думать, что можно будет даже переговариваться между Гогландом и Кронштадтом, поэтому, имея в виду эту возможность, буду выбирать подходящее место для установки мачты на Гогланде» [622]622
  См.: Рапорт капитана второго ранга Залевского главному инспектору минного отдела Остелецкому о подготовительных работах по оборудованию радиостанции на Гогланде // Александр Степанович Попов. Сборник документов… С. 151–152.


[Закрыть].

Когда Залевский писал эти строки – 5 января, – работы по сооружению станции на острове Кутсало близились к концу. 4 января домик для станции был собран, вскоре была воздвигнута мачта, и Реммерт по телеграфу сообщил об этом Попову. 7 января Попов приехал в Котку. Вместе с Реммертом они тотчас же отправились на Кутсало и приступили к испытанию приборов. Проведенными работами Попов остался доволен, заметив, однако, что окружающие мачту деревья могут служить помехой для телеграфирования без проводов. Но Реммерт и его помощник Безденежных предусмотрели и это. Мачта, имевшая 160 футов (около 50 метров) высоты, была сооружена на возвышении около 150 метров над уровнем моря и допускала удлинение еще на 25 футов (почти на 7 метров). Таким образом, высота мачты могла быть доведена до 55 с лишним метров. В мировой практике тогда считалось, что для телеграфирования на расстояние в 42 километра достаточно иметь мачту высотой в 45 метров.

Попов пробыл на Кутсало два дня. Осмотрев сооружения, он провел занятия с радистами, особенно тренируя их в приеме на слух. 8 января из Ревеля было получено сообщение от Залевского, что он выедет на Гогланд не раньше 11 января. Таким образом, в течение почти недели Попову ничего не оставалось делать на Кутсало, и он 8 января уехал обратно в Кронштадт.

Работы по сооружению станции на Кутсало можно было, собственно, считать завершенными, и Реммерт обратился в Технический комитет с запросом, на какой срок рассчитано ее действие и можно ли ее оставить на попечение подготовленного для этого персонала. Давая согласие на предложение Реммерта, главный инспектор минного дела контр-адмирал К. Д. Остелецкий добавил: «Что касается срока действия станции, то положительно пока ответить нельзя; надо полагать, что до снятия броненосца или до полного его разрушения она должна будет действовать» [623]623
  РГАВМФ. Ф. Морск. техн. ком. Минный отд. Д. 53. Ч. 1—1898. Л. 100.


[Закрыть].

Эта бумага датирована 15 января. Лишь накануне Залевский, Рыбкин и приданная им команда прибыли к месту аварии. Перед выходом из Ревеля Залевский телеграфировал Попову, и в день прихода «Ермака» к местонахождению «Апраксина» Попов был уже на Кутсало. Тотчас же по прибытии «Ермака» приступили к установке связи с Кутсало. Так как связной телеграммы передать не удалось, то на следующий день на Кутсало были присланы по льду три офицера с броненосца «Апраксин».