Текст книги "Он+Она (ЛП)"
Автор книги: Мишель Уоррен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Может позже, – она заливается краской, и это позволяет мне подумать о том, что я заслуживаю более высокой оценки, чем «круглая попка».
– У тебя есть идеи, как помочь моим несчастным булкам? – игриво говорю я.
– Фэн-шуй Тако! – кричит она, указывая пальцем куда-то через дорогу.
Устройство для чеканки монет.
Глава 20
Она
– Не думаю, что Фэн-шуй Тако будет решением проблемы плоской задницы, – грустно говорит Хью, словно переживает, что наши подколы про пятую точку прекратятся.
Мне тоже тоскливо, однако, стоит быть осторожнее. Часть меня осознает, что наши отношения не должны привести к тому, к чему всё идет. Но другая часть жаждет прикоснуться к Хью и наслаждаться его обществом. С ним очень легко. Балансируя на краю, принимаю единственное верное решение – поесть. Как раз через дорогу стоит жёлтый фургон-ларёк. Мой желудок живо отзывается на пряный аромат, которым наполнен воздух вокруг.
– Итак, как насчёт такого фэн-шуй перекуса? – спрашиваю я его, направляясь к фургону. – Ведь архитектор у нас ты.
– Без проблем. Надо всего лишь гармонично сочетать пять элементов в своём блюде, – сообщает он профессорским тоном.
– Посмотрим, прав ли ты.
Мы подходим к ларьку. На нём рядом с логотипом толстыми чёрными буквами написана от руки мантра Фэн-шуй Тако: СЧАСТЛИВАЯ КУХНЯ – СЧАСТЛИВАЯ ЕДА – ПЯТЬ СБАЛАНСИРОВАННЫХ ВКУСОВЫХ ЭЛЕМЕНТОВ.
– Динь-динь. Господин Не-знаю-вашей-фамилии, вы, выиграли!
Хлопаю в ладоши и имитирую рёв толпы, как в телевизионных играх.
– Спасибо. И какова награда?
– НунЧак курица, авокадо, помидор, вонтон*, секретный острый соус, пшеничный тако с кунжутными семечками! – читаю я в меню.
*Вонтоны – китайские пельмени.
– Мне всегда хотелось попробовать нечто подобное!
– Здорово. Берём два.
Я подхожу к окошку и заказываю.
Владелец фургона берёт деньги и через некоторое время протягивает две картонные коробки с едой. НунЧак курица оказалась вполне съедобна. Мы с Хью поглощали её, прогуливаясь по набережной, периодически останавливаясь, чтобы отогнать назойливых чаек, которые при виде еды нападали на нас.
– Чайки просто обязаны попробовать НунЧак курицу и узнать, что она стоит того, чтобы за неё побороться.
Делаю взмах рукой в сторону одноногой птицы, которая словно бомба пикирует вниз.
– Они злые! – говорит Хью, отмахиваясь от двух хищников. Мы быстро наклоняемся и проходим в нишу рыболовного магазина, чтобы в тишине и спокойствии доесть наши тако.
– Разве не странно, что чайки хотят съесть курицу? Похоже на каннибализм или что-то вроде того, – я запихиваю в рот последний кусок и облизываю пальцы.
– Чайки-каннибалы с Рыбацкой Пристани? Похоже на название малобюджетного фильма ужасов.
– Особенно, если бы чайки были зомби размером с мутантов и пожирали мозги. Возможно, они могли бы стать союзниками Кинг Конга в схватке с Годзиллой в твоей скульптуре?
– Наверное, я бы заплатил, чтобы это увидеть, – смеётся он.
– Мы могли бы вместе снять фильм. С современными телефонами можно сделать всё, что угодно. Есть огромное количество всевозможных приложений, возможно, даже для создания фильмов.
– Это идея! – Хью заканчивает с едой и выкидывает коробку в ближайшую урну. Преследовавшие нас двадцать мутантов зомби-птиц, охотящихся за мозгами, устремились к урне, пытаясь урвать остатки еды. Мы, воспользовавшись суматохой, быстро уходим прочь.
В солнечных очках я не выгляжу как полная идиотка, так как солнечный свет всё же пробивается сквозь серую пелену. Естественно, я прячусь от Люка, но его шансы найти меня в этом огромном городе призрачны. Тем не менее, тот факт, что Хью всё время меня находит, заставляет задуматься: если есть цель, то всё вполне реально. Эта мысль вызывает дрожь беспокойства, но мне удаётся побороть страх и вернуться к нормальному состоянию.
Через несколько кварталов, недалеко от Аквапарка,затаскиваю Хью в очередной трамвай, но в этот раз мы садимся рядом, тесно прижавшись между перил.
– А что ты делаешь со скопившимися испорченными одноцентовыми монетами? – спрашивает он.
– Мне всегда хотелось сделать из них браслет с брелоками, но не было времени. Пока что они лежат в старой коробке из-под сигар на моём туалетном столике.
– Сколько их у тебя?
Я кручу в руках одноцентовую монету, размышляя, стоит ли ему говорить правду о том, что она единственная и других не существует, так как на самом деле я никогда нигде не была и ничем подобным в жизни не занималась. В мечтах я везде побывала и проделала всё, что отражалось на самодельных плакатах с фотографиями каждого места, куда бы хотела поехать, но в реальной жизни ничего из этого не осуществилось. Мы с Бреном собирались посмотреть мир по окончании колледжа. Но этому не суждено было случиться.
– У меня их так много, что я уже сбилась со счёта, – приходится врать в ответ, ведь это лучше, чем горькая правда.
– Я всегда думал, что давно пора отказаться от использования мелочи. Как по мне, монеты абсолютно бесполезны, – Хью берёт у меня монетку и подносит к лицу, изучая детали.
– Вот почему мне нравится идея их повторного использования. Каждый заслуживает второго рождения, иметь второй шанс. Даже старая замызганная одноцентовая монета, – мне безумно хочется верить, что это действительно так.
– Настало время, когда ты сообщишь мне о своей татуировке на копчике в виде бабочки, как у женщин лёгкого поведения, так как она символизирует обновление?
– Хватит прикалываться. И да, по определённой причине у меня есть одна, – смеюсь я.
– Неправда.
Киваю головой, толкая его.
– Серьёзно? Где? Я тебе не верю, – он игриво приподнимает край моей рубашки, а я борюсь с ним, игриво ударяя ему по голове и по руке.
– Тебе никогда её не увидеть.
Люди вокруг не сводят с нас глаз, с выражением «почему бы вам не уединиться», но мне всё равно. Находясь здесь с Хью, я счастлива, потому смеюсь и улыбаюсь. Счастлива просто от того, что счастлива. Думаю, именно поэтому продолжаю гулять с ним. Чувствую, что приближаюсь к своему нормальному состоянию, словно плохие моменты сегодняшнего дня уже позабыты и находятся в дальнем углу сознания, а хорошие их перекрыли с лихвой.
Прежде чем эта мысль доходит до моего сознания, мы практически возвращаемся к тому месту, откуда начали сегодняшнее путешествие – Китайский Квартал.
– Давай выйдем на следующей остановке.
Выходим из трамвая на перекрёстке Калифорния и Пауэлл Стрит и спускаемся вниз по склону.
– Можно ли спросить, мы уже на месте?
– Почти пришли.
– И почему мне кажется, что мы ходим кругами?
– Так и есть. Если бы мы пошли пешком к моему любимому месту сразу же, то наше приключение продлилось не дольше пятнадцати минут.
Впервые, Хью берёт меня за руку. Да, до этого мы держались за руки, но инициатором была я. С ним я была чувствительной и ласковой, возможно даже настолько, насколько этого нельзя допускать, с тех пор как я объявила нас друзьями. Однако с момента нашей встречи всё между нами так естественно встало на свои места, словно наше знакомство было предначертано судьбой. Правда заключается в том, что независимо от моего состояния, я не могу перестать флиртовать с ним, так как меня привлекают и очаровывают его густые тёмные волосы, мягкий взгляд, низкий скрипучий голос и природная доброта. С каждой улыбкой, которую он вызывает у меня, чувствую, что всё больше и больше влюбляюсь в него. Всё это может заставить убежать прочь, но я не могу этого сделать.
Я не отталкиваю его. Я позволяю эту близость, несмотря на то, что это уже означает нечто большее, чем несколько минут назад. Себе, ему, нам обоим. Хорошие моменты перевешивают, и я отворачиваюсь, чтобы он не увидел мою улыбку. Сердце начинает биться быстрее при мысли о зарождающейся влюбленности.
В Китайском квартале мы останавливаемся, чтобы сделать ещё одну сувенирную одноцентовую монету. В этот раз на ней отчеканивается изображение Ворот Китайского квартала. С этого момента в моей коллекции две монеты. Ещё девяносто восемь и моя ложь перестанет быть ложью. Сто штук кажется достаточным количеством, чтобы говорить, что сбился со счёту. Наконец-то я могу хоть что-то из того, что рассказала Хью, сделать правдой.
Останавливаюсь и делаю глубокий вдох, по большей части для того, чтобы свести Хью с ума, ведь это часть нашей забавы:
– Здесь ты можешь ощутить запах моего любимого места.
– Понюхать его?
Он тоже втягивает воздух носом.
Тяну Хью в узкий переулок с пожарными лестницами на торцах домов и непонятными китайскими вывесками к открытым двойным дверям маленькой фабрики.
– Та-дам! Вот моё любимое место в городе.
– Фабрика по производству печенья с предсказанием, – кивает он. – Она мне однозначно нравится.
Мы заходим внутрь, где нас встречает чрезмерно рьяный менеджер китаец.
– Добро пожаловать на нашу фабрику. Подходите ближе.
Он аккуратно подталкивает нас в направлении занятых работников завода. Помещение достаточно узкое и всё заставлено огромными машинами по производству печенья. Конвейер мини-утюгов, похожих на вафельницы, которые делают плоские круглые кружочки карамельного цвета. Рабочие берут по одному кружочку, кладут в середину бумажку с предсказанием, затем сворачивают печенье пополам и кладут на серебряный вал для придания единой формы.
Хью, конечно, тут же принимается фотографировать всё и всех. В это время я замечаю табличку, на которой написано: «50 центов за фото». Быть может, десяти долларов хватит за доставленное неудобство.
– Свежее печенье, – менеджер протягивает нам ещё тёплые свежие несвёрнутые печеньки.
– Спасибо! Пахнет восхитительно!
Откусываю кусочек. Печенье тает во рту.
– Как вкусно, – ради угощения Хью наконец-то прекращает фотографировать.
– Можно купить упаковку? – указываю на заполненную полку на стене.
– Конечно. Вы хотите простые, с шоколадом, микс или с пошлыми предсказаниями?
Менеджер игриво приподнимает бровь, переводя взгляд с Хью на меня.
Я смотрю на Хью:
– Итак?
– Я должен выбрать? На мой взгляд, ответ очевиден.
– Ты такой же как и все! – смеюсь я. – Как насчёт одной пачки простых и пачки пошлых?
Наша беседа вызывает у менеджера улыбку. Я расплачиваюсь с ним, и он кладёт покупки в утилизируемый продуктовый пакет, затем отдаёт мне сдачу.
Мы с Хью выходим, и я поворачиваюсь к нему:
– Теперь, когда ты увидел моё место, кажется, наш день подошёл к концу.
Глава 21
Он
В глубине души я весь день боялся этого момента. Момента, когда буду стоять напротив Ши, и она скажет, что собирается уйти в третий раз или, может, уже в четвертый. Я сбился со счёта.
– Мне кажется, что нам надо нарушить правила и договориться о ещё одном свидании, – предлагаю я и засовываю руки в карманы, заранее зная ответ. Пока жду её решение, чувствую, как в груди разливается тяжесть.
– Мы не можем продолжать встречаться и вот так флиртовать. На самом деле, ты мне нравишься. Возможно даже больше, чем просто как друг, – признаётся она, и на лице появляется тень живого румянца.
Я уверен, что это лишь малая часть той правды, которая прошла через её внутреннюю оборонительную стену и прекрасные пухлые губы, которые я смертельно хочу целовать на протяжении нескольких дней. Поднимаю руки, скрещиваю пальцы на затылке и начинаю ходить кругами, размышляя, как остановить её, сделать что-то, чтобы она передумала. И высказываю единственную мысль, пришедшую в голову.
– Окей, у меня есть предложение, – я останавливаюсь перед ней.
– Слушаю, – говорит она, надевая через плечо сумку с печеньем.
– А что, если мы отдадимся на волю судьбы? Должна же эта сучка нести хоть какую-нибудь ответственность?
– Должна, – Ши ухмыляется, покачиваясь на пятках.
А я понимаю, что у меня есть шанс, ведь она всё ещё здесь.
– Итак, выслушай меня, – перекидываю ремень фотоаппарата через плечо, так, что он оказывается за спиной и начинаю жестикулировать руками. – Ты собираешься в автомобильное путешествие, так?
Она кивает.
– Я как раз собирался прокатиться на своей машине и осмотреть город, но лучше проведу оставшееся время с тобой.
Ши взмахивает рукой в воздухе, словно говоря «Ближе к делу».
– Давай сейчас разойдёмся и встретимся через два часа, когда я поставлю машину на стоянку.
– Это не судьба, а продуманный план, – указывает она.
– Вовсе нет. Частично, это всё-таки судьба. У нас есть два места встречи: первое – твоё любимое место, прямо здесь, а второе – моё, на другой стороне города. Ты едешь в одно из них с намерением забрать меня. И если мы окажемся в одном и том же месте, то это судьба, которая говорит, что мы должны продолжить общение. А если нет, то вернёмся к нашим обычным жизням, словно никогда до этого не встречались.
Некоторое время Ши ничего не отвечает, что является хорошим знаком. Похоже, она обдумывает моё предложение. А я нахожусь на грани: тело напряглось, и мне едва удаётся дышать, когда она начинает слегка шевелить губами и, наконец, даёт ответ.
Глава 22
Она
– По рукам!
Знаю, мне не следовало соглашаться, но не могу ничего поделать с тем, что хочу снова увидеться с Хью.
– Скрепим рукопожатием? – смеюсь я.
– Давай без этого. Но будем считать, что сделали это, – морщит лоб Хью.
Так странно уходить друг от друга, даже не обнявшись, несмотря на то, что каждый раз я убегала от него. Хотя сейчас вероятность, что мы больше не увидимся, гораздо выше. Такая возможность была и раньше, но мне некогда было думать об этом. До этого я вынуждена была убегать. Однако его предложение одновременно и пугает и приносит облегчение, именно поэтому оно такое заманчивое. Нет необходимости принимать трудное решение сейчас – судьба всё решит за нас, как и случалось на протяжении всей моей жизни. Я узнала, что только так можно всё контролировать.
– Итак, через два часа я забираю тебя в одном из этих мест? – медленно отхожу в сторону своего автомобиля. Хью делает то же самое, но в противоположном направлении. Невидимая нить между нами натягивается словно резинка, которую растянули до предела, и в любой момент она может порваться, разъединив нас навсегда, от чего мне становится очень грустно.
– Да.
Он поднимает фотоаппарат и, прищуривая глаз, смотрит в видоискатель, чтобы сделать последний снимок, словно до этого сделал недостаточно фото девушки-с-выдуманным-именем. Снимаю очки и шляпу, открывая себя ему, позволяя волосам свободно развиваться. Раздаётся щелчок затвора. Представляю, что это фото, словно прощальный поцелуй, и единственная фотография, на которой я слегка улыбаюсь. Теперь он может добавить меня к миллионам тех людей, которых запечатлел за последние несколько дней. После сегодняшнего дня, я могу стать просто девушкой из толпы.
– Значит, если я увижу тебя, то мы продолжим встречаться?
Отхожу в сторону, сжимая края шляпы.
Хью кивает, а его глаза наполнены грустью. Кажется, для него вся ситуация просто невыносима, и, наконец, он уходит прочь. Когда Хью сворачивает за угол в ста футах от меня, смешиваясь с туристами, вздыхаю с непонятным облегчением, однако сразу же ощущаю его отсутствие, которое постоянно заставляет меня снова искать встречи с этим парнем.
– Он тебе нравится, – говорит кто-то со стороны фабрики печенья с предсказаниями.
У входа, скрестив руки, стоит менеджер и кивает с понимающей улыбкой. Должно быть, он всё слышал и наблюдал за нами.
– Нет. То есть, да. Он и правда мне нравится. Очень. Но я не могу позволить этому продолжаться, – оглядываюсь в поисках подходящих слов и произношу, – всё очень сложно.
– Нет. Это ты всё усложняешь. Жизнь проста. Ты ему нравишься, а он тебе. Моя мама говорила, что вкус кофе и любви намного лучше, если они горячие.
– Это что-то вроде китайской пословицы?
– Нет, эфиопской.
– Несколько дней назад я должна была выйти замуж за другого.
– Но этого не произошло?
– Нет, – качаю головой и опускаю взгляд. Мне стыдно за то, как всё вышло.
– Значит нет никаких трудностей. Существует причина, по которой ты здесь, а не там, где планировала быть. Всё просто, – говорит он как ни в чём не бывало, и я верю ему. Мы с Хью познакомились не случайно. Наши отношения ведут к чему-то серьёзному. Владелец магазина привлекает внимание менеджера, приветствуя группу датских туристов, пришедших к ним, и я остаюсь одна со своими мыслями.
Признаю, что склонна усложнять некоторые вещи и считать их настоящими проблемами. Но возникает вопрос: могу ли я отодвинуть в сторону все переживания и нырнуть с головой в озеро счастья? Неужели это так просто? Пока я окунула только палец ноги и почувствовала тепло, но мне хочется полностью погрузиться в Хью. Конечно, когда я не сильно размышляю о последствиях.
Сердце говорит «Да» только потому, что оно не блещет умом. Иначе меня бы здесь не было. Но всё остальное – мой разум, прошлое, шрамы, разорванное свадебное платье в одной из помоек Сан-Франциско и мысль о Брене и Люке – громко кричат «Нет!»
Разные мысли боролись в моей голове, и я очнулась только тогда, когда чьи-то длинные пальцы схватили меня за руку, а острые ногти впились в кожу. Морщась от боли, я оборачиваюсь к Люку, который смотрит на меня яростным взглядом своих голубых глаз.
Перестаю дышать. Моё тело невольно начинает биться в конвульсиях. Он выследил меня. Естественно, следовало ожидать, что ему это удастся, но самое главное, мне надо было уехать сразу, как только поняла, что он здесь. Какая же я дура.
– Какого черта ты тут делаешь? Ты знаешь, на что мне пришлось пойти, чтобы найти тебя?
Он не стал расплываться в любезностях. Разве я ждала их от него? С самого начала всё вращалось вокруг него, но тогда я была слишком наивна, чтобы увидеть властный нарциссизм.
Мой ответ застыл на губах, затем вернулся назад в глотку, удушая. Делаю рывок и пытаюсь уйти прочь, однако он только усиливает хватку.
– Это так похоже на тебя: пересечь всю страну, а потом стоять здесь с таким видом, словно тебе нечего сказать, – говорит он, стиснув зубы.
Наконец мне удаётся высвободиться.
– Мне нечего сказать, могу только намекнуть: я не хочу быть с тобой!
Отталкиваю его.
– Я пролетела через всю страну, чтобы сбежать от тебя. Ведь действия красноречивее любых слов?
Он тихо смеётся, и его дерзость вызывает дрожь в теле, которое мгновенно прошибает холодный нервный пот.
– Когда до тебя дойдёт, детка? Тебе не удастся ускользнуть от меня, так же как не удастся забыть о твоем прошлом. Из нас с Бреном ты выбрала меня, и теперь мы связаны навсегда. Я никогда не упущу своего, и ты это знаешь.
Улыбка на его лице напоминает мне о Брене. Когда-то она заставляла таять моё сердце, но теперь от неё в желудке появляется бушующий океан кислых волн. Люк думает, что я принадлежу ему. Он всё время обращался со мной подобным образом. Вначале это казалось милым проявлением заботы, однако быстро превратилось в необходимость контролировать, манипулировать, а иногда, в те особые минуты, заканчивалось смачным ударом в челюсть или случайным шрамом, о котором хотелось забыть.
– Чёрта с два!
Я бегом пустилась прочь, едва не сбив туристическую группу китайских пенсионеров, которые вряд ли могли чем-то помочь в сложившейся ситуации. Они даже не посмотрели ни на меня, ни на Люка, ни на нашу жёсткую перебранку. Я бросаю свою новую шляпу цвета фламинго и блестящие солнечные очки, а сумочку и пакет с печеньями крепко держу, пока они подпрыгивают в такт быстрому бегу.
Свернув за угол на оживлённую центральную улицу, спотыкаюсь, так как у меня на ногах импортные атласные тапочки – они совсем не предназначены для эпических погонь. Люк использует своё преимущество и сокращает расстояние между нами, и по мере его приближения моё сердце начинает тревожно биться. Принимаюсь активнее работать руками. Чем сильнее пыталась оторваться от него и обрести независимость, тем сильнее он цеплялся за меня, увеличивая количество наших встреч. Скидываю тапки и уже босиком срываюсь с места. Мои пятки, ступни и пальцы сцепляются с асфальтом. Такое ощущение, что я бегу по наждачной бумаге, а каждый вздох режет горло словно бритва.
– На помощь! Кто-нибудь, позвоните в полицию, – я указываю назад на Люка, когда пробегаю мимо группы туристов, но они, кажется, ошарашены моей просьбой. Нет возможности останавливаться и объяснять им, поэтому продолжаю бежать. Бегство – единственный способ оказаться в безопасности. В следующий раз, когда он ударит меня, возможно, я уже не очнусь. Бегу между машин, уличных торговцев, вниз по переулкам, за мусорными контейнерами. Мне уже несколько раз доводилось бывать в этом районе, поэтому надо воспользоваться преимуществом, так как на стороне Люка длинные ноги, хорошая выносливость и сила. И зная его, как саму себя, могу сказать абсолютно точно, что он проделал весь этот путь не для того, чтобы позволить мне ускользнуть. Он ни за что на свете не отпустит меня добровольно.
Мой спасательный круг появляется в виде магазина, где я покупала одежду в первый день. Глаза владелицы расширяются от удивления, по мере моего приближения. Уверена, выражение её лица каким-то образом зеркально отражает мою собственную панику.
– Пожалуйста, помогите мне! – умоляю, сжимая её маленькие бледные руки, одновременно оглядываясь через плечо и пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Люк пока ещё не заметил меня, его взгляд рыщет в нижней части улицы, где я как раз должна была быть.
Она кивает головой, ни о чём не спрашивая и не выискивая источник опасности, быстро тянет меня внутрь.
– Спрячься за прилавком, – указывает она.
На четвереньках я огибаю прилавок, в то время как она окидывает взглядом пространство перед магазином и закрывает дверь, отделяя нас от звуков проезжающих машин, фотографирующих туристов и, самое главное, Люка.
Прижимаюсь к стене, расположившись между мусорным ведром и картонными коробками, и делаю глубокие вдохи, пока мышцы сводит судорогами. Превратившись в маленький шарик, пытаюсь успокоиться. Голова падает на колени, и я начинаю истерично рыдать, так как понимаю: то, что произошло – только моя вина. Начиная с первой ночи несколько лет назад, моя жизнь коренным образом изменилась, и я больше ничего не могу контролировать.
– Может, кому-нибудь позвонить?
Она аккуратно кладёт руку на моё плечо. Вздрагиваю и поднимаю глаза, чтобы увидеть, что хозяйка магазина сама практически готова расплакаться.
Качаю головой и вытираю мокрое лицо.
– Нет. Спасибо за то, что помогли мне. Спасибо.
Каждое слово даётся с огромным трудом.
Хочется выть от того, что я снова чуть не потеряла себя. Закрываю глаза, моля о том, чтобы всё наладилось.
Мне хочется к Хью.
Глава 23
Он
Сейчас, находясь перед Дворцом Изящных Искусств, я уверен, что надо было выбирать фабрику печенья с предсказаниями. Однако я очень сглупил, и причина тому не то, что я согласился на пятидесяти процентный шанс нашей встречи, а то, что сам предложил эту идею. Зная Ши, это была единственная возможность провести с ней ещё один день.
Судя по моим наручным часам, прошло всего двадцать минут с момента нашего расставания, но я нервничаю, что, скорее всего, принял неправильное решение. Надо было просто взять её в свои руки, поцеловать так, как мне всегда хотелось, и сказать правду о том, что я не хочу больше ни секунды оставаться без неё, даже если мои слова станут причиной её очередного побега. Если между нами нет никакой другой правды, то пусть она хотя бы знает мою.
Сворачиваю за угол, не переставая думать о ней и её эксцентричном поведении,привлекательности и безумии, которые, сочетаясь, образуют вдохновляющую харизму, похожую на чистейший солнечный свет, даже в те моменты, когда она плачет. Я ни разу не встречал девушку, за которой, казалось, словно привязанный воздушный шарик, идёт солнце, окружая всё вокруг тёплой атмосферой. И для того, кто так много времени провёл в темноте, тепло её сияния является благодатью. Мне хотелось бы купаться в её лучах до конца своих дней.
Но даже от солнца бывают ожоги, и я напоминаю себе, что осталось 45 минут до условленной встречи. Глубоко вздохнув, мысленно допускаю, что никогда больше её не увижу. Тащу чемодан в конец парка, кладу его на бок и сажусь рядом так, чтобы видеть купол дворца и туристов, наслаждающихся прекрасным видом.
Она не придёт, не сюда. Я плохо продумал выбор места, или она и вовсе решила никуда не ехать. В любом случае, чувствую себя немного потерянным, когда настоящее солнце скрывается за облаками, окрашивая небо в пастельные тона. Это каким-то образом символизирует потерю моего солнечного света. И когда последний солнечный луч падает на купол дворца, слышу звук автомобильного клаксона позади себя.
– Хью! Поехали! Уже становится темно!
Если поворачивать голову с той скоростью, с какой повернул её я, можно запросто сломать шею. На обочине ближайшей дороги вижу Ши, которая машет мне рукой из старенького итальянского Фиата.
Тут же встаю, всё ещё находясь в шоке, что вижу её здесь, и мои ожидания оправдались, от того, что судьба на моей стороне – на нашей стороне. Возможно, судьба всё-таки не такая уж и сука. Широкая улыбка расплывается на моём лице, когда хватаю чемодан и перекидываю сумку через плечо.
– Мне кажется, вы опоздали на час, мисс не-знаю-вашего-имени.
Бросаю сумки в багажник, захлопываю его и затем быстро запрыгиваю на пассажирское сиденье. Пока я закрываю дверь, Ши завязывает волосы в свободный низкий хвост. Теперь, когда волосы не закрывают лицо, её шрам более заметен. Мне стоит больших усилий, чтобы не протянуть руку и не попытаться стереть его.
– Извини за опоздание. Пробки. Я подумала, если это всё-таки судьба, то ты будешь меня ждать. И вот, ты здесь.
Она заканчивает возиться с волосами и награждает меня кривой улыбкой, а её волосы всё равно выглядят растрёпанными.
– Так и есть.
Кладу руку на спинку её сиденья, безумно желая где-нибудь застрять с этой девушкой.
– Итак, куда же мы едем? Может в твою любимую часть Калифорнии?
Глава 24
Она
Когда Хью запрыгивает на пассажирское сиденье, у меня в душе разливается чувство облегчения, которое не испытывала уже много лет. Так или иначе, мне удалось убежать от Люка и встретить Хью, который ждал меня здесь, несмотря на опоздание. Я решила для себя, что отныне моя жизнь пойдёт в гору. По крайней мере, буду счастливой всегда, когда это возможно. И неважно, буду ли смеяться с человеком, которого едва знаю или с кем-то из знакомых. Какая разница, если это делает меня счастливой? Мне просто необходимы приятные моменты в жизни, чтобы перебороть плохие воспоминания, и поэтому неважно, как и кому я улыбаюсь, пока двигаюсь в этом направлении.
Я пробыла в магазине у Перл (*pearl–с англ. жемчужина) в Китайском квартале дольше, чем планировала. Так звали хозяйку магазина, и это имя ей идеально подходило: её светлые волосы переливались разными цветами, а светло-серая грубая кожа походила на раковину устрицы. После того, как я немного успокоилась, она отвела меня в свою квартиру, которая находилась над магазином, и заставила выпить горячий зелёный чай с чем-то, что Перл назвала tangerduo. И хотя всё то время, пока мы сидели в тесной кухне, оклеенной обоями в мелкий цветочек, она говорила со мной по-китайски, а её пожилая мама кивала и указывала на меня скрюченным пальцем, я соглашалась со всем, так как мне пока не удалось эмоционально собраться воедино.
В конце концов, у меня получилось это сделать, не прибегая к таблеткам, что само по себе было трудным испытанием. Я просто обязана была взять себя в руки, так как нельзя было полностью расклеиться, ведь предстояло сесть за руль и забрать Хью. После того, что со мной случилось, я очень нуждалась в нём, чтобы просто быть рядом и чувствовать себя в безопасности.
И вот уже во второй раз я бегу от своего прошлого, но теперь уже вместе с другом. С тем, с кем мне хочется быть больше, чем просто друзьями, пока это делает меня счастливой, независимо от последствий и чувства вины, которое может возникнуть позже. Я заслуживаю того, чтобы быть счастливой.
Продолжая бегство, ставлю ногу на педаль газа, и мы устремляемся на Шоссе 101 по направлению на север. Проехав безумно красивый красный мост Золотые Ворота и извилистую дорогу между горами, вливаюсь в спокойное движение машин и бросаю взгляд на Хью. Он улыбается. Нет, это не широкая улыбка в 32 зуба, а скорее мальчишеская и непринуждённая. Такая улыбка появляется, когда ты отстраняешься от реальности, погружаешься в свои мысли и улыбаешься неосознанно. Это так мило. Его густые волосы развеваются на ветру, при этом Хью несколько раз проводит по ним пальцами. Не думаю, что он хочет поправить прическу, скорее всего, просто привычка. Повторив несколько раз подобное движение, откидывается на сиденье, расслабляет руки и вытягивает вперёд свои худые ноги. Склоняет голову и смотрит на меня из-под тёмных ресниц, затем настолько сексуально подмигивает, что я таю. Не думаю, что он хотел добиться именно такого эффекта. Боже, помоги мне устоять.
– Что? – спрашивает парень.
Трясу головой.
– Ничего, – говорю я, в то время как внутри поднимается тяжёлый жар от живота к груди, шее, затем заливает щёки, так как понимаю, он заметил, как я рассматривала его. Чтобы отвлечься, шарю рукой за сиденьем Хью, пытаясь одновременно не съехать с полосы, достаю полиэтиленовый пакет и бросаю ему на колени.
– Можешь открыть его для меня?
– Конечно, – он ухмыляется и раскрывает пакет, в котором лежат две пачки печенья с предсказанием. – Итак, с какой начнём: старые добрые скучные печенья или супер-пупер-крутые, сто-процентно-смешные и пошлые?
Я смеюсь.
– Давай начнём ссс… , – растягиваю каждое слово, насколько это возможно, словно ведущий телевизионного ток-шоу, и вижу по его озорному взгляду из-под бровей, что он, несомненно, хочет открыть пошлые печенья. – Стандартных обычных скучных печений.
– Фууууу! – говорит он подвывая. – У меня есть идея получше.
Он открывает обе упаковки и высыпает их в полиэтиленовый пакет из супермаркета. Затем закручивает сверху, оставляя внутри немного воздуха, и активно трясет его, смешивая обычные печенья с пошлыми.
– Перемешаем их! Сладкие, похожие на тебя, с пошлыми, похожими на меня, – он соблазнительно понижает тембр голоса.
– Я всецело отдаюсь на волю этих печенюх.
Наш маленький стёб заставляет петь всё моё нутро. Прямо сейчас моя улыбка намного шире, чем лицо.
– К тому же, я подумал, что пошлые предсказания сделают нашу поездку намного интереснее. Кто знает, сколько ты проведёшь времени за рулём.
– Да, думаю, мы сможем доехать отсюда до Аляски или окраины Южной Америки, если я сейчас развернусь и поеду в противоположном направлении. Мне всегда хотелось увидеть Мыс Горн, или он называется Мыс Страха?
– Вообще-то, Мыс Страха – это фильм, а Мыс Горн – остров в нижней части Чили, и если твой Фиат может ехать под водой, как в фильмах про агента 007, то это не станет большой проблемой. Впрочем, мы можем доехать до Ушуаи в Аргентине, которая считается самым южным городом в мире.
