Текст книги "Ковбои ДНК"

Автор книги: Мик Фаррен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Рив, дождавшись, пока прилив поэзии иссякнет, спросил:

– А кто такие рулевые?

Реактивный Вилли был потрясен:

– Ты спрашиваешь, кто такие рулевые? Да ты, видать, и впрямь вылез из ниоткуда! Ты говоришь с рулевым. Мы, рулевые – хозяева мироздания. Мы – парни, которые водят эти машины; мы единственные, у кого кишка не тонка! Мы гоняем их от Кладбища до самой ничейной земли.

– И что вы возите в этих грузовиках?

– Возим? Мы ничего не возим! Здесь сзади ничего нет, кроме старого доброго генератора. А как еще, по-твоему, мы держали бы эту дорогу, чтобы она не превратилась в ничто за какой-нибудь час, если бы не гоняли по ней свои машины взад и вперед?

Он пошарил в кармане своей кожаной безрукавки, вытащил зеленую пластмассовую коробочку и кинул себе в рот маленькую белую таблетку.

– Так-то вот, парни! Если бы не мы, этой дороги не было бы, и ничего не было бы, доложу я вам!

Он протянул коробочку Риву и Билли.

– Угощайтесь.

Они послушно взяли по таблетке и снова уселись на сиденье. Им больше не хотелось задавать глупых вопросов, рискуя оскорбить хозяина мироздания.

На соседней полосе промелькнул другой грузовик, едущий в противоположном направлении. На те секунды, что он проезжал мимо, он включил все огни, светясь, как рождественская елка. Реактивный Билли хлопнул по нескольким кнопкам на панели, и его огни загорелись в ответ.

– Длинный Сэм. Классный парень!

Реактивный Вилли выключил огни и кивнул на ряд гнезд на приборной доске.

– Если хотите подзарядить свои переноски, можете попробовать подключиться сюда, энергия идет от двигателя.

Рив и Билли отстегнули ПСГ от ремней и последовали его указанию. Вилли, казалось, потерял к ним интерес; он смотрел прямо перед собой, подпевая музыке. Это была все та же песня, она повторялась снова и снова, по кругу.

Таким образом прошел час, судя по часам на приборной доске. Затем Вилли внезапно крутанул колесо, направляя грузовик на боковую дорогу. Практически не снижая скорости, он взметнул его вверх по крутому пандусу и выкатил на обширную площадку с ровным гладким бетонным покрытием. Здесь он выключил двигатель, и дальше грузовик катился по инерции, пока не остановился в конце шеренги таких же огромных причудливых машин. Они все были примерно одинаковой формы и размера, но каждая отличалась детально продуманным дизайном и окраской.

Реактивный Вилли заметил, что они смотрят на огромного золоченого монстра с черной окантовкой и непомерно большими колесами:

– Машина Грязного Марва. Выглядит, конечно, неплохо, да только все это сплошной выпендреж! Я могу сделать его с десятиминутной форой, он даже с места тронуться не успеет!

Они отключили ПСГ, взяли свои сумки и выпрыгнули из кабины. Грузовик по-прежнему продолжал тихо вибрировать, и Рив с любопытством взглянул на него. Реактивный Вилли объяснил:

– Мы никогда не выключаем генераторы. Так оно увереннее.

На первый взгляд Кладбище казалось одной большой парковкой, по краям которой стояли здания, и фактически так оно и было. Далеко в одну сторону уходила шеренга трейлерных прицепов, над трубами которых курились дымки; на веревках между ними сушилось белье. Среди них возвышался один заблудший грузовик. С другой стороны – как раз там, где припарковался Реактивный Вилли – располагалось непомерно длинное одноэтажное здание из хрома и стекла, тянувшееся вдоль всей стороны приблизительно квадратной площадки. На его плоской крыше был смонтирован огромный макет трубочки мороженого, вздымавшийся в воздух на шестьдесят или семьдесят футов. Вишенка на его верхушке была освещена изнутри и мигала как маяк. В одном ритме с вишенкой мигала и красно-желтая неоновая надпись, занимавшая почти все остальное пространство крыши. Уютная Забегаловка Вито – было написано там двенадцатифутовыми буквами. Именно к этому строению и вел их Реактивный Вилли. Когда они проходили через вращающуюся стеклянную дверь, Вилли предостерегающе посмотрел на них.

– Вы там ведите себя поаккуратнее, а то некоторым из ребят может не понравиться, как вы выглядите.

Уютная Забегаловка была отделана черным и оранжевым пластиком; столы и стулья стояли рядами. Горстка людей, все в точно таких же куртках и с такими же короткими стрижками, как у Вилли, выстроились цепочкой у длинной стойки, ожидая, пока их обслужит бригада блондинок с выпирающими грудями и в одинаковых коротких желтых платьях. Вилли указал на стол у дальнего конца стойки.

– Лучше идите сядьте вон там, а я чего-нибудь вам принесу.

Рив и Билли сделали, как им было сказано, а Реактивный Вилли присоединился к остальным, приветствуемый шквалом возгласов, смеха и хлопков по спине. Подобно их машинам, куртки рулевых были в целом одинаковыми, но каждая отличалась по цвету и отделке.

Ожидая, пока Вилли вернется, Билли и Рив осторожно осматривали помещение. В одном конце центральное место занимал огромный музыкальный автомат высотой с человека и футов восьми в поперечнике. Разноцветные огни складывались в разнообразные комбинации на его лощеной хромированной поверхности, а играл он, по всей видимости, то же самое Кольцо Огня, которое Вилли слушал в машине. Вдоль другой стены выстроился ряд пинбольных машин, но и они были значительно большего размера, чем что-либо виденное Билли и Ривом до сих пор. Вместо того, чтобы стоять перед автоматом, играющий должен был сесть в некое подобие пилотского кресла, на подлокотниках которого располагался целый набор разнообразных кнопок и переключателей, управляющих флипперами.

Реактивный Вилли вернулся с подносом, на котором стояли чашки с кофе и тарелки с пончиками. Он со стуком опустил его на оранжевую пластмассовую поверхность стола.

– Ну вот, спустите-ка это себе в брюхо!

Он двинул большим пальцем в сторону девушки, которая только что обслуживала его.

– Горячая штучка! Не отказался бы залезть к ней в джинсы.

Подмигнув, он запустил руку в боковой карман своей куртки.

– А кофе можно малость подогреть!

Он вытащил бутылку, завернутую в коричневую бумагу. Рив с любопытством посмотрел на нее.

– Что это?

Вилли, осклабившись, дотронулся указательным пальцем до носа.

– Старый добрый джин! Чтобы ворс на груди не хирел!

Он долил обе чашки, и Рив с Билли сделали по осторожному глотку. Чистый спирт обжег их глотки, и они закашлялись.

– Крепкая штука!

– Еще бы, – подмигнул Реактивный Вилли.

Он одним глотком выхлебнул свой кофе, откусил кусок пончика, а затем глотнул прямо из бутылки.

– Слушайте, парни, я не могу торчать здесь весь день. Меня ждет моя женщина. – Он встал. – Счастливо!

– Ладно. Спасибо, что подвез!

– На здоровье! Бывайте!

Они смотрели, как он уходит. Чувство какой-то странной печали охватило их: за маниакальной самоуверенностью рулевого, казалось, скрывалась некая обреченность. Билли и Рив обменялись взглядами, и наступило долгое молчание. Затем Рив глубоко вздохнул.

– Ну ладно. И куда мы теперь?

Билли пожал плечами.

– Позависаем на Кладбище, посмотрим, что подвернется. У меня пока нет никаких идей.

Вышло так, что кое-что подвернулось им еще до того, как они допили свой кофе.

Здоровенный толстяк в малиновой кожанке с голубыми и белыми звездами и надписью Чарли Гора белыми буквами через всю спину не спеша подошел к их столику и водрузил тяжелый ботинок на сиденье стула рядом с Ривом.

– Вы те парни, что приехали с Реактивным Вилли?

Они кивнули.

– Ну да, а что такое?

Чарли Гора поместил на стол две огромные ладони и угрожающе наклонился вперед.

– Ваше счастье, что вы приехали с Вилли, не то мы бы начали разбираться с вами прямо сейчас. Но вообще-то я на вашем месте не стал бы здесь задерживаться. Вам здесь не место. Нам тут, на Кладбище, не нужны такие как вы. Вы меня хорошо поняли?

Вилли и Рив ничего не отвечали, и Чарли Гора, выпрямившись, не спеша удалился. Осмотревшись, они увидели, что все взгляды в помещении направлены на них. Рив наклонился к Билли.

– Давай сматывать к чертовой матери! Мне это не нравится.

– Да, ты прав, но не надо так нервничать. Надо сделать это с понтом. Если мы побежим, они наверняка пойдут за нами.

Билли откинулся на своем стуле, вытащил из кармана сигарету и закурил. Потом он сделал знак Риву.

– О’кей, пошли.

Они медленно встали и осторожно направились к вращающимся дверям. Когда они уже дошли до них, сзади раздался голос одного из рулевых:

– Нет, ребята, вы только посмотрите на этих голубчиков!

У Билли с Ривом не было ни малейшего сомнения относительно того, к кому относились эти слова. Они поспешили пройти сквозь двери и вышли на стоянку. Белое небо было по-прежнему таким же ярким и сияющим, как и когда они впервые вышли на шоссе. Оба они устали, и Рив начал уже сомневаться, а есть ли вообще смена дня и ночи в этом раю для дальнобойщиков. Билли надел свои черные очки, и они двинулись вперед, пересекая стоянку.

4.

А. А. Катто не спала всю ночь и теперь сидела в садике на крыше, созерцая восход солнца сквозь прозрачную оболочку капсулы. Само собой, генератор башни Кон-Лека обеспечивал смену дня и ночи. К сожалению, через некоторое время даже это начинало надоедать. Она повернулась спиной к восходу и погрузила серебристые ногти в воду фонтана.

В садике на крыше было очень тихо. Единственные звуки, доносившиеся досюда, исходили из зеркальной гостиной, где догорал званый вечер. Где-то там был Рауль Глик. Он терзался желанием снова спать с ней, и что до нее, он мог терзаться сколько угодно. Она сделала ошибку, переспав с ним однажды – с тех пор прошло уже больше года, – и он вызвал в ней отвращение тем, что слишком много говорил и слишком быстро закончил. У нее не было никаких оснований предполагать, что во второй раз ее ждет что-то большее.

Звуки из гостиной стали слышнее – по-видимому, кто-то вышел наружу, в садик. А.А. Катто направилась прочь, к розовым кустам, за которыми скрывалась дверь лифта, и нажала кнопку вызова. Голоса звучали все громче. Ей послышался голос Глика. Двери лифта с шипением раскрылись, и она ступила внутрь. Глик позвал из-за ее спины:

– А.А., подожди минутку!

Она засмеялась, и двери лифта закрылись прямо перед его глупым возбужденным лицом.

Оказавшись в своих апартаментах, она расстегнула металлическое платье, которое надевала на вечер, и ступила под душ. Игольчатые струйки, казалось, вымыли всю усталость из ее тела, и когда теплые потоки воздуха высушили ее, она вновь вышла в комнату и посмотрела на свое отражение в большом, во весь рост, зеркале.

Можно было не ошибившись сказать, что ее тело и лицо были почти совершенны. Не удивительно, что глупцы, подобные Глику, из кожи вон лезут, чтобы добраться до нее. Единственной проблемой в ее совершенстве было то, что ни один мужчина во всех пяти семьях не мог хотя бы как-то соответствовать ее желаниям. Ее хотели, но по большей части не хотела она сама. Даже гости, прибывавшие из других цитаделей, обычно не возбуждали в ней ничего, кроме временного исследовательского интереса. На короткое время они развлекали ее, но эти моменты чаще всего вскоре становились неразличимы среди других таких же моментов.

Она натянула халат и принялась решать, бодрствовать ли ей оставшуюся часть дня или проспать до вечера. Она взяла со стола маленькую резную коробочку и посмотрела на лежавшие в ней два инъектора: дормакс, который гарантировал ей восемь часов беспробудного сна, и альтакаин, альтернативный укол, благодаря которому она осталась бы оживленной и разговорчивой до исхода следующего дня.

Вопрос был в том, что если она решит воспользоваться альтакаином и оставаться весь день на ногах – что будет ее ждать такого, ради чего стоило бы не спать? Она прошла к пульту и включила социальную программу на сегодня. Обычная круговерть – разговоры, поглощение спиртного и наркотиков, сексуальные встречи. Никто даже не пытался устроить какое-нибудь шоу, как-нибудь позабавить гостей – хотя бы привести пару крепких Л-четвертых и заставить их драться или совокупляться друг с другом. Похоже, день был совершенно пустым. Ни у кого не осталось ни капли воображения.

Может быть, что-нибудь происходит во внешнем мире? – лениво подумала она и переключила пульт на канал новостей. Канал в основном был посвящен пожару. Это было забавно несколько дней назад, когда огонь действительно угрожал Акио-Теху, но теперь, когда он был отрезан и локализован в кварталах Л-четвертых, это не могло пробудить ни в ком ни капли интереса.

Оставив экран бормотать в одиночестве, она вышла в перспексовую капсулу, служившую ей балконом.

Далеко внизу находилась уродливая мешанина лачуг и древних зданий, где разводили Л-четвертых. Возможно, если бы это скопище охватило пламя, день стал бы ярче, но пока что город выглядел по-прежнему сонным и невредимым под своим покрывалом грязи.

Когда-то внешний мир наполнял ее очарованием. Они с Джуно Мельтцер долго вынашивали план выскользнуть как-нибудь наружу, в город, замаскировавшись под проституток – Л-четвертых, но детали плана становились все более изощренными, и его пришлось оставить. Вместе с этим замыслом исчез и почти весь ее интерес к жизни Л-четвертых.

Она побрела обратно в гостиную. Экран бормотал теперь что-то о численности населения, и она выключила его. Поворачивая выключатель, она пришла к решению. Если уж сегодня ничего не собирается случаться, лучше всего будет покончить с этим днем.

Она взяла инъектор с дормаксом и прошла в спальню. Установив для своей круглой постели режим легкой вибрации, она выскользнула из халата, переключила регулятор температуры на сон и легла. Затем она прижала инъектор к бедру и нажала на спуск. Она почувствовала легкое покалывание, когда мельчайшие капельки начали проникать сквозь поры ее кожи, и ее сознание стало меркнуть.

5.

Все мы слышали легенды, которыми обросла фигура Малыша Менестреля. Теперь, когда все неурядицы позади и естественные законы вновь пришли к власти, мы склонны думать о нем как о романтическом киногерое, странствующем повсюду, распевая баллады и читая стихи по всему пространству захваченных невзгодой земель.

Несомненно, Малыш Менестрель действительно существовал; и он был даже похож на то, как его иногда изображают актеры: голубые джинсы и черная отороченная мехом куртка, бледное выразительное лицо со впалыми щеками и большими проникновенными глазами. Однако, когда Билли и Рив впервые повстречали его на парковке на Кладбище, он выглядел скорее неопрятным, чем романтичным. Его одежда была не столько поношенной, сколько просто грязной, а рот, столь чувственный на изображениях, был слабым и капризным. Впрочем, у него действительно были темные очки, почти такие же, как у Билли, и ореол светло-каштановых волос. При нем была также его легендарная серебряная гитара, повешенная через плечо; но даже здесь не обошлось без конфуза.

Он всегда всем говорил, что это настоящая Нэшнл Стил, что делало ее неисчислимо древней, в то время как на самом деле это была всего лишь материальная копия, подобно пистолетам Билли и Рива. При первом же взгляде на гитару становилось ясно, что она просто не может быть оригиналом – в ее заднюю деку был встроен ПСГ.

Проблема с Малышом Менестрелем состояла в том, что он был закоренелый лгун, сочинявший байки почти с такой же скоростью, с какой он сочинял песни.

Когда Билли и Рив впервые его увидели, он стоял рядом с серо-голубым монстром, пытаясь уговорить водителя подбросить его. Рулевой был не в настроении и отвечал непристойным жестом. Малыш Менестрель пожал плечами и побрел дальше. Рив и Билли подошли к нему.

– Пытаешься выбраться из этого местечка?

Малыш Менестрель с подозрением посмотрел на них.

– Ну да. Местечко здесь нездоровое, но вам-то что до того?

Кроме всего прочего, Малыш Менестрель был в значительной степени параноиком. Билли и Рив пристроились по бокам от него.

– Мы просто спросили, потому что тоже собираемся делать отсюда ноги. Нас тут едва не вышвырнули из Забегаловки Вито.

Малыш Менестрель дернул щекой.

– А кто вас просил туда идти?

Последовало короткое замешательство – все трое стояли и соображали, что бы сказать дальше. Билли чувствовал, что его странным образом тянет к этому бледному, изможденному парню. Кроме того, он чувствовал вызов в видимом отсутствии у того интереса к нему или к Риву. Он не знал, что это был один из наиболее успешных приемов Малыша Менестреля, чтобы подчинить людей своему влиянию. Наконец, Рив махнул рукой в направлении шеренги припаркованных грузовиков:

– Есть шансы, что нас подвезут?

– С таким же успехом тебе могут проломить череп за то, что ты спрашиваешь. Я ошиваюсь здесь несколько часов и все еще не уехал.

– А можно еще как-нибудь выбраться с Кладбища, кроме как на грузовике?

Малыш Менестрель почесал бока и сделал важное лицо.

– Я начинаю склоняться к мысли, что скорее всего мне придется идти пешком.

Билли удивленно взглянул на него.

– Пешком? Но куда? Я думал, здесь есть только одна дорога – отсюда до ничейной земли.

– Ну, могу поклясться, что туда я не хочу идти, да если бы и хотел, вряд ли дошел бы в такую даль. Как я понимаю, вы говорили с водителями? Они всегда забывают про старую дорогу. Они не могут обеспечить ее целостность, не ездят по ней, а поэтому и вообще о ней не думают.

Билли нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что дорогу сделали не рулевые?

Малыш Менестрель посмотрел на Билли, как на полного идиота.

– Конечно, дорогу сделали не рулевые! Дорога была здесь всегда. Они просто обеспечивают ее сохранность. Здесь есть еще один кусок дороги, который начинается отсюда, с Кладбища. На этой дороге есть разрывы, но зато она выходит прямо на равнину.

– На равнину? А что это за равнина?

Малыш Менестрель поморщился:

– Не стоит даже говорить о ней. Единственное, что в ней есть хорошего – это что посреди нее находится город Псодух, а там можно сесть на дилижанс. Больше там ничего хорошего нет, все остальное – хуже некуда.

Рив выглядел озабоченным.

– А мы сможем там пройти?

Малыш Менестрель посмотрел на них оценивающим взглядом.

– Может быть. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь смог сделать это в одиночку, но втроем у нас может получиться, особенно учитывая, что у вас есть такие модные пушки. Вы умеете с ними обращаться?

– А как же!

Билли выхватил свой пистолет, крутанул его на пальце и уронил обратно в кобуру. Эта демонстрация позволила ему почувствовать, что он снова находится на одном уровне с Малышом Менестрелем. Тот, возможно, знал больше, чем Билли, но у Билли зато было оружие. Теперь была его очередь смотреть оценивающе.

– Может быть, нам стоит путешествовать втроем? – Он повернулся к Риву и подмигнул: – Как ты, братишка? Хочешь идти с этим парнем?

Рив пожал плечами.

– Почему бы и нет? Не вижу ничего против.

Глаза Малыша Менестреля скользнули с Рива на Билли и обратно.

– А кто сказал, что я вообще хочу путешествовать с вами, ребята?

– Ты же сказал, что один человек там не пройдет.

– Я не говорил, что вообще хочу там идти.

– Но ты же не хочешь застрять здесь, на Кладбище?

– Ладно, ладно. Мы идем вместе. Другого пути нет, и мы все знаем это. Как вас зовут, кстати? Если мне предстоит идти с вами через равнину, я бы хотел хотя бы знать ваши имена.

Билли широко улыбнулся.

– Я Билли, а это Рив.

– Рад познакомиться.

– А тебя как зовут?

– Люди называют меня Малыш Менестрель.

– Ну что ж, теперь, когда мы знаем друг друга, пожалуй, пойдем?

И они пошли через парковку и дальше вниз по пандусу. Билли шел чуть впереди, в то время как Рив шагал рядом с Малышом Менестрелем, рассказывая ему о жизни в Уютной Щели и об их прогулке через ничто.

Когда они прошли уже около мили, Билли остановился и посмотрел на Малыша Менестреля.

– Где прекращается поле Кладбища?

Малыш Менестрель попытался объяснить.

– Оно на самом деле не то чтобы прекращается. Это совсем не так, как когда идешь через ничто. Поле тут вроде как целое, только в нем попадаются дыры. Понимаешь? Ты, может, пройдешь и до самого конца вообще без стазис-машины, но нам лучше будет включить их прямо сейчас, просто на всякий случай. Чтобы уцелеть, если провалишься в дыру.

Остановившись, они включили свои ПСГ и продолжали путь. Пройдя еще около мили, они наткнулись на овальную дыру в покрытии дороги. Дыра была футов четырех в поперечнике; впрочем, ее мерцающие края постоянно слегка перемещались. По-видимому, у нее не было никакого дна; прозрачный голубой туман наполнял ее до краев. Билли подошел и заглянул в дыру, потом обернулся к Малышу Менестрелю:

– Это значит, что дорога начинает рассыпаться?

Тот кивнул.

– Чем дальше идешь, тем больше их попадается.

Билли осторожно поставил ногу поверх дыры, и на том месте, куда опустился его ботинок, послушно возник кусок дорожного асфальта.

– Эти дыры – куски того же самого ничто!

По мере того, как они двигались дальше, количество попадавшихся им дыр все более увеличивалось. Временами им приходилось проходить по тонким перемычкам между целыми скоплениями отверстий. Несмотря на включенные ПСГ, все трое старались не ставить ноги на пустые места.

Спустя довольно долгое время они вышли на совершенно целый участок дороги. Небо уже не было ослепительно-белым; теперь оно было скучного металлически-серого цвета, и внезапно оказалось, что они идут сквозь сгущающиеся сумерки. Рив остановился и бросил рюкзак.

– Слушайте, я больше не могу! Бога ради, давайте остановимся здесь и переночуем. Уже почти стемнело!

Билли и Малыш Менестрель тоже остановились. Малыш Менестрель положил гитару и откинул с лица волосы.

– Мы можем, конечно, остановиться и здесь, только не думай, что здесь темно, потому что вечер; ничего подобного. У рулевых светло двадцать четыре часа в сутки, мы просто подошли к краю их зоны. На этом участке всегда темнеет.

Рив покачал головой.

– Все равно, давайте остановимся здесь и поспим, а то я уже на ногах не стою.

Билли взглянул на Малыша Менестреля.

– Как люди спят в таких местах?

– Да вы, ребята, пропали бы без меня, – рассмеялся Малыш Менестрель. – Все просто. Мы соединяем свои переноски в цепь. Тогда мы получим достаточно большое поле, чтобы в нем можно было спать.

Они соединили ПСГ, свалили свои вещи в одну кучу и расстегнули пояса. Билли сунул пистолет за пазуху и улегся на полосе травы посреди дороги. Земля была жесткой и холодной, и он подтянул колени к груди. Как раз в тот момент, когда он совсем уже убедился в том, что в таких условиях заснуть невозможно, его сознание незаметно отключилось.

Он не понял, что разбудило его. Подняв голову, он огляделся и, к своему удивлению, обнаружил, что дорога полна людей. Встревожившись, он сел, но никто из них, казалось, его не замечал.

Люди шли длинной вереницей – мужчины, женщины и дети, пошатываясь и спотыкаясь, брели сквозь сумерки. Здесь были старые и малые, старики, хромающие на костылях, и молодые матери с прильнувшими к ним грудными детьми. Все они выглядели усталыми и изможденными. Их одежда была грязной и изорванной. Они все шли и шли мимо съежившегося на полоске земли Билли, направляясь в ту сторону, откуда пришли он и его товарищи.

Они не глядели ни направо, ни налево, – просто переставляли ноги, уставившись в землю. Они не делали попыток избегать дыр, но проходили прямо поверх них, словно их не существовало. Некоторые толкали тележки или несли чемоданы, другие шли, согнувшись под тяжестью узлов за плечами. Они шли и шли нескончаемым медлительным потоком.

Вдоль людской колонны через равные промежутки попадались вооруженные стражники на высоких лошадях. На них была темная форменная одежда, лица скрыты под стальными шлемами. Даже стражники, казалось, сгибались в седлах, словно тоже прошли ужасно долгий путь. Каждый раз, когда один из них проезжал мимо, Билли старался сделаться как можно меньше, но несмотря на то, что даже в сумерках он должен был быть отчетливо им виден, ни один из стражников, похоже, его не замечал. Но что напугало его по-настоящему, так это то, что и стражники, и заключенные как-то странно, неестественно, призрачно просвечивали. Билли почувствовал, как холодный пот ручейками заструился по его лицу и телу. Протянув руку, он потряс Малыша Менестреля.

– Что случилось?

– Тсс!

Билли приложил палец ко рту и показал на ужасную процессию.

– Глянь-ка.

– Господи боже.

– Что это?

– Не знаю. И, кажется, не хочу знать.

– Похоже, они нас не видят.

– И слава богу!

Казалось, прошло несколько часов, а Билли и Малыш Менестрель все сидели, скорчившись и дрожа, в то время как нечеловеческая колонна двигалась мимо.

Когда она, наконец, прошла, они подождали еще немного и разбудили Рива. Как утешительно было им слышать его вполне человеческие ругательства и жалобы, пока он собирал свои вещи!

Они разделили на троих концентраты из лавки Эли и запили их последними глотками пива, что припас Рив. Билли и Малыш Менестрель съели не очень-то много, но Рив, кажется, этого не заметил.

Рассоединив ПСГ, они снова прикрепили их к поясам. Малыш Менестрель вскинул на плечо свою гитару, Билли и Рив подхватили рюкзаки, и друг за другом они тронулись по сумрачному шоссе.