Текст книги "Право на жизнь (СИ)"

Автор книги: Миято Кицунэ

Соавторы: Милисса Романец
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Горыныч 3.0. Право на жизнь

Глава 1
Выбор сделан

Это третья и заключительная книга трилогии. Первую книгу можно прочитать тут: /reader/257868/2348089

– Но сегодня же лишь первый день, когда все прибывают, – преувеличенно бодро сказала Юлка. – Так что…

– Так что это всего лишь первые… – подхватила Оляна, спрятав взгляд.

– Да. Ничего страшного. Первый блин комом, как говорится. У тебя ещё будет шанс на то, чтобы к кому-нибудь упасть на хвост и стать сопровождением. Всё ещё может случиться, – неуверенно добавила Озара.

От фальшивых натужных улыбок девчонок стало тошно.

Дэн только поморщился от этой плохой актерской игры. Как будто он совсем идиот, ага, и не понимает, с чего это вдруг они стали такими добренькими, участливыми и даже притащили ему почти полпирога с мясом. Те парни, что сегодня прибыли, отказали им. Он сам это видел издалека. И не сказал бы, чтобы девчонки так уж уговаривали или умоляли кого-то ради него. Спросили ради галочки, а на нет и суда нет.

Типа кому он нужен, кроме папы с мамой. Хотя даже в этом Дэн уже не так уверен. Ну, погрустили родители, как он пропал, ну, мама точно, а отец – под вопросом. Может, ещё и порадовался, что бездельника со своей шеи снял, как знать. Но как бы то ни было, получается, прошёл уже год, как он из дома после той ссоры ушёл. С концами. Фиг знает. Ему уже больше восемнадцати, не ребёнок, значит. В полиции наверняка и заявление на пропажу не взяли, особенно если они про ссору не скрыли. Да и не найдёт его полиция при всём желании. Так что ну расклеили родичи объявления возле дома, или догадались ВК на странице повесить новость. А потом что? Свечку на аватарку поставили? И, наверное, уже смирились.

И в лучшем случае он отсюда выйдет через сколько? Через ещё семь лет? Это ему уже двадцать шесть стукнет? Почти тридцатник. Без работы, без жилья, без денег, без образования… Ага, вернётся домой, где прям так ждать будут. Такой классный «никто», умеющий таскать, полоть, копать, стирать и топить за жратву.

– Что, уже сдаёшься? – словно подслушав мысли, хмыкнула Ожега, которая одна не улыбалась ему приторной утешительной натянутой улыбкой. Та ещё стерва. Мечом махать умела и вообще его за человека не считала. Точней, за люда. Всё время своими глазищами смотрела так… презрительно. Как будто не она виновата, что он сюда попал и вынужден корячиться за миску каши.

Дэн отвернулся, не желая отвечать. Да, он сдался и думает, что проще сдохнуть, чем вот это всё, и что? Он уже чёрт знает сколько месяцев подыхал тут от беспросветности и бесперспективности. Студенты, вон, учились, их никто впахивать не заставлял, и Дэн им люто завидовал. Не тому, что они учились, конечно, а тому, что они нихрена больше не делали, приходили в столовку на всё готовое, а после уроков отрывались на горячих источниках, куда «слугам» хода не было. И «сесть на хвост» ему предлагают не как ученику, а как такому же чернорабочему, только уже с хозяином. Нормально, чо. Паши от рассвета до заката в буквальном смысле ещё семь лет, чтобы… Чтобы что? Лучшие годы жизни провести в каменном мешке? Хуже, чем в тюрьме.

– Ты не сдавайся, Даня, – присела рядом Оляна, слегка прижавшись к нему своими пышными формами и заглядывая в глаза. – Мы что-нибудь придумаем.

– Ага, – ответил он. Мелькнула мысль, что, может, если чуть надавить, то Оляна ему даст. Пусть из жалости, но личико у неё – просто загляденье, как и грудь, конечно. Мысли эти, впрочем, были вялыми. Такая правильная, что даст вряд ли. Разве что совсем под конец, когда он подыхать станет.

В принципе тут все студентки Змейлора – вылитые фотомодели с обложек журналов. Парни, к сожалению, тоже, особенно эти, которые всё время таскаются в компании девчонок и его не особо жалуют. Рядом с ними Дэн чувствовал себя словно чухан с грязной кухни. Впрочем, почему «словно»? Чухан и есть. Не успеешь помыться и постираться, как опять весь в каком-то говне, и всё по новой. Это бесило.

Яровзор, который был старшим братом его знакомого Борща, с Ожегой тусил, а второй, со смешным именем «Стремглав», увивался за Озарой. Так что с этими сестричками Дэну точно ничего не светило. Особенно со стервой-Ожегой. Юлка же его просто достала, дура дурой. Оказалась какой-то анимешницей и поттероманкой, трындела не затыкаясь про волшебство и чему там её научили на уроках, про этот мир волшебный и такой растакой, как будто ему это вообще интересно. Он в этом «волшебстве» домовой эльф без носков и трусов. Да ещё и через слово: «А ты разве не смотрел?», «А ты разве не читал?». Нет, блин, имелись у него занятия поинтересней всякой чуши. Таких заучек Дэн не любил ещё со школы. Из-за того, что они всё учили и домашку делали, учителя и к остальным тоже начинали завышенные требования предъявлять. Да и кто-то учится волшебству всякому, а кто-то за козами навоз в хлеву убирает и дерьмо постоянно нюхает. Несправедливо! Сёстры-то хотя бы какие-то там мажорки из местных кланов, а Юлка такая же «уснувшая кровь», но гляди-ка, как хорошо устроилась. Иногда её хотелось приложить чем-то, чтобы заткнулась. И Дэна сдерживало лишь то, что дополнительную и нормальную жратву ему таскала в основном эта дура. Поэтому он жевал, слушал и кивал в нужные моменты, отключаясь от её бубнежа.

В общем, с Оляной было намного больше шансов, чем со всеми остальными девчонками Змейлора вместе взятыми. И она в его вкусе. Правда, не очень похоже, что он во вкусе Оляны. Она если и приходила к нему, то всегда с Юлкой и смотрела издали оленьими глазами. Но… вдруг всё-таки выгорит?

Только Дэн начал думать, как бы всё-таки остаться с девушкой наедине, но они быстро распрощались и поспешили свалить. У них, видите ли, экзамены на носу. Конечно, им не до него. Куда уж ему-то до их важных дел.

А ещё через пару дней Дэна и вовсе огорошили новостью, что все учащиеся из Змейлора уходят на практику или вроде того. Почти до конца сентября или местной тайлети. Ну и девчонки тоже со всеми.

– Ладно, ты не скучай, когда мы вернёмся, уже другие учащиеся прибудут, – «утешила» его Юлка на прощание, и Дэн как-то совсем приуныл.

С уходом студентов работа не то чтобы закончилась, но её стало значительно меньше. А без занятых рук и дикой усталости, сопутствующей постоянной физической работе, у него начали крутиться в голове разные мысли. Всякие. В основном не очень хорошие. Но тут не он такой, а жизнь такая.

Дэн вспоминал маму. И ему становилось немного стыдно. Раньше он считал, что она ничем не занимается и бездельничает целыми днями дома, ну и бегает по салонам периодически, а отец почему-то недоволен только им. Когда он прогуливал учёбу, то уходил из дома часов в девять, бродил по торговым центрам, играл в телефоне, ну и возвращался под вечер, перед отцом, а то и позже, если потом встречал друзей и знакомых с универа. Теперь он лучше понимал, что делала мама, вспоминая, что дома всегда было чисто, а их с отцом ждал завтрак, обед и ужин. Это ведь тоже работа. Бесконечная, рутинная, выматывающая, ежедневная. Как у него сейчас. Хотя маме попроще со стиралкой, пылесосом и всеми благами цивилизации, конечно.

Вспомнил, как узнал про местную магию и что такое эти «люды», которые не люди. Нелюди, короче. Большинство студентов – это реальные рептилоиды. Превращаются во всяких гигантских змей, жутких ящериц, дино-ящеров и прочих гадов. Дэн один раз случайно оказался поблизости от полигона, где у группы Оляны и остальных проходило практическое занятие по «обороту».

Оляна тогда превратилась в здоровенную и стрёмную виверну с зубищами, которая плевалась чем-то вроде сжиженного азота, всё вокруг замораживая. Дэн чуть кирпичей не наложил, когда увидел. Аж потом полгода эта тварь перед глазами стояла, когда он только начинал про Оляну думать. Потом всё же организм молодой переборол психическую травму, но всё равно стрёмно это… Начинаешь бздеть, мало ли полнолуние, затмение, месячные, гон, инстинкты опять же. А он такой монстрятине на один зубок, если что. На жертвоприношение для Бейлор от него может тупо ничего не остаться.

С этим жертвоприношением тоже… Фигня какая-то. Девчонки сказали, что их в прошлом году никто предупредить не мог, а с ним они спокойно про это болтают. То ли потому что он не люд, то ли что. Но Дэн глубоко внутри считал, что всё это потому, что его уже списали. И те, кто его лечил в начале, и сами девчонки. Ждали уже не дождались, пока его того этого. Сгинет, в общем, с глаз долой. И не надо вину чувствовать и делать с ним что-то. Даже дура-Юлка в последнее время всё реже к нему заглядывала. Принесёт пирожок и свалит. А как все студенты свалили, пирожков вообще не стало. А он уже привык вообще-то. Могла бы сестре своей поручить.

И так-то на лежалой подстилке из соломы не особо разоспишься, а тут ещё всё чаще ему кошмары стали сниться. В основном как он в камень проваливается. Блуждает по тёмным коридорам пещер бесконечно и найти выход не может, а потом падает в какую-то пропасть. Или как на алтаре ему кровь пускают, и он усыхает весь и в этого чёрного полурослика с копытами обращается, а потом к нему Янна со своей белой невыразительной мордой лица склоняется, будит, похлёбкой поит той склизкой да ошейник на шею цепляет, и душит этот ошейник так, что Дэн подскакивал, хватая воздух, и ещё долго не мог отдышаться.

Обычно кошмары снились раз в неделю где-то, чаще всего свои сны он не помнил, так как просто проваливался в черноту и просыпался от шума кухни. А как девчонки с остальными свалили, так кошмары тревожили всё чаще, буквально один за одним. Что спал, что не спал, один фиг не выспался, и ощущение, что тебя палками били. А Дэна били, когда он однажды решил забить на всё, и ещё истерику закатил и целый котёл супа опрокинул. Случайно. Почти. А может и нет. Кроме того, что ему два дня есть не давали официально, так ещё и наказание назначили. Больно было и обидно. Он такой злой ходил пару дней, что от него все шарахались, а потом навалилась апатия, которая затягивала, словно в трясину.

Постоянным напоминанием, словно перетекая из кошмаров в явь, маячили черные вылвы, которых он заметил на стенах. Ютились там, как жуткие птички, вызывая дрожь отвращения. Он точно не хотел становиться такой же хренью и на всю жизнь оказаться замурованным в этих подземельях. К тому же в последние дни эти вылвы стали что-то шептать и привлекали его внимание, так что Дэн любую минуту старался проводить вне давящих стен, на улице, чтобы не видеть этих существ, бывших некогда людами.

Однажды он забрался далеко от основной горы и остановился на отвесном утёсе. Внизу зияло настоящее ущелье, наверное, с полкилометра глубиной. Точно один шаг – и всё.

И от этой мысли Дэн замер.

Всего один шаг, короткий полёт – и он точно не будет больше ни мучиться, ни думать, и не достанется этой чёртовой богине. Что вот она – возможность сделать так, чтобы всем стало проще. Дэн осознал, что не хочет он никого дожидаться, умолять, унижаться, а потом ещё семь лет ишачить и пятки чьи-то целовать. Бояться не хочет. Ничего уже не хочет. Ни-че-го. Да его наверняка уже и родители похоронили.

Слёзы, выступившие из глаз, подхватил ветер.

Дэн снова взглянул вниз и, закрыв глаза, шагнул вперёд, не увидев, как из-за деревьев к нему молниеносно и бесшумно движется длинный чёрный зверь с белой гривой.

* * *

Бай, извернувшись в воздухе, успел схватить руку брата и повис, глядя в чёрные глаза. Смена облика, как всегда, временно его оглушила. Впрочем, в этот раз всё было иначе, и ему не пришлось даже мгновения бороться за владение телом, потому что оно оказалось пустым.

Хэй поднял его, и они сели, привалившись спинами друг к другу. Снова раздельные.

– Боюсь, что парень в конце создал нам проблем, – выдохнул Бай, глядя вдаль. – Его душа оставила тело, так что я…

– Ты не сможешь его покинуть без гибели тела? – сразу понял брат-близнец.

– Нет, не смогу, – Бай рассматривал сбитые руки с грязными ногтями и восстанавливал кожу. – Но с другой стороны…

– У тебя появилось своё тело, – закончил за него Хэй. – Почему он вообще?..

– Полагаю, это импульсивное решение, – подумав, ответил Бай, прекрасно понимая брата и вне их общего тела, точнее, тела Хэя. – Он был слишком слаб духом. Хорошо, что мы успели.

– Да… – ответил ему Хэй, и они, не сговариваясь, легли на спины, положив головы на ноги друг друга, непроизвольно формируя символ Тайцзи. Круг белого и чёрного лун-драконов.

Бай прикрыл глаза, чувствуя усталость. Им надо привыкнуть к телам. Особенно ему.

Он не помнил, как они оказались в одном теле. Даже юность, когда у него имелось собственное тело, всплывала в памяти весьма смутно. Кажется, он был могуч и силён. А потом наступила чернота, в которой он долго висел маленькой белой каплей. Пока не вспомнил, кто он, и ответил на бесконечно спрашиваемый вопрос, который, как выяснилось, постоянно задавал ему Хэй, чтобы он не исчез вовсе.

«Кто ты?»

Бай лишь понял, что умер, и брат-близнец не нашёл ничего лучше, чем пустить его дух в своё тело, дав ему пристанище и обрекая себя на невозможность перевоплощения. Потому что в Звере ещё могли жить два духа-близнеца, а в людском теле уже нет. Либо им обоим наступил бы быстрый конец.

Прошло много сотен лет, прежде чем Бай окреп настолько, чтобы суметь отделиться.

После облика Зверя людское тело казалось неповоротливым, непропорциональным, коротким и неуклюжим. Он уже не помнил, как это – быть в таком теле. Его раздражал урезанный спектр восприятия запахов, звуков, эмоций и магии. Без когтей и клыков он чувствовал себя почти беззащитным. Даже сейчас привыкание к людскому обличью занимало время.

Бай не стремился разделятся. Они жили так с братом тысячу лет, и он не помнил иного. Но всё изменилось, когда по заданию деда им надо было навестить одну из его будущих жён и посмотреть, что это за девушка. Они планировали понаблюдать издали, но слишком уж подходящее тело нашли поблизости. А Баю стало интересно поговорить с тихой задумчивой красавицей… Та случайность переросла во влюблённость. Бай нашёл свою суженую и уже не хотел прежнего существования. Вот только… Всё слишком сложно.

Деда мало кто мог превзойти по силе и прозорливости, тот думал не на шаг, а на тысячелетия вперёд. Бай привык воспринимать его как несокрушимую, монументальную гору, которую никому не превзойти, считать непререкаемым авторитетом и тем, кто всегда прав… И всё же ретивое сердце томилось, и Бай выбрал. А за ним выбрал и Хэй, хотя поругались они тогда с братом знатно, а от его помощи вышло больше неразберихи и ущерба. Но всё же действовали они вместе и сообща, как привыкли жить единым организмом все эти столетия.

Бай дышал полной грудью. Выбор сделан.

* * *

Белая вылва, которой они ещё в виде Зверя оплатили обучение в Змейлоре золотом и самоцветными камнями, встретила их с братом и отправила в крыло кудесников и шаманов на постой.

Бай рухнул в постель, прикрыв глаза от удовольствия понежиться на мягкой лежанке, эту радость он открыл для себя пару лет назад, когда долго был в теле Миши. Хэй предпочитал отсиживаться в воде, а ему тогда приходилось изображать из себя настоящего человека. Даже ночевать в доме его деда.

Сейчас же, когда он стал практически заложником чужого тела, придётся стать людом минимум на семь лет. Иначе… Иначе никак. Бай думал о встрече с Оляной, что сказать, как поступить.

– Ты думаешь, что она не поймёт, что ты это ты? – фыркнул Хэй, хотя Бай не произнёс ни слова. – Тогда она вряд ли суженая…

– Возможно, что и нет, ведь я теперь не одержимый, – задумчиво протянул Бай.

– Через две недели, когда они вернутся, и узнаем, – вздохнул брат, отворачиваясь спиной.

Бай попытался уснуть, но сон не шёл, слишком волнительно было от того будущего, что ему уготовано, да и без ощущения Хэя рядом оказалось как-то пусто. Брат тоже не спал, а лишь притворялся спящим, тихо вздыхая. За годы, проведённые в одном теле…

Хэй встал, хмуро посмотрел на него и молча поставил их кровати рядом. Бай улыбнулся брату, пододвинулся ближе к краю и сразу уснул, пригревшись от тёплой спины своего близнеца.

* * *

Оляна с сёстрами и Юлкой вернулась в Змейлор за пару дней до Змеиного дня. Они с Хэем наблюдали издали, не решаясь подойти, тем более что все готовились к празднику выпуска семикурсников.

– Этот Яровзор пойдёт с Ожегой. Стремглав с Озарой. Мы могли бы пригласить Оляну и Юлку, – предложил Бай брату.

– Ты думаешь, их за этот год никто не пригласил? – фыркнул Хэй. – Они тоже приглашены, только старшекурсниками. К тому же не стоит нам им показываться до испытания.

И Баю пришлось усмирить ревность. В общем празднике они также не участвовали.

Но всё же задумка их не была выполнена, так как на следующий день Бай случайно столкнулся возле общежития с Юлкой, которая там, оказывается, жила.

– Дэн, мы тебя потеряли! – налетела на него с упрёками Юлка. – Борщ и Добрынка не знали, где ты, и волновались вообще-то. И мы тебя нигде не находили… А ты… – подруга Оляны отступила на шаг и оценивающе взглянула. – Смотрю, ты приоделся. И выглядеть стал гораздо лучше. Значит, нашёл кого-то? Договорился? Или тебя всё же те парни пожа… в смысле взяли? – тараторила Юлка, не давая вставить и слово, что оказалось неплохо в общем-то.

– Так вышло, – улыбнулся Бай.

– Ладно уж. Главное, что у тебя всё получилось. А-то мы уже переживать стали, были всякие нехорошие предчувствия и… Не бери в голову… Ты и правда стал лучше выглядеть. Я же говорила девчонкам, что с непривычки такая тяжёлая работа парня из Яви может в гроб вогнать. Ой! В смысле, хорошо, что всё хорошо закончилось, – закруглилась Юлка. – Пойдём, мы тут с Озарой и Оляной решили в саду персиковом немного посидеть, расскажешь всё, – и потащила его к подругам.

Бай поймал взгляд Хэя, который успел спрятаться от вездесущей сирины, но почувствовал, что брат последует за ним.

Рассеянно слушая рассказ Юлки про то как они с девочками его потеряли и все кухни оббегали, Бай размышлял о том, как ему построить разговор с княжнами и Оляной.

Глава 2
Новая встреча

– Ну всё же обошлось, – ответила Озара. – Умеешь же ты себя накручивать, Ляна. Зато на вторую ступень тебя сам Прут Буреславович пригласил, а помнишь, как он бурчал поначалу?

– Да, наверное, – кивнула Оляна, задумавшись.

Сначала с военным делом не заладилось. Она вроде не была сильно впечатлительной, видела, как скотину режут, сама ощипывала дичь, чтобы приготовить из упитанной тушки что-то вкусное. Но собственноручно лишить жизни – это иное. С чучелами и мишенями она ещё справлялась, а вот когда их друг против друга поставили – так и начались трудности. Оляна колебалась, медлила и всегда проигрывала.

А ведь худших на курсе не допускали до следующей ступени, отсеивая. Оляна не хотела подводить сестёр и упрямо занималась, несмотря на угрозы и ворчание наставника, который пророчил ей вылет.

Ожега помимо своих тренировок стала каждое утро заниматься с ней дополнительно, вставая напротив и давая ей привыкнуть к сшибкам. И Стремглав тоже помогал, и Озара, и ещё некоторые парни с курса. Ожега говорила, что сила удара у Оляны есть, а вот меткости недостаёт. Правда же заключалась в том, что она и не хотела никуда и ни в кого «метить», попадать и ранить. Она бы с большим удовольствием пошла на курс целителей, как Юля.

Прут Буреславович на уроках разорялся, что Оляну жалеют в спаррингах, высказываясь в том ключе, что в реальном бою её жалеть не будут, а сокурсники оказывают ей медвежью услугу тем, что сдерживаются и поддаются.

Оляна понимала это и попросила её не жалеть и не щадить. Случилось это примерно за сороковник перед экзаменами. И ох как туго ей пришлось. Но если раньше она не проигрывала только самому хилому из их группы – Бужору Арджешу, то после таких тренировок зашла в серединку группы.

Озара и Оляна наперебой говорили, что Оляна физически вполне сильна, да и магии у неё чуть ли не больше, чем у них обеих, а всё дело в том, что она морально не готова к непосредственному столкновению с противником. Но на экзамене в Нави, когда угроза оказалась реальной и пришлось защищать Юлю и Матару…

Оляна вздрогнула, вспомнив, какой беспощадной была.

– Давай лучше о выборе предметов поговорим, – отвлекла её Озара, которая сосредоточенно делала правки в своей прошлогодней схеме. – Я ещё поспрашивала у старшекурсников, кто учился со мной на искусничестве, так что вроде бы теперь всё точно. Ведь чтобы попасть на военное дело второй ступени, кроме успешного экзамена, который у нас есть, нужно пройти защиту и сокрытие первой ступени, а также иметь первую ступень теории пространства и перемещения. Значит, если ещё на второй оборот пойти, где, надеюсь, мы всё же дойдём до совместного обращения, у нас уже все будут слоты забиты. Блин, жаль, я думала, что мне на второй уровень искусничества хватит, но для неё требуется первая ритуалистика, да и ты с ритуалистикой второй ступени тоже пролетаешь, для неё ещё первую алхимию надо получить. Кстати, для третьей ритуалистики нужна ещё и первая ступень искусничества. Фух…

– Теорию пространства и перемещения Ожега получила в прошлом году, она что выберет? – поддержала разговор Оляна.

– Наверное, вторую ступень, говорила, что вообще очень интересно, – ответила Озара. – А может, ей лучше на шаманизм пойти. Тогда можно на раскрытие дара второй ступени потом идти на третьем году обучения. До чего же тут всё сложно…

                                             

– А Юля что решила? – Оляна заглянула в схему Озары, которую та сделала цветными стикерами и стрелками. С ритуалистикой она и правда пролетала. Там кроме первой алхимии ещё и первое целительство требуется, у Озары там появилась двойная стрелка. Да им и на уроках говорили, что даже второй уровень сложно взять, а третий и подавно. – Для третьей ритуалистики нужно будет ещё и первое ТПП, которое я в этом году выбираю, это кроме первого искусничества, – подсказала она сестре, и та вычертила новые связи.

– Ага… Так… Юлю спросим, когда вернётся, она пошла снова Данилу проверить и поискать, странно, конечно, никто про него уже пару дней ничего не слышал, – протянула Озара. – Но у неё если всё вокруг кудесничества закрутиться, то можно второй уровень уже в этом году взять. Для него ей только первое искусничество понадобится. Но для предметов второго порядка предметы первого могут быть параллельно. А для второго целительства ей еще ТПП с нами учить и алхимию. Зато на следующий год сможет взять второе целительство уже. Но его два года проходят… успеет ещё алхимию вторую подучить, чтобы потом на третьей ступени целительства пригодилось. В общем, всё не так, как мы в начале думали.

– Угу, – Оляна завернулась поплотней в плед, поглаживая Казимиру.

К посиделкам в саду они подготовились и взяли новые плетёные кресла, столик и её качалку из комнаты. Кресла удалось заказать в селении в долине через Яровзора, который мог туда спускаться по праздникам. В этом году они тоже смогут спуститься в долину.

Озара убрала в Дымку свою монструозную схему и попросила у своего коловерши где-то выменянную книгу по второму искусничеству. Оляну забавляло, как они вместе с Дымкой читали. Кот иногда придерживал лапкой страницу, и они что-то молчаливо, но бурно обсуждали.

– Девочки, я его нашла! – от крика Юли за спиной Оляна чуть не вздрогнула, потому что и сама решила почитать, точней, перечитать понравившийся роман и слишком глубоко погрузилась в подзабытый сюжет.

– Всё у него получилось. Ещё и лучше, чем у нас. Он от парней из крыла кудесников и шаманов выходил. А я говорила, что ему из-за работы непривычной так худо было! – хвасталась Юля.

Оляна повернула голову и замерла, чуть не открыв рот. Рядом с подругой шёл как будто прибавивший в росте и ширине плеч Данила. В новой, сидящей по фигуре одежде, опрятный, с чистыми, как-то иначе уложенными волосами, которые стали как будто чуть светлей. Даже взгляд сиял ярче и улыбка…

Внутри словно что-то оборвалось, а дыхание на миг прекратилось, как от удара под дых. Оляна сосредоточилась, открывая Дар, но никакого подозрительного свечения ауры, как в прошлый раз, не увидела. Но… Но… Всё равно все её чувства говорили о том, что перед ней…

От Данилы, которого они по рассеянности своей протащили в Змейлор, Оляне приходилось серьёзно экранироваться. Его эмоции неприятно жгли и жалили завистью, злостью, агрессией, а ещё чаще липкой похотью. Даже хуже, чем от Миши тогда, когда тот напал на неё. Оляна передёрнула плечами от неприятных воспоминаний. Данила сдерживал свои мысли и притворялся хорошим и безобидным. Но даже Юля заметила, что с парнем что-то не так, и ходили они к нему в компании парней или с сёстрами.

Оляна пыталась предупредить Данилу, что астральная паутина со стен начинает липнуть к нему всё больше, и чем больше грязи в его мыслях, тем быстрей его заберёт Бейлор, но тот предупреждению не внимал или не понимал, о чём она говорит. В глубине души Оляна считала, что Данилу они после возвращения из Нави больше не увидят… Отказ тех парней подкосил его, и процесс «окукливания» происходил всё быстрей, а потом они были вынуждены уйти из Академии почти на пятьдесят дней и оставили его без пригляда.

Ожега так и вовсе сразу сказала, что сгинул Данила, когда по возвращению они его не нашли. И только Юля ещё пыталась отыскать человека, который не хотел бороться за свою свободу и счастье.

Сегодня от «Данилы» ощущалось умиротворение, удовлетворение и восхищение, направленное на Оляну.

– … Теперь осталось только дождаться, когда твой хозяин пройдёт испытание. Надеюсь, что… – болтовня Юли резко прекратилась. – Странно. Я не могу об этом говорить. Но почему? Раньше же мы столько раз это обсуждали?

У Оляны вдоль позвоночника прокатилась нервная дрожь, возможно, вместе с чешуёй, догадка подтверждалась.

– Ты о… – пробормотала Озара, не отрываясь от книги. – Интересно. Я тоже не могу спросить об этом. Получается, что слуге с хозяином мы не можем рассказать…

– Но это же хорошо! – воодушевилась Юля. – Ты сама говорила, что это как подтверждение, что Бейлор приняла «на заметку»…

– Здравствуй, Бай, – усмехнулась Оляна, глядя прямо в глаза «Данилы», решив, что проверку лучше всего провести немедленно. Парень, которого привела Юля, моргнул и одновременно радостно и удивлённо посмотрел на неё. Не отрицая, впрочем.

Озара резко вскинулась и вскочила, заставив Дымку с мявом спрыгнуть с колен, и оказалась рядом. Юля застыла с открытым ртом, а потом, как деревянная, повернулась к своему спутнику и отпрянула от него на два шага.

– Ты!

– Присаживайся с нами, Бай. Поешь, – Оляна и сама удивлялась своему хладнокровию. Но, пожалуй, лучше оно, чем заалеть щеками и выдать дрожь рук. Руки её продолжали гладить Казимиру.

– Ты обманул меня! – воскликнула Юля, которая удивлённо таращила глаза.

– Я не обманывал. Просто… Ты и слова мне вставить не дала, – Бай сел на предложенное место. Разве что ладони на колени не положил, показывая свою безобидность.

Оляна сама положила на тарелку пирог и персики, собранные в этом же саду, и передала Баю. От него ощущался умиротворяюще ровный и приятный эмоциональный фон, который убаюкивал, заставляя расслабиться каждую мышцу в теле.

– Подождите! А что теперь станет с Дэном? – возмутилась Юля. – Эй, ты опять украл его тело?

– Я уже позвала Ожегу и парней, – тихо шепнула Озара, стоящая за плечом, и Оляна кивнула сестре, которая всё же вернулась на своё место.

– Тот парень, о котором ты говоришь… – Бай замялся, посмотрев на Юлю. – Он погиб.

– Ты убил его⁈ – вскинула руку к лицу Юля, зажимая себе рот. На её глаза навернулись слёзы. – Ох… Даня…

– Я не убивал его, – покачал головой Бай. – Когда я занял это тело, душа уже покинула его. Не знаю, что точно приключилось, но решение он принял и исполнил сам.

– Это случилось недавно? – спросила Оляна. Она оценивающе посмотрела на Бая. Учитывая, что тот заполучил тело целиком в своё пользование, у него было ещё очень много черт Данилы. Значит, не успел полностью преобразовать «под себя». У водных существ это получается лучше всех, учитывая, что людские организмы на семьдесят-восемьдесят процентов состоят из воды. Вон уже и волосы начали светлеть и фигура перестала быть рыхлой.

– Да. Пару дней назад. Перед самым вашим возвращением, – ответил Бай. – Он… Хотел прыгнуть с северного обрыва. Я еле успел, но…

– Ты теперь не сможешь просто так покинуть это тело, – сказала Озара, не спрашивая, а утверждая. – Я много читала про одержимость.

– Да, – кивнул ей Бай. – Если я вернусь к брату, это тело умрёт.

– Кстати о твоём брате, – спохватилась Юля. – Он тоже здесь?

– Да.

Они оглянулись туда, куда кивком головы показал Бай.

Чернявый парень с длинными волосами, которого в прошлый раз Оляна не слишком хорошо рассмотрела в тумане и растерянности, шёл в серединке между Ожегой и Яровзором. Замыкал их процессию Стремглав.

Хэй и правда оказался очень красивым, с утончёнными чертами и похожим на корейского айдола, как и описывала его Юля. Это показалось Оляне забавным.

Их стало довольно много, и Яровзор со Стремглавом предпочли встать стражей за спинами Хэя и Бая, прислонившись к деревьям.

– Что ж… Давайте всё обсудим. В прошлый раз мы не стали слушать Бая с братом, и это не очень хорошо закончилось, – прижала пальцы к вискам Озара, взяв на себя роль переговорщика. – Так зачем вы здесь?

– Чтобы пройти испытания и учиться в Змейлоре, – сказал Хэй. – Приглядим за вами.

– То есть Ящер знает, что мы здесь? – уточнила Озара.

– Знает, – ответил Хэй, пока Бай, не отрываясь, с нежностью смотрел на Оляну, отчего сердце начало мучительно и тоскливо биться в груди.

– Он может нас отсюда достать? – задала вопрос Ожега.

Братья переглянулись.

– Наш дед могущественный древний, – замявшись, ответил Бай. – Мы не знаем предела его возможностей. И даже его планы скрыты от нас. Он попытается. Или подождёт. Мы не знаем.

– Погодите-ка, – сказал Яровзор. – Хотите сказать, что эти парни – внуки этого вашего общего жениха, Хранителя Восточного удела? И они прибыли сюда за вами присмотреть, чтобы вы?..

– Не нашли себе других, – продолжил Стремглав, посмотрев на Озару.

Оляна тоже быстро взглянула на смущённую сестру. Та вроде бы недавно начала встречаться со Стремглавом, по крайней мере, они часто где-то гуляли вдвоём и занимались вместе, и, похоже, как и Ожега, рассказала, какие трудности их ждут.

Хэй фыркнул, даже не оглянувшись на Стремглава.

– Плевать нам на тебя и твоего друга, пока вы не заритесь на чужое…

Яровзор нахмурился и потянулся к очкам, Стремглав чуть прищурился, воздух словно задрожал от напряжения, но его перевал резкий стук ладонью по столу.