Текст книги "Граница"

Автор книги: Минель Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава восемнадцатая
ЕЩЕ ОДИН СЛЕД

Обручева несет лавина. – Боль и долг, – Белый бугор. – Слово предоставляется автомату. – Господин Всеволод Горев. – Подмога. – Еще один след. – Наперерез через скалы. – Ральф показывает, на что он способен. – Искать, искать!

Снег забивался в рот. Боль обжигала. Лавина несла Обручева, то засыпая, то выталкивая наружу. Вдруг она резко замедлила движение. Рыхлые ручейки снега начали обтекать преграду.

Обручев ухватился за каменный выступ и попытался: встать на ноги. Боль в руке стала невыносимой Она начиналась в пальцах, электрическим током била в плечо.

«Перелом, – мелькнула мысль. – Хорошо, что только рука!» – И сразу камень, снег качнулись в сторону. Напряжением воли Обручев заставил себя открыть глаза.

Он рывком поднялся на колени, но от резанувшей боли в руке снова повалился в снег и увидел, как всё кругом словно рассвело.

«Это мне кажется, – подумал Обручев, закрывая глаза. – Нет, это ракета!»

Превозмогая боль, он вновь встал на колени и здоровой рукой ухватился за камень.

Это действительно была ракета. И уже не первая. Разыскивая товарища, Гебридзе всё время пускал ракеты. Он знал, что Обручев где-то рядом, за барьером из камней и снега.

– Гебридзе! – прохрипел Обручев.

Опираясь здоровой рукой на автомат, он встал на ноги и, до боли закусив губу, прислонился к камню. Перед глазами поплыли круги. Боль не давала сосредоточиться. В какой-то момент, когда в голове прояснилось, мелькнула мысль: а нарушители?

Эта мысль отодвинула боль. Пошатываясь, Николай сделал шаг вперед. Снег осыпался, потянул его за собой.

Еще одна ракета осветила местность.

Взобравшись на камень, Гебридзе увидел Обручева и по снегу скатился к нему.

– Товарищ сержант, живы? – обрадовался он.

– Жив! – ответил Обручев. – Только рука... А эти?.. Надо искать. Надо осмотреть местность. Эта лавина... Может, они тоже где-нибудь здесь...

– Не ушиблись?

– Рука, а так, кажется, ничего, – с трудом выдавил Обручев. – Скорее!

Гебридзе поддержал его. Николай стиснул зубы. Руку разламывало. От жгучей боли темнело в глазах, бросало в жар.

Один шаг наверх и еще. Дальше ползком, на боку. Во рту пересохло. Обручев припал разгоряченным лицом к снегу, глотнул его. Напрягся и, опережая Гебридзе, рванулся вперед. Задел о камень больной рукой и потерял сознание. Он очнулся, когда Гебридзе хлопотал над ним, тер снегом виски.

– Ты что? – отстранил его Николай. – Пошли.

– Товарищ сержант, вы тут обождете?.. Скоро наши подъедут.

– Давай, давай, Гебридзе!

– Ну так хоть перевяжем руку...

– Давай, тебе говорят!

Обручев поднялся и сделал несколько шагов. На этот раз расчетливо, осторожно.

Выкарабкавшись на ровную площадку к камню, за которым Гебридзе переждал обвал, Николай попросил товарища надеть ему лыжи.

– Теперь освети местность!

Зеленоватым светом озарились горы, снежные глыбы, камни.

– Нужно осмотреть район обвала. Действуй, Гебридзе... Да знак оставь.

– Есть! – ответил Гебридзе и, начертив палками две неровных перекладины, припадая к земле, заскользил вдоль перевала, объезжая сугробы.

Туман рассеялся.

Обручев следовал на расстоянии видимости. Он с таким напряжением следил за Гебридзе, готовый в любую минуту поддержать его огнем, что временами забывал о боли в руке.

Тихо.

Может быть, нарушителей завалило? А возможно, им удалось забраться на перевал? Ведь снежная лавина прокатилась узкой полосой?

Но почему Гебридзе вдруг остановился? Присел... Подзывает его к себе.

– Смотри!

След!

Кто-то выполз из-под сугроба, пополз на четвереньках. Потом встал на ноги, побежал.

Без лыж далеко не уйдет!..

Гебридзе осторожно включил фонарик, сверху посмотрел на след. Отражаясь от снега, желтоватый луч рассыпался, и след показался неровным.

Может быть, нога в ногу идут двое?

– Не так, Гебридзе, – подсказал Обручев. – Смотри сбоку.

Гебридзе отступил на шаг и снова направил свет на следы. Теперь они стали видны отчетливей. Нетрудно было определить, что здесь шел один. Возможно, только он и спасся.

Было видно по следу, что нарушитель проваливался в снег. Вот отпечатки его рук. Затем пошел твердый наст. Неизвестный бежал обратно к границе.

– Ложись! – приказал Обручев.

Гебридзе понял намерение старшего наряда, спрятался за камнем.

– Ракету! – велел Обручев. – И смотри!

Ракета осветила гряду камней. Снег бил в глаза. Трудно было что-либо рассмотреть даже поблизости. Снежный бугор метрах в двухстах.

Откуда бугор?

Ракета застыла в небе, как самая большая звезда, и вдруг, стремительно ринувшись вниз, с шипением врезалась в снег.

Гебридзе передал ракетницу Николаю, сжал в руках автомат.

– Следи за бугром, – шепнул Обручев и поднял ракетницу.

Вновь зеленая ракета стала ввинчиваться в небо. Вот он, бугор. Но теперь почему-то он стал ближе к каменной гряде.

Хорош «бугор»! Не пускать его за камни, там будет труднее взять!

По знаку Обручева Гебридзе выстрелил, целясь выше «бугра», а Николай высунул из-за камня шапку, надетую на лыжную палку. Тотчас пуля пробила шапку, хотя выстрела не было слышно.

Ракета догорала.

«Бугор» поднялся и побежал.

– Стой! – крикнул Обручев.

Затарахтел автомат. Вразброс полетели на снег дымящиеся гильзы. И всё смолкло.

«Бугор» лежал, широко разбросав руки. Пограничники подошел к нему. Неизвестный был мертв. Рука конвульсивно сжимала пистолет. Обручев покачал головой:

– Жалко не взяли живым.

Снова боль чуть не сбила с ног.

– Обыскать! – приказал он, опускаясь в снег и почти теряя сознание.

– Товарищ сержант!.. Коля! – бросился к нему Гебридзе. – Ну что же ты? Потерпи немного.

В это время где-то со стороны ущелья вновь озарились горы.

– Наши! – радостно закричал Гебридзе. – Наши едут, товарищ сержант!

Николай попытался сесть. Гебридзе поддержал его.

– Надо обыскать, – тихо сказал Обручев, пытаясь встать на ноги.

– Сейчас, – поспешно ответил Гебридзе, – сейчас все сделаю. Ну, а как вы?.. Так не больно?.. Теперь этой рукой обопритесь...

Демину казалось, что конь бежит слишком медленно. Он беспрерывно пришпоривал его, склонившись низко к самой гриве. Зубарев и другой солдат не отставали. Ральф бежал рядом.

За известковым камнем пришлось перейти на шаг. Тут они услышали грохот обвала.

В ущелье металась вьюга. И вот – долина Хурсанди.

Капитан различил на снегу выдавленный палками крест. Перекладина слева была чуть длиннее. Значит, наряд шел в эту сторону.

Капитан приказал дать опознавательный сигнал и напряженно прислушался.

С линии границы высоко в небо поднялась осветительная ракета.

– Так! – обрадовался капитан. – За мной!

Демин выслушал рапорт Обручева. Наклонился над трупом в маскировочном халате.

Гебридзе передал начальнику заставы скорострельный бесшумный пистолет и коробки с запасными патронами, вещевой мешок, в котором лежали буханка хлеба, сыр, шоколад без обвертки, советские деньги, аккредитивы, компас, несколько пачек «Казбека», нож.

При свете фонарика Демин просматривал документы на имя Всеволода Петровича Горева: паспорт, военный билет, незаполненное командировочное удостоверение с круглой печатью.

Обручев, прислонясь к коню, молча наблюдал за капитаном.

– Молодцы! – сказал Демин, выпрямляясь.

– А где остальные? – с трудом выдавил Обручев. – Ведь их даже преследовать нельзя. Теперь на перевал не взобраться.

– Их Резников встретит. С ним – Барс. Далеко не уйдут... – Демин в этом не сомневался. – Да вы что таким загробным голосом разговариваете?

– Я, товарищ капитан, кажется, руку сломал, – ответил Обручев.

Демин посветил и заметил, что Обручев еле стоит. Он порывисто шагнул к сержанту, на ходу снимая поясной ремень.

– Что же вы сразу не сказали? – Демин ловко завернул ремень, сделал петлю и помог Обручеву взять руку наперевес.

Николай застонал.

– Ничего, – ободряюще заметил Демин. – Сейчас легче станет.

– Товарищ капитан, – вспомнил Обручев, стараясь пересилить боль, – по архарьему крику надо полагать, что след совсем свежий, а он оказался часовой давности.

Демин насторожился:

– Следы животных около лыжни обнаружили?

– Никак нет.

– Совсем нет или не искали?

– Не искали, – сознался Обручев. – Некогда было.

– Странно, – задумчиво произнес Демин. – Уж не шел ли там еще кто-нибудь?.. Тихонов, – приказал он солдату, который приехал с ним, – будете сопровождать Обручева на заставу. Гебридзе поедет с вами. А мы с Зубаревым постараемся разобраться, в чем дело.

Гебридзе и Зубарев помогли Обручеву сесть на коня. Свою лошадь Зубарев отдал Гебридзе.

Зубарев и Демин воспользовались лыжами товарищей и вскоре подъехали к тому месту, где Обручев впервые увидел чужой след. Тщательный осмотр местности подтвердил, что архары сюда не подходили.

Демин решил двигаться наперерез следа, и, пройдя полтора – два километра, Ральф обнаружил второй след.

Чей?

Может быть, это петляли всё те же нарушители?

Зубарев взял немного в сторону и сразу подозвал капитана. Вот где были архары! Они бежали, по всей вероятности, вглубь долины, но неизвестные спугнули их. Животные не пересекли лыжню, а свернули в сторону.

Демин сам изучил след. Он остался на плотно слежавшемся снегу. Затвердели стенки отпечатка, лучше защищенные от ветра. Демин определил, что след проложен около трех часов назад. Если с того момента, как Обручев обнаружил первый след, прошло два часа, да если учесть, что сам след, примерно, часовой давности, получается, что нарушители умудрились одновременно проложить два следа на значительном расстоянии друг от друга.

Как и предполагал Демин, параллельно первой группе нарушителей шла другая.

Куда?

Несомненно, к районному центру. Может быть, для того, чтобы затеряться там, а может быть, чтобы выйти на шоссе. Но так или иначе, им нужно обогнуть скалы, пройти открытой долиной. Смело, ничего не скажешь!..

Чтобы сократить время, капитан решил пойти напрямик, взять скалы, почти непроходимые в это время года, и отыскать след нарушителей уже наверху.

– Ральф должен запомнить след! – сказал Демин.

– Не сомневайтесь, товарищ капитан, – уверил Зубарев. – Он запомнит.

Ральф, тяжело дыша, рвался по следу. Зубарев погладил его.

– Нет, нет, Ральф, – шептал он, осторожно оттаскивая его от следа.

Так пришлось проделать несколько раз. Овчарка, наконец, поняла, что от нее хотят, и послушалась Зубарева.

Капитан Демин двинулся первым. Вскоре он уже освещал фонариком сурово нависшие скалы. Свет скользнул по обледенелым кряжистым выступам и потерялся, не достигнув вершины.

Демин подставил Зубареву спину. Тот залез на капитана, подхватил Ральфа и подсадил на один из выступов. Потом, одной рукой ухватившись за гребень, подтянулся и, напрягая мускулы, полез наверх. Нащупал другой выступ. Быстро привязал к нему веревку и конец сбросил капитану.

Через минуту Демин стоял рядом с Зубаревым.

Снова посветили.

Зубарев подсадил Ральфа еще выше. Пес, отлично понимая хозяина, уцепился за что-то и сам стал карабкаться. Зубарев последовал за ним.

Намокшие рукавицы пришлось снять. Зубарев лез осторожно, не видя Ральфа, значительно опередившего его, но ориентируясь на его повизгивание. Наконец достиг относительно ровной площадки и трижды хлопнул в ладоши.

Демин проделал тот же путь. В самом конце Зубарев протянул ему руку, помог подняться.

Они отдышались.

Ральф нетерпеливо тявкнул – звал их к себе.

Зубарев не находил, за что ухватиться. Демин показал на острый выступ метрах в пяти над ними. Зубарев размотал веревку и закинул туда петлю. Попробовал: держит крепко.

Затвердевшие ледяные валуны, набегавшие друг на друга, были скользкими. Зубарев тщетно пытался задержаться. Руки устали, вот-вот разожмутся.

Сделав усилие, он лег грудью на лед. Дал рукам отдохнуть. Пополз, боясь оглянуться.

С трудом преодолев скат, он долго не мог подняться, во всем теле ощущалась страшная усталость.

Капитан Демин, тяжело дыша, поднялся вслед за Зубаревым. Подбодрил.

Ральф лаял совсем близко, возмущенный, что к нему так долго не подходят.

Зубарев встал, упершись в плечо Демина, ухватился за очередной выступ. Демин до боли напряг мышцы, чтобы не соскользнуть.

Солдат подтянулся так, что голова его уже торчала над выступом, как вдруг почувствовал, что онемевшие пальцы не слушаются, разжимаются.

Он подумал, что, сорвавшись, сможет сбить капитана, и вдвоем они покатятся вниз.

Напрягся из последних сил. И тут Ральф схватил его за воротник и потащил. Зубарев подтянулся – под ногами была твердая почва.

Ральф, виляя хвостом, лизал руки вожатому.

– Молодец, Ральф.

Зубарев закрепил веревку и помог взобраться капитану.

Дальше путь стал легче.

Когда взяли последний выступ, Демин с удовлетворением отметил, что они сэкономили, по крайней мере, часа полтора. Теперь нужно было вновь искать след.

Глава девятнадцатая
В ЗАПАДНЕ

Поиск. – Вопросы, на которые пока не было ответа. – Кто же в кибитке Ибрагима? – Джордж Динкер теряет доллары. – Резников сокращает расстояние. – Тугай считает, что в подобной ситуации самое лучшее – бежать. – Саттар проезжает мимо. – Просьба Гульджан. – «Звони на заставу!» – Динкер теряет шансы на жизнь, – Развязка на кладбище.

Там, где наст был твердый, Барс тащил Резникова, и Петренко отставал. Резников натягивал поводок и, не обращая внимания на недовольное повизгивание овчарки, поджидал своего напарника.

Без приключений достигнув вершины горы, наряд спустился в долину, проехал спящей улицей селения и от молочной фермы свернул к кибитке Ибрагима. Пограничники не стали тревожить старика.

Дальше снег стал глубже. Мешал идти ветер. Всё вокруг было бело. Полагались главным образом на Барса. Он вел себя спокойно, и Резников был уверен, что ничего подозрительного нет.

Но вот овчарка заволновалась, ткнулась носом в колени инструктору. Резников включил следовой фонарь и с трудом различил запорошенный снегом отпечаток подошвы.

Кому нужно было прогуливаться здесь ночью, да еще в такую погоду?

Резников воткнул палку, чтобы не потерять отпечаток, и вместе с Петренко стал искать другие следы. Всё было тщетно. Тогда он вернулся к палке и показал Барсу след. Овчарка заволновалась, поняла, что начинается поиск, и сразу потянула к Ибрагимовой кибитке.

Вскоре под бугром, защищенным от ветра, они обнаружили новый, почти нетронутый след. Петренко обратил внимание на вдавленность носка и чересчур широкую пятку. Пришел к выводу, что след в след шли, по крайней мере, двое.

Неужели нарушители взяли перевал, оторвались от преследователей и вышли сюда? А как же Обручев и Гебридзе? И где капитан Демин?

Барс рвался к кибитке. И вот она снова замаячила черным расплывчатым пятном. Показалось, кто-то открыл дверь, потому что на снег легла полоска света.

Резников придержал овчарку, сам еле устояв под напором ветра. Ошейник впился в горло, и Барс негромко тявкнул.

Светлая полоска исчезла.

Петренко тоже заметил полоску света. Значит, ошибки быть не могло: дверь открывалась. Это заставило еще больше насторожиться.

Овчарка, должно быть, почуяла чужого: шерсть у нее поднялась.

Кто же находится у Ибрагима?

Порыв ветра, изменившего направление, взметнул едкую, как пыль, снежную массу.

«В такую погоду Ибрагим обычно закрывает ставни на замок, – подумал Резников. – Значит, с той стороны, где окна, никто не выйдет из кибитки. Следить нужно за дверью».

– Отползи левей, – приказал старший наряда Петренко.

У Джорджа Динкера уплывали последние шансы на вознаграждение. После того, как Тугай ударил старика по голове, оставаться в кибитке было нельзя.

Динкер приказал Тугаю посмотреть, что делается на улице, а когда тот повернулся спиной, с удовольствием подумал, как у самой границы всадит ему пулю в затылок.

Тугай открыл дверь. Подставляя лицо ветру, прислушался. Уловил лай. Испуганно захлопнул дверь и защелкнул задвижку. Вид у него был озадаченный.

Он решил, что в предрассветный час за Ибрагимом пришли чабаны. Нужно было, чтобы старик обязательно усыпил их подозрения.

Тугай подошел к старику.

«Живуч!» – подумал с облегчением.

Ибрагим тихо стонал. Тугай схватил кружку с водой и вылил ему на голову.

Старик открыл глаза.

Динкер больно взял Тугая за плечи, сердито глянул в глаза. Тугай кивком показал на дверь.

– Бол-ван! – выругался Динкер и, поддерживая окровавленную голову старика, заглянул ему в рот. Ибрагим сильно прикусил язык. Он распух, еле помещался во рту. О том, чтобы старик заговорил, сейчас не могло быть и речи.

И Тугай и Динкер сразу поняли опасность своего положения. Тугай вспомнил про старый пост. Может быть, успеют туда до рассвета?

– Правильно! – сказал Динкер и выпустил из рук Ибрагима. Старик, ударившись головой о пол, снова потерял сознание.

Тумаков дремал. Динкер разбудил его, в нескольких словах разъяснил обстановку. Тумаков не выразил ни страха, ни сожаления. Идти, так идти.

Все трое достали пистолеты.

Тугай приоткрыл дверь. К счастью, еще не утих ветер: следы занесет.

Петренко замер. Ветер, казалось, помог ему, вздыбил соседний сугроб.

Тугай заметил это. Чувство животного страха овладело им, и он два раза выстрелил по сугробу. Дверь в кибитке захлопнулась. Он рванул ее, но безуспешно.

«Закрылись, гады!»

Всё произошло так быстро, что ни Петренко, ни Резников не успели заметить: ушел враг или нет.

Барс рвался к двери. Резников подумал, что неизвестные еще в комнате и отполз за куст. Сквозь заснеженные ветви можно было увидеть кибитку Ибрагима.

Ну а как же быть дальше?

Резников шепнул Петренко:

– Возьми дверь на мушку! – И еще тише, в самое ухо Барсу: – Ползи!

До кибитки оставалось метров семь-восемь, когда дверь слегка приоткрылась, и почти одновременно прозвучали два выстрела. Одна пуля впилась в косяк двери. Это Петренко умышленно принимал огонь на себя. Другая – из кибитки, просвистев над головой ефрейтора, зарылась в снег.

Дверь снова захлопнулась.

Резников между тем подполз к окну с дощатыми ставнями. Отыскав щелку, припал к ней. Но в этот миг к столу метнулась чья-то тень, послышался звон разбитого стекла, и в кибитке стало темно.

Сержант свистнул и в два прыжка оказался на крыльце. От удара прикладом задвижка отскочила. Выхватив гранату, Резников ногой распахнул дверь:

– Руки вверх!

В ответ прозвучал выстрел.

Резников успел толкнуть овчарку и вместе с ней притаился за печкой.

По комнате с грохотом покатилась пробитая пулей кастрюля.

Не помня себя от страха, Тугай прыгнул в снег. Ветер толкнул его в спину. Тугай побежал, радуясь, что ветер попутный. Ноги увязали в снегу. Тугай с трудом вытаскивал их, удивляясь тому, как они тяжелеют.

Он совсем выбился из сил, когда дорогу пересекла замерзшая речка Впереди чернел силуэт. Вначале показалось, кто-то стоит. Тугай вздрогнул. Однако, приглядевшись, понял, что это развалины старого поста.

Он обрадовался и побежал по твердому в этом месте, словно утрамбованному, снегу. Конечно, он рисковал, открыто направляясь к разрушенному строению, но какое-то чутье подсказывало ему, что здесь опасаться нечего.

Тугай перемахнул через обвалившийся дувал и, не задумываясь, пролез в то, что когда-то называлось комнатой. Снял меховую шапку и, стряхнув снег, ударил ею по стене. Застывшие камни издали угрюмый стон.

Тугай подумал, что именно здесь погиб его отец и сразу вспомнил про Ибрагима:

«Что, старый шайтан, повидал сына?»

А может быть, Ибрагим еще жив? Может быть, пограничники перебили спутников Тугая и сейчас, в эту самую минуту, старик ведет их сюда, к старому посту?..

Тугай нервно засмеялся. Нет, не встанет Ибрагим!

Присев на глиняный пол, Тугай вытянул ноги. Хоть немножко, хоть чуть-чуть отдохнуть, лишь бы вернулись силы!

Размышления Тугая прервал посторонний звук. Тугай вскочил и, крадучись, подошел к окну. Кто-то проезжал мимо.

«Это за мной!» – мелькнула мысль.

Человек на лыжах остановился.

«Заметил!» – подумал Тугай, но страха не почувствовал. Обреченность озлобила, и он взвел курок.

Лыжник проехал мимо.

Снова завывал ветер, сотрясая ветхие стены.

Занявшийся рассвет помог Тугаю довольно долго следить за лыжником. Вот он остановился. Занес над головой палку. Опустил.

Что он там делает?.. Пробует лед?!. Зачем?.. Может быть, здесь прорубь, место водопоя скота?

Тугай положил руку на обвалившийся подоконник и, прицелившись, некоторое время не спускал лыжника с мушки.

Нет, убивать нельзя. Это поднимет тревогу в колхозе. Нужно бежать отсюда!

Куда?

На старое мусульманское кладбище!..

Лыжник скрылся за холмом.

Тугай выскользнул из развалин. Было совсем светло. Он бежал, точно одержимый.

Ну да, конечно, вот оно – кладбище, среди холмов, защищенное от ветра, и земля здесь голая, без снега.

Тугай подумал, что следов не будет видно, забился в высокий, торчащий конусом мазар [12] 12
  Мазар – гробница святого.


[Закрыть]и решил, что находится в безопасности. Здесь можно отсидеться несколько дней.

Саттар проснулся по обыкновению рано. Однако не успел он еще подняться, как в дверь постучали.

Он приник лицом к стеклу. На улице стояла одинокая девичья фигурка.

Саттар быстро оделся и отпер дверь. Струя морозного воздуха, ворвавшись в комнату, заставила его поежиться.

– Заходи, Гульджан.

Девушка поздоровалась. На ее бровях и ресницах таял снег. Голова была повязана шерстяным платком, спадавшим на полушубок.

– Ты что-то рано сегодня, – заметил Саттар.

– Не спится, – пояснила она.

Он затянул поверх ватного халата кушак и взял лыжи.

Они вышли вместе.

За ночь навалило много снега.

– Хорошо, что вчера поставили щиты, – сказал Саттар, – и дорогу успели расчистить. Пожалуй, можно будет выводить отару к реке. Вот сейчас посоветуюсь с Ибрагимом.

Девушка слушала молча.

– Ну, чего ты сегодня такая грустная? – спросил он.

Она вздохнула.

Некоторое время шли молча.

Гульджан думала о Каримове. Видно, не такой уж крепкой была их дружба, если он, побежденный, не захотел к ней подъехать. Или подумал, что ей нужна только его спортивная слава?

Она знала, что старшина ловок, смел, и гордилась им. Но ей не хотелось обнаруживать в любимом человеке тщеславие.

Эх, старшина, старшина, не знаешь ты Гульджан!..

А как ей пришлось краснеть перед отцом?!

– Ну, где же твой гость? – спросил он, когда та вернулась домой.

Ей стало неловко, и чтобы он не заметил ее смущения, Гульджан нарочно долго возилась в передней. Оттуда и ответила, что старшина просил извинить – срочно вызвали на заставу. И не поняла: поверил отец или нет.

Она очень любила отца, с которым они после смерти матери жили вдвоем.

Саттару надоело молчать.

– Так что же случилось, Гульджан? – спросил он с готовностью помочь.

Тогда она попросила его под любым предлогом позвонить на заставу и вызвать к телефону Каримова.

– Ладно, – согласился Саттар, не вдаваясь в подробности. – Но под каким же предлогом звонить?.. А что если... Знаешь, я к Ибрагиму сейчас не пойду. Съезжу вначале к проруби. Если кое-где дорогу всё-таки занесло, попрошу еще щитов на заставе.

– Я буду ждать, – сказала Гульджан.

Саттар часто ездил здесь и теперь, в предрассветный час, хорошо различал дорогу.

Небольшой спуск вывел его на ровное поле. Саттар обогнул развалины старого поста, на минутку остановился и, отворачиваясь от ветра, прикурил.

Он не видел черного дула пистолета, направленного на него Тугаем, бросил спичку в снег и побежал дальше.

Дорога к водопою была хорошая.

Прорубь покрылась ледком, но мороз не успел еще по-настоящему сковать ее. Саттар высоко над головой занес палку с поломанным кольцом и резко опустил. Металлическое жало впилось в лед. Брызнула струйка воды.

«Будет легко рубить!» – подумал Саттар. Он поджал под себя ноги и, подпрыгнув, повернулся на лыжах так, чтобы можно было ехать обратно.

«А что же я скажу старшине?» – вспомнил он. Потер лоб, стараясь что-нибудь придумать, но тщетно. Тогда он решил по пути на ферму заехать к Ибрагиму.

Он легко взбежал на холмик, точно соревнуясь с рассветом, который, опережая его, стремительно понесся вперед, озаряя снежные пики.

Саттар любил ездить быстро, любил спускаться с крутизны. Он присел, готовясь оттолкнуться палками, но тут увидел перед собой полузапорошенный след.

«Это кто же раньше меня побывал здесь»? – удивился Саттар. Присмотрелся – не Ибрагим.

«Почему же я никого не встретил? А, может быть, кто-то скрывается на посту?»

Он взял левей и по нетронутой целине, срезая углы, побежал в колхоз.

Гульджан стояла на крыльце. Он подъехал к ней не с той стороны, откуда она его ждала.

– Гульджан!

Девушка вздрогнула.

Саттар заметил тревогу на ее лице.

– Мне показалось, я слышала выстрелы! – сообщила она.

Он не стал допытываться, заторопил:

– Скорее звони на заставу. У старого поста – след. А я побегу к Ибрагиму!..

Старик застонал.

«Живой!» – обрадовался Резников.

Но как подойти к Ибрагиму?..

Дважды Резников пытался выйти из своего укрытия, и дважды пули загоняли его обратно. Стрелять из-за печки по двери, за которой засел враг, он не мог.

На выручку подоспел Петренко. Он воспользовался тем, что противник следит за печкой и длинной очередью прорешетил дверь.

Резников не медлил. Он подскочил к Ибрагиму и оттащил его за печку. Барс, каждую минуту готовый броситься на врага, тихонько подвывал за спиной инструктора. В последний момент Резников успел подобрать с пола несколько окурков.

По-видимому, нарушители не пострадали. Едва Петренко разрядил обойму и тоже скрылся за печкой, как из соседней комнаты ответили выстрелом.

Петренко приводил Ибрагима в чувство.

Резников приглядывался к окуркам. Одни из них были смяты гармошкой. Резников хорошо знал эту привычку курильщиков. Другие оказались гладкими, чуть стиснутыми зубами.

Резников достал портсигар и все окурки высыпал в свободное отделение. Он знал: на следствии пригодятся.

В соседней комнате пытались сорвать раму.

«Если старик закрыл ставни на замки – ничего не получится! – подумал Резников. – А если не закрыл?»

Ибрагим был еще в таком состоянии, что говорить не мог.

«Да, а что, если он их не закрыл?»

– Напрасно стараетесь! – решительно крикнул Резников. – Дом окружен. Сдавайтесь!

В соседней комнате стало тихо. И вдруг там прозвучал выстрел. На пол рухнуло чье-то тело.

Дверь приоткрылась. Показался неизвестный. На руках у него лежал человек с простреленной головой. Опустив труп на пол, неизвестный поднял руки.

– Это я помог вам, – произнес он на русском языке. – Я убил его и сам сдался. Пожалуйста, учтите это...

Так профессиональный убийца Тумаков совершил свое последнее преступление.

– И имейте в виду, что нас было четверо, – торопливо добавил он. – Один отстал, ищите около падения лавины... Нас здесь двое, а Тугай, если еще не поймали, значит улизнул.

И тут подъехал Саттар. Задыхаясь от быстрого бега, он сообщил пограничникам, что обнаружил след.

Резников приказал Петренко караулить задержанного, а сам побежал к старому посту.

На спуске с холма еще сохранился след. Резников указал на него Барсу, и тот уверенно повел к развалинам поста.

У проруби Резников различил лыжный след, возле которого опускалась палка с поломанным кольцом. Значит, здесь был Саттар. Всё правильно.

До развалин оставалось совсем немного. И вдруг путь пересек новый след. Овчарка, не задумываясь, свернула на него.

«Выходит, на посту нарушителя больше нет!» – подумал Резников, отпуская поводок.

След вывел к мусульманскому кладбищу.

Теперь вокруг стояли безмолвные, таящие смерть, гробницы. Резников осторожно пополз между ними, сжимая пистолет в руке.

«Здесь!» – решил он, наблюдая за овчаркой.

– Голос! – шепнул Резников.

Барс залаял.

Из крайней гробницы показался браунинг. И в тот же миг Резников метким выстрелом вышиб его.

– Фас! – крикнул он.

Барс бросился к гробнице.