Текст книги "Плененная грешником (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Тогда решено, – говорит мистер Паризи, его глаза останавливаются на мне. – Мистер Греко только что спас тебе жизнь. Вы должны пожениться через четыре дня. – Он обращает свое внимание на мужчину, который намного старше меня, в то время как мистер Греко смотрит на меня так, словно собирается разорвать в клочья. – Мы ожидаем, что средства будут переведены до произнесения клятв.

В ужасе от того, что только что произошло, я бросаю на мистера Паризи умоляющий взгляд.

– Я могу достать деньги. Мне просто нужно время.

Мистер Греко мрачно усмехается, затем хватает меня за руку и притягивает к своему телу. Отвращение охватывает меня с такой силой, что в животе бурлит желчь.

– В отличие от твоего деда, мы не отказываемся от заключенной сделки. – Он снова усмехается, от этого звука мне становится дурно.

– Пожалуйста, не надо, – умоляю я, пытаясь вырваться. – Я могу достать деньги, чтобы заплатить вам.

– Что сделано, то сделано, – бормочет мистер Паризи, махнув рукой на дверь.

– Нееет, – кричу я.

Я вырываюсь из хватки мистера Греко, но он отводит руку назад, и, хотя я пытаюсь блокировать удар, его кулак с такой силой врезается в мою челюсть, что у меня перед глазами вспыхивают огни, прежде чем я проваливаюсь в бездну тьмы.

Глава 24

РОЗАЛИ

Придя в сознание, я обнаруживаю, что лежу на полу в спальне.

Я все еще слышу музыку с вечеринки. С облегчением понимаю, что нахожусь в особняке Паризи, и меня не увезли, пока я была в отключке.

Приподнимаясь, левая сторона моего лица болит и кажется опухшей. Я поднимаю руку, но в тот момент, когда мои пальцы касаются нижней губы, я вздрагиваю от боли.

Со стоном я встаю и оглядываюсь вокруг.

Я нахожусь в одной из комнат. Здесь есть кровать и туалетный столик, и все украшено кружевами и оборками, которые всегда так любила миссис Паризи.

Затем я вспоминаю, что произошло. Мой желудок сжимается от тяжести страха, снова вливающегося в меня.

Коза Ностра собирается заставить меня выйти замуж за мистера Греко. Этот мужчина намного старше меня.

Это безумие!

Мое дыхание начинает учащаться, и я обхватываю себя руками.

Как ты позволила этому случиться, Розали? Ты такая глупая!  

Кого похищают дважды в жизни?

Паника толкает меня к окну. Я широко открываю его и смотрю на землю внизу.

Внезапно в моей голове всплывает воспоминание о том, как Виктор похитил меня. Я помню, как он извинился за то, что причинил мне боль, когда затащил меня обратно в дом, чтобы я не упала.

Ни разу после той ночи на моем теле не было синяков.

В отличие от сегодняшнего дня. У меня разбита губа, а лицо, наверное, выглядит так, будто я врезалась в стену.

Меня заставят выйти замуж, и не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что произойдет. Мистер Греко изнасилует меня. Он заставит меня родить ему детей. Он будет меня бить.

Виктор не делал ничего из этого.

Боже.  

Розали, ты совершила большую ошибку, и теперь ты заплатишь за нее самым ужасным образом.

Я приседаю у окна, когда осознание пронзает мое тело.

Я бы все отдала, чтобы вернуться к Виктору и Луне. С ним я чувствовала себя в безопасности, и он относился ко мне с уважением. Даже когда я боролась с ним, он никогда не поднимал на меня руку. В те последние два дня он заставил меня чувствовать себя такой любимой и дорогой.

Я так рада, что он был моим первым, потому что, если мне не удастся сбежать, воспоминания о Викторе будут сопровождать меня все последующие темные дни.

Боже, у меня был шанс на любовь всей жизни, но я упустила его из-за членов своей семьи, которые оказалась бóльшими монстрами, чем Священство.

Разочарование и сердечная боль создают бурю в моей груди.

Хватит! Найди выход.

Я встаю и снова смотрю на землю.

– Боже, это было намного проще, когда я была ребенком, – бормочу я, перекидывая ногу через подоконник.

Я крепко держусь, перекидывая вторую ногу, затем нахожу опору между отверстиями в решетке. Медленно я начинаю двигаться вниз, ища места, за которые можно ухватиться.

Внезапно я слышу треск дерева. Я втягиваю воздух, затем решетка отъезжает от дома, заставляя меня вскрикнуть.

Нет!

Я спускаюсь дальше, но дерево, должно быть, истерлось от старости, и оно трескается еще больше. Еще один крик вырывается из меня, когда я падаю. Я так сильно ударяюсь о землю, что у меня стучат зубы, и острая боль пронзает мою правую руку и запястье.

Зная, что кто-то, должно быть, услышал меня, я пытаюсь игнорировать боль и вскакиваю на ноги. Прижимая правую руку к груди, я бегу через лужайку к пограничной стене, но понятия не имею, как я собираюсь на нее взобраться.

Внезапно что-то врезается мне в спину, и я падаю на идеальную зеленую лужайку. Мучительная острая боль пронзает мою руку. Она настолько сильная, что мое зрение затуманивается, и накатывает волна тошноты, заставляя лихорадочный жар распространяться по всему телу.

Вес сваливается с меня, затем меня хватают за раненую руку и дергают вверх. Из меня вырывается мучительный крик.

Охранник тащит меня обратно в дом, где собираются главы Коза Ностры, и все они смотрят на меня со злостью.

Мистер Греко подходит к нам, и когда он поднимает руку, чтобы ударить меня, я инстинктивно уклоняюсь. Охранник дергает меня назад, отчего рука начинает болеть еще сильнее.

Не успеваю я вскрикнуть, как кулак обрушивается на мое лицо. Я покачиваюсь на ногах. Единственное, что удерживает меня, – это охранник.

– Что происходит? – Я слышу взволнованный голос Алиссы, затем она кричит. – Что ты делаешь с Розали? Отпусти ее!

– Возвращайся на свою вечеринку, – рявкает мистер Паризи на свою дочь.

– Нет, – возражает она. – Что, черт возьми, здесь происходит?

Мое зрение возвращается, и я обращаю умоляющий взгляд к Алиссе.

– П-помоги мне.

Ее лицо искажено от шока, но когда она пытается сделать шаг в мою сторону, отец хватает ее и заталкивает обратно в дом.

– Не испытывай мое терпение, Алисса. Это бизнес. Возвращайся к своим друзьям.

– Папа, – выдыхает она. – Розали – моя подруга.

– Иди, Алисса, – кричит ей мистер Паризи.

– Нет! – кричит она в ответ, и это так убедительно, что я начинаю думать, что Алисса так же шокирована, как и я, и она никогда не имела к этому никакого отношения.

Может быть, она в таком же неведении относительно бизнеса своей семьи, как и я была.

– Они собираются заставить меня выйти замуж за мистера Греко, – говорю я ей, мой голос хриплый и умоляющий. – Я не знала, чем занималась моя семья.

– Хватит, – рычит мистер Паризи. Он указывает на меня. – Алессандро, отведи девушку обратно в комнату и убедись, чтобы один из охранников запечатал все окна, чтобы она не смогла снова попытаться сбежать.

– Да, босс, – отвечает охранник, затем хватает меня за плечи и заставляет пройти мимо всех.

Алисса пытается дотянуться до меня, но отец удерживает ее, и она плачет:

– Это неправильно, папа.

В отчаянии я кричу:

– Алисса, позвони Виктору. Расскажи ему, что происходит.

– Заткнись, – огрызается мистер Греко, прежде чем ударить меня по затылку.

Головокружение накрывает меня, прежде чем меня снова захлестывает волна тошноты. На этот раз я давлюсь, но ничего не выходит.

Черт, кажется, у меня сотрясение мозга.

Меня тащат вверх по лестнице и запихивают обратно в спальню.

Мистер Греко следует за нами внутрь, затем приказывает:

– Я останусь с женщиной, а вы принесите что-нибудь, чтобы заклеить окно.

Дверь закрывается за охранником, и когда накатывает очередная волна головокружения, мистер Греко прижимает меня к своему телу.

Он встречается со мной взглядом, затем жестоко усмехается.

– Думаю, никто не будет возражать, если я попробую свою будущую невесту.

– Н-не... – Мне не удается закончить слово, поскольку все становится черным.

_______________________________

Утренний свет яркий, когда я прихожу в себя, и моему зрению требуется время, чтобы привыкнуть к этому.

Голова так сильно раскалывается, что глаза слезятся. Когда я пытаюсь пошевелиться, моя правая рука оживает от жгучей боли.

– Доброе утро, – слышу я шепот Алиссы, затем прохладная ткань касается моего лба. Я перевожу взгляд на нее и наблюдаю, как дрожит ее подбородок, а по щеке скатывается слеза. – Мне так жаль. Я пригрозила папе, что отрекусь от него как от своего отца, если он не позволит мне позаботиться о тебе.

Я изо всех сил пытаюсь сесть, но с помощью Алиссы мне это удается.

Затем последнее воспоминание о мистере Греко пробегает по мне дрожью. Паника горячей волной разгорается в моей груди, и я вскакиваю с кровати. Бегу в ванную, захлопываю дверь.

Не похоже, что кто-то был внутри меня.

Боже.

– Он не ... насиловал тебя, – говорит Алисса по другую сторону двери. – Я побежала за тобой, а мой отец пошел за мной. Мы нашли тебя без сознания, и папа сказал мистеру Греко уйти ... и подождать до свадьбы.

Я прислоняюсь лбом к двери и выдыхаю с облегчением.

Слава Богу. У меня еще есть время найти выход из этого кошмара, прежде чем мистер Греко сможет навязаться мне.

– Пожалуйста, выходи, – умоляет она.

Алисса была на моей стороне с тех пор, как узнала о происходящем. Сейчас мне очень нужен союзник.

Я открываю дверь и встречаюсь взглядом с девушкой, которая раньше была мне как сестра.

Ее лицо искажается, когда она обнимает меня.

– Я хотела бы помочь тебе, но не знаю как.

Рыдания начинают сотрясать меня, и я хватаю ее левой рукой.

– Пожалуйста. Просто позвони Виктору Ветрову. Он приедет за мной.

– Я не знаю его номера. – Алисса отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

Я тоже его не знаю, поэтому не могу его ей дать.

Маленькая надежда, которая у меня была, исчезает, оставляя ощущение пустоты в моей душе.

Отчаянно желая сбежать, я спрашиваю:

– Ты знаешь способ вытащить меня из дома?

Алисса качает головой.

– Ты можешь попытаться тайно вывезти меня. Я могу спрятаться в багажнике твоей машины.

Подбородок Алиссы снова начинает дрожать.

– Алессандро охраняет эту спальню. Мы не пройдем мимо него.

Черт.

– Я не могу выйти замуж за мистера Греко, – шепчу я, обезумев от всего, что произошло, и не в состоянии найти выход из этого кошмара.

После всего, что я узнала о своей семье, теперь кажется такой глупостью, что я ушла от Виктора. Может, он и злодей, но это то, что мне сейчас нужно.

Потому что только злодей сделает все необходимое, чтобы спасти тебя. Он сожжет дотла весь мир, если потребуется.

Каждой клеточкой своего существа я знаю, что Виктор сделал бы это для меня. Если бы только я могла сообщить ему, что происходит.

Он никогда не лгал мне. Он сдержал каждое данное им обещание.

О, Боже.

Я обхватываю себя левой рукой за талию, когда из меня вырываются рыдания.

Я ушла от единственного человека, которому могла доверять, только потому, что была предана семье, которая зарабатывала на жизнь торговлей людьми.

Алисса снова заключает меня в объятия и держит, пока я плачу.

С учетом того, что я узнала о своих дедушке и дяде, я понимаю, что больше не испытываю вину за то, что полюбила Виктора, остались лишь душевная боль и сожаление о том, что я его бросила.

Если он придет спасти меня, он убьет людей. Возможно, он даже убьет мистера Паризи, и я не буду на него обижаться, потому что тогда это гарантирует, что мне не придется выходить замуж за старика и провести остаток своей жизни, подвергаясь изнасилованиям и издевательствам.

Иногда люди заслуживают смерти – как мои дедушка и дядя. Они должны были заплатить за свои грехи.

Это не значит, что я их больше не люблю, просто понимаю, почему все произошло именно так, как произошло.

И теперь я тоже должна заплатить за грехи своей семьи.

Глава 25

ВИКТОР

– Если гребаный пистолет снова развалится, я убью этого ублюдка, – угрожаю я, когда мы с Лукой заходим на склад.

Хуан-Пол суетится вокруг, как мышь, пытаясь подготовить все к презентации.

– Тебе лучше снова не тратить мое время, – предупреждаю я его, и в моих словах звучит обещание смерти.

Пожалуйста, потрать мое гребаное время, чтобы я мог убить тебя.

– Все готово, мистер Ветров, – говорит он, но не слишком уверен в себе.

Я вытаскиваю свой Heckler & Koch из-за спины и направляю на него ствол.

– Стреляй из этого гребаного пистолета и молись, чтобы он работал.

По его вискам уже струится пот, он кивает и поднимает модифицированный Glock. С нервным выражением лица он целится в мишень, и когда нажимает на курок, ничего не происходит.

Безжалостная улыбка начинает теребить уголок моего рта, когда Хуан-Пол заикается:

– П-подождите. Д-дайте мне п-попробовать еще раз.

Тупой ублюдок.

Зная, что может произойти, мы с Лукой делаем пару шагов назад.

Когда Хуан-Пол снова нажимает на курок, второй патрон врезается в предыдущий несостоявшийся разряд, и оружие взрывается в руке ублюдка, осыпая его осколками и несколькими оставшимися пулями.

К счастью, ни одна из пуль не убивает идиота мгновенно. Он падает на пол, и проходит мгновение, прежде чем он начинает кричать от боли, вызванной его ранами.

Я медленно подхожу ближе и прижимаю дуло своего пистолета к его виску. Встречаясь с ним взглядом, я бормочу:

– Позволь мне показать тебе, как работает настоящий пистолет.

– Н-нет!

Я нажимаю на курок и наблюдаю, как свет в его глазах мгновенно гаснет.

– Чувствуешь себя лучше? – Спрашивает Лука.

Я пожимаю плечами.

– Немного. – Затем я ухмыляюсь своему другу. – Хотя было забавно наблюдать, как оружие взрывается в его руке. Сегодняшний день я расцениваю как победу.

Не обращая внимания на людей Хуан-Пола, мы с Лукой выходим со склада. Я забираюсь на пассажирское сиденье нашего внедорожника, в то время как Лука садится за руль.

Достав свой телефон, я проверяю, ответила ли Розали на какое-либо из моих сообщений, но там ничего нет. Только сообщения, которые я ей отправил.

Почему ты не даешь мне свой адрес?  

Это потому, что ты мне не доверяешь?

Ты сейчас игнорируешь меня, моя маленькая Роза?

Я наступил в дерьмо твоей собаки.

Я начинаю беспокоиться.

Если ты не ответишь, я вылетаю в Нью-Йорк.

Не испытывай меня, моя маленькая Роза.

– Розали ответила? – Спрашивает Лука, когда везет нас на аэродром, где ждет наш частный самолет.

– Нет. – Я не получал от нее никаких известий уже три дня, и сказать, что я обеспокоен, – это, блять, преуменьшение.

Я проверяю ее трекер и вижу, что она все еще в доме Джованни Паризи. Я знаю, что его дочери столько же лет, сколько Розали, поэтому предполагаю, что она воссоединилась со старым другом.

Вчера был день рождения Алиссы Паризи. Вот почему Розали надела коктейльное платье.

В тот момент, когда мы поднимаемся на борт частного самолета, я достаю свой ноутбук и начинаю печатать. Вывожу на экран все камеры видеонаблюдения и охраны возле дома Паризи, но все выглядит тихо.

Лука наклоняется ближе и проверяет экран, затем спрашивает:

– Чей это дом?

– Джованни Паризи.

Его брови взлетают вверх.

– Какого хрена ты копаешься в Коза Ностре?

– Розали там.

Мой друг бросает на меня обеспокоенный взгляд.

– Пожалуйста, не начинай войну с Коза Нострой. Мне потребовались годы, чтобы заключить мирный договор.

Я усмехаюсь.

– Не волнуйся. Я думаю, Розали навещает Алиссу. Они ровесницы. Поскольку семьи связаны узами, я уверен, что девочки были подругами.

На телефон Луки поступает звонок.

– Это мой отец.

– Привет, Papá , – отвечает он. – Я в порядке, а ты? – Он слушает, затем усмехается. – Я смотрю, как Виктор дуется.

Я бросаю взгляд на своего друга.

Он снова усмехается, затем объясняет:

– Он отпустил Розали, и она уехала в Нью-Йорк. А я остался с ним нянчиться, чтобы он не наделал глупостей. – Внезапно Лука садится прямо, озабоченно хмуря брови. – Подожди. Я включу громкую связь, чтобы Виктор мог слышать.

– Привет, Виктор, – раздается голос дяди Люциана на линии.

– Привет, дядя Люциан. Как дела?

– Если Розали в Нью-Йорке, у нее могут быть неприятности.

– Почему?

– Это случилось до того, как вы с Лукой заняли свои должности. Вам, должно быть, было ... семнадцать?

Теряя терпение, я спрашиваю:

– Что случилось?

– Коза Ностра не одобряла, что Манно занимаются секс-торговлей. Вот почему они переехали в Чикаго, пока Лиам не выгнал их оттуда, и они не обосновались в Канаде.

– Я уже знаю это, – бормочу я.

– Манно запрещен въезд в город, Виктор, – говорит дядя Люциан, в его голосе слышится беспокойство. – Антонио украл деньги у Коза Ностры, и я почти уверен, что они стоят за несчастным случаем, в результате которого погиб отец Розали.

Что?

Мое сердце начинает биться быстрее.

– Почему ты не сказал мне об этом, когда я возглавил мафию? – Спрашивает Лука, его обеспокоенный взгляд останавливается на мне.

– Это не имело значения для нашего бизнеса. Честно говоря, я никогда даже не задумывался об этом. По большому счету, это не имело значения, потому что Манно даже не попали в поле нашего зрения, – отвечает дядя Люциан.

Каждый мускул в моем теле напрягается, когда я говорю:

– Позволь мне прояснить это. Ты хочешь сказать, что Коза Ностра запретила Манно въезд в Нью-Йорк. Антонио обокрал их, и теперь Розали на гребаной вражеской территории?

– Вроде того, – бормочет дядя Люциан.

– Блять ! – Выскакивая из своего кресла, я подхожу к пилоту и командую. – Меняй направление на Нью-Йорк.

– Да, мистер Ветров.

Я возвращаюсь к Луке, затем гнев взрывается в моей груди, и я пинаю одно из кожаных сидений.

Я достаю телефон и набираю номер Розали, но звонок сразу переключается на голосовую почту.

– Блять , – огрызаюсь я, чувствуя, как в сердце закрадывается страх.

Я спешу обратно к пилоту и спрашиваю:

– Сколько времени это займет?

– Пять часов сорок пять минут, мистер Ветров.

Христос.

Я возвращаюсь к Луке и встречаюсь взглядом со своим другом, который все еще разговаривает по телефону со своим отцом.

– Я звоню Паризи, – бормочу я.

– Не надо, – огрызается дядя Люциан. – Это даст им время обдумать план до вашего приезда. Кроме того, успокойся. Если ты приедешь туда, а девушке ничего не угрожает, это не приведет к ненужной войне, и ты сможешь сделать вид, что просто хотел поздороваться. Если же она в беде, то факт твоего присутствия покажет им, что ты не играешь, и они, возможно, отпустят ее невредимой.

Он прав.

Не в силах стоять на месте, я начинаю расхаживать взад-вперед по небольшому салону самолета.

Христос. Надеюсь, что Розали просто навестила Алиссу и не попала в беду.

Или, что еще хуже... уже мертва.

Нет!

Мое дыхание учащается при мысли, что, возможно, я уже опоздал.

– Лучше бы Розали была жива, когда я приеду, – говорю я, мой голос хрипит от беспокойства и гнева. – Или я уничтожу каждого сицилийца в Нью-Йорке.

– Будем молиться, чтобы до этого не дошло, – говорит дядя Люциан.

– Я позвоню тебе, когда мы узнаем больше, – говорит Лука своему отцу.

Он заканчивает разговор, затем открывает групповой чат с Николасом, Габриэлем и Лиамом.

– Вот так сюрприз, – отвечает Николас.

– Вы трое нужны нам с Виктором в Нью-Йорке, – сообщает Лука другим членам Священства. – Просто для подстраховки.

– Для чего? – Спрашивает Лиам.

– Судя по всему, Манно запретили въезд в Нью-Йорк, и они, блять, задолжали деньги Коза Ностре, – бормочу я, мой тон наполнен яростью.

– Итак, Розали попала прямо к ним в руки, – говорит Николас. – Это отстой.

– Это случилось, когда ты уже был главой греческой мафии, – говорю я Николасу. – Ты не знал?

– Блять, нет, – усмехается он. – Я не знал о существовании Манно до встречи, на которой Лиам и Лука рассказали мне, кто он такой.

– Лиам? – Я спрашиваю.

– Я только знал, что этот ублюдок создает проблемы на моей территории, и ничего о его прошлом, иначе я бы тебя предупредил.

Верно.

– Да похуй, – высказывает свое мнение Габриэль. – Я могу быть там через пять с половиной часов.

– Я тоже, – уверяет меня Николас.

– Я буду там через три, – говорит Лиам. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Держись подальше, пока мы все не соберемся, – отвечает Лука. – Пусть Виктор поговорит с Джованни. Если у Розали нет никаких проблем, то это не будет выглядеть слишком подозрительно, но если мы все выступим против Коза Ностры, война начнется мгновенно.

– Понятно, – соглашаются другие мужчины.

– Лиам, принеси оружие. У меня только два моих Heckler & Koch, – говорю я.

– Принесу.

– Мы встретимся у меня дома рядом с Южным Центральным парком. Я попрошу Луку прислать тебе адрес.

Все соглашаются и мы заканчиваем разговор.

Я сажусь и снова открываю свой ноутбук, взламывая камеры наблюдения вокруг дома Паризи. Все по-прежнему тихо.

Иисус, пусть с Розали все будет в порядке и она просто навещает Алиссу.

Полет длится чертовски долго, и за десять минут до того, как мы приземляемся, я замечаю активность в доме Паризи.

– У нас тут движение, – бормочу я.

Лука наклоняется ближе, чтобы видеть экран.

Джованни провожает свою жену и Алиссу до машины, затем смотрит, как они уезжают, прежде чем кивнуть в сторону дома. Двое охранников выходят из парадной двери, таща Розали, которая пытается вырываться из их хватки.

Блять.

Воздух стремительно покидает мои легкие, и каждый мускул в моем теле напрягается.

– Блять, – огрызается Лука.

Каждый синяк на ее прекрасном лице жестоко бьет в мое сердце. Там, где ее кожа не отмечена черно-синими отметинами, она чертовски бледная. Ее черты искажены агонией, говорящей мне, что ей чертовски больно.

Господи, блять, Боже.

Мое дыхание учащается, и в груди вспыхивает ярость.

Я смотрю, как ее заталкивают во внедорожник. Паризи забирается к ней на заднее сиденье, затем они уезжают с территории.

Гнев, не похожий ни на что, что я испытывал раньше, заставляет мое тело дрожать. Я уничтожу Коза Ностру.

Мой голос наполнен резней и разрушением.

– Я убью их, блять.

Я вытаскиваю телефон из кармана, чтобы позвонить Паризи, но Лука хватает меня за руки, чтобы остановить.

– Не надо! Прямо сейчас она должна им деньги. Они не убьют ее. Но если ты позвонишь и пригрозишь ему, все изменится. У нас есть элемент неожиданности. С помощью устройства слежения ты знаешь, где она. Мы попросим Лиама проследить за ними.

Я начинаю быстро печатать и вызываю сигнал устройства слежения Розали.

Лука соединяется с Лиамом.

– Нам нужно, чтобы ты проследил за Паризи. У него Розали, и с ней обошлись жестоко, так что справедливо предположить, что дело дойдет до драки. Держись на расстоянии, пока мы не присоединимся к тебе. Мы не хотим потерять элемент неожиданности.

– Сделаю, – отвечает Лиам. – Где они сейчас?

Я даю координаты GPS Лиаму, затем говорю:

– Если покажется, что они захотят ее убить, ты должен вмешаться. Я знаю, что прошу о многом. Против тебя будут два охранника и Паризи.

– Не волнуйся, Виктор. Я спасу ее, если что-то пойдет не так.

Частный самолет с мягким толчком приземляется на взлетно-посадочную полосу.

Мой голос напряжен, когда я говорю:

– Пожалуйста, не дай ей умереть.

– Она не умрет. Обещаю, – уверяет меня Лиам.

– Я твой должник.

– Нет, ты мне ничего не должен. Теперь моя очередь быть рядом с тобой. Я позабочусь о том, чтобы твою женщину не убили.

– Спасибо. – Мой голос срывается из-за всех эмоций, сеющих хаос в моей груди.

Пилот сообщает, что мы скоро приземлимся на частном аэродроме, но все мое внимание приковано к прибору слежения, показывающему, где находится Розали.

– Я преследую внедорожник, – внезапно говорит Лиам.

– Ты можешь увидеть, все ли в порядке с Розали?

– Я недостаточно близко.

– Не выдавай своего положения, – напоминает Лука Лиаму.

– Они остановились у церкви, – советует нам Лиам. – Мне последовать за ними внутрь?

– Блять , – огрызаюсь я.

– Здесь много людей. Похоже на свадьбу, – говорит Лиам.

Что?

Я смотрю на Луку, и как только эта мысль приходит мне в голову, Лука спрашивает:

– Ты думаешь, они заставляют ее выйти за кого-то замуж в качестве оплаты долга?

В нашем мире такое случается не в первый раз.

– Лиам, оставайся в укрытии. Проверь, со сколькими охранниками нам придется иметь дело, – приказываю я. – Приготовь оружие.

– Понял.

Когда частный самолет останавливается, я быстро закрываю ноутбук и засовываю его в свою сумку. Встав, я выбегаю из самолета, где меня уже ждут Габриэль и Николас.

Я иду, моя маленькая Роза.

Отключив свои эмоции, чтобы у меня была ясная голова, месть течет по моим венам.

Время убивать.

Глава 26

РОЗАЛИ

Меня затаскивают в церковь через боковой вход, и когда я снова пытаюсь вырваться, Алессандро перекидывает меня через плечо и несет вверх по лестнице.

– Отпусти меня! – Я кричу, ударяя левым кулаком по его спине.

Он заносит меня в комнату и бросает на пол. Мучительная боль пронзает мою правую руку, отчего она немеет до плеча.

Я быстро поднимаюсь на ноги, но он отталкивает меня назад, затем закрывает за собой дверь.

Я ударяю левым кулаком по двери.

– Выпустите меня! Вы не можете этого сделать.

В отчаянии я оглядываю комнату в поисках способа сбежать, но здесь нет даже окна, через которое можно было бы пролезть. Я начинаю искать что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия, а затем открываю шкаф, наполненный предметами декоративно-прикладного искусства.

Я хватаю самую большую кисть, которую только могу найти, дыхание срывается с губ.

Услышав шаги, я держу кисть наготове в левой руке, мои глаза прикованы к двери.

Когда она открывается, входит Алисса, за ней следуют Алессандро и Томмазо. Охранники заносят свадебное платье.

– Я не выйду замуж за мистера Греко, – говорю я, мой голос дрожит от разочарования и паники. – Я лучше умру.

– Не искушай нас, мать твою, – ворчит Алессандро. – Одевайся.

Я качаю головой, делая шаг назад.

– Нет.

Томмазо подходит ко мне, и я пытаюсь ударить его кистью, но он легко отбрасывает мою руку. Он заходит мне за спину и хватает мои руки, заламывая их за спину.

Я издаю мучительный крик от резкой боли в правой руке.

– Остановись, – кричит Алисса. – Ты делаешь ей больно.

– Убирайся, – рявкает на нее Алессандро.

– Нет!

Охранник хватает ее и выталкивает в коридор, после чего закрывает за ней дверь. К моему ужасу, он запирает ее, чтобы она не вошла.

Алессандро с угрожающим видом приближается ко мне. Томмазо крепче сжимает меня, когда Алессандро достает нож из кармана и разрезает мою рубашку спереди.

Чувствуя себя на грани истерики, я кричу:

– Остановись!

– У тебя был шанс одеться самостоятельно, – насмехается надо мной Алессандро. Он расстегивает мои джинсы, и когда он тянет молнию вниз, сильный страх захлестывает меня.

Дыхание становится прерывистым, а сердцебиение сбивчиво.

Алессандро стягивает джинсы с моих ног, и я начинаю брыкаться в жестокой хватке Томмазо.

Алессандро сильно шлепает меня между ног, прижимая свое лицо близко к моему.

– Мы не можем трахнуть тебя, но мы можем сделать тебе больно.

Парализующий стыд и ужас разрывают мою душу в клочья. Желчь бурлит в моем животе от отвращения, заполняющего каждый дюйм меня.

Я смотрю на чудовище, стоящее передо мной.

Его средний палец трется о мой вход.

Непреодолимый гнев и унижение заставляют меня стиснуть зубы:

– О-остановись.

– О-о-о-остановись, – насмехается он надо мной с жестокой улыбкой, изгибающей его губы, когда он сдвигает мои трусики в сторону. Я сильно сжимаю ноги, но его рука останавливает меня.

Когда его палец касается моей кожи, из меня вырывается безнадежный крик.

– Достаточно, – огрызается Томмазо, его хватка на мне немного ослабевает.

– Ты оденешься сама? – Алессандро наклоняется ближе, пока я не чувствую запах сигарет в его дыхании. – Или ты хочешь, чтобы я сделал это за тебя?

Мое горло сжимается, а из глаз катятся слезы, когда мой голос срывается на словах:

– Я с-сама оденусь.

Торжествующая улыбка расплывается по его лицу, но, по крайней мере, он убирает от меня свою руку.

Томмазо толкает меня вперед, и я быстро хватаюсь за платье. Я чувствую, как глаза Алессандро обжигают мою обнаженную кожу, и торопливо влезаю в свадебное платье. Натянув шифон на тело, я просовываю левую руку в рукав, а затем с трудом берусь за правую.

Томмазо подходит ближе, и я отшатываюсь от него.

– Я просто хочу помочь, – уверяет он меня, на его лице нет жестокости, что на лице у Алессандро.

Я смотрю с колотящимся сердцем, как он помогает мне вдеть правую руку в узкий рукав. Склонив голову, он шепчет:

– Прекрати бороться. Ты только усложняешь себе задачу.

– Я никогда не перестану бороться, – выдавливаю я слова сквозь стиснутые зубы.

Когда Томмазо отходит от меня, он смотрит на меня с жалостью.

Алессандро берет вуаль и протягивает ее мне.

– Прикрой лицо. Никто не хочет видеть невесту с синяками.

Я выхватываю это у него, бормоча:

– Иди на хуй.

Я никогда не ругалась так сильно, как за последние четыре дня.

– А тебе бы этого не хотелось? – он насмехается надо мной.

Томмазо бросает на Алессандро предупреждающий взгляд.

– Иди, подожди снаружи. Я займусь этим.

Два охранника пристально смотрят друг на друга, прежде чем Алессандро выходит из комнаты.

Мои глаза останавливаются на лице Томмазо.

– Помоги мне, пожалуйста. Я вижу, что ты не такой, как они.

Он берет у меня вуаль и надевает ее мне на голову. Прежде чем опустить ее мне на лицо, он смотрит на меня.

– Ты понятия не имеешь, какой я. Возможно, я тебя и не изнасилую, но убью.

Маленькая надежда на то, что Томмазо защитит меня, исчезает.

Он закрывает мое лицо, затем указывает на дверь.

– После тебя.

Я не могу этого сделать.

Я собираю шифон юбки и выхожу в коридор. Алессандро ведет нас вниз по лестнице, и когда мы останавливаемся у двойных дверей, свадебный марш драматично наполняет воздух оттуда, где его играют на органе.

Боже.

Когда я отступаю назад, Алессандро хватает меня за правую руку и дергает вперед.

– Нет! – Кричу я, и хотя моя рука ужасно болит, я пытаюсь вырваться из его хватки.

Томмазо хватает меня за левую руку, и охранники тащат меня к алтарю, пока я брыкаюсь и кричу.

Греко ждет у алтаря со священником, который, кажется, не шокирован тем, что происходит в его церкви. Гости заполняют скамьи, и я вижу, как плачет Алисса, сидящая между отцом и матерью.

Нет-нет-нет-нет.

Меня останавливают у алтаря и заставляют повернуться лицом к Греко, который торжествующе улыбается, злобно глядя мне в глаза.

– Я не выйду за вас замуж. – Мои слова звучат сильнее, чем я чувствую, и, чтобы донести до него свою мысль, я плюю в него.

Посреди церкви, полной людей, он бьет меня кулаком в челюсть. У меня немеют ноги, но Алессандро и Томаззо не дают мне упасть, заставляя оставаться на ногах перед мерзким стариком. Я чувствую, как кровь сочится из уголка моего рта, где моя губа снова рассечена. Капля крови падает на белое платье, за ней еще и еще.

Священник начинает говорить, его голос гремит над всеми.

Из меня вырываются рыдания, и я продолжаю качать головой, постоянно повторяя:

– Я не выйду замуж.

Только Греко произносит свои клятвы, а меня даже не просят сказать ‘Да’, когда священник объявляет: