Текст книги "Мой (с)нежный барс (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

32. «Моя!»

– Я все сделала правильно, – прошептала Алана, когда Шади сбежал.

И крепко сжала кулаки. Боль от впившихся в кожу ногтей позволяла не заплакать. Хватит, уже наревелась.

– Я выполню твою прихоть, – сказал Альберт, – но лишь для того, чтобы ты убедилась, как ошибаешься.

А она не ошиблась. Их с Шади связывал запах – и ничего более.

Когда Алана проснулась в палате, рядом с ней сидел Идрис. Он сразу же позвал врача, и только после обследования извинился за Шади.

– Не сердись на него, – попросил Идрис. – Он тоже сильно устал и измучен, пусть отдохнет.

Она не стала объяснять, что не умеет сердиться на Шади.

Алана чувствовала себя неплохо, и врач отпустил ее, подтвердив, что все в порядке. Идрис пригласил на завтрак, в свои апартаменты. Надо налаживать отношения? Она не хотела, однако согласилась из вежливости.

За завтраком к ним присоединился Альберт. Тщательно пережевывая овощной салат, Алана ждала, что ей предложат. Мужчины выглядели одинаково серьезными, словно хотели сообщить что-то неприятное.

Альберт поинтересовался ее самочувствием, а потом – где она собирается жить и чем займется.

– Не знаю, – честно ответила Алана.

Как решит Шади? Она уже не уверена, что ему позволят принимать решения. Навряд ли Идрис в восторге от того, что она связалась с его сыном. Полукровка, неспособная выносить ребенка. Не о такой снохе он мечтал.

– Ты же переводчица, верно? – продолжил расспросы Альберт. – И знаешь язык перевертышей?

Она кивнула.

– Могу предложить работу. Лекции по унилингве и даже по земному языку для ребят лишними не будут.

– Учителем? – переспросила удивленная Алана.

– Да. Зарплатой не обижу, жилье и еда – бесплатно.

– О, ну… Спасибо, я подумаю.

Хорошее предложение, только жить придется на базе, где нет солнца. Сколько еще она выдержит? Наверное, к этому привыкают, со временем.

– Я хотел предложить тебе устроиться на Дэллине, – чуть обиженно произнес Идрис. И посмотрел на Альберта. – Нам нужны переводчики и учителя. И тебе необязательно работать, – добавил он. – Я обеспечу…

– Не надо, – перебила Алана. – Обеспечивать не надо. Я хочу сама зарабатывать. И не на Дэллине.

– Но почему? – Идрис не скрывал огорчения. – А как же Шади? Он же твой альфа.

– Шади возвращается домой?

– Мы об этом еще не говорили. Алана, ты же выйдешь за него замуж? По всем правилам? Альберт поможет, ты сможешь родить.

От ответа ее избавил вызов по коммуникатору. Идрис нехотя ответил, раздраженно бросив собеседнику:

– Я занят. – Помолчал и закатил глаза. – Хорошо, минуту.

Прикрыв трубку рукой, он извинился и скрылся в соседней комнате.

Алана посмотрела на Альберта. Он задумчиво мазал масло на тост, вернее, выравнивал ножом, добиваясь идеальности.

– А вы, правда, все можете? – поинтересовалась она.

– Не все, но многое. – Их взгляды встретились, и Алане показалось, что в темных глазах Альберта промелькнула жалость. – Я вижу гены, и могу использовать их, как конструктор, создавая то, что нужно. Могу изменить твою внешность – цвет глаз, форму носа. Могу настроить совместимость с геномом перевертышей.

– А запах? Вы можете изменить мой запах?

Альберт вздернул бровь, совсем как Шади. Наверное, это Шади перенял привычку учителя, а не наоборот. Алана приготовилась отвечать на вопрос, зачем ей это понадобилось, однако Альберт вновь ее удивил.

– Я выполню твою прихоть, но лишь для того, чтобы ты убедилась, как ошибаешься.

– Не говорите Идрису, пожалуйста.

– Для чистоты эксперимента? – усмехнулся Альберт. – Хорошо, будь по-твоему. Я не буду менять геном ради запаха, но дам тебе средство, которое на несколько часов сделает тебя «чистой». Уверен, этого достаточно.

И, действительно, всего пара минут – и Шади сбежал от нее. Даже перекинуться не захотел, чтобы поговорить.

Алана села на кровать и сжала виски. Интересно, он объявит о том, что больше не хочет быть ее альфой или промолчит в надежде, что она сама догадается?

В дверь постучали.

– Разрешишь? – В комнату заглянул Идрис.

Алана чуть не застонала, меньше всего на свете она сейчас хотела разговоров «по душам». Теткино воспитание не позволило отказать старшему.

– Да, – ответила она. Голос прозвучал глухо. – Но предупреждаю, что я не в настроении.

– За что ты с ним… так? – тихо спросил Идрис, присаживаясь рядом. – Алана, я понимаю твою ненависть ко мне, но зачем ты унизила Шади? Да, я воспитал чужого ребенка, отказавшись от родного. Но это не его вина…

– Что? – Она не поверила своим ушам. – Что вы сказали?

Как там ругается Шади? Рмырз! Тысячу раз рмырз! Какое право он имеет так о ней думать?! Шади… Шади учил…

– Ты унизила Шади, изменив свой запах. Зачем?

Алана стала считать про себя: «Один… два… три…» Когда счет дошел до двадцати, она перевела дыхание и ответила на оскорбление:

– Вы считаете, что я способна на месть. Я вас не виню, вы совсем меня не знаете. А наши отношения с Шади вас не касаются. Тем более, он только что разорвал… эти отношения.

– Извини, если я тебя обидел. – Идрис все еще смотрел на нее, поджав губы. – Но, видимо, ты не понимаешь… Это ты разорвала отношения, отказавшись от запаха истинной пары. И сделала это способом, оскорбительным для Шади.

Алана подумала, что никогда не понимала обычаев перевертышей. И, видимо, никогда не поймет.

– Я всего лишь хотела проверить, что важно для Шади, я или мой запах, – пробормотала она, отворачиваясь.

Снова ошиблась? Сделала Шади больно? Если это так, то хорошо же она ему отплатила за заботу и доброту!

– Конечно, ты важнее. – Идрис удивился, это она услышала по голосу. – Как ты можешь сомневаться?

– Из-за запаха…

– Нет, – вздохнул он. – Запах – это сигнал об идеальном совпадении. Вы, люди, тоже пахнете друг для друга по-особенному, но не чуете этот запах. Он возникает при взаимной симпатии, когда партнеры хотят понравиться друг другу. И только в истинных парах он существует как бы… заранее. Скажи, у тебя хоть раз возникала мысль, что Шади – не тот мужчина, который тебе нужен?

– Н-нет… – призналась Алана. – Я полюбила его с первого взгляда.

– А ему ты отказываешь в этом праве?

Она прижала ладони к пылающим щекам. Сколько можно ошибаться? Ей никогда не понять чужую культуру. Может, все к лучшему? Шади думает, что она разорвала их отношения. Пусть все так и остается? Что она может ему дать, кроме вечных проблем и непонимания?

– Я недостойна вашего сына?

– Алана, это нетактично…

– Ответьте! – потребовала она. – Если бы я была обычной девушкой с Земли, вам понравился бы его выбор?

– О том, что Шади приемный сын, знает только близкое окружение. Я растил его, как наследника, и считал, что он обязан следовать традициям и думать о тех, для кого станет опорой и защитой. Шади так не считал, и разлука после его бунта научила меня уважать его желания. Я до сих пор надеюсь, что он примет наследство, но не оспорю ни одно его решение.

– О, я поняла. – Алана зябко повела плечами. – Со мной шансы стремятся к нулю.

– Ты не поняла, – возразил Идрис. – Счастье Шади – мое счастье.

– Я никогда не пойму, – усмехнулась она. – Вы же хотели, чтобы я была похожа на человека.

– Алана…

– Я не виню. Где Шади? Он у вас?

– Нет, с чего ты взяла?

– Думала, это он рассказал вам о запахе. Кстати, я его не меняла, это всего лишь спрей.

– Алана, что ж ты творишь… – Идрис схватился за голову. – Если бы у меня было право…

– Право альфы? – поинтересовалась она. – Вы меня наказали бы, да?2f83e3

– Да. Именно!

– Так это не мой выбор. Если бы я воспитывалась в доме отца, сейчас мне не пришлось бы в очередной раз чувствовать себя… идиоткой.

Это прозвучало зло и грубо, и Алана тут же пожалела о том, что не сдержалась.

– Простите. Так не Шади вам рассказал?

– Альберт.

Алана вымученно улыбнулась:

– А дал слово…

– Попробовал бы он не сказать! После того, как Шади промчался мимо нас, как ненормальный.

– Где мне его найти?

– Не знаю. Альберт пошел следом, не думаю, что…

Дверь с грохотом распахнулась. В комнату влетел снежный барс, едва успев затормозить, чтобы не врезаться в мебель. Алана чуть не завизжала от ужаса – морда разодрана, на усах капельки крови, и белая шерсть на загривке покрыта бурыми пятнами. В голове мелькнула мысль о нападении и драке, но Алана не успела произнести ни слова.

Шади повалил ее на спину, толкнув в плечи лапами, и прижал к кровати, нависнув сверху.

– Ты – моя! – прорычал он. – Моя! С запахом или без! Если захочешь прогнать, придется меня убить!

– Дурак… – всхлипнула Алана. – Какой же ты…

Она обхватила барса за шею, обнимая, зарываясь лицом в пахнущую кровью шерсть. Шади не делал ей больно, только удерживал на месте, как обычно, бережно и аккуратно. Но кто-то изрядно потрепал его самого, и Алана чувствовала, как ноют его раны. Нужно отвести Шади к врачу, но он не давал пошевелиться, вылизывал лицо и агрессивно урчал, словно нежно сердился.

– Я не хотела тебя обидеть, – шептала Алана. – Не хотела, понимаешь? Мне больше никто не нужен…

– Я люблю тебя, Вишенка.

Она и не заметила, как Шади обернулся. В этом облике ссадины на лице выглядели страшнее, как будто кто-то проехал по щеке когтистой лапой. И из раны на плече сочилась кровь.

– Тебе нужно к врачу…

– Позже.

Голубые глаза так близко, а в них – столько любви и тепла… И толика беспокойства. Алане хотелось, чтобы оно ушло, растворилось без следа. Шади не должен сомневаться в ее чувствах, никогда. Она погладила его по здоровой щеке, осторожно, чтобы не задеть царапину, поцеловала в губы.

– Если ты когда-нибудь захочешь меня оставить, тебе придется меня убить, – повторила она его слова. – Я не смогу жить без тебя, как мама не смогла жить без отца.

Поцелуй Шади получился жестким и нежным одновременно. Как у него получалось? Алана запустила пальцы в волосы своего альфы и млела под его обнаженным телом.

– Моя, – повторил он строго.

– Твоя, – согласилась она. – Но если ты сейчас же не пойдешь к врачу, я… я…

– Ты – что? – ухмыльнулся Шади. – Поставишь меня в угол?

– Расстроюсь! – Алана выдвинула самый «страшный» аргумент, который смогла придумать. – И… и… буду плакать! Вот!

– Женщина, кто учил тебя шантажировать мужчину? – нарочито недовольно проворчал Шади, поднимаясь. – Хорошо, пойду.

– Я с тобой. – Она вскочила с кровати.

И вспомнила – когда вернулся Шади, в комнате она была не одна. Впрочем, Идриса и след простыл.

33. "Хвост, как у тебя"

Боль застала врасплох. Шади брел по коридорам базы, ничего не соображая. В голове стучало одно слово: «Отказалась». Растерянность сменилась раздражением, потом злостью и, наконец, яростью.

Он сам виноват в том, что произошло! Сам! Тупой блохастый кот! Он не смог удержать свою единственную. Тряпка! Неудачник!

Шади и не заметил, как понесся вперед, обезумев от боли, которую не смогла погасить даже ярость. И очнулся в зале, где перевертыши тренировались в зверином облике. Студенты выскочили за дверь после воинственного вопля – дикого и страшного. Шади не тронул бы молодежь, но все же они правильно поступили, он хотел остаться один.

Когти оставляли глубокие борозды в деревянной обивке стены. Он драл ее, подвывая, и раскачиваясь из стороны в сторону. Хвост лупил по полу, выбивая пыль из татами. Но предаваться безумству ему не позволили.

– Платочек дать? – услышал он позади себя насмешливый голос Альфы и обернулся. – Слезки вытереть?

Альфа и смотрел недобро – с ехидством, словно хотел ударить побольнее. Шади угрожающе зарычал. И едва успел увернуться, потому что на него прыгнул огромный тигр. Альфа перекинулся!

Схватка изначально была неравной. На стороне Альфы – опыт, сила и ясная голова, в отличие от Шади, который держался на чистом адреналине. Да и весовые категории у тигра и барса отличаются. Не спасали ни юркость, ни изворотливость. Альфа взгрел его, как котенка – молча и со вкусом. И по мордасам надавал, и за шкирку потрепал.

Самое интересное – трепка помогла. Альфа не произнес ни слова, а в голове прояснилось, как после внушения. Что Шади творит?! Пахнет, не пахнет! Какая, к рмырзу, разница! Вишенка – его женщина! Да он глотку перегрызет любому самцу, который посмеет посмотреть в ее сторону! Она его – и так будет до самой смерти! Плевать на запахи, он не сможет жить без Аланы. Потому что… любит.

И обратно, к Вишенке, Шади мчался быстрее, чем убегал. Она разговаривала с отцом, но тот выскочил из комнаты, как только Шади зарычал:

– Моя!

И правильно, третий – лишний.

А Вишенка… Вишенка так обрадовалась его возвращению, что не осталось никаких сомнений – она его любит, тупого и блохастого, ошибающегося, заблуждающегося… любого. А запах… Рмырз с ним, с запахом! Потом разберется. Может, это потому что она ослабла после переживаний?

Перед тем, как идти к врачу, Шади пришлось надеть штаны, а Вишенке – переодеться, потому что он испачкал ее кровью. Если бы нее беспокойство, он обошелся бы аптечкой, синяки и царапины – это пустяки. Если бы не недавний выкидыш, он не позволил бы ей одеться, повалил бы на кровать и взял – ласково и нежно, чтобы она таяла в его руках. Нельзя, Вишенку надо беречь. Но он потерпит, ведь впереди у них целая жизнь.

Врач безропотно принял пациента, залил раны антисептиком, замазал заживляющим гелем и вручил Вишенке мазь от синяков, велев поначалу отмыть Шади от крови, а потом уж пользовать лекарством.

Пока шли к себе, гель застыл, образовав поверх ран несмывающуюся пленку. Едва Шади заикнулся, что ему не нужна помощь в душе, Вишенка уперла руки в боки и так посмотрела, что спорить расхотелось.

Это оказалось неожиданно приятно: нежные пальчики старательно намыливали тело, щекотали и ласкали. Вишенка даже губу закусила от усердия. Наблюдать за ней – одно удовольствие. И чувствовать… чувствовать, как себя… наслаждаться чистыми эмоциями… чистыми и светлыми…

Пришлось поймать ее за руки, не позволяя коснуться члена. Стояк и так выдавал его желание, ни к чему усугублять. Вишенка обиженно выпятила нижнюю губу и провела по ней кончиком языка.

– Тебе нельзя, маленькая, – мягко напомнил Шади.

– Тебе можно, – ответила она. – Ты же хочешь, я вижу.

– Не надо, – отрезал он.

Обиженная женщина – это коварная ведьма. Вишенка тут же отомстила, вцепившись в хвост. Конечно же, с самыми благими намерениями! Шампунь, кондиционер, мягкий массаж. Шади застонал и накрыл член рукой.

– У меня получилось бы лучше, – тут же сказала вредная девчонка.

Она стояла перед ним обнаженная и мокрая. Волосы убраны наверх, по коже текут струйки воды. Пышная пенистая шапка закрыла левую грудь, а на правой круглый налившийся сосок… Шади сглотнул и отвел взгляд. Нельзя, значит, нечего и пялиться.

– А ты мне спинку потрешь? – попросила Вишенка, как ни в чем не бывало.

Шади с удовольствием потер и спинку, и попку, и, не удержавшись, потискал упругие груди. Забывшись, потерся членом между ягодиц. Стиснул зубы, сообразив, что вторгается на «запретную территорию».

В общем, из душа Шади выполз в таком возбуждении, что у него стоял не только член, но и волосы на теле. А Вишенка продолжила «издевательства», завладев полотенцем. Улучив момент, Шади прижал ее к себе и замер, ошеломленный новым открытием. Вишенка пахла, как и прежде!

– Маленькая, тебе придется объяснить… – Он еще раз принюхался, проверяя. Нет, никакой ошибки. – Твой запах снова появился.

– Вода смыла спрей. Ша-а-ади… – Она посмотрела на него умоляюще. – Не начинай, а? Я не идеал, и прекрасно это понимаю. Я буду ошибаться и дальше. Я живой человек. – Она помолчала и добавила: – Ключевой момент – человек. Это уже ничего не изменит.

– Не надо ничего менять. – Шади наклонился и поцеловал ее в ямочку у ключицы. – Все образуется.

– Как? – вздохнула она. – Обстоятельства бывают сильнее…

– К рмырзу обстоятельства! Ох, Вишенка… Оденься, пожалуйста.

Больше не осталось сил терпеть пытку. Самое время отвлечься: поесть и поговорить. Именно в таком порядке: он вдруг обнаружил, что умирает от голода.

– Альберт предложил мне работу, – сообщила Вишенка, дождавшись, когда Шади насытится.

Она добилась, чтобы обед принесли в комнату, воспользовавшись привилегиями отца. Сама тоже поела, но немного, к огорчению Шади. В основном он чувствовал тепло и умиротворение, исходящее от Вишенки, но иногда ему казалось, что тоска никуда не делась. Есть вот мало, аппетита нет. Это плохо.

– Ты не… – начал было он, но не договорил.

«Ты не будешь работать». Слишком просто, слишком эгоистично. Несмотря на разногласия с отцом, Шади всегда стремился стать похожим на него. Отец заботился о маме, выполнял любой ее каприз. Если бы сейчас Шади не узнал, что их брак – политический, то никогда не подумал бы, что это так. Мужчина – глава семьи, альфа. Мужчина заботится о женщине, решает проблемы, зарабатывает деньги. Шади считал, что только так – правильно.

А, собственно, почему? Нет, заботиться – это бесспорно. Обеспечивать, быть опорой и защитой. Все верно. Но Вишенка тоже хочет заботиться о нем. Он позволил ей, и отдача получилась удивительно приятной. Она была счастлива, что может быть полезной, этого только слепой не заметил бы.

Вишенка учила языки, она может работать. Что плохого, если она не хочет бездельничать дома?

– Мне тоже, – сказал он вслух. – Предлагает читать лекции для студентов.

– Ты согласился?

Шади пересел на диван, и Вишенка устроилась у него под боком, прижавшись и положив голову на плечо, как обычно. Вкусная, теплая… родная…

– Я обещал подумать. Мне придется задержаться на базе, это необходимость.

– Помню… Расследование, да?

– Да. Останешься со мной?

Он почти не сомневался, задавая этот вопрос, и все же не мог не спросить. Вишенка должна иметь свободу выбора.

– Шутишь? – удивилась она. – А куда я без тебя?

– М-м… Ты можешь полететь с отцом на Дэллину.

– На незнакомую планету? – содрогнулась Вишенка. – С незнакомым мужчиной?

– Он твой отец…

– Биологический, – отрезала она. – Он твой отец. – Она сделала ударение на слове «твой». – И я обещаю, что буду его уважать. Ради тебя. Но не более того.

Шади успокаивающе погладил ее по плечу. Эти чувства можно понять и простить. Такую боль вылечит только время.

– Шади, а потом? – Вишенка потерлась щекой о его плечо. – Что потом?

– После расследования? – уточнил он и дождался кивка. – А как тебе хочется? Можно остаться здесь и преподавать, как предлагает Альберт. Можно вернуться на Дэллину, купить дом и жить там. Можно выбрать планету – тихую, уютную и спокойную… А, может, ты хочешь вернуться на Землю? Наследство настоящее, оно принадлежит тебе.

– И выбирать мне? – растерялась она.

– Я хочу одного, чтобы ты была счастлива.

– Да, но… – Она помолчала, потом призналась: – А я хочу многого. Чтобы ты был рядом, чтобы от меня была хоть какая-то польза, чтобы я могла выносить твоего ребенка…

– Нашего, – поправил ее Шади.

– Нашего… – послушно повторила она. – Чтобы ты был счастлив и не жалел, что выбрал меня. И еще… немного солнца.

– Солнца? – переспросил он.

– Да, Шади, солнца. Света. Дня. Это ты привык к космосу, а я – нет. Я хочу, чтобы день сменял ночь по-настоящему, а не по часам на корабле.

Так вот в чем дело! А он, дурак, не догадался сразу! Вот почему Вишенка тоскует – ей не хватает солнечных дней. Блохастый…

– А еще я боюсь…

– Маленькая, тебе нечего боятся, пока я рядом. И некого.

– Шади, ты наследник.

– Что? Какой… А-а-а! Нет, уже нет.

– Идрис до сих пор надеется, что ты одумаешься.

– Отец прекрасно знает, что мое отречение оформлено по всем правилам и законам нашего клана.

– Ты отрекся?

– Да, и давно. Эта тема закрыта. И, знаешь, что… – Шади заставил Вишенку посмотреть ему в глаза. – Запомни, маленькая, если случиться что-нибудь из ряда вон, и мне придется принять власть, ты останешься со мной. Я заранее выбираю тебя. Это понятно?

Она тепло улыбнулась в ответ.

– Пойдем. – Шади поднялся и протянул руку.

– Куда?

– Пойдем, тебе понравится.

На корабле у Шади такой установки не было. Оно и понятно, команда Цыпы привыкла к суровым походным условиям, а бедная Вишенка, попав из огня да в полымя, страдала, толком не понимая, от чего.

На базе «Солнечный день» – одно из самых любимых мест первокурсников. Потом постепенно привыкаешь к режиму день-ночь, к регулируемому освещению и прочим прелестям космической жизни.

– Глаза закрой, – попросил Шади и пожалел, что не прихватил какой-нибудь платок. – Только по-честному!

Вишенка послушно зажмурилась, и он взял ее за руку и распахнул дверь в модуль. Шлюз. Еще несколько шагов.

– Стой, глаза не открывай.

Шади наклонился и снял с Вишенки обувь. Она поняла, что ступни утонули в песке, и замерла в предвкушении.

– Смотри.

Восторженный визг стал лучшей наградой. Еще бы! Они стояли на морском берегу, волны лениво лизали песок. В голубом небе ярко светило солнце. Легкий бриз обдувал лицо, шевелил одежду.

Им повезло, в модуле никого не было, видимо, у студентов занятия. Шади совсем потерял счет времени.

– Спасибо, Шади! – Вишенка светилась от радости. – Как мне этого не хватало!

– Прости, что сразу не понял. Кстати, в море можно купаться. Территория модуля огромна. Есть еще луг и лес.

– О-о-о… – Она задохнулась от восторга. – И я смогу приходить сюда, когда захочу?

– Конечно.

– Тогда можно остаться здесь, если хочешь! – выпалила Вишенка. – На один учебный год, а дальше видно будет.

– Хорошо, давай останемся.

Разумное решение, между прочим. Если Альберт будет менять геном, пусть потом и наблюдает за беременностью Вишенки.

– Если ты хочешь, – уточнила она.

– Кажется, мы оба этого хотим, – улыбнулся Шади. – А твое наследство?

– Попрошу Идриса нанять адвоката. – Вишенка скривилась, как будто надкусила что-то кислое. – Он обещал любую помощь, все, что в его силах. Но на Земле я жить не хочу. Часть наследства отдам тетке, а с остальным придется разбираться тебе.

– Мне?!

– А кому? Ладно, мы оба не хотим этих денег, но надо же и о детях подумать.

– Угу… – недовольно согласился Шади. – Надо…

Как будто он не сможет обеспечить их детей!

Впрочем… Если уж идти на компромиссы, то не стоит останавливаться. А так и себе можно кое-что выторговать, к примеру.

– Вишенка, ты выйдешь за меня замуж?

Вопрос застал ее врасплох. Наивная! Она думала, что он оставит ее в любовницах?

– Э-э-э… А-а-а…

– Да или нет?

– Да.

– Ты выйдешь за меня по обычаям моего клана?

– А в чем подвох? – нахмурилась она.

– Только в том, что я хочу, чтобы ты стала моей законной женой.

– Да, если…

– Да или нет?

– Да.

– Отлично. Свадьба через неделю, на Дэллине. Слетаем туда, поженимся – и обратно на базу.

– Шади!

***

Год спустя

– Шади, он похож на тебя. Смотри, глаза голубые. И такие же красивые, как твои.

– А нос и губы у него твои, Вишенка. Наш сын похож на тебя.

– О, ну… А хвост? Точно твой! У меня хвоста нет.

– И не возразишь.

– Он сможет перекидываться, да? Как ты?

– Вырастет – узнаем. Спасибо за сына, любимая.