Текст книги "Фельдагент. Порох, шляпа, сапоги (СИ)"

Автор книги: Михей Абевега

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

В подвале-леднике коронеров хранилось четыре пока ещё не захороненных трупа военнослужащих, однозначно попадавших под графу «небоевые потери». И все четверо оказались гномами. В Верхнекарасине, кроме Тимона и бойцов нашей охраны, я вообще орков пока что больше и не встречал. Должен сказать, своеобразное это ощущение, когда абсолютно все вокруг пялятся на тебя исключительно снизу вверх.

Но это казалось ерундой по сравнению с тем, что большинство зданий в городе рассчитывалось на проживание в них именно крепышей-коротышей гномов. Это только богач бургомистр отгрохал себе дворец с такими высокими потолками и проходами, что хоть верхом на коне по дому катайся. Остальные же строения были куда более скромными и тесными. Куда не сунься, везде потолки чуть выше двух метров да дверные проёмы с притолоками, постоянно грозящими расшибить тебе лоб, если вдруг зазеваешься и забудешь наклонить голову.

Здание, в коем размещалась коронерская служба, было именно из таких. А в подвале, куда нас отправили, и вовсе приходилось передвигаться лишь унизительно скрючившись. Особенно Тимону – тот принялся ворчливо бурчать, обкладывая матом явно сэкономивших на камне строителей, ещё на пути в подземелье, спускаясь туда по неширокой винтовой лестнице.

Я и сам озадачился вопросом, как при такой неудобной тесноте в холодильник ещё и трупы умудрялись затаскивать. Тут ведь и одному человеку, шагающему по ступеням, места едва хватало. Но после выяснилось, что для подобных целей в здании имелся самый настоящий грузовой лифт.

Спешить особо было некуда, и, для улучшения навыков орка, к промороженным трупам мы подсаживались поочерёдно. Сначала Тимон настраивался на контакт, потом я. После делились увиденным. Тимон быстренько сообщал о финальных секундах жизни гномов, а я уточнял подробности и добавлял небольшую предысторию случившегося.

И должен сказать, что пообщавшись с душами этих погибших я сделал два вывода. Во-первых, настоящий интерес для нашего дела представляло только одно тело из четырёх. А во-вторых, гномы вовсе не так высоко ценили собственные жизни, как следовало из недавних рассуждений майора Леттоло, возвышавшего атеистов коротышек над набожными орками.

Отсутствие веры в загробную жизнь отнюдь не делало гномов паиньками, как-то особо старавшимися оберегать собственное здоровье при жизни земной. И речь тут вовсе не о чрезмерном употреблении бородачами горячительных напитков, хотя и без алкоголя дело, увы, не обошлось. Четыре трупа за несколько последних дней – это ли не показательно?

Все «опрошенные» нами гномы стали жертвами убийства. И в первых трёх случаях это были банальные пьяные разборки, переросшие в поножовщину. Причём, первые два ужратых придурка погибли в одной драке, практически одновременно прикончив друг друга. Просто один из них, получив ножом в сердце, успел-таки перерезать горло своему обидчику. Так в обнимочку и упокоились оба-два на виду у всей остальной братии, даже и не подумавшей оказать драчунам хоть какую-то медицинскую помощь.

Третьего подкараулил после пьянки на улице его же собутыльник. Убийцу жутко оскорбили нелестные отзывы перепившего оппонента об извращённых сексуальных пристрастиях пожилой мамаши своего столь же нетрезвого приятеля. Но затевать драку открыто, прямо в кабаке, коварный мститель отчего-то не решился, напав позже и исподтишка.

Собственно, последующее изучение дел, составленных следственным отделом военной прокуратуры, полностью подтвердило наше с Тимоном экстрасенсорное расследование.

С четвёртым трупом, по иронии судьбы взятым нами в разработку самым последним, всё обстояло иначе. По прокурорским бумагам причиной гибели этого пьяницы стало «утопление оного в колодце при неосторожной попытке извлечь ведро с водой». Мол, откушал водочки, решил освежиться, поскользнулся на наледи вокруг сруба, ударился головой о вороток и свалился в шахту колодца, где благополучно и утоп. Был обнаружен на следующее утро пришедшей по воду гномой-соседкой.

Видения Тимона, первым пообщавшегося с душой утопленника, оказались совсем неинформативными. Полная темнота на протяжении пары десятков секунд, пока ещё только и подвластных моему приятелю орку для изучения. Темнота, и ничего кроме.

Впрочем, именно это меня сразу же и насторожило. Выходило ведь, что гном, когда пошёл ко дну, был ещё жив, но уже без сознания. А его трудно потерять, всего лишь ударившись головой о ворот колодца.

Ну да, вроде и был наш пострадавший нетрезв, и ссадина порядочная на лбу у жертвы присутствовала, но костяк у гномов прочный, а черепушка тем более. Лбами коротышек можно двери дубовые вышибать. А если они ещё и пьяны в драбадан, то можно даже попробовать каменную стену гномьей башкой раскурочить. С чего уж от такой ерундовой травмы сознание вдруг терять? Тут явно что-то не клеилось.

Так что я сам за дело взялся, для начала активно поприседав и хорошенько растерев ладонями начавшие уже подмерзать уши.

Всё, как по классику: ночь, улица, фонарь… Такая же безысходная мрачность мира, угнетающая сознание.

Только вместо аптеки далеко впереди виднелся сруб колодца с цепным воротом под дощатой крышей, и фонарь болтался не на столбе, а в руке у моего интервьюера. Впрочем возможно, проявившееся ощущение мрачности принадлежало вовсе не мне, а гному. Даже скорее всего, это я, в силу всё больше развивающихся способностей, ошибочно воспринимал эмоции подопечных, как свои.

Да, когда-то я, как и Тимон сейчас, мог видеть глазами убитого лишь несколько самых последних секунд его жизни. Блёклые, не очень чёткие образы, и всё в полной тишине. Но с каждым последующим сеансом мои силы росли и возможности ширились: я начал куда глубже погружаться в прошлое, краски стали ярче, появились звуки и даже запахи.

А в последнее время я начал замечать, что чувствую ещё и эмоции своих подопечных. Их радость, удивление, страх. Что хуже всего, их боль тоже проникала в меня из раза в раз всё сильнее и сильнее. Даже страшно иногда становилось, а не загнусь ли и я вслед за своим интервьюером от переизбытка чувств? Пока вроде обходилось, да и не слышал я ни от кого страшилок о том, что кто-то из медиумов помер во время контакта. Оставалось надеяться, что и обо мне такого не расскажут.

Гном на окраинной, узковатой и сильно заснеженной, улице был совсем один. Вокруг лишь одноэтажные домики с палисадниками, обнесёнными невысокими хилыми заборчиками из штакетника.

Далековато ж забрёл этот вояка от центра, где сосредоточилась основная масса питейных и увеселительных заведений. А то, что он чуть ранее побывал в одном из таковых, сразу становилось понятно по сильно неверной походке и слегка расфокусированному зрению. Чем было вызвано безрадужное настроение гнома, сказать трудно. Может не допил, а может, поссорился с кем-нибудь.

Местный народец давно отошёл ко сну – в окнах домов я не заметил ни единого огонька. Вся улица будто вымерла. Хотя возможно, просто действовали правила ночной светомаскировки. Насколько мне известно, эльфы залетали в эти края регулярно, и местное военное руководство просто обязано было позаботиться о том, чтобы никто из жителей не привечал ушастых воздухоплавателей яркими световыми ориентирами.

В таком случае пьяный гном сейчас явно нарушал ночной режим секретности. Причём, совершенно неоправданно: мягкого и рассеянного света луны, вдобавок отражаемого девственно белым снегом, вполне хватало, чтобы не заплутать в ночи.

После недавней вьюги улицу ещё не успели расчистить. Мотыляясь из сторону в сторону, гном уже нагрёб в сапоги через верх достаточно снега, и я вместе с ним ощущал неприятный холодок, неотвратимо спускающийся от колен к лодыжкам. Мерзкое ощущение, но моему подопечному оно ничуть не мешало упорно брести, непонятно куда и с какими намерениями.

Дойдя до колодца, гном устало привалился к нему задом, поставил на угол сруба фонарь и принялся шарить по карманам. Руки слушались плохо, и бородачу потребовалась пара минут, чтобы извлечь из штанов кисет. Ещё минуту гном боролся с тесёмкой, стягивающей горловину вышитого бисером тканого мешочка.

Две понюшки душистого табака отправились поочерёдно в каждую из ноздрей. Шумно втянув носом воздух, гном одобрительно крякнул, помотал бородой и выдал целую серию лишающих разума громоподобных чихов. Я думал, у него голова отвалится, так болталась она вверх-вниз. Грешным делом, даже решил, что бедолага сейчас каким-нибудь образом долбанётся лбом о сруб и скувыркнётся в колодец, лишившись чувств.

Откуда появилась девушка я не заметил. Вроде только что улица была пуста, и вот перед глазами едва пришедшего в себя гнома, словно приведение, из ниоткуда возникла странная фигурка в коротком цветастом зипуне поверх пёстрого длиннополого платья. Ещё и пуховый платок укутывал голову так, что видно было лишь глаза незнакомки да её густые чёрные брови.

Впрочем, гном особо и не обратил внимания на лицо девушки. Для пробуждения мужского интереса достаточно было заметить стройность фигуры и изящную плавность походки молодухи.

Надо пояснить, что я тут уже встречал гномих в возрасте: перепрыгнуть этих дородных дам куда проще, чем обойти. А тут тебе и талия, и крутые бёдра – нетрудно догадаться, что девушка молода. И подгулявший гном явно пришёл к таким же выводам.

До сих пор не выветрившиеся пары алкоголя придали взыгравшему либидо бородача дополнительный импульс, внушив твёрдую уверенность в собственной неотразимости и, что вполне естественно, добавив наглости.

– Эй, красотка! – не очень членораздельно, но, как ему казалось, с максимально игривой экспрессией выдал гном. – Куда собралась? Не меня ли ищешь?

Девушка, проигнорировав нетрезвого бородатого пикапера, попробовала обойти его сторонкой. Но гном решительно настроился на знакомство и просто так выпускать удачу из рук не намеревался.

– Да постой же, дурёха! – героически оторвав тяжёлый зад от колодезного сруба, бородач, покачнувшись, шагнул наперерез стройной незнакомке. Широко раскинул руки, собираясь сграбастать несговорчивую добычу и порадовать её страстными объятиями. – Я тебе вина куплю и пряников!

Но и этот щедрый подкат не был по достоинству оценён бестолковой молодухой. Бочком да молчком эта глупышка попыталась проскользнуть мимо столь завидного ухажёра. И ей это почти удалось, однако в последний момент гном исхитрился-таки ухватить беглянку за нижний край зипуна. Вцепился, как клещ, и потянул к себе.

Разница в весовых категориях явно играла не в пользу девушки. По сравнению с бородачом она казалась лёгкой пушинкой. Но и гном перестарался, спьяну не рассчитав силы. Его резко повело назад, и от падения пьянчугу спас всё тот же колодец, вовремя подвернувшийся под спину. Впрочем, не сильно-то это ему и помогло.

Следующие мгновения стали последними в воспоминаниях пьяницы. Судя по свету, внезапно резанувшему глаза, и последующей боли, вспыхнувшей в голове, девушка не сплоховала и саданула гнома по лбу его же фонарём.

На долю мгновения перед взором моего подопечного мелькнуло разъярённое лицо девицы, чуть приоткрывшееся из-за сбившейся шали. И тут же я почувствовал ещё оин всплеск боли от мастерски нанесённого удара по шее, мгновенно отключившего гнома от сознания.

Интересно, чем девица приложила наглеца? Ну не рукой же – такого крепыша не каждый каратист сумел бы вырубить даже хорошо натренированным ударом. Но факт оставался фактом: гном лишился чувств, после чего, как выходило, и был сброшен девушкой в колодец.

– Ну что там, братец? – заинтересовано глянул на меня Тимон сразу по окончании сеанса. – Чего высмотрел? Кто его утопил?

– Ты не поверишь, – поморщившись, я мотнул головой и помассировал шею, стараясь избавится от жгучего ощущения боли, доставшегося в наследство от убитого гнома, – молодая девчонка, с которой этот алкаш захотел познакомиться вопреки её собственному желанию. Врезала ему фонарём по башке, а потом чем-то заехала по шее. По всему выходит, случайное стечение обстоятельств. Бытовуха, к нашему делу отношения не имеющая. Вот же непруха, четыре убитых вояки, и все мимо кассы.

– Досадно, – качнул головой орк. – Получается, зря сюда ехали.

– Так это ведь только последние убийства, – не согласился я. – Наверняка, кого-то уже и закопать успели. Смотри. Как мы знаем, последний налёт на город был два дня назад. Два самых первых трупа коронерам передали ещё за пару дней до этого. Наш утопленник вообще погиб в ночь перед налётом. А эльфам, надо полагать, в любом случае необходимо время, чтобы среагировать на сообщение диверсанта, предварительно обработав полученные от него данные.

– Хочешь сказать, – вздохнул Тимон, не особо обрадовавшись собственным выводам, – что нужно и здесь переться на погост и морозить там зады, потому что лазутчик мог побывать тут сильно раньше?

– Не сильно, – задумался я. – Нам ведь предположительно известно, когда он уехал из Старокулуйска. Сколько ему сюда добираться? На аэросанях, уверен, он махом сюда домчался. Вот от этих временных рамок и нужно плясать.

– А если он тут до Старокулуйска побывал? – поднял бровь орк. – Ты ведь сам говорил, что сани на север ехали. Натворил тут дел и умчался. А эльфам без разницы, что вперёд бомбить. Склады с места на место не бегают.

– Не бегают, – кивнул я. – Но их могут опустошить, разослав имущество по частям и подразделениям, а по новой ещё не наполнить. Или технику ещё куда-нибудь перегнать. Вот и разбомбишь тогда пустой ангар. Нет, тут быстрота реакции важна. А диверсант, мы же сами уже решили, мог и не один быть. Один из Старокулуевска на север подался, другой мог здесь орудовать. Но мы это пока что подтвердить не смогли.

– Тогда пошли на погост, чтоб время зря не терять. Провожатых, вон, кого из коронеров возьмём. Эти точно знают, кого, где и когда закопали. Только давай ещё за Варгонсо с ребятами заскочим. А то чего мы одни-то мёрзнуть должны? Пусть так же костры жгут да нас охраняют.

Капрал Варгонсо, конечно, не сильно обрадовался коварным планам моего приятеля, но и против ничего не высказал. Пообедать ребята уже успели, а служба есть служба – против приказа старшего офицера не попрёшь, как бы тебе не хотелось и дальше в тепле и сытости оставаться.

Из свежих могил на кладбище выбрали для начала те, что были, максимум, недельной давности. Таковых обнаружилось целых пять штук, и судя по табличкам на них, все погибшие тоже были гномами.

Но на этот раз покойник, представляющий для нас какой-либо интерес, обнаружился уже на втором контакте. И выявил его Тимон.

– Глянь-ка, братец, – пообщавшись с душой погибшего и выйдя из транса, тут же возбуждённо вытаращился на меня орк, – этого точно неспроста завалили. Он в кого-то ружьём пытался ткнуть, штыком подцепить, да не успел, самого порешили. Но вот кто его упокоил, я так и не углядел – со спины, вражина, наскочил.

Несомненно, это был наш случай. Раз здесь, довольно глубоко в тылу, гном орудовал штыком, он явно что-то сторожил. Иначе не разгуливал бы по городку с ружьём. Такое тут только караульным дозволено было.

Я торопливо пересел поближе к могилке и закрыл глаза. Благо дело, в тёплом пальто, подаренном Дорой, сидеть на снегу можно было довольно долго, совершенно не опасаясь отморозить зад.

Да, всё верно, этот боец стоял на посту, охраняя большой деревянный сарай. Очень старый, судя по доскам, выгоревшим на солнце аж до угольной черноты. Я это отлично видел, потому как всё действо происходило прямо посреди белого дня.

Гном, завёрнутый по обычаю всех караульных в толстенный овчинный тулуп, топтался у ворот, разгоняя скуку тем, что периодически взмахивал руками, пугая сидящих на деревьях ворон. Те с диким недовольным гомоном взлетали и кружили в небе, но вскоре упрямо возвращались и вновь преспокойно рассаживались на ветвях ближайших деревьев.

Ружьё у гнома было закинуто за спину. На поясном ремне, побрякивая друг о друга, болтались металлическая фляжка на цепочке и большое кольцо с двумя грубо выкованными ключами, что наверняка подходили к тяжёлым навесным замкам, запиравшим двери сарая.

Наличие большого количества птиц и ветхость охраняемого строения навевали мысли о продуктовом складе. Не знаю, насколько это было важным, но я сделал себе в мозгу пометку, дабы не забыть потом и уточнить этот момент.

На этой же улице, как я смог заметить, находилось ещё несколько нежилых построек. Но охранялась только эта, к остальным даже дорожки в снегу не были протоптаны. Какая-то безлюдная часть города, непонятно почему облюбованная военными для размещения своих припасов. Возможно, хозяева остальных строений не пожелали сдавать их в аренду. Или же напротив, другие помещения не устраивали вояк.

Ещё какое-то время я наблюдал за бессистемными перемещениями неотвратимо впадавшего в унылую скуку и хандру гнома, пока на дороге, ведущей к сараю, не появилась стройная фигурка.

Пуховый платок окутывал голову и покрывал плечи. А короткий цветастый зипун и длинная пёстрая юбка даже издалека позволяли разглядеть изящную тонкую талию и крутые бёдра явно молодой девушки.

Глава 11

– Красавчик, Тимон, – радостно хлопнул я приятеля по плечу и принялся старательно растирать уши. Не понимаю, почему они у орка не мёрзнут? Дурацкая выпендрёжная шляпа, надо бы закинуть её подальше к чертям собачьим да вновь начать обычную папаху носить. – Наш это мертвяк, однозначно наш. И я тебе больше скажу: он и тот гном, что в колодце утонул, это звенья одной цепи.

– Ты же сказал, – удивился орк, – что там случайно всё вышло.

– Так и было, – уверенно подтвердил я, с трудом поднимаясь на одеревеневших ногах, – утопленник стал случайной жертвой. Но его, как и того часового, убила наша загадочная девица. Просто первый не вовремя на её пути встал, а второй склад какой-то охранял. Вот и получил нож в спину. Точнее, в печень и в сердце. Не воспринял девушку как опасность, за что и поплатился.

– Выходит, его так же, как и часового орка в Старокулуйске, порешили, – задумчиво почесал подбородок Тимон.

– Почти, – кивнул я и принялся скакать на месте, размахивая руками. – Заход за спину и несколько точных ударов по жизненно важным органам, – я, как уж смог, изобразил удары ножом. – Одна школа или, даже вернее, одни руки. Хотя в Старокулуйске на убийце была мужская одежда, но кто сказал, что это не могла быть переодетая девушка? Я практически уверен в этом. И сильно подозреваю, что аэросанями тоже она управляла. Здесь у колодца, когда гном фонарём по лбу огрёб, у нашей незнакомки с лица платок сполз. И я заметил выбившуюся из-под него длинную тёмную прядь волос. Но главное, успел разглядеть свежий шрам над губой. Там же, где у водителя саней ссадина была. И глаза такие же, как в случае со старокулуйским часовым: карие и чуть раскосые. Красивые такие, необычные. В общем, я всё больше склоняюсь к версии, что это одна и та же девица орудует. Хорошо обученная и натасканная убивать.

– Пойдём комиссару докладывать? – глянул на меня вопросительно Тимон. – А то ты, братец, скоро в сосульку превратишься.

– Надо остальных покойников проверить, – отрицательно мотнул я головой. – Только, действительно, не мешало бы согреться для начала.

– Ты к огню ступай, – орк указал на костёр, разведённый ребятами Варгонсо, – а я другие могилы исследую. Мне пока что и не холодно вовсе.

– У тебя потому что кожа, как у слона, – проворчал я, всё же послушавшись доброго совета, и поспешил к огню. – Если что, зови.

Из трёх оставшихся покойников нас заинтересовал лишь один. Самый свежий – всего дней пять как захороненный.

Этот боец ничего не охранял. Просто получил на складе небольшой, литра на три, прозрачный стеклографитовый цилиндр, наполненный, судя по зеленоватому оттенку плескавшейся внутри маслянистой жидкости, горючим из пирогидрита. Сунул ёмкость под мышку да деловито потопал куда-то.

Я заподозрил, что именно склянка с пирогидритом стала причиной нападения. И вероятность того, что подозрения мои оправдаются, была очень велика.

Увы, так вышло, что подкравшегося сзади убийцу не удалось разглядеть даже мне. Но болезненно прочувствованные и уже ставшие характерными удары ножом в спину – какие уж тут могли возникнуть сомнения? Естественно, я сразу же предположил, что это наша загадочная девица с помощью разбоя решила пополнить запасы топлива для своих аэросаней.

В принципе, всё укладывалось в единую картинку. Наша диверсантка разведала расположение складов, раздобыла себе горючку и устранила случайного прохожего, неосторожно решившего замутить с одиноко гуляющей в ночи молодухой.

Вот теперь можно было разыскивать Вдырко, докладывать о результатах и объявлять в розыск девушку. Но комиссар-поручик запропастился куда-то, исчезнув из штаба в неизвестном направлении. А шастать по городу в поисках тайногвардейца желания ни у кого не было. Потому я и решил пока что навестить каптенармуса, на которого нам сержант Топорко указал. Тем более скромный кабинет интенданта находился всё в том же здании штаба, но только в цокольном этаже.

Предпоручик Вершигора вполне ожидаемо оказался ещё одним гном, причём весьма внушительной комплекции. Правда в отличие от сержанта Топорко, этот увалень физическим нагрузкам, скорее, предпочитал вкусную и обильную жратву. Он, когда, разглядев офицерские регалии Тимона, со своего места вскакивал, чуть всю мебель своей грузной тушей не развалил. Керосиновая лампа, на рабочем столе горевшая, так качнулась, что я испугался. Думал, сейчас грохнется на пол и пожар устроит.

– Твоё высокочинство! Надо же, неожиданность-то какая! – затараторил толстяк, радостно устремляясь к орку. – Безмерно счастлив встрече и всецело обескуражен!

Мне показалось, что этот прыткий бегемот в своём безудержном порыве снесёт сейчас и Тимона, и меня заодно. Налетит и припечатает по инерции к стене, размазав в одну кровавую лепёшку.

Но предпоручик каким-то чудом остановился, колыхнув необъятным пузом, и замер буквально в полуметре от орка. Щёлкнул каблуками сильно разношенных, но безупречно вычищенных башмаков и боднул головою воздух, чуть подавшись вперёд в приветственном поклоне.

– Полно тебе, уважаемый, – немного растерялся Тимон. – Ты меня словно генерала какого чествуешь. И чем это таким ты вдруг обескуражен?

– Так это, стало быть, тем, твоё высокочинство, что моё скромное хозяйство столь важный интендант-официал своим посещением удостоил. Посему нижайше и покорнейше прошу поведать, чем обязан я столь высокому визиту? Неужто по невнимательности своей совершил я какой мелкий недочёт или упущеньице, из-за коих департамент изволил во вверенной мне части ревизию назначить?

Весь вид гнома излучал крайнюю степень раскаяния за всевозможные нечаянные огрехи. И в то же время демонстрировал непоколебимую уверенность в собственной рачительной безупречности, вызванной несомненной преданностью делу обеспечения армии всем необходимым.

Моё воображение тут же нарисовало нимб над головой этого притворного деляги, явно подворовывающего и продающего казённое имущество на сторону. Об этом чётко свидетельствовала лёгкая испарина, появившаяся на лбу толстяка. А так же страх и волнение, старательно скрываемые этим ушлым лицемером, но легко уловленные моими новыми эмпатическими способностями.

– Не суетись, уважаемый, – поспешил успокоить каптенармуса мой приятель, – мы не по твою душу. Вернее, по твою, но не по интендантской части. Не с проверкой мы к тебе явились, – отлично вжившись в роль столичного хлыща, Тимон, взяв за плечи гнома, сдвинул его с дороги и, вальяжно прошествовав к столу, нагло уселся на его краю. – Слывёшь ты тут гномом сметливым да всё про всех ведающим. Мол, ни один чужак от взора твоего не укроется и завсегда замечен будет. Да и если из своих кто провинится, тебе тоже сей же час известно о том станет. Вот и пришли мы к тебе с товарищем поспрашать о неких странностях, в расположении происходящих.

Малость расслабившись после отповеди орка, предпоручик утёр пот со лба, но всё же остался торчать столбом посреди кабинета. Только лишь и позволил себе неожиданно ловко провернуться на каблуках вслед за перемещениями Тимона и выжидающе на него уставиться.

Правда на меня, оставшегося сбоку, он тоже не переставал коситься. Видимо, пытался решить для себя, надо ли пресмыкаться ещё и передо мной или я тут «не пришей рукав». Ведь не интендант, судя по нашивкам, да и звания не столь высокого, однако одет богато и здесь вряд ли нахожусь по делам, относящимся к медицине.

– Весь во внимании и к вашим услугам, господа, – на всякий случай гном, с трудом провернув голову на толстенной шее, чуть кивнул и мне.

Я решил развеять сомнения и облегчить предпоручику задачу, предельно доходчиво обозначив свой статус. И тоже, дабы бедолага не окосел или случайно не свернул себе шею, прошёл от дверей к столу. Поправил далеко отъехавший стул и с деловым видом уселся за рабочее место гнома. Типа я тоже здесь не шухры-мухры какой, и к моим вопросам необходимо так же относится с должным пиететом.

– И так, уважаемый, – выбрал я ту же слегка пренебрежительную форму обращения, что и Тимон, – скажи-ка, много ли чужаков появилось в городе за последнее время? Если конкретнее, нас интересуют молодые гномы, будь то мужчины или женщины.

Сказал и сам же задумался, почему вдруг только молодые? Уж если наша диверсантка склонна к переодеваниям, она ведь может и под старика или старуху загримироваться, чтоб подозрений не вызвать.

– Да не так-то уж и много, твоё благочинство, – тем временем выдал Вершигора, окончательно определившись с моим статусом. Не столь высокого полёта я ему птицей показался, в сравнении с орком. – Двое юнцов, совсем уж желторотых, недели две как из села соседнего пришли. Пытались в рекруты податься, посколь красивых речей вербовщиков наслушались да надумали героически полечь за дело правое. Но из штаба-то их погнали, пообещав выпороть, коли ещё раз сунутся. А я их пожалел да к делу пристроил. Не возвращаться же им домой, с позором-то эдаким.

– И при каком таком деле они у тебя? – заинтересованно глянул Тимон на каптенармуса.

– Ясно при каком, при героическом, – ухмыльнулся тот. – В фуражиры я их обоих определил. Еду горячую по окопам развозить. Да не сомневайся, твоё высокочинство, дальше третьей-то линии я их посылать не стану. Так им и опасности почти не будет, и, почитай, всё ж при фронте окажутся.

– Это ты хорошо придумал, – орк одобрительно покачал головой. – Надо бы нам будет глянуть на твоих героев. Ещё кто был?

– Чуть раньше к Жихарихе, что нам рыбу продаёт, племянница наведывалась. Сам не видал, но, говорят, девка молодая да знойная, что самый летний полдень.

– Вот тут поподробнее, – сразу же насторожился я. Очень уж похоже на наш вариант. – Как выглядит, откуда приехала, где проживает?

– Да девка как девка, – пожал плечами Вершигора, – сказывают, что не хрома да не кривобока, румяна да ясноока. Статью не обижена. Не худа, не пышна, а вроде как всё при ей. Одета, опять же, не бедно. В общем, невеста завидная, издаля видная.

– Эк складно ты расписал, – восхитился Тимон. – Видать, и впрямь хороша девка.

Я же подумал совсем о другом:

– А скажи, предпоручик, давно ли она появилась? И не после ли её приезда эльфы склад разбомбили?

– Разбомбили? – опешил Вершигора. – Да кажись, не было у нас такого. Какой такой склад?

– Ну как же? – настала моя пора удивиться. – Тот склад в старом сарае на окраине, возле которого часового убили?

– А его убили? – с сомнением глянул на меня каптенармус. – Насколько знаю я, твоё благочинство, сарай тот никто не бомбил, он сам сгорел. И пожар, сказывают, часовой тоже сам устроил. Удумал обалдуй этакий костерок подле сарая развести да погреться. Видать, от ветра-то огонь на эту трухлявую хибару и перекинулся. А ведь я начальству говорил, что надобно получше помещенье-то с градоуправления стребовать, да желательно, чтоб каменное. Но нет, не послушали меня. Сказали, не столь много провизии хранить-то требуется, да и в сарае она на морозе лучше сохранится.

– А часовой? – вернул я гнома к нужной теме. – Как же он? Разве не заметили, что закололи его?

– Да как же там заметишь-то? Он ведь вместе с сараем сгорел, когда тушить кинулся, да, видать, задохнулся в дыму-то. Когда пожарище разгребли, от него одна головёшка лишь и осталась.

– Могу предположить, – глянул я на Тимона, – что убийца таким образом убил двух зайцев. Спалил склад и заодно скрыл следы преступления.

– И впрямь, братец, – кивнул орк, – зачем тот сарай бомбить, когда он и без того от одной спички заполыхать мог.

Моё упущение, не подумал. Но заострять на этом внимание вовсе даже не обязательно было. Тем более перед Вершигорой.

– Но, возможно, что-нибудь другое разбомбили? – обратился я к предпоручику. – Какой-нибудь ангар с техникой, например. Да и про пожар ты мне не ответил. Как он по времени с появлением девицы соотносится?

– Опосля неё пожар-то и случился, – утвердительно кивнул гном. – И технику бомбили. Только не в ангаре, а на поле за городом. Я и за то нагоняй получил, что укрыть шагоходы не удосужился. А где же и как мне их прятать, коли самый подходящий ангар сам генерал под свои нужды забрал? А других, чтоб ещё и с воротами большими были, тут не сыскать за неимением. Вот я и приказал сеном-то машины завалить, под стога замаскировав. Да кажись, не столь хорошо вышло.

– Скорее всего, – допустил я, – это наша красавица увидела вблизи замаскированные машины и сообщила о них эльфам. С высоты-то наверняка такое не разглядеть. Если только твои помощники, – строго глянул я на гнома, – сена на это дело не пожалели.

– Да как же, твоё высокочинство, пожалели?! – от волнения повысил меня рангом Вершигора. – Засыпали так, что ни одна железка не отсвечивала.

– Надо бы нам, – слез со стола Тимон, – пообщаться с той девицей. Где, говоришь, проживает она?

– Так не выйдет никак, господин мой хороший, пообщаться-то, – тяжело вздохнул предпоручик. – Сказывают, отбыла она давеча. Последний раз, стало быть, вчера поутру и была вроде замечена.

– Неужто опоздали? – с огорчением выдохнул я. – Но хотя бы скажи, где тётка её проживает. Мы ей тоже пару вопросиков задать должны.

– Это запросто, – воспрянул духом гном. – Жихариха-то никуда не делась, туточки она. Давеча с ней виделись уже. Ступайте в Рыбацкую слободу. Там, на краю на самом почти, дом-то её и отыщите. Прямо на лучевой улице, что отсель идёт. Любого в слободе спросите, вам всенепременно укажут.

– С нами пошли, – повелительно заявил Тимон, – сам укажешь. Нам по домам ходить да спрашивать или прохожих искать недосуг.

Предпоручик спорить не стал и, спешно накинув на плечи шинель, в которую меня, наверное, можно было бы раз на десять завернуть, отправился с нами на выход.