Текст книги "Удержи меня (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Ками

Это действительно происходит.

Мои глаза скользят по телу Макса, и, увидев его твердый как камень член, мой живот сжимается от желания. Мужчина настолько хорошо сложен, что я готовлюсь к некоторому дискомфорту.

Когда его тело накрывает мое, и он смотрит мне в глаза, меня захлестывает волна эмоций.

Макс может заполучить любую женщину, но он хочет меня.

То, что такой сильный и привлекательный мужчина проявляет ко мне хоть малейший интерес, чертовски повышает мою уверенность в себе.

Он считает меня красивой.

Макс просовывает руку под мою задницу, и его пальцы впиваются в мою кожу. Издав удовлетворенный стон, он признается:

– Ты даже не представляешь, как я люблю твою попку.

Сильное удовлетворение наполняет мою грудь от его комплимента. Я поднимаю руки к его шее и прижимаюсь губами к его рту. Целовать его – это нечто потустороннее, а его обнаженное тело поверх моего делает это в миллион раз горячее.

Я наслаждаюсь каждой секундой, когда мой язык касается его языка, а наши губы массируют и покусывают друг друга, пока мои не начинают покалывать от трения.

Его свободная рука двигается вверх-вниз по моему боку, прежде чем он направляет свой член к моему входу.

Предвкушение взрывается в моей груди, и я перестаю дышать, ожидая, когда он наполнит меня.

Глаза Макса встречаются с моими, и когда он толкается в меня на дюйм, чистый экстаз напрягает его черты. Я никогда не видела, чтобы он проявлял столько эмоций, и это делает этот момент между нами невероятно напряженным.

– Господи, Ками, – стонет он. Я чувствую, как дрожь пробегает по его телу. – Прости.

Он врезается в меня так сильно, что я приподнимаюсь на пару дюймов на кровати. Воздух со свистом вырывается из моих легких, а мышцы напрягаются от острой боли.

Я не новичок в сексе, но все мужчины, с которыми я была, были среднего размера.

– Боже, ты слишком большой, – выдыхаю я, и пока я пытаюсь принять его всего, он вырывается и снова врезается в меня.

– Ты возьмешь каждый дюйм меня, – ворчит он, глубокий тембр его голоса заводит.

Я ожидаю, что он возьмет меня быстро, но вместо этого он сохраняет медленный темп сильных толчков. С каждым из них мое тело дергается.

Я кладу руки ему на плечи и держусь изо всех сил.

Его глаза удерживают мои в плену, пока он трахает меня медленно и жестко. Кажется, что он наслаждается тем, что находится внутри меня, и в то же время борется с потребностью найти свое освобождение.

– Господи, – стону я. Мои руки перемещаются по бокам от его шеи, и, когда наши губы находятся в нескольких дюймах друг от друга, я признаю: – Ты такой страстный, что это сводит меня с ума.

Уголок его рта приподнимается в довольной ухмылке, и он входит в меня до упора, а звук шлепков нашей кожи разносится эхом вокруг нас.

– Хорошая девочка, – хвалит он меня за то, что я принимаю каждый дюйм его члена.

Мой живот сжимается, и я обхватываю ногами его задницу, предоставляя ему полный доступ ко мне.

Макс прижимается своей головой к моей, и я чувствую, как он вздрагивает прямо перед тем, как его пальцы впиваются в мою кожу, и он начинает трахать меня так, будто от этого зависит его жизнь.

Стоны и хныканье вырываются из меня, а мое тело дико сотрясается от каждого толчка, пока я практически не подпрыгиваю под ним.

Я провожу руками вниз по его спине, мои ногти впиваются в него, когда в моем животе нарастает вулкан напряжения.

– Макс, – кричу я, трение становится слишком сильным.

Он двигается еще быстрее, и я не узнаю звуки, вырывающиеся из меня.

– Кончай, – требует он, его тон такой чертовски мрачный и смертоносный, что мое тело практически самопроизвольно воспламеняется.

В глазах у меня темнеет, и крик, вырывающийся из моей груди, звучит как долбаный боевой клич, когда оргазм пронзает меня.

Я никогда не испытывала ничего столь интенсивного.

Я слышу стон Макса, как будто ему больно, а затем его член набухает внутри меня. Его тело прижимается к моему, и когда ко мне возвращается зрение, я успеваю увидеть экстаз на его лице.

В момент наслаждения я вижу Макса с такой стороны, что у меня перехватывает дыхание. Это не крутой ассасин. Не телохранитель.

Просто он наиболее уязвим.

Здесь только мы.

То, как мы связаны в этот момент, должно пугать меня, но что-то подсказывает мне, что я никогда не буду в большей безопасности, чем сейчас.

Его рот захватывает мой в глубоком и страстном поцелуе, который заставляет меня быстро и сильно влюбиться в него.

К тому времени, когда его тело замирает рядом с моим и он поднимает голову, я знаю, что никогда не смогу забыть этот момент.

Я не знаю, что буду делать, когда угроза будет устранена, и ему придется уйти.

Макс подносит руку к моим щекам и убирает прядь волос с моего лица. Его глаза мягкие и нежные, когда он смотрит на меня.

– Ты в беде, – шепчет он.

Мои глаза расширяются.

– Почему?

– Одного раза мне недостаточно, – признается он.

Мой рот растягивается в улыбке.

– Это не обязательно должно быть на один раз.

– Хорошо. – Он опускает взгляд, выходя из меня. – Ты принимаешь противозачаточные?

– Тебе не кажется, что уже поздновато спрашивать меня об этом? – поддразниваю я его.

Его взгляд встречается с моим, нежность, которая была мгновение назад, исчезла.

– Трудно было думать в такой момент.

Усмехнувшись, я киваю.

– У меня есть имплантат. Мы в порядке.

Макс двигается быстро, и я переворачиваюсь на живот. Мой смешок переходит в визг, когда его рука касается моей задницы.

– Это за то, что дразнишь меня, – бормочет он почти игривым тоном.

В следующий момент он кусает меня за левую ягодицу.

– Это за то, что ты такая чертовски сексуальная.

Еще раз шлепнув меня по заднице, он говорит:

– Давай поедим, чтобы ты могла восстановить силы. Они тебе понадобятся.

Я переворачиваюсь на спину и смотрю, как он натягивает боксеры и брюки. Он решает отказаться от рубашки, так как половина пуговиц разбросана по комнате.

Внезапно это обрушивается на меня, как товарный поезд – у меня только что был потрясающий, горячий секс с Максом.

Я не могу сдержать широкой улыбки на своем лице, когда подскакиваю к краю кровати. Я встаю и иду в ванную, и как только закрываю за собой дверь, исполняю маленький счастливый танец.

Господи, это было потрясающе. Я очень надеюсь, что мне понадобятся силы, потому что он планирует трахнуть меня снова.

Прятаться от людей, которые пытаются меня убить, не так уж и плохо, если мы собираемся провести время, занимаясь горячим сексом.

Иисус, его тело мускулистое и совершенное во всех отношениях.

Я быстро моюсь, и мысль о том, что Макс кончил в меня, заставляет желание снова вспыхнуть во мне.

Боже, этот мужчина заставляет меня думать и чувствовать то, о чем я никогда не думала.

Неужели со мной что-то не так? Вместо того чтобы пугаться того, что он ассасин, я считаю это крутым.

Нахмурившись, я заглядываю вглубь себя. Поднимаю руку к груди и прижимаю пальцы к сердцу.

Я серьезно покопалась в себе, и единственный ответ, который могу найти, – это то, что Макс не представляет для меня угрозы. Я знаю, что с ним я в безопасности.

Среди всего этого хаоса и опасностей я счастлива, и это потому, что он здесь.

Впервые я чувствую себя живой. Больше, чем когда-либо.

Глава 19

Макс

Пока Ками в ванной, я выхожу к внедорожнику и беру еще одну сигарету. Прикурив, я делаю глубокую затяжку и медленно выдыхаю дым.

Я возвращаюсь в домик и сажусь на ступеньки у входной двери, мне нужно время, чтобы осознать то, что только что произошло.

Трахаться с Ками оказалось гораздо эмоциональнее, чем я ожидал.

Господи, находясь внутри нее, я чувствовал себя так, словно покинул свое тело.

Ее стоны, хныканье и крики – самые сладкие звуки, которые я когда-либо слышал. У нее роскошная грудь, а ее задница… Господи, ее задница.

Я глубоко затягиваюсь сигаретой и наблюдаю, как дым образует облачко, когда я выдыхаю.

Я не жалею, что трахнул ее, и планирую снова оказаться внутри нее, как только она что-нибудь съест.

Но.

Я видел момент, когда она соединилась со мной. Эмоции были на ее лице. Как только работа телохранителя закончится и я уйду, это причинит ей боль.

Мое сердце сжимается при этой мысли.

Мне тоже будет больно.

Невозможно трахнуть такую женщину, как Ками, и просто уйти от нее. В отличие от других женщин, которых я трахал, ее имени я никогда не забуду.

Господи.

Делая очередную затяжку, я слышу ее шаги позади себя. Я оглядываюсь через плечо и вижу, что на ней шорты и моя рубашка. Она завязала ткань на животе и оставила ее расстегнутой.

Блять, я никогда не видел ничего более сексуального, чем она.

Ками садится рядом со мной и смотрит на деревья вокруг домика.

– Здесь так тихо.

Я делаю последнюю затяжку и тушу сигарету.

– Я люблю тишину.

– Она тебе подходит.

Между нами воцаряется тишина. Я беру ее руку и подношу ко рту, прижимая ее пальцы к своим губам. Закрывая глаза, я делаю глубокий вдох.

– Ты в порядке? – шепчет она, прислоняясь к моему плечу.

Открыв глаза, я поворачиваю голову и смотрю на нее.

– Я должен задать тебе этот вопрос.

– Я в порядке. – Она переплетает свои пальцы с моими. – Я просто беспокоюсь, что ты пожалеешь об этом.

Я качаю головой.

– Я ни о чем не жалею.

Ее губы изгибаются в улыбке.

– Ничего, если у нас на обед будут сэндвичи?

Я киваю и, встав на ноги, поднимаю ее и следую за ней в хижину.

Я прислоняюсь к стойке и смотрю, как она готовит сэндвичи с сыром в духовке, думая, что начинаю привыкать к этому – к тому, что мы живем вместе.

Последний раз, когда я жил с кем-то, – было с моей матерью четырнадцать лет назад.

Пока сэндвичи готовятся, Ками приподнимается и садится на стойку напротив меня. Ее взгляд скользит по моему лицу, а затем опускается на мою обнаженную грудь. Между ее глазами появляется морщинка, когда она замечает шрам над моим левым бедром.

– В тебя стреляли?

Мое сердце колотится в груди, и я молюсь всему святому, чтобы этот разговор не привел к тому моменту, что в нее стреляли. Вряд ли я смогу ей солгать.

Я молча отвечаю ей кивком.

Уголок ее рта приподнимается.

– Я рада, что ты выжил.

Я тоже рад, что ты выжила.

Она спрыгивает со стойки и проверяет сэндвичи. Довольная ими, она выключает духовку и достает их.

– Обед готов.

Не утруждая себя тарелками, мы стоим на кухне и едим.

Между укусами Ками спрашивает:

– Ты всегда такой тихий после секса?

Я беру бутылку воды и делаю глоток, прежде чем ответить:

– Я вообще тихий.

Она кивает.

– Точно. – Она откусывает последний кусочек и признается: – Я не очень разбираюсь в том, что происходит после секса. Обычно парень сразу после этого уходит.

Моя бровь приподнимается.

– Со сколькими ты переспала?

Я знаю, что у каждого есть прошлое, но представление Ками с другим мужчиной заставляет меня чувствовать себя кровожадным убийцей.

Ее глаза расширяются.

– Черт, это прозвучало плохо. Их было немного. – Она показывает четыре пальца.

Четыре.

– Включает ли это число меня?

Она кивает, на ее щеках появляется румянец.

– А ты? Какая я у тебя по счету?

Мне нужно хорошенько подумать. Честно говоря, как только я заканчиваю с женщиной, я ухожу и никогда больше о ней не думаю.

– Господи, так много? – Ками ахает, затем ее рука взлетает вверх, и она касается моей руки. – Не то чтобы я осуждаю.

– Кажется, у меня было тринадцать, – отвечаю я. – Я не уверен.

На ее лбу появляется морщинка.

– Ты не можешь вспомнить, со сколькими женщинами ты спал?

Я пожимаю плечами и делаю еще глоток воды.

– Они не были настолько запоминающимися. Спроси меня о количестве убийств, и я смогу назвать тебе точную цифру.

В тот момент, когда я произношу эти слова, я жалею о них, но уже слишком поздно, потому что Ками спрашивает:

– Сколько убийств?

Я качаю головой.

– Тебе лучше не знать.

Она подходит ближе и, запрокинув голову, встречается со мной взглядом.

– Я хочу знать.

Я снова качаю головой, не уверенный, как она отнесется к этому.

Ее ладонь скользит вверх-вниз по моей руке, как будто она пытается подбодрить меня.

Мой тон бесстрастен, когда я признаю:

– Сто шестнадцать.

Ее губы приоткрываются, но она не прерывает зрительный контакт. Я наблюдаю, как она переваривает большое число.

– Они все были преступниками? – спрашивает она.

Я киваю.

К счастью, та невинная, в которую я стрелял, выжила и стала удивительной женщиной.

На ее лице появляется растерянное выражение.

– Значит ли это, что я плохой человек, раз мне наплевать на это?

– Нет. – Я поднимаю руку, чтобы обхватить ее щеку. – Тебе очень далеко до того, чтобы быть плохим человеком. – Я кладу руку ей на затылок и делаю шаг ближе к ней. – Я преступник, Ками.

Она морщит нос, и кажется, что она изо всех сил пытается связать это слово со мной.

– Злодей тебе больше подходит.

Качая головой, я говорю:

– Не приукрашивай это.

– А я и не приукрашиваю. – Ками отстраняется от меня. – Если бы ты сказал мне, что зарабатываешь на жизнь убийством невинных людей, этого разговора бы не было.

Наклонив голову, я смотрю на нее, понимая, что она серьезно не против того, что я ассасин, пока я продолжаю убивать отбросы этого мира.

Господи, неужели эта женщина создана для меня?

– Осторожнее, – предупреждаю я ее мрачным тоном.

Глаза Ками устремляются на мое лицо, и замешательство искажает ее черты.

– Осторожнее с чем?

– Если ты и дальше будешь такой идеальной, я, возможно, никогда тебя не отпущу.

Замешательство исчезает с ее лица и быстро сменяется надеждой.

Блять.

Она придвигается ближе ко мне и проводит кончиком пальца вниз по моей груди.

– Это заводит, когда ты весь такой угрожающий и пугающий.

Моя бровь приподнимается, когда я смотрю на нее сверху вниз.

– Да?

Она кивает, прикусывая нижнюю губу.

– Увидев тебя в действии прошлой ночью, мои яичники чуть не взорвались. Было горячо, и мне захотелось сорвать с тебя одежду. – Ее пальцы проникают под пояс моих брюк, и она соблазнительно ласкает чувствительную кожу, прежде чем расстегнуть молнию. – Знание того, что ты опасен, но не причинишь мне вреда, опьяняет.

Пальцы Ками обхватывают мой член, и она медленно начинает поглаживать его.

Я поднимаю руку к ее лицу и, сжимая ее челюсть, позволяю маске, которую мне приходится носить, когда я нахожусь на людях, упасть.

Я показываю ей всю жестокость, которая живет внутри меня.

Я позволяю ей увидеть, кем являюсь на самом деле.

Глава 20

Ками

Пресвятая Богородица.

Выражение лица Макса становится холодным и безжалостным. На мгновение страх пронизывает мое тело, но от осознания того, что он что-то чувствует ко мне, тревожные эмоции исчезают.

Его смертоносный взгляд сфокусирован на мне с лазерной точностью, пока я глажу его твердый как камень член.

Я хочу, чтобы этот плохой человек делал со мной плохие вещи. Господи. Мне это нравится.

Его глаза прищуриваются, и его движения становятся совершенно хищными, когда он подходит ближе. Его хватка на моей челюсти усиливается.

Я его добыча.

От волнующего ощущения мое сердцебиение ускоряется. Дыхание учащается, а по коже бегут мурашки.

Опустив голову, он останавливается в дюйме от моего лица и просто смотрит на меня. Наши дыхания смешиваются, и воздух наполняется сильным электрическим током.

Его тон убийственный, когда он приказывает:

– На. Колени. Живо.

Другой рукой он хватает меня за волосы.

Я не свожу с него глаз, опускаясь на колени.

Его рука все еще сжимает мою челюсть, большим пальцем он оттягивает мою нижнюю губу.

– Открой.

Мои губы приоткрываются по его команде.

Я сжимаю кулак вокруг основания его члена, и когда его бедра подаются вперед, беру его в рот.

Я сильно сосу, а затем провожу языком вверх и вниз по венам. Я дразню набухшую головку, затем всасываю член до самого горла и повторяю процесс.

Макс делает глубокий вдох и медленно выдыхает, его глаза прикованы ко мне. Его большой палец касается моих губ, пока он наслаждается ощущением своего члена у меня во рту.

– Сделай глубокий вдох.

Я вдыхаю через нос и расслабляю челюсть. Его хватка на моих волосах усиливается прямо перед тем, как он начинает трахать мой рот.

Мои глаза слезятся, но я не свожу их с его глаз. Когда он касается задней части моего горла, и я стону, ему приходится ухватиться за стойку позади меня, чтобы удержаться на ногах.

Я втягиваю щеки и протяжно стону, и он вгоняет свой член мне в горло. У меня срабатывает рвотный рефлекс, и от этого звука Макс полностью погружается в мой рот.

Его тело содрогается, когда он кончает, его зубы оскалены, а глаза такие светлые, какими я их никогда не видела.

Я проглатываю все до последней капли, и когда он выходит, то хватает меня за руки и рывком ставит на ноги. Его рот с силой захватывает мой, когда я прижимаюсь спиной к стойке.

Поцелуй дикий, и такое чувство, что он клеймит меня как свою.

Как будто он влюбляется в меня.

Как будто он собирается выполнить свою угрозу и никогда не отпустит меня.

Он заставляет меня чувствовать себя единственной в своем роде и единственной женщиной, которая может заставить его потерять контроль.

Он прерывает поцелуй и, обхватив мое лицо руками, пристально смотрит мне в глаза.

– Я не могу изменить себя ради тебя.

Я поднимаю руку к его груди.

– Я и не жду от тебя этого.

На его лице появляется разочарование.

– Но я хочу, чтобы ты знала, если бы был кто-то, ради кого я бы попытался покинуть свой мир, это была бы ты. – Его взгляд скользит по моему лицу. – Ты не просто интрижка, чье имя я забуду, как только мы расстанемся.

Я приподнимаюсь на носочки и целую его в губы, затем поддразниваю:

– Я рада, что ты запомнишь мое имя. – Выражение моего лица становится серьезным, прежде чем я признаюсь: – Я не хочу, чтобы ты менялся ради меня. Меня привлекает такая версия тебя, Макс.

Ты уже не будешь тем мужчиной, в которого я влюбляюсь, и это все изменит. Я не хочу приручать тебя.

Жестокость исчезает из его глаз, пока не остается только благоговейный трепет. Он недоверчиво качает головой.

– Господи, Ками. – Его руки запускаются в мои волосы, и он прижимается ко мне всем телом.

Каждое невысказанное слово наполняет воздух, и между нами зарождается мощная эмоция.

Я нежно целую его в губы, а затем обнимаю и прижимаюсь щекой к его груди.

Макс позволяет мне обнимать его около минуты, прежде чем говорит:

– Как бы сильно я ни хотел трахать тебя весь день напролет, мне нужно закончить кое-какую работу и посмотреть, смогу ли я найти какую-нибудь информацию о нападении на пентхаус.

Я отстраняюсь.

– Хорошо.

Начав убирать на кухне, я смотрю, как он выходит из домика. Несколько секунд спустя я вижу его через маленькое кухонное окошко. Я слышу скрежет металла и, забыв о домашних делах, выхожу из домика и обхожу его сзади.

Мои брови приподнимаются, когда я вижу люк, и, подходя ближе, кажется, что он ведет в какое-то убежище.

Я осторожно спускаюсь по ступенькам и зову:

– Макс?

– Да?

– Ничего, если я спущусь?

– Конечно.

Я иду по короткому, тускло освещенному коридору, прежде чем попадаю в комнату. На одной стене выставлены всевозможные виды оружия, а напротив – большой стол, заставленный мониторами.

Такое ощущение, будто я нахожусь в пещере летучих мышей.

С широко раскрытыми глазами я подхожу ближе к столу, за которым сидит Макс. Пока он печатает на клавиатуре, буквы и цифры вспыхивают на главном мониторе.

Оживает другой экран с несколькими видами камер, каждая из которых показывает разные стороны хижины и окружающий лес.

На третьем мониторе отображаются слова "Добро пожаловать в Святой Монарх". Слова исчезают, и появляется меню.

Контракты. Отслеживание. Доступно для найма. Обучение. Заказы. Аукцион.

– Иди сюда, – бормочет Макс. Я подхожу ближе, и он сажает меня к себе на колени. – Добро пожаловать в мой мир.

Я обнимаю его за шею и прислоняюсь к его груди.

– Это впечатляет.

Он вводит в меню опцию отслеживания и набирает пару слов, затем мои глаза расширяются, и я отстраняюсь от него, чтобы наклониться ближе к монитору.

Там есть его фотография, на которой он выглядит смертельно опасным.

Максим Никита Левин

Возраст: 38

Национальность: русский

Семья: Умершие

Принадлежность: Братва

Годы активной деятельности: 14

Убийства: 116

Обучение: Все виды физического боя. Взрывчатка. Отслеживание. Поймать и освободить. Взлом.

Уровень: А

Цена: От 500 000-00 €

Доступность: Недоступно до дальнейшего уведомления

– Вот дерьмо, – шепчу я, прежде чем снова прочитать информацию. – Уровень А означает, что ты хорош?

– Только один ассасин имеет уровень А, – бормочет он. – Остальные – B и ниже.

Повернув голову, я смотрю на Макса.

– Так ты лучший?

Он кивает, но не выглядит самодовольным.

– В мире?

Он снова кивает.

Я обвиваю руками его шею, и уголок моего рта приподнимается.

– Как быстро ты сможешь убить меня?

Он подносит руку к моему горлу и слегка сжимает пальцами.

– Меньше десяти секунд. – Он наклоняет голову ближе, и его дыхание обдает мою челюсть, прежде чем он шепчет: – Но я редко убиваю вблизи. Это слишком личное. – Его губы касаются чувствительной кожи под моим ухом. – Обычно моя цель даже не видит приближающуюся пулю. Это быстро. А еще я не беру на прицел женщин.

Я поворачиваю голову, пока наши губы не соприкасаются.

– А для меня ты сделаешь исключение?

– Если бы ты предала меня, – его глаза встречаются с моими, – я бы так и сделал.

Воздух вокруг нас напрягается. Макс поднимает меня со своих колен и ставит на ноги.

– Как бы ты это сделал? – Бормочу я интимным и нуждающимся тоном, пока он стягивает шорты с моих ног.

Я сажусь на стол и широко раздвигаю ноги.

Макс встает между моих бедер, и когда его пальцы касаются моего клитора, он говорит:

– Я бы задушил тебя голыми руками.

Он вводит в меня палец, вызывая у меня стон. Моя голова откидывается назад, открывая ему горло.

Возвращая другую руку к моей шее, он ласкает мою кожу. Я чувствую его член у своего входа, и когда он входит в меня, его пальцы обхватывают мое горло, и он перекрывает мне доступ воздуха.

Я задыхаюсь, и не могу сделать вдох. Мои глаза остаются прикованными к его глазам, когда он безжалостно входит в меня, и не проходит и тридцати секунд, как мой оргазм грозит захлестнуть меня.

Сдавленный всхлип вырывается у меня, и только тогда Макс ослабляет хватку и позволяет мне дышать.

Черты его лица мрачны и смертоносны, когда он приказывает:

– Кончи для меня, детка.

Я хватаю ртом воздух, когда удовольствие накатывает электризующими волнами.

Руки Макса обвиваются вокруг меня, и я прижимаюсь вплотную к его телу, пока он продолжает трахать меня жестко и быстро. Его светло-зеленые глаза держат меня в плену, наше дыхание учащается.

Когда мое удовольствие начинает угасать, я чувствую, как его пальцы касаются шрама на моей спине. На его лице появляется вспышка боли, прямо перед тем, как он опустошает себя внутри меня.

Должно быть, он видел шрам раньше, и я надеюсь, что он не спросит, откуда он у меня. Я не уверена, что готова кому-либо рассказать о самом мрачном времени в моей жизни.

Кроме моего отца, никто не знает, что в меня стреляли, когда мне было семнадцать.

Но, может быть, однажды я буду готова поделиться этим с кем-то, и, возможно, этим кем-то будет Макс.