Текст книги "Жизнь в розовом свете"

Автор книги: Мила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Погоди, дорогая...На пару слов. – Взяв даму под локоток, Мел Ирвинг отвел её в сторону из освещенного круга и оттеснил в темный угол. Снимайте следующую леди с шоколадкой, – скомандовал он оператору.

– Эй, красотка, тебе что покоя не дают лавры Дастина Хофмана? – он схватил её за распухший нос. – "Тутси" – отличный фильм. Но только в кинокомедии на пробах могут принять за даму переодетого мужчину.

– Я не мужчина. – Ненси выплюнула пластиковую десну и достала из носа тампоны. – "Оскар" мне не нужен, но вашу сраную рекламу я сыграю лучше других. – Она лихо топнула "протезом".

– А вот это мы ещё посмотрим! – рассвирепел Мел.

После целого дня съемок с множеством дублейю они встретились вечером в кафе и подружились. Мелу надоели рекламные ролики, он давно воображал себя по крайней мере Квентином Тарантино или Залманом Кингом. Ненси для начала кинематографической карьеры была готова на все – даже изображать придурковатую ведьму, обожающую поп-музыку. Успешно снялась в рекламе музыкального центра, она стала ассистентом Мела ирвинга и его любовницей.

– Жаль, что "Криминальное чтиво" уже снято. После Тарантино в этом жанре искать нечего, – кручинился Мел.

– А я уже старею, милый. Мне стукнуло двадцать пять. – стараясь разглядеть сочувствие на его лице, Ненси курила, пуская в потолок кольца.

– Иногда слава приходит на краю могилы.

– Обрадовал. Надеюсь, ты имеешь в виду себя. Я буду жужжать и биться как муха об стекло и вовсе не тороплюсь на кладбище.

– Удачи, детка... – Мел поднялся и сел на кровати, повернувшись спиной к подружке. – Я выхожу из игры. Мой приятель купил отельчик с пляжем. Ему требуется хороший администратор и я вхожу в долю. Если надумаешь – могу составить протекцию в горничные.

– Да иди ты! – Вскочив, Ненси, натянула джинсы. – Знаешь, почему у тебя ни хрена не получается? Рекламы у тебя не смешные, а в постели лучше всего получается визг.Можно подумать, что ты на приеме у дантиста.Ты зануда – Мел. Скучный, плоский зануда! – Задержавшись в дверях, она сняла со стены и спрятала в сумочку свою фотографию. – Меня от тебя тошнит.

– А ты – неудавшаяся авантюристка, – рассвирепел Мел. – Но не волнуйся, ещё попадешь к копам.

– З-зануда гребаный! – с шипением выплянула она вместо прощания и от души хлопнула дверью..

...Через месяц Ненси сидела в кабинете администратора отеля "Лазурный сон". Похоже, Мел нашел себя – основательность и солидность не враждуют с занудством.

– Ты чувствуешь себя на месте, отчитывая по утрам горничных и принимая счета о разбитых фужерах?

– Садись. – Мел развернул к посетительнице вращающееся кресло, долго говорил сразу по двум телефонам и, наконец, вымолвил: – Выглядишь отлично. Это очень кстати.

– Наконец-то! Ты будешь снимать фильм! – обрадовалась Ненси.

– К счастью, нет. Провала ты от меня не дождешься. – Мел прищурил и без того узкие глаза. – Мне повезло, что я не стал неудачливым режиссером. Осталась иллюзия, что мог бы засверкать, если быпоявился шанс.

– Будем хотя бы надеяться, что лет через двадцать тебе удастся завладеть этим отелем. – примирительно сказала Ненси. – Сейчас прошлась по парку, заглянула в бар – позавидовала. Не печалься, дорогой, пиши сценарий. – Ненси закурила. – Слава иногда приходит на краю могилы.

– Злопамятная стерва! – с восхищением заметил Мел и посмотрел так, что Ненси поняла – последует интимное предложение.

– Я занята, – ехидно улыбнулась она.

– Жаль. Помнится, ты сочла мой секс несколько минорным. Я не стал хохотать в постеле, увы. Но поступил по-дружески: присмотрел для тебя кое-кого повеселее.

– Учти – последнее время меня веселят только нули на зеленых купюрах.

– Не наивняк – давно понял. А как насчет звездных мальчиков? – Мел придвинулся к Ненси.

– Ну?.. – Она выжидательно подняла брови.

– Сосредоточься. Позавчера у нас остановился загадочный господин. Имя явно вымышленное, черные очки, шляпа до ушей. Ну прямо – провинциальный актер, изображающий гангстера. Образ жизни – странный. Весь день спит, обед заказывает в номер, вечером выползает в казино и "оттягивается" до утра.

– Нормально. Ваши детективы, конечно, уже все прояснили?

– Бог мой, Ненси! Приватная жизнь клиента неприкосновена! Мы стоим на страже интересов гостей, до тех пор, конечно, пока они не нарушают правил... А потом, – Мел подмигнул. – Зачем же здесь сидит администратор?

– Чтобы "копать" под хозяина и мечтать занять его место.

– Чтобы вовремя сориентироваться. Я вычислил его сразу. Недаром пять лет отбарабанил на студии. Да ошибиться трудно – весь город в афишах.

– Не может быть... – Ненси привстала. – Сам Рон Сильвер?! У него же гастроли начинаются с понедельника да и остановится он, естественно, в президентских аппартаментах "Плазы"... Измерь температуру, Мел. Похоже, ты переутомился.

– Возможно. Но вчера поздно вечером он сидел вот в этом самом кресле, изливая мне душу! Просил прикрыть его инкогнито, если журналисты разнюхают.

– Да зачем ему это? Звезда мирового масштаба. Состоит в сказочном браке с суперзвездой Мони Марш, имеет виллы на всех материках, яхту, самолет и все – что-душе-угодно.

– Ах, дорогая, это выглядит очень красиво, когда листаешь картинки светской хроники. А ты задумывалась, когда метила в звезды, что им приходится больше скрывать, чем выставлять напоказ? Лепить, так сказать, образ кумира собственными руками?

– Ой-ой, сейчас заплачу, – вздохнула Ненси. – Ни шагу без фанатов и журналистов – жуть!. Я бы спилась от горя или "села на иглу", как это у них принято.

– Дев не пьет и даже не курит. К тому же почти вегетарианец.

– И девственник... – Ненси мечтательно потянулась.

– Увы, здесь у нашего героя "прокол" – слаб по этому делу и весь запутался в бабах. Они же липнут – спасу нет. А пошли какую-нибудь пылкую куколку куда подальше, она тут же даст интервью, что Рон Сильвер изнасиловал её в детстве. Или что он гомик. Нет, лучше импотент и скотоложец. Тьфу!

– Бедолага решил спрятаться от проблем в твоем отеле, – сообразила Ненси.

– Всего на три дня до начала гастролей. Ведь у парня ещё одна страстишка, которую он не хочет афишировать... – Мел сделал интригующую паузу. – Рон Сильвер – заядлый игрок. А с кем он станет играть в своем горном ранчо. С козами? Нервы у мужика на пределе – вкалывает как сумасшедший и ещё изображает из себя паиньку. Ведь журналисты просто так и вьются вокруг этой семейки... "Ах, Мони снова беременна! Ах, Дев, отличный отец..." А ему хочется на мое место.

– Как?!

– "Ты счастливый парень, Мел, – сказал он мне. – Не понимаешь, какая роскошь быть обыкновенным." И при этом едва не прслезился. Так и хотелось подставить ему жилетку. Это же равносильно собственному некрологу! – в узких глазах Неда сверкнуло злорадство.

– Хватит ужасов! – Ненси замотала головой. – Я вошла в положение "идола толпы", прониклась состраданием и желанием помочь. – Ненси подняла на администратора ясные взгляд огромных серых глаз. – Кого следует изобразить – непорочную деву или рулетку?

– А ты не забыла, как гремела протезом?

– Господи! – рухнула в кресло Ненси. – Великолепный Дев западает на уродок?!

– Да не кричи ты! Твои вопли слышны наверное даже на пляже. У тебя потрясающее меццо-сопрано, милая. Но речь идет об интимном деле. – Мел поманил Ненси пальцем. Сдвинув головы над листом бумаги, они долго обсуждали план.

– А она мне нравится – девчонка не промах! – положив вязание Ди стала массировать пальцы. – Опять немеют. Еще бы – моими кружевами можно обшить земной шар по экватору.

– Во всяком случае, твои изделия пользуются колоссальным спросом. Помнишь, мы видели отделку на блузке такой солидной дамы?

– Это было не мое кружево.

– Нет твое! Ты же сама тогда согласилась... И потом, Ди, у меня тоже порой немеет язык. Сказанными им словами, наверное, можно заполнить целую библиотеку. При этом, заметь, – я просто сотрясаю воздух.

– Когда не злишься и не иронизируешь, это приятное сотрясение.

– А снование твоего крючка приводит меня в восторг. Я похода на Джером К. Джерома. Того, что написал "Трое в лодке, не считая собаки". "Люблю работу, – сказал писатель, желавший выглядеть повесой. – Работа очаровывает меня. Могу сидеть и смотреть на неё часами".

– Изысканный комплимент труженника. Благодарю, милая. Только ведь оба мы прекрасно знаем, что главная моя работа состоит в слушании. А с ушами у меня пока все в порядке. – Ди снова взялась за крючок. – Продолжи свои речи, Шехерезада.

Высокий, гибкий блондин в черном смокинге и массивных очках вернулся в свой номер далеко за полночь. Сбросил костюм на кровать, сорвал жгут, туго стягивающий на затылке прямые светлые волосы и вышел на балкон. Террасы, уставленные шезлонгами, плетеной мебелью, цветочными кашпо, опаясывали этажи маленького отеля. Горничная опустила синие бархатные шторы, успела сменить цветы – тоже синие и голубые.

– А, "Лазурный сон", черт его побери! – только сейчас сообразил блондин. – Вот почему здесь даже сантехника из лазурита.

Подтянув черные трусики с надписью "Пьер Карден" и налив в бокал белого вина, он вышел на балкон и огляделся. Цуть вздыхала черная гладь моря, на которой словно бриллиантовые броши на черном бархате мерцали огни теплоходов. Броши были большие и маленькие, они еле заметно двигались, скрываясь за кружевными силуэтами кипарисов. В кустах, усыпанных белыми, светящимися в темноте цветами, стрекотали цикады.

– Неплохо, – сказал он сам себе и единым махом осушил рюмку. Он был похож на человека справившегося с приятным, но чертовски трудным делом. Глубоко дышал, удовлетворенно смаковал холодное вино и, казалось, ни о чем не думал.

– Баста! Всему на свете приходит конец. Особенно непостоянны смуглые темпераментные брюнетки и карточная фортуна. Нельзя злоупотреблять их симпатией. – Блондин стряхнул приятное оцепенение и вернулся в номер.

Достал дорожную сумку, аккуратно разложил пластиковый пакет и сунул в неё смокинг, снял с вешалки единственную оставшуюся в шкафу вещь – светлый, мешковатый костюм, бросил, чтобы не забыть на стол шляпу.

– Гуд бай, май лав, гуд бай... – промурлыкал постоялец фразу известной песенки, возрожденной в репертуаре Рога Сильвера, собираясь натянуть брюки. В это мгновение приятную тишину южной ночи нарушил шум раздраженных голосов. Что-то заскрипело, рухнуло за стеной, на террасе упал деревянный шезлонг – и в комнате появилась незнакомка.

– Умоляю! Не впускайте его сюда! Он убьет нас! – Она быстро закрыла балконную дверь, запахнула шторы и прислонилась спиной к синему бархату.

На сероглазой брюнетке, причесанной как героиня в фильме Конколы "Казино" или наркоманка в "криминальном чтиве", сыгранная Умой Турман, переливалось лунным серебром тонкое трикотажное платье.

– Но ведь я здесь вовсе не при чем, леди. – Блондин не торопясь застегнул брюки, кивнул на дверь: – В коридоре дежурная, она вызовет администратора или детектива.

– Боже сохрани! – Сжала ладошки брюнетка, тряхнув блестящей смоляной челкой. Ее ноготки, в тон терракотовой помаде не выглядели настоящими, как и брилльянты в ушах. – Мое имя очень известно. Я не хочу скандала.

– Но у меня тоже нет желания мелькать в уголовной хронике. Справившись с рубашкой, мужчина протянул перед собой руки. – Судите сами я не Чак Норрис. К тому же – вас, кажется, никто не преследует.

Оба прислушались. За балконной дверью, ничем не обеспокоенные, продолжали концерт цикады.

– Поверьте мне, этот мерзавец способен на любую подлость. О, меня некому защитить.

– Мафия, мэм? – поинтерисовался мужчина, закрыв сумку и одев пиджак. Прошу прощения – мне пора. – Он распахнул дверь, не дожидаясь ответа.

– Умоляю! – Девушка сделала два шага к нему и посмотрела прямо в глаза. В их прозрачной глубине светилась такая нежность и беззащитность, что рука мужчины, одевающая шляпу, на секунду замерла.

– Умоляю, проводите меня к машине. Я не отважусь пройти одна до стоянки. Выстрел в спину... – Она опустила ресницы и по щекам покатились блестящие алмазные слезы. Задерживаясь на круглом подбородке, капли падали в глубокое декольте. Вслед за ними скользнул и взгляд блондина.

– Увы, мисс, я не любитель острых ощущений. Ждите здесь, я пришлю детектива.

Девушка покачнулась. Чтобы не упасть, она вцепилась слабеющими руками в лацканы шелкового пиджака. – У меня от рождения слабое сердце...

Держа в объятиях незнакомку, блондин с тоской поглядывал на ждущую его сумку и лихорадочно соображал, как ему поступить.

– О'кей, – наконец сказал он. – Я провожу вас. Только постараемся прошмыгнуть через вестибюль незаметно. Вы ведь кажется знаете здесь все ходы и выходы. Красивой девушке иногда следует стать невидимой.

Незнакомка молча кивнула, уронив с очаровательного подбородка последнюю слезу.

Они спустились по смотровой леснице и по пустым коридорам с ресторанными запахами вышли на хозяйственный двор.

– Бежим! – Девушка взяла своего спутника под руку. – Моя машина за теми кустами.

Выехав на идущее вдоль моря шоссе, Ненси засмеялась: – А нам удалось удрать! Ох, как же мне хочется оставить его в дураках! Наглый, самодовольный тип! Почему мне попадаются одни мерзавцы? – она благодарно посмотрела на своего спасителя и тихо сказала: – Вы единственный мужчина, которого хочется поцеловать. – Девушака по-дружески чмокнула его в щеку, обдав запахом волнующих духов. – Благодарю.

– Не стоит. Драться я бы все равно не стал.

– Вы кришнант или христианин? – усмехнулась Ненси.

– Хуже – я пленник иных страстей.

– И все же вы спасли меня. Могу быть чем-то полезной, пленник? Куда вас отвезти – на вокзал или в аэропорт? Я просто обожаю мчаться по ночному шоссе! А ради вас готова на все.

– Это уж слишком щедрая благодарность за удачу оказаться на вашем пути. – Уклонился от прямого ответа пассажир.

– Мне бы хотелось усилить кайф... Не бойся, – Ненси снова засмеялась. – Я не собираюсь хрустеть поп-корном или курить травку. Можно? склонившись, она включила магнитофон. – Любимая музыка – лучший наркотик.

– Ох... – мужчина скривился, как от зубной боли, услышав шлягер Рона. – А я-то идиот, надеялся, что меня не узнали меня...

Он снял шляпу, спрятал в карман массивные очки. – Наивный маскарад.

– Неужели ты надеялся остаться неузнанным в этой стране, суперстар?

– Два дня мне это удавалось. Я не плохо отдохнул. Правда – избегал женщин. Они фантастически проницательны.

– Увы, я поняла, что ты – Рон, лишь когда мы свернули к морю и страх немного прошел. И то поначалу решила, что у меня глюки... Ведь я частенько мечтала о тебе. Как, впрочем, все женщины на этом побережье.

– И в Европе, дорогая. Но мы проскочили несколько мотелей. Завтра вечером я официально со всей своей свитой появлюсь в "Плазе", а пока хорошо бы отоспаться в тихой норе. Как понимаешь, мне позарез необходимо, что бы портье был подслеповат и нем, как рыба, а комната запиралась на хороший замок.

Ненси ударила себя ладонью в грудь: – Ты нашел и портье и комнату! Не окажите ли честь, мистер Сильвер, провести остаток ночи под моим кровом?

...Через час они сидели у воды, бросая в легкую волну камешки. Купание нагишом – особое удовольствие. Ночное море для двоих – это уже праздник гурманов. А здесь резвились знатоки, умеющие ценить тонкие наслаждения.

Звезд было много, слишком много. Те, что на воде, рассыпались брызгами, кружили каруселью вокруг тел, то взмывая ввысь фейерверком, то обрушиваясь сверкающим звездопадом. О звездах пел волшебный голос Сильвера, доносившийся из магнитофона.

– Я всегда буду помнить эту ночь. Она навсегда останется в моей памяти как самый дорогой сувенир. – Ненси вытянулась на полотенце, подставив осыпанное каплями тело лунному свету. – Я вообще верю во всякую романтическую чепуху, но умерла бы от смеха, если бы кто-то сказал, что мне предстоит провести ночь с самим Роном!

– Не похоже, чтобы ты страдала от отсутствия поклонников. – Рон склонился к Ненси, осыпая её брызгами и поцелуями. – Что же случилось, детка? От кого мы сбежали и кто сейчас целится в мою спину?

Выскользнув из объятий, Ненси села. – Сумасшедший! Я не трусиха, нет. Меня растили комнатной дочкой-куколкой, а я мечтала о славе с пеленок. Знаешь, Рон, такие счастливицы, как твоя жена Мони, заставляют умирать от зависти всех хорошеньких девчонок. – Выпятив грудь, Ненси приняла рекламную позу. – Ну чем я хуже?

– Ничем. И даже очень похожа на неё десятилетней давности. Ну, когда у нас начинался сумашедший роман.

– Вот видишь!

– Мони была совсем неплохой певицей. Пока я не навешал на шею бедной крошке малюток. И вообще... – он нахмурился. – Не потрепал ей нервов.

– Мне бы такое... Я ведь тоже не бездарность. Мистер Сильвер, вы любите джаз? – заговорила она голосом Барбары Стрейзанд.

– Здорово! – засмеялся Рон.

Ненси продолжала беседовать с ним голосами кинозвезд.

– Я умею так много всего, что мне не понадобились бы дублерши ни в триллере, ни в психологической драме. А снялась я лишь в одном ролике омерзительной рекламы. Знаешь, кого я изображала? Косую инвалидку, объевшуюся шоколадом.

– Погоди, дорогая, но откуда все это великолепие? – Рон кивнул в сторону роскошной виллы, стоящей за деревьями магнолий. Лишь в гостиной на первом этаже светился сквозь кремовые шторы мягкий свет.

– От мужа. Мы давно развелись. Это все осталось мне. Кейн уже обзавелся супругой, но продолжает вести себя как наглый собственник. Он преследует меня, грозит пристрелить, если застанет с любовником. Сегодня я пришла в отель со своим приятелем... Ах, неохота рассказывать... Давай поплаваем еще?

– Так Кейн выследил тебя, устроил сцену и, вероятно, скоро будет здесь?

– Я понимаю, как ты боишься хурналистов и всякой шумихи вокруг твоего имени... – Ненси обняла его за шею и притянула к себе. – Рон, любовь моя, я обо все позаботилась. Пока ты был в душе после того, как мы занялись любовью в спальне, я позвонила Кейну по мобильному телефону и обещала пожаловаться его жене, если он не оставит меня в покое.

– Думаешь, ревнивец угомонился?

– Не сомневаюсь. Он здорово выпил и уже наверняка похрапывает в супружеской постели. Да ну его к черту! Если бы ты знал, как заводят меня твои песни, милый... – Ненси встала, но когда Рон устремился к ней, бросилась к дому.

Он обогнал её и встал поперек дорожки – так, как обычно стоял на сцене: широко расставленные ноги, играющие на груди мышцы, пряди светлых волос, разметанные по плечам. В темноте светились и дурманюще пахли высокие белые цветы. Ненси упала в объятия своего кумира, но тут же отстранилась:

– Иллюзии так сильны, милый... Я всегда воображала, что Рон Сильвер сочинял свои песни для меня. Особенно эту: "Ты ждешь меня в ночи, Нежная. Твоя кровь заревом освещает мрак моей души. Твоя любовь – мое дыхание. Я хочу прильнуть к тебе. Оглянись, я здесь, рядом – я твой преданный Вампир, Нежная..." – закрыв глаза, продекламировала Ненси. В её низком голосе звучало волнующая хрипотца.

Дев обнял прохладное, лунно-прозрачное тело девушки.

– В моей комнате со всех стен ты глядел на меня. А портреты Мони я отрезала ножницами и разрывала в клочья. Вот! – глаза Ненси гневно блеснули.

– Перестань, девочка! Мы в райском саду. Ты – единственная женщина на свете. Мою следующую песню я посвящу тебе... Я уже сочиняю её, Ненси... он пробежал руками по её телу. – В ней будет все: – и это, и это, и это... Рон подхватил Ненси: – На травке или на ковре?

– Везде...

Они очутились на толстом ковре возле камина. В большой гостиной мерцал огненный полумрак – пламя в газовых горелках камина пылало мощно и ярко. В хрустальных бокалах играли алые отсветы, дьявольские искры мерцали в черных зрачках Рона.

– Ты придешь на мой концерт? Ты даришь мне силы.

– Я всегда буду рядом, Вампир. Что бы мог пить мою любовь, как вино из этого бокала! – Ненси протянула бокал Деву. Он долго смотрел ей в глаза:

– Клянусь, это лучшая ночь в моей жизни. Сказочная, бесценная ночь...

– Положим, в этом мире все можно оценить. – В комнате появился мужчина в строгой черной рубашке. Узкие глаза хищно блестели. – Извините, что одет.

Он бросил любовникам одежду, налил у стойки бара коньяка и развалился в кресле.

– Так этот тип и есть твой ревнивый муж, детка? – Рон без суеты надел брюки, застегнул молнию серебристого платья на спине Ненси, задержав лодони на её груди. – – Если он будет стрелять, то убьет обоих. Прекрасная смерть.

– Меньше всего рвусь убивать тебя, дорогой друг. Предлагаю решить все по-деловому и остаться друзьями. Ты славный малый, Рон, и главное чертовски богатый. На наш взгляд – даже слишком. У каждого свой бизнес. Прости.

Нед положил на стол видеокассету. – Во сколько ты оценишь этот шедевр? Я успел просмотреть материал. Сцены в спальне – убойные. Видно, что работали профессионалы. Здесь у камина тоже впечатляет. У моря, уж прости вышло хуже. Техника подвела... Но, думаю, твою супругу убедят и отдельные эпизоды.

– Ага, подловили, значит, сукины дети, Рона Сильвера? Признаюсь, идея не дурна. Я получил удовольствие. Декорации, вино исполнители подобрали со вкусом. – Рон поднял свой бокал и подмигнул Ненси. – Ты классная шлюха, Нежная.

Опустив глаза, Ненси стояла у камина. Пряди шелковистых смоляных волос падали вдоль щек, подчеркивали мраморную бледность.

– Двести тысяч. Торговаться не стоит – это минимум, по-дружески. – Мел подтолкнул кассету – она скользнула по столешнице прямо к Деву. Или завтра я продам эту киношку журналистам втридорога. Премьера состоится в здешнем кинотеатре. Тебе могут дать "Оскара", Рон. Признаюсь, ты мастер. Большой мастер – и на сцене, и в постели.

Ненси метнулась как стрела. Схватив со стола кассету, она подошла к камину и подняла над огнем руки: – Я выхожу из игры, Мел. Неудавшаяся актриса, неудавшаяся шантажистка...

– Эй, ты рехнулась?! Думаешь, он и в самом деле так осатанеет от твоего благородства, что станет сочинять о тебе серенады? Опомнись!

Мел обратился к Деву: – Эта малышка давно на мели. Она берется за любую работу и будет кусать локти, если сделает эту глупость.

Рон поднялся, подошел к Ненси, взял кассету, поднес к губам её руку и поцеловал. – Он прав, дорогая. Я не напишу тебе песню.

Рон усадил Ненси в кресло.

– Извини, я ни фига не смыслю в музыке. И денег у меня, к сожалению, не хватит на оплату твоих услуг, администратор. Хотя ты постарался как мог, растрезвонил важным птичкам, что в твоем казино появился сам Сильвер, пожелавший остаться инкогнито. О, как благородны шаши сограждане! Как они любят благотворительность! Глазом не моргнув, одалживали "незнакомому" парню крупные суммы. А какая деликатность при этом – называли меня "Гарри" и делали вид, что не узнают. Каждый так хотел помочь Рону, отыграться. Каждый лез ему в дружки, расстегивал кошелек... Звездные минуты...

А скажите, господа, кто бы дал деньги Максу Бостону? Вы знаете такого, леди? А ведь только что провели с ним незабываемые и как выразились "драгоценные" мгновения. Не знаете... – он глубоко вздохнул и продолжил: На конкурсе двойников в Филадельфии я пел под фонограмму Рона и выиграл первую премию – морской круиз на два лица. Разве не обидно – мне – умнице, таланту, эстету, оплаченная прогулка вторым классом, а Рону все остальное?

– Обидно, – закусив губу, Ненси едва сдерживала слезы. – Всего лишь полчаса назад я подумала: тебе, наконец, повезло, девочка... Я влюбилась в тебя, гад! Обидно, конечно, обидно! Я все шептала себе: осторожно, детка, не свихнись от счастья – тебя обнимает сам Рон... Господи, до чего же заразно невезение. Это от тебя, Мел!

– Ну уж – дудки! Разгребай свое дерьмо сама. Кто кувыркался с ним в постельке? Ха! Надеялась захомутать звезду? – Мел демонически расхохотался. – Перед тобой – обыкновенный мелкий мошенник.

– О, нет, старина. Я – романтический авантюрист. К сожалению, людей моей профессии не изображают на афишах.

– И по ним сходят с ума красотки всех мастей. – Ненси сдерживала нервную дрожь.

– Постой, Нежная! – Рон недоуменно пожал плечами: – Разве тебе было плохо со мной?

– Но ведь ты – Макс. Двойник, подделка.

Макс крепко схватил Ненси за руку. – Идиотка! Может этот хренов суперстар – двойник, подделка. Может быть, ты сейчас плевалась бы, отдавшись ему... – притянув к себе девушку, Макс с гневной насмешкой посмотрел в её глаза. – Ответь честно, тебе и в самом деле нарвится эта дребедень про Вампира? Ты развешивала над кроватью его фотографии?!

Ненси отрицательно покачала головой: – Я не люблю попсу и шоу-идолов... Я люблю славу!

– И меня! – Макс медленно, преодолевая сопротивление, притянул к себе девушку. Поцелуй затянулся.

– Хватит, хватит! Я без камеры. Противно сметреть...И почему надо все изгадить слащавыми поцелуйчиками? Ни капли стиля. – Мел встал. – Знаешь, что мне ужасно сейчас хочется? Съездить тебе по роже, двойник... Я снял эту виллу, взял для Ненси бриллианты напрокат, потел в шкафу, лежал над кустами, пока вы задыхались в истоме... А теперь у вас "лав стори". А я – в дерьме. И что самое забавное – никому не нужен.

– Возьми кассету, старина. Завтра сюда нагрянет горластый тип ты сможешь содрать с него кое-что при умелом подходе. Ведь Мони Марш вряд ли догадается о подмене.

– Ага... Если её муж не импотент, – засомневалсяч Мел.

– Ты скучный тип. В этом твой главынй прокол, Мел. Это хуже СПИДа. Макс надел пиджак. – Я покидаю вас, друзья. На прощанье оставляю ценный совет: если уж жизнь – большая сцена, нельзя играть скучно. Недопустимо, славные вы мои! Судьба закидает тухлыми яйцами. Уж если не желаете отсиживаться в зрителях – играйте! Но играя – выигрывайте... Ах... – Он одел шляпу. – Ненси, ты не подбросишь меня до ближайшего отеля?

... – Я догадалась! – обрадовалась Ди. – Это был тот самый парень, что похож на Микки Рурка. Он увез куда-то Ненси на своей ужасной "Хонде".

– Верно. На следующее утро после описанных событий парочка отбыла в круиз на белоснежном лайнере. Постриженный брюнет в строгом деловом костюме ничем не напоминал экстравагантного рок-певца, а его спутница, ставшая блондинкой имела очевидное сходство с Ким Бессенжер. Они провели потрясающе-авантюрное путешествие и вместе уже три года. Ненси нашла свое призвание – она стала элегантнейшей и артистичнейшей авантюристкой.

– Но они так и не разбогатели?

– С чего ты взяла, Ди? После каждого удачно проведенного дела, чета решает покончить с прошлым, купить домик в Калифорнии и начать правильную семейную жизнь. Но тут как раз сообщают в газетах о прихотях какого-нибудь тостосумма, скупающего шедевры или ловкаче, грабящем банки.И мечта откладывается на завтра.

– Их посадят за решетку, Эн... – нахмурилась Ди. – Шалости столь крупного масштаба не могут продолжаться долго.

– Да чепуха! Стоит копнуть – и в основе всякого крупного состояния отыщется такая "шалость".

– Если бы мошенников и лгунов карала фортуна – полмира оказалось бы в тюрьмах. Фортуна благоволит людям с полетом. В её сети попадают те, кто летает слишком низко. А эти – эти всегда парят в облаках... – Эн помахала рукой вслед умчавшейся парочке.

– Так Ненси неспроста залетела сюда? Я бы хотела познакомиться с ней поближе. Вот уж кому наверняка найдется что рассказать старушкам в скучный вечерок.

– Опоздала, дорогая. Девочка не вернется.

– Зайда говорила, что Ненси прогостит у неё до конца года.

– Зайда не знает. Она не подозрвает также, что в её тайнике лежит фальшивое "Яйцо Небесной горлицы". Она потеряла ценность, но вернула свой дар. И все, что напророчила русскому журналисту – сбудется.

– Но камень принесет беды Ненси и Максу!

– Они уже продали его... – Эн задумалась. – Вот кого мне действительно жаль, так это адвоката. Столько лет! Столько лет он мечтал о реванше!

– Эн, ты ли это? – всплеснула руками Ди. – Какой цинизм! Неужели Отелло в самом деле нужен лишь этот... этот чертов булыжник?

– Ты, конечно, полагаешь, что если мужчина разыскивал даму по всему земному шару, а потом поселился рядом, то единственная причина тому – самое возвышенное чувство, – Эн глянула на сестру из-под очков. – Похоже, мое "розовое помешательство" заразно.

4.

Большая ванная в доме Эн – единственное место, претерпевшее решительные изменения за последние полвека. Здесь появилась первая в городе гидромассажная купальня, сразу же после того, как врачи сообщили мадам Хантер об этом техническом новшестве. Эн не разменяла ????????, переоборудуя заодно, обстановку ванной комнаты.

– Мне каждый день приходиться лежать здесь по часу, глядя в потолок. Было бы приятно изучать звездное небо. Но верхний этаж сносить все же не стоит, – строго добавила она, заметив блеск дерзания в юных глазах дизайнера. – И не уговаривайте меня сделать панно из телеэкранов – старушки слишком впечатлительны.

– Тогда, вероятно, светящийся витраж? Что-нибудь в стиле модерн, наиболее близком ванному мироощущению и обстановке дома. – Молодой человек тычком указательного пальца поправил прямоугольные стильные очки.

– Полагаете? – Эн глянула на собеседника поверх своих розовых окулляров, прикидывая на сколько же лет он оценил её, уличив в пристрастии к модерну?

Эн ничего не имела против "югендштиля", заявившего о себе сто лет назад. Когда-то она зарабатывала тем, что разрисовывала открытки в манере Бердслея, Ибриса, Климта, с наслаждением погружаясь в атмосферу художественных образов, насыщенных утонченной, изысканно причудливой чувственностью. Теперь ей хотелось чего-то иного.

– Остановимся на потолочном витраже с подсветкой. Эскиз я сделаю сама, – сказала Эн дизайнеру и попросила предусмотреть в декоре ванной места для экзотических растений и музыкальной установки.

– Веселенькие картинки, – постановила Ди, рассмотрев сделанные сестрой декоры. – Похоже на Марка Шагала, если бы он родился не в Витебстве, а в Копенгагене.

– Воображаешь, что на тамошних улицах пасутся буренки? – Эн подрисовала корове шляпу с вуалеткой. Подхватив букет цветов под под мышку, пегая корова летела над островерхими крышами и трубами и флюгерами.

– Я думаю, корова вообще-то не витражный объект. Тяжелая и непрозрачная.

– Я сделаю её розовой, – съязвила Эн, откладывая забракованный эскиз.

В результате дискуссий на потолке появился вполне сдержанный цветочный орнамент. Он как бы составлял раму, в которой голубел овал бездонного утреннего неба.

– А все же неплохо вышло, – решила Эн, лежа в пахнущей летним лугом пене. – Иногда мне удается прорваться взглядом за розовые облачка и унестись в манящий лазурный колодец... Да, как будет колодец наоборот, ну, если он устремлен в небесную бесконечность?

– Так и будет – небесная бесконечность. Колодец здесь совершенно ни при чем. – Ди сбрызнула на губку душ-гель. – Подставляй спину, милая.