Текст книги "Мак (ЛП)"

Автор книги: Мими Джин Памфилофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Теодора содрогнулась от грубости моих слов, а на ее лице отразилось отвращение.

– Напомни мне держаться подальше от твоего брата.

– Не переживай из-за нее. Клеопатра была безжалостной и могущественной сучкой. На ее руках много крови.

– Я всегда думала, что она умерла от укуса змеи.

– Миф. Она умерла от того, что ее тело было обескровлено, и продажа ее крови на черном рынке принесла моему брату много денег.

Теодора нахмурилась.

– Клеопатра была необычной женщиной. Выпив всего пару капель ее крови, человек мог помолодеть внешне лет на десять.

– Откуда ты это знаешь?

– На протяжении этих веков периодически я помогал брату вести бизнес. Ирония судьбы. Я был категорически против помогать ему раньше, но все меняется.

– Так чем он занимается? – спросила она.

– Он что-то вроде серого кардинала у власти. Вернее, его оккультная версия.

– Я определенно предпочитаю держаться от него подальше.

«Разумно!»

– Проблема в том, что мы с ним связаны. Мы близнецы, и наши души постигла та же связь.

Я прямо-таки видел, как кусочки паззла складываются в уме Теодоры.

– Так вот почему он не дает тебе умереть? – прошептала она, явно просто размышляя вслух.

– Как я уже говорил, сегодняшнее определение любви меркнет по сравнению с нашим. Настоящая любовь проявляется в том, что ты должен дорожить душой другого человека больше, чем своей собственной. И неважно, кто этот человек, брат, друг, родственник, любовник. Эту связь невозможно разорвать. Вот почему мой брат никогда не бросал попыток найти меня. Когда сотни его попыток завершились неудачами, он наконец понял, что ключ ко всему – это мое тело. Чтобы дар ожерелья сработал, ему пришлось поместить мою душу в новое тело.

– Мак, я правда не хочу знать, как ему это удалось, потому что что-то подсказывает мне, что история мне не понравится. Но он сделал правильный выбор.

Теодора слабо улыбнулась.

Я понимал, что Теодора старается мыслить позитивно, но у молодого человека, в тело которого переместили мою душу, была отнята жизнь. Это был еще один камешек в груде вины, что терзала мое сердце и отравляла мое существование.

– Ожерелье сработало и плюс ко всему остановило старение тела, что сделало меня с того дня бессмертным.

– Поразительно, Мак! Ты носишь его сейчас?

– Нет. Кинг позаботился о том, чтобы снять его было очень сложно, и за удачную попытку мне пришлось заплатить высокую цену. Чаша инков, которую я украл у брата, должна была помочь вернуть к жизни брата Мии. Я обменял ее, чтобы получилось снять это ожерелье, иначе мое тело не даст мне умереть и найти тебя.

– Ясно. Давай вернемся к тому месту, когда ты говорил, что мы встретились во второй раз. Как это произошло? – спросила она.

Я понимал, что она ждет романтическую историю о двух заблудших душах, что ищут друг друга. Но ее ожидания были очень далеки от истины.

Глава 15

Мак

1512 год

Без сомнения, мы были хуже дикарей. В это время мой брат выстраивал свою империю власти и оттачивал свои способности находиться в мире живых, параллельно разыскивая необходимый Артефакт – камень, который позволил бы ему снять свое проклятье и вернуться к жизни. Что касается меня, то хоть я и был воскрешен, но продолжал сходить с ума от мучений, которые испытывала моя измученная душа, скитаясь более двух тысяч лет. Для меня ничего не имело смысла, кроме убийств, которые дарили немного покоя. Вот почему после того, как я отправил на тот свет весь наш штат прислуги: тридцать три служанки среднего возраста, шестнадцатилетнюю девчушку и сорок девять стражников, – моему брату пришлось решать, что со мной делать. Не то чтобы Кинга волновала смерть этих людей, скорее его волновало то, что я привлекаю слишком много внимания.

– Наверное, тебе просто требуется время, чтобы твое сознание очистилось, Каллиас, – рассуждал Кинг, расхаживая по нашей роскошной вилле в Марселе, с балкона которой открывался упоительный вид на океан. – Отдохнуть бы тебе, а я тем временем все подчищу и позабочусь о местных органах власти.

Я сидел на диване, обитом шелком кремового цвета, прямо у камина, заливая все вокруг капающей с меня кровью. И мне было плевать. Плевать на его слова, плевать на то, что порчу дорогой материал. В моей голове все еще раздавались крики моих жертв и голос, приказывающий мне убить кого-нибудь снова.

– Что ты со мной сделал, Драко? – закричал я в агонии.

– Закрой свой рот, братец. Дай мне подумать.

Я встал с дивана, готовый сделать Драко своей следующей жертвой.

– Зачем ты воскресил меня?

Я не мог поверить в то, что натворил, поверить в ужас всего происходящего. Тем не менее, кратчайшие секунды покоя, которые я испытывал после того, как забирал чью-то жизнь, дарили мне возвращение маленьких отголосков здравого смысла.

– Почему ты спрашиваешь? – Кинг наигранно небрежно поправил рукава своей кружевной рубашки.

Люди тех времен одевались так странно. Женщины носили гигантские юбки, а мужчины – кружевные рубашки и бархатные туники, собранные воланом на поясе. Конечно, это разительно отличалось от свободных одежд моего времени.

– Это было неправильно, Драко. Такой же ошибкой было пойти у тебя на поводу и отрубить тебе голову. Моя смерть была ошибкой, но и мое воскрешение – тоже! – Я знал, что он воскресил меня по чисто эгоистическим причинам, поэтому, на самом деле, мне не нужно было спрашивать, почему он это сделал. – Это не принесёт ничего хорошего ни тебе, ни мне.

– Я велел тебе заткнуться! – рявкнул он.

– Или что? Убьешь меня?

– Никогда. – Он покачал головой. – Мы близнецы, а это значит, что у нас одна душа, которая разделена на два тела.

Именно в это он верил в то время. Ведь тогда наука, а тем более генетика была для нас загадкой, как и для всех остальных. Много позже, развивая свои умственные способности, мы узнали, что наши души не связаны, как и тела. Просто у нас была одинаковая ДНК.

– Я посылаю тебя найти мне Артефакт, – приказал мне Кинг. – Ты отправишься в место, где видел его в последний раз, и посмотришь, куда это тебя приведет.

Насколько я помнил, Артефакт находился где-то на острове, который уже тогда стали называть Грецией. Мои охранники, которые должны были защищать меня, явились лишь перед самой моей смертью, и я попросил их передать камень Мии.

– Куда ты предлагаешь мне вернуться? На место моей смерти?

Воспоминания об Олле промелькнули в моей голове, но я не смог понять их смысл.

– Я дал денег Диего Веласкесу де Куильяр, испанцу, чтобы он мог основать на острове Каобана, недалеко от места, где ты погиб, поселение. Ты поплывешь туда вместе с ним.

– Он работает на тебя? – спросил я, а брат улыбнулся в ответ.

– Он работает на золото, которого у меня предостаточно. Поэтому с работниками у меня проблем нет. Ты скажешь ему, что действуешь от моего имени и будешь следить за моими инвестициями, а также помогать мне искать интересующие меня предметы для моей коллекции.

Уже на следующий день я направился в Испанию, чтобы вручить Диего письмо от Драко и отплыть на его корабле в Новый Свет. Четыре с половиной месяца спустя я прибыл на место, на котором некогда жило племя Оллы, чтобы обнаружить там непроходимые джунгли. Они уничтожили любое напоминание о проживавших там людях.

Мне было все равно. Мир, представший моим глазам, разительно отличался от того, что я знал перед смертью. Те несколько месяцев, что путешествовал по миру, заставили меня почувствовать себя ребенком в кондитерской лавке, а моими сладостями были убийства. Люди, которых я лишил жизни, заслуживали смерти: воры, что пытались украсть у меня лошадь по дороге в Испанию; пьяная группа мужчин, издевавшаяся над девушкой недалеко от какого-то борделя вблизи порта; пираты, собиравшиеся захватить наш корабль. Убийства этих людей показали мне, что моя темнота и желание лишить человека жизни могли служить и другим целям. Еще я узнал, что стал бессмертным и что лишен чувства страха. Меня просто поглотила потребность проливать кровь. Иногда это было похоже на наркотик. Иногда я убивал, ища облегчения, чтобы заглушить рвущееся наружу чувство вины. Тем не менее, я верил, что нашел свое призвание.

Когда мы добрались до Каобаны, сейчас этот место называется Кубой, я решил, что это мой личный рай. Коренные жители этих мест нуждались в укрощении, а я – в убийстве. Пробыв там около пяти дней, Диего набрал достаточно людей для борьбы с теми, кто решит восстать против нашего захвата, и, конечно же, попросил меня возглавлять нашу группу.

– Ты животное, Каллиас, и прекрасный воин. Ты расчистишь путь для нашего дела. Не щади этих язычников.

На следующее утро я и группа мужчин с мечами наперевес вторглись в маленькую деревеньку в миле от порта.

Я помню, как ворвался в первую хижину. Кровь пенилась и бурлила в моих венах, требуя свой наркотик. Но, когда мой взгляд встретился со взглядом молодой женщины в традиционной набедренной повязке, которая стояла на коленях в углу хижины и укрывала одеялом двух маленьких детей, я застыл. Пусть всего на краткое мгновение, но мои глаза увидели в ней Оллу, а, когда я почувствовал ее сладкий запах, которым буквально было пропитано ее жилище, все сомнения исчезли.

– Этого не может быть. – пробормотал я.

Она посмотрела на меня, и ее глаза наполнились шоком. Я не говорил на их языке, но, когда знакомый голос наполнил помещение, я упал на колени, выронив меч. Ее присутствие действовало на меня сильнее всякого убийства.

Не знаю, как долго мы простояли вот так, глядя друг на друга. Смущенные, ликующие, испуганные и счастливые… но крики снаружи будто бы разбудили меня ото сна.

– Я должен вытащить тебя отсюда! – сказал я и протянул ей руку, а она приняла ее и жестом велела детям следовать за нами.

Я выглянул наружу, осматриваясь в поисках других мужчин, которые расправлялись с людьми в других жилищах.

– Бежим! Скорее! – прокричал я.

Они побежали за мной в джунгли, а в моей голове все вертелся вопрос: «Как такое может быть?» Если бы мой разум не был занят этими мыслями, то, наверное, я бы услышал раздающиеся позади нас шаги. Когда я обернулся, чтобы посмотреть, почему Олла и дети отстали, было слишком поздно.

Этот день навсегда останется в истории, как Бойня под Камагуэйем. Только вот в учебниках истории не написано, что эту резню устроил я. Ослепленный гневом, я истреблял испанцев, жителей острова, всякого, кто попадался мне на пути. А когда испанцы, наконец, схватили меня, я позволил им себя убить, мечтая, чтобы эта боль закончилась.

Но этого не произошло.

Через несколько дней ожерелье Клеопатры воскресило меня снова, и, выбравшись из общей могилы, я украл лодку и отправился на север. Я находился во власти психоза, и это состояние не покидало меня следующие несколько сотен лет.

Глава 16

Тедди

Мне хотелось бы осуждать Мака за совершенные им преступления. Хотелось желать ему провалиться в преисподнюю и убедиться, что там он и останется. Однако тот факт, что он не контролировал ситуацию, направил мои чувства в совершенно иное русло: к жалости.

Честно говоря, я не была религиозным человеком. Не потому, что не хотела верить, а из-за того, что в виду аналитического склада ума, моему разуму нужны были доказательства существования Бога. Ведь если Бог и существовал, то он бросил этого беднягу на произвол судьбы, позволяя гореть в этой агонии. Это было несправедливо. Я видела страдание в глазах Мака, слышала вину в каждом произнесенном им слове, чувствовала отчаяние, которое, казалось, витало в воздухе. Если Бог существует, то зачем он так его наказал? За братоубийство? Но Мак сделал это, думая, что так спасет их народ. За то, что Мак когда-то трахнул меня без разрешения истинного отца? Но ведь Мак сделал это по любви. За то, что он был проклят болью моего отца, или за то, что был воскрешен Кингом? Или потому, что он был слишком слаб и не смог воспротивиться их воле?

Этот человек не выбирал свою судьбу. Его принуждали к каждому совершенному им действию, но, тем не менее, он взял всю вину на себя.

– Твое чувство вины, Мак – это просто признак твоей доброты.

Я видела, что Мак меня практически не слушает, он смотрел на потрескивающий в камине огонь и скорее всего заново переживал свои греховные поступки.

– Мак! – рявкнула я, возвращая его к реальности. – Ты должен меня выслушать! Ты не несешь ответственности за то, что сделал.

Он пронзил меня суровым взглядом.

– Ты просто меня не понимаешь, не так ли? Впрочем, это неважно. В конце концов это мне приходится жить с этими воспоминаниями. Это я вижу их лица. Слышу их крики. Вновь и вновь я переживаю их боль. Какие, блядь, вина и ответственность? Я просто хочу, чтобы это закончилось.

– Если я и правда та, кто ты думаешь, то мы можем найти способ справиться с проклятьем. И еще я могу помочь тебе с твоими воспоминаниями. Я могу начать работать с тобой, как и с любым другим пациентом.

– Ты все еще не вспомнила меня?

– Не меняй тему…

– Ответь мне! – потребовал Мак.

Я не понимала, к чему он клонит.

– Нет. Я ничего не вспомнила. Какое это имеет значение?

– Это важно, потому что ты всегда все вспоминала. Иногда это занимало какое-то время, но итог был один. В этот раз я встретил тебя на улице. Мы находились в паре метров друг от друга, а ты прошла мимо, даже не посмотрев в мою сторону.

– Ты имеешь в виду до того, как ты пришел в Центр?

– Да. Тогда-то я и понял, что настало время все это закончить. Тебе пришло время двигаться дальше. Вот почему в этот раз я даже не попытался разжечь в тебе то, что ты чувствовала ко мне раньше, Теодора. Мне нужны были просто твои силы, чтобы ты убила меня. Тому, что постоянно возникает между нами… – он провел пальцем от меня до него, – пора положить конец.

– Что ж, ты ошибаешься. Ты просто в корне не прав, Мак. Я не готова сдаться. Ни на грамм.

После моих слов человеческое тепло в глазах Мака исчезло. Он резво поднялся с кушетки, поднял меня и швырнул на пол.

– Не спорь со мной, сука! – прорычал он, сдавливая руками мою шею. – Ты сделала это со мной и сама должна была предложить помощь! Ты всегда знала, что этим все и закончится, правда, Олла?

Цепляясь за его руки, я смогла выдавить из себя слова, которые он хотел услышать:

– Ладно, будь по-твоему, – прохрипела я. – Я тебя убью!

Мак медленно ослабил хватку, и на его лице отразился испуг.

– Блядь! – Мак заключил меня в объятия и прижал к своей груди. – Черт! Черт! Черт! С тобой все в порядке?

Благодарная за то, что могу дышать, я сделала тяжелый вдох и отчаянно кивнула, прижавшись к его быстро вздымающейся от испуга груди.

– Я в порядке…

Только вот сейчас, как никогда, я была полна решимости спасти его. Я не хотела его смерти. Он заслуживал покоя и той жизни, которую я у него отняла.

Мак слегка отстранил меня, чтобы заглянуть мне в глаза, в его же глазах плясало отражение огня из камина.

– Ты серьезно? Ты правда сделаешь то, что сказала?

Боже, мне так не хотелось лгать этому мужчине, но больше ничего не оставалось. Он должен был видеть, что я на его стороне. Мне просто нужно было понять, как снять это ужасное проклятье, и наверняка часть меня знала это. Только потребуется время, чтобы вытащить это знание на поверхность. Больше времени.

– Серьезно, – солгала я. – Только я хочу кое-что взамен.

Мак крепче прижал меня к себе, и его взгляд остановился на моих губах. Конечно, это даже близко не было похоже на то, что я планировала, но идея оказалась будоражащей.

«Черт, ведь мне нужно потянуть время, правда же?»

– Когда я увидел этот твой взгляд впервые, женщина… – улыбнулся Мак, – ты втянула меня в адские неприятности.

Я ничего не могла с собой поделать. Просто не могла. В ответ на его улыбку мое сердце то замирало, то билось как сумасшедшее. Я понимала, что этот человек всего пару минут назад пытался меня задушить, но теперь… Боже… Его взгляд был таким гипнотическим, таким соблазнительным, сулящим мне нежность и грубость.

«Проклятье!»

Я протянула руку и, обняв его за шею, потянулась своими губами к его. Наши губы встретились в поцелуе, который был подобен разряду электричества, пронзившему нас обоих. Интересно, об этом говорят люди, когда сравнивают любовь с разрядом молнии? Как бы то ни было, я не могла отрицать свои чувства, свою дикую потребность в этом мужчине. Я наслаждалась каждой секундой этого поцелуя. Грубостью щетины Мака, нежностью его губ. Как и ожидалось, это был греховный контраст: грубость и нежность в одном.

Мак легко касался моих губ, словно упиваясь нежностью этого момента. Как и я. Меня целовали раньше, но тогда я ровным счетом ничего не испытывала. А сейчас эти нежные касания отзывались прямо в моем сердце.

Возможно, он не хотел пугать меня или просто проверял мою решимость. Ожидая, когда во мне щелкнет переключатель и я пойду на попятную. Я же точно знала, что этот мужчина не может быть злом. Он был коварным, соблазнительным, красивым, но только не злом. Я запустила руки в его волосы, сжала их и провела языком по его нижней губе, призывая Мака дать мне больше. И он сделал это.

Нежность ушла, уступив место страсти. Приоткрыв мои губы, его язык ворвался внутрь, разжигая пламя моего желания еще больше.

О, Господи. Его вкус, его запах были ни с чем не сравнимы. Тепло и мощь его тела, прижимающегося к моему, давали мне понять, почему я не смогла устоять перед ним еще три тысячи лет назад. Этот мужчина был воплощением чистого соблазнения.

Мы были похожи на диких подростков с бушующими в крови гормонами. Я легла на пол, а Мак расположился между моих ног. Теплая и мягкая медвежья шкура под нашими телами просто располагала к тому, чтобы мы остались обнаженными и занялись на ней любовью, но мне было понятно, что у Мака были другие планы. Он пытался держать себя под контролем. Я чувствовала, что Мак был хорошим любовником, и мне хотелось, чтобы он отпустил ситуацию и перестал сдерживаться. Всю свою жизнь я мечтала ощутить нечто подобное, и мне хотелось познать большее именно с ним.

Теплая рука Мака скользнула под мою одежду, и его пальцы нежно погладили кожу под моей грудью, но так и не коснулись самой груди.

Это была пытка. Сладкая, восхитительная пытка.

Несмотря на то, что Мак практически лежал на мне, он не давал мне почувствовать, насколько он возбужден. Но я могла судить о его возбуждении по его измененному дыханию, по дрожи, по тому, как изменились его поцелуи. Сейчас Мак был главным, он дразнил, играл со мной, и ему это нравилось. Но мне хотелось большего. Нет, не хотелось. Я нуждалась в большем.

Я обхватила ногами его бедра, прижимаясь теснее к его телу, и почувствовала восхитительную твердость под его джинсами. Мак отстранился и, сжав мои запястья, прижал их к полу над моей головой. В ответ на его грубость я прикусила его нижнюю губу, и наши поцелуи стали жестче. Мак проложил дорожку из поцелуев по моей шее и прикусил меня в местечке у ключицы, вызвав реакцию, о которой я даже не могла мечтать. Его щетина колола чувствительную кожу, а язык и губы дарили мне наслаждение. Этот контраст вызывал в голове картины того, что он мог бы делать своими губами и языком с моими твердыми от возбуждения сосками или с моим клитором.

Тихий стон вырвался прямо из моего нутра.

– Что ты делаешь со мной? – прошептала я.

– М-м-м… – его руки отпустили мои запястья и вновь оказались у моей груди, но на этот раз он освободил ее из бюстгальтера.

Я ахнула, когда его руки обхватили мою грудь. Каждое его движение, каждое прикосновение вызывало у меня ощущения, усиленные в несколько раз. Наверное, потому, что я не испытывала настоящих эмоций при близости с кем-то другим. Мак определенно был тем мужчиной, в котором я нуждалась всю жизнь.

– Наш первый раз был таким же? – спросила я, когда он вернулся с поцелуями к моим губам, и Мак внезапно отстранился.

– Ты, правда, хочешь, чтобы я ответил?

Я кивнула.

– После нашего соития я не смог быть ни с одной женщиной. Это был самый лучший момент в моей жизни.

Я сглотнула, пытаясь сдержать слезы, но не смогла.

– Почему тебя это огорчает? – спросил он тихим бархатистым голосом.

– Потому что я этого не помню.

Мак дерзко мне улыбнулся.

– Возможно, тебе просто нужно освежить память.

Внезапно в моей груди стало тесно от нахлынувших на меня чувств. Если бы в этот момент меня спросили, что я чувствую, я бы точно ответила, что это любовь. Да, я его любила. Всецело, отчаянно и глубоко, и совершенно не знала, что с этим делать. Я никогда не испытывала такой потребности в ком-то.

«Черт! Это для меня чересчур».

Подавляя поднявшуюся во мне панику, я убрала его руку с моей груди и села.

– Я тебя не виню, – сказал Мак, неверно истолковывая мои действия. – Я бы тоже не хотел рисковать своим душевным равновесием.

Я посмотрела на Мака, который повернулся на бок и подложил под голову руку. Он выглядел таким спокойным.

– Дело не в этом! – сказала ему я, потому что на самом деле хотела его больше, чем кого-либо еще.

– Надеюсь, ты не будешь заставлять меня ждать.

Я приняла сидячее положение, прислонившись спиной к кушетке, и, наклонившись вперед, закрыла лицо руками. Я не хотела рассказывать ему, что творится в моей голове, но сомневалась, что это может его шокировать.

– Я думаю, что я просто …

Я замолчала, а Мак грозно на меня посмотрел.

– Теперь я настаиваю на том, чтобы ты мне рассказала о том, что происходит в твоей голове! – в его голосе были ясно слышны нотки раздражения. – Или ты считаешь, что слишком хороша для того, чтобы делиться мыслями с тем, кого ты считаешь психом? Или в глубине души ты до сих пор относишься ко мне как к своему пациенту?

– Что? Нет! Я хочу тебе помочь! И не думаю, что слишком хороша.

Я думала о том, что если не могу справиться со своими чувствами в данный момент, то как я буду справляться с ними, если мы с Маком станем настолько близки? А еще я считала, что не смогу угодить ему в постели. Ведь раньше секс был для меня лишь видом какой-то физической активности, которым я занималась вместе со своим бывшим парнем просто для того, чтобы он был доволен. В итоге, удовлетворяя свои потребности, он переспал с моей лучшей подругой.

– В чем тогда проблема? – прервал мои размышления Мак.

– Это нелегко объяснить.

– Мне казалось, что трудные беседы – это твой конек. Предлагаю возложить надежды на твою докторскую степень.

– Я… ну… до того, как я встретила тебя в этот раз… у меня была некая патология…

– Продолжай. – Мак тоже сел, облокотившись спиной на кресло.

– Раньше я не испытывала никаких чувств.

Он скрестил руки на груди.

– В смысле?

– В прямом. Я ничего не чувствовала, как будто эта часть меня была сломана. То есть я понимала, какая ситуация развивалась вокруг меня, и знала, какой должна была быть моя реакция, чтобы этой ситуации соответствовать. Я должна была смеяться, если кто-то шутил, улыбаться в ответ на комплименты и делать грустный вид, если кому-то плохо, но никаких эмоций и чувств при этом я не испытывала.

Мак нахмурился, будто бы размышляя.

– А теперь? – спросил он.

– Когда я посмотрела в твои глаза, внутри меня как будто что-то щелкнуло. Я излечилась. Ты излечил меня?

Мак поджал губы и провел рукой по своему подбородку.

– Я не знаю… – голос Мака перешел на шепот. – Все возможно.

– Когда ты встречал меня раньше, я была такой же?

– Нет. Ты была нормальной. В смысле ты и так нормальная, а не чокнутая, ну ты меня поняла. Ты всегда уникальна и красива, независимо от тела, в котором ты находишься. И дар Провидца тебя тоже никогда не покидал.

От его слов по моему телу, буквально от макушки до пят, побежали мурашки. Никогда раньше я не чувствовала себя желанной, обожаемой.

– Но я правда не чувствую, что на самом деле я – это какой-то другой человек, не считая того, что внезапно стала как-то некомпетентна и не могу справиться с этой ситуацией.

– Ты очень сильна, уж поверь мне. И ты можешь справиться с чем угодно. Даже со мной.

На его лице появилась самая милая улыбка, на которую я даже не надеялась, и, пока грелась в ее лучах, мой мозг начал судорожно сопоставлять факты. Единственное, что я на самом деле за собой замечала – своего рода дар видеть болезни, не только психологические. Я помнила, как лет в пять мой дедушка жаловался мне на усталость, и в ответ я сказала ему, что к его сердцу поступает недостаточное количество крови. Не знаю почему, но мне это казалось очевидным, а через три дня у дедушки случился сердечный приступ. Слава Богу, он выжил и прожил еще долгих десять лет.

– Провидцы связаны с той частью нашего мира, которую нельзя увидеть, – продолжал Мак. – С окружающей нас энергией, светом, которым наполнены наши души. Ты способна использовать их, бросая вызов всем законам природы, но даже для Провидца не слыханы путешествия во времени.

– Черт. Единственная вещь о прошлом, которая мне доступна, – это сны о том, как твой брат словно животное охотится за мной. По крайней мере, я думаю, что это он.

– Гребаный Кинг! – застонал Мак. – Если бы только знала, сколько раз мы бились из-за тебя.

– Правда? – не знаю почему, но эта новость удивила меня.

– Правда. Каким-то образом он прямо чувствует, что ты реинкарнируешь, а потом, что ты где-то рядом со мной. Потом он выслеживает тебя и убивает.

– Но почему он думает, что это повторится сейчас? Чего он опасается?

– Он никогда не отвечает мне на эти вопросы. Возможно, он опасается того, что своими мольбами я добьюсь того, чтобы ты помогла мне и отпустила. Как и произойдет сейчас.

Только вот я не желала его смерти, лишь чувствовала непреодолимое желание спасти этого мужчину. Эти люди глубоко заблуждались. Во всяком случае, узнав, что его ищут, мне хотелось убить каждого, кроме Мака. Мне хотелось защитить его.

– Я всегда понимал, что у Кинга очень искаженная любовь ко мне, но также чувствовал себя виноватым, потому что он отказался от жизни ради того, чтобы жил я. Поэтому несколько столетий я пытался держаться от него подальше.

– И где ты пропадал?

– Везде, где могли пригодиться мои навыки. Я сражался практически на всех войнах, которые ты можешь вспомнить: на Гражданской, двух Мировых. Я шел по пути крови. Я летал на самолетах и вертолетах, водил артиллерийские установки и танки, служил в пехоте.

– Странный патриотический способ отпустить ситуацию.

– Только после войны в Персидском заливе я бросил это дело.

– Почему?

– Я пытал заключенных. Триста шестьдесят восемь человек испытали мою злость на себе. Однажды я наблюдал за допросом девушки ненамного старше меня. Я помню, как тоже думал, что она что-то скрывает. Двое мужчин под моим командованием не продвинулись в допросе, и я сам решил взяться за это дело. И в тот момент, когда она впервые закричала, я будто бы очнулся, понял, где я и что вытворяю, как будто на протяжении веков находился под чьим-то гипнозом. Мне было так плохо и так противно от самого себя, что я ушел, даже не оглядываясь. Несколько лет после этого у меня не отложились в памяти, а затем я променял свою свободу на женщину, которая обладала особым даром и могла заставить меня забыть весь этот кошмар в обмен на… мои услуги.

– То есть… сексуальные услуги?

Я знала, что ему нет необходимости изворачиваться и лгать мне.

– Ага. Более того, она держала меня связанным в своем подвале. Кинг нашел меня и выторговал у нее мою свободу, но, как только меня освободили, я снова покинул брата. Чтобы прийти в себя, мне понадобилось несколько лет, но Кинг не сдавался и не бросал попыток меня вернуть.

– Он и правда тебя любит. – Внезапно мне стало не по себе от противоречивых чувств, которые я испытывала к Кингу.

Что же касается остальных аспектов жизни Мака, то мне требовалось время, чтобы попытаться понять и как-то смириться с его поступками. Возможно, мне требовалась целая жизнь. Все это было чертовски сложно.

– Да, мой брат любит меня, – согласился Мак. – Именно поэтому я сделал все возможное, чтобы он мог вернуть свою жизнь, освободиться от проклятия и быть счастливым с Мией и их маленьким сыном.

Вот оно! Вот тот ключик, который способен вернуть Маку надежду. Его глаза искрились, когда он рассказывал мне о новой жизни Кинга. Возможно, он и для себя хотел подобного будущего.

– Если твой брат был не таким уж хорошим человеком, да и к тому же был проклят, то я могу себе представить, как тяжело ему далось забыть прошлое.

Мак покачал головой.

– Почему-то все считают, что я лучше брата, но, по сравнению со мной, Кинг – чертов святой. Я убил тысячи людей, Теодора.

Я перевела взгляд на свои руки, пытаясь вникнуть в смысл его слов.

– Но большинство этих убийств было совершено в ходе сражения.

– Какая разница?

– Большая. Потому что если ты считаешь себя чудовищем за то, что убивал людей во время войны, то получается, что каждый, воевавший за свою страну, тоже не достоин жизни. Я уверена, что ты чувствуешь не совсем то, о чем говоришь.

– Я убивал ради своего удовольствия. Мне было плевать на патриотизм и политические распри.

– Это не имеет значения. В итоге мы говорим об одном и том же.

– Этот спор бессмысленный, Теодора. Тебе просто нужно согласиться с тем, что я плохой человек и что меня нужно остановить.

«Черт его подери! Он такой упрямый!» Но тот факт, что Мак хотел умереть ради того, чтобы защитить людей от себя самого, тоже свидетельствует о его добром сердце.

– Прекрасно! Ты зол и опасен, и я обязательно убью тебя после того, как услышу в деталях обо всем, что связано с нашими последующими встречами…

«Черт! Мне нужно больше времени!»

– У нас нет на это времени! Мой брат очень скоро нас найдет, я чувствую это.

Проклятье! Чем больше я провожу времени с Маком, тем больше чувствую, что что-то упускаю и неспроста не могу вспомнить свои прошлые жизни. Возможно, со мной что-то случилось и именно из-за этого моя память не возвращается, как возвращалась раньше. Наверное, ответы на то, как я могу помочь Маку, где-то внутри меня.

– Тогда расскажи мне о нашей последней встрече.

Я отчаянно нуждалась в любой подсказке. Из груди Мака вырвался глубокий сексуальный гортанный стон.

«Игнорируй! Игнорируй!»

– Пожалуйста, Мак. Когда тебя не станет, я потеряю все шансы узнать об этом.

Мак кивнул, соглашаясь со мной, и, засучив рукав, указал мне на одну из татуировок в виде даты.

– Тогда мы встретились в последний раз.

– Так эти татуировки – это все наши встречи?

– Да.

«Вот блин!»

Честно говоря, глядя на Мака, было трудно предположить, что он мог совершать такие сентиментальные поступки. Я почувствовала, как мои внутренности плавятся, превращаясь в сироп.

– Это… очень трогательно.

– Это был единственный способ оплакать мою потерю.

Я нахмурилась.

– Прости, я не понимала, насколько тяжело тебе пришлось.

– Каждый раз, когда ты умирала, вместе с тобой умирала и часть меня, пока совсем ничего не осталось.