Текст книги "Право на жизнь (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

Соавторы: Милисса Романец
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Радомилла начала возмущаться, что как так: от неё такой-сякой прекрасной все разбегаются, а к Юлке калечной прилип «какой-то»… Озара тогда подумала, что Юля Радомилле косы повыдергает, так та посмотрела, а потом лишь фыркнула и сказала ей, что «на чужой каравай рта не раскрывай» и что «у неё и такого „плохонького“ нет и вряд ли появится». Вот тогда Радомиллу и понесло по буеракам: наговорила она Юле при всех разного, и про волколака призналась, что ещё в Гнезде натравила, и про то, что всегда её калечной считала и что не место ей возле княжон. И то, что попыток их рассорить она не оставила. Потому что – внезапно – лишь она одна достойна рядом находится и дружбу с ними водить, по статусу ей это.

Ожега тогда и влепила ей пощёчину, сказав, что с предателями дружбы водить не собирается. А Озара лишь гадала, что там у рыжей Кикиморы в голове-то творится и в какой параллельной реальности та живёт⁈ Одним словом – своеобразная.

Правда, за морок Радомилле только пальчиком погрозили. Видно, «рыбка» от отца сыграла свою роль, да и настояли, что никто не пострадал. Но Радомиллу вызвал сам ректор и о чём-то побеседовал. В общем, с той поры бывшая Кикимора притихла и ходила задумчивой.

К вечеру они добрались до своего форта, за пару часов до этого расставшись с Ожегой и её группой.

– Держи. Это тебе, – протянул Кадмаэль Озаре букетик из горной лаванды, шалфея и чабера, и она словила дежавю.

Так уже было прошлым летом. Только со Стремглавом. Она поддалась порыву и поцеловала его, рассказала об их с сёстрами ситуации, о Договоре и Ящере, но… Стремглав предпочёл сделать вид, что не было ни поцелуя, ни разговора.

– Никогда такого не было, и вот опять, – пробормотала Озара непонятно откуда всплывшую присказку, но цветы взяла. – Благодарю, – она почувствовала, как губы нервно дёрнулись, но улыбки не вышло. Наверное, было страшно ошибиться вновь. Озара погладила ароматные соцветия и застыла. Как и в прошлом году, Кадмаэль любил выгулять своего Зверя в уединении и отдалении от других, видимо, увидел цветы, которые очень пригождались в алхимии и искусничестве для отваров и ритуалов, и сорвал для неё. Всё просто. А она себе успела надумать всякого. – Пойду, разложу, чтобы высохли побыстрей… – пробормотала смущённая Озара и ушла в форт.

– Ты как-то потерянно выглядишь, – столкнулась она со Стремглавом, сделав буквально пятьдесят шагов. Да, она считала, чтобы собраться с мыслями. – О… Цветы. Это Кадмаэль всё-таки… Что с тобой?

Озара видно не справилась с лицом.

– Слушай, – потёр затылок Стремглав, делая вид, что всматривается в густой еловый подлесок. – Знаешь… Я недавно понял, что ещё не готов к серьёзным отношениям. Мне трудно доверять женщинам, что, наверное, неудивительно, учитывая историю нашей семьи. Ну ты знаешь, мама, Оперённый и все дела… Думал, что всё позади, и я с этим справился, что сильный, умный и вообще крут. И ты мне правда нравишься, но просто как друг. Прости, что не сказал этого сразу. Но я это сам не понял, как так вышло… Размышлял… Вот. Думал, что это… В общем, это со мной что-то не так, как оказалось.

– Понятно, – вздохнула Озара. Что-то подобное она предполагала, но полагать это одно, а когда тебе прямо такое говорят – совсем другое. Но у неё и правда словно камень с души свалился.

– И ещё… – тоже вздохнул Стремглав. – Давно хотел сказать тебе спасибо за то, что ты… В общем, если бы не ты, мы бы с Кадмаэлем так и не смогли, ну… Всё выяснить. Я бы не узнал, что… Очень много того, что было между нами, и что я думал как о навеянном, было правдой. И он тоже всегда считал меня другом и братом. Ситуация была паршивой, и то, что тебе потребовалась наша помощь… Это сплотило и позволило, не знаю… Понять, что у меня всё же был друг, пусть не так, как я когда-то хотел. Я много от него на самом деле хотел… Семью, брата, настоящего друга… Кадмаэль, в общем-то, и не обязан был оправдывать все те иллюзии и ожидания, которые я на него навесил. Не то чтобы мы это обсуждали, но… Вроде как договорились начать всё с чистого листа. Без оглядки на родителей и кланы. Как если бы впервые встретились только тут и познакомились. Непредвзято. Без иллюзий и ожиданий. Мне это помогло взглянуть на него иначе. Я не готов простить Оперённых в целом, но уже могу признать, что Кадмаэль ничего так. Иногда тупит и бесит избирательной слепотой, но всё же не специально.

– Тупит? – хмыкнула Озара.

– Нет, ну а как это ещё назвать? Он вообще не отслеживает, когда люды и люди подпадают под его животный магнетизм, – закатил глаза Стремглав. – И при этом умудряется…

– Что?..

Внезапно Стремглав осёкся и внимательно посмотрел на цветы в руках Озары:

– Ты это… Присмотрись к нему, ладно? Он… э… Правда не плох. И частенько в разговоре тебя вспоминает. Ты ему нравишься, но он не умеет это показывать, наверное, потому что в их клане все сами на них набрасываются…

– Ага, теперь ты сводником заделался, – фыркнула Озара, хотя сердце предательски дрогнуло.

– Ещё скажи, что он тебе ни капельки не нравится. Я же вижу, как ты иногда на него смотришь. Вы оба… В общем, между вами чувствуется искра. Родственные души.

Озара нахмурилась. Как она смотрит на Кадмаэля? Да как на всех. Разве что немного опасается из-за магии, которую полностью не может блокировать даже её науз.

– Ты же знаешь, у нас с сёстрами непростая ситуация и не до завязывания романтических отношений, – постаралась она уклониться от этого разговора. – Мы с тобой… Говорили об этом.

– А ещё знаю, что вы не собираетесь сдаваться и соглашаться со своей судьбой. И ты же предупредила меня, значит, право выбора ввязываться в твои проблемы или нет будет за избранником, – пожал плечами Стремглав. – И, прости, но я рассказал об этом Кадмаэлю, не всё, но в общих чертах. Думаю, он не боится. Он вообще ничего не боится, этот Оперённый, – с толикой восхищения и гордости пробормотал он.

Озара вздрогнула, словно очнувшись. Густо и опьяняюще пахло лавандой. Пахло счастьем. Разговор разбередил в душе что-то трепетное и нежное.

Словно ушат воды на голову хлынуло осознание. Она всегда смотрела на Кадмаэля. Это правда. Впрочем, сначала она убеждала себя, что просто не отрывает взгляда от опасности, которую тот несёт. Вспомнились многократные обещания самой себе разобраться в странной реакции на Кадмаэля несмотря на блокирующий любовную магию науз. Отчего-то Озара каждый раз откладывала проверку артефакта, находились дела поважнее. Тем более, что за прошедшие полгода она так и не решила свою проблему: боязнь объединять силы с сёстрами. Общий оборот был всё так же неустойчив и краткосрочен. Этому сопротивлялась именно она – её страх потерять себя был слишком велик. Поддаться. Проиграть.

Но… Проигрыш ли это? Позволить себе… любить? Слиться с кем-то в одном порыве чувств и страстей?

– Отнеси в сушилку, – отдала она букет из лаванды, чабера и шалфея Стремглаву и, развернувшись, побежала назад. Туда, на полянку, где по-прежнему стоял Кадмаэль, который, казалось, любовался закатом солнца, замерев истуканом. Но к солнцу у него было особенное отношение, особенно здесь, где оно не такой и частый гость относительно его дома.

Озара тихо подошла к нему со спины, сердце буквально клокотало в ушах одновременно обмирая от собственной смелости и возможности ошибиться, но…

– Ты уже вернулась?.. – спросил не оборачиваясь Кадмаэль, а Озара прильнула к нему со спины, обнимая, и ощущая, как чужое сердце заколотилось сильней.

– Спасибо за цветы… – тихо сказала она, а он порывисто повернулся, схватив в крепкие объятия и прижал к себе.

Поцелуй с Кадмаэлем отличался от того её первого поцелуя как небо и земля. На миг ей показалось, что она целуется с обжигающим солнцем, вспыхивая, словно сухая трава и сгорая дотла. Будто два огня – её пламя и его, объединились и взвились выше звёзд.

А потом всё закончилось, потому что Кадмаэль оторвался от её губ, прикрывая собой.

– Э… Хм… Там всех зовут ужинать, – смущённо кашлянул застукавший их Стремглав.

– Мы идём, – кивнул Кадмаэль, взял слегка дезориентированную Озару за руку и привёл к общему костру.

А она ела наваристую похлёбку и чуть не проносила ложку мимо рта, так как всё время думала о том, что вот как это – целоваться со своим настоящим суженым.

– Ну, теперь я точно спокоен, – внезапно шепнул ей Стремглав, сидевший по другую сторону, пихнув в бок.

– Что? Почему? – моргнула Озара.

– Ну… – Стремглав усмехнулся. – Теперь я буду уверен, что моя избранница не уйдёт к моему лучшему другу, как это… Ну почти это сделала моя мать. Потому что у него теперь есть ты.

– Ты расстроился? – напрямую спросила его Озара. Как бы то ни было, Стремглав был ей дорог как друг.

– Это было как-то даже ожидаемо, почти моя карма, но нет… Я за вас рад. Вы правда… сливаетесь аурами, словно вот-вот совершите совместный оборот или какое-то парное шаманство. Редко такое увидишь.

– Удивительно, – пробормотала Озара и чуть не выронила ложку. – Я поняла!

– Что поняла? – спросил её Кадмаэль.

– Я поняла, как правильно делать слияние с сёстрами!

Глава 15
Принятие Зверя

Яровзор ощущал себя падающим в колодец или расщелину. В ушах стучала кровь, а сердце, кажется, в горле. Свет и сознание меркли постепенно, словно отдаляясь от него. Взгляд застелило кроваво-красной пеленой. В устрашающе быстро пустеющей голове билась и грохотала единственная мысль: «Ожега рядом, он не должен ей навредить! Только не ей! Только не ей…»

Зверь. Хранитель. Предок. Василиск Великий Полоз.

Яровзор уже ощущал похожую беспомощность. В тот день, когда Предок выбрал его.

Он родился ошибкой. Отец совсем не обращал на него внимания. Наверное, старался не привязываться, зная, что он не переживёт Инициацию брата.

Яровзор помнил тот момент, когда об их судьбе узнал Златозар. Его единственный и любимый старший брат, который с ним играл и в какой-то мере заменил ему отца. Златозару было уже пятнадцать, а Яровзору девять, когда им запретили общаться. Мама вообще часто плакала и недолюбливала Златозара, но Яровзор всегда сбегал из-под её навязчивой опеки, чтобы провести с братом время.

Потом их с матерью и вовсе отправили в дальний храм Предков, туда, где с ним бесконечно проводили обряды отсечения от Рода…

Но это оказалось…

Бесполезно.

Тогда же Яровзор и узнал о своей участи и то, что родился ошибкой. И, можно сказать, на этом его детство закончилось.

В каждом поколении ветви Хранителя оставался только один – самый сильный и достойный. Так было всегда. Он просто родился слишком рано и должен умереть ради Рода и правильной передачи Наследия Великого Полоза. Вот и всё.

Время в храме тянулось убийственно медленно. Все знали, что никакие ритуалы и расстояния не помешают Василиску придти за его законной добычей, он слышал шепотки слуг. Чувствовал на себе взгляды дальней родни. Там же, в том храме, он познакомился с семьёй своего троюродного брата. Мелкого пятилетку кликали Борщ. Дородовое прозвище очень к нему подходило, так как свекольный суп тот очень уважал и мог есть его на обед и ужин. Борщ был единственным, кто не знал о том, что Яровзор скоро умрёт, и он старался побольше времени проводить с младшим братишкой. Учить тому, чему его самого научил старший брат… чтобы… его хоть кто-то запомнил. Его самого, а не «ошибку рождения» или вынужденную жертву Рода Василискова. Чтобы он остался в чьей-то памяти тем, кто существовал.

На время Инициации Златозара мама спрятала Яровзора в пещере. Было темно. Одиноко. И мучительно. Отсчитывать каждый вдох и выдох, ожидая прихода смерти. И он дождался. По крайней мере, тогда он думал, что дождался.

Первым он услышал шелест. Такой странный, обволакивающий и заполняющий всё вокруг. Словно он дышит шелестом и видит только его в сгустившейся темноте.

«Пока с-слабый… но лучше ты…» – прозвучавший внутри головы голос заставил крупно вздрогнуть. Яровзор зажмурился, готовясь к смерти, и проморгал главное: как проваливается в кроваво-красную пелену и куда-то движется. Всё время движется.

Как именно произошёл его первый оборот, он не помнил, не ощутил даже. Просто когда он осмелился взглянуть, то понял, что находится внутри Зверя, смотрит его глазами, ощущает его чувствами и совершенно ничего не может сделать. Словно жук, застывший в янтаре намертво.

Василиск Великий Полоз преодолел приличное расстояние, прежде чем спустился с неба в Златограде на территорию каменного кремля, ворвался в ритуальный зал клана Аспидов, разорвал рунный круг вокруг готового принять Наследие Златозара.

Яровзор, который был молчаливым наблюдателем, понял: Василиска Великого Полоза раздражал предложенный их Родом для слияния «сосуд»: болезный, жалкий и, самое главное, слабый. Таких «змеёнышей», по мнению Зверя, убивают из милосердия и долга. Их Род плохо исполнял свои обязательства, и потому ему приходилось исправлять оплошность. Более того, незнамо откуда пришло осознание: его рождение отнюдь не случайность. И судьба его была предрешена, когда Василиску Великому Полозу не понравилась перспектива будущего вселения в Златозара, чтобы захиреть от немочи.

Яровзор бился, кричал, просил, умолял… Но тщетно.

Брату хватило одного особенного взгляда.

Очнулся Яровзор возле остывшего навек окаменевшего тела Златозара, изуродованного маской ужаса.

Так Яровзор, сам того не желая, стал наследником Рода Хранителя и клана Аспидов. Вот только никакой радости это не принесло. Его боялись. Он оказался первым, кто стал вместилищем Василиска Великого Полоза, не достигнув совершеннолетия и не пройдя должного обучения перед Инициацией. Не готовился к такому с рождения, а вот так… по выбору самого Предка.

Его считали опасным. Он и был опасен. Оказалось, что даже его взгляд в людском теле мог убить, как это однажды случилось, когда Яровзор осерчал на одного из подвыпивших дружинников, который нелицеприятно высказался о «слишком много возомнившем о себе сопляке», а также его матери, которая его защищала, прятала и пыталась спасти, несмотря на правила. Позже оказалось, что этот дружинник, чьё имя Яровзор узнал лишь после его смерти, был нянькой-наставником Златозара и очень любил его брата. Но его смерть подкосила Данияра и в итоге привела к смерти.

С той поры отец приказал Яровзору носить повязку, и около трёх сороковников он провёл ослеплённым, а позже мать смогла раздобыть для него затемняющие очки, которые тоже не пропускали смертельный взгляд.

После случая с Данияром вокруг него в клане образовалась пустота. С ним продолжил общаться лишь Борщ, которого к нему приставили за приглядом и услужением. Отец же, кажется, возненавидел. И отослал его в Змейлор перед шестнадцатилетием, то есть его возрастной Инициации, сообщив, что не знает, как всё получится, а в Академии с Великим Предком помогут помочь совладать.

Яровзор оказался самым младшим на курсе. К тому же ещё даже не прошедшим Инициацию, не умеющим обращаться, а его очки вызывали нездоровое любопытство и насмешки. Аспидов в Змейлоре никогда не училось, и, несмотря на его статус наследника Рода Хранителя, который отражался в рунной вязи на одежде, его сначала посчитали чьим-то прислужником… Было ошибкой ввязываться в перепалку с тем Змеу. Позже он понял, что никто его не перепутывал, а намеренно оскорбляли и выводили из себя, возможно, считая, что его некому защитить. К несчастью для того Змеу, он оказался неправ. Перед предстоящей Инициацией Василиск Великий Полоз был особенно раздражителен. И несмотря на то, что Яровзор пытался его сдерживать, оборот снова произошёл спонтанно…

Позже выяснилось, что Яровзора остановили, но он, точней, Великий Полоз, успел покалечить этого Грегора Олта. А Яровзора… Его силу ректор Буреслав Ведагорович временно запечатал, сообщив, что ему прежде нужно найти свой якорь, иначе высок шанс остаться Зверем навсегда. А дикий василиск в Змейлоре никак не нужен. Ректор настаивал, что Яровзору сначала нужно изучить ритуалистику, раскрытие дара, алхимию, целительство, шаманизм, военное дело, теорию пространства и перемещения – всё, что угодно, кроме оборота. Лишь на третьем курсе разрешил посещать первую ступень предмета и то лишь его теоретическую часть.

Сокурсники и другие студенты притихли. Его боялись и недолюбливали. Но всё равно стало почти хорошо. «Почти», потому что действительно «хорошо» стало, когда в Академии появились княжны Рода Горынычей. Точнее, одна из них. Сильная, гордая, яростная. Яровзор любовался ею, её особенной девичьей статью и красотой. Он ощутил в ней то, что ему всё время так не хватало: пару. Его якорь. В понимании этого ему помог Великий Предок, чей взгляд мог не только уничтожать, но и видеть истину.

О двоюродном брате Ожеги – Огневзоре – Яровзор знал на самом деле немного, тот бывал в их краях с гостями из Рода Горгон, но общался лишь со Златозаром. Всё же два наследника. Но даже такой незначительной информацией можно воспользоваться, чтобы свести знакомство и приблизиться к суженой. Если её ещё не просветили насчёт опасности находиться подле Василиска из клана Аспидов, то очень скоро это сделают.

Стоило поторопиться.

Не всё было гладко и не сразу получилось, но Ожега приняла его в качестве суженого, заодно и рассказав о нависшей над ней опасности. В тот раз, в самый первый за всю жизнь, Яровзор оказался благодарен судьбе и Великому Предку, который выбрал вместилищем именно его. Потому что вместе они могли победить Ящера – нелюбимого, навязанного старым Договором жениха. И Яровзор всё пытался наладить связь со своим Зверем, чтобы исполнить обещанное и защитить суженую.

И только тогда, уже на пятом курсе, Яровзор уломал ректора снять ограничения и разрешить ему практику по обороту. Ожега тоже пошла на вторую ступень оборота, и Буреслав Ведагорович дозволил Яровзору посещать эти же занятия. Первый его осознанный оборот, он же и по сути – Инициация – был назначен на конец Коляды, через декаду…

Действительность сужалась и схлопывалась, пока и вовсе не исчезла. Осталась только досада. Он опять не успел! Что же спровоцировало Зверя? Яровзор терялся в догадках и… растворился во тьме чужого сознания.

* * *

Яровзору снились сны…

Сознание наводнили образы Ожеги: сосредоточенно тренирующейся, сердито его избегающей, смеющейся вместе с сёстрами, гоняющей своего гуся. А также Ожеги в обличии игривой змеевны, смущающей его в купальне. Среди прочих особенно личные и дорогие: Ожега с раскрасневшимися щеками и алыми от поцелуев губами, без нательной рубахи и вообще всего…

«Яровзор!» – почудившийся голос отчего-то не был томным, а наоборот отчаянным, зовущим и срывающимся.

Он задался вопросом, когда успел так расстроить свою суженую?.. И… Проснулся.

Что-то было не так.

А потом он вспомнил… Поцелуй Юлки. А после него… тьма.

Он попытался выбраться из этой мягкой, обволакивающей черноты. Сопротивлялся, выплывал куда-то «наверх» и наконец понял, что обращён. Что Василиск Великий Полоз вновь использует его тело, а он в лучшем случае может быть безмолвным зрителем.

И всё же… Яровзор яростно сопротивлялся. На этот раз у него было ради кого это делать.

Ожега.

Жива ли она? В порядке ли? Может быть, он ей уже навредил?..

Страх заставлял Яровзора пробиваться сознанием, пока он не «нащупал» что-то… что-то большое и древнее. Память… Мысли…

«Ты Василиск Великий Полоз?» – спросил Яровзор, обращаясь к своему Зверю.

«Да-а-а», – ответили ему.

* * *

Длительная медитация с подсоединением к памяти Предка дала много пищи для размышления. По всему выходило, что его спонтанная трансформация затянулась. Зверь буквально поглотил его, и чудо, что он смог выбраться на верхний слой их общего сознания.

Василиск и без него прекрасно справлялся. Он не тронул Ожегу, а даже наоборот – признал её достойной спутницей, сильной самкой, которая принесёт хорошее потомство, чтобы он смог и дальше воплощаться в этом мире.

Зверю вольная жизнь пришлась очень по душе, поэтому сознание Яровзора было подавлено надолго.

В воспоминаниях пролетели дни, сменялись сезоны, часто приходила Ожега, упрашивая вернуться в людское обличие. Яровзор мельком видел сестёр Ожеги и некоторых других знакомых: Стремглава, Хэя, Бая, ещё одного парня, вроде бы с курса сестёр Горынычей, и своих однокурсников Гаральта и Эмема, с которыми раньше почти не общался.

А ещё к нему приходил Борщ, и он с трудом узнал в статном парне своего мелкого братца. Василиск чуял в Борще родную кровь и зрелого самца, который уже образовал пару, потому и позволил братцу приблизиться к «гнезду», в котором жил в тёплое время вместе с Ожегой. Или думал, что жил, всё же каждый раз раздражаясь её отлучкам.

Яровзор с ужасом подсчитывал мелькавшие вёсны, особенно яркие после спячки, испугавшись, что прошло слишком много времени, и, учитывая, что сейчас на дворе снова стояла зима, получалось, что прошло никак не менее трёх лет.

Вдруг всё его существо напряглось и окатило радостным предвкушением. Пространство рядом возмутилось, образуя портал.

Ожега!

Она вновь пришла к нему.

Яровзор жадно всматривался в слегка заострившиеся черты любимой. Рядом с ней стоял уже увиденный в воспоминаниях Борщ, который немного склонился и словно по заранее заготовленному ритуалу протянул к нему руку, а он, то есть Василиск Великий Полоз, коснулся его пальцев кончиком языка, убеждаясь, что тот не представляет опасности.

– Видишь, Яровзор Красноокович, я уже прошёл Инициацию, – улыбнулся ему Борщ. – Только имени родового у меня всё нет, жду, пока ты вернёшься и наградишь. Да… Когда вернёшься, познакомлю с суженой. Она у меня знаешь какая⁈ Красавица, умница, рукодельница. С зауры до поудани на ногах и вся в делах. Княжны наши её привечают, сестрица её советов испрашивает. Дальней весной тоже Инициацию прошла, лебёдушка моя ненаглядная. А как она готовит! Но я не из-за вкусных пирогов её заприметил, конечно же, – болтал троюродный братец, пока Ожега что-то делала рядом, рассыпая то ли пепел, то ли жжёную траву.

Василиск одобрительно зашипел.

– Злопыхателя твоего, напавшего на сестрицу моей Добрынки, давно вывели на чистую воду. Я толковал тебе о том, но наставники всё одно твердят: чаще вспоминать. А княжна Ожега вот… совсем извелась. Поди уж пятый курс у неё пошёл, а суженый всё зверем рыскает, – вздохнул троюродный братец, понизив голос и покосившись на Ожегу. – Она уж и так и эдак. Хочет помочь тебе сильно. Ритуал вот… – Борщ запнулся. – Опасный он, Яровзор Красноокович, очень опасный, так что постарайся сам…

Яровзор забился в сознании Василиска.

«Ты слышал это, слышал? Неужто хочешь, чтобы она подвергала себе опасности? Выпусти меня! Она уже на пятом курсе учится, мы будем вместе учиться, и я буду за ней присматривать в Академии! Она должна быть под защитой, ты понимаешь?»

«Понимаю», – пошёл на контакт всерьёз задумавшийся Зверь.

«Совсем скоро её могут у нас забрать, а если мы не договоримся, то потеряем её, – напирал Яровзор, отправляя мысленные воспоминания о своём обещании после того, как Ожега рассказала ему про своего постылого жениха Ящера. – Ядолжен стать сильней, а для этого набраться ума-разума во время обучения. Мы должны объединиться, а не действовать порознь!»

Собрав силу, он вытолкнул свою сущность вперёд, стремясь выйти на первый план их общего сознания. Василиск торжествующе заревел и… внезапно уступил.

Ноги отчего-то не держали, словно Яровзор попросту отвык ими пользоваться, его ослепило яркое солнце, отражающееся от лежавшего кругом снега. Вспомнилось, что Василиск готовился к новой спячке, а значит, уже примерно конец месяца Айлетъ.

Яровзор буквально рухнул в руки Борща, который стоял рядом.

– Ожега! Он… Он! – закричал Борщ, придерживая его. – Он вернулся! Вернулся!

Яровзора тормошили и трясли крепкие руки брата. А потом обняли так крепко, что сердце замерло, потому что носом он уткнулся в родной запах суженой, её волосы щекотали лицо, а на щёку упала пара горячих солёных капель.

– Я здесь… с тобой, – с трудом просипел, почти прошипел Яровзор, горло сдавило от чувств и эмоций. – Сколько точно прошло времени?..

– Почти три года, – отодвинулась от него Ожега, чтобы рассмотреть. Она и правда немного похудела. Разноцветные глаза стали ещё выразительней, и они смотрели на него с любовью и безграничной радостью.

Сердце Яровзора сжалось от желания защитить любимую. А он не смог… быстро вернуться.

– Что за ритуал ты хотела провести? – спросил он, покосившись на приготовления, а затем осторожно поднявшись со стылой земли. Сбоку его придерживал Борщ.

– Это… уже не важно… Но я рада, что он не понадобился, – вымученно улыбнулась Ожега.

Борщ возмущённо засопел, но смолчал. Не стал выпытывать и Яровзор, решив, что позже сам всё узнает.

«Помогу тебе отбить нашу самку, – раздался внутри рокот засыпающего Зверя. – Она всегда будет с нами».

– Ты не сердишься на меня? – с присвистом спросил Яровзор, снова судорожно сжимая в объятьях Ожегу. Ему не хотелось её выпускать. Он и так оставил её слишком надолго. Пожалуй, только присутствие Борща сдерживало его от горячих поцелуев, но совсем её не трогать и не прикасаться он не мог.

Яровзор ожидал чего угодно, но точно не того, что Ожега примется плакать ещё пуще и смеяться одновременно. Он вытер её слёзы, беспокойно заглядывая в покрасневшие глаза. Очки мешали, и Яровзор снял их, ощущая, что те стали ему не нужны. Зверь был рядом и сам контролировал свой убийственный взгляд. Он… прошёл Инициацию, смог договориться с Василиском Великим Полозом и теперь точно сможет в любой момент обернуться.

– Всё хорошо. Главное, ты вернулся. А с остальным мы обязательно разберёмся. Вместе, – выдохнула Ожега, утерев слёзы, переплела свои пальцы с его и потянула за собой.

– Братислав…

– Что? – остановились Ожега и Борщ, непонимающе глядя на него.

– Братислав – это твоё новое родовое имя, – сказал он брату и, глядя на загоревшиеся глаза, понял, что угодил, и новое имя Борщу нравится.

Ожега открыла настоящий портал для них троих. А значит, очень многому научилась за три года его отсутствия. Вышли они примерно на середине тропы, ведущей к Змейлору из деревни, Ожега сказала, что ближе портал не подпускает магия Хозяйки.

Обрётший наконец настоящее имя Братислав трещал как сорока, и не сказать, что Аспид. Что-то из его речей вспоминалось, что-то узнавалось заново. Но событий, конечно, прошло много. Три года… Его однокурсники должны были выпуститься в конце этого лета.

– Значит, ты уже на пятом курсе? – сообразил Яровзор, обращаясь к суженой. – Мы, получается, будем вместе учиться?

– Получается так, – улыбнулась Ожега, которая не выпускала его руки, но Яровзор и сам не хотел её отпускать. – Мне всё ещё не вериться, что… Что ты…

– Я здесь, – Яровзор крепче сжал её руку. – Я с тобой и больше… Я всегда буду с тобой.

Внезапно он встретил люда, которого здесь уже быть не должно: Гаральта Руна, который учился вместе с ним. Яровзор помнил, что тот как будто появлялся возле его временного гнездовья, точней, на территории, захваченной Василиском.

– Значит, всё получилось? – посмотрев на него, но больше на Ожегу, спросил Гаральт.

– Я не использовала это, – ответила Ожега, и Яровзор внутренним чутьём понял, что речь идёт о том опасном ритуале, о котором упоминал Братислав.

– Я просто беспокоился… – пробормотал Гаральт и кивнул Яровзору, посмотрев прямо в его глаза. – Вижу, ты в порядке, я рад… И прошу, не вини ни в чём Юлку.

Яровзора вновь обожгло воспоминанием о том, как он целует Юлку. Точней, что она его целует… Он надеялся никогда об этом не вспоминать, а тут…

– Её заколдовал Грегор Олт, – продолжил Гаральт. – Тот самый…

– О…

– На её губах было зелье принудительной трансформации, – сказала Ожега. – Сама Юля чуть не погибла в итоге.

– Я… Я не злюсь на неё, – пробормотал Яровзор, понимая, как и почему всё произошло. – Ей воспользовались… Надеюсь, сейчас с ней всё хорошо?

– Да, – почему-то ответил Гаральт. – С моей суженой всё хорошо, – подчеркнув «моей». И стало понятно, с чего тот так переживал за подругу княжон.

– А как ты?.. – замялся Яровзор, пока они вместе с Гаральтом шли в Змейлор. – Разве ты не должен был выпуститься?

– Юлке нужно доучиться, – спокойно ответил Гаральт. – Это важно для неё. Я остался как помощник преподавателя по искусничеству.

– Безродной Лючианны? – переспросил Яровзор. «Безродной» симпатичную альбиноску, которая была суженой преподавателя алхимии, прозвали студенты, но так по факту и было, ни к какому роду эта кудесница не принадлежала.

– Да, к ней. Она хочет выбраться в Явь, так что расписание посвободней в ближайшие пару лет ей пригодится, – со значением ответил Гаральт, и Яровзор понял, что Лючиана планирует беременность.

– Я рад… за Юлку, – пробормотал Яровзор, он и сам задумывался о том, что будет делать во время выпуска, ведь у них с Ожегой была большая разница в курсах и либо ей пришлось бы рано уйти из Академии, либо ему дожидаться её, терзаясь разлукой. Но уйти из Академии Ожега точно не смогла бы из-за этого своего Древнего жениха: изловили бы её и прощай их план с совместным нападением… Вариант оставаться самому как-то в голову вообще не приходил. Сейчас же эта проблема сама собой разрешилась. Или не сама собой, а Василиск Великий Полоз так её решил. Этот Древний Аспид был весьма продуманным и действовал на инстинктах, «считывая» его желания и страхи, действуя в своих интересах и интересах Рода и клана. Хотя, возможно, и слишком жестоко.

Пришли они как раз к ужину.

– Ты же говорила, что останешь… – Озара, которая сначала Яровзора не заметила, подняла голову и, открыв рот, во все глаза на него уставилась.

Было даже забавно наблюдать работу мысли самой разумной из трёх сестёр Горынычей.

А потом начался настоящий гвалт, их обступили. Яровзора трогали, тормошили, поздравляли, похлопывали по плечу. Ему улыбались малознакомые люды.

– Привет… – подошла и Юлка. Гаральт сразу взял её за руку и прижал к себе в защитном жесте. Вообще, так посмотреть, у сестёр и их подруги компания серьёзно увеличилась.

– Привет. Всё в порядке, – Яровзор бросил взгляд на сурово сдвинувшего брови Гаральта. – Я уже всё знаю и зла на тебя не держу. Похоже, мне предстоит многое узнать из того, что случилось за всё это время…

Заговорили все разом.