Текст книги "Возможно (СИ)"
Автор книги: Мика Хьюстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)
Больше им тут делать нечего.
***
Кимбли шёл по улице уверенно и ровно. Так, будто и не было нескольких лет за решёткой. Так, будто он ещё полчаса назад не сражался за свою жизнь. Так, будто он не тащил сейчас за собой труп Роя.
Его походка была точно такой же, как и в первый день после окончания гражданской войны в Ишваре. Утром он был частью огромного светло-синего ровного строя, а уже вечером его арестовали и отдали под трибунал.
Сейчас алхимику было плевать на то, что военные и гражданские, которые то ли по глупости, то ли по случайности оказались на улице в столь неудачное время, раз за разом оборачивались и проводили его удивлёнными и презирающими взглядами.
На Юго-Востоке он повстречался и с не таким, поэтому мог позволить себе ещё немного прокрутить у себя в голове то, что он сделает, когда избавится от немного мешающего сейчас трупа. Мустанг уже не воскреснет, а вот у него самого есть ещё тысяча шансов на то, чтобы добиться хоть части желаемого.
Свободной рукой раз за разом смахивая с лица всё время падающие на лоб тёмные пряди, которые выбились из хвоста во время сражения, про себя мужчина ругался, что Огненный слишком тяжёлый. После нескольких бесцельно проведённых лет в тюрьме, которые он не мог тренироваться, Багровый потерял свою прежнюю форму, и сейчас ему было достаточно сложно идти к интересующему его месту с такой ношей.
Но и бросить её посреди улицы он не мог.
Изредка бросая косые взгляды по сторонам, Зольф понимал, что Оливия всё-таки не отличается от той, которую он знал до своего заключения. У неё прекрасно получилось держать улицы Централа под контролем и свести жертвы к необходимому минимуму. Сразу видно, что она не выпала из жизни, как некоторые.
Увидев вдалеке кого-то похожего на интересующего его человека, мужчина уже привычно прищурился. Всё-таки зрение у него сейчас было не самое лучшее, и узнавать людей на таком расстоянии было намного сложнее, чем во времена той же зачистки в Ишваре.
Но не желая окликать, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание, допуская то, что он вполне мог обознаться, алхимик продолжал молча идти к интересующей его цели, при этом сильнее сжимая грубую ткань военной формы Мустанга, которая раз за разом выскальзывала из потеющей ладони.
Когда же Кимбли оказался достаточно близко с Лизой, которую он и узнал, он, ничего толком не объясняя, кинул ей под ноги тело Огненного. Он ещё несколько секунд назад знал, что сделает снайпер, когда увидит мёртвое тело дорогого ей человека.
Всё-таки люди иногда бывают очень предсказуемы.
Непонимающе посмотрев на Роя, который уже минут сорок не дышал, Хоукай с трудом сдержала громкий вскрик и инстинктивно начала сдерживать рвотные позывы, которые не беспокоили её с окончания Ишвара.
С долей ненависти посмотрев на Багрового, лейтенант сжала сильнее свою драгоценную винтовку, ни раз спасавшую ей жизнь, после чего осипшим голосом спросила:
– Кто?
– Расс, – достаточно холодно ответил алхимик. – Видишь его шею?
Отдуваться за чужие грехи ему совсем не хотелось.
Не в силах сдержать слёз, Лиза полностью отдалась во власть эмоций, при этом прижав к груди своё оружие, тем самым желая почувствовать хоть какую-то защиту. Сейчас она не могла позволить себе упасть на колени и побыть по-настоящему слабой из-за груза ответственности, который не позволял ей нормально дышать до сих пор.
– Почему? – достаточно тихо прошептала снайпер, из-за чего её собеседнику пришлось сильнее прислушиваться. – Я же беременна! – На последних словах голос дрогнул.
Кимбли только развёл руками.
– Прости, но воскресить его я не могу. Я не Бог.
Мужчине было отчасти жаль Хоукай, с которой он уже во второй раз сражался по одну сторону баррикад. Но что он действительно может сделать? Соболезнования вряд ли сейчас хоть как-то смогут помочь что мёртвому Мустангу, что его женщине, что ещё не рождённому ребёнку.
Порой человек невероятно ничтожен.
***
Эдвард не верил. Он не верил, чёрт возьми, что Изуми могла так легко расстаться с собственной жизнью. Он же с ней не раз за эти долгие семь лет разговаривал о том, что Врата лучше не открывать, чтобы не произошло.
Но что сейчас? Что, а? Вместо того, чтобы смириться со своим прошлым и преодолеть боль, которая до сих пор неприятным эхом отдавалась в голову женщины, она пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти других. В том числе, и практически незнакомых ей иностранцев, к которым никто толком не привязался.
И это ужасно бесило парня. Он отказывался понимать Кёртис, которая помогла ему и брату одолеть Отца. Для него подобное было за гранью дозволенного – решать ту проблему, с которой бы молодой человек мог бы справиться сам. Хоть на это понадобилось больше времени и усилий, но все бы, чёрт возьми, после всего остались живы и здоровы.
Но вместо желаемого результата у алхимика наверняка останется на сердце рана, которая никогда не заживёт, как ни старайся и сколько лекарств ни принимай. Всё время будешь возвращаться к тому моменту, когда его учительница, давшая ему столько всего, открыла Врата, заплатив за это собственной жизнью.
Будто не было другого способа со всем справиться.
Сейчас Элрик был готов начать ненавидеть абсолютно весь мир за то, что он потерял дорогого ему человека навсегда. Весь, кроме самой Изуми. За время, проведённое с ней, он слишком привязался к женщине, чтобы начать испытывать к ней хоть какие-то негативные эмоции.
Он неосознанно начинал оправдывать бывшую Харнет, закрывая глаза на все её недостатки. Для него женщина была слишком хорошей, чтобы совершить какой-нибудь неправильный поступок. Ведь человек, давший ему столько всего (и не только одному парню, но ещё и всей его семье) хорошего, априори не может быть плохим!
Если бы это было так, то Кёртис ни за чтобы не помогла Эдварду и Альфонсу овладеть практическими знаниями в алхимии; не стала бы так хорошо общаться с Патрисией и на время забывать о том, что её муж находиться непонятно где.
Плохой человек не может быть хорошим хоть в чём-то.
– Камень дай, говорю, – Грид отвесил не-Стальному подзатыльник. – Или совсем оглох, мелкий?
От этого молодой человек недовольно скривился, но всё-таки протянул гомункулу небольшой красный кристалл, который сейчас он слишком просто и легко достал из кармана. Не то, что в убежище Отца.
Вот бы он смог так же легко сделать это в самый нужный момент.
Когда пятый элемент оказался у него, Жадность отдал его Лингу. Условия договора были выполнены со стороны ксингийца, соответственно, теперь в должниках был только гомункул. И если своё «сердце» он не был отдать, то вот камень Эдварда идеально подходил для оплаты.
А Элрику он уже был не нужен. Он уже начинал ненавидеть эту вещь, которую десять лет назад дал ему Хоэнхайм. Парень начинал ненавидеть эту вытяжку из человеческих душ, которая совсем не смогла помочь ему спасти Изуми.
Молодой человек бросил только короткий взгляд на молча уходящих Линга и Лан Фан, которые решили не донимать его лишними расспросами. И он из-за этого был им отчасти благодарен. Ему бы совсем не понравилось, если бы совершенно незнакомые люди стали лезть ему в душу и задевать каждым своим словом совсем свежую рану.
Эдвард бы в тот момент не смог бы отвечать за свои действия. Он же, чёрт возьми, живой человек, а не машина. А так… Двое ксингийцев оказались достаточно умными, чтобы просто уйти и позволить их уже бывшему сообщнику хотя бы немного прийти в себя и смириться с тем, что его учительницы больше нет в живых.
Хотя вряд ли это вообще возможно.
Комментарий к Глава 29. Нет сил смириться
Народ, а где отзывы? .-. Я не понял, этот фф уже вообще никому не нужен? .-.
========== Эпилог ==========
За неполные четыре относительно мирных года Эдвард не смог смириться с тем, что он больше никогда не увидит Изуми, как бы ни пытался убедить себя в том, что её уже невозможно вернуть с той стороны Врат даже с помощью философского камня.
«Нельзя воскресить того, кто умер».
А то, что путешествие в белую пустоту являлось именно ею, он, уже мужчина, был уверен. Истина наверняка разрушила всё тело бывшей Харнет, а если сердце не бьётся, лёгкие не дышат и мозг не генерирует импульсы, то человек не живёт. Именно функционирование всего организма определяет существование.
Не желая оставаться в Централе, с которым у него были связаны не самые лучшие воспоминания, алхимик решил остаться в родном Ризенбурге. Тихом, спокойном и до боли знакомом. Там, где у него прошли самые лучшие годы и где жили дорогие ему люди, которые ещё не отошли в мир иной.
Так у него меньше болело сердце. Так ему почти не хотелось плакать по всем, кто отдал Богу душу, захлёбываясь собственными слезами. Так он мог полностью раствориться в обыденных делах, забывая о том, что Аместрис был построен на крови.
Только так он мог спокойно спать по ночам.
И совсем редко его будила Винри, когда Эдварду снились кошмары. В основном, его сознание раз за разом прокручивало момент ухода Изуми за Врата, но иногда и выкидывало тот самый сон, который и заставил его сперва поговорить с Хоэнхаймом, а потом и покинуть свой родной город, чтобы уничтожить гомункулов.
Мужчина совершенно не жалел о том, что «забыл» о Гриде и его химерах. За всё это время он ни разу не дал о себе знать, если не считать пары не самых приятных случаев, которые произошли на Юге страны.
Но на это вполне можно было закрыть глаза, ведь владелец «Гнезда Дьявола» так и не нарушил главного пункта своего договора: после окончания операции не трогать своих сообщников. А взамен его никто не трогал.
И хоть алхимик догадывался о целях, которые преследовал Жадность (точно так же, как и все остальные участники этого масштабного действия), он предпочёл оставить всё на своих местах. Вряд ли гомункул решиться на активные действия раньше, чем его союзники отойдут в мир иной, чтобы не подвергать опасности ни себя самого, ни своих драгоценных химер.
А мёртвым как-то всё равно.
Поэтому Эдвард мог позволить себе наслаждаться спокойным существованием в кругу тех, кто был неотъемлемой частью его надломленной души. Правда, если не учитывать того, что он до сих пор пытался найти в алхимии способ воскресить свою учительницу. Или хотя бы создать тело для неё и отыскать где-нибудь её давно потерянную душу.
Но на этот раз Хоэнхайм отказался ему помогать. Он ничего толком не объяснил, просто сказал, чтобы его сын на него не надеялся. И поэтому их больше ничего не связывало, если не учитывать того, что они жили в соседних домах.
Последний житель Ксеркса тоже решил «спрятаться» в Ризенбурге и снова вернулся в дом Патрисии, из которого ушёл давным-давно. А не-Стальной решил перебраться к своей супруге, чтобы ему никто не мог мешать безуспешно искать способы вернуть Изуми.
– Эд, ты меня слышишь? – громко выкрикнула Винри, желая привлечь к себе внимание мужа.
– Да иду я! – недовольно отозвался алхимик. – Только успокойся.
Мужчина совсем недавно узнал, что именно имела ввиду Пинако, когда говорила, что «беременность бьёт по разуму женщины». И он жалел только об одном: что бабуля не предупредила, насколько всё будет плохо.
Сейчас бывшая Рокбелл носила под сердцем первенца.
***
С каждым новым прожитым годом Лиза всё отчётливее понимала, что ей очень не хватает Роя. С ним было намного легче. Когда он находился совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, женщина чувствовала, что у неё есть силы продолжать жить даже после Ишвара и что умирать ей пока рано.
Но вот когда Кимбли кинул под ноги бездыханное тело Огненного… Что-то в груди неприятно защемило, а сердце пропустило пару ударов. Снайпер почувствовала, что какая-то часть её самой умерла вместе с мужчиной в тот момент.
Тогда ещё лейтенанту ужасно хотелось полезть в петлю, чтобы больше не чувствовать той боли, которая убивала изнутри каждую чёртову секунду. Да и данное некогда обещание Мустангу не позволяло нормально дышать, стальной хваткой сжимая лёгкие.
Она же клялась, что уйдёт вслед за ним…
Клялась так, как не делала этого никогда раньше. Ради такого человека, как Рой, было совершенно не страшно покончить с собой. И если бы не поддержка Жана, Фармана, Фьюри и остальных, то они бы следующими справляли именно её похороны.
А так Хоукай продолжала просыпаться каждый день, не в силах прекратить своё жалкое существование, которое потеряло всякие краски и смысл после кончины дорогого ей человека, который так и не сумел получить столь желанный статус фюрера.
Но помимо всего этого у неё был ребёнок от него. Женщина прекрасно понимала, что это слабое существо, которое не может даже самостоятельно дышать без неё, ни в чём не виновато. Ни в том, что Отец создал Аместрис, чтобы подчинить себе «Бога», ни в смерти своего родителя, ни в чём-то ещё.
И наказывать его за всё это было бы просто не разумно. Он же ничего толком не сделал, а был простой жертвой обстоятельств. Никто же не спрашивал у ребёнка, хочет ли он родиться у таких людей и в такое неспокойное время.
Поэтому Лиза из последних сил держалась и продолжала жить. Откинув любую мысль о том, что у неё может быть счастье с каким-то другим мужчиной, кроме Роя, она полностью сконцентрировалась на дочери, которую нужно поставить на ноги.
Может, хоть у неё всё будет хорошо.
А после повышения и перевода в Централ, которые ей любезно организовала Оливия, занявшая место покойного Брэдли, женщина поняла, что людей, на которых можно положиться, гораздо больше, чем она думала.
И пусть это было неправильно – использовать высшие чины армии в личных целях, – иначе Хоукай не могла поступить. Если бы не помощь Армстронг, то вряд ли бы она справилась с навалившимися на неё в один миг проблемами.
В свою очередь, снайпер отплатила новому фюреру верной службой и новой клятвой: что она никогда не пойдёт против Аместриса и его главы в частности. Как сказал бы покойный Мустанг: это был равноценный обмен.
А ещё в благодарность за услугу Лиза позволила себе закрыть глаза на отношения Оливии и Зольфа, которые бы она ни за что не одобрила раньше. И спустя четыре долгих года она даже немного смирилась с тем, что теперь Кимбли не является отступником и врагом всей страны.
Время никогда не лечит, но иногда приносит понимание.
***
Линг на протяжении всей своей жизни получал истинную свободу только с наступлением ночи, и сейчас, после возглавления Ксинга, ничего не изменилось. Хотя он давно перестал надеяться на что-нибудь хорошее.
В Империи практически с самого её основания шла борьба за власть между кланами, поэтому всем приходилось учиться выживанию. А человеку, занявшего трон, приходилось сложнее всего, ведь врагов сразу после коронации становилось в разы больше.
Но наследник клана Яо был к этому готов, поэтому сдаваться после полутора года правления сдаваться был не готов. Да и мать с Лан Фан, чья жизнь хоть немного наладилась, не оставляли ни малейшего шанса на то, чтобы мужчина мог отказаться от своего нового статуса.
И сейчас, сидя в своих покоях на огромной кровати, Линг крепко сжимал в руках письмо от Грида, которое дошло к нему всего пару часов назад, и с нескрываемым восторгом зачитывал его женщине, которая ни за что его не бросит.
– «А ещё Мартель до сих пор подозрительно косится на Лору, которая бывает у нас от силы раз в полгода. Вот так одна химера борется за меня против другой, которой я нафиг не сдался», – император беззаботно рассмеялся. – Знаешь, – он посмотрел на свою собеседницу, – иногда мне хочется оказаться на их месте.
Лан Фан, заглядывающая в написанный неаккуратным и размашистым почерком текст через плечо своего супруга, только утвердительно кивнула. Она всегда так делала, когда от последнего выжившего гомункула приходила новая весточка.
Бывшая телохранительница прекрасно понимала желание Линга. Он в последнее время стал сильно уставать от своих обязанностей и жить в какой-то глуши, особенно не заботясь о благополучии своей страны, было для него мечтой всей жизни.
Хорошо хоть уже было покончено с законом, который бы мог позволить правителю Ксинга жениться только на женщинах благородного происхождения. Да и ещё первый принц Фонг взял на себя всё, связанное с армией, что тоже достаточно сильно облегчало жизнь его младшему брату.
И хоть это было связанно только с его личными амбициями, Яо был всё равно ему благодарен.
Зная о состоянии своего супруга, Лан Фан старалась не нагружать его их недавно рождённым сыном. Ребёнок, которому всего полтора месяца, ещё сможет наобщаться со своим отцом. Всё равно дети практически не помнят того, что с ними происходило до пяти лет. Волноваться нет смысла.
– А ты чего хочешь? – отложив лист бумаги на покрывало и прижав его ладонью, от чего он немного помялся, при этом немного поддавшись к своей жене. – Может, как-нибудь ещё смотаемся в Аместрис?
– Нет, – женщина недовольно скривилась и отрицательно покачала головой. – У них традиции странные. Даже слишком.
– И тебе совсем не интересно? – Сейчас Линг был очень похож на пятнадцатилетнего подростка, которым был раньше, а не на правителя огромной империи.
– Ни капли.
Лан Фан прекрасно понимала, что если она согласиться на это, то Линг уже на следующий день будет полностью готов к путешествию. А оставлять Ксинг в такое непростое время без правителя нельзя.
Поэтому хоть кто-то из них должен быть взрослым.
Комментарий к Эпилог
От и всё! Фик официально закончен! Спустя более года работы! Давайте отметим это!
========== Спешл ==========
Зольф устал, даже слишком.
А вот отдохнуть никак не получалось.
Да, у него было достаточно времени, чтобы восстановиться. Целых три года. Только вот ничего не помогало. Ни женщины, ни полное одиночество. Совершенно ничего. Как на зло, навязчивые воспоминания снова и снова всплывали в голове.
– Ты так и не отошла, – он грустно усмехнулся, сжимая в руке стакан с виски.
На Лизу предпочитал не смотреть.
Так было проще.
– Ты же и так всё знаешь, не так ли? – она недовольно посмотрела на мужчину и поморщилась.
После чего выпила залпом.
Кимбли не испытывал какой-то особой симпатии к Хоукай, как и она к нему. Только вот выпить они могли вместе. Другие бы непоняли, хотя расслабиться им необходимо. А так… Два неправильных человека совершают неправильный поступок
Всё ожидаемо.
Как и то, что прошлое их не отпускает.
