Текст книги "Надежда дракона (ЛП)"

Автор книги: Миранда Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Глава 1

Астарот

Два ярких солнца сияют высоко над головой, их тепло согревает мою чешую, пока я смотрю на песок. Мы охотимся на Биво, больших животных, которые будут кормить людей моего сокровища в течении нескольких дней.

– Чувак, я не знаю, о чем ты думаешь. Все знают, что Теннант был лучшим доктором, – говорит Сесил.

Раздражающий человеческий мужской голос прерывает мою концентрацию, и я опускаю вторые защитные веки и поворачиваюсь.

– Ты ненормальный, – отвечает Брайс, закатывая глаза. – Бейкер лучший, и точка.

– Боже мой! – голос Сесила становится высоким, хриплым, от которого чешутся чешуйки. – Я не понимаю восхищения людей оригинальным сериалом. Актерская игра плоская, а спецэффекты ужасны.

– Как ты можешь не понимать, что это часть магии?

– Магия? Вот что это было? Я думал, это кучка ребят со съемочной площадки, бросающих старые шины и другой хлам и называющих их монстрами! – смеется Сесил.

– Вы когда-нибудь затыкаетесь? – спрашивает Лана, глядя на них через плечо.

Она держит посох, который я ей дал, у своего плеча, как я ей показывал, её глаза ярко сверкают. Мой член напрягается, когда пробуждается желание. Она прекрасна. У моего сокровища самые пышные мягкие изгибы и темный красивый мех на голове. Ей ещё предстоит осознать, что мы созданы друг для друга, но однажды я заявлю на неё свои права.

Два человека-мужчины смотрят друг на друга, улыбаются, затем возвращают взгляды на Лану.

– Нет, – говорят они в унисон, а потом смеются.

– Я действительно могла бы научиться ненавидеть вас, – бормочет она, отворачиваясь.

Брайс бьёт Сесила по руке. Сесил хватает его за руку, потирая её, глядя на Брайса.

– За что? – спрашивает он.

– Она говорила про тебя, тупица, – говорит Брайс.

– Ни в коем случае, она имела в виду именно тебя.

– Я говорила про вас обоих, – бросает Лана через плечо, не удосужившись оборачиваться.

Мы с ней идём дальше, глубже в красную пустыню. Болтовня позади нас продолжается, пока два молодых человека продолжают свои бессмысленные шутки.

– Посмотри на её задницу, – говорит Сесил.

– Что бы я с ней проделал, – говорит Брайс.

– Ничего, – смеется Сесил. – Ты не смог бы даже приподнять её.

Лана вздыхает и качает головой. Она оглядывается, и я пожимаю плечами. Мне не нравится запах их влечения к ней, требуется усилие воли, чтобы сдержать биджас, эту первобытную и собственническую ярость, готовую поглотить любого змая мужского пола.

– Почему мы согласились позволить им пойти с нами? – она спрашивает.

– Гершом настоял, – отвечаю я.

– Его я тоже терпеть не могу, – говорит она.

Я ничего не говорю об этом, потому что не могу не согласиться. Я никогда не встречал никого более отталкивающего, чем Гершом. Он ненавистный человек, наполненный гневом и очевидным стремлением к власти. Болтовня двух других отдаляется, когда мы с Ланой опережаем их. Мне нравится быть здесь. Я чувствую себя как дома. У меня нет места в Драконове, городе Лейдона. У других змаев есть свои пары. Если бы у нас всё ещё было нормальное общество, были бы десятки других мужчин, таких как я, не состоящих в браке, и они были бы моими спутниками сейчас. Но таких, как я, нет. Я один, и я никому не принадлежу.

Я расправляю крылья, разминая плечи, чтобы подняться, чтобы было легче добраться до вершины дюны, на которую мы взбираемся. Мой хвост двигается из стороны в сторону, когда я приседаю и закрываю внешние веки, чтобы видеть дальше вдаль. Мои чешуйки покалывают, когда Лана приседает рядом со мной, и мой основной член твердеет от её близости, требуя, чтобы я объявил её своим сокровищем. Не обращая на это внимания, я оглядываю горизонт.

– Ты видишь? – она спрашивает.

– Вот, – говорю я, указывая.

– Черт, я ещё не вижу, – говорит она, стиснув зубы.

– Биво, – говорю я. – Большое стадо, может быть от десяти до пятнадцати.

– Один из них мог бы прокормить нас несколько дней, – говорит она.

Я киваю. Еда – наша проблема номер один. Слишком многие из выживших с потерпевшего крушение человеческого корабля недееспособны. Они не могут охотиться. Они не смогли бы выжить без нашей горстки охотников, благодаря которым всё идет как надо. Припасы, которые они привезли с собой, истощаются, но Лана другая. С тех пор, как мы впервые организовали эти охотничьи вылазки, она с энтузиазмом участвовала в них. Моё сокровище стремится учиться, и я восхищаюсь ею, делая всё возможное, чтобы помочь её усилиям.

– Да, согласен.

– Дерьмо, – говорит она, оглядываясь через плечо. – Во что теперь ввязываются эти два идиота?

Я прослеживаю её взгляд и вижу, что они вдвоем приближаются к небольшой группе растений.

– Они должны держаться подальше от них.

Лана поднимается на ноги.

– Эй! – кричит она. – Вы двое, Бивис и Батхед, отойдите от них!

Я иду за ней, готовый помочь, но больше заинтересованный в том, чтобы дать им усвоить урок на собственном горьком опыте. Сесил оглядывается через плечо и усмехается, отмахиваясь от неё.

– Всё хорошо, – говорит он, указывая ножом в руке.

Они приближаются к селаги. Как и большая часть жизни на Тайссе, она опасна, но не так опасна, как многое другое. Это не убьёт людей, но, может быть, встряхнёт их.

Брайс приседает и тянется к одному из сухих коричневых листьев. Селаги выглядят иссохшими, но это часть их маскировки. Как только Брайс прикасается к нему, он вскрикивает от боли и удивления. Он пытается отпрыгнуть, но стебель селаги обвивается вокруг его руки, удерживая его на месте. Коричневые, высохшие на вид листья приобретают красноватый оттенок, когда растение выделяет яд на его кожу.

– Твою мать! Помогите! – кричит Брайс.

– Дерьмо, – говорит Сесил, бросаясь вперед.

Лана смотрит на меня, и я пожимаю плечами. Она качает головой, затем вздыхает.

– Блин.

Держа свой посох наготове, она бросается вперед и останавливается сразу за пределами досягаемости селаги. Она размахивает своим луковым посохом и бьёт им в середину растения. Оно отступает, опускаясь на рыхлый песок и отпуская Брайса. Брайс спотыкается и падает на задницу. Сесил хватает его под руки и тянет подальше.

Лана направляется к ним, всё ещё держа свой посох наготове. Я надеюсь, что она собирается ударить одного из них по голове. Я сомневаюсь, что будет хоть какой-то смысл для них, но это заставит меня чувствовать себя лучше.

– О чём вы, два идиота, думали?

– Оно выглядело так, будто мы могли бы его скурить, – говорит Сесил.

– Ты шутишь, что ли? – недоверчиво спрашивает Лана.

– Да? – говорит Брайс, пожимая плечами.

– Здесь всё пытается убить тебя, и всё, чего вы двое хотите сделать, – это накуриться, – говорит Лана.

– Что значит «накуриться»? – я уточняю.

– Это означает, что эти два придурка хотят погрузиться в эйфорию, вызванную травами, – отвечает Лана.

– Ах, для этого им понадобится корень корина.

Оба человека-мужчины смотрят на меня с открытыми ртами.

– Где его найти? – спрашивает Сесил.

Лана вскидывает руки:

– Какого черта ты вообще этого хочешь!

– Если ты немного покуришь, все расслабятся, и тогда всё станет проще, – пожимает плечами Брайс.

– Да, черт, она могла бы перестать беситься, если бы немного покурила, – говорит Сесил.

– В мире не хватит дыма, чтобы я перестала беситься из-за вас, – возражает Лана. – Мы здесь, чтобы работать, ты помнишь это? Ну, знаешь, накормить выживших. Тех, кто рассчитывает на нас в городе?

– Да, конечно, – говорит Брайс.

– Чёрт, ну что за зануда, – говорит Сесил.

– Клянусь, если ты скажешь это ещё раз, я сама разобью тебе голову, – говорит Лана.

– Хорошо, мы поняли, – говорит Брайс, когда Лана уходит.

– Неудивительно, что она была бродягой, – говорит Сесил себе под нос.

Лана останавливается, выпрямляется и крепче сжимает посох. Я вижу напряжение в её плечах. Она поворачивается и смотрит на двух людей, сидящих на песке.

– Что ты сказал? – спрашивает она, подчеркивая каждое слово.

– Что? – спрашивает Сесил. – Все это не знают.

Эмоции пробегают по её лицу, а в уголках глаз появляются слёзы. Она стискивает зубы, качает головой, потом поворачивается к ним спиной. Стеснение сжимает мою грудь, мешая сделать глубокий вдох. Я не знаю, о чём они говорят, но я бы причинил им боль за то, что они ранили моё сокровище.

– Мы должны охотиться, – говорит она, уходя.

Я приближаюсь. Мой желудок сжимается от бурлящих эмоций. Человеческие мужчины смотрят на меня, их глаза расширяются от страха.

– Эй, эй, – говорит Сесил, поднимая руки и толкая меня.

– Мы ничего такого не имели в виду, – говорит Брайс.

Я качаю головой и отворачиваюсь. Они того не стоят. Перейдя на лёгкий бег, я догоняю Лану.

– Ты в порядке?

– Я в порядке, – говорит она, пожимая плечами.

Я киваю, понимая, что с ней может быть не всё в порядке, но она не хочет говорить об этом прямо сейчас. Иногда всё, что вы можете сделать, это быть рядом с кем-то. Я считаю, что это хорошо, когда есть кто-то, ради кого я могу быть рядом. Я провёл так много времени один в пустыне. Мне нравится, как её волосы падают с плеч, когда она идёт. Её ум такой же острый, как и её красота. Мы охотимся вместе уже месяц, и она быстро учится. Я впечатлён. В ней есть решимость и сила, которые я не встречал в других людях.

После короткого молчания она бормочет:

– Я поражена, что эти двое ещё живы.

– Сколько нам еще здесь находиться? – спрашивает Брайс, плетясь позади нас.

– Пока мы не добудем еду, – говорит Лана.

По крайней мере, эти двое не являются частью фракции Гершома. Я не так давно живу с людьми, но этого терпеть не могу.

Он опасен. Если бы Брайс и Сесил были частью его группы, они бы не говорили на змайском языке. Его менталитет «главный человек» запрещает это.

Солнце палило над головой, отбрасывая на песок красное свечение. Лана останавливается и открывает бутылку с водой, делает большой глоток, затем выливает немного воды себе на голову.

– Черт, жарко.

– Не так уж и плохо, – отвечаю я.

– Конечно, не для тебя, – говорит она.

– Большое, сексуальное и покрытое красивой чешуей. Твоё тело создано для этого. Моё же делает всё возможное, чтобы просто выжить.

Её тело привлекательно. Чего бы я не отдал, чтобы исследовать эти сочные изгибы. Её анатомия завораживает. Так отличается от того, что я помню о женщинах змай.

– Ты так думаешь? – спрашиваю её. Она назвала меня сексуальным. Я знаю этот человеческий термин для обозначения желаемого объекта.

– Думаю, а что? – спрашивает Лана.

– Ничего, – говорю я, смущенно.

Она сверкает улыбкой, от которой я хочу её ещё больше. Я собираюсь что-то сказать, когда впереди раздается низкое ворчание биво. Мы с Ланой обмениваемся быстрыми взглядами.

– Я так готова, – говорит она, сияя энтузиазмом.

– Помни, будь осторожна, – отвечаю я.

– Почему мы остановились? – спрашивает Сесил, подходя сзади.

Лана прикладывает палец к своим полным чувственным губам, затем проходит небольшое расстояние до вершины дюны. Внизу находится стадо из двенадцати биво. Альфа стоит в стороне, наблюдая за своим стадом. Ветер дует против нас, не давая им уловить наш запах.

– Вот дерьмо, – говорит Брайс, присоединяясь к нам на хребте.

Я снимаю лохабер со спины. Лана готовит свой посох.

– Итак, как мы это сделаем? – спрашивает Сесил.

Лана смотрит в мою сторону, и я вижу неуверенность в её глазах. Она быстро учится, но практики с оружием у неё ещё не было.

– Вы тоже участвуете, – говорю я, указывая на Брайса и Сесила. – Я хочу, чтобы вы оба спустились по дюне с той стороны. Не приближайтесь к биво. Просто убедитесь, что они вас видят.

– И что тогда? – спрашивает Брайс.

– Ты привлечешь внимание альфы, – ухмыляюсь я.

– Эм, разве это не будет… плохо? – спрашивает Сесил.

– Зависит от тебя, – говорю я, пожимая плечами. – Как быстро ты можешь бегать?

Лана фыркает, когда лица двух мальчиков бледнеют.

– Мы этого не сделаем, – говорит Брайс.

– Разве вы не поняли? – спрашивает Лана. – Он пошутил.

Я улыбаюсь, так как рад, что она поняла это, даже если они этого не поняли.

– Я знал, – говорит Сесил.

– Брешешь, – отвечает Брайс.

– Хватит, – говорю я, пока они не перешли к дальнейшим спорам.

– Биво напугать легко. Мы сможем убить двух или трёх из них, прежде чем стадо разбежится.

– Да, но как мы их выманим? – спрашивает Сесил.

– Со всей серьезностью заявляю, – говорю я, – вы вдвоём отвлечете Альфу.

– Как мы это сделаем? – спрашивает Брайс.

– Почти то, что я сказал. Главное – не угрожать оружием.

– Хорошо, – говорит Сесил. – Не угрожать, хорошо, понял.

Я подробно описываю, что я хочу, чтобы они сделали, пока не стал уверен, что они это поняли. Теперь осталось только выполнить мой план. Лана становится на колени рядом со мной, пока мы ждем, пока мальчики займут свои позиции.

Мне нравится, что она здесь, со мной. Ей комфортно в моем личном пространстве, как будто она принадлежит мне.

Когда я впервые прибыл в город драконов, я сражался с Шиданом из-за Амары. Он и Амара теперь вместе, и это хорошо. Я рад за них и не считаю это потерей. Тогда я был во власти биджаса, того первобытного инстинкта, который живет в каждом мужчине-змае. Амара никогда не подходила мне. Я боролся за неё только для того, чтобы другой мужчина не смог её заполучить. Позже, когда я впервые увидел Лану, я понял. Она та единственная. Теперь надо ждать, пока она сама поймёт это.

Сесил и Брайс вышли в поле зрения биво альфы. Пока его стадо продолжает бродить по красному песку в поисках корней и еды, альфа обращает на них внимание. Дыхание Ланы учащается. Она крепче сжимает свой посох, готовясь.

Два парня толкают и пихают друг друга, а затем, спотыкаясь, выходят на открытое пространство. Сесил проклинает Брайса, и альфа реагирует на конфликт. Мы с Ланой смотрим, выжидая подходящего момента. Сесил и Брайс переглядываются, говорят что-то, чего я не слышу, затем пожимают плечами. Они смотрят на стадо биво, пока боком продвигаются дальше на открытое пространство.

Поднявшись, я иду вперед с моим лохабером наизготовку. Лана движется рядом со мной. Ползём вперед, не спуская глаз с альфы. Опасность этого биво двойная. Паническое бегство – первая проблема. Даже самый маленький биво здесь в два-три раза больше моего веса, их стадо, мчащееся на полной скорости, растопчет нас четверых.

Но больше всего беспокоит альфа. Биво – стадные животные, не умные и не знающие, что их окружает. Они выживают за счет быстрого и частого размножения, рождая больше, чем могут съесть питающиеся ими хищники. Только альфа стада боец.

Он выделяется своими длинными закрученными рогами, которые заканчиваются острыми концами, выступающими с обеих сторон его головы. Рога смертельны, и животное будет умело ими пользоваться. Я намерен подобраться достаточно близко к стаду, чтобы убить двоих, может быть, троих, прежде чем альфа узнает об этом, а затем пустить их в бегство.

Как только стадо побежит, он побежит с ними, оставив нам мясо. Я делал это сотни раз раньше, но всегда ради одного биво. Попытка убить больше будет ещё одной проблемой. Мы должны убить их быстро, прежде чем они поднимут тревогу.

Горячее дыхание зверя обдает меня, когда мы подходим достаточно близко, чтобы выполнить свою работу. Он смотрит на нас большими пустыми черными глазами, прежде чем снова уткнуться головой в песок.

– Оу, – Лана проговорила.

Я двигаюсь рядом с биво, кладу лезвие своего лохабера вдоль его горла, затем одним движением провожу им по горлу. Горячая кровь брызгает на мои руки, проливаясь на песок.

– Фу! – Лана вскрикивает, и все биво останавливаются, поднимая свои большие головы, чтобы посмотреть.

Громкое фырканье, топот, прорывающийся сквозь тихие звуки движущегося стада, и я понимаю, что у нас проблемы. Лана с широко раскрытыми глазами и лицом, покрытым брызгами крови, качает головой из стороны в сторону.

– ДЕРЬМО! – Сесил кричит. – БЕГИТЕ!

Я кручу лохабером над головой и прыгаю перед Ланой. Альфа прорывается через стадо, отталкивая их в сторону, когда надвигается на нас.

– Беги, Лана, – шиплю я. – Беги сейчас же!

Она не двигается, чёрт возьми. Что с ней не так?

Альфа слишком близко. Нет времени. Я не могу увернуться в одну сторону и ударить его, иначе Лана окажется незащищенной. Развернувшись, я хвостом выбиваю её ноги, чтобы она упала и, поворачиваясь, ловлю её на руки. Продолжая движение, я падаю на землю, окружая её своим телом, чтобы защитить её, и откатываю нас с пути атакующего альфы.

Грохот его широких копыт заставляет песок вздыматься в воздух, когда он пробегает мимо. Я продолжаю катиться, пока инерция не перестанет нести нас дальше по дюне. Остановившись с ней подо мной, я ищу альфу.

Он смотрит на дюну, копается в земле, ещё не готовый сдаться. Из-за него блестит сталь, мой локхабер, куда я вынужден был бросить его, чтобы спасти Лану.

В голове проносится дюжина вариантов, и я отбрасываю каждый. Я приседаю и держу Лану позади себя. Мы с альфой смотрим друг другу в глаза. Зверь обладает смутным разумом. Я расправляю крылья, наклоняюсь вперед и шиплю. Альфа топает по земле, фыркает, затем мотает головой из стороны в сторону. Я шлепаю по песку перед собой, машу крыльями и шиплю еще громче.

Мы с альфой смотрим друг на друга. Состязание воли. Взмахиваю крыльями и поднимаюсь во весь рост. Раскинув руки в стороны, я рычу и топаю ногой по земле. Альфа делает шаг назад, а я делаю шаг вперед. Я продолжаю махать крыльями, мой хвост болтается из стороны в сторону, пока я иду вперед. Я наклоняюсь вперед, делая себя как можно более угрожающим. Я шиплю, а затем сопровождаю это рёвом. Альфа продолжает отступать. Стадо вокруг него мычит неуверенно, Альфа не должен отступать. Он мотает головой из стороны в сторону, опуская рога вниз, пока они не царапают песок. Я останавливаюсь, жду. Альфа поворачивается и бежит. Стадо не отстает, оставляя нас одних.

– Прости, – говорит Лана, нежно касаясь моего плеча.

– Все в порядке, – говорю я. – По крайней мере, у нас есть один.

– Нас им долго не прокормишь, – говорит она, качая головой.

– Пусть завтрашняя проблема будет завтрашней проблемой.

– Черт, – говорит Брайс, когда приближаются два парня.

– Это была самая удивительная вещь, которую я когда-либо видел.

– Ты так крут, – добавляет Сесил.

– Это было впечатляюще, – соглашается Лана.

От её слов мой член наполняется горячим жаром. Мои щеки горят. Я пожимаю плечами и улыбаюсь, пытаясь смягчить ситуацию.

– Ничего такого не было.

– Это было намного больше, чем ничего, – говорит Лана. – Полагаю, теперь ты мой герой.

Мои сердца пропускают удар. Она касается моей груди, и мои чешуйки вспыхивают. Её теплые карие глаза притягивают меня ближе. Я наклоняюсь, не зная, что делаю. Её полные губы приоткрываются, и дикое желание увидеть, на что похоже человеческое половое сношение, поглощает меня. Мы близко, так близко, я могу взять то, что хочу.

Она смеётся и качает головой, прерывая момент. Моё сокровище отступает, когда мир вращается. Странно, что я чувствую себя раздавленным. Сомневаюсь, что было бы хуже, если бы меня переехало стадо биво.

– Так как же нам доставить эту тушу домой? – спрашивает Лана.

Глубоко вздохнув, я повожу плечами и начинаю готовить добычу к путешествию.

Глава 2

Лана

Мы вернулись с охоты, и я устала, но я не хочу быть одна, поэтому я тусуюсь с парами и другими девушками. Мне нравится видеть людей по-настоящему счастливыми, а новорожденный малыш – это самая очаровательная вещь на свете.

– Ни за что, черт возьми, я так не поступлю, – заявляет Амара, прерывая мои мысли.

– У тебя не будет выбора, – отвечает Калиста.

– Как ты можешь не хотеть этого?

Джоли говорит со своего места, опираясь на импровизированную кровать из мехов, которую построил Сверре. Эта небольшая группа захватила нижний этаж «командного» здания, которое находится недалеко от фонтана в центре города.

– Это же замечательно.

– Что замечательно, любовь моя? – спрашивает Сверре, подходя и протягивая ей бурдюк.

– Ты, – говорит она, вставая и поджимая губы.

Сверре наклоняется и принимает её поцелуй. Она кажется такой счастливой, даже если она такая же большая, как дом. Джоли находится на последней стадии беременности и последние две недели вынуждена соблюдать постельный режим.

– Потому что мне нравится делать что-то для себя? – говорит Амара. – Что в этом плохого? Мне не нужно, чтобы кто-то прислуживал мне связывая любовью по рукам и ногам. Кроме того, у меня есть работа.

– Ну, мне это нравится, – говорит Джоли. – Это заставляет меня чувствовать себя принцессой.

– Ты мое сокровище, – говорит Сверре.

– Хорош уже, вы двое, – говорит Мэй. – Снимите уже комнату.

Все смеются.

– Почему необходимо застревать в постели или обращаться с человеком как с инвалидом? – спрашивает Амара.

Наши постоянные ботаники, Калиста и Джоли, переглядываются. Калиста прочищает горло, делает глоток воды, затем принимает свою лучшую позу для чтения лекции.

– Мы более или менее созданы для девяти месяцев беременности, – говорит Калиста. – Но у змаев тела гораздо больше, чем у людей.

– Ну, это очевидно, – говорит Амара.

Я ловлю себя на том, что завидую Амаре. Она такая прямолинейная и дерзкая. Я не столько хочу быть такой, сколько хочу её отношение, уверенность в себе и в том, какое место в жизни занимает. У меня никогда не было этого. Каким-то образом мне посчастливилось подружиться с этой группой. Они принимают меня такой, какая я есть, без вопросов, даже с учетом моего опыта на корабле.

– Ну, базовая биология говорит нам, что чем больше тело, тем дольше длится беременность, – продолжает Калиста. – Ты вынашиваешь гибрида, змая и человека, так что беременность длится дольше. Я была беременна тринадцать месяцев, а Джоли срок длится уже дольше моего. Мы должны оставаться отдохнувшими и не стоять на ногах в такое время. Я поняла это на собственном горьком опыте.

– Что ж, в этом есть смысл, – говорит Мэй.

– Меня не волнует, есть ли в этом смысл, – ворчит Амара. – У меня много дел, и я не могу лежать без дела месяцами.

– Или дольше, но я не вижу, что у тебя есть выбор, – говорит Калиста.

– Это отстой, – говорит Амара.

– Может быть, всё будет не так уж и плохо, – добавляет Шидан, пара Амары, потирая её спину.

Я могу сказать по широкой улыбке на его лице, что он взволнован этой идеей. Я не знаю, что он видит в Амаре. Она сильная, независимая, а также чертовски резкая. Хотя он любит её, это очевидно.

– Было бы неплохо, если бы у нас была музыка? – спрашивает Инга.

– Да, было бы восхитительно. – добавляет Джоли.

Легкий гул разговоров наполняет комнату. Все хорошо проводят время. Я нахожу место, где можно расслабиться, посидеть и насладиться атмосферой. Другие могут считать само собой разумеющимся иметь друзей, людей, которые заботятся о тебе, но не я. Я ценю это и благодарна за то, что являюсь частью этой группы.

– Ты это видела? – спрашивает Мэй.

– Что? – спрашивает Джоли, меняя положение на кровати, чтобы проследить за взглядом Мэй.

– Илладон, он перевернулся! – говорит Мэй.

Разговор прекращается, когда все смотрят в его сторону. Илладон лежит посреди комнаты и смотрит на всех широко открытыми глазами со своего крошечного чешуйчатого живота. Он улыбается, затем машет крыльями. Мое сердце тает, когда звук охов и ахов наполняет комнату. Илладон милый, слишком милый, чтобы описать словами.

Калиста подходит к своему ребенку и становится на колени. Лейдон смотрит, сияя от гордости, его большие руки скрещены на груди. Все ждут повторения выступления. Единственный звук – шуршание крошечного хвоста Илладона по ковру. Он снова взмахивает крыльями, затем поднимает руки к матери.

– Ты хочешь перевернуться?

Калиста спрашивает ребенка.

Илладон хихикает.

– Вот, позволь мне помочь тебе, – говорит его мать.

Она берет Илладона и осторожно переворачивает его на спину. Его коренастые ноги качаются взад-вперед, когда он изо всех сил пытается вернуться на живот. На его лице появляется сосредоточенное выражение. То, как его маленькие брови нахмурены, заставляет его чешуйки ловить свет, образуя радугу цветов. Он смотрит на свою мать.

– Давай, малыш, – подбадривает его Калиста.

Я задерживаю дыхание, не осознавая этого. Все ждут, это особенный момент, и мы собираемся разделить его вместе. Илладон хрюкает, потом шипит, потом переворачивается на бок. Волнение нарастает во мне до тех пор, пока я не чувствую, что взорвусь. Внутри я подбадриваю его.

– Давай, сынок, – говорит Лэйдон, его голос наполняется гордостью.

Крылья Илладона упираются в пол. Он подталкивает себя руками и крыльями. Его крошечный язычок выскакивает между губ, затем его рука оказывается под ним и плавно перекатывается обратно на живот.

Зал взрывается аплодисментами. Илладон выглядит пораженным, не понимая, из-за чего весь этот переполох. Он хмурится, и на мгновение ему становится страшно, затем я вижу, как его глаза встречаются с отцом, и он улыбается. Видно, что он любит быть в центре внимания.

– Хорошо постарался, малыш, – говорит Калиста.

Илладон возвращается к самодельным игрушкам, которые все для него принесли. Калиста поднимается и поворачивается обратно к Амаре.

– В любом случае, Амара, постельный режим – единственный выход.

– Еще одна причина, по которой это место отстой, – говорит Амара.

Самцы змай переглядываются.

– Но у тебя есть я, – говорит Шидан, пытаясь поднять настроение.

– Это точно, – соглашается Амара, вздыхая. – Это не значит, что я не хочу, чтобы остальная планета не страдала также как я.

– Добро пожаловать на Вулкан, – говорит Калиста, пожимая плечами.

– Это Галлифрей! – кричит Джоли из своей постели.

– Вы обе ошибаетесь, это ад, – говорит Амара. – Хорошо только то, что я была очень плохой девочкой.

Амара ухмыляется Шидану и страстно целует его. Только тогда я замечаю, что Астарот стоит в стороне от группы. Сомневаюсь, что другие его вообще видят. Может быть, это просто один изгой увидел другого. Он смотрит, слушает, но не принимает участия. Когда я смотрю на него, у меня в груди что-то болит.

– Кто-нибудь знает, где Розалинда? – спрашивает Мэй.

– Я сказала Леди-генералу, что мы собираемся вместе, – отвечает Инга. – Она сказала, что зайдет.

Меня тянет к Астароту. Пустота окружает его. Он улыбается, кивает, другие мужчины говорят, но он остается в стороне.

Инга садится рядом со мной.

– Ты в порядке? – она спрашивает.

Вздрогнув, я оглядываюсь.

– Что ты имеешь в виду?

Инга пожимает плечами.

– Думаю, ничего. Я имею в виду…

То, куда ведёт разговор, привлекает моё внимание.

– Что, Инга? – спрашиваю я, сохраняя голос мягким.

Гул разговоров продолжается. Это жизнь, жизнь, какой мы её знаем сейчас. Люди приспосабливаются к нашим новым обстоятельствам. Нет больше ни баров, ни ресторанов для ужина, но эти небольшие посиделки становятся обычным явлением среди выживших.

– Просто, я не хочу, о, я не знаю.

– Хорошо, ты меня зацепила. Не знаешь что? Что ты хочешь сказать?

– Ну, на корабле ты была… ну, знаешь.

– Бродягой? – уточняю.

Инга краснеет, рассказывая мне этим всё, что мне нужно знать. Гнев вспыхивает, раскалённый добела, но уходит так же быстро, как и приходит. Это старая я. Изгой, та, кто никому и ни чему не принадлежит. Я смотрю, ожидая, что она скажет то, что хочет сказать. Подтвердит или опровергнет.

– Да, – говорит она, каким-то образом она приобретает еще более глубокий оттенок красного.

– Была, – соглашаюсь я. – И что?

– Я просто… я ничего не имела в виду. Я просто хотела узнать, как ты.

Я улыбаюсь, и румянец на её лице светлеет. Она выдыхает явно от облегчения, что я не злюсь.

– Спасибо, – говорю я. – Это мило.

– Я… конечно, – говорит она, спотыкаясь на словах.

– У меня все хорошо.

– Как это было? – она спрашивает. – Не могу представить, как тебе должно быть было тяжело.

Покачав головой, я улыбаюсь, но боль внутри всё ещё там. Глубокая рана от знания, что мир, в котором ты живешь, не принимает тебя. Не могу отрицать, что это оставило во мне след.

– У меня была мама, – говорю я.

– Да? Я думала, что все бродяги…

Я киваю.

– Просто моя настоящая мама умерла, рожая меня. Доктор, которая приняла меня, она усыновила меня и воспитала как своего собственного.

– О, это очень мило, – говорит Инга.

Я пожимаю плечами.

– Она была хорошей женщиной.

– Я рада, что у тебя был кто-то.

Любой другой обидел бы меня этим заявлением. Я слышала это раньше, и это всегда меня злило, но Инга такая искренняя, такая настоящая, её забота и доброта обволакивают меня.

– Спасибо.

Инга улыбается, затем протягивает руки, и я обнимаю её.

– Я рада, что ты здесь, с нами, – говорит Инга, когда мы расстаёмся, она улыбается, и это согревает мое сердце.

– Я тоже, – говорю я.

Краем глаза я вижу, как Астарот наблюдает за нами с другой стороны комнаты. Он большой и сильный, как и все змаи, но расцветка его чешуи великолепна. Его глаза блестящие, почти лилового цвета, и в них светится глубокий интеллект. Скользкая влага скользит между моих бёдер. Я не готова к длительным отношениям, но это не значит, что у меня нет потребностей.

– Если тебе что-нибудь понадобится, – говорит Инга. – Скажи мне, хорошо?

– Конечно, – улыбаюсь я. – Я ценю это.

– Я тоже.

На корабле никому не было до меня дела. Я была изгоем, ненужной, бесполезной. Я была бесполезной тратой ресурсов. Лишних ресурсов было мало, и права на ошибку не было. У всех остальных на корабле была работа, цель, по большому счету. У бродяг, вроде меня, нет. Мои дни проходили, в избегании тёмных взглядов людей и в попытках выжить. Были времена, когда я хотела, чтобы я никогда не рождалась. Был строгий контроль над рождаемостью, и большинство незапланированных беременностей так и не наступило.

Моя мама, моя биологическая мама, скрывала свою беременность, пока не стало слишком поздно. Мы были слишком «цивилизованными», чтобы прервать беременность, когда она достигла второго триместра. Нет, гораздо гуманнее позволить этому ребенку вырасти изгоем и никому не нужным. Если бы не приёмная мама, я бы все равно не выжила. Большинство бродяг не доживают до подросткового возраста. Вынужденные жить на обочине общества, они либо умирали от голода, либо умирали каким-то другим образом.

Мир на корабле был против бродяг. Он укоренился в культуре корабельной жизни. Бродяги – отстой, у них нет цели, и они не на своем месте. Избавьтесь от бродяг, отправьте их обратно, ну, куда угодно, лишь бы «нормальным» людям не приходилось об этом беспокоиться.

– Эй, – говорит Инга.

– Да?

– Ты застыла, ты уверена, что с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает она.

– Да, – говорю я, стряхивая с себя воспоминания и боль. – Да, у меня всё хорошо.

– Ты собираешься поговорить с ним?

– С кем?

– С Астаротом, – улыбается она.

– О чём ты говоришь?

– Не притворяйся застенчивой, – говорит она. – Вы двое весь вечер строили друг другу глазки.