Текст книги "Он+Она (ЛП)"

Автор книги: Мишель Уоррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Пожалуйста, нет, – шепчу я.

– Бет была моим лучшим другом, а я её младшим братом, – в глазах Хью появляются слёзы. – Мы потеряли контроль над собой задолго до той трагедии. Она со своим бойфрендом украли дорогую машину со стоянки шикарного отеля в центре города. Когда я сел в машину, за рулём была Бет, убитая в хлам. Мы устроили скоростную гонку по Пратт Стрит. Она проскочила на красный свет и резко крутанула рулём, чтобы не сбить пешехода. Машина вылетела с дороги и … – его речь обрывается.

– Нет, – я ударяю его в грудь. – Нет! Ты не должен лгать мне, чтобы бросить. Ты не можешь меня бросить. Я люблю тебя!

– Мне бы очень хотелось, чтобы это было ложью. Мне хочется моргнуть и заставить тебя поверить, что это не может быть правдой. Но я никогда не стану врать насчёт этого, это слишком важно для меня. Ты единственная, кто знает всю правду.

Внутри меня что-то ломается. Я просто падаю на колени и начинаю выть. Я испытала на себе все виды боли, кроме той, когда правда и ложь сливаются в ужасный водоворот.

Он наклоняется:

– В ту ночь, Ши, машина выехала на пешеходную дорожку, сбила двух людей и оказалась в ледяной воде гавани. Когда салон наполнился водой, у меня быстро закончился воздух, и я не смог спасти Бет. Чтобы всплыть на поверхность мне пришлось разбить лобовое стекло. Наверху Брену едва удавалось держать твою голову над водой, ты была без сознания и очень сильно травмирована. Он попросил меня спасти тебя, и я это сделал. Несмотря на то, что я был под наркотой, каким-то образом мне удалось перетащить твоё изувеченное тело на лестницу, к плавучему доку, и поднять на поверхность. У тебя была открытая рана на челюсти, лицо залито кровью, ручейки стекали в короткие рыжие волосы. – Он проводит пальцем по старым шрамам на моём лице, а я рывком отстраняюсь от него. – Однако я понимал, что только что спас ангела от падения в пропасть ада. Это было единственным хорошим поступком за всю мою жизнь. Единственным и неповторимым.

Все мои мышцы становятся каменными от злости. Я отхожу на шаг назад, чтобы между нами была дистанция, но Хью продолжает говорить. Похоже, что он и не собирается затыкаться.

– Вот почему я бросил тебя в Калифорнии. Когда ты ударилась головой об камень, и твоё лицо было залито кровью, в памяти всплыла картинка той злополучной ночи. Возможно, что это в сочетании с короткими волосами и фразой, что ты хочешь покрасить их в рыжий цвет, и заставило меня в конце концов узнать тебя. В ту ночь мой мозг был слишком затуманен, к тому же я был не в себе, и мне запомнились лишь волосы и кровь. Когда я понял, кто ты такая, то испугался, что ты никогда не сможешь полюбить человека, разрушившего твою жизнь. Я убедился, что ты в безопасности, а затем ушёл прочь.

– Почему ты не спас Брена? Почему ты не вернулся за Бреном? – бросаюсь на него и начинаю колотить по груди и рукам. Он стоит на месте, словно нерушимая стена, глядя на меня и позволяя делать больно, что только ещё сильнее злит меня.

– Я вернулся! – наконец произносит Хью в свою защиту. – Я прыгнул назад в воду, однако Брена уже не было видно. Была ночь и вода была слишком тёмной. Ничего не видно. Никто не мог его найти, пока не приехали водолазы.

– Я ненавижу тебя! – налетаю я на него. – Уходи! – кричу я, снова толкая его. – Я ненавижу тебя! – я ору так громко, что кажется, что вот-вот моё горло разорвётся на части.

Хью, словно раненый зверь, отходит назад. Он не оправдывается и не предпринимает попыток изменить моё мнение. Он просто садится за руль и заводит двигатель, как будто сказал всё, что хотел.

Так и есть. Он сказал всё необходимое, чтобы заставить меня возненавидеть его и больше никогда не захотеть увидеть вновь. Неважно, был ли он реальным или выдуманным, я уже стараюсь вырвать те части души, в которых он присутствует, в то время как его автомобиль задним ходом выезжает с подъездной дорожки и уносится прочь.

Глава 53

Он

Выезжаю с грязного асфальта подъездной дорожки и стремительно удаляюсь от фермы семьи Ши. Крича от злости, бью ладонями по жесткому покрытию руля, до тех пор, пока боль не становится невыносимой. Отъехав на милю от её дома, ударяю по тормозам, отчего машину заносит, и она вылетает с дороги и останавливается уже в поле на сухой траве.

Разве я надеялся, что она воспримет эту информацию как-то по-другому? Как я мог просить её о любви, после того, как сломал ей жизнь? Все её шрамы из-за меня. Меня! И наконец спустя два года, как я мог подумать, что моя жизнь наладилась и что я могу жить дальше? Какая жестокая шутка. Теперь, когда я встретил эту потрясающую девушку, я должен потерять её навсегда, совсем как потерял мою сестру. Ши была абсолютно права в первый день нашей встречи: судьба – это сука, а её месть – настоящая пытка.

Тру ладонями глаза, затем начинаю растирать лоб, стараясь хоть как-то ослабить невероятное давление, нарастающее в черепе. Знаю, что в любую секунду он может расколоться. Поэтому делаю единственное, что могу: быстрыми движениями наклоняюсь к пассажирскому сидению и открываю бардачок, чтобы взять то, что находится внутри. Занеся руку над серебряной фляжкой, подаренной мне на свадьбе несколько лет назад, ещё до того, как выпивка стала проблемой, я не могу принять решение.

Начиная с той вечеринки в Калифорнии вместе с Ши, мне стыдно признаться, что мое поведение было не самым лучшим. И с каждым выпитым глотком алкоголя я ненавидел себя чуточку сильнее. Моя вина за ту жуткую ночь в Балтиморе значительно увеличилась с тех пор, как я влюбился в Ши. Пока я сидел в тюрьме после аварии, моя семья рассказывала мне, что случилось с той девушкой. Да, я чувствовал угрызения совести, но теперь перешёл на новый уровень боли. Сразу после трагедии решил, что справлюсь с этим, пытаясь спрятать в дальний угол памяти всё, что случилось, и взять под контроль каждый аспект моей новой жизни, что было не так-то трудно, находясь в тюрьме. Однако с тех пор, как меня выпустили, становилось всё сложнее и сложнее, словно изнурительная битва, которая, кажется, никогда не закончится. По опыту знаю, что намного легче притупить свои чувства, а для этого у меня есть один единственный способ.

Одной рукой хватаю флягу и быстро открываю водительскую дверь, затем выскакиваю из машины и бегу. Словно спринтер, бегу через поле, уворачиваясь от деревьев и камней. Я пытаюсь измотать своё тело по максимуму, словно это какая-то очередная пытка. Мне нужно принять решение. Я могу измениться в лучшую сторону и совершать правильные поступки, а могу легко вновь надеть поношенный костюм старого меня.

Когда я с ностальгией вспоминаю, какой лёгкой и беззаботной была моя жизнь в те времена, внутри кричит не-просри-всё голос, будто моя душа начала полыхать в пламени ада: «Вспомни, чем всё закончилось в прошлый раз?»

Быстро принимаю решение. Останавливаюсь как вкопанный, замахиваюсь рукой с фляжкой и выбрасываю её подальше от себя. Она летит, вращаясь в воздухе, и приземляется с плеском в пруд, распугав плавающих вокруг уток. Круги расходятся по воде и достигают берега, где стою я, усердно пытаясь унять дрожь и обрести контроль над телом и разумом. Но есть и хорошая новость: внутренний голос, наконец, замолчал.

Мои плечи опускаются. Напряжение спадает, и я сажусь на землю, совершенно выдохнувшийся и обессиленный, готовый в конце концов сдаться. Это оно. Я так больше не могу. Но, как я раньше и говорил себе, в моём грёбаном пазле появилась новая весомая деталь, которая для меня важнее всего – Ши. Я должен сделать это ради неё, ради того, что причинил ей, её жениху и их семьям. И ради всего того, что причинил собственной семье.

Моя семья.

Слова на секунду застывают на кончике языка. Эти два слова кажутся такими непривычными. После аварии мы уже больше не были похожи на семью. По крайней мере, в тех моментах, которые касались меня. Перестав бороться, я падаю в грязь, сворачиваюсь в позе эмбриона и оплакиваю всё то, что потерял, включая себя.

Я хочу стать лучше.

Мне необходимо стать лучше.

Я стану лучше.

Начиная с этой минуты, я буду делать всё, что в моих силах, чтобы стать достаточно хорошим для Ши. Для самого себя. Для Бет. Для моей семьи и для всех тех, кто решит стать частью моей жизни. Я даю себе обещание.

Список обещаний увеличивается, пока я наблюдаю за закатом. Когда солнце опускается за деревья, закрывая занавес этого дня, который я уничтожил или, возможно наоборот, спас, мне, наконец-то, удаётся взять себя в руки. Я вот уже как час должен был быть в доме моих родителей на ужине по случаю Дня Благодарения. И хотя я уверен, что они не особо скучают по мне, решаю, что сейчас самый подходящий момент, чтобы попытаться загладить вину.

• • •

Когда оказываюсь перед родительским домом в Аннаполисе, закрываю глаза и слышу скрип стульев по деревянному полу, звон столового серебра по праздничному фарфоровому сервизу моей мамы, а также гул приятной беседы. В тот момент, когда моя нога ступает на крыльцо, все разражаются громким смехом. Я могу на слух определить каждого из членов семьи. От звука их голосов, внутри ощущается острая боль. Прижимаю руку к животу, физически ощущая реальную боль от того, как сильно мне их не хватало. Того, какими мы были раньше, и от неведения, что будет, когда я войду внутрь.

Прикладываю ладонь к двери и вздыхаю. Если я уйду, то их праздник станет только лучше. Они не видели меня практически два месяца, с того момента, как я переехал к месту новой работы. Моя сестра Эшли, у которой я жил до переезда, прислала мне приглашение на сегодняшний ужин. Даже несмотря на то, что мы с ней общаемся ближе всего, она, возможно, и не предполагала, что я действительно покажусь им на глаза. На самом деле так бы и случилось, если я не решил поехать к Ши, чтобы покаяться.

Прямо перед тем, как я повернулся, чтобы уйти, дверь со скрипом открылась.

– Привет, – произносит тихий голос, через дверь с москитной сеткой.

Оборачиваюсь и вижу дочь моей сестры Лейн, трёхлетнюю племянницу Бини. Её глаза широко открыты и сияют от счастья. Она ещё слишком маленькая, чтобы знать, почему все так меня ненавидят. Наша дружба началась с того момента, когда мы играли в принцесс.

Стоя на цыпочках и покачиваясь, она дотягивается до щеколды и открывает дверь. Её маленькие пальчики ног оказываются на пороге:

– Пойдём играть, – очаровательно лепечет она. – Я хочу показать тебе мою новую Барби, – она протягивает мне крошечную ручку.

Её большие глаза с надеждой смотрят на меня, она, пожалуй, единственный человек в этом доме, которому я не могу отказать. Протягиваю руку, и её маленькие пухлые пальчики цепляются за неё.

Оказавшись в холле, вижу, что никто не заметил моего присутствия. Я приподнимаю Бини и держу её на руках. Знаю, дерьмовое действие. Словно она броня, которая спасёт меня от снарядов, брошенных в мою сторону, когда они увидят меня.

Иду через холл в гостиную, откуда отчетливо виден накрытый стол. Сквозь открытые двери вижу, что вся семья сидит вокруг стола, продолжая общаться и смеяться так, как это происходит в каждой нормальной семье.

Эшли первой замечает меня.

– Ты пришёл! – она встаёт, отодвинув стул. Пока идёт в мою сторону, чтобы обнять, всё мгновенно замолкают. Нависает такая тяжёлая атмосфера, что становится трудно дышать. Они знают, моё присутствие здесь может означать только одно – скандал. – Я так рада, что ты здесь, – Эшли обнимает меня, в то время как Бини хихикает.

– Кто здесь? – произносит папа, входя в столовую из прилегающей кухни с кастрюлей в руках. Он поворачивает голову в мою сторону. Когда видит меня, то его рот сжимается, а челюсть напрягается. – Зачем ты пришёл? Из-за той девушки? – он с грохотом ставит кастрюлю на стол.

– Роберт! – моя мама встаёт и предостерегающе смотрит на отца.

– Ладно, ты же знаешь, что он вернулся не для того, чтобы повидаться с семьёй. Он никогда не ставил свою чёртову семью на первое место, – выпрямленным пальцем указывает на меня.

– Ты им рассказала? – в ужасе я смотрю на Эшли, а она отводит взгляд в сторону. Она никогда не умела хранить секреты. Чёрт возьми!

Эшли подходит к Бини, берёт её на руки и прижимает к себе, возможно, по той же причине, по которой я делал это.

– Я доверял тебе, – шепчу я, находясь на грани гнева. Наверно, я был пьян и одинок в тот момент, когда рассказывал ей всё по телефону, будучи в Калифорнии, но всё же.

– Прости, – говорит она и отступает назад. – Они спрашивали, как у тебя дела, и у меня вырвалось.

Эшли была единственным человеком, которому я доверился за последние два месяца. Она знает про Ши, про то, что мы были вместе в Сан-Франциско, и про то, кто она на самом деле. Проблема в том, что мои родители и старшая сестра Лейн винят меня в смерти Бет. Ни один из членов семьи и даже Эшли не могут поверить в то, что их сладкая малышка Бет могла быть настолько плохим человеком, чтобы угнать машину и убить другого человека, находясь под наркотой.

Чувствуя себя виновным, я соврал им и рассказал, что именно я угнал машину, хотя и не делал этого; что именно я подсадил Бет на наркотики, хотя на самом деле, всё было совершенно иначе. Я сказал, что во всём виноват только я. После аварии мне не хотелось, чтобы память о короткой жизни Бет была омрачена нашими неправильными поступками. Им почему-то было легче поверить в то, что только я был плохим, и меня это сильно ранило. Однако то, что я остался жив, позволяло делать то, чего уже не могла сделать Бет: понести наказание, которое я заслужил, сесть в тюрьму, постараться наладить жизнь и загладить вину за нас обоих. Но я никогда не раскрывал ни им, ни кому-либо другому всю правду; только Ши сейчас знает абсолютную правду, но теперь она ненавидит меня также сильно, как и они.

«Почему ты решил спасти незнакомку вместо своей собственной сестры?» Это был единственный вопрос при каждой встречи. У меня не было ответа. В тот момент моя жизнь была сильно запутана, и я точно не знал, почему всё произошло именно так, однако был уверен, что в тех обстоятельствах сделал всё возможное. Они упрекают меня за это. Ненавидят. А я ненавижу себя за то, что не смог сделать больше, просто за то, что оказался там.

Самое печальное, они ненавидят за это даже Ши.

Если бы у нас с Ши и было будущее, то в нём точно бы не оказалось моей семьи. Они ненавидят её, так как она осталась жива, а Бет – нет, хотя именно мы с Бет были виновниками аварии. Они такие люди, которые не могут понять, что Ши изначально невиновна. Они похожи на придурошных соседей, которые ненавидят вас из-за своего отсталого ума, и ничто не сможет их переубедить. Они неразумны и эгоистичны, и именно поэтому никогда не простят меня.

– Мне не стоило приходить, – мой взгляд блуждает по комнате, переключаясь с одного лица на другое, в поисках того, кто возразит и настоит на том, чтобы я остался. Но такого человека тут не нашлось. Видимо, даже Эшли не станет этим человеком. И даже если она и хотела видеть меня здесь, то была слишком стеснительной, чтобы вступиться за меня, и, возможно, рассердить отца.

Поворачиваюсь и направляюсь к выходу. Прежде чем взяться за дверную ручку, останавливаюсь. Мне надо прекратить убегать от них и сказать им что-то. Я решительно возвращаюсь в столовую, мои кулаки сжаты.

– Поцелуйте меня в зад! – агрессивно размахиваю рукой перед ними. – Я уже сто раз повторял, что очень сожалею. Я совершил ошибку. Огромную грёбаную ошибку! И я ненавижу себя за это гораздо сильнее, чем вы все вместе взятые. Ни один из вас не живёт с той виной, какая есть на мне, – ударяю себя кулаком в грудь. – Но вы, очевидно, никогда и не позволите мне жить дальше, не так ли? Насколько правильно для вас забрать мою жизнь в тот момент, когда я пытаюсь снова встать в колею и хоть как-то загладить вину? Чем вы помогаете мне, ненавидя? Вам это не надо! Сейчас для вас умерло двое детей. Однако один из них до сих пор дышит воздухом, борется за выживание и пытается делать то, что в его силах. Тем не менее, вы всё ещё сидите здесь и смотрите, как я тону!

И хотя моя речь и не была длинной, этого всё-таки было достаточно. Вместо того чтобы позволить им избить себя так, как это делал Солли Уинтерс, а я считал, что заслуживаю этого, или позволить вине впиться в мою кожу, словно ржавому гвоздю, заражая тело и разум, я, наконец-таки, высказался и отстоял себя.

Быстро уходя через парадную дверь, я слышал, как плакала Бини. Я чувствовал себя ужасно из-за того, что напугал её, однако не сожалел о том, что сказал.

Глава 54

Она

Спустя неделю после встречи с Хью, я рассказала доктору Ливи всю правду. С того момента, как он покинул мой дом, я не ела и не спала. С меня мешком свисала одежда, а под глазами залегли чёрные круги.

– Я соврала, – говорю, чтобы начать разговор. – Я действительно звала в больнице в Калифорнии кого-то по имени Хью, – прикусываю внутреннюю сторону щеки в ожидании её реакции.

Доктор Ливи удобнее усаживается на стуле и облокачивается на стол, катая ручку между пальцев.

– Почему ты солгала?

Прежде чем успеваю взять эмоции под контроль, слёзы предательски начинают катиться по щекам.

– Потому что не была уверена, существует ли он на самом деле.

– А он существует?

– Да, но я бы очень хотела, чтобы он оказался фантазией.

Она вынуждает меня выложить всю правду, начиная с Сан-Франциско и заканчивая рассказом о том, что он замешан в той аварии, виноват в смерти Брена, и о том, как он вытащил меня из воды. Когда произношу все это вслух, звучит дико. Тем не менее, даже сейчас я признаю, что тоскую по тем лёгким моментам в Калифорнии, когда он был просто незнакомым парнем, с которым мне было весело, и я могла быть самой собой и забыть обо всех проблемах, я понимаю, насколько запутанным всё это выглядит.

– Ши, а ты можешь с абсолютной уверенностью сказать, что Хью не искал тебя намеренно? Возможно, у него были определённые причины?

– Нет.

– Почему ты так уверена?

– Потому что я всегда первой начинала с ним разговор. Он ни разу сам не приближался ко мне. – Она кивает и делает какие-то пометки.

– Как ты себя чувствуешь после всего того, что произошло?

– Как я себя чувствую? Как я себя чувствую? – мой голос поднимается до уровня визга. Я ненавижу этот вопрос. Почему мозгоправы всегда спрашивают об этом? Встаю и начинаю расхаживать по комнате, безумно размахивая руками. – Как вы думаете, как я себя чувствую? – поворачиваюсь к ней. Эта сцена заставляет Рэя, который играет роль скорее вышибалы, нежели медбрата, открыть дверь кабинета, чтобы удостовериться, всё ли в порядке, но доктор Ливи показывает ему рукой, чтобы он вышел.

– Я ощущаю себя дерьмом! Мысли путаются. Я ещё никогда не была в таком смятении. Каждую секунду спрашиваю себя, почему меня подвергли этой пытке? В какую дурацкую игру жизнь играет со мной, если сначала посылает Хью, чтобы всё разрушить, но дать ему спасти меня, а затем через несколько лет снова вернуть его ко мне и заставить полюбить? Как такое могло случиться? Это невозможно. Я хочу, чтобы он был галлюцинацией.

Доктор Ливи поднимается из-за стола и направляется в мою сторону, в то время как я падаю на стул и судорожно хватаю воздух, захлёбываясь слезами. Такое ощущение, что у меня из груди вырвали сердце, растоптали, вставили обратно и позволили вылечиться, чтобы я опять почувствовала, как кровь течёт по венам, прежде чем снова его вынуть и сожрать.

Она протягивает мне платок.

– Почему бы тебе не отдохнуть на диване? – осторожно она направляет меня и укладывает прилечь, а сама присаживается рядом. Вскоре поднимается, чтобы принести стакан воды и поставить его на столик напротив, и садится на рядом стоящий стул.

– Ты не говорила мне об этом, – произносит она без злобы. – Я понимаю, что всё это тебя сильно смущает. Без сомнения, обстоятельства сложились не в твою пользу, – она скрещивает ноги и продолжает, – я порой думаю, что и сама стала участницей странных совпадений. Мы с мужем познакомились в другом штате, хотя жили в одном городе в одном квартале друг от друга. Будучи молодыми, имели общих друзей, не исключено, что мы вместе ходили на дни рождения, когда были детьми, однако никогда не встречались. До того момента, пока нам не исполнилось по 25 лет и мы не были в 15 000 милях от дома.

– Правда? – я поднимаю взгляд на неё.

– Да. На самом деле, это одна из наших любимых историй, так как она звучит абсолютно невероятно, но это чистая правда.

С тем блеском, который появился в её глазах, очевидно, что всё так и было.

– Учитывая то, что я тебе рассказала, я хочу, чтобы ты над кое-чем подумала, – выражение её лица становится серьёзным. – То, что случилось с тобой – ужасно. Я не знаю, веришь ли ты в Бога, Будду, Аллаха, во Вселенную, в жизнь или во что-то ещё, что мы не обсуждали на наших сеансах. Но я верю в то, что кому бы ты ни молилась или в кого бы ни верила, он всё равно даст тебе то, в чём ты нуждаешься, чтобы выжить, выучить урок, который должен быть выучен, или даст что-то, что поможет залечить раны.

Я сажусь слегка ошарашенная. Эта частичка понимания является непривычной для наших сеансов. Это личные размышления, больше дружеские, нежели разговор врача и пациента. Что-то, чем она редко, а скорее никогда, не делится.

– В этом мире случилось что-то сверхъестественное, что заставило вас двоих пересечься при разных обстоятельствах, ведь очень трудно поверить, что это была просто случайность. Должно быть, в нём есть что-то, что нужно тебе, а в тебе – что нужно ему. Инь и Янь. Превратность судьбы. Понимаешь?– я качаю головой. – Иногда все эти вещи не имеют смысла, хотя это не так, – она смеётся над собой.

Кладу руки на колени, пытаясь осознать её слова и понять причину, по которой Хью был брошен в мой мир.

– Это звучит не очень .. – я останавливаюсь, подбирая нужное слово, – научно.

Она покашливает и подпирает щёку ладонью, глядя с ухмылкой на меня.

– Возможно и нет, но наука не может дать ответы на все вопросы. Некоторые вещи неосязаемы. Иногда они построены на вере, и только твоё сердце и душа могут решить, верить в них или нет.

Глава 55

Он

Я понимаю, что мне снится сон. Это кошмар, от которого я никак не могу избавиться. Он повторяется снова и снова, неустанно мучая меня. Быстрые вспышки, острые углы, взрывы цветов и спутаные воспоминания.

• • •

Бет улыбается. Её руки сжимают руль украденного серебряного Порше. Она клянется, что он принадлежит её другу. Мне хочется ей верить, но всё-таки в душе есть сомнения. Её бойфренд, Майк, сидит на заднем сиденье. От них исходит запах травки, возможно даже от всех нас. Она – уменьшенная копия меня. Бет превратилась в сорванца, только с тёмными волосами, связанными в свободный хвост. Она мой лучший друг.

Возвращаю взгляд на дорогу и кричу: «Красный!»

Бет резко выворачивает руль. Машина виляет, едва не задевая прохожих на тротуаре. Переднее колесо налетает на бордюр, и происходит сильный толчок. Головой и плечами ударяюсь о дверцу и потолок машины. Мы сбиваем двух людей на дорожке к порту. Они оказываются на нашем лобовом стекле, от чего оно покрывается паутиной трещин. Крики. Затем скользим по воздуху и приземляемся в воду, что намного больнее, чем вы можете подумать. Моё тело подаётся вперед, и я сильно бьюсь головой о приборную панель.

Моей следующей мыслью становится осознание того факта, насколько холодной оказалась вода, окружающая моё тело. Мышцы сжимаются, дыхание учащается, и я кричу, но звук уходит в никуда. Остаётся внутри меня, словно в тонущей коробке. Я дезориентирован и потерян. Всё размыто. Вспоминаю, что был с Бет. Она не двигается. Майк не двигается. Он мёртв, я могу это констатировать. Его рот открыт, голова откинута назад, на лице зияет рана. Повсюду кровь. Голова и тело Бет ушли под воду.

Я тянусь к ней и поднимаю голову на поверхность. Она ранена, как и Майк. Я не пристёгивался в отличие от неё. Изо всех сил пытаюсь отстегнуть ее ремень.

Мне нужно спасти её.

Мне нужно спасти её!

Быстро теряю боевой настрой. Делаю последний глоток воздуха. Вода с шипением полностью заполняет автомобиль. Я вот-вот погибну.

Дверь не хочет открываться, и я не знаю, как её разблокировать. Откидываюсь назад и высаживаю ногой лобовое стекло. Оно трещит и наконец вылетает. Мне не хочется оставлять здесь Бет, однако, если я не всплыву, то мои лёгкие разорвутся.

Всплываю через отверстие на поверхность и, едва оказавшись наверху, жадно хватаю воздух. Ледяная боль мгновенно обжигает лёгкие. Бью руками по воде, пытаясь удержать тело на плаву.

– Помогите, – слышится тихий голос. Осматриваюсь вокруг, думая, что это Бет, но это не она. Парень, держащий голову девушки над водой. – Пожалуйста, помогите.

И хотя мои мысли всё ещё путаются, незамедлительно устремляюсь к ним.

– Пожалуйста, спасите её.

Времени на размышления нет, поэтому делаю то, о чём он просит. Несмотря на панику, прижимаю к себе обмякшее тело и вытаскиваю её из воды. В конце концов моя нога касается плавучего пирса, и каким-то странным манёвром мне удаётся вытащить нас на настил. Мне трудно дышать. Холодно. Я обессилен. Она жива? Я жив? Так много крови. На ней. На мне. Влажные рыжие волосы волнами лежат на раненном лице и изувеченном теле.

Я возвращаюсь в воду в поисках парня. Его не видно. Сирены. Люди с пирса что-то кричат мне.

Тогда я вспоминаю, что Бет где-то там под водой, одна в этом холоде. Вина. Страх. Печаль. Я хотел бы быть с ней.

Позволяю чувствам стать реальными. Погружаюсь во мрак. Там холодно. Мои мышцы сжимаются и, когда лёгкие, разрываясь от боли, наконец полностью заполняются водой, позволяю себе утонуть.

В этот момент я просыпаюсь от кошмарного сна, хватая воздух и путаясь во влажных от пота простынях и подушках, лежащих на мне. Поворачиваюсь и сажусь, находясь в полусонном состоянии весь остаток ночи. Я сдался там – в воде, когда смерть шла навстречу мне, словно давно потерянный друг. Она приветствовала меня с холодными распростёртыми объятиями, увлекая неторопливым течением, наполняя лёгкие водой и утягивая в тихую и безболезненную темноту. Если меня не вытащили из воды и не реанимировали врачи, я был бы с Бет.

Оглядываясь назад, понимаю, что только я виновен в тех шрамах, которые покрывают всё тело Ши. Я винил другого человека за их появление, в то время как должен был сосредоточить всю свою ненависть на себе. В ту ночь я струсил и предал себя, как и каждую ночь, когда напивался в стельку. Но я больше не могу себе позволить быть трусом. Никогда снова.

На часах мигает время – три утра. Тру лицо, встаю и иду через свою маленькую квартирку. Пройдя всего несколько шагов, подхожу и включаю настольную лампу. Под единственным лучом от лампы лежит поделка, над которой я работаю, своеобразный подарок для Ши или, возможно, терапия для меня. В любом случае, это то, чем можно занять время, когда нет работы. Она много значит для меня.

Усаживаюсь на стул и продолжаю с того места, на котором остановился прошлой ночью. Методично приклеиваю сувенирные центы на кусочек дерева. Каждый из центов, которые я изготовил для этого дела, получает новую жизнь, которая так необходима мне. На полу вокруг стола разбросано множество деталей. Они пока что не представляют ценности, однако, когда будут склеены вместе, приобретут совершенно иной вид.

Во время работы я вспоминаю, что сегодня Рождество, и я рад, что в этот день мне не пришлось выходить на работу, но грустно от того, что я один. Эшли даже не позвонила, но я не виню её за это. Знаю, она под контролем отца, как и все остальные члены семьи. На прошлой неделе я нашёл идеальный подарок для Бини – чайный набор принцессы. Я завернул его в рождественскую подарочную упаковку с Золушкой и отправил по почте. Кто знает, вдруг Лейн действительно отдаст его ей и, может, даже скажет, что он от меня.

Интересно, что сейчас делает Ши. Интересно, будет ли у неё хоть одна мысль обо мне, простит ли она меня когда-нибудь. Надеюсь, что она думает обо мне, потому что всё связанное с ней поставлено на непрерывное воспроизведение в моей голове.

Глава 56

Она

Прошло несколько недель, но я до сих пор не рассказываю о том, что произошло за последние месяцы, особенно о том, что случилось на Рождество. Всё это остаётся внутри меня, как и болезнь. Никто ничего не заметил, пока мы отмечали рождественские праздники, собравшись с семьей и друзьями на нашей ферме. Все выглядели счастливыми, видя моё выздоровление, а я, хоть и делала вид, что безумно рада их видеть, всё же ненавидела за то, что из-за них я не могу увидеть Хью.

На некоторое время я подумала, что потеряла слишком много силы духа в этой борьбе, по крайней мере, то небольшое количество, которое мне удалось накопить. Прошло много дней, и за это время я не видела ни одной галлюцинации, от чего чувствую себя сильнее. Я пообещала себе двигаться дальше и совершенствоваться. Становиться лучше с каждым днём. Помню, как однажды сказала Хью эти слова, и решаю, что это достойная цель, своего рода новая жизнь с Нового года. И хотя мне становится дурно от мысли, как жизнь Хью переплетается с моей, мне всё же нравится, кем я была, когда мы были вместе, даже несмотря на то, что вспоминать об этом хочется только как о сне.

Чтобы убить время, я записалась на кулинарные курсы и просто пыталась жить нормальной жизнью. Такой жизнью, которую можно назвать нормальной для такого человека как я. Как любая рана с течением времени начинает затягиваться, я тоже начинаю выздоравливать.

Доктор Ливи говорит, что мой уникальный случай может помочь другим, и им заинтересовались её коллеги. Она даже написала статью обо мне в одном из медицинских журналов, словно я какой-то подопытный кролик. Я пытаюсь не думать об этом. Иногда мои мысли путаются, но с каждым днём я чувствую себя всё лучше и лучше.

Всё больше моего времени занимают дела, которые мне интересны. Это приятные минуты моего дня. Если я позволю себе хоть секунду свободного времени, то боюсь снова окунуться в тот омут, где меня настигнет Люк. Впервые с момента аварии я начинаю строить планы на будущее. Когда я училась в колледже, то хотела стать художницей. Однако сейчас мне кажется, что в идее с вином и гадальными печеньями что-то есть. Именно поэтому я купила книгу о том, как начать собственный бизнес, и провела всю зиму и начало весны, составляя бизнес-план, всё больше и больше воодушевляясь этой идеей.

Доктор Ливи сказала, что она будет моей первой клиенткой. А мой отец заявил, что ей ещё придётся побороться за эту честь. И я пока не знаю, кто из этих засранцев одержит победу.

В марте я перехожу к следующему шагу и начинаю учиться делать гадальные печенья, покрытые шоколадом. Если этому бизнесу суждено процветать, то я должна стать экспертом.