Текст книги "Мой грешный муж (ЛП)"
Автор книги: Мия Винси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)
Глава 5
БРИТАНСКИЙ МУЗЕЙ будто решил поиздеваться над ней, потому что там оказалось полно мускулистых мужчин с обнаженной грудью.
Кассандра поспешила по выставочным залам в поисках своей бабушки, но обнаружила только полуобнаженных богов и воинов. Они украшали потолок вестибюля, возвышаясь на два этажа над ее головой. Они толпились на галереях, слишком занятые разминанием своих мраморных мускулов, чтобы заметить, что забыли надеть бриджи. Они висели на стенах, расписанные в мельчайших деталях, вплоть до последнего завораживающего мужского изгиба.
Она рассматривала один из таких набросков – мускулистого Святого Себастьяна, обнаженного, если не считать набедренной повязки, и пронзенного стрелами, – когда к ней подошел сотрудник, чтобы предложить свою помощь.
Поскольку он был одет, Кассандра смогла сказать ему, что ищет герцогиню Шербурн. К счастью, герцогиня нигде не оставалась незамеченной, и он проводил Кассандру вверх по широкой лестнице с богато украшенными перилами из кованого железа, через ряд галерей, где хранились предметы старины и природные редкости, прежде чем оставить ее в комнате с видом на сады, ярко освещенной благодаря ряду огромных арочных окон.
В комнате стояло около дюжины больших деревянных ящиков, каждый высотой ей по локоть, с откинутыми крышками, из которых на пол высыпалась упаковочная солома. Ее бабушка стояла у стены, оглядывая помещение.
– Вот и ты, Кассандра, моя дорогая. – Герцогиня помахала ей рукой. – Подойди, посмотри на это.
Герцогиня была одного роста с Кассандрой и была одета в стильное оливково-зеленое платье и тюрбан в тон, скрепленный большой круглой серебряной заколкой. Ее зеленые глаза сияли, а лицо, подчеркнутое самыми благородными чертами, было оживленным.
– Ты хорошо выглядишь, бабушка, – сказала Кассандра, слегка ей кивнув.
– Ты тоже, моя дорогая. – Бабушка одобрительно кивнула в сторону красновато-коричневого утреннего платья Кассандры.
– В тебе больше от твоего отца, чем я думала. Я рада, что ты смогла встретиться со мной здесь. Сэр Артур планирует свою выставку и попросил моего совета. Ты знакома с творчеством сэра Артура Кеньона? Он – лидер в своей области.
Она погладила свое ожерелье из халцедона, улыбнулась и подошла к ближайшему деревянному ящику.
– Подойди. Ты будешь поражена этим.
Кассандра будет поражена. Она станет такой, какой захочет ее видеть бабушка, если это поможет Люси.
До тех пор, пока «это» не было какой-либо формой обнаженного мужчины.
С улыбкой она послушно подошла к ящику и заглянула через край на…
Камень.
Он был большим, квадратным и белым – впечатляющим по всем трем параметрам, – но все же это был просто камень.
С другой стороны ящика ее бабушка смотрела на камень, прижав руку к горлу.
– Разве он не чудесен?
Кассандра продолжала улыбаться и внимательнее присмотрелась к камню. Она заметила, что по краям камня высечены узоры: выступы, завитки и, возможно, свинья? Хорошо. Свиньи были очаровательны, она могла говорить о них часами. Но нет. Это была не свинья. Просто выемка в форме поросенка.
– Сэр Артур сам привез его из Греции, – с придыханием произнесла герцогиня. – Он говорит, что это часть древнего храма. Сэр Артур утверждает, что классические статуи и здания были раскрашены в яркие цвета, хотя большинство ученых настаивают на том, что он ошибается и что мрамор без украшений является наиболее привлекательным и аутентичным. В Обществе антикваров разгорелся ожесточенный спор.
Кассандра представила себе группу стариков, бросающих друг в друга большие белые камни.
–Это звучит завораживающе, – сказала она.
Она последовала за герцогиней к другому ящику и с энтузиазмом похвалила точно такой же камень.
– Я никогда не была синим чулком, – сказала герцогиня. – Шербурн бы этого не одобрил, но даже он согласен с тем, что обширные знания о мире не дают леди заскучать.
Она приятно улыбнулась.
– Твою мать никогда не интересовали мои советы по поводу образования моих внучек.
– Кстати, о моей матери...
– О, смотри, а вот и сэр Артур.
Сэр Артур Кеньон был крепким джентльменом лет пятидесяти, который производил впечатление человека, любящего активный отдых на свежем воздухе. Он вошел в комнату, приставив к глазу монокль. Увидев герцогиню, он отвесил глубокий галантный поклон. Герцогиня ответила грациозным кивком, ее лицо озарилось девичьей улыбкой и слегка порозовело.
Вот теперь эти камни стали интереснее!
– Что ж, Кассандра, моя дорогая, было приятно тебя увидеть, – сказала ее бабушка, не сводя глаз с сэра Артура.
Веселье Кассандры угасло. Это была вежливая речь, как выразился бы мистер Девитт. Перевод: «Я больше не хочу с тобой разговаривать».
– Полагаю, мы скоро снова увидимся, – продолжила герцогиня. – На этой неделе ты, конечно, придешь на раут к своему дяде Моркамбу, и я пришлю приглашение на мой бал, который состоится меньше чем через три недели. Я с нетерпением буду ждать встречи с тобой там.
С этими словами герцогиня повернулась и направилась через всю комнату к своему кавалеру и его большим камням, на мгновение лишив Кассандру дара речи.
– Бабушка! Ваша светлость! – позвала она, собравшись с силами и поспешив за ней. – Есть одно важное дело...
Ее бабушка замолчала, поджав губы.
– Так в чем дело?
– Дело в Люси, ей уже девятнадцать, и ей давно пора появляться в обществе, и, поскольку ты все равно устраиваешь бал, может быть, ты будешь так добра...
– О боже, я боялась, что это будет что-то в этом роде. – Ее бабушка бросила быстрый взгляд на сэра Артура, прежде чем продолжить. – Чтобы ввести девушку в общество, требуется немало времени. Ты можешь подумать, что я сижу сложа руки и только и делаю, что жду, когда мои внучки примчатся из деревни и начнут требовать одолжений, но у меня плотный график, и я не могу просто так отказаться от своих других обязанностей, чтобы позаботиться о вас.
– Я не имела в виду... – Кассандра замялась с ответом. – Представления ко двору не будет. Просто, если Люси дебютирует на твоем балу...
– Я не понимаю, почему леди Чарльз не позаботится об этом.
– Мама нездорова.
– Понимаю. Что ж, твой отец настоял на том, чтобы жениться на ней. Но это было десятилетия назад, и сейчас это не имеет значения.
– Люси особенная, – поспешила сказать Кассандра, прежде чем бабушка успела снова отвернуться.
– Какие у нее интересы?
Создавать проблемы. Ломать вещи. Напиваться и петь непристойные песни посреди ночи.
– Она известная красавица. Она превосходно танцует, поет и подбирает наряды, и...
– И мне уже скучно.
Герцогиня вздохнула.
– Кассандра, дорогая, я дебютировала почти пятьдесят лет назад. В те времена танцы и наряды тоже вызывали у меня восторг, но позволь сказать тебе, что меняются лица, меняется мода, но разговоры остаются прежними.
– Если Люси сделает хорошую партию, это пойдет на пользу всей семье.
– Ты имеешь в виду лучшую партию, чем твоя? Я настоятельно советовала не выдавать тебя замуж за мистера Девитта – сына человека, который погубил мою Сьюзен! – но твой отец и слушать не хотел. И все же ты ждешь, что я прибегу к тебе на помощь, хотя ты сама создаешь проблемы.
– Я никогда в жизни не создавала проблем!
– Вот как? Тогда как ты называешь то, что твой муж и бывший жених вступили в драку возле клуба в Сент-Джеймсе прошлой ночью?
Этот фиолетовый синяк на щеке ее мужа. Ощущение его кожи под большим пальцем.
– Гарри? – спросила Кассандра. – Я имею в виду, лорд Болдервуд был тем, кто ударил его? За что?
– Тебе лучше спросить об этом своего мужа, не так ли?
Герцогиня слегка покачала головой.
– Ужасный человек этот твой мистер Девитт, но мои муж и сын настаивают на том, чтобы принимать его.
Она бросила еще один взгляд на сэра Артура, как будто он мог улизнуть в Грецию, если она не присмотрит за ним.
– Я вижу, ты разочарована, Кассандра, но я тут ни при чем. Твой отец ясно дал понять, что не ценит и не нуждается в моих советах, когда дело касается его детей. Я не знаю, о чем он думал.
«Лучше и не знать», – подумала Кассандра. Если бы ты узнала, это разбило бы тебе сердце.
Кассандра тогда тоже ничего не понимала.
– Вот о чем я думаю, Кассандра, дорогая, – сказал папа всего через неделю после ее свадьбы. Их призовая свинья Афродита принесла прекрасный приплод, и они с папой были в сарае, любуясь извивающимися, визжащими поросятами и соревнуясь в придумывании самых глупых имен. Кассандра мечтала о том, что в результате ее ужасной первой брачной ночи у нее родится ребенок, когда папа сказал:
– Теперь, когда ты замужем, я попрошу юристов перевести все мое имущество на тебя, то есть на Джошуа. Это убережет вас от дальнейших неприятностей.
Она спросила, какие неприятности могут возникнуть, и все, что он сказал, было:
– Никогда не знаешь, что может случиться.
За исключением того, что он знал. Он точно знал, что должно было случиться.
Но она не могла ничего из этого рассказать, поэтому вместо этого сказала:
– Бабушка, пожалуйста. Не наказывай Люси за решения папы.
Ее бабушка рассмеялась, и это был удивительно приятный звук.
– Какая ты мелодраматичная, моя дорогая. Никто никого не наказывает.
Она нежно положила руку на запястье Кассандры.
– Просто у меня слишком много других обязанностей. Ты понимаешь?
– Да, спасибо. Я понимаю.
На этот раз Кассандра позволила ей уйти. Она наблюдала за тем, как герцогиня игриво похлопала сэра Артура по предплечью и втянула его в оживленную беседу, в которой она делилась своими предложениями по организации выставки. Сэр Артур с энтузиазмом кивал, мудрый человек, который знал, что совет герцогини лучше не отвергать.
Кассандра ушла и, ничего не видя, побрела по выставочным залам в поисках выхода. Возможно, она была эгоисткой, ожидая, что ее бабушка сразу же согласится ей помочь, как судомойка, но для Кассандры это было самой очевидной вещью в мире: человек ставит свою семью на первое место. И все же, если бы она сказала это, герцогиня согласилась бы, мило улыбнулась бы и повторила, что она слишком занята.
«Я слишком занята» было всего лишь приемлемым способом сказать: «Все остальное важнее, чем ты».
Как будет злорадствовать мистер Девитт, когда она признается в своей неудаче. Хуже этого будет то, что, вернувшись в Санн-парк, ей придется сказать Люси и Эмили, что она потерпела неудачу.
Снова.
Оказавшись лицом с мускулистыми мраморными воинами, она скрестила руки на груди и нахмурилась.
– Я присмотрю за своими сестрами. Я так и сделаю, – прошептала она воинам. – Если вы можете идти в бой без одежды, то и я найду другой способ.
Она ничего не знала о больших старых камнях, раскрашенных или каких-либо других, но она умела заводить друзей. Замужество понизило ее социальное положение, но она восстановит его. У нее будет так много друзей, что бабушка передумает, и даже если Люси взорвет здание парламента, их все равно будут принимать.
– И не пытайтесь остановить меня, – сказала она статуям.
Статуи не пытались остановить ее, и Кассандра решила считать это победой.
Однажды она последует примеру своей бабушки и будет вести самостоятельную активную жизнь. Но сейчас она ставила свою семью на первое место.
Семья! Вздохнув, она направилась к воротам, где ее ждал экипаж. Сестры ненавидели ее, мать забыла, как ее зовут, бабушка считала ее незначительной личностью, а муж хотел, чтобы она уехала.
Если бы она знала, что все так обернется, то взяла бы с собой своего кота.
Глава 6
Джошуа растянулся на диване в своем кабинете, напряженно размышляя, когда женский голос за дверью заставил его мысли рассеяться, как уличных мальчишек перед полицией. Он открыл глаза, но тут же наткнулся на вызывающий вид цветов на своем столе и снова закрыл их.
Будь проклята эта женщина. В течение трех дней, прошедших после того завтрака, она старалась не попадаться ему на глаза, но ее колонизация продолжалась безжалостно. Повсюду стояли вазы со свежими цветами, покоренный персонал улыбался чаще, а в самые неожиданные моменты в воздухе звучала фортепианная музыка, что было странным, так как он даже не знал, что в этом доме есть фортепиано. Надо признать, что прислуга также работала быстрее, и цветы не были неприятными, и оказалось, что музыка помогала ему думать.
Но дело было не в этом.
Другой голос за дверью: Филби. Хорошо: дворецкий не позволит отвлекать Джошуа. Сэмюэль, однако, частенько прокрадывался к нему; он прижимался к нему, положив свою темноволосую головку на руку Джошуа. Иногда он все еще чувствовал прикосновение этой головки, как будто даже его мышцы помнили мальчика.
Но, похоже, даже Филби не мог устоять перед любезным вторжением Кассандры.
Дверь открылась. Мгновение спустя она со щелчком закрылась. Даже не оборачиваясь, Джошуа понял, что он больше не один.
Он приоткрыл глаза, взглянул на незваную гостью – свежую, как одна из ее роз, в платье в розовую полоску – и снова закрыл их.
– Мистер Девитт, нам нужно поговорить.
– Уходите. Я занят.
– Вы лежите на диване и ничего не делаете.
– Я никогда не бездельничаю. Я не умею ничего не делать. Я человек, который не владеет искусством ничего не делать.
Он держал глаза закрытыми, но чувствовал ее присутствие, колеблющее воздух.
– И почему вы так упорно продолжаете оставаться раздетым? – спросила она.
– Раздетым? На мне ведь рубашка, не так ли?
Он проверил одной рукой. Да. Под баньяном на нем была рубашка. Он открыл глаза и заметил, что Кассандра наблюдает за его рукой, лежащей у него на груди. Затем она заметила, что он наблюдает за тем, как она наблюдает за ним, и поспешно начала переставлять цветы в букете, хотя ему казалось, что они расположены надлежащим образом. Легкий румянец выступил на ее щеках, таких же нежных, как те лепестки, которые она ласкала.
– Но ваш шейный платок, – сказала она, искоса взглянув на него.
– Мне он не нравится. Он стесняет мои движения.
– Ваш сюртук.
– Слишком тесный. Он стесняет мои движения.
Она вскинула руки, что заставило ее грудь двигаться.
– Одному богу известно, почему вы так озабочены движением. Вы не двигаетесь!
Одним прыжком он оказался на ногах. Он закинул баньян на плечи, затем лукаво взглянул на нее и, да, ага, снова поймал ее взгляд на себе. Она была нежеланной помехой, но, по крайней мере, с ней было интересно.
Он неторопливо подошел к ней, потянулся, чтобы достать из вазы несколько засахаренных лимонов, и оперся бедром о стол. Пока он жевал, она вытащила белый цветок на несколько дюймов, повернула его на несколько градусов, а затем отодвинула на один дюйм.
– В чем вообще смысл всех этих цветов? – спросил он.
Ее руки продолжали двигаться, быстро, уверенно, со знанием дела. Что бы она ни делала, композиция каким-то образом становилась более гармоничной. Умно. Бессмысленно, но умно.
– Свежие цветы – это приятно.
– Они бесполезны.
Он отошел подальше от этих дьявольски умелых рук.
– Ты срезаешь их, ставишь в вазу, а потом они умирают.
– Все умирает. Мы не можем избежать потерь, но мы можем компенсировать их удовольствием и радостью.
– Удовольствием и радостью?
Он резко обернулся.
– Вы пришли сюда, чтобы пофилософствовать? Если бы я хотел пофилософствовать, я бы обратился к работам кого-нибудь более...
Он подыскивал подходящее слово.
– Мертвого.
– Я буду иметь это в виду.
– Как долго вы собираетесь изводить меня? Ньюэлл говорит, что ваши усилия с герцогиней не увенчались успехом.
– Ей просто кажется, что ее семья пренебрегала ею. Она передумает.
– Если эта чертова женщина не хочет помочь вам, черт с ней. У вас есть друзья, – поспешно продолжил он, прежде чем она успела упрекнуть его за грубость. – Вас никогда не бывает дома, а я не могу сделать и двух шагов без того, чтобы кто-нибудь не сказал мне, какая миссис Девитт очаровательная, какая приятная, какой она любезный человек, и что нам стоит пойти на тот скучный ужин или на тот нелепый бал. Найдите кого-нибудь среди друзей, чтобы они помогли вам избавиться от Люси. – Он прошелся до камина и обратно, комната сегодня казалась меньше, чем обычно. – Как насчет той женщины, с которой вы были на днях – высокой, устрашающей?
– Арабелла, леди Хардбери?
– Та самая.
– Она предложила, но намекнула, что, возможно, находится в деликатном положении.
Его ноги замерли, а сердце бешено заколотилось от страха, что она может завести разговор о деликатных обстоятельствах. Он рискнул взглянуть на нее. Их взгляды на мгновение встретились, и затем она поспешно принялась расставлять предметы на его столе: отполированный кусок железной руды, вазочку с засахаренным лимоном, зеленое стеклянное пресс-папье, наполненное пузырьками в форме слезинок.
Но все, что она сказала, было:
– Кроме того, это дело принципа. Герцогиня – член семьи.
– Так вы продолжите пресмыкаться перед ней.
– Если это то, что я должна сделать для Люси. Я готова на все ради своей матери, сестер и детей. О…
Она плотно сжала губы, ее рука застыла на пресс-папье, но слово вырвалось, само собой. От него повеяло запахом, более спелым, чем летняя Темза. Без сомнения, она проклинала свой непослушный язык. Он проклинал.
Он дышал сквозь зияющую пустоту и призрачное ощущение головы сына на своей руке. Если она хотела детей...
– По улицам Лондона бегает множество детей, – огрызнулся он. – Выбирайте.
– Конечно, дети были бы для вас слишком большой обузой, не так ли?
Она со стуком уронила пресс-папье.
– Неудивительно, что у вас их не было в первом браке.
– Верно, – сказал он, не потрудившись поправить ее. – Обуза.
– И я слышала, приходил ваш брат Айзек, но он тоже обуза.
– Вы все чертова обуза. Так что, если это все, что вы хотели сказать, можете запихнуть свою правоту в свой чемодан и забрать ее с собой в ад.
Он подошел к двери и распахнул ее.
– А теперь убирайтесь. Я занят.
– Отлично!
Она сделала два шага в его сторону, высоко подняв подбородок и свирепо глядя на него, но остановилась.
– Только вот...
– Что? Что?
– Боюсь, я немного отвлеклась, – смущенно сказала она. – Я хотела сообщить вам, что сегодня вечером мы идем на раут в дом лорда и леди Моркамб.
Он захлопнул дверь и прислонился к ней.
– Мы?
– Да. Вы и я.
– Леди Моркамб пригласила нас?
– Она моя тетя. Конечно же, она пригласила нас.
Этого не могло быть. Пригласить Кассандру, возможно. Но и Джошуа? Дядя и дед Кассандры – маркиз Моркамб и герцог Шербурн – оба приглашали Джошуа, но не на более изысканные мероприятия, особенно если там присутствовал Трейфорд; общество старалось избегать присутствия Джошуа и его отца в одном зале.
– Мистер Дас и мистер Ньюэлл освободили ваше расписания на сегодняшний вечер, – весело продолжила она, не обращая внимания на свою назревающую светскую оплошность.
Он был слишком удивлен, чтобы обращать внимание на то, что она изменила и его расписание. Он оттолкнулся от двери и принялся расхаживать по комнате, пытаясь скрыть улыбку.
– Я был бы рад поприсутствовать, – сказал он.
– Хорошо. Это будет наш первый совместный выход в качестве супружеской пары.
Она улыбнулась. Неудивительно, что с такой улыбкой ее везде встречали радушно.
– Мистер Ньюэлл переговорил с вашим камердинером, мистером Викерсом, который подберет вам подходящий наряд и побреет вас. Пожалуйста, снимите сережку и постарайтесь посидеть спокойно достаточно долго, чтобы он смог как следует завязать ваш шейный платок. И если бы вы могли сделать более модную прическу...
Она посмотрела на его волосы, которые, действительно, стали слишком длинными. Ему было интересно, какой длины были ее волосы, когда она распускала их, все эти густые шоколадные локоны, ниспадающие ей на спину. У него не было возможности долго размышлять, прежде чем она повернулась, чтобы уйти, сказав:
– Просто... приложите усилие.
Ее юбки колыхались, когда она грациозно и целеустремленно направилась к двери, и он почти мог разглядеть очертания ее ягодиц и бедер под слоями ткани.
– Неужели у меня такая ужасная прическа? – спросил он.
Она остановилась и обернулась.
– Полагаю, она вам подходит.
Она снова оглядела его.
– Ваш синяк приобрел привлекательный желтый оттенок. Как у калужницы болотной.
– Возможно, Викерс сможет подобрать жилет в тон. Мне будет завидовать каждый денди в городе.
Она, казалось, не слушала. После недолгого колебания она снова подошла к нему.
– Почему Гарри, я имею в виду лорд Болдервуд, все-таки ударил вас?
– Как, черт возьми, вы узнали, что это был он?
– Вы ведь не причинили ему вреда, правда?
– Итак, теперь вы начали сочувствовать Гарри.
– Ну, вы крупнее, динамичнее и...
Она замахала руками. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она имеет в виду размер его плеч и груди.
– Он немного щуплый, не так ли? – сказал он. – Не все мужчины могут похвастаться таким мощным телосложением, как я, знаете ли. В юности я учился на кузнеца и работал грузчиком. Я все еще настолько силен, что могу удержать тонну стали на своем мизинце.
Она мило фыркнула.
– Вам нужно быть сильным, чтобы нести свое тщеславие, которое, должно быть, весит больше тонны.
– А кто вообще говорит о тщеславии?
Он изобразил обиду.
– Вы же сами начали говорить о том, какие у меня широкие и мускулистые грудь и плечи.
– Я никогда ни слова не говорила о мускулистых плечах!
– Так, теперь вы говорите, что я тоже щуплый. Ну что ж. – Он скрестил руки на груди, наблюдая, как ее глаза следят за его движением. – Это немного жестоко.
– Конечно, вы не щуплый! У вас фигура классического воина, и вы это знаете. Но это... Ох. Вы невозможны. Почему... О!
Не найдя слов, она закрыла глаза и прикрыла лицо рукой.
Увидев ее очаровательное смущение, Джошуа не смог продолжать в том же духе. Ему действительно нравилось дразнить ее, а ее очевидное любопытство к его телу стало для него прекрасным источником развлечения. Сорвать с нее маску вежливости и исследовать настоящую женщину, скрывающуюся за ней, было бы…
Это был бы очень, очень глупый поступок.
– Балтийские инвестиции, – сказал он.
Она отняла руку от лица и посмотрела на него блестящими глазами. Сегодня они были скорее зелеными, чем карими.
– Прошу прощения?
– Болдервуд потерял деньги на прибалтийской инвестиционной программе и винит в этом меня.
– О.
Ее глаза остекленели где-то на слове «инвестиции», что, к счастью, положило конец ее вопросам. Он предпочел бы не упоминать о нелепом обвинении Болдервуда в том, что Джошуа положил глаз на жену Болдервуда. Именно откровенное заявление Джошуа о непривлекательности леди Болдервуд привело его в ярость.
– В любом случае, пожалуйста, воздержитесь от каких-либо споров сегодня вечером и ведите себя как вежливый джентльмен.
– Как самодовольный бездельник? Тратить часы на завязывание шейного платка и сочинять глупые оды глазам женщин? Таково ваше представление об идеальном муже?
Она слегка улыбнулась, и он понял, что да, это был ее идеал. В конце концов, никчемный, смазливый Болдервуд чуть не стал ее мужем.
– Очень жаль, – сказал он, снова разозлившись на нее. – Я мог бы быть вежливым джентльменом, но я им не являюсь. И я рад этому. Я бизнесмен, житель Бирмингема. В Бирмингеме все ходят быстро, вы знали об этом? Потому что у всех нас есть цель и дела. А что касается этих ваших вежливых джентльменов, разгуливающих в модных шейных платках, потому что им больше нечем занять свое свободное время, – ба! Как жаль, что вам не удалось выйти замуж за одного из них.
– Не волнуйтесь об этом. Вы не тот муж, который мне нужен, но вы тот, который у меня есть. Я не хочу показаться неблагодарной, – поспешно добавила она. – Я безмерно ценю ту жертву, на которую вы пошли, женившись на мне.
Он пожал плечами и отошел от нее.
– Никаких жертв, – сказал он. – Это значит, что никто больше не сможет жениться на мне. Мне не нужна жена, поэтому меня вполне устраивает та, которую я едва вижу. Чем скорее мы сможем вернуться к тому положению дел, будто вас не существует, тем лучше.
В комнате воцарилась тишина, как будто его желание уже исполнилось. Он подавил желание проверить, здесь ли она еще.
Пока она не подошла к нему и не положила руку ему на локоть, выражение ее лица было мягким и умоляющим.
– Я знаю, что вы не такой человек, но не могли бы вы притвориться?
– Притвориться тем, кем я не являюсь?
Он отдернул от нее руку.
– В отличие от вас, мне не нужно, чтобы я всем нравился. У меня есть гордость.
– Некоторые из нас не могут позволить себе такую роскошь, как гордость.
В ее глазах промелькнуло что-то жесткое.
– Мне нужно, чтобы я всем нравилась, потому что тогда они будут приглашать меня в общество, хорошо отзываться обо мне и не замечать того факта, что я замужем за самым грубым человеком в Англии. Они с большей вероятностью будут рады видеть мою сестру в обществе и с меньшей вероятностью будут возражать, если кто-то захочет на ней жениться. И если Люси совершит что-то ужасное, у нас будет больше шансов, что все обойдется благополучно.
Она ткнула в него пальцем.
– И поскольку ваше поведение отражается на мне, чем лучше вы будете себя вести, тем больше шансов, что я найду решение проблемы Люси. После чего я снова перестану существовать, как вы так очаровательно выразились, а вы можете продолжать вести себя так грубо, как вам заблагорассудится.
Она сохраняла невозмутимый вид, но ее краткая речь была пропитана гневом, смешанным с разочарованием, обжигающим намеком на то, что какая-то часть ее души жаждала выкрикнуть эти слова, ударить его в грудь и швырнуть тяжелые предметы ему в голову. Ее чувство несправедливости, ее бессилие, ее неуловимая сила характера – он представлял, как они борются друг с другом, как пьяные в драке, сея хаос внутри нее, и только ее вежливость удерживает их взаперти.
Мужчина получше помог бы ей справиться с ее проблемами, чтобы она могла обрести покой.
Ну, он не был лучшим человеком, и у него были свои проблемы, и никто не видел, чтобы он ходил и приставал к людям с просьбами о помощи. Если они начнут взваливать бремя друг на друга, то никогда не поймут, когда нужно остановиться.
Кроме того, он согласился на формальный брак. Только формальный. Просто. Формальность.
– А что я получу взамен? – сказал он. – За то, что вел себя должным образом и притворялся тем, кем не являюсь?
– Зачем вам что-то нужно взамен?
– Когда сотрудник работает хорошо, я даю ему вознаграждение. Или когда бизнесмен колеблется в отношении сделки, я подбрасываю стимул, чтобы заставить его согласиться.
– Помощь своей семье должна быть достаточным стимулом.
– И все же это не так.
Она на мгновение задумалась.
– Чего же вы тогда хотите?
Чего он хотел, так это чтобы она оставила его в покое, перестала разрушать его жизнь, перестала заставлять его сомневаться в том, кто он такой, как сюда попал и кем хочет быть.
Поэтому он сделал очевидную вещь.
Он подошел к ней вплотную и положил руку ей на талию, чтобы удержать ее, ее тело было упругим и теплым под его ладонью. Он наклонил голову, так что его губы оказались так близко к ее уху, что он мог бы прикусить его. Прядь ее волос коснулась его щеки. Она была напряжена, и он чувствовал ее дыхание. Ее теплый, цветочный, женственный аромат проник под его кожу и просочился в кровь.
Он проигнорировал все это и прошептал ей на ухо. Он ясно, образно и сжато объяснил, что он хочет, чтобы она сделала с ним в качестве награды и поощрения за хорошее поведение.
Она отреагировала именно так, как он и предполагал: ахнула и отшатнулась от него, прижав руки ко рту и широко раскрыв глаза.
– Я никогда не совершу такой отвратительной, развратной вещи! – воскликнула она. – Как о таком можно было даже подумать!
В самую точку! Он ухмыльнулся, не обращая внимания на пустоту рядом с собой, там, где только что была она.
– Если вы отказываетесь подчиняться, я отказываюсь вести себя прилично, – сказал он.
– О, вы...
Ее прелестные полные губы шевельнулись, беспомощно подыскивая слова, чтобы выразить свое возмущение, затем она сдалась и выбежала, милосердно оставив его наедине с его смятенными мыслями.
