Текст книги "Возможно (СИ)"
Автор книги: Мика Хьюстон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Но Хоукай всё равно пришлось переспросить:
– Что?
Сейчас девушка вела себя немного заторможено, толком не отойдя ото сна и не восстановившись после того, что ей пришлось совершить в Ишваре, который сейчас на карте Аместриса напоминал свежую рану после операции.
– Кофе будешь? – повторил Мустанг.
– Да, – слабо кивнула Лиза.
Раньше снайпер не особо любила этот горький напиток, без которого не представлял своей жизни её отец, спавший всего несколько часов в сутки, но сейчас ей было очень трудно обходиться без него.
Всё же кошмары не прошли бесследно.
Стоя рядом с Огненным, который теперь варил кофе не только себе, но и ей, девушка рассеянно наблюдала за тем, как он это делает, пытаясь полностью отогнать свои мысли на второй план, при этом сконцентрировавшись только на реальности. Ведь медики ей не раз говорили о том, что необходимо отвлечься.
Когда же чашка с горьким тёмным напитком стояла на кухонном столе, находящимся рядом с плитой, Хоукай пропустила тот момент, когда алхимик, окончательно собравшись с силами, поддался немного вперёд.
Девушка полностью вернулась к реальности только тогда, когда Рой её поцеловал. Впервые за всё то время, которые они были знакомы, хотя Огненный пришёл в дом её отца, когда снайперу не было десяти.
Первые несколько секунд Лиза пыталась понять, что происходит, из-за того, что она была совсем не готова к таком развитию событий. И только потом она начала неуверенно и неловко отвечать алхимику.
У неё до этого не было мужчины в любом смысле этого слова.
Отталкивать Мустанга совсем не хотелось. Хоукай было ужасно приятно чувствовать человека, с котором она прошла войну, настолько близко. И ещё она начинала понемногу верить, что после этого алхимик ни за что её не оставит.
Даже после смерти.
А Рой тем временем даже не думал останавливаться, дабы тем самым прервать этот слишком интимный момент, который он сам же и создал, не в силах больше сдерживаться и набивать свою голову очередными «а что, если бы».
Он устал думать, насколько каждый его поступок правильный и что подумают окружающие. Алхимик слишком долго это делал, чтобы сохранить привычные армейские выдержку и спокойствие.
Ему просто хотелось поддаться вперёд, чтобы на практике узнать, что же именно ответит ему Лиза, а не строить в своей голове картины возможного будущего, основываясь на приобретённом жизненном опыте.
Когда же снайпер самозабвенно ему ответила, совершенно не задумываясь о последствиях, Огненный искренне обрадовался. Теперь-то ему будет намного проще жить, а счастье и спокойствие, пришедшее ему вместе с взаимностью своей старой знакомой, помогут ему не обращать внимания на окружающих его людей.
Да, Хоукай не была настолько уверена в себе, как другие женщины, и сексуальна, как некоторые из пока что немногочисленных любовниц Мустанга, но сейчас это не очень-то волновало Огненного. Если честно, он вообще не задумывался об этом в сложившейся ситуации, с силой сжимая плечи снайпера.
Алхимик прекрасно знал, что Лиза ни за что его не бросит, чтобы с ними обоими не происходило. После того, что они пережили в Ишваре, подобное просто невозможно, ведь им обоим больше некуда идти.
Да и они особо никому не нужны, кроме друг друга.
========== Глава 21. Неоправданные надежды ==========
Эдвард скептически осматривал «Гнездо Дьявола», в которое его привёл Грид со своими химерами. Ему не понравилось это место ещё до того, как его нога переступила порог этого здания, которое облюбовали странные люди, более похожие на животных из древних мифов.
Ещё при входе в нос ударил неприятный запах алкоголя и дыма дешёвых сигарет, который давно пропитал все стены, а внутри он только усилился. Юный алхимик, как и его брат, скривились от этого, будучи не привыкшими к чему-то подобному, и только Патрисия держала себя в руках.
Мальчику ужасно не нравилось то место, в котором он оказался. Уж лучше бы он сразу пошёл к Изуми, вот правда! И даже возможность переждать слегка моросящий дождь совсем не радовала его.
Эдварду казалось, что уж лучше бы он вместе с матерью и братом час-другой блуждали по незнакомому городу, при этом немного намокнув, чем проводить время в атмосфере, царящей в каждом уголке «Гнезда Дьявола».
Но разворачиваться и уходить прочь уже было поздно. Подобный поступок смотрелся нормально в самом начале, когда Эдвард стал спорить с Гридом на вокзале, но никак не сейчас, когда они уже прошли вглубь старого здания, в котором можно было встретить очень странных людей.
А может, и совсем других существ…
Вдоволь насмотревшись на некоторые странные замашки Мартель и Дольчетто, юный алхимик совсем не хотел встречаться с другими химерами, которые отдали свои души Жадности. Он не знал, чего можно ожидать от этих странных существ, в реальности которым верить совсем не хотелось.
Только вот на фоне гомункула они выглядели намного естественнее. Никто из них не был искусственным человеком, пускай их тела и были слишком модифицированы в подпольных лабораториях, которые до сих пор спонсировала власть.
В реальность химер было поверить намного легче, чем в таких существ, как Жадность. Наверное, потому, что все они когда-то были обычными людьми, зачатыми «нормально» до того, как учёные сломали им жизни. А вот недавний знакомый не вписывался ни в одно известное Элрику правило.
Когда Патрисия повела Альфонса в туалет, не желая оставлять сына одного в этом жутком месте, юный алхимик остался с Мартель и Гридом. И если девушка не вызывала у мальчика какого-то беспокойства, то находиться рядом с гомункулом было достаточно неприятно. Будто мальчик чувствовал все те тысячи душ, которые томились в философском камне мужчины, заменившем ему сердце.
Лора, появившаяся достаточно неожиданно (будто она буквально материализовалась из ниоткуда), быстро схватила Жадность под локоть и, пронзительно заглянув ему в глаза, натянуто улыбнулась и уклончиво обратилась к своему сообщнику:
– Мне срочно нужно тебе кое-что рассказать, дорогой, – бросив косой взгляд на незваного гостя, химера опять переключилась на своего собеседника. – Только наедине. Этот разговор не для посторонних ушей.
– Хорошо, – гомункул устало вздохнул, совсем не противясь такому поведению Лоры, не желая тратить и так заканчивающиеся силы. – Идём.
После этого девушка старалась поскорее куда-то утащить Грида, только вот тот с трудом передвигал ногами из-за сильной усталости и нежелания сейчас много работать, от чего у химеры ничего толком не получилось.
Такое общение этих двоих показалось Эдварду очень странным. Он, конечно, понимал, что оценивать гомункула по общепринятым правилам как минимум глупо, но он всё равно не мог про себя не отметить, что вести себя подобным образом на людях нельзя.
Ради интереса посмотрев на Мартель, стоявшую рядом с ним, мальчик отчётливо понял, что поступок Лоры ужасно её разозлил. Она, крепко сцепив зубы, с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться и не приструнить свою знакомую. Видимо, сейчас ей было подобное невыгодно, пускай всё её естество и хотело этого.
То, что химера ревнует Жадность, было прекрасно видно и без лишних объяснений.
– Слушай, – юный алхимик обратился к девушке, – а зачем он тебе нужен?
Эдвард никак не мог понять, почему Мартель так дорожит гомункулом. Это странное существо совсем не нравилось мальчику, а то, что кто-то может испытывать к нему хоть какую-то симпатию, казалось невероятно странным.
– Не твоё дело! – зло рыкнула химера. – Ты ничего не знаешь, мелкий.
Недовольно нахмурившись, алхимик по-детски отвернулся, при этом сложив руки на груди. Мальчик никогда не любил, когда к нему относились, как к ничего не смыслящему ребёнку. Он же, чёрт возьми, знает намного больше, чем его ровесники. И ещё он понимает абсолютно всё, что сейчас происходит.
Не то, что другие дети.
– Куда уж мне, – фыркнул Элрик.
Смотря в другую сторону, он совсем не заметил, как химера в одно мгновение помрачнела. Ему было просто не до того. А ещё алхимик продолжал думать, что столь юная девушка не способна понять того, что творится в его голове. Не то, что Патрисия. Она, как и её сын, повзрослела слишком рано.
– Не суди никого, пока не узнаешь, что ему довелось пережить, – с трудом подобрав нужные слова, отозвалась Мартель.
Только после этого Эдвард опустил руки вниз и посмотрел на свою собеседницу, которая сейчас хотела забиться в самый дальний угол и прийти в себя. Всматриваясь в её лицо, мальчик начал ловить себя на мысли, что она всё-таки права.
И, может быть, не только его жизнь потрепала. Возможно, и у Грида с химерами всё было не очень хорошо.
***
Как только дождь перестал моросить, Эдвард сразу же подбежал к матери и стал её уговаривать поскорее отправиться к Изуми. Это желание совсем не было связанно с плохими предчувствиями. Он просто хотел поскорее встретиться с той женщиной, которая во сне так сильно ему помогала.
А когда Патрисия согласилась, телом мальчика в тот же момент овладела радость. Он был очень счастлив от того, что сможет поговорить с бывшей Харнет не только в своём сне, но и в реальности, спустя столько времени, когда он её «видел» в последний раз.
Быстро ступая по извилистым улочкам Дублиса, бодро перепрыгивая лужи, мальчик изредка останавливался и оборачивался назад, чтобы посмотреть, насколько мать и Жадность находятся далеко, и, в случае чего, ждал их.
Хоть юный алхимик и не очень хотел оставлять Альфонса в «Гнезде Дьявола» в окружении химер, но когда гомункул приказным тоном сообщил Мартель, чтобы она некоторое время посидела с мальчиком, он немного успокоился.
Насколько понял сам Элрик, все подчинённые мужчины боялись пойти против него. И если это действительно так, то с его младшим братом всё должно быть хорошо. Но даже несмотря на это, ему хотелось поскорее со всем закончить, чтобы самолично следить за безопасностью Альфонса.
Подойдя к нужному дому, Эдвард радостно улыбнулся и, дождавшись своих спутников, громко постучал в дверь, ожидая, что ему почти сразу кто-нибудь ответит. Только вот с той стороны деревянной преграды доносилась только тишина. Не было ни звука приближающихся шагов, ни недовольных возгласов супругов Кёртисов, ни чего-то ещё.
Будто в доме совсем никого не было.
После затянувшегося молчания юный алхимик со своей матерью напряглись, и только Жадность начал про себя радоваться, что совсем скоро всё это закончится и он, наконец, сможет вернуться в то место, которое он в последнее время зовёт своим домом.
– Видимо, либо там никого нет, либо с нами просто не хотят разговаривать, – гомункул устало потянулся и уже собрался разворачиваться. – В любом случае, можно уходить. Если что, зайдёте сюда как-нибудь в другой раз.
– Может, они чем-то заняты и не слышат нас? – Патрисия недоверчиво посмотрела на мужчину. – В таком случае уходить глупо.
– Один чёрт, – рыкнул Грид. – Если бы им было нужно, то они бы непременно отреагировали. А что мы имеем на самом деле, а? А ни черта!
Это нежелание Жадности возиться с ним и мотаться по городу ужасно бесило Эдварда. Да, он предполагал, что его временный союзник согласился на сотрудничество из собственных интересов и когда-нибудь их пути разойдутся, но почему он не может поиграть хоть какую-то заинтересованность? Ему что, сложно?!
– Нет! – громко выкрикнул юный алхимик. – Мы просто так отсюда не уйдём! – он метнулся к входной двери и неосознанно потянулся к ручке. – Я обязан встретиться с Изуми! – будучи под властью эмоций, мальчик случайно дёрнул за кусок метала, в который он отчаянно вцепился, от чего дверь открылась.
Когда это случилось, Элрик громко вскрикнул от неожиданности и отскочил в сторону. Он сам толком не мог объяснить своё поведение, ведь ничего плохого не произошло. Наверное, просто привык ожидать исключительно плохое.
– Эд! – Патрисия сразу же окликнула сына и инстинктивно бросилась к нему.
С опаской всматриваясь внутрь дома, в котором царил полумрак из-за не включённого света и отсутствия на небе солнца, которое закрывало толстое покрывало серых туч, алхимик ожидал, что его с матерью и гомункулом сейчас обнаружат хозяева дома, после чего последует разбор полётов.
Но ничего такого не было и в помине.
Никто так и не соизволил выйти к незваным гостям и поинтересоваться, кто они такие. Жадность, Патрисию и Эдварда встретила только звенящая тишина и невероятно сильная пустота дома, заставившая задумываться о том, что хозяева действительно куда-то пропали, при этом забыв закрыть входную дверь.
– А теперь можно и посмотреть, что внутри, – заинтересованно ухмыльнулся гомункул и сделал уверенный шаг вперёд.
После того, как мужчина прошёл внутрь, за ним последовали и женщина с мальчиком. Пожалуй, Грид был единственным, кто чувствовал себя совершенно спокойно в сложившейся ситуации. Остальные начинали мучить себя не самыми приятным домыслами насчёт того, что же могло случиться с Кёртисами.
Элрики подозрительно осматривались по сторонам, дабы вовремя среагировать на возможное нападение или ещё что, и только гомункул ничего не боялся и с неким интересом и задором изучал пустующий дом. Видимо, когда у тебя в запасе есть пара сотен жизней, бояться действительно нечего.
Поднявшись на второй этаж, про себя Эдвард сильно обрадовался, что теперь ему не придётся ступать по деревянным ступеням, которые в звенящей тишине казались уж слишком громкими и неприятно резали слух.
Уверенно открыв одну из дверей, ведущую в какую-то комнату, гомункул заглянул внутрь и практически сразу после этого уверенно зашёл туда, при этом кивнув своим спутникам, тем самым давая им понять, что он нашёл то, что нужно.
Секунду поколебавшись, Эдвард с матерью прошёл за своим знакомым. В помещении он почти сразу увидел из-за широкой спины гомункула лежащую на кровати без сознания Изуми, которая тяжело дышала и, кажется, вот задохнётся, а рядом с ней сидел её супруг, сильно переживая из-за состояния женщины.
– Ну, привет, – хмыкнул Жадность, скептически осматривая открывшуюся перед ним картину. – И что тут у вас происходит?
Зик, услышав самоуверенный голос искусственного человека, который даже не думал вести себя хотя бы немного скромнее, понимая состояние хозяев дома, резко подскочил на ноги и обернулся, окидывая незваных гостей презрительным и злым взглядом.
Иначе поступить в сложившейся ситуации было просто невозможно.
– Что вы, чёрт возьми, забыли в моём доме? – громко выкрикнул мужчина, от злости сжав кулаки до побелевших костяшек.
Эдвард совсем не слышал того, что говорил Кёртис. Мальчик не мог отвести испуганного взгляда от «своей» учительницы, которая сейчас лежала на своей кровати без сознания и с трудом боролась за жизнь. Он сразу понял, что случилось с Изуми, пускай Зик ничего и не говорил ему об этом.
Не узнать это состояние было невозможно.
– Она прошла через Врата? – Жадность кивнул в сторону бывшей Харнет, проигнорировав вопрос хозяина дома. – Верно?
Когда Патрисия прижала сына к себе и обвила его шею руками, желая тем самым немного защитить его, мальчик немного вернулся к реальности. Он был рад, что гомункул озвучил вопрос, который вертелся у него на языке.
Сам бы алхимик ни за что не нашёл сил на это.
– Откуда ты?.. – зло прорычал Зик, резко двинувшись вперёд по направлению к искусственному человеку, который сейчас, казалось, не чувствовал ничего, кроме сухого безразличия.
– Грид! – громко выкрикнул Эдвард, со страхом посмотрев на своего знакомого. – Пожалуйста, вызови как-нибудь папу! Он должен ей помочь!
Мальчик прекрасно помнил, как в его сне Хоэнхайм смог немного стабилизировать состояние Изуми. Пускай Мудрец с Запада и не исцелил женщину полностью, но смог хотя бы как-то облегчить жизнь бывшей Харнет, исправив некоторые дефекты кровотока, которые образовались после потери внутренних органов.
И если это случилось тогда, то может сработать и сейчас.
– Я сделаю всё возможное, но ничего не обещаю, – гомункул пожал плечами. – Откуда мне знать, где он окажется сегодня или когда выйдет на связь?
– Про кого вы говорите? – негодовал Зик, зло смотря на неестественно спокойного Жадность. – Да и кто дал вам права решать, что делать с моей женой?!
Со страхом переводя взгляд то на Изуми, то на мать, то на гомункула, Эдвард никак не мог понять, что творится в этом проклятом мире. Он же должен был успеть спасти свою учительницу от опрометчивого шага, которые и вызывал у неё такое состояние, но вместо этого единственное, на что был способен юный алхимик, так это смиренно плыть по течению, не в силах что-нибудь изменить.
И от этого становилось только хуже. Не один человек не любит ощущать себя никчёмным. В том числе, и он сам.
***
На Севере всегда темнело рано. И пускай Бриггс сравнивать с той же Драхмой было в этом смысле немного неразумно, для людей, проживших много времени в более южных районах Аместриса, было достаточно трудно приспособиться к новым условиям и принять то, что в пять часов вечера на улице нельзя ничего нормально увидеть. А про невероятно низкие температуры и говорить не приходились.
И Оливия тоже через всё это прошла после того, как её перевели из Централа. Сначала привыкнуть ко всему этому было достаточно сложно, а в особенности к тому, что нормальных продуктов здесь практически не было и приходилось довольствоваться тем, что было в наличии, ведь доставить в такую даль что-нибудь скоропортящееся было достаточно сложно, если не невозможно.
Ей понадобилось где-то год на полную адаптацию, а вот тем солдатам, которые сегодня прибыли в её крепость, может понадобиться где-то столько же времени, ведь они попали в эти суровые условия примерно в одном возрасте. А тому парню, который курил, придётся особенно туго. Сигарет в этой глуши практически не найти.
Сама Армстронг никогда не зависела от никотина и гордилась этим. Без вредных привычек было намного проще жить, ведь не было нужно время от времени увеличивать в крови количества не самых полезных веществ. А в Бриггсе, который не был самым насыщенным всякими приятными мелочами районом, это позволяло нормально существовать, не мучаясь от ломки.
Но вот Кимбли, воспоминания о котором до сих пор были живы в памяти, отказался от сигарет только из-за тюрьмы.
Оливия отчасти поддерживала решение власти впаять Зольфу срок за то, что он сотворил в Ишваре, но в последнее время женщине сильно не хватало присутствия алхимика рядом. Она была готова даже терпеть неприятный горький серый дым, если бы он остался с ней, а не отбывал пожизненное заключение в Централе.
Будучи не в состоянии толком объяснить своё желание, генерал-майор раз за разом вспоминала время, проведённое с Багровым, оставшись в своей комнате в гордом одиночестве. Как сейчас, например. Пускай его и не было так много, как хотелось бы, но Армстронг научилась ценить даже такое количество.
Ведь учитывая решение военного суда, им больше никогда не будет суждено встретиться. Никто не решит освободить того человека, чьё заключение было всего лишь обыкновенным театром, чтобы показать всем, что власть не прощает грехов, на которые сама же и толкнула ни в чём неповинных людей.
Верхушке государства было проще избавиться от одного единственного человека, чем начать нормально работать и думать головой. И даже зная, что у Кимбли была предрасположенность к психическим расстройствам, никто не удосужился провести хотя бы парочку экспертиз. Ведь человека проще упечь за решётку, чем начать лечить.
А разве это правильно?
Комментарий к Глава 21. Неоправданные надежды
С днём проды)
========== Глава 22. Желание рассказать и услышать ==========
Грид совсем не привык к тому, что на единственный телефон в «Гнезде Дьявола» кто-то звонит. В последние несколько лет так делал только один человек, который, по сути, и знал нужный номер, в то время, когда обычные люди знали только расположение обители гомункула. Да и то эта информация почти никогда не выходила за пределы Дублиса.
Когда же Лора ему сообщила, что с ним хотят поговорить, гомункул сразу понял, кому он мог понадобиться. С того момента, когда он вместе с Эдвардом и Патрисией обнаружил Изуми, находящуюся при смерти, даже сейчас, спустя несколько дней после прохода сквозь Врата, с трудом прошло полтора часа, а Хоэнхайм уже позвонил ему.
Как чувствовал, честное слово! Ничего не ответив химере, Жадность направился в нужную ему комнату, уже зная, что он скажет. За последние лет сто, если не больше, ничего толком не изменилось: гомункул всё так же не отказывается от планов захватить мир, Хоэнхайм хочет отомстить Отцу, а основная масса обычных людей до сих пор не верят в их существование.
Хотя оно даже к лучшему. Никто не будет мешать им в исполнении поставленных когда-то давно целей.
Взяв увесистую трубку в покрытую мелкими мозолями ладонь и поднеся её к уху, Грид немного недовольно нахмурился. Он не горел желанием помогать Изуми, к которой не имел никакого отношения. Мужчина делал это только для того, чтобы Эдвард от него отвязался и больше не просил спасти бывшую Харнет. А из-за того, что глава «Гнезда Дьявола» не хотел опять проходить сквозь Врата, Мудрец с Запада идеально подходил для этого.
– Давненько ты не звонил, – сразу произнёс гомункул.
– Времени не было, – недовольно пробурчал Хоэнхайм. – Да и ты не горел желанием пообщаться.
– А я знаю, где ты сейчас? – Жадность заливисто рассмеялся.
Ему очень нравилось, что последнее время живой философский камень стал разговаривать с ним подобным образом. Искусственный человек долго мог общаться только с теми, кто отвечал сарказмом на сарказмом, иронией на иронию и относился хотя бы нейтрально ко всем его не самым лучшим привычкам и замашкам.
– Надеюсь, тебя больше никто не видел? – проигнорировав слова своего старого знакомого, поинтересовался Мудрец с Запада.
Слишком глупый вопрос.
– На этот раз всё было тихо, – скучающе глянув на рядом стоящую Лору, Жадность перешёл к главной части разговора: – И да, ты в ближайшее время должен показаться у меня.
Гомункула совершенно не раздражало то, что почти все химеры любили совать свои носы в его дела. За долгие годы совместной работы он уже успел к этому привыкнуть, поэтому в сложившейся ситуации не чувствовал совсем ничего.
А то, что они могли узнать о его планах, совсем не пугало Грида. Он и сам планировал сообщить им об этом, пускай из-за усталости и необходимости думать, как не попасться на глаза ни своему создателю, ни своим братьям и сестре, упустив пару незначительных деталей. Так какая разница, когда это произойдёт?
– Зачем? – искренне удивился Хоэнхайм. – Ты опять что-то задумал?
От этого гомункул недовольно скривился, при этом устало покачав головой. Он никак не мог понять, почему последний житель Ксеркса не мог привыкнуть ко всем его «необычным» привычкам до сих пор. Они же знакомы, чёрт возьми, не одно десятилетие.
– Заткнись и приезжай! – зло рыкнул Жадность, уткнувшись взглядом в бетонную стену. – Я тебе всё на месте объясню.
– Хорошо, – Хоэнхайм устало вздохнул. – Я как раз в Фортресс Кастылле*. Скоро буду.
Когда была сказана последняя фраза, искусственный человек сразу же повесил трубку на её законное место, тем самым прервав вызов. Продолжать разговор он не видел смысла, ведь всё важное они оба уже друг другу сказали.
Недовольно осмотрев небольшую комнату, окутанную не слишком приятным сейчас полумраком, в которой должен был быть только Жадность и Лора, взгляд мужчины упал на Эдварда, который ещё в доме Изуми громко всем присутствующим заявил, что он хочет как можно больше времени провести со своей «учительницей».
«Видимо, он до сих пор ребёнок», – скептически про себя отметил гомункул.
– Спасибо, что уговорил папу приехать, – дрожащим от переполняющих его эмоций сказал Элрик, с трудом выдавив из себя эти несколько жалких слов.
Грид только скептически хмыкнул. Он и не собирался ничего отвечать мальчику, который и так был ему много чего должен. Мужчина совсем не хотел интересоваться, какие отношения у Эдварда с Хоэнхаймом, Изуми или кем-то ещё. Он и так получит абсолютно всё, чего хочет, и без этой ненужной никому информации.
Сейчас у Жадности много других важных дел.
***
Хоэнхайму очень не нравилось, что Грид требовал от других немедленного выполнения своих приказов. Он бы ещё относился к этому достаточно спокойно, если бы гомункул вел себя подобным образом не слишком часто, но вместо этого владелец «Гнезда Дьявола» даже не думал меняться. И единственное, что оставалось последнему жителю Ксеркса, так это просто смириться с характером своего старого знакомого.
Он уже потерял всякую надежду на то, что Жадность когда-нибудь изменится. Если это не произошло за последние сто лет, то почему должно случиться сейчас? А портить отношения с тем, кто в ближайшем будущем может сильно помочь ему уничтожить Отца, было совсем не в его интересах. В сложившейся ситуации каждый союзник на счету.
Радуясь, что во время своих путешествий живой философский камень оказался недалеко от Дублиса, мужчина достаточно быстро добрался в нужный ему город, при этом потратив на покупку билетов и всё остальное всего лишь несколько часов.
Железная дорога действительно была на данный момент самым лучшим способом передвигаться по огромной стране, да и достаточно дешёвым. Наверное, человечество в скором времени найдёт ещё какой-нибудь способ преодолевать большие расстояния, но пока приходилось довольствоваться тем, что есть.
Беспрепятственно попав в «Гнездо Дьявола», Хоэнхайм уверенными широкими шагами направился в интересующую его комнату. Он прекрасно помнил слова самого Грида о том, где именно он проводит большую часть своего времени. Если сейчас гомункул находится в здании, то его можно будет легко найти в уже давно знакомом помещении.
Резко открыв старую деревянную дверь, последний житель Ксеркса бегло осмотрел всех присутствующих. Скептически хмыкнув, мужчина молча прошёл вглубь помещения, при этом не проронив ни единого слова.
Сейчас они были немного излишни.
Живому философскому камню не очень нравилось, что рядом с давно ему знакомым Жадностью в одной комнате находились Эдвард с Альфонсом, но подобное развитие событий было вполне ожидаемо. Гомункул ни раз говорил ему, что у него есть мысль привлечь ко всему, что они вместе задумали, и Патрисию с сыновьями.
Хоть у Грида его невероятно сильное желание наживы иногда брало верх над разумом, он был далеко не глупым и прекрасно понимал, что имея при себе таких идеальных заложников, он сможет в будущем использовать своего сообщника не в самых благих целях.
И банальная просьба забыть о его существовании после всей этой заварушки была самой безобидной из всех возможных. А сейчас протестовать против всего было просто неразумно, ведь пока есть хоть минимальный шанс отделаться от искусственного человека, отдав ему что-то наименее незначительное, сдаваться нельзя.
– Что ты хотел мне рассказать? – Хоэнхайм подошёл ближе к Гриду, сидящему за большим круглым деревянным столом и пытающимся научить детей играть в карты, но те сразу потеряли интерес к этому, когда заметили отца. – Почему это не может подождать?
Сложив руки на груди, живой философский камень пытался понять, где сейчас могла находиться его гражданская жена. Он был уверен в том, что Патрисия не могла отпустить ещё маленьких сыновей в другой город самих, тем более с гомункулом.
– Недавно «мои» выбрали очередного кандидата в ценные жертвы, – холодно ответил Жадность, продолжая с наигранным интересом рассматривать свои карты, которые он так и не соизволил отложить в сторону. – А она пару дней назад решила открыть Врата, вот теперь и не может прийти в себя. Истина, как всегда, оказалась слишком алчной, чтобы отпустить тех, кто заглянул на её территорию.
Ничего за последние пару сотен лет не изменилось.
Последний житель Ксеркса только пожал плечами, опять осмотрев Эдварда и Альфонса, которые не сводили своих по-детски наивных взглядов с отца, который совсем не изменился за прошедшие три года. Видимо, им даже сейчас было трудно поверить в реальность происходящего, хотя для некоторых существ это уже давно стало нормой.
– А мне что с того? – хмыкнул мужчина.
Хоэнхайм сейчас совсем не хотел помогать тем людям, которых выбрал в возможные ценные жертвы. Он вообще считал, что таких людей стоит убивать, чтобы оттянуть тот момент, когда Отец воплотит свои планы в жизнь. Ведь чем дольше ему придётся искать нужных для ритуала алхимиков, тем больше будет времени у тех, кто хочет предотвратить судный день.
– Папа! – Эдвард резко вскочил на ноги, не выдержав напряжение, давящее на сознание. – Пожалуйста, спаси Изуми! Ты же можешь! Правда? Что тебе стоит это сделать, а? У тебя ведь и так много душ в запасе!
От слов мальчика мужчине стало страшно. Он совсем недавно смог привыкнуть к тому, что в своей голове раздаются тысячи голосов, принадлежащих давно умершим людям, которые были заточены в его теле. А понимая, что с последней душой исчезнет и его жизнь, мужчина ждал этого одновременно и со страхом, и с нетерпением.
Эти слова невероятно сильно задевали за живое.
– Не думаю, что это стоит делать, – Хоэнхайм отвёл слегка подавленный взгляд. – Подобное может закончиться не совсем хорошо.
– А с другой стороны, иметь в сообщниках ценную жертву, которая бы могла пустить его планы под откос изнутри, было бы неплохо, – так и не посмотрев на своего сообщника, высказал свои мысли вслух Жадность.
Наклонив голову в бок, последний житель Ксеркса начал задумываться о том, что гомункул всё-таки прав. Пускай этот поступок и выглядел достаточно необдуманным после того, как он достаточно хорошо узнал характер искусственного человека, но что-то в его словах было.
***
Хоэнхайм не спешил помогать едва знакомой ему Изуми, про которую ему по дороге рассказал Эдвард на пару с Альфонсом, а молча рассматривал женщину, которая уже несколько дней лежала без сознания в своей кровати, чьё тело разрушала невероятно высокая температура, которую никак не удавалось сбить Зику.
«А ведь и правда», – с досадой отметил про себя мужчина. – «Ещё немного, и она не выдержит. Просто разрушит сама себя».
Живой философский камень удивлялся тому, как человеческий организм может отреагировать на резкое исчезновение внутренних органов, которые забрала Истина в качестве входной платы. На лицо были все признаки воспалительного процесса, да и сильная кровопотеря сейчас играла совсем не на пользу бывшей Харнет.
Если подождать ещё немного, то белок в теле Изуми будет только денатурироваться и больше не станет снова синтезироваться. А если нет его, то нет и человеческой жизни. Женщина просто отдаст богу душу, и уже ничто не сможет её воскресить.
