Текст книги "Он+Она (ЛП)"

Автор книги: Мишель Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Ложись в постель, – говорит она хриплым ото сна голосом и тянется, заманивая меня.

– Всё, что пожелаешь, – отвечаю я, ложась рядом.

• • •

– Ааааааааа! О, Боже! О, Боже!

Мои глаза широко раскрываются. Я быстро подскакиваю и выпрыгиваю из кровати. Сердце бешено колотится из-за крика Ши.

Она отчаянно машет руками, визжит и прыгает по комнате. Всё это выглядит как полное безумие, так как мой мозг ещё не проснулся, в отличие от тела.

Проходит некоторое время прежде чем я понимаю, что происходит. Она борется с птицей, которая залетела в комнату. Здоровая, толстая, грёбаная птица.

– Выгони эту тварь отсюда.

Хватаю подушку и размахиваю ей в воздухе, пытаясь выдворить это безумное существо через раздвижные двери, которые я, по-видимому, не закрыл на ночь.

Громко хлопая крыльями в ослепительном солнечном свете, птица улетает прочь.

Тяжело дыша от волнения, разворачиваюсь и иду обратно в спальню. Оказавшись внутри, слышу четыре громких удара в стену, которая разделяет нас с соседями. Мы с Ши переглядываемся и начинаем хихикать, совсем как вчера вечером. Это мгновенно прогоняет испуг, помогая моему сердцу вернуться к нормальному ритму.

– Думаю, соседи ненавидят нас, – говорю я.

– Конечно, это же не они проснулись от того, что птица устраивала гнездо у них в волосах.

– Прямо у тебя в волосах? – фыркаю я.

– Да, – отвечает она, всё ещё пытаясь восстановить дыхание и держась рукой за сердце. – Срань Господня, она напугала меня! Вот уж маленькие сучки! – она смотрит через открытую дверь, сжимает губы, упирает руки в боки и бегом устремляется на террасу. Растопырив пальцы, бросается в атаку на стаю птиц, которые расположились на нашей террасе, пожирая то, что осталось от печенья. Размахивая руками и ногами, она прогоняет их прочь. Мне хочется запечатлеть этот момент на фотографии, но я не могу отвернуться, боясь пропустить что-нибудь интересное.

Тру подбородок, глядя на неё, и понимаю, что в данный момент чувствую то же самое, что и в тот первый день, когда увидел её в аэропорту. Она – бесшабашная и чертовски милая девушка.

– Благодаря птицам, нам придётся купить ещё пошлых печений, – я игриво поднимаю и опускаю брови.

– Возможно, – она поджимает губы. Словно вдруг застеснявшись, сводит плечи и ступни. Прошлым вечером в какой-то момент она была готова скинуть свои джинсовые шортики, и я искренне сожалею, что вёл себя не совсем правильно. Сейчас она стоит передо мной с голыми ногами в своих трусиках-неделька, от чего мой член болезненно возбуждается, так как я помню события вчерашней ночи. Очевидно, с ней творится то же самое, потому что её щёки краснеют, по цвету напоминая сердце, изображённое на её большой футболке, свисающей с одного плеча, на которой написано «Моё сердце принадлежит Сан-Франциско».

Я молю Бога, чтобы её сердце принадлежало мне. Или она хотя бы просто доверилась мне, чтобы я мог покорить её до конца.

– Доброе утро, – робко говорит она.

– Скорее день, – я подхожу к ней и заключаю в свои объятия. Самое важное, она позволяет, так как часть меня беспокоилась, что её вообще не будет рядом, когда я проснусь. Это уже прогресс.

– Птицы что-то нашли в тебе, – говорю я, а она смеётся мне в грудь. Её тело быстро поднимается и опускается. Она отклоняется назад и смотрит снизу вверх.

– Мне кажется, что эти зомби-чайки каннибалы твои приспешники. Они просто-напросто следуют за своим хозяином.

– Ты меня подловила, – говорю я с напускной серьезностью. – Их миссией было забрать скучные печеньки, и они справились. Я с лихвой заплачу им пивом и кренделями.

– Это то, чем их можно подкупить? Я думала, они ведутся на птичьи мозги или что там ещё любят зомби?

– Они вегетарианцы.

– Конечно же, – Ши отстраняется от меня, и мне её уже не хватает. Она разводит руки в стороны, наслаждаясь солнечными лучами. – Какой прекрасный день. Чем займёмся?

– Чем пожелаешь, Солнышко.

Глава 28

Она

Хью принимает душ и одевается, затем наступает моя очередь. Тащу свои вещи в ванную и закрываю дверь. Сложив туалетные принадлежности на столик, раздумываю над тем, стоит ли принять лекарство на случай, если вдруг мой недуг снова настигнет меня. Вероятность наткнуться на свадьбу или на что-то аналогичное здесь, в Долине Напа, достаточно велика. Одна только мысль о такой возможности вызывает напряжение в плечах.

Откручиваю пробку, достаю таблетку и кладу на язык, однако проглотить не решаюсь. Я хочу стать выше этих лекарств, не быть прикованной к ним цепью, словно измученный пленник. На этот раз я хочу всё держать под контролем.

Выплевываю таблетку обратно на ладонь, бросаю её в унитаз и смываю. Не уверена, что поступаю правильно, но всё же стою, скрестив руки, наблюдая за тем, как она крутится в потоке воды и затем уплывает в канализацию.

Закрыв ящик столика, сажусь и начинаю раскачиваться туда-сюда, царапая руки ногтями.

С тех пор, как мы покинули город, всё складывается довольно хорошо, и я сильно сомневаюсь, что Люку удастся найти меня здесь. У него нет ни единой возможности выследить меня, и от этой мысли мгновенно расслабляюсь. Часть меня, хоть и опасно думать в этом направлении, всё же уверена, мне, наконец, удалось сбежать от него, и за это я должна быть благодарна Хью. Рядом с ним я чувствую себя сильнее, и хотя это меня смертельно беспокоит, делаю всё возможное, чтобы больше не бояться. Я могу достичь большего, если перестану бояться. Я хочу пнуть страх под зад, чтобы контролировать его.

Думаю, я смогу это сделать. Это просто необходимо сделать. Опираясь локтями на колени, рукой провожу по лицу. Глубоко вздохнув, хлопаю себя по бёдрам и встаю, собирая всю женскую силу, смотрю на своё отражение в зеркале. День, когда я приехала в Калифорнию, кажется таким далёким. А я уже чувствую себя сильнее. Цвет лица намного здоровее, а улыбка шире.

На самом деле я чувствую себя великолепно.

Снова возвращаюсь к событиям прошлой ночи, вспоминая, насколько возбуждающими были наши прикосновения. Если бы мы с Хью не остановились, то я бы точно добровольно сгорела в этом адском пламене страсти. Несмотря на то, что хочу это повторить снова и снова, прямо сейчас мне необходимо сосредоточиться на ежедневной рутине: душ, зубы, лицо, волосы.

Беру фен, втыкаю вилку в розетку и включаю его. Когда расправляю шнур, то случайно задеваю открытый пузырёк с таблетками. Он опрокидывается, таблетки высыпаются и, словно в замедленной съёмке, катятся по раковине, затем скрываются из вида в зияющей бездне канализационного стока.

– Нет! – кричу я, будто это может что-то изменить. Успеваю поймать три таблетки снотворного, теряя безвозвратно все остальные ужасные белые и розовые пилюли. Тревожно поскуливаю и, сжимая в руке то, что удалось поймать, падаю на колени, проклиная всё на свете, так как без рецепта мне не продадут ни одного пузырька, и последнее, что я собираюсь делать – звонить врачу, чтобы он выписал новый.

Сука судьба.

Хью стучит в дверь ванной:

– Всё в порядке?

– Да. – Мой ответ короткий и я понимаю, звучит он не совсем убедительно: нетвёрдо и неуверенно, напрямую отражая моё состояние. Кусаю внутреннюю поверхность щеки и обхватываю тело руками. Что я буду делать, если снова сорвусь? Смогу ли соображать, несмотря на панику, как это было в магазине Перл в Китайском Квартале? Я не знаю ответа на этот вопрос. Это был единичный случай, ведь раньше я никогда не справлялась. Но если продолжу двигаться маленькими шажками в этом направлении, то смогу в конце концов обрести контроль над собственным телом.

Глубоко вдыхаю через нос, взывая ко всем частицам организма преодолеть эту неприятность.

Я смогу.

Я смогу.

• • •

В конце концов чистая и одетая я выхожу из ванной. Хью осматривает меня, вероятно, заметив некую боль в моих глазах. Естественно он заподозрил, что что-то произошло, услышав шум, пока я была в ванной. Он стоит передо мной, а я засовываю руки в карманы, в ожидании его вопросов.

– Всё хорошо?

– Да, пойдём исследовать местность! – оживляюсь, когда он отпускает ситуацию, однако кажется, что он всё ещё смотрит на меня, пытаясь понять, настоящий мой энтузиазм или нет.

Он берёт кошелёк, ключи от номера и фотоаппарат, в то время как я удаляюсь в ванную, чтобы забрать сумочку. Затем мы запираем комнату и выходим на улицу.

Хью садится за руль и везёт нас на фестиваль в соседний город. За пределами Сент-Хелины машины паркуют на обочине дороги. Мы делаем то же самое и идём пешком в толпе к главной улице. Сегодня она закрыта для машин и заставлена палатками, торгующими винными бокалами ручной росписи, винными пробками, держателями для бутылок, футболками со стразами и надписями о вине, шарфами, шляпами, а также прочими всевозможными предметами, которые так или иначе связаны с вином. Тут можно встретить продавцов еды и других товаров, детские развлечения, домашний скот, надувные воздушные замки, и, конечно же, море вина.

– Это могло бы стать идеальным местом для продажи твоего вина из Долины Напа и печений с предсказаниями, – предлагает Хью.

– В отличие от тебя, я не шучу, а серьёзно рассматриваю эту возможность. Если ты собираешься построить здесь дом для меня, то мне нужна будет работа.

– Это правда, мисс не-знаю-вашего-имени.

Мы бродим по этому необычному городу в течение нескольких часов, наблюдая за парадами: сначала взрослым, затем детским и, наконец, парадом животных. Последний становится самым захватывающим. Все, начиная от домашних и сельскохозяйственных животных, заканчивая какими-то непонятными зверями, одеты в костюмы, связанные с вином. Мне больше всего понравился верблюд, покрытый кучей фиолетовых подушек, изображающий гроздь винограда. На табличке, свисающей с его шеи, написано: «Меня зовут Гиппопотам». В этот момент я решаю, что заведу дома в Напе собственного верблюда, с чем, наверняка, Хью не согласится.

Верблюд заканчивает шествие, и я следую за ним в надежде рассмотреть его получше.

– Смотри! – Отвлекаюсь и бегу к мастеру, который делает временные тату. – Думаю, что мне надо сделать одну. Что скажешь, если она будет у меня на спине? Бабочка?

– Это просто шутки, – говорит он, склоняясь над прилавком.

– А как по мне, так круто.

Именно так я себя чувствую рядом с Хью: свободной, красивой и, самое главное, обновлённой.

Рассматриваю рисунки и останавливаюсь на простом чёрном контуре бабочки Монарха с широко расправленными крыльями. К моему разочарованию, приходится встать в очередь за четырьмя детьми, которые хотят обзавестись временными татуировками: один – Губкой Бобом, другой – Человеком-пауком, а ещё двое – Дашей-путешественницей. Когда подходит моя очередь, сажусь на стул, открываю часть спины и объясняю художнице, где хочу сделать татуировку. Она кивает и немедленно принимается за работу, протирает место будущей татуировки и прикладывает трафарет.

– Не передумала? – спрашивает Хью. – Это очень ответственный шаг.

– Думаю, тебе нужно выбрать похожую картинку на копчик. Но у парней она, наверное, имеет другой смысл.

– Как неоднозначное клеймо? – смеётся он и качает головой. – Ни за что на свете.

Когда я, наконец, официально обзавелась бабочкой, встаю и смотрю в зеркало:

– Мне нравится!

– А ты хотела бы сделать настоящую? – Хью проводит пальцем по нижней части моей спины.

Я закрываю глаза, умирая от его прикосновения.

– Никогда, – сглатываю слюну, пытаясь сложить слова во вразумительный ответ, но это очень трудно, когда он приводит меня в смятение таким способом. – Я до смерти боюсь иголок, больниц и всего, что связано с медициной.

Как только он убирает руку, открываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Завязываю нижнюю часть рубашки в узел, подобный тому, в котором держит меня Хью, и теперь виден мой живот и новая чудесная поддельная татуировка. С ней я чувствую себя сексуальной.

– Почему?

– Это одна из тех историй, которые тебе не захочется услышать, – когда я произношу эти слова, то шрамы на моём лице, голове и ноге начинают пульсировать в унисон.

Хью смеряет меня недолгим взглядом, а я понимаю, что только что потеряла бдительность и ненамеренно выдала правдивые сведения о себе. Да, я и раньше сообщала незначительные детали своей реальной жизни, однако мне удавалось завуалировать их всякими глупостями. И ничего до этого я не рассказывала, предварительно не обдумав. Я настолько расслабилась рядом с ним, что начала забываться.

Жду, что он попытается узнать подробности, но этого не происходит. Так же как и утром, он отпускает ситуацию. Вместо этого, его рука обвивается вокруг моей спины, и Хью притягивает меня ближе, словно защищая от моих секретов. Он не знает этого, однако чем ближе мы становимся, тем более настоящими кажутся наши отношения.

Наверное, Хью сделал выводы после моих многочисленных побегов, и, несмотря на мои явные небылицы, у него по какой-то причине осталось желание быть со мной. А я, больше чем когда-либо, хочу быть с ним.

Клоун, участвующий в параде, проходит мимо нас со связкой разноцветных шаров в виде конфет-хлопушек. Они раскачиваются в воздухе, ударяя меня по лицу, однако сквозь их прозрачные очертания я вижу лицо – то лицо, от которого сбежала, и моё сердце останавливается.

Глава 29

Он

Ши крепко прижимается ко мне и отталкивает от себя несколько розовых шаров. Один из них лопается, напугав людей вокруг, и клоун, держащий их, поворачивается к ней со словами: «Осторожнее, леди!» Он смеряет её раздражённым взглядом и уходит прочь.

Я жду её остроумного ответа, достойного хорошего чувства юмора Ши, но вместо этого, опуская голову вниз, вижу, что она сидит на корточках на асфальте, её плечи сгорбились, а тело дрожит.

– Что случилось? – я наклоняюсь к ней.

– Нам надо уйти. Прямо сейчас, – её лицо превращается в маску страха. Я видел такую каждый раз, когда она убегала от меня. Взволнованный, хватаю её за руку, переплетая с моей, чтобы привязать к себе. Она никуда не пойдёт без меня. Я не позволю этой девушке никуда уйти. Я ведь так и не успел узнать её настоящее имя.

– Я сказал что-то не то? – с утра я уже придержал язык, когда что-то произошло в ванной. Я также не стал расспрашивать её о больнице.

Судя по всему, она слишком встревожена, чтобы ответить на мой вопрос. Вместо этого, Ши отчаянно всматривается в лица прохожих. Неважно, дети это или взрослые. Взгляд каждого человека отправляет её в состояние судорожной паники, от чего она ещё сильнее прижимается ко мне.

– Ты увидела кого-то знакомого?

Это единственное объяснение, которое я могу дать. Теперь я тоже оглядываюсь по сторонам, в поисках того, кто смотрит на неё.

– Пожалуйста, – Ши тяжело дышит и сгибается пополам. В этот момент не понятно: то ли она часто дышит, то ли её сейчас вырвет. Молю Бога, лишь бы ни то и ни другое. – Пожалуйста, отвези меня в гостиницу, – умоляет она.

Я киваю, обнимаю её за плечи, и мы встаем. Веду её к выходу. Будучи на расстоянии нескольких кварталов от праздничных гуляний, начинаю гладить её по спине, делая всё возможное, чтобы успокоить, однако Ши продолжает прижиматься лицом к моей груди, словно пытается спрятаться.

Но от кого?

Глава 30

Она

Когда мы оказываемся возле гостиницы, я выскакиваю из машины, бегу через подъездную дорожку, толчком открываю входную дверь и лечу вверх по лестнице к нашему номеру. Однако когда до меня доходит, что я забыла ключ, теряю рассудок, дергаю за ручку и барабаню в дверь, словно каким-то волшебным образом она может открыться.

Хью мчится вверх по ступенькам мне на помощь.

– Остановись. Он у меня, – говорит он спокойным голосом, который мне уже хорошо удалось узнать, но на этот раз он мне не помогает. Как только дверь со скрипом приоткрывается на дюйм, я проталкиваюсь внутрь и устремляюсь в ванную, захлопнув за собой дверь.

В приступе безумия меряю комнату шагами. Три шага, поворот. Три шага, поворот. Как Люк нашёл меня здесь? Мне давно следовало уяснить, что ему всегда это удаётся. Не существует способа сбежать от него, и мысль о том, что он охотится за мной, убивает. Слава Богу, он не заметил меня. Я тяну себя за волосы и кричу, но затем вспоминаю о Хью, который находится в соседней комнате.

Прекращаю истерику, отчаянно пытаясь взять себя в руки, однако дрожь в теле унять не получается. Кусаю ногти, пальцы, руки. Ничто не помогает. Единственное спасательное средство, которое приходит мне в голову – включить душ и встать под поток ледяной воды. Что я и делаю, даже не удосужившись раздеться. Мне хочется смыть Люка прочь. Смыть моё прошлое, даже воспоминания о Брене. Облокачиваюсь спиной о кафельную стену и сползаю на пол душевой кабины, усаживаясь на попу. В этой позе вода ручьями стекает по лицу, и, кажется, помогает унять волнение. Сворачиваюсь в небольшой комок, желая, как и всегда прежде, уменьшаться до тех пор, пока от меня ничего не останется.

Хью стучится в дверь ванной:

– Ши, у тебя всё в порядке? Я очень беспокоюсь.

–Да.

Несмотря на то, что я пробормотала это слово себе под нос, оно эхом отдаётся в крошечной душевой кабине.

– Хорошо.

Хью не пытается выдавить из меня больше информации. Вот насколько он хорош, как он уважает меня, и я понимаю, что не совсем справедливо держать его в неведении, относительно причин моего неадекватного поведения. Могу ли я рассказать ему? Будет ли это иметь хоть какое-то значение, когда наша так называемая интрижка закончится? Хью до сих пор не знает моего имени. И не узнает, так как я приняла все возможные меры предосторожности, чтобы он никогда его не узнал.

Вода течёт по коже, пока та не сморщилась, становясь похожей на чернослив. Хью несколько раз приходит проверить меня, вероятно, чтобы удостовериться, что я жива, но по большей части, позволяет мне побыть одной. И это хорошо, ведь прежде чем появиться перед ним, мне надо обрести контроль над собой.

Наконец успокоившись, вылезаю из душа, встаю на коврик, на который с меня стекает вода, и открываю дверь. Когда она распахивается, Хью подпрыгивает с кровати, где он ждал меня и устремляется ко мне.

– Кто-то обидел тебя, Ши?

Я трясу головой. Хоть и вру, но какое это имеет значение.

– Тебе холодно?

Киваю, в то время как Хью уже схватил полотенце с полки. Накрывает им мою спину, окутывая чувством комфорта и защиты, которые всегда старается проявлять в мою сторону, и притягивает ближе. В этот момент мне хочется спрятаться в нем навсегда. Не знаю почему, но я всегда чувствую себя намного лучше, находясь рядом с ним.

– Нам надо снять с тебя мокрые вещи. Ты дрожишь как осиновый листок.

Должно быть, он принимает моё молчание за знак согласия, так как отбрасывает прочь полотенце, хватается за низ рубашки и начинает тянуть её вверх.

– Подними руки, – говорит, и я подчиняюсь. Когда он снял с меня рубашку, от холодного воздуха я замерзаю ещё сильнее, и тело покрывается мурашками. Он бросает промокшую рубашку в раковину, а затем поворачивается ко мне. Начинает крутить пальцами кнопку на джинсах, пока она наконец не поддаётся, затем расстёгивает молнию. Тяжёлые мокрые джинсы сползают вниз до лодыжек, я опираюсь на него и вылезаю из них.

Он оборачивает вокруг меня большое полотенце, начиная с груди. Придерживая полотенце, поворачиваюсь к Хью спиной.

– Помоги мне с лифчиком.

Я слежу за его реакцией в зеркале. На мгновение его взгляд застывает на моей голой спине, как будто он не решается сделать это, однако потом оделает то, о чём я его попросила, медленно и нежно. Крючки расстёгиваются, освобождая меня. Теперь я осталась в одних трусиках с надписью «Четверг».

Это проверка. Для меня. Для него. Узнать, что значит быть не с Бреном, а с кем-то другим. Контролировать себя и не повиноваться Люку. Идти дальше. Делать что-то для себя.

От этой мысли моя дрожь утихает. Приступ паники проходит. Я не чувствую себя виноватой. Мне не хочется убегать. Я знаю только одно: мне нужно оставить прошлое позади и быть здесь с ним, прямо сейчас.

Эти чувства окрепли за последние дни, ну а ощущение комфорта и невероятное сексуальное притяжение были у нас с самого начала. Меня манит странное ощущение, что мы с ним давно знакомы. Мне хочется заботиться о нём. А он уж точно заботится обо мне.

Я позволяю случиться тому, с чем до этого боролась. Физическая реакция моего тела сильнее голоса разума, поэтому я поворачиваюсь к нему и обвиваю его шею руками, при этом полотенце падает на пол. И наконец после всего, что произошло, на этот раз я всё-таки прижимаюсь губами и телом к нему. На вкус Хью похож на конфету, которую он ел на ярмарке: сладкая карамель с привкусом соли. Я погружаю язык глубже в его рот, желая большего, и он издаёт рык.

Хью изголодался по мне, так же как и я по нему. Его ладони оказываются на моих плечах, затем спускаются ниже по спине, притягивая ближе. Он касается резинки трусиков, отодвигает её, тем самым распространяя пламя желания по моему телу, через напряжённые мышцы живота, направляясь на юг, к сладкой вишенке между ног. Пульсация там требует воссоединения с его органом, рвущимся из штанов, и тогда я с усилием толкаю его в спальню. Когда нам уже больше некуда идти, мы падаем на кровать.

Приземляюсь на него, сажусь в позе наездницы, заключая его стройный торс между бёдер. От созерцания его красивого лица и сексуальной ухмылки, чувство самоконтроля покидает меня, а это единственное чувство, которого мне так не хватает в жизни. Этот факт заставляет меня продолжать. Сягиваю с него рубашку через голову и бросаю её через всю комнату. Склоняюсь и провожу языком по глубоким линиям его твёрдого пресса, а также по изогнутой V-образной линии внизу живота, ведущей прямо в штаны.

Благодаря поворотам, перекатам и извиванию, мы оказываемся на середине кровати. Я целую его то игриво, то безумно, то покусываю, в то время как его поцелуи становятся всё нежнее и нежнее. Когда разница между нашими намерениями становится слишком очевидной, я отстраняюсь, чтобы задать несколько вопросов.

Глава 31

Он

Я мечтал об этом на протяжении многих дней, часов, минут и секунд. Сбился со счёту, сколько раз в моей голове возникала картинка её обнаженного тела, особенно после того, как я в первый раз увидел её полуголой на велосипеде, от чего непроизвольно испытывал ночные оргазмы. И вот она на мне, сжимает бёдрами моё тело, облизывает его, и сейчас она намного прекрасней и идеальней, чем я вообще мог себе представить. Святые угодники!

Но с Ши что-то произошло. Она поменяла своё поведение там, в душе, но я не знаю почему. Мозг борется с бунтующим членом. Всем своим сознанием одобряю эти поцелуи и прикосновения, и, о Боже, даже игривые покусывания. Я не позволяю мозгу углубляться в причины её неожиданных перемен, однако мысли всё же лезут в голову. Или, возможно, это мой внутренний не-просри-всё голос, подсказывающий как поступить правильно.

Я притормаживаю нашу страсть, переходя от горячих и страстных поцелуев к более нежным и милым. Она замечает это и отстраняется, приковав взгляд своих изумрудных глаз ко мне.

– Что случилось? Ты не хочешь?

– Конечно, хочу. Ты разве не видишь?

– Естественно вижу, – она смотрит на нижнюю часть моего тела и улыбается. – Ну так что?

Я вздыхаю и обвиваю руками её спину. Не уверен, принесут ли мои опасения дополнительные баллы в копилку или заставят её убежать в противоположном направлении. Каждый вопрос в сторону Ши – рискованный шаг.

– Я хочу тебя. Но не хочу, чтобы это было твоей реакцией на случившееся на фестивале или в душе. Я хочу, чтобы то, что произойдёт между нами, было идеально, я волнуюсь за тебя.

Она откатывается от меня, и я думаю, что это конец. Всё закончено.

– Ты такой сексуальный придурок! – говорит она, сильно удивив меня. Смеётся, обматывая простынёй великолепную грудь.

– Возможно. Но это всё из-за того, что я переживаю за тебя, – я сажусь на кровати.

– Знаю, – её взгляд опускается на пол. – И я это ценю. Нехороший человек обязательно воспользовался бы ситуацией, – она смотрит на свою ступню, рисуя большим пальцем ноги круг на ковре. – В Мериленде я совершила кое-что ужасное, – она произносит эти слова непринужденно, а я стараюсь не показывать никакой реакции. – Я изменила своему парню, жениху, если быть точнее.

Не моргая, она смотрит на меня из-под ресниц, подавая знак, что возможно она говорит правду, а возможно и нет. В течение последних дней границы между правдой и реальностью сильно размылись.

– Всё в порядке, – я ёрзаю на месте. Такой вариант я даже не рассматривал. Мои мысли всегда двигались в противоположном направлении, где Ши была жертвой.

– С его братом, – добавляет она.

– Вау, – она застала меня врасплох, и я, чёрт возьми, не знаю, что ответить.

– Да уж, мне до тебя далеко.

– Вряд ли. Нет, точно. Я уверен.

Беру её за руку, пытаясь успокоить. Очевидно, на это была причина.

– Я заварила всю эту кашу и сбежала, и теперь его брат разыскивает меня.

А вот и причина. Брат.

– Это его ты увидела на фестивале?

Она кивает.

– А ещё в Сан-Франциско в тот день, когда мы утром посещали фабрику печенья. Это единственная причина, почему я согласилась пойти с тобой. Я пряталась от него. Он охотится за мной, с тех пор как я бросила его.

– А я то подумал, что очаровал тебя, – стараюсь говорить беззаботным тоном, хотя всё, что она рассказала, сильно огорчает. Вспоминая время, которое мы провели вместе, в моём сознании всплывают шляпа, солнечные очки и туго завязанные волосы, хотя в тот день было облачно. В каком ужасе она была, когда мы увидели свадебную церемонию, а ещё её появление в самолёте, где я впервые её увидел.

– Это же очевидно, – Ши тянется ко мне и берёт меня за руку. – Дело в том, что этот брат относится к категории плохих парней.

Она делает паузу, словно подбирая подходящие слова:

– Скажем так, ему нужно поставить гигантское позорное клеймо внизу спину, чтобы предостеречь других девушек.

– Он причинил тебе боль? – задаю очередной вопрос, фокусируя взгляд на шрамах. Крючковатая линия на лице, длинная рваная на внутренней части ноги и другие мелкие отметины на её нежной коже. Мог ли он всё это сделать с ней?

На этот раз она не отвечает, однако для меня достаточно молчания. Я напрягаюсь. От этой мысли в венах закипает кровь. Волна гнева, которую пытался сдержать, вырывается наружу, готовая убить того, кто посмел причинить вред этому прекрасному созданию.

– Итак, ты всё ещё думаешь, что я хороший человек?

Этот вопрос обезоруживает меня, но я чувствую каждую частичку боли, которую могу видеть в океане её глаз. Я уже утонул в них. Никто из нас не идеален. Мы исполняли роли в течение прошедших дней, великолепная актёрская игра. Пытались сбежать от прошлого незнакомцами.

– Давай отбросим прошлое, словно ничего не было. Я влюбился в тебя такую, какая ты сейчас.

Ши на секунду замирает в моих объятиях. Мы не просто держимся друг за друга, мы выдавливаем всё плохое, позволяя ему выйти наружу и раствориться в воздухе, оставляя в наших объятиях только хорошее. Принимая во внимание всё, что происходит между нами, мне кажется, для негатива просто не будет места. Больше не будет.

Мы снова оказываемся на кровати и продолжаем то, на чём остановились прошлой ночью, но сейчас просто воркуем друг с другом: никаких поцелуев, только разговоры, без намека на секс. Каждая секунда, когда она не пытается сбежать от меня, уже сама по себе победа. А ведь прошла всего пара дней, с тех пор как у неё случилась истерика при виде свадьбы, и ещё несколько – с тех пор как я увидел её в разорванном свадебном платье в аэропорту. Честно признаться, не знаю, насколько смогу продлить это, но сделаю всё возможное.

После сегодняшнего вечера решаем остаться ещё на одну ночь, а потом, субботним утром, двинуться в другое место, неважно в какое.

Ши засыпает в моих объятиях. А моя бессонница не позволяет мозгу отключиться. Мой перелёт домой назначен на воскресенье, а я пока не определился, стоит ли его отменить, позвонить на работу и остаться там, или вернуться к реальности и попытаться найти работу в Сан-Франциско. Я не могу продолжать жить в доме моей сестры Эшли в Мериленде. Они с мужем больше не хотят видеть у себя гребаного двадцати шестилетнего младшего брата, и я, конечно, тоже больше не хочу там оставаться, учитывая сложившиеся обстоятельства.

Интересно, перезвонят ли мне из ВСТ по поводу работы. Они сказали, что в любом случае свяжутся со мной в конце недели. Тянусь к телефону на прикроватной тумбочке. Я совсем забыл про него в свете всех событий. Голосовых сообщений не было, однако когда я решаю проверить электронную почту, то вижу письмо от сотрудника ВСТ, Боба Клейтона, который написал мне сегодня. Они приглашают меня на второе собеседование, так как я вошёл в тройку кандидатов на эту вакансию. Похоже, я ещё не настолько плох, насколько мне казалось, и хочется закричать от радости, однако приходится оставить весь энтузиазм внутри. Они хотят встретиться со мной в понедельник. Итак, теперь я знаю, что придётся остаться здесь и аннулировать билет, но мне также нужно вернуться назад в Сан-Франциско.

Я не знаю, как сообщить об этом Ши. Наши отношение балансируют, будто на лезвии ножа: достаточно одного неверного движения, чтобы разорвать связь. Поэтому мне нужен запасной план. Я должен придумать какой-то способ, чтобы разрушить правила, узнать её настоящее имя и контактные данные, чтобы, когда мы вернёмся домой, я мог с ней связаться. И хотя знаю, сейчас нам хорошо вместе, это всего лишь дело времени, прежде чем я что-либо натворю или скажу что-то не то. В этом я особенно хорош. К сожалению, она пока находится в счастливом неведении, что это мой стиль жизни.

Может мне взять её кошелек, закрыться в ванной и заглянуть в водительские права, пока она спит? Я мог бы это сделать прямо сейчас, если бы мои руки не лежали под её шеей. Я пошевелил ими, надеясь, что смогу вытащить, но от этого она повернулась лицом ко мне и крепко обнял. Хмурюсь. Нет ни единой возможности добраться до её документов сегодня. Я сделаю это завтра по-тихому, возможно, когда она будет в душе.

Этот паровоз мыслей заставил меня подумать о том, чтобы посмотреть в её водительское удостоверение и впервые увидеть настоящее имя. Каким оно будет? По крайней мере, мне будет очень непривычно называть её как-то иначе. Она всегда будет моей Ши. Я мысленно начинаю перечислять возможные имена, словно считая овец, пока наконец не засыпаю.

Глава 32

Она

Проснувшись на следующий день, чувствую себя бодрой и отдохнувшей. У меня чудесное настроение, так как Хью находится в моих объятиях. Задумываюсь на секунду о событиях прошлой ночи. Первое: я практически переспала с ним, однако, несмотря на его рыцарские качества и моё ясное сознание, всё ещё хочу его. Второе: он сказал мне, что влюбился. От этих слов меня переполняет счастье и кружится голова. И третье: точно не уверена, откуда взялась у меня эта смелость, но в душе появилось чувство облегчения, после того, как поведала ему часть моей истории. Быстро осознаю, что все перечисленные пункты означают только хорошее, и хотя я всё ещё обеспокоена появлением Люка, всё же чувствую себя в безопасности рядом с Хью.