Текст книги "Плененная грешником (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Проходит пара часов, прежде чем доктор Стерн заканчивает с Розали, и нас сопровождают обратно в отдельную палату, где он говорит:

– У нее сломано запястье, и на ее предплечье есть микро-трещина. Я наложу гипс, который она будет носить в течение шести-восьми недель.

Плечи Розали опускаются, и она выглядит несчастной от новостей.

– Опухоли мозга нет, и это хорошая новость. – Доктор Стерн смотрит ей в глаза. – Больше никаких ударов по голове. Необходимо отдохнуть две недели. – Затем он улыбается мне. – Кроме этого, синяки должны зажить. Я дам вам знать, если анализ крови покажет какие-либо отклонения.

– Спасибо.

Я сажусь в кресло, пока доктор Стерн накладывает гипс на правую руку Розали.

Вытаскивая телефон из кармана, я отправляю Луке сообщение.

У Розали сломано запястье, и у нее микро-трещина предплечья. У нее также сотрясение мозга.

Он отвечает в течение нескольких минут.

Мне жаль это слышать. Кроме того, ты уже убил Греко. Не предпринимай никаких идей. С Коза Нострой все нестабильно. Иди немного поспи, блять. Сейчас четыре часа утра, если ты не заметил.

– Все готово, – говорит доктор Стерн, возвращая мое внимание к ним. – Постарайтесь не мочить гипс.

– Хорошо, – бормочет Розали, соскальзывая с кровати.

Мой взгляд останавливается на гипсе, покрывающем ее запястье и предплечье, и это только заставляет мой гнев вспыхнуть снова.

Господи, как же мне хочется снова убить Греко.

Этот ублюдок заслуживает миллиона смертей.

– Спасибо, доктор Стерн. – Я пожимаю руку мужчине, затем обнимаю Розали за плечи и вывожу ее из больницы.

Когда мы возвращаемся домой, я приказываю:

– Ложись на диван, пока я готовлю еду.

– Я хочу сидеть здесь, – утверждает она, садясь на табурет.

Поскольку уже чертовски поздно, или рано, если уж на то пошло, я готовлю нам пару сэндвичей. Ставя тарелку перед Розали, я бормочу:

– Съешь все, чтобы я мог отнести тебя в постель. Ты, должно быть, чертовски устала.

– Да, мистер Ветров, – нахально отвечает она.

Мой член мгновенно твердеет, и я бросаю на нее предупреждающий взгляд:

– Не начинай того, чего не сможешь закончить.

Хмуро глядя на меня, она спрашивает:

– Что ты имеешь в виду?

Я жду, пока она проглотит откушенный кусок, затем отвечаю:

– То, что ты называешь меня мистером Ветровым, чертовски возбуждает меня, но ты не в состоянии заниматься сексом.

Ее лицо краснеет, и она пытается спрятаться за своим сэндвичем.

Наклоняя голову, мои глаза сужаются.

– Почему тебе неловко рядом со мной?

Розали быстро качает головой, ее глаза расширяются.

– Не правда.

Я бросаю на нее пристальный взгляд.

– Чушь собачья. Ты выглядишь нервной. Что происходит? – Когда она снова начинает качать головой, я спрашиваю. – Это потому, что ты видела, как я убиваю?

Ее язык высовывается, чтобы облизать губы.

– Я понимаю, почему ты это сделал.

– Но?

Черты ее лица напрягаются от волнения.

– Ты пугаешь.

– Я тебя пугаю? – Спрашиваю я, мне совсем не нравится, как это звучит.

– Это странно объяснять. – Она откладывает сэндвич. – Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, но после того, как я увидела, как хорошо ты дерешься ... и убиваешь, трудно не испугаться. – Ее плечи опускаются, затем она бормочет. – Не помогает и то, что я чертовски слаба.

Я придвигаюсь ближе и нежно касаюсь ее щеки. Когда она поднимает на меня взгляд, я говорю:

– Я могу тренировать тебя. При правильных упражнениях ты сможешь стать сильнее.

В ее мягких карих глазах мелькает надежда.

– Правда? Ты сделаешь это?

Я указываю на ее гипс.

– Как только его снимут.

Уголок ее рта приподнимается.

– Хорошо.

Я пододвигаю ее тарелку ближе.

– Ешь.

Доедаем мы в тишине, и я ставлю тарелки в посудомоечную машину, затем проверяю, все ли двери заперты. Взяв Розали за руку, я выключаю весь свет и тащу ее вверх по лестнице.

Когда мы заходим в спальню, я спрашиваю:

– Ты хочешь принять ванну или душ?

Она смотрит вниз на гипс на своей руке.

– Это будет трудно.

Широкая ухмылка расплывается на моем лице.

– Нет, если я помогу.

Она хмуро смотрит на меня.

– Ты не будешь меня купать.

Делая шаг ближе к ней, я обхватываю пальцами ее затылок и наклоняюсь, пока мой рот не касается ее уха. Я чувствую, как по ее телу пробегает дрожь, затем понижаю голос, когда говорю:

– Я искупаю тебя, моя маленькая Роза . Я не приму ”нет" в качестве ответа.

Ее дыхание ускоряется, в то время как ее левая рука сжимает мою рубашку.

– Хорошо.

Отстраняясь, я подмигиваю ей.

– Мне нравится, когда ты повинуешься мне.

Она прищуривает глаза.

– Вы играете нечестно, мистер Ветров.

Посмеиваясь, я качаю головой.

– Ты тоже, моя маленькая Роза.

Розали наклоняет голову.

– Мне нравится, когда ты называешь меня ‘Маленькая Роза’ по-русски. – На ее лице появляется милое выражение. – Ты можешь сказать что-нибудь еще?

– Я люблю тебя , – впервые я говорю Розали, что люблю ее.

– Что это значит?– спрашивает она.

Я качаю головой, затем одариваю ее игривой улыбкой.

– Я расскажу тебе в другой раз.

Ее нижняя губа выпячивается, когда она дуется, и Боже, если это не самая милая гребаная вещь, которую я когда-либо видел.

– Не делай этого, – требую я.

– Чего? – Она снова надувает губы.

Притягивая ее к своей груди, я скриплю зубами от усилий, которые требуются, чтобы не прижать ее к себе.

Блять, я так сильно люблю ее, и так чертовски благодарен, что она снова в моих объятиях.

Добровольно.

Глава 30

РОЗАЛИ

Трудно не ерзать, пока Виктор раздевает меня в третий раз за последние десять часов.

На этот раз, когда он стягивает с меня трусики, его ладони скользят по моим ногам, прежде чем снова поднимаются и ложатся на бедра.

Его пальцы впиваются в мою кожу, и рычание вырывается из его груди.

– Это самая сладкая гребаная пытка.

Мой взгляд падает на ванну.

– Я действительно могу сделать это сама.

– Блять, нет. Я не упущу возможности искупать тебя.

Виктор берет меня за левую руку.

– Залезай, моя маленькая Роза.

Держась за него, я забираюсь в ароматную воду и сажусь. Виктор закатывает рукава рубашки до локтей, обнажая вены, извивающиеся под его кожей.

Почему это так чертовски привлекательно?

Виктор присаживается на корточки рядом с ванной и, взяв мочалку, брызгает на нее гель для тела. Он начинает мыть мою спину и плечи, пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы закрепить гипс на бортике ванны, чтобы он не намок.

Мне приятно, что он уделяет мне внимание, пока мочалка не скользит вниз по моему животу к промежности между ног. Мое тело немедленно напрягается, и я перевожу взгляд на гипс.

Краем глаза я вижу, как Виктор наклоняет голову, его движения становятся медленнее.

– Почему ты напряглась?

Мой разум лихорадочно соображает подходящую ложь. Мой язык высовывается, чтобы облизать губы.

– Ах… Я просто устала.

Я чувствую, как его глаза прикованы ко мне. Его рука с мочалкой застывает у меня между ног, затем он приказывает:

– Посмотри на меня.

Разрушительные эмоции закручиваются спиралью в моей груди, когда я качаю головой.

– Эй, поговори со мной, – его тон слишком мягок, чтобы я могла сейчас с ним справиться.

Не заботясь о своей правой руке, я поднимаюсь на ноги и выбираюсь из ванны. Острая боль пронзает мою руку, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить стон.

Схватив полотенце, я оборачиваю его вокруг себя и оставляю мокрые следы до самой гардеробной.

– Розали, – рявкает Виктор, его голос наполнен жестокостью и напряжением. – Что, блять, произошло, пока ты была с Коза Нострой?

Я плохо вытираю свое тело, и пытаясь натянуть нижнее белье, падаю на бок. Прежде чем моя правая рука успевает врезаться в ящики, Виктор хватает меня, рывком поднимая на ноги. Он заставляет меня повернуться к нему, затем пригвождает меня взглядом, полным ярости.

– Что, блять, произошло?

Мой голос дрожит, когда я говорю:

– Я уже сказала тебе.

Выражение его лица темнеет, и он становится похож на саму смерть.

– Ты лжешь мне.

Высвобождаясь из его рук, я отступаю назад. Я закрываю глаза и шепчу:

– Ты пугаешь меня.

Я слышу, как он делает пару глубоких вдохов, затем нежно притягивает меня к своей груди. В его голосе столько беспокойства, когда он говорит:

– Пожалуйста, скажи мне.

Унижение слишком свежо, и я не знаю, как отреагирует Виктор. Он больше не единственный мужчина, который прикасался ко мне.

– Я просто устала, – стону я. – Позволь мне одеться, чтобы я могла поспать. Пожалуйста.

Он глубоко вздыхает, затем хватает мое нижнее белье и приседает у моих ног.

– Левая нога. – Я кладу дрожащую руку ему на плечо и влезаю в трусики.

Пока Виктор одевает меня, усталость пробирает до костей. Все внутри меня кажется черным и посиневшим, и с каждой минутой травма вонзает в меня свои когти.

Пока мне приходилось бороться за свою жизнь, не было времени что-либо обдумать, но теперь, когда я в безопасности, все это нахлынуло на меня, как цунами, одержимому желанием утопить меня.

Когда я одеваюсь, Виктор обрамляет мое лицо и наклоняется, чтобы поймать мой взгляд.

– Мы поговорим, когда ты немного поспишь.

Я киваю, благодарная за то, что он не хочет сейчас поднимать эту тему.

Он целует меня в лоб.

– Ложись в постель, моя маленькая Роза . Я приму душ, а потом присоединюсь к тебе.

Он тянет меня к кровати и откидывает одеяло. Когда я ложусь, он бережно укладывает меня и снова целует в висок.

– Спокойной ночи, – шепчу я.

– Спокойной ночи, детка.

Я быстро закрываю глаза: это ласковое слово грозит вызвать слезы.

Я слушаю, как Виктор ходит по комнате и как льется вода в душе. Когда он выходит из ванной, кровать прогибается под его весом. Он просовывает руку мне под голову и тянет меня назад, пока я не прижимаюсь к его телу.

Я крепко закрываю глаза и дышу как можно ровнее, надеясь, что он подумает, что я уже сплю.

– Я люблю тебя, моя маленькая Роза , – бормочет он, целуя мои волосы.

Думаю, я знаю, что означают эти слова, и сосредотачиваюсь на том, насколько безопасно они заставляют меня чувствовать себя.

Никто больше не сможет причинить тебе боль.  

Ты в безопасности в объятиях Виктора.

_______________________________

Идя по полю, меня окружают гигантские здания, которые достигают облаков.

Вдруг в воздухе раздается предупреждение о торнадо, и меня охватывает волна тревоги. Из облаков начинают формироваться тени, затем они принимают форму пяти голов Коза Ностры.

– Умри, – шипит мистер Мессина.

– Умри, – вторит ему мистер Амато.

Предупреждение о торнадо становится громче, и я лихорадочно оглядываюсь в поисках места, где можно укрыться. В одном из зданий открывается дверь, и я бегу к ней. Когда я врываюсь внутрь, загорается свет, показывая большой зал. Там есть сцена, где сидят мои дедушка, отец и дядя.

Глаза дяди Рикко блуждают по мне.  

– Она пойдет за хорошую цену.

– Нет! – Я плачу, мое сердце раскалывается на миллион кусочков. – Почему ты так поступаешь со мной?

– Я заплачу десять миллионов, – гремит по залу голос мистера Греко.

Я открываю рот, чтобы закричать, но ничего не выходит.

– Она ребенок, ей всего семнадцать, – рычит мой дедушка.

– Nonno, – всхлипываю я. – Помоги мне.

– Она должна заплатить наш долг, – требует мой отец.

Кулак мистера Греко летит на меня, затем меня хватает Алессандро. Я начинаю бороться изо всех сил, крича и рыдая, чтобы они отпустили меня.

Вскакивая, руки обхватывают меня. Мое тело переполняют паника и страх, и я бьюсь о твердую грудь, пытаясь освободиться.

– Розали! – Голос Виктора возвращает меня к реальности так быстро, что мое тело дергается.

В отчаянии я хватаю ртом воздух, когда остатки кошмара сотрясают меня.

Еще один вздох, и я рассыпаюсь, как карточный домик.

– Христос, – резко огрызается Виктор. Его руки сжимаются вокруг меня, и он поглощает меня. – Я держу тебя. Ты в безопасности.

Из меня вырываются прерывистые крики, мои слезы падают между моей щекой и его грудью.

Это казалось таким реальным.

– Виктор, – хнычу я, не в силах перенести травму в одиночку.

Моя семья была секс-торговцами. Из-за них я прошла через ад. Меня избивали и насиловали, и я не могу с этим справиться.

– Я здесь, детка. Поговори со мной.

В его объятиях я выдавливаю из себя унижение:

– Т-тот о-охранник п-п-прикасался ко мне.

В голосе Виктора звучат опасные нотки:

– Что значит, он прикасался к тебе?

Я сгибаю плечи и прижимаюсь к его твердой груди, затем шепчу:

– Между моих ног.

Воздух меняется, когда Виктор напрягается, затем начинает казаться, что каждая частица в комнате вибрирует от исходящей от него ярости.

– Какой охранник? – он выдавливает слова сквозь стиснутые зубы.

Я качаю головой.

– Ты уже убил его.

– Блять , – ругается он.

Я тяжело сглатываю и пытаюсь подавить эмоции глубоко внутри, но не могу, и они выливаются из меня в виде рыданий.

– Шшш... – Он целует меня в висок. – Мне так чертовски жаль, что я не добрался до тебя раньше.

Мой голос прерывается и хрипит, когда я шепчу:

– Мне жаль, что ты не единственный мужчина, который прикасался ко мне.

– Иисус, Розали. Не извиняйся, блять, детка. – Он отталкивает меня назад и обхватывает руками мое лицо. Наклоняясь, он встречается со мной взглядом. – Ни в чем из этого не было твоей вины. Ты понимаешь меня?

Я киваю в его объятиях, слезы все еще текут по моим щекам. Мой голос тих, когда я спрашиваю:

– Я тебе не противна?

Кажется, что он испытывает физическую боль, его брови сходятся вместе.

– Почему ты так думаешь?

– П-потому что... – Я качаю головой и пытаюсь отстраниться.

Виктор крепче сжимает меня в объятиях.

– Почему?

Я опускаю глаза на его грудь.

– Я сама себе противна. – Сильный стыд угрожает овладеть мной. – И я испытываю отвращение к своей семье.

Хотя ярость все еще горит в его глазах, черты его лица смягчаются.

– Моя маленькая Роза , ты – не твоя семья. То, что они сделали, никак не отражается на тебе. – Его пристальный взгляд впивается в мой. – И то, что этот ублюдок сделал с тобой... – Он делает успокаивающий вдох, по телу пробегает дрожь. – Господи, лучше бы я не даровал ему такой быстрой смерти. Если бы я знал, он бы уже захлебнулся своим гребаным членом.

Боже.

Большие пальцы Виктора касаются моих щек, и чем дольше он смотрит на меня, тем мягче становится его взгляд, пока я не вижу любовь в его глазах.

– Что касается меня, да, я чертовски зол, но не на тебя. – Он качает головой. – Ты никогда не будешь мне противна, моя маленькая Роза . Если бы ты знала... – Уголок его рта слегка приподнимается. – Я люблю тебя, Розали. Я люблю в тебе все, блять. Какая ты миниатюрная. Насколько нежна и чиста твоя натура. Как чертовски изыскан каждый дюйм тебя. – Он наклоняется ближе, прижимаясь своим лбом к моему. – Я люблю тебя так чертовски сильно и никогда тебя не отпущу. Мы с тобой на всю жизнь.

Мои брови сходятся вместе, и мое лицо искажается, поскольку моя любовь к нему растет так сильно, что кажется, будто она вот-вот вырвется из меня. Со всхлипом я говорю:

– Я так рада, что ты похитил меня.

Виктор усмехается.

– Вот уж чего я не ожидал услышать.

По моей щеке скатывается слеза, которую он ловит большим пальцем. Когда он слизывает ее, это выглядит чертовски горячо, а не зловеще.

– Зачем ты это делаешь?

Уголок его рта приподнимается.

– Потому что я хочу обладать каждой частичкой тебя, моя маленькая Роза . Даже твоими слезами.

Святое дерьмо.

Я чувствую его дыхание на своих губах, когда шепчу:

– Ты хочешь услышать правду?

Он кивает, его глаза прикованы к моим.

– Больше никакой лжи.

От всего сердца я говорю:

– Я люблю тебя, Виктор.

Глава 31

ВИКТОР

Я не знал, как сильно мне нужно было услышать эти слова от Розали, но в тот момент, когда она их произнесла, напряжение, которое копилось в моей груди последние три года, ослабевает.

С абсолютным благоговением я смотрю на женщину, которая обвела меня вокруг своего пальца.

– Ты хоть представляешь, насколько ты могущественна?

Розали качает головой.

Господи, как она смотрит на меня.  

Взяв ее за руку, я стаскиваю ее с кровати. Когда она стоит передо мной, я указываю на звезды, вытатуированные у меня на плечах.

– У меня они также вытатуированы прямо над коленями. Это значит, что как глава Братвы я ни перед кем не преклоняю колени.

– Хорошо, – бормочет она, выглядя немного смущенной.

Затем я опускаюсь перед ней на колени. Розали требуется мгновение, чтобы понять, что я пытаюсь сказать.

– Я преклоню колени только перед тобой, моя маленькая Роза . За тобой сила Братвы и Священства. Никогда не стесняйся использовать ее, если окажешься в беде.

Ее подбородок начинает дрожать, когда она кивает. Поднося руку к моему подбородку, она говорит:

– Я говорила тебе, как я рада, что ты похитил меня?

Я усмехаюсь, поднимаясь на ноги.

– Да, но это никогда не надоест.

Ее пальцы касаются моей челюсти, спускаются по шее, затем очерчивают звезду на моем правом плече.

– Ты такой сильный, – бормочет она.

– Ты тоже сильная, моя маленькая Роза . Ты через многое прошла, и ты все еще на ногах.

– Благодаря тебе. – Ее глаза встречаются с моими. – Ты сделаешь для меня еще кое-что?

Я отвечаю без каких-либо колебаний:

– Все, что тебе нужно.

– Прикоснись ко мне. – Когда я поднимаю руку к ее щеке, она качает головой. – Прикоснись ко мне между ног. Мне нужно, чтобы ты был последним мужчиной, который прикасался ко мне там.

Христос.

Тот факт, что этот ублюдок прикасался к моей женщине, вызывает у меня желание сжечь Коза Ностру дотла.

Но сейчас речь не о моей ярости. Речь идет о Розали и о том, что ей нужно.

Просовывая руку под ткань ее леггинсов и кружевных трусиков, я нащупываю ее киску. Я делаю шаг ближе, пока наши груди не соприкасаются, не разрывая зрительного контакта с ней, а затем ввожу средний палец в ее жар.

Я стираю прикосновения этого ублюдка и заменяю их своими, потому что мне нужно, чтобы моя женщина думала только обо мне.

– Ты моя, Розали, – говорю я с каждой унцией собственнических чувств, которые она вызывает во мне. – Твое тело принадлежит мне.

Облегчение появляется в ее глазах, когда она обнимает меня левой рукой за шею. Приблизив свой рот к моему, она шепчет:

– Мое сердце и душа тоже. Я твоя.

Не разрывая зрительного контакта, я вытаскиваю палец и снова ввожу его в нее. Там, где секунду назад она была сухой, ее желание начинает покрывать мой палец. Я прижимаю большой палец к ее клитору и совершаю круговые движения по нему.

– Как это ощущается, моя маленькая Роза ?

Ее подбородок дрожит, но желание загорается в ее глазах.

– Так намного лучше.

Я вытаскиваю руку из ее леггинсов и подношу палец ко рту, смыкаю губы вокруг пальца и высасываю ее возбуждение.

– Так чертовски сладко.

Выражение лица Розали становится умоляющим.

– Ты мне нужен.

Пещерный человек во мне хочет ударить себя в грудь и прореветь всему миру, что эта женщина моя, а затем трахнуть ее до бесчувствия и заклеймить своим членом. Но Розали не нужно это дерьмо прямо сейчас.

Взяв ее за подбородок, я запечатлеваю нежный поцелуй на ее губах, затем говорю:

– Возьми контроль на себя, детка. Я знаю, тебе это нужно.

Уголок ее рта приподнимается.

– Ты позволишь мне командовать тобой?

Я притворяюсь, что смотрю на время.

– Только в течение следующего часа. Так что тебе лучше...

– Раздевайтесь, мистер Ветров, – приказывает она с игривой улыбкой на ее прекрасном лице. Затем она притворяется, что хмурится. – Пока я не потеряла самообладание.

Приподнимая бровь, я спускаю свои спортивные штаны с ног и выхожу из них.

– Ты горячая, когда командуешь, – подбадриваю я ее, мой член уже становится твердым для нее.

Она указывает на кровать.

– Ложись.

– Да, мэм, – поддразниваю я, подчиняясь ее приказу.

Если бы кто-нибудь из моих мужчин увидел меня сейчас, они бы обоссались от смеха, но мне на это наплевать. Я готов на все, лишь бы помочь ей исцелиться.

Лежа на спине, головка моего члена подпрыгивает, с нее уже капает предэякулят.

Розали забирается на кровать и садится на мои бедра, затем бросает на меня нервный взгляд, прежде чем опустить голову и запечатлеть поцелуй на моем члене.

– Блять , – шиплю я.

– Тебе это нравится? – спрашивает она, ее дыхание ласкает чувствительную головку.

– Детка, мне нравится, когда твой рот находится рядом с моим членом.

Ее губы изгибаются в улыбке, затем ее язык высовывается, чтобы поймать капельку предэякулята.

Мой член дергается, отчаянно требуя большего внимания.

– Вот так, детка, – хвалю я ее.

Ей приходится поддерживать себя левой рукой, поэтому она не может обхватить меня пальцами.

Наклоняясь, я беру свой член и провожу по нему один раз. Глаза Розали расширяются, затем она признает:

– Это чертовски сексуально.

Я снова глажу свой член, и когда ее губы раздвигаются и смыкаются вокруг головки, я провожу большим пальцем по ее губам, растянутым вокруг моего члена.

– Иисус, моя маленькая Роза . Твой рот – это рай, – я восхваляю ее.

Когда она жестко сосет, моя задница приподнимается над кроватью, и я проникаю еще глубже в ее рот. Мне так и хочется схватить ее за волосы, чтобы удержать на месте и трахнуть как следует, но, помня о сотрясении мозга, от которого она оправляется, я вместо этого сжимаю одеяло в кулаки.

Розали сосет сильнее, заслуживая от меня больше похвал, когда я рычу:

– Вот и все, детка. Это так чертовски приятно.

Все мои похвалы придают ей уверенности, в которой она нуждается, когда ее голова начинает качаться вверх-вниз, и она сосет меня так, как будто от этого зависит ее жизнь.

– Господи, – стону я. – Блять, моя маленькая Роза . Ты так хорошо отсасываешь у меня.

Удовольствие начинает разливаться по моему позвоночнику, и моя задница отрывается от кровати. Мои яйца напрягаются за секунду до того, как мое тело дергается, затем сильный экстаз взрывается во мне. Дыхание учащается, я не свожу глаз с Розали, наблюдая, как она проглатывает мое освобождение.

– Розали, – стону я, все еще дергаясь у нее во рту, в то время как удовольствие лишает меня сил. – Я принадлежу тебе.

Когда я откидываюсь назад и выскальзываю из ее рта, она ползет вверх по моему телу и ложится на сгиб моей руки, кладя гипс мне на грудь.

– Это было приятно, – признается она. – Что-то вроде прилива сил.

– Ну, ты буквально держала главу Братвы за яйца, – шучу я, все еще пытаясь отдышаться.

Она издает смешок.

– Да, это так.

Я просовываю под нее руку и осторожно переворачиваю на спину, накрывая ее тело своим. Взявшись за гипс, я осторожно располагаю ее руку рядом с ее головой, чтобы она не мешала.

– Ты уже закончила быть главной? – Я спрашиваю ее.

Она кивает, ее глаза смягчаются любовью.

– Да. Мне больше нравится, когда ты главный.

– Спасибо, блять, – бормочу я, прежде чем запечатлеть поцелуй под ее ухом. – Как ты себя чувствуешь?

Я встречаюсь с ней взглядом, чтобы понять, лжет ли она мне, но только любовь смягчает ее карие радужки, когда она говорит:

– Лучше. – Игривая улыбка появляется на ее губах. – Но знаешь, что заставило бы меня чувствовать себя еще лучше?

Я качаю головой.

– Вы внутри меня, мистер Ветров.

Мои пальцы убирают волосы с ее лица, и я мгновение смотрю на нее.

– В тот момент, когда я увидел тебя, то понял, что ты моя. Вот почему я забрал тебя.

Она мило морщит носик.

– И подумать только, я была в ужасе от тебя. Если бы я знала тогда то, что знаю сейчас, я бы вышла из того дома с тобой.

Вспышка душевной боли искажает черты ее лица, затем она спрашивает:

– Это неправильно, что я не могу ненавидеть свою семью?

Я качаю головой.

– Они были добры к тебе, Розали. Да, то, что они сделали, было хреново, но они любили тебя.

Она кивает, ее подбородок начинает дрожать.

– Ты прав.

Я наклоняю голову.

– Итак ... я все еще злодей в твоей истории?

Она смотрит на меня с благоговением.

– Да. – Когда я прищуриваюсь, она объясняет. – Только злодей сделал бы то, что сделал ты. Ты убил, чтобы спасти меня. – Она поднимает голову и прижимается поцелуем к моим губам. – И я люблю тебя за это.

Глава 32

РОЗАЛИ

Когда тело Виктора накрывает мое, я чувствую себя намного лучше.

Потому что он стал для меня домом.

Я сожалею, что потратила три года на борьбу с ним.

Человек, который вчера так легко убил, смотрит на меня с такой нежностью.

– Мне жаль, что ты не смогла подольше пожить самостоятельно.

Я пожимаю плечами.

– Это переоценено. Оказывается, никто не хочет нанимать человека, у которого нет опыта.

Он проводит пальцами по изгибу моей челюсти.

– Я могу поговорить с тетей Изабеллой.

На моем лбу начинает формироваться хмурая складка.

– Насчет работы?

Виктор кивает.

– Когда ты будешь готова, конечно. Спешить некуда. И если ты не хочешь работать, я тоже не против.

Теперь, когда он об этом заговорил, я начинаю чувствовать волнение.

– Как ты думаешь, она позволит мне помогать ей спасать девушек из секс-рабства?

Его бровь взлетает вверх.

– Черт возьми, нет, я не подпущу тебя ни к каким действиям. Пусть эксперты разбираются с секс-торговцами. Но ты можешь помочь ей найти новые дома для девочек и устроить их. Раньше у нее был человек, который ей помогал, но Ана вышла замуж за своего телохранителя и переехала с ним в Россию. С тех пор моя мама пытается помогать, но у нее своя благотворительная работа, о которой нужно позаботиться.

– Я могу помочь им обеим, – говорю я, действительно начиная волноваться. Это будет способ покаяться за все то зло, которое совершила моя семья.

Он опускает голову, покрывая поцелуями мои синяки.

– Я поддержу все, что ты захочешь сделать, моя маленькая Роза , если только это не подвергнет тебя опасности.

– Спасибо.

Я подношу левую руку к его подбородку и слегка провожу пальцами по щетине.

– Я никогда не спрашивала, но когда у тебя день рождения?

– Четвертого января, – отвечает он.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь.

Мои брови сходятся на переносице.

– Сколько тебе было лет, когда ты возглавил Братву?

– Двадцать четыре года. – Он улыбается. – Но я начал тренироваться, когда мне исполнилось семь.

– Боже правый, – выдыхаю я. – Значит, ты никогда не был просто нормальным ребенком?

– Я получил лучшее из обоих миров, моя маленькая Роза . Я вырос в любящем доме, но мой отец и дядя также научили меня всему, что мне нужно было знать.

– Значит, ты не был несчастен?

Виктор качает головой.

– Нет. Я не могу жаловаться на свою жизнь. – Он целует кончик моего носа. – За исключением того момента, когда ты бросила меня. Вот это  было полным отстоем.

Я наклоняю голову, мои глаза ласкают его привлекательное лицо.

– Так и было . – Мои пальцы скользят вниз по его шее и плечу. Нервы и предвкушение начинают кружиться в моем животе, когда я шепчу. – Ты займешься со мной любовью?

Виктор смотрит глубоко в мои глаза.

– Каждый день нашей совместной жизни, моя маленькая Роза . – Он отталкивает от меня свое тело и начинает раздевать меня.

Когда он обнажает меня, его руки касаются моих боков. Его глаза скользят по моему телу с таким большим изумлением.

– Ты заставляешь меня чувствовать себя драгоценной, – признаю я.

– Ты драгоценна, – бормочет он, раздвигая мои ноги и глядя на ложбинку между моими бедрами. – И такая чертовски красивая.

Виктор подхватывает рукой мою левую ногу и перекидывает ее через свое плечо, затем его язык проводит по моим складочкам.

Мое дыхание сбивается, когда я наклоняюсь, чтобы провести пальцами по его волосам. Его глаза встречаются с моими, затем он посасывает мой клитор, пока у меня не перехватывает дыхание и я не могу удержаться от того, чтобы сильно не потереться о его лицо.

Мои пальцы сжимаются в его волосах, и я прижимаю его лицо к себе так сильно, как только могу, хныканье и крики вырываются из меня, поскольку мое удовольствие остается вне моей досягаемости.

– Виктор, – выдыхаю я. – Пожалуйста.

Его зубы прикусывают мою чувствительную плоть, прежде чем он сосет меня так сильно, что я вижу звезды. Мое тело начинает биться в конвульсиях, и когда мое освобождение наконец наступает, я могу издавать только тихие стоны.

Когда я начинаю приходить в себя, он ползет вверх по моему телу и начинает целовать меня с такой страстью, что на глазах выступают слезы.

Он не входит в меня сразу, а продолжает целовать, как будто это все, что он хочет делать до конца наших жизней.

Это одна из причин, по которой я люблю Виктора. Несмотря на то, что он может быть жестоким, в нем есть такая нежная сторона, когда дело касается меня.

Увидев, на что он способен, я поняла, насколько терпеливым и заботливым он был со мной, даже несмотря на то, что я продолжала отталкивать его.

Нет, он не похищал меня. Он спас меня и пленил мое сердце.

Я прерываю поцелуй и, затаив дыхание, говорю:

– Я так сильно тебя люблю.

Рот Виктора изгибается в горячей улыбке.

– Словами не описать мою любовь к тебе, моя маленькая Роза.

– Что это значит?

– Словами не описать мою любовь к тебе, моя маленькая Роза .

Мои глаза наполняются слезами, но Виктор останавливает их своим поцелуем, от которого у меня сводит пальцы на ногах. Я чувствую его твердую длину между ног и, приподняв бедра, начинаю тереться об него.

– Иисус, – бормочет он мне в рот, его руки перемещаются к моей груди и массируют мои соски, пока они не становятся твердыми. Он осыпает голодными поцелуями мое горло, одновременно толкаясь в меня.

Мне нравится трение его твердости об меня. Мои бедра дергаются все быстрее и быстрее, но затем он внезапно отстраняется. Просовывая руку между нами, он берет свой член в руки и прижимает его к моему входу.

Опираясь на левую руку, он смотрит вниз, туда, где входит в меня, но входит всего лишь на дюйм, прежде чем выходит и снова трется о мой клитор.

– Виктор, – жалуюсь я, за что получаю только мрачный смешок.

Он начинает мучить меня, входя всего на дюйм, а затем потирая мой клитор. Это сводит меня с ума, и моя левая рука впивается в его шею сзади.

– Пожалуйста, – умоляю я. – Пожалуйста.

Внезапно Виктор врезается в меня. Хотя это больно, но сейчас боль ничто по сравнению с тем, что было в первый раз.

Он погружается в меня до упора, его глаза закрываются от удовольствия.

– Христос, моя маленькая Роза . Твоя киска так хорошо принимает меня.

Жар разливается по мне, и я сжимаюсь вокруг его твердой длины.

Медленно он выходит, прежде чем снова погрузиться в меня сильным толчком, от которого мое тело приподнимается, а в глубине души загорается удовольствие.

Его глаза прикованы к моему лицу, когда его правая рука сжимает мое бедро.

– Мне нравится, какая ты узкая. Ты будто создана для меня.

Я успеваю сделать лишь половину вдоха, когда он снова входит в меня. Его пальцы впиваются в мою кожу, чтобы удержать меня на месте, затем он начинает наращивать темп, и вбивается в меня с такой силой, отчего я задыхаюсь.

Мои бедра начинают двигаться сами по себе, пытаясь встретить его отчаянные толчки, когда звук нашего занятия любовью наполняет комнату.

Виктор просовывает свою левую руку мне под зад и так крепко сжимает ягодицы, что я не могу пошевелить бедрами. Его правая рука обхватывает мое горло, и он трахает меня так сильно, что я не могу ясно мыслить.